«АНО „Святые Покрова“». Светлана Черенкова

У нас в гостях была президент автономной некоммерческой организации «Святые Покрова», заместитель председателя отдела по социальному служению и благотворительности Ливенской епархии Светлана Черенкова.

Наша гостья рассказала о том, как её семейный клуб «Святые Покрова» перерос в некоммерческую организацию, и какую поддержку и помощь там могут получить многодетные семьи, люди с ограниченными возможностями здоровья, люди в трудных жизненных ситуациях, а также дети и подростки.

Ведущие программы: Тутта Ларсен и пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности Василий Рулинский.

---

Василий Рулинский:

— Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА. Здравствуйте. В студии Тутта Ларсен.

Тутта Ларсен:

— Василий Рулинский.

Василий Рулинский:

— У нас в гостях президент АНО «Святые покрова» и сотрудница Ливенской епархии, заместитель социального отдела епархии Светлана Черенкова. Светлана, добрый день.

Светлана Черенкова:

— Добрый день, добрый.

Василий Рулинский:

— Светлана совсем недавно пообщалась с президентом и получила поддержку замечательного, как мне кажется, проекта семейных многофункциональных центров. И уже на сегодня сколько их? По-моему, больше двадцати.

Светлана Черенкова:

— Двадцать один.

Василий Рулинский:

— В восьми регионах?

Светлана Черенкова:

— В восьми регионах.

Василий Рулинский:

— А встреча была еще в этом году?

Светлана Черенкова:

— Полгода назад.

Василий Рулинский:

— Конечно, я так понимаю, долгий путь предшествовал этому событию, и мы об этом еще сегодня поговорим. Но хочется спросить, что такое семейный МФЦ? И какими-то очень хорошими темпами все развивается, даже приятно.

Тутта Ларсен:

— Вообще интересно, как до президента доходит.

Василий Рулинский:

— Вообще-то да, об этом тоже хочется узнать.

Светлана Черенкова:

— Самый популярный вопрос, что такое семейный МФЦ и чем он отличается о МФЦ? У меня есть отработанная формулировка.

Василий Рулинский:

— Давай не отработанную.

Светлана Черенкова:

— Я ее отброшу. Семейный многофункциональный центр, для меня это просто семейный центр. Для того чтобы была какая-то определенность и можно было включить все сервисы, услуги и все виды помощи, которые в центре семья может получить, возник формат МФЦ. Потому что МФЦ в принципе это многофункциональность, это многофункциональный центр, он может быть какой угодно, спортивный, еще какой-то. В нашем случае, семейный МФЦ.

Тутта Ларсен:

— То есть это по форме МФЦ, а по содержанию?

Светлана Черенкова:

— А по содержанию это все, что касается семьи; все, что около семьи, про семью, для семьи, и все, что семье нужно. Понимать, чувствовать, какой запрос. То есть это точка входа.

Василий Рулинский:

— Служба одного окна такая, что ли?

Светлана Черенкова:

— Да. Это модно сейчас говорить. Но по сути так оно и есть. Это то место для меня, где семью ждут, чтобы ей помочь, услышать, и там, где семья чувствует себя, в том числе, как дома. Я сейчас это говорю и я ощущаю, что я пришла в семейный центр. А когда я к вам шла, я сутки думала, что такое семейный центр, потому что была уверена, что спросят.

Василий Рулинский:

— Интересно, когда двадцать центров создала в регионах, надо перед передачей подумать, все-таки что такое семейный центр.

Светлана Черенкова:

— Я вспомнила рождение своей дочери и поняла, что тогда для меня и возник мой семейный центр. Кстати, название не изменилось, оно есть.

Тутта Ларсен:

— Я правильно понимаю, обычно, когда мы говорим семейный центр, центр помощи семье, мы подразумеваем семьи с проблемами, какие-то семьи, у которых какие-то неблагополучности, материальные, психологические.

Светлана Черенкова:

— Центр защиты материнства и детства, центр поддержки, центр кризисный.

Тутта Ларсен:

— Да, кризисный, именно. Но здесь мы говорим о том, что помогаем любой семье?

Светлана Черенкова:

— Я бы не использовала слово помощь и поддержка. Мы ждем семью, чтобы откликнуться на тот запрос, который у нее есть.

Тутта Ларсен:

— Ну, например?

Светлана Черенкова:

— Например, я, родив свою дочь, Варвара ее зовут, очень долгожданная дочка, девочка моя, ей сейчас пятнадцать, жила в городе Дзержинском, чуть-чуть за МКАД, в таких огромных домах. Мой муж уходил в восемь, приходил в девять вечера, среднестатистическая семья, полуподмосковная — московная. И мне было очень одиноко. Мне хотелось развиваться, я точно понимала, зачем у меня семья, зачем у меня родилась дочь, я получала еще какое-то энное образование, даже дистанционно успевала подработать, но мне было жутко одиноко. Потому что не было социума, не было пространства. Были какие-то — клуб развития... тра-та-та, почитайка, скорошвайка или еще чего-нибудь.

Тутта Ларсен:

— Но это было больше для ребенка, а не для мамы, получается?

Светлана Черенкова:

— Да. В виду того, что мы живем в мегаполисе, какие-то семейные традиции, форматы общения, развития утрачены. Вплоть до того, что где попрошу соль. Допустим, я могу в соседний дом зайти и соли попросить? А тут я не совсем понимаю, кто у меня на площадке живет в этом огромном корабле. И семейные центры, которые стали открываться тогда еще, давно, лет пятнадцать-десять тому назад, наверное, на этот запрос открывались: общение, развитие. Даже не скоропомощная история, виу-виу, вытащить кого-то из алкоголизма, нет.

Тутта Ларсен:

— Просто сообщество.

Светлана Черенкова:

— Сообщества семейные, потому что чем более сильные будут эти сообщества, тем меньше государству надо будет помогать. Я уверена, что беден тот, у кого нет друзей, в том числе, кому не к кому обратиться за помощью. А еще такой момент, тоже для меня про семейные центры, увидеть, что этому человеку или этой семье нужна помощь. Самодостаточные семьи, я была когда-то в таком состоянии с ценной своей беременностью, мне было очень тяжело попросить помощи, я была рада, когда эта помощь ко мне пришла сама.

Тутта Ларсен:

— Какая помощь была необходима?

Светлана Черенкова:

— Это была какая-то беременность, третья-четвертая, у меня было тяжелое заболевание. В тот момент я была даже в статусе руководителя социального отдела.

Василий Рулинский:

— Епархии?

Светлана Черенкова:

— Епархии, да, целой епархии. И тема за жизнь, активистка и все такое. Я переболела сложным заболеванием на раннем сроке беременности и, конечно же, где-то склоняли на аборт, где-то просто молчали, мне никто не говорил: сохрани, сохрани. То есть были сложные духовные внутренние переживания, физические. Просто требовалось восстановление и в какой-то момент мы семьей поняли, что пару недель надо где-то подлечиться, и мы не могли решить эту проблему. Тогда, на удивление, помощь пришла от соседней епархии, которая находится в тысячи километров от нашей, но тоже от епархии. И там я эту помощь получила, как обычная женщина в трудной жизненной ситуации.

Василий Рулинский:

— Совет или какая-то материальная помощь?

Светлана Черенкова:

— Да нет, я была в приюте для кризисных мам как кризисная мама. Я такой себя и ощущала, я просто помню. Я думаю, что те люди, которые меня принимали, буду надеяться, услышат этот эфир, я очень им благодарна. Я не чувствовала себя униженной, я как руководитель социального отдела епархии оказалась в приюте.

Тутта Ларсен:

— Фантастика.

Светлана Черенкова:

— Фантастика и для меня.

Тутта Ларсен:

— Кажется, это такое место для маргинальных женщин, которым больше некуда деваться.

Светлана Черенкова:

— Это был тот самый приют, у меня прямо мурашки бегают. Ну, потому что это сложное воспоминание, сложное состояние просить самой, как вообще я буду просить сама, я же помогаю всем, я же такая крутая. Я очень легко, помню, тогда просила, я знала информацию, что есть такое место. Мне легко пошли навстречу, без лишних вопросов и дали приют. Приют не в плане для кризисной женщины, как убежище, а дом. Мне дали этот временный дом.

Тутта Ларсен:

— Как реабилитационный центр.

Светлана Черенкова:

— Да, да. Хотелось бы, чтобы семейные центры были не про унижение, не про помощь скорую, а про то место, куда я в любой момент могу зайти, спросить, где мне подскажут. В том числе, сейчас моя семья, я считаю, что у нас достаточно (модное слово) ресурсная семья, для меня семейный центр, в первую очередь, место для развития. Я знаю, что в определенное время туда ездят мои дети. И когда я забираю детей, у нас организованный трансфер, учеба, бабушки и так далее, мне дети: мама, пожалуйста, заедем в семейный центр. Я думаю: значит, состоялось, мои дети просят заехать в семейный центр.

Тутта Ларсен:

— Ну, вообще это очень важный вопрос, я тоже, как человек, для которого родительство является журналистской моей...

Василий Рулинский:

— Темой.

Тутта Ларсен:

— Ну да. Даже не просто темой, а моей фишкой. Не знаю, как подобрать нормальное слово, то есть это основа сейчас моего журналистского интереса. Я знаю, насколько сложно, даже когда ты опытный, особенно, когда ты опытный родитель, когда у тебя больше одного ребенка, как сложно просить о помощи, признаваться, что ты чего-то не понимаешь, что у тебя что-то не получается, ты чего-то не знаешь. И возможно есть кто-то, кто своим опытом поделиться с тобой может. Это речь не о психологах, не о профессионалах. Ты звонишь психологу, и это уже какая-то терапия. Или ты звонишь педиатру, и это уже диагностика и лечение. Нет, просто какие-то, может быть, житейские вещи, которые вдруг оказываются тебе не понятны, не известны. Каждый новый ребенок, не знаю, как это у других мама, а у меня каждый следующий ребенок, ты снова становишься мамой заново, все по-другому.

Светлана Черенкова:

— Сто процентов, да.

Тутта Ларсен:

— Не работает ничего почти, что работало с предыдущим, и ты каждый раз оказываешься новичком. Да, может быть, какие-то технические вопросы, и то не всегда решабельны. Значит, ваш центр может помочь такой маме, которая, может быть, будет чувствовать себя не достаточно хорошей мамой, если она что-то не знает, но, придя туда, она поймет, что ее ждут со всеми ее вопросами и тревогами?

Светлана Черенкова:

— Я очень надеюсь, чтобы в этих центрах ждали семьи, ждали родителей. Я надеюсь, что это получится, но это будет точно долгий путь, потому что от идеи до реализации не только должно пройти время, не только должно получиться какое-то финансирование, поддержка, а наверное, какое-то осознание, переоценка, кто приходит и кто ты, кто готов помогать, кто тот сотрудник, который ждет. Это не просто социальный работник. Когда мы пытались охарактеризовать, кто этот специалист, мы поняли, что минимум это менеджер, это не просто специалист, это человек, который адаптируется достаточно легко и быстро к любой ситуации. А еще это человек если не с большим сердцем, то, как минимум, с определенной степенью эмпатии вообще к людям. Если человек не очень любит людей, то ему надо чем-то другим заняться. Я бы сказала, что человек имеет право не любить людей, по-своему любить. Но тут очень важно, кто трудится в этих семейных центрах. Несмотря на то, что двадцать один центр открыт, чтобы эти центры стали семейными центрами, теми местами, куда семья бы стремилась, должно пройти время точно.

Василий Рулинский:

— Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА. С нами президент АНО «Святые покрова» и замглавы социального отдела Ливенской епархии Светлана Черенкова. С вами Тутта Ларсен.

Тутта Ларсен:

— Василий Рулинский.

Василий Рулинский:

— Света, я хочу сказать тебе отдельное спасибо за то, как организованы семейные центры. Я посетил только два пока. По твоему приглашению я съездил в Ливны, и увидел, как все организовано. Действительно создана очень комфортная атмосфера, та атмосфера, к которой в принципе привыкли уже в Москве, но в Ливнах и вообще в провинции это все-таки не тот уровень комфорта и не тот уровень благожелательности, который в провинции обычно мы встречаем. Хотя в принципе ситуация меняется в лучшую сторону во многих городах, это действительно так. Ты сейчас сказала про сотрудников, это очень важно, про дух, который внутри организации. Может быть, так не везде, не во всех городах получается, но то, что я увидел в Ливнах и в Орле тоже, в принципе, значительное участие епархии в этих проектах, и, я так понимаю, что именно в Ливнах сестры милосердия — ключевые сотрудники этого семейного МФЦ. То сестричество, которое ты создала?

Светлана Черенкова:

— Да, Василий. Без духа любви никуда. И так получилось, что в Ливнах мне легче, потому что есть люди, которые желают помогать, трудиться. У них есть собственные семьи, многие из них сами многодетные, и у них был какой-то свой личный запрос на такое пространство. Теперь это пространство они уже в должном виде получили и готовы в нем помогать. Несмотря на то, что каждая из этих людей имеет компетенции и, может быть, профильный специалист в чем-то, большая часть сотрудников еще и сестры милосердия, которые имеют свое служение, свое послушание, кто-то из добровольцев приходит. То есть этот дух милосердия присутствует, и в этом плане в Ливнах проще. Я уверена, что проще научить, добавить компетенции, чем научить любить. Присутствие церкви, священнослужителей, присутствие людей христианской жизни в семейных центрах очень важно, потому что важно помогать не только делом, но и словом. И то, как ты встречаешь, разговариваешь, порой ценнее материальной поддержки. Невозможно всех накормить, но возможно утешить. Невозможно помочь, вообще как помочь матери, которая только что потеряла свое дитя? Гуманитарной помощью, материальную выплату ей дать удивительную? Если она пришла к тебе в семейный центр, ты вообще-то будь готов, что к тебе придет и такая мать и такая семья, тут только слово, согласитесь? К слову еще что-то. Ты найдешь эти слова утешения? Ты вообще готов вместить и переварить, допустим, эту боль? А семейная жизнь долгая, и каждый из нас проходит через разные испытания, тут важно, чтобы трудились люди, если не именно церковной жизни, но которые имеют ресурс и имеют духовные силы помогать, возможно, имеют какое-то духовное окормление.

Тутта Ларсен:

— Вы меня вообще заинтриговали.

Светлана Черенкова:

— Я в этом уверена.

Тутта Ларсен:

— Ты видел, как это работает, вы это создали. Я не понимаю, как это работает, можно объяснить как-то на пальцах.

Светлана Черенкова:

— Десять лет назад я нечаянно переехала в провинциальный город Ливны.

Василий Рулинский:

— Из Москвы.

Светлана Черенкова:

— Родом мои родители оттуда, не только мои, но и родители моего супруга. Мы нечаянно туда на некоторое время вернулись. И я понимала, что это провинциальный город, многих вещей хватает, но потребность в семейном центре почему-то осталась. В развитии, в точке реализации себя, во взаимодействии и дружбе с другими семьями. Я понимала, что я немного придурковата в этом плане, но решительно была настроена. По крайней мере, у меня был опыт. Я подхожу к батюшке Илию и говорю: батюшка, благословите семейный центр открыть в Ливнах.

Василий Рулинский:

— К Илию (Ноздреву)?

Светлана Черенкова:

— Да. Сама думаю: сумасшедшая женщина, что она там собралась открывать. Просто у меня была возможность с ним периодически общаться, так как он родом с Орловщины.

Тутта Ларсен:

— Да. Он оттуда.

Светлана Черенкова:

— Я знаю такие тайные моменты, как говорят, если хотите попасть к батюшке, обратитесь к Светлане, она вам расскажет, как это сделать. Это такие шутки местные. Батюшка говорит: благословляю, это очень актуально. Десять лет назад, я запомнила очень это слово — «это актуально», оно так звенело в моих ушах. Я не стала задавать ему дальнейший вопрос, кому это актуально в городе Ливны. Но оказалось, это действительно актуально. И все устройство, скажем так, есть база, семейный клуб, семейное родительское сообщество — это же возможно открыть в соседнем подъезде. А дальше в зависимости от того, как появляется семейная инфраструктура, появляются ресурсы центра, он становится более масштабный. И сейчас мы вышли на модель, это тоже отражение пути, причем, пути, который проходили не только организации и сообщества родительские в нашем регионе, но и в других. Ассоциация организаций по защите семьи тоже имеет такие клубы в разных регионах. Приходят родители, у них разный запрос. Самый главный запрос, можно мне в одном месте все и быстренько и сразу, конечно, шел запрос на госуслуги. И семейный МФЦ в том виде, в каком он сейчас развивается в пилоте минтруда, это место одного окна, когда я прихожу, получаю не только развитие, помощь, подсказки, сервисы, но и получаю госуслуги. Это уже непростые технологические моменты. Чтобы это стало реальностью и возможным, как мне посоветовали, нужно дойти до президента. Пока это сейчас в донастройках, потому что госуслуги заведены в семейный МФЦ через приложение. Нет пока еще единой цифровой площадки в виде семейного портала, я так понимаю, о которых мы еще сегодня поговорим, нет возможности зайти на какую-то платформу и получить про семейные услуги с единым семейным профилем. Если мы заходим на госуслуги, то ты как человек там, не как семья, у тебя как к человеку, привязываются детки, но ты не видишь себя как семью, а хотелось бы. Мне очень важно оформлять быстро, видеть, какие услуги мы, как семья, уже оформили, какие еще нужно получить.

Василий Рулинский:

— Да, целый ряд услуг важных для семьи.

Светлана Черенкова:

— Я вам скажу, что недавно я проштрафила получение паспорта для своей любимой пятнадцатилетней дочки. Я не знаю как, темп жизни, понятное дело, но мне нигде не маякнуло. У меня было ощущение, что паспорт, это что-то такое, что нужно сделать в течение какого-то периода, но не в течение двух недель и даже двух месяцев. И пока я дошла до МФЦ, проштрафила там, проштрафила там.

Василий Рулинский:

— Не до семейного.

Светлана Черенкова:

— Да, не до семейного МФЦ. Я поняла, что как-то должно по-другому работать. Мне должно накануне прийти уведомление: так и так, поздравляем вас, вы стали обладателем четырнадцатилетнего ребенка, получите ему паспорт, ваш паспорт практически уже готов. Я прихожу, мне там шарики и так далее. У меня очень важное событие в жизни произошло. И я понимаю, что эти донастройки нужно делать в рамках работы с семейным МФЦ и его взаимодействия с госуслугами, интеграцией и так далее. Я понимаю, что это не только возможно, это уже реально, сейчас виртуальные школы интегрируются с госуслугами, и мы получаем не оторванных школьников, не понятно каких, а с этого года пошла привязка с профилем твоего ребенка на госуслугах. Это все технически сложно, но вполне возможно.

Василий Рулинский:

— Света, а в итоге-то, к президенту как попасть получилось. Одно дело, сказали, надо иди. Одно дело надо идти, а другое дело дойти.

Светлана Черенкова:

— Я же сказала, десять лет назад отец Илий сказал, что это актуально. Ну, если актуально, значит, будет президент и все остальное. Кто надо, тот будет. О маршруте. Сейчас существует большое количество программ, конкурсов. Все должно созреть, как раз таки семейный МФЦ это созревший продукт на запрос каждой семьи, я уверена, каждой семьи нашей страны. Через форум «Сильные идеи для нового времени» удалось не просто достучаться до президента, удалось эту идею проработать и самое главное донести эту проблематику, что без поручения президента по цифровым сервисам не будет семейного МФЦ. Будет социальная защита с новыми стульями, я это говорю так. Потому что семье нужны сервисы, а сервисы в основном сейчас цифровые. Не только тебя должны встретить и полюбить, но сделать все четко, быстро и очень быстро. Я не очень хочу тратить свое время, достаточно драгоценное, на оформление чего-то, где-то, как-то. Я часто выбираю между работой и семьей, я не хочу, чтобы было третье или еще какое-то место для оформления пособий и льгот. Поэтому я очень надеюсь, что семейные многофункциональные центры смогут стать такими цифровыми окнами.

Василий Рулинский:

— А дано было соответствующее поручение?

Светлана Черенкова:

— Конечно.

Василий Рулинский:

— И какие там сейчас мы ожидаем изменения, к чему нам готовиться в стране?

Светлана Черенкова:

— Поручение было дано правительству Российской Федерации и Светлане Витальевне Чупшевой по цифровизации, по оцифровке этого проекта и заведению цифровых сервисов для семьи, образовательных, по здравоохранению. Это такой межвед. Мы когда прорабатывали это поручение, конечно, привлекали меня как автора идеи, сложно это говорить, но получается, что это так, меня спрашивали, как вы это представляете технически. Учитывая, что я когда-то училась на факультете автоматики и вычислительной техники, я в принципе могу и технически объяснить, как я это представляю. И мы то, что я вам рассказала, технически описывали, потому что это поручение отправлялось, в том числе и в минцифру. И я думаю, что в этом году будет получена обратная связь и понимание, как это будет развиваться, но я очень надеюсь, что будет создана семейная цифровая платформа, к которой будут привязаны и семейные многофункциональные центры и сотрудникам, в том числе, будет удобно работать. Самим сотрудникам нужен такой сервис для удобной обработки обращений. Сотрудники не могут сидеть и работать в эксеэлечках или в каких-то программках одного региона, другого региона. Нет, это должна быть федеральная программа с доступными сервисами, в том числе для сотрудников, чтобы сотрудники не документы оформляли, а для того, чтобы они помощь оказывали.

Василий Рулинский:

— Здорово! Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА. Мы вернемся после короткой паузы.

Тутта Ларсен:

— Вы слушаете проект «Делатели» на Радио ВЕРА. В студии Тутта Ларсен.

Василий Рулинский:

— Василий Рулинский. У нас в гостях президент АНО «Святые покрова» и замглавы социального отдела Ливенской епархии Светлана Черенкова. Светлана организовала семейный МФЦ не только в своем регионе, но и в других регионах, и, видимо, скоро по всей стране появятся у нас семейные МФЦ, теперь уже с цифровой платформой, которую делает минцифры. Слишком много слова «цифры» было сказано.

Светлана Черенкова:

— Страшно.

Тутта Ларсен:

— Пугает.

Василий Рулинский:

— Пугает, да, наверное.

Светлана Черенкова:

— Напряжение.

Василий Рулинский:

— Уже напряжение чувствуется.

Светлана Черенкова:

— Всех посчитали.

Василий Рулинский:

— Но про дух тоже успели поговорить. И конечно, все то, что сейчас делается, не очень верится, что из маленького, там у вас пятьдесят тысяч, да, в Ливнах?

Светлана Черенкова:

— Меньше пятидесяти тысяч.

Василий Рулинский:

— Меньше пятидесяти тысяч маленького городка, сотрудница социального отдела епархии, не то, чтобы человек с большими связями, удалось так все сделать, дойти до самого верха, поручения министерствам разных федеральным...

Светлана Черенкова:

— Раздать.

Василий Рулинский:

— раздать, можно сказать. Это, конечно, путь удивительный. Дай Бог, чтобы все получилось. Но хочется поговорить и о том, как все начиналось. Я так понимаю, немножко ты сказала про те непростые события в твоей жизни, когда пришлось даже какое-то время жить в кризисном центре. Но в семье были еще другие события, достаточно тяжелые, и, я так понимаю, они привели тебя к первому пониманию, что надо другим как-то служить? Расскажи про это.

Светлана Черенкова:

— Тяжелых моментов в жизни бывает много, один тяжелее другого. Так получилось, что когда мне хорошо, я уже напряжена, что-то должно случиться, ждем чего-то очередного. Я надеюсь, что Господь меня любит, вообще Господь любит каждого человека, но кого-то видимо особенно, поэтому дает приличное количество испытаний. Испытания в нашей семье связаны больше с детьми, так получилось, что каждое наше чудо рождения приносит с собой еще и багаж разных испытаний. Может быть, из-за этого...Я сморю на семьи, на людей, хочется помогать и, в том числе понять, как помочь, потому что сама я не раз была в ситуациях не просто кризисных, а из которых можно вообще не выбраться, и это не только мои личные ситуации, но и семейные ситуации. Все-таки я воспринимаю себя, как замужем, мы такая единица. Самым сложным моментом, я, кстати, думала, какой же самый сложный момент в моей жизни, если мы говорим об испытаниях, конечно же, это потеря ребенка, которая безвозвратно тебя в другой мир перенесла, и ты уже живешь в мире без иллюзий. Я называю этот мир розовым, но он не про иллюзии, он розовый, потому что в нем должны быть добро и любовь, а иллюзий не надо, иллюзиями сыт не будешь, и сердце материнское не утешится от иллюзий. А вот любовь сердце утешит. Я бы сказала, что второй момент, он и с первым очень связан, я уже затрагивала эту тему, этот момент был и с первым ребенком, когда общество, в том числе семья, подталкивали сделать аборт. Это был тяжелый период, потом, когда ты теряешь ребенка, такая полярность возникает, зато все становится на свои места. Понимая, через какие трудности люди проходят, понимая, что с Божьей помощью, с любовью, если ты получил какую-то поддержку в этот момент, можно выбраться из всего, и можно стать в состояние помогать дальше другим, и я это вижу. Недавно мне пришло сообщение, приходит смска, говорят: я хочу помочь тяжелым деткам паллиативным, которые в доме-интернате, у нас был сбор акция «Рождественский ангел», которую мы проводим с организацией «Радость моя», тоже мама ангела, Наташа Куприянова. Я читаю и не верю своим глазам, потому что пишет многодетная мама, у которой у самой ребенок инвалид, причем ядреный. Эта семья в долгой кризисной ситуации. Она мне пишет про перевод, а потом я посмотрела, сколько она перевела, я вообще была в шоке. Я к тому, что это удивительно, что это за чудо такое возникает, когда люди сами в тяжелом состоянии начинают помогать? Это самое чудное чудо, которое может произойти. Наверное, нужно иногда испытать сильную боль, чтобы понять, что, во-первых, только любовь может исцелить твою боль, и чтобы понять, что именно эта любовь является тем основным средством, которым ты помогаешь другим. Я не кукурузными баночками помогаю, а чем-то большим нужно помогать. Как-то так.

Тутта Ларсен:

— Вы пришли к Богу в тот период своей жизни?

Светлана Черенкова:

— Ну да. Я думаю, что я бы не вышла без Бога, без Христа, без этого утешения. Я была слишком молода даже, мне было 19 лет.

Василий Рулинский:

— Первая беременность?

Светлана Черенкова:

— Да. Это был второй курс института московского хорошего ВУЗа с запланированной жизнью. Не мне вам говорить, что это тяжело. Я за многими людьми посматриваю давно, особенно так получается, что некоторые периоды в жизни совпадают, резонируют. И конечно, Господь утешает. В моей жизни была такая встреча, лет десять прошло, я услышала одну песню, называется она «Радость моя». И не могу понять, что за голос звучит, у меня все внутри переворачивается, но мне становится и тяжело и легко, Господь исцеляет, но где-то там внутри эта боль остается, как будто до конца никак, ну никак там не заживет рана. Я услышала этот голос, оказалось, это Наташа Куприянова пела о своем ребенке, который умер от онкологии, и на второй или третий день после смерти ребенка она сочинила эту песню. По сути, это стихи. Я много раз прослушала эту песню, потом мы с Наташей познакомились, стали общие дела делать. Был такой момент, я называю это чудом исцеления моей душевной раны. Она вживую эту песню пела на Святой Земле, я хорошенько проревелась, и меня отпустило, потому что, я точно знаю, что сын мой, его зовут Вениамин, с Богом, со Христом, я радуюсь этому бесконечно. Единственно, мне тревожно за одно, что я могу туда не дойти. Но опять-таки это моя зона ответственности, смогу или не смогу. Богу точно возможно все, даже я не придумаю больнее раны и больнее испытания, не знаю, что назвать другое, но если Господь может такие...

Тутта Ларсен:

— Даже в этом.

Светлана Черенкова:

— Да. То что говорить о каких-то ситуациях, когда просто требуется гуманитарная помощь, накормить кого-то, кому-то психологическую консультацию. Главное, чтобы сердце было готово делать добрые дела.

Василий Рулинский:

— И сердце, видимо, было готово что-то делать, но видимо, не сразу?

Светлана Черенкова:

— Не сразу.

Василий Рулинский:

— У тебя какой-то путь еще долгий был, да?

Тутта Ларсен:

— Надо было переехать в Ливны для этого.

Светлана Черенкова:

— Да, я называла это раньше ссылкой. Когда мы жили с супругом в Москве... Мне вообще кажется, что мы отсюда не уезжали, просто немного за городом, четыреста километров за городом живем. Так получилось, у нас был бизнес, супруг мой этим делом продолжает заниматься, а у меня был такой период, когда я поняла, что я умею организовывать, сто процентов, стала это ощущать, что мне не дай, я что-нибудь сотворю. Я решила поволонтерить и поняла, что организовывать вот это — это мое. Организовывать бизнес деньги это не мое, я могу, но это не мое, потому что я все равно все раздам, я уйду в убыток. Получается, но все равно на раздачу. И когда я прочувствовала, что есть другой вид благой деятельности, назовем ее так, ты много получаешь с нее дивидендов, даров в виде внутреннего состояния. Сил, конечно, много отдаешь, но больше получаешь. И я начала понимать, что это получается. В какой-то момент я осознала, что это не просто получается, Господь дает всем разные таланты, когда ты осознаешь, какой твой, у тебя дальше дороги нет, точнее пути нет другого. Я думаю, что это мой путь в то место, о котором я сегодня уже говорила.

Тутта Ларсен:

— Чем занимается АНО «Святые покрова»? Это именно семейный центр или что-то еще?

Светлана Черенкова:

— Сейчас некоммерческая организация открыла семейный многофункциональный центр, типовой, назовем его так.

Василий Рулинский:

— В Ливнах.

Светлана Черенкова:

— До этого «Святые покрова» помогали епархиальному семейному центру «Святые покрова», который мы создали. Получается, лет восемь назад в Ливенской епархии, теперь некоммерческая организация этому центру помогает. Помимо этого совместно с Ливенской епархией «Святые покрова» открыли Свято-Елизаветинский дом милосердия, социальный малокомплектный дом по организации паллиативной помощи и сопровождаемому проживанию. Сейчас сестры милосердия Ливенской епархии на дому помогают семьям, но есть потребность оказывать помощь, в том числе в стационаре, когда дети уходят, слава Богу, у нас немного таких семей, мы знаем их, дети уходят не каждый год, но они уходят. Очень важна для родителей передышка. Они хотят не просто отдыхать, они хотят иметь понимание, что в кризисный момент, например, болезни мамы или папы есть то место, где они могут оставить своего ребенка. Говоря слово ребенок, я не говорю обязательно о трехлетней маленькой красивой девочке тяжелобольной. Я могу говорить о двадцатилетней девушке тяжелобольной, но для семьи это будет вечный ребенок, особенно если мы говорим о статусе паллиатива. Говоря о сопровождаемом проживании, больше говорим не о паллиативе, а о ментальных нарушениях, это опять-таки вечные дети. Сейчас у нас работает отделение социальной реабилитации, по сути, это мини детский сад, Василий там был, для ребят восемнадцать плюс. Они классные, с определенными ограничениями, сверхспособностями, у них много что получается, но они требуют сопровождения как в трудовой занятости, мы сейчас занимаемся с ними глиной...

Василий Рулинский:

— Я помню, даже мне упаковку глины подарили, осталось только понять, что с ней сделать.

Светлана Черенкова:

— Копаем сами, ребята копают сами глину, благо у нас есть месторождение в деревне Плешково.

Тутта Ларсен:

— Вот это да!

Светлана Черенкова:

— Следующий этап — строим деревню. У нас есть «Новые берега», нужно теперь «Плешково».

Василий Рулинский:

— «Новые берега» — это проект Марии Беловой в Пензенской области.

Светлана Черенкова:

— Да, когда я была у Марии в гостях до ее нового статуса, я думала, что я решительная. Но после того, как я посетила этот проект, я поняла, что надо быть более решительной в своих стремлениях.

Василий Рулинский:

— Надо сказать, что Мария дошла до премьер-министра тогда. Так что есть все-таки у тебя какая-то тоже, ты до президента дошла.

Светлана Черенкова:

— Я думаю, что у Бога есть какие-то планы, я только хочу одного, не прохлопать эти планы, своей волей или самоволием, не знаю, как это можно назвать.

Василий Рулинский:

— У тебя в жизни был еще один эпизод, я так понимаю, достаточно сложный, с аварией.

Светлана Черенкова:

— Кардинальный, сто процентов.

Василий Рулинский:

— Он тоже, наверное, как-то повлиял. Можешь рассказать про него?

Светлана Черенкова:

— Да. Вообще как вынудить человека переехать из Москвы? Что в его голове должно перещелкнуть, чтобы сделать этот шаг? Иногда у нас внутреннее желание есть что-то изменить, а решимости не хватает. Так получилось, что десять лет назад в нашей жизни, достаточно благополучной — у меня был семейный центр, у нас был семейный бизнес — произошла череда событий резких. Я попала в аварию, причем, все остались живы удивительным образом, я ехала с дочкой, у нас была пассажирка, у нас даже была собака, наверное, у собаки не было сотрясения, у меня было. В этой аварии получилось так, что на помощь нам пришел мужчина, не знакомый казалось бы, заехавший помочь, оказалось, что в этой аварии участвовала его супруга. То есть какая-то череда удивительных событий.

Василий Рулинский:

— А участвовала в качестве кого?

Светлана Черенкова:

— Пассажирки, я ее везла. Слава Богу, она сильно не пострадала.

Василий Рулинский:

— А он прямо ехал мимо?

Светлана Черенкова:

— Он ехал мимо, увидел аварию, решил остановиться.

Тутта Ларсен:

— Фантастика.

Василий Рулинский:

— А там его жена?

Светлана Черенкова:

— Причем, он гнал машину из Тольятти, или откуда-то он ее гнал. Тут видит в районе Тверской области, мы ехали за городом с ней, машина, авария. Я этого ничего не помню, я-то была счастлива в этот момент, у меня было сотрясение какой-то степени, у меня в голове пели херувимские, у меня вообще все было классно, не факт, что я хотела возвращаться обратно. Но когда я вернулась, я четко поняла, что-то нужно менять. Я помню момент аварии, я проезжала мимо храма, это последнее, что я помню, и думаю: Господи, как же я хочу в храм и служить, больше я ничего не хочу в этой жизни. У меня было какое-то, как внутренний крик бывает, и ты кричишь как будто сам себе возглас какой-то, это был тот самый момент, после которого служить мы начали без лишней суеты, я отношусь к своей деятельности как к служению, потому что по-другому к ней относиться невозможно.

Василий Рулинский:

— Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА. Мы беседуем с президентом АНО «Святые покрова» Светланой Черенковой. Светлана также является замглавы социального отдела Ливенской епархии.

Тутта Ларсен:

— Я читала ваше интервью про начало жизни в Ливнах, и про то, как вы там начали свой «движ», меня поразило, что в таком небольшом городе люди, у которых дети с инвалидностью, могли жить в соседних домах и не знать о том, что у них особенные дети. Хотя я сама выросла в маленьком городе, и я помню, что всегда открыты двери, и там как раз есть, к кому идти за солью, и если пекут блины, то обносят весь подъезд. А тут такой вакуум.

Светлана Черенкова:

— Тема инвалидности, особых детей, я помню это состояние, когда у меня родился первый ребенок, какое-то количество времени я жила в Ливнах, мне хотелось показать этого ребенка всему свету, но мне казалось, что свет не очень готов его видеть. Я понимаю, слышу других родителей, что есть еще эта культура долгоиграющая, когда ты прячешь своего ребенка. В доме могут даже не знать, что здесь есть ребенок с инвалидностью, особенно паллиативный. Кто такие паллиативные дети? Это лежачие, это невидимые дети, их уже нет. Когда они были, родились ли они или умерли, много кому не видно и непонятно. То же самое, если мы говорим о паллиативных детях в сиротских организациях, они невидимы вообще никому, есть ли они — тоже секрет. Поэтому организовать сообщество было очень важно. Я помню, моя история про помощь и про взаимодействие с такими родителями началась с девочки Юли, сейчас она уже девушка. Тогда все время собирали ей на операцию, такая громкая была история, родители проявляли активность. И я тогда, будучи помощником благочинного по социальной работе, встала с кружкой и давай тоже собирать, такой у меня был квест: сделать или умереть. Пришли люди, которые стали тоже помогать, но с этого для меня началось понимание, что важно не только собрать, особенно на реабилитацию или прооперировать, важно взаимодействовать, общаться, оказывать периодическую помощь. От того, что мы реабилитируем ребенка два раза в год, мало что в жизни изменится. Зачастую жизнь семьи меняется в отрицательную сторону, потому что мама уезжает в очередной раз куда-то, непонятно куда, потом приезжает, потом папа зарабатывает деньги. А где другие дети, а есть ли они вообще, другие дети, и будут ли они? Часто семьи приходят к пониманию, что надо было родить братика или сестричку этому ребенку лет через пятнадцать-двадцать, когда уже не рождаются детки. После Юли был Владислав, потом еще, еще, еще, и теперь, если мы говорим о реабилитациях, то мы их организуем в городе, потому что ездить нужно, можно, но уход, реабилитация... Лучшие реабилитологи это родители. Вы, наверное, слышали, есть такой вид помощи — ранняя помощь. Вы не представляете, как мне нужна была ранняя помощь, знать ее азы, один из моих детей был недоношенный ребетенок, он родился в тридцать недель с внутриутробной инфекцией, все у него было непросто, ничего хорошего мы не ждали, и ждать не приходилось. И он нуждался в том, чтобы каждый день мамиными, папиными ручками что-нибудь бы делалось, правильно надевались колготочки, правильно пелись песенки, правильно организовывалось взаимодействие, так, чтобы мама спала, а я не спала с ним, потому что этот ребенок спал в течение дня, а ночью он не спал вообще. А что надо было такое сделать, чтобы он начал спать, я вообще не понимала. Единственное спасение были гаджеты, а гаджеты, как оказалось, усугубляли эту проблему. На этих моментах чем мне могла помочь реабилитация этого ребенка, еще полугодовалого младенца, в каком-то суперцентре? Да ничем. Для жизни моей семьи эта реабилитация что-нибудь бы изменила? Нет.

Тутта Ларсен:

— То есть реабилитация нужна не отдельно взятому статистическому ребенку в вакууме, а всему его космосу.

Светлана Черенкова:

— Да, да, всему космосу, и в первую очередь должны быть ресурсы у семьи помогать этому ребенку.

Василий Рулинский:

— Сейчас мы говорили про раннюю помощь и про то событие, которое во многом стало одним из первых решительных действий твоих, когда ты встала с кружкой и начала собирать средства на больного человека. В принципе дальнейшее продолжение этой истории вплоть до того, как ты дошла до президента и организовала эти семейные МФЦ, сейчас в разных регионах — это какое-то логическое продолжение? На самом деле это все не очень укладывается в стандартное представление, уже второй раз об этом говорю, потому что действительно не укладывается. И хочется, Света, задать вопрос, насколько ты сама себя считаешь мужественным человеком?

Светлана Черенкова:

— Ну, вообще говорят, что мы с мужем отчаянные. Не знаю насчет мужественности, но отчаянные точно. Но отчаянные в каком-то смысле, я надеюсь, в хорошем. Я хотела сегодня, знаете, что сказать? На меня очень сильно повлияли когда-то слова патриарха, он их сказал на следующий вопрос. Ему задали вопрос: мы очень хотим помогать, что-то делать, проекты какие-то благотворительные, где взять деньги? Он говорит: вы идите, начните и делайте, и все потом появится. Это про мужественность. Моя мужественность заключается в одном, если мне не открыли дверь, то будет окно, потом будет крыша, потом, не знаю, на что мы сядем? — на самолет. В этом плане, да. Может дерзкая убежденность.

Василий Рулинский:

— Где эта убежденность?

Тутта Ларсен:

— Дерзкая, это же дерзайте, это же христианское дерзновение, с Божьей помощью на все решиться.

Василий Рулинский:

— Это замечательно. Но можно подумать: а кто я такой, чтобы быть так уверенным, насколько я правильно иду?

Тутта Ларсен:

— Это гораздо проще, чем взять и сделать. Очень удобно.

Светлана Черенкова:

— Я задаю себе вопрос, последние пару лет не была у отца Илия, думаю: ну хватит дерзить уже. Когда... даже про президента, оно тебе надо? Ты езжай домой расслабься, отдохни. Тебе этот путь нужен был? Он был вообще-то непростой. Мы не спали и не ели и не видели детей какое-то время, надо было потрудиться, цель ощущалась, понималось, ради чего это делается. Это делалось и для себя и для своей семьи и для других семей. Я действительно верю, что можно поменять систему в лучшую сторону, докрутив какие-то моменты. В какой-то момент ты ощущаешь, что нужно только вперед, и наверное, в какие-то моменты Господь подсказывает. Та же история с президентом, была такая ситуация подсказывающая, ты не сильно задерзилась или все под контролем. Мне говорят: спасибо, вы свободны. Я думаю: прекрасно, пойду высплюсь, не прошла следующий этап. Это был финишный этап, следующий день — встреча с президентом. Я отхожу, а сама в голове думаю: ребята, что-то вы там напутали. Я-то, конечно, пойду отдохну, но мне почему-то казалось, что надо это все отработать. И раздается звонок: вернитесь, пожалуйста. А я думаю: значит, все под контролем, значит, мы трудимся дальше. Наверное, это даже не про мужественность, это возможно про доверие Богу.

Тутта Ларсен:

— А у тебя есть какая-нибудь молитва, с корой ты в свою дерзость вступаешь всякий раз?

Светлана Черенкова:

— Да. Когда я думаю, это от Бога или от лукавого? Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную.

Василий Рулинский:

— Замечательная молитва.

Светлана Черенкова:

— Серьезнее, наверное, не придумаешь.

Василий Рулинский:

— Прямо в длинном полном виде.

Светлана Черенкова:

— Да, когда уже припрет — в полном. Допустим, какой-нибудь кошмар ночной, такой, что вот прям наяву, ты начинаешь... Отлично.

Тутта Ларсен:

— Ты знаешь, я тоже могу, у меня сердечно отзывается только полная.

Василий Рулинский:

— Полная, не «Господи помилуй».

Светлана Черенкова:

— Это уже с оружием, конкретно.

Тутта Ларсен:

— Мне даже, у нас было собеседование с одним замечательным монахом.

Василий Рулинский:

— Ты брала на работу монаха или он тебя?

Тутта Ларсен:

— Нет, что ты. Мы дружим. И он говорил, что многих людей в этой молитве смущает «меня грешного», люди думают: что это я сразу прибедняюсь, принижаюсь. Попускается, можно просто: Господи Иисусе Христе, помилуй мя. Извините, мы вдруг в какое-то богословие немножечко отошли, мы все-таки на Радио ВЕРА находимся.

Светлана Черенкова:

— Можно, да?

Тутта Ларсен:

— Но я для себя поняла, что какой-то ритм и какое-то душевное движение у меня, например, происходит от, как вы это сказали.

Светлана Черенкова:

— Иисусовой. Там всё и все на своих местах. И после нее как-то... Во-первых, Господь всегда даст понимание, туда или сюда.

Тутта Ларсен:

— А самое главное, ты понимаешь, что ты тоже на своем месте в этот момент.

Светлана Черенкова:

— Не дерзишь.

Тутта Ларсен:

— Просто делаешь то, для чего поставлен.

Светлана Черенкова:

— Да, да. Мне кажется, что опаснее не сделать то, чего бы ты мог. Это, наверное, опаснее, чем переделать. Ошибки же допускаются.

Тутта Ларсен:

— Делай, что можешь и будь, что будет.

Василий Рулинский:

— Точно.

Тутта Ларсен:

— Спасибо большое. Очень воодушевляющий и вдохновляющий разговор. Я искренне верю, что это начало огромного полезного дела, и что оно состоится.

Василий Рулинский:

— Да, и если есть желание как-то поддержать работу Светланы, это можно сделать. Есть сайт, сейчас Светлана готовит создание федерального ресурса всех семейных МФЦ, семейных порталов, сейчас прямо можно поддержать работу с помощью сайта семейного портала 57.рф. Они в разных регионах есть, но поскольку в Ливнах у Светланы наибольшее количество ее проектов находится, вот семейный портал 57.рф. Спасибо большое, Светлана, я надеюсь, что не только систему удастся изнутри как-то преобразить, но и конкретным людям помощь.

Тутта Ларсен:

— Но и людей поменять.

Светлана Черенкова:

— Человека.

Василий Рулинский:

— Спасибо.

Тутта Ларсен:

— Спасибо большое. Это был проект «Делатели» на Радио ВЕРА.

Василий Рулинский:

— С вами были Василий Рулинский.

Тутта Ларсен:

— И Тутта Ларсен.

Василий Рулинский:

— У нас в гостях была Светлана Черенкова.

Тутта Ларсен:

— Всего доброго.

Светлана Черенкова:

— До свиданья.

---

Все выпуски программы Делатели

• 26 апреля. О милосердии
• 26 апреля. О творчестве Григория Данилевского
• 26 апреля. О важности поминовения погибших