"Афонские старцы". Светлый вечер с иером. Серафимом (Захаровым) (16.02.2017)

У нас в гостях был насельник греческого монастыря Кутлумуш на горе Афон иеромонах Серафим (Захаров).

Разговор шел об устроении монашеской жизни на Афоне, об афонских старцах и о духовнике святого Паисия Святогорца отце Тихоне Русском.

 

---

В. Емельянов

— Здравствуйте, это программа «Светлый вечер». В студии Владимир Емельянов...

А. Митрофанова

— ...Алла Митрофанова, добрый светлый вечер.

В. Емельянов

— Мы сегодня решили поговорить о старцах, о горе Афонской, о святой горе. Наш сегодняшний гость — иеромонах Серафим Захаров. Здравствуйте.

Иеромонах С. Захаров

— Здравствуйте.

В. Емельянов

— Вот как раз иеромонах Серафим и обитает на святой горе Афон. И для начала мне хотелось бы прояснить следующую ситуацию. Я там никогда не был, я очень хочу там побывать, но...

А. Митрофанова

— У тебя есть шанс, а у меня нет. (Смеется.)

В. Емельянов

— У тебя — да. А мы, кстати, нашим слушательницам потом расскажем, почему и в связи с чем это связано, потому что это тоже такое очень старинное предание, которое касается Богородицы, но об этом чуть позже.

Я знаю, что афонские монахи не очень-то часто покидают святую гору, а Вы оказались зимой и из теплого климата здесь, в Москве как-то. Какими судьбами, что Вас привело?

Иеромонах С. Захаров

— Да, Вы правы, вообще если монах уезжает с Афона, раньше это считалось, приравнивалось к потере целомудрия — настолько строго отцы относились к выезду с этой горы. Но сейчас в связи с Евросоюзом и визовая политика изменилась, и многие русские вынуждены делать визы, и, в общем, много проблем возникло, которых никогда не было раньше. Но мы не только поэтому выезжаем, мы издаем книги здесь, в Москве — книги нашего старца, например, которые сейчас издает Симеон Афонский. И книги мы сами переводим, издаем — о святых отцах, об Афоне.

В. Емельянов

— Мы о книгах чуть попозже обязательно поговорим и вернемся к старцам, и не только к тем, о которых Вы сейчас сказали, которых Вы упомянули, но еще и о других. Вот есть такое словосочетание — «Афон — это монашеская республика, которая обладает своим суверенитетом и независимостью». Официальное название этого места — «Автономное монашеское государство». И вдруг какие-то визы, которые к монашескому государству, казалось бы, не имеют и не должны иметь никакого отношения.

А. Митрофанова

— Зачем, действительно? Почему все так сложно?

Иеромонах С. Захаров

— Ну, можно сказать, это очень сложные исторические такие коллизии, которые связаны с тем, что русские давно после революции в России, фактически, не могли попасть на Афон, и там многое изменилось в связи с этим. И положение русских очень ухудшилось за счет этого. Потому что по законам горы Афон, скажем, монастырь принадлежит тем монахам, той национальности, кого больше в монастыре. Скажем, больше русских — он русский, становится больше греков — он греческий. Это вот уникальные законы, которые уже тысячелетие действуют на Святой горе. Даже если латиняне придут, может быть, и им будет принадлежать какой-то монастырь. Поэтому в связи с этим такие большие проблемы с визами и вообще с пребыванием на Афоне.

В. Емельянов

— Это несмотря на то, что есть специальная особая статья в греческой Конституции об особом статусе горы Афон... Ну вот, пожалуйста, политика проникает...

А. Митрофанова

— А Вы здесь сейчас для того, чтобы рассказывать о монастыре и привлекать туда насельников?

Иеромонах С. Захаров

— Нет, нет. Мы издаем книги. Я, собственно, по вопросам издания приехал в Москву.

А. Митрофанова

— Но книги, я так понимаю, о тех людях, которые жили у Вас в монастыре или жили где-то рядом?..

Иеромонах С. Захаров

— Да-да, у нас...

А. Митрофанова

— ...и которые у Вас находятся на особом счету? Люди, которых принято называть старцами?

Иеромонах С. Захаров

— Да.

А. Митрофанова

— Мне бы очень хотелось, чтобы Вы пояснили, что это за явление. Потому что — не знаю, в курсе Вы или нет, но у нас, в нашей здесь большой такой светской жизни, есть два полярных отношения к этому явлению и к этому слову. Среди людей таких, знаете, скажем так, верующих встречаются такие, которые по поводу хотят советоваться непременно с самым таким вот духоносным старцем, ищут такого старца, прибегают к нему, выстаивают какие-то огромные очереди, пытаются к нему попасть, понимаете вот? И каждый какой-то, может быть, даже не самый значительный и существенный вопрос своей жизни вот им нужно обязательно с каким-нибудь духоносным батюшкой, а лучше со старцем, разрешить. Это одна крайность.

В. Емельянов

— Я думаю, что вот такие люди вот этим старцам посылаются как испытания от Бога.

А. Митрофанова

— Вполне возможно. Вторая крайность состоит в том, что люди, которые со стороны на это смотрят (люди, может быть, не церковные совсем), воспринимают и такое поведение, и само явление старцев как нечто из ряда вон выходящее, потому что — ну что это за человек, который будет вмешиваться настолько радикально в мою жизнь? Кому-то дает советы, и этих советов надо слушать? Наверное, думают эти люди, к таким старцам приходят за советами те, кто не готов взять на себя ответственность за свою жизнь. Вот это другая крайность — непонимание того, что это такое. Объясните, пожалуйста, что это за явления?

Иеромонах С. Захаров

— Ну, Вы отчасти правы. Если человек начинает только духовную жизнь, то он может руководствоваться Евангелием, Писанием святых отцов, и какое-то время он вполне может в Церкви жить, причащаться, исповедоваться у духовника, священника. Вот, собственно, ему старец не очень нужен, хотя старец, конечно, изменил бы его жизнь кардинально. Но вот если мы говорим о том, что в Церкви есть некоторые ориентиры... Вот в корабле есть команда и капитан, который ведет ее, и есть штурман, который прокладывает курс. Так вот если не будет капитана и штурмана, то команда плыть не сможет, корабль потерпит крушение. Так вот нужны вот эти подготовленные люди обязательно — капитан и штурман. А вот это мы уже говорим о монашестве. Это особые люди, которые подготовлены, которые идут на большой риск. И как раз вот этот риск заставляет человека прибегать к старцам. Потому что монах должен знать очень четкие, очень точные духовные ориентиры. Любое небольшое отклонение для него равносильно просто смертельной опасности. Поэтому старцы здесь как раз... Старческая традиция в Церкви никогда не прерывалась. И даже шире можно сказать — что, вот мы говорим, живое предание — что это такое? Это передача традиций от старца к ученику. И вот как раз в нашей Церкви это подлинное живое предание — оно передается только через людей. Вот у многих христиан есть такая иллюзия, что можно по книгам предание изучить. Нет, это невозможно. Может только живой человек передать это предание и получить — вот на том уровне, на котором мы говорим о монахах и старцах.

А. Митрофанова

— Я вспоминаю тут слова владыки Антония Сурожского, который говорил: «Наверное, на свете не было бы ни одного монаха, если бы не видно было Свет Царствия Божия (я сейчас не ручаюсь за точность цитаты) в глазах другого человека — того самого, который монах». Вот Вы, видимо, об этом же говорите, да?

Иеромонах С. Захаров

— Да, да.

А. Митрофанова

— То есть это люди, которые являются примером или носителями, что ли, какого-то другого уровня...

Иеромонах С. Захаров

— Да, Вы очень точно подметили, что вот вопрос: что же тогда передается? Почему нельзя по книгам передать предание? Вот у нас были гонения — предание было прервано. Сейчас все изучают по книгам и думают, что этого вполне достаточно. Но реально жизнь в Церкви и монашество оставляет желать лучшего — много проблем, которые не решаются. И вот как раз то, что передается от старца, это нельзя выразить словами, нельзя передать. Это некий пример, некое такое чувство, которое передается послушнику.

В. Емельянов

— А я вот читал о том, Что сейчас наблюдается кризис такого явления, как старчество. И еще, кстати, Иоанн Крестьянкин в свое время в беседах с прихожанами и с паломниками, которые стекались к нему в Печерскую лавру со всей нашей страны необъятной (еще, по-моему, даже это было во времена Советского Союза), у него спрашивали: «Отец Иоанн...» А он обыкновенно их с весельем спрашивал: «Ну, что, мои детки, приехали к нам сюда? А почему сюда, к нам?» Они говорят: «Ну, вот у Вас тут старцы...» Он говорит: «Да какие мы старцы! Мы — так, старички. Вот старцы были раньше». И я много где читал о том, что сейчас вот действительно наблюдается кризис старчества. Это связано с тем, что эта пропасть была вырыта за эти 75 лет, и вот это живое предание утрачено?

Иеромонах С. Захаров

— Да.

В. Емельянов

— Что же нам тогда остается, если мы не видим этих примеров перед глазами, кроме книг? А Вы говорите, что по книгам это живое предание изучить невозможно, потому что это все-таки книги?

Иеромонах С. Захаров

— Ну, Вы верно подметили, что кроме книг мы ничего не имеем, и что без книг невозможно нам изучить... Но, опять же, вернемся к этому примеру: если на корабле есть капитан и штурман, они вполне могут привести корабль самым сложным курсом. То есть этого вполне достаточно. И старцев никогда не было много. И тех, кто у них окормлялся, тоже не было много. Потому что штурман должен быть один, капитан — один. Не нужно десять капитанов. И так Церковь всегда устраивала, это жизнь Церкви такова — то есть это некие люди, которые идут впереди, идут на риск. Их никогда не было много... Как говорил один старец, «толпами в Царство Божие не заходят».

А. Митрофанова

— Отец Серафим, а Вы сами давно на Афоне?

Иеромонах С. Захаров

— Да, больше 10 лет уже.

А. Митрофанова

— А Вы знакомы с кем-то из людей, из монахов, которых называют старцами?

Иеромонах С. Захаров

— Да, на Афоне много старцев. Вот, отвечая еще на предыдущий вопрос, это не кризис старцев — это кризис послушников, потому что люди неспособны слушаться, и поэтому никто не может у старцев жить. Вот наш, например, старец окормлял старца Кирилла Павлова, известного очень, самого такого, наверное, известного русского старца. Кирилл Павлов окормлял глинских старцев. И это можно проводить до апостола Павла вообще, всю эту линию. То есть это непрерывная передача, которая никогда не прерывалась. Поэтому мы не можем сказать, как вот Вы говорили, что прервалось живое предание. Нет, оно никогда не прервется, оно всегда будет, потому что это жизнь Церкви, подлинная жизнь. А все остальное, то, что мы имеем внешнее, это вот некое такое как бы дополнение, которое может существовать только за счет вот этого нерва церковной жизни, старческого вот этого окормления и монашества.

А. Митрофанова

— Я прошу прощения за свой приземленный пример, который мне сейчас в голову пришел. Вот есть такое словосочетание — «бабушкин рецепт». Это когда в семье из поколения в поколение передается секрет какого-то такого феерического блюда, которое готовят нечасто, но готовят обязательно на семейный праздник и вокруг которого, вокруг этого стола, собирается вся семья, и это блюдо обязательно там присутствует. Вот этот самый бабушкин рецепт или который от прабабушки, соответственно, получен, от прапрабабушки и так далее, из поколения в поколение в семье передается, это, в общем, такая семейная гордость. Если я правильно понимаю то, о чем Вы говорите, это вот если перенести из нашей такой бытовой, земной плоскости в плоскость... не в плоскость, а в какую-то духовную такую сферу, умножить это все на сто или даже на сто пятьсот, то получится то, о чем Вы говорите, — это какое-то сокровище, которое передается от одного человека к другому через жизнь, через опыт, отношения...

В. Емельянов

— Опыт это, наверное, да...

Иеромонах С. Захаров

— Ну, я могу даже точнее объяснить, чтобы Вы примерно поняли... Нельзя это словами точно выразить, но можно на таком примере... Вот просфорник печет просфоры. У него есть ученики. Но у него хорошие просфоры, а у учеников всегда плохие получаются. Вот они много лет учатся, учатся, и все равно у них плохие просфоры. Потом просфорник умирает, мастер, а ученики продолжают печь просфоры, и все равно у них плохие. И вот один ученик печет просфоры, замесил тесто и вдруг почувствовал, что упругость теста именно та самая, какая была у мастера. Он запомнил это — скажем, как глазное яблоко. И его просфоры получаются как у мастера. Вот что можно сказать — что передалось ему? Некое ощущение, воспоминание. А вот написать он не может. Если он напишет и передаст своим духовным детям, скажем: «Пеките, тесто должно быть как глазное яблоко», это разве решит проблему? Нет. Тут нужно вот именно это ощущение, которое нельзя никак запечатлеть буквами. Вот это как раз и передается. Это пример, который можно перенять только у живого человека.

В. Емельянов

— У нас сегодня в гостях афонский иеромонах Серафим Захаров. Мы продолжаем нашу передачу и теперь давайте от пищи, собственно говоря, как таковой перейдем к пище духовной. Вы сказали, что Вы здесь, в Москве — по издательским делам. А что это за дела, позвольте полюбопытствовать?

Иеромонах С. Захаров

— Ну вот мы издаем книги про афонских подвижников. Одна из них несколько лет назад была издана, очень интересная книга про житие старца Иерофея Дидаскала. Это духовник преподобного Никодима Святогорца, очень известного святого. И о нем ничего не знали, кроме вот... ни на русском, ни на греческом. Это я перевел с кафаревусы — такого полудревнегреческого языка.

А. Митрофанова

— Ничего себе! Вы владеете им?

Иеромонах С. Захаров

— Да. XVIII века это житие. И одно из таких уникальных житий после нескольких лет того, как мы издали его... Сейчас его заметили уже и стали публиковать о нем статьи, об этой книге, даже на сайте Синодального отдела монашества или что-то такое... На многих сайтах написали об этой книге, что действительно это уникальное житие, где монашеская жизнь передается правдиво. Ну, истина необыкновенно открыта, что, в общем, довольно неожиданно, потому что у нас есть Житийный канон в Церкви, под который урезались всегда жития, чтобы никого не искусить. А здесь это вот как раз житие было связано с духовным возрождением на Афоне в конце XVIII века. И там как раз немножко отошли от канона, отходили, экспериментировали. И это житие является в этом смысле уникальным.

А. Митрофанова

— То, что Вы сейчас сказали по поводу такой редактуры, что ли, приглаживания житий, это на самом деле очень важно, потому что, мне кажется, сейчас, когда человек с двумя, с тремя высшими образованиями открывает жизнеописание какого-нибудь подвижника XV, XIV или XIII века и видит, что он от рождения не вкушал по средам и пятницам материнского молока, несколько часов стоял в крещальной купели, будучи младенцем, и так далее, у него, поскольку мы живем в век скепсиса, возникает длинный список вопросов по поводу того, как к этому относиться.

Иеромонах С. Захаров

— Недоумение даже.

А. Митрофанова

— Недоумение. Поэтому то, что делаете Вы, если Вы пишете, как Вы говорите, правдивую книгу, где избегаете подобных перекосов, то это, конечно, явление действительно уникальное.

Иеромонах С. Захаров

— Да. Ну, оно связано вообще с тем, что сейчас в Церкви такое время, где можно это сказать. Раньше, до революции, была жесткая цензура, и даже немыслимо было что-то напечатать.

А. Митрофанова

— Синодальный период. Расскажите, пожалуйста, про эти эпизоды, которые для Вас наиболее ценными являются в изданной Вами книге. Что это был за человек? И чем он интересен, как Вам кажется?

Иеромонах С. Захаров

— Ну, просто мы встречаемся с уникальным историческим периодом, о котором вообще нет ни научных исследований, ни книг никаких. Это как раз конец XVIII — начало XIX века на Афоне, духовное возрождение. И вот этот старец — Иерофей Дидаскал — современник удивительных людей: святого Паисия Святогорца, святого Паисия Величковского, известного очень, известного святого Никодима Святогорца...

В. Емельянов

— Он же был его духовником?

А. Митрофанова

— Вы сказали, да.

Иеромонах С. Захаров

— Да. Арсения Парийского... Ну, целый ряд, в общем... Дружившие между собой и знавшие друг друга монахи на Афоне были канонизированы после этого. Конечно, это очень, невероятно интересно — попасть в круг общения святых, и неожиданно приоткрываются совершенно невероятные вещи — вот как они между собой, в какие искушения они попадали, как они между собой общались. Это очень интересно — как святые жили.

А. Митрофанова

— А приведите примеры, пожалуйста?

В. Емельянов

— Вот про искушения интересно очень.

А. Митрофанова

— (Смеется.)

Иеромонах С. Захаров

— Ну, это очень долго... Там были целые суды, на Афоне, в связи с тем, что, в частности, были споры о практике частого причащения, например, или вообще вопросы обновления духовной жизни. Они сейчас и до сих пор, кстати, не утихли. Разные есть взгляды. Это очень... Подробно тут, я думаю, некогда, а кратко трудно что-то...

В. Емельянов

— Тогда я спрошу о другом. Вот на время жизни старца приходится очень важное, но очень редко освещаемое явление, которое получило название «исихастское возрождение». Вообще, что такое исихазм? Я думаю, что не многие наши слушатели знают, что это.

Иеромонах С. Захаров

— Да, да.

В. Емельянов

— Я бы тоже хотел как можно больше об этом узнать. Я просто знаю, что это какой-то особый род молитвы. Возможно, Вы меня поправите.

Иеромонах С. Захаров

— Да, это внутреннее делание, связанное с Иисусовой молитвой, которое возможно при полном послушании старцу, только так вот. Поэтому это довольно-таки как бы для служебного пользования монахов больше, чем для мирян. В миру исихазм в прямом смысле, в чистом виде невозможен, потому что хотя бы нужно, для начала, полностью отречься от мира. Это первый шаг должен быть, чтобы ты куда-то продвигался. Если этого нет, то, ну, может быть, только такие... очень приблизительно все это, отдаленно рассматривать.

В. Емельянов

— Я почему спрашиваю? Потому что — опять, не помню, у кого я прочел, и голословно не хочу называть фамилии, но точно совершенно, что я это читал то ли вчера, то ли сегодня утром... Кто-то спросил у монахов — и это, кстати, были, по-моему, не афонские монахи, — но, тем не менее, спросил из латинян: «А чего вот Ваши монахи-то — вот они запрутся в этой ограде своей монастырской и не выходят никуда к людям, не несут учение, не служат в миру и так далее?» И этим людям, которым задали этот вопрос, был такой ответ: «Понимаете, монахи — это же не уличные светильники, которые освещают дорогу, чтобы не споткнуться. Для этого есть отдельная категория людей, которые занимаются этим в миру. Монахи — это маяки». Мне настолько это понравилось...

Иеромонах С. Захаров

— Да, это слова Паисия Святогорца как раз, о котором мы и хотели бы поговорить.

В. Емельянов

— Просто у нас, коли зашла такая тема морская изначально... Вот в первой части программы Вы сказали, что должен быть один капитан, один штурман, которые прокладывают курс, вот это мне и пришло на память, что монахи — это маяки и люди, которые уже собрались в плавание, цель которого очевидна, цель кого ясна. Вот для них эти маяки — ориентиры, и они идут к этим маякам и получают то, что они должны получить здесь, коли они выбрали вот эту правильную дорогу.

А. Митрофанова

— По поводу исихазма... Володя, конечно, глобальную тему поднял. Я так понимаю, что тома богословских книг на эту тему написаны. Но если говорить о каком-то таком главном содержании, поправьте, если я не права. Верно ли то, что молитва, упомянутая Вами, Иисусова молитва, это некий инструмент для того, чтобы достигнуть такого состояния общения с Богом, когда человек постоянно чувствует Его присутствие рядом с собой и окружающий мир начинает видеть преображенным, начинает видеть его в том свете, в котором его задумал Господь, — не потому, что у него галлюцинации начинаются, а потому, что просто у него «оптика» меняется, у него меняются глаза?

В. Емельянов

— Аллочка, ты знаешь, я хотел еще раз... Просто предложение — именно для наших слушателей, которые просто вот едут сейчас или дома нас слушают и задают себе вопрос: а что это такое — Иисусова молитва? Потому что... Просто кратко ответим, что это за молитва.

Иеромонах С. Захаров

— Ну это молитва, когда должен повторять: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя!» непрерывно. Есть определенные техники этой молитвы. Но тут можно просто... Вот что важно сказать об Иисусовой молитве? Вот иногда люди очень сильно устают днем, например, и человек приходит истощенный, у него стресс, какие-то...

В. Емельянов

— Ну, нету сил.

Иеромонах С. Захаров

— Это нормальное состояние для мирянина, можно так сказать. В работе человек. А ведь на самом деле никто не задумывается, что человек устает не от работы, не от физического напряжения, а от помыслов. Вот если Вы следите за собой, Вы это, в принципе, можете, нетрудно уловить...

А. Митрофанова

— О да!

Иеромонах С. Захаров

— ...что постоянное круговращение помыслов человека просто выматывает гораздо сильнее, чем любая работа, чем дрова таскать или кирпичи. И вот Иисусова молитва — это единственный вариант, когда ты сможешь это паразитное круговращение помыслов остановить и обратить ум свой на службу Богу. Это вот целая техника, которая с древности была разработана монахами. И связана она не только с какой-то технологией, именно с какими-то тайнами, приемами...

В. Емельянов

— И там, особая ритмика дыхания, да.

Иеромонах С. Захаров

— Да.

В. Емельянов

— Но мы поняли, что это все-таки действительно не мирское занятие.

А. Митрофанова

— Монашеский такой удел.

В. Емельянов

— Это монашеский.

Иеромонах С. Захаров

— Нет, почему? В миру тоже можно творить Иисусову молитву, ничего от этого плохого не будет. Просто именно достичь чего-то можно только в монастыре правильно.

А. Митрофанова

— Скажите, Вы издаете книги про людей, монахов, называемых старцами, которые достигли какого-то особого совершенно уровня в духовной жизни, которые как раз чувствовали постоянное присутствие Бога рядом с собой и умели другим людям это тоже показать. Это, конечно, уникальное явление, уникальный дар. Но пока мы с Вами об этом говорим в общем и целом, может быть, не до конца понятно нашим слушателям, о чем идет речь. А Вы могли бы какие-то конкретные примеры привести — может быть, о чьей-то жизни рассказать из этих старцев, о которых Вы издаете книги?

Иеромонах С. Захаров

— Ну вот мы хотели как раз вот сейчас рассказать о старце Тихоне Русском, таком известном подвижнике, который преставился в 1968 году и был духовником известного — вот мы сейчас упомянули — Паисия Святогорца, преподобного, который канонизирован. Этот старец Тихон, конечно, уникальный, потому что он за тысячелетие русского монашества на Афоне, которое мы отмечали в прошлом году, один из самых... наверное самый почитаемый старец вообще — ну, по крайней мере, за прошлое столетие — точно, именно греками. Потому что такого авторитетного старца, как он, не было.

В. Емельянов

— А почему мы о нем почти ничего не знаем?

Иеромонах С. Захаров

— Ну, Афон — это вообще закрытое такое место, где только в последние годы буквально... Сейчас вот появился http://isihazm.ru, информационный портал Святой горы Афон, начали издавать какие-то материалы. Старец Софроний издал «Житие Силуана Афонского», поучение. Афон-то раньше был совершенно закрытой такой terra incognita.

В. Емельянов

— Ну вот этот портал, который Вы упомянули, действительно очень любопытный. Мы советуем Вам, уважаемые слушатели, он называется http://isihazm.ru. Заходите, посмотрите — там действительно есть очень много интересных материалов, которые Вас не оствят равнодушными, мне так кажется.

А. Митрофанова

— Что касается Тихона Русского, вот этого старца, а почему у него такое особое имя — Русский? Это связано с его национальностью, скорее всего?

Иеромонах С. Захаров

— Да, это прозвище. Потому что среди русских он был самым авторитетным старцем. Никто с ним не мог сравниться из русских, и поэтому выделили, как вот Русский — совершенно удивительный, исключительный человек. И поэтому получил прозвище «Русский». Также называли его Благословенный Тихон.

А. Митрофанова

— Напомню, что в гостях у нас сегодня иеромонах Серафим Захаров, насельник монастыря Кутлумуш. И программу для Вас проводят Владимир Емельянов и я, Алла Митрофанова. Через минуту вернемся.

В. Емельянов

— Мы продолжаем наш «Светлый вечер». В студии Владимир Емельянов и Алла Митрофанова, и мы возвращаемся к нашей беседе о Святой горе Афон. Нам сегодня в этой беседе помогает афонский монах Серафим Захаров. Мы, а если быть точным, Алла в конце прошлой части нашей передачи рассказала... произнесла название монастыря, где Вы обитаете, — Кутлумуш. Мы знаем, что Русской Православной церкви принадлежит... русские монахи находятся в Свято-Пантелеймоновом монастыре, а Кутлумуш — это греческий монастырь. А как же Вы оказались в греческом монастыре?

Иеромонах С. Захаров

— Ну, много русских монахов живет в греческих монастырях, потому что на Афоне вообще есть традиция, в отличие от Русской церкви, — там есть монастыри, есть скиты, есть кельи. Это совершенно разные уровни жизни. И в этом смысле человек может оказаться в монастырях... Там действительно делятся более-менее... скажем, русские и греки отдельно живут. А вот на кельях, например, там может человек любой национальности в монастыре жить. Там уже другой уровень как бы понимания духовной жизни, там все другое. Можно так сказать: в отличие от Русской церкви, на Афоне сохранилась древняя практика, когда монашество делится на некоторые ступени. Если в России монах дает клятву, что он умрет на месте пострига, в том монастыре, где он постригался, то на Афоне все кардинально меняется. Там монах приходит в монастырь как в школу, на учебу. Он должен научиться смирению, научиться молитве в монастыре и подготовить себя, чтобы перейти в скит. В скиту совершенно другие понятия о молитве, о послушании, там все уже другое, там более строгий устав, другие отношения между братьями, между монахом и старцем. И там тоже он приходит для учебы — он должен какое-то время прожить там, научиться... понять какие-то важные вещи, чтобы он смог перейти в отшельничество, на келью. А в келье — это уже высший пилотаж. Это уже человек подготовлен, он как бы выходит на духовную битву, грубо говоря, с темной силой, он уже... Там тоже другие уже понятия, другие отношения со старцем, другие понятия о молитве. Там уже нет вообще молитвы церковной — там только непрестанная Иисусова молитва и... ну, внутренняя молитва как бы. Другие понятия о послушании. То есть все тоже кардинально меняется. Вот эта перспектива, которая открывается монаху, совершенно меняет его возможности. То есть в этом смысле в России, конечно, мне кажется, очень неправильно то, что монастыри и скиты, фактически, де-факто отрицаются, в основном... то есть скиты и кельи. В основном монастыри признаются. Или скиты на правах монастырей. А вот афонская как раз древняя практика дает человеку свободу, и только в свободе человек, монах может, собственно, возрасти подлинно.

В. Емельянов

— Я так понимаю, что афонский монах свой земной путь заканчивает на Афоне.

Иеромонах С. Захаров

— Да.

В. Емельянов

— То есть он никуда не возвращается. Вот он пришел — и он там эту землю оставил. Я вот что хотел еще спросить. Огромное количество паломников или просто туристов, или просто желающих посетить Святую гору ежегодно направляют свои стопы в Грецию, на Афон. А вот не мешает?.. Все-таки это... Позвольте, я как мирянин скажу: это практика глубокого, в общем, погружения. Это действительно совершенно не мирские, не земные вещи там происходят. Не мешает вот это все — вот эта суета мирская, которая привносится так или иначе паломниками, которые прибывают на Святую гору?

Иеромонах С. Захаров

— Да, конечно, мешают...

В. Емельянов

— Или Вы ответите так, что «мы — монахи, мы смиряемся», и все такое прочее? Вот мне хотелось бы, чтобы...

Иеромонах С. Захаров

— Нет, конечно, мешают, и даже сейчас уже впервые игумен одного из монастырей выступил с таким докладом, что пора бы обратить внимание на то, что паломников стало так много, что это уже препятствует монашеской жизни. Но тут же опять мы возвращаемся к тому, что уникальная историческая вот эта традиция Афона, где монашеская жизнь делится на монастырскую, скитскую и келеотскую, она и как бы защищает Афон, потому что в основном паломников принимают монастыри, где, собственно, сами братья приходят учиться духовной жизни. И там они большого урона, конечно, не наносят. Вот если бы они начинали ходить по кельям и мешали отшельникам, то это уже был бы, конечно, серьезный удар.

А. Митрофанова

— А туда нельзя пройти, да?

Иеромонах С. Захаров

— Ну, во-первых, тебя никто не пустит... (Смеется.)

В. Емельянов

— Ну, конечно, мне кажется, что монахи сами это очень оберегают и охраняют.

Иеромонах С. Захаров

— Да. Да ведь и люди тоже сами совесть имеют. Они же понимают, что если человек...

А. Митрофанова

— А, ну, слава Богу, что так. Понимаете, я-то себе представляю как? Что там по Афону ходят туда-сюда совершенно разные люди. Кто-то ногами, кто-то на каком-то виде транспорта там перемещается, у кого на что денег хватило или кто как для себя это... ну, то есть кому как удобнее в этот момент жизни. Кому-то больше надо, чтобы комфорт, кому-то больше надо подвига, кто-то по состоянию здоровья не может и так далее. И вот они передвигаются по острову и, в принципе, могут оказаться в любой его точке. И внезапно наткнуться, например, на...

В. Емельянов

— ...скит тот же самый.

А. Митрофанова

— Скит или на келью, на жилище отшельника и, в общем-то, потревожить человека в тот момент, когда он, ну, как сказать... у него другая повестка дня, он в Вечности уже. И к нему вот так вторгаются...

В. Емельянов

— Нечаянно, причем, да, мы скажем.

А. Митрофанова

— Да, и как тогда быть?

Иеромонах С. Захаров

— Знаете, афонские монахи совсем по-другому смотрят на вещи. Мы считаем, что случайностей не бывает. Если человек попадает к тебе на келью, то это Бог его приводит. Поэтому, естественно, выгонять никто не будет человека. И нужно тоже просто принять его, не теряя своего устава, не теряя... То есть у нас такое понимание, что гостеприимство не вредит — в том смысле, что мы выполняем заповедь Божию.

В. Емельянов

— Но пренебрегать им нельзя.

Иеромонах С. Захаров

— Должна быть рассудительность везде, во всем.

В. Емельянов

— Давайте мы тогда... Мы обещали, в том числе, и для Аллы рассказать, почему же все-таки женская нога не может ступить на Святую гору.

А. Митрофанова

— Да я-то знаю... Я думаю, что многие знают...

В. Емельянов

— Ну, для наших слушательниц.

А. Митрофанова

— Ну ладно, давайте расскажем.

В. Емельянов

— Я думаю, что есть процент людей, которые не знают, почему и откуда это повелось.

А. Митрофанова

— Отец Серафим, расскажите, пожалуйста, эту историю.

Иеромонах С. Захаров

— Ну, это древнее еще установление, и связано... просто это опытно все было, рождалось как бы не сразу. Это все было... Аватон, называется такой запрет женщинам посещать Святую гору Афон. Можно сказать, что это уникальное в этом смысле в мире вообще место, где женщин не пускают на Афон, потому что не только женщины, но даже домашние животные женского пола там запрещены.

В. Емельянов

— Как же они там еще сохраняются?

Иеромонах С. Захаров

— Только кошкам разрешается, потому что они ловят змей, и каждый афонит имеет кошек, потому что без них очень трудно со змеями бороться. А животные тоже запрещаются. Потому что, знаете, понятие «целомудрие» у каждого человека разное. Вот в миру оно одно, у монаха — оно другое. И поэтому здесь вот сейчас так быстро подвести под общий знаменатель мы не сможем наше мнение. Поэтому здесь просто надо понять, у других людей могут быть другие представления о целомудрии. И кому-то целомудрие — это, скажем, не вступать в блуд, а кому-то — не принимать блудные помыслы. Это совершенно разные уровни жизни. Поэтому вот аватон — это как раз необходимая вещь, проверенная тысячелетием Афонской жизни.

А. Митрофанова

— Я должна сказать, что, как мне кажется, здравомыслящие женщины, в принципе, не возмущаются по этому поводу и не возражают, потому что ну понятно же, какое количество соблазнов может быть вообще в жизни любого человека. А когда речь идет о монахе, который на острие, что ли, находится духовной жизни, вот этой битвы, о которой Вы сказали, там все надо умножать на 10, а то и на 100.

Иеромонах С. Захаров

— Да, Вы совершенно правы. Монах — это тепличный цветочек, который просто любым порывом ветра может сломать, и это не человек, который в миру борется за свою жизнь, готов за деньги... Монах — совершенно другое существо. Это ребенок, который сам становится ребенком ради Бога. И он совершенно беззащитный во многих вопросах.

А. Митрофанова

— А правильно я понимаю, что когда говорят «как дети», вот «становится ребенком», как Вы сейчас сказали, это не потому, что человек становится инфантильным, а потому, что он все время видит перспективу роста? Он понимает, что он еще очень мало в вопросах отношений с Богом, и что ему до Бога все время нужно расти, расти и расти. Ну, это как притча, да, о мытаре и фарисее — один бьет себя кулаком в грудь и говорит: «Господи, прости!», а другой говорит: «Спасибо, Тебе, Господи, что я хороший человек». Вот у одного — ему расти некуда, и это значит, что начинается деградация такая духовная, а второй себя осознает — вот у него буква «я» внутри него сжимается в этот момент до минимума.

Иеромонах С. Захаров

— Вы знаете, я до Афона преподавал богословие и, конечно, считал себя экспертом просто профессиональным. И каково же было мое удивление, когда, придя на Афон, я обнаружил, что критерием, которым Бог оценивает душу, является чистота сердца и целомудрие. Для меня как-то это не было таким вот определяющим. Я-то все-таки считал, что это смирение или любовь — какие-то качества более известные, скажем, по Посланию апостола Павла. Там не акцентируется ни в книгах, ни, скажем, в том же Евангелии внимание к целомудрию именно. И вот оказывается, что качества человека определяет именно целомудрие. Для меня это было даже такое небольшое потрясение, потому что...

В. Емельянов

— Под целомудрием понимается не только же воздержание, да?

Иеромонах С. Захаров

— Да-да, это вообще чистота помыслов абсолютная. Человек должен быть кристально чистым, только тогда он куда-то сможет продвигаться. Иначе просто будет топтание на месте и мучение. Ты себя будешь мучить и другим мешать, других мучить.

В. Емельянов

— Это тяжелый путь?

Иеромонах С. Захаров

— Да нет, добро — оно легко. Просто... Это зло тяжело. На самом деле, просто к добру надо начать идти, и там Господь уже тебя ведет.

А. Митрофанова

— Вы начали нам рассказывать про удивительного старца, духовника Паисия Святогорца, у которого было прозвище «Русский», который был нашим соотечественником, я так понимаю, и жил в ХХ веке. То есть это время, на самом деле, каких-то чудовищных перипетий здесь, в России или в СССР, как тогда называлась страна.

В. Емельянов

— Территория.

А. Митрофанова

— РСФСР, территория, да. И он, будучи отсюда родом, жил на Афоне и достиг такого уровня, что, в общем-то, я так понимаю, что он, фактически, святой. Или он уже прославлен?

Иеромонах С. Захаров

— Нет, только подали на канонизацию документы. Но мы готовимся. Думаю, что непременно его канонизируют, потому что афонские старцы сказали, что есть воля Божия на это, и обычно это все происходит уже по воле Божией, само собой как бы.

А. Митрофанова

— Расскажите о нем. Ведь уникальное явление!

Иеромонах С. Захаров

— Вы верно заметили, что уникальная совершенно была эпоха. И вот поскольку старец Тихон родился в 1884 году в Волгоградской области, то в его житии есть интересный... Известный старец Паисий Святогорец замечает, что его родители были благочестивы, и благочестивы именно тем благочестием, русским благочестием, которое в те времена славилось на весь мир. И, конечно, эти слова большого стоит. Потому что мы можем говорить о том, что до революции... Вот сейчас нам пытаются русскую историю переделать. А вот говорится о том, что уникальное совершенно было благочестие русских людей.

А. Митрофанова

— Ну, я думаю, что были разные случаи, что было и то, и другое, потому что откуда-то, понимаете, 1917-й год взялся, откуда-то взялись люди, которые начали убивать своих соседей по улице...

В. Емельянов

— И родных начали убивать.

А. Митрофанова

— Родных своих, Близких, брат на брата — это тоже откуда-то все взялось. Но то, что Вы говорите, конечно, умалять ни в коем случае нельзя. Потом — ну что, оптинские старцы у нас. Это тоже вторая половина... То есть это XIX век, в общем-то, явление XIX века. И это время, когда какие-то невероятные были искания у людей образованных, у людей из высших кругов, духовные искания, в том числе. В конце XIX века, на рубеже XIX — ХХ веков многие ударились в спиритизм, например, в какие-то такие миксы, эрзацы такие духовные. Но это же не значит, что все были такими. И пример, о котором говорите Вы, такие люди тоже, безусловно, жили.

Иеромонах С. Захаров

— Да, но это конкретно... Вот мы говорим — в чем благочестие заключалось вот именно родителей старца Тихона? То есть это буквально житийные какие-то эпизоды. Вот, например, мама его не вкушала в среду и пятницу вообще пищи, хотя была обычная крестьянка, простая русская крестьянка. Это, конечно, мне кажется, уникально — найди сейчас человека, который не вкушает в среду и пятницу пищи!

А. Митрофанова

— Ну, это сложно.

Иеромонах С. Захаров

— Да. Так что это...

В. Емельянов

— Хотя бы водой ее заменять.

Иеромонах С. Захаров

— Хотя бы чтобы понять, что это такое за благочестие было, которое весь мир почитал, которое признавалось всем миром. То есть это действительно было уникальное явление в русской истории — вот это благочестие.

А. Митрофанова

— И они в этой традиции воспитали сына?

Иеромонах С. Захаров

— Да-да, воспитали сына таким благочестивым, который с детства уже выбрал монашество и хотел быть монахом. И даже когда он уже в юности путешествовал по России, по монастырям, произошел уникальный случай: он проголодался... Ну, он долго шел — тогда же пешком ходили, и есть ему было нечего просто, кончились деньги. И он зашел в одну пекарню в каком-то городке и попросил кусочек хлеба, но пекарь его выгнал. Он немножко отошел от пекарни, заплакал, и вдруг появилась женщина, которая дала ему большую краюху белого хлеба. И пропала. И Тимофей — тогда его так звали — был настолько прост, что вернулся к пекарю и поблагодарил за эту краюху. Пекарь пришел в ужас, потому что в те времена в России ели черный хлеб крестьяне, а вот такой белый хлеб — он дорого стоил, и его вообще не пекли для народа. И он с ужасом эту краюху взял и понял, что это Пресвятая Богородица была, раскаялся, и они, конечно, есть не стали эту краюху, а сохранили как великую святыню. То есть вот явилась Пресвятая Богородица и накормила хлебом мальчика.

А. Митрофанова

— Он сам-то съел хоть что-нибудь? Или все сразу?..

Иеромонах С. Захаров

— Ну, естественно, пекарь его накормил после этого, и стали лучшие друзья. (Смеется.)

В. Емельянов

— Иеромонах Серафим Захаров у нас сегодня в гостях в программе «Светлый вечер». И у нас совсем немного времени остается для того, чтобы задать какие-то общие вопросы, которые... Потому что у кого-то будет возможность в этой жизни побывать на Святой горе, а у кого-то такой возможности не будет. Поэтому давайте какие-то общие моменты проясним, если у людей какая-то любознательность на эту тему возникнет. Афон считается вторым земным уделом Пресвятой Богородицы. А что это означает? Почему именно этот полуостров? В мире ведь огромное количество других мест. Что в нем такого особенного?

Иеромонах С. Захаров

— Ну, Пресвятая Богородица сама его избрала, когда путешествовала на проповедь. Она высадилась около монастыря Иверон, и с тех пор уже люди почитают его как особое место, потому что... И аватон, как раз запрет женщинам ступать на гору Афон, связан именно с этим — что сама Пресвятая Богородица явилась туда и избрала этот полуостров для себя.

В. Емельянов

— Правда ли, что именно Афон является Родиной русского монашества?

Иеромонах С. Захаров

— Да, вот Антоний Печерский как раз и жил в монастыре Эсфигмен, подвизался. И тогда, в те времена же, собственно, учиться больше негде было. Афон был совершенно уникальным. Он тогда уже сиял, в те времена. И тогда там были монастыри, на Афоне, много разных монастырей, традиция. Конечно, русские шли на Афон. И это все продолжалось непрерывно в течение всего тысячелетия существования России. Русских тянуло на Афон, особенно монахов, и мирян тоже.

В. Емельянов

— Вот что касается того, что мирян тянуло... Мы уже говорили об этом — что существует такая «мода на Афон», и туда ездят люди, которые, казалось бы, ну вообще совершенно далеки от Церкви, для которых это не тема для разговора с друзьями, для которых это не повод для своего какого-то уморазмышления, когда человек остается наедине... В том числе, огромное количество состоятельных людей, включая иностранцев. Что это за такой феномен?

Иеромонах С. Захаров

— Ну, Вы знаете, Бог каждого человека ведет своим путем. Поэтому мы стараемся не разделять на бедных и богатых, потому что туда и олигархи приезжают, и самые бедные люди. Тут мы ради Бога принимаем все это, людей, стараемся духовную пользу принести, кому можем. Кто хочет, тот находит всегда на Афоне ответы на нужные вопросы.

В. Емельянов

— Вот мы говорили о том, что женщина не может попасть на Святую гору. А для мужчин какие есть запредельные темы, которые даже не обсуждаются на горе Афон? Что нельзя делать мужчинам, которые приезжают, приплывают, приходят на Святую гору?

Иеромонах С. Захаров

— Не, ну, такого нет, что какой-то грех человека... Там как раз и приезжают покаяться часто...

В. Емельянов

— Чего нельзя делать на Афоне мужчинам?

Иеромонах С. Захаров

— А, нельзя делать? Ну, обычно принято... Выпивать нельзя, курить, конечно. Просто, естественно, благочестивое поведение должно быть.

В. Емельянов

— А что касается запрета на мясо и так далее?

Иеромонах С. Захаров

— Нет, там даже в прошлом веке и монахи греческие даже мясо ели — свинину, например, охотились на свиней. Это сейчас уже не актуально.

В. Емельянов

— То есть можно и фотографировать, и видеосъемку?

Иеромонах С. Захаров

— Да, да.

В. Емельянов

— А, то есть уже немножко так вот, да? Немножко ослабели вот эти правила?

Иеромонах С. Захаров

— Да.

В. Емельянов

— А вот еще такой вопрос — может быть... Ну, то есть не то, что «может быть», он банальный, но, тем не менее, я спрошу, потому что я не только от себя спрашиваю, но еще и от лица людей, которые и нас слушают, некоторых людей, которые там, может быть, чего-то не знают. А вот как можно беспрепятственно попасть на Афон? Что для этого нужно сделать человеку, москвичу? Вот один из наших слушателей, москвич, понял, что «да, а я хотел бы побывать на Афоне». Вот что ему нужно сделать?

Иеромонах С. Захаров

— Ну, там нужно, главное, диамонитирион получить. Естественно, я не говорю о Шенгенской визе. А это в основном сейчас через турфирмы делается. Так его получить очень трудно. Ну вот на сайте http://isihazm.ru написано, как можно позвонить и просто заказать его, кто умеет сказать и может по-английски или по-гречески это сделать. А если нет, то через турфирму это легко очень делается, в течение одного дня.

В. Емельянов

— А нужно ли спрашивать благословения у священника?

Иеромонах С. Захаров

— Нет, это раньше... Ну, у священника вообще всегда нужно спрашивать, поэтому... Но это не обязательно, конечно.

А. Митрофанова

— Я должна сказать, по своим наблюдениям, поскольку знаю нескольких людей, которые ездят на Афон, и знаю вокруг них еще несколько людей, которые тоже ездят, мне кажется... поправьте, если это не так... но мне кажется, если человек собрался на Афон, он должен быть готов к тому, что это будет не самое простое путешествие. Что оно точно может не случиться комфортным, оно точно может не случиться по тому плану, который был задуман, и вообще свои планы нужно как-то придерживать при себе в этой ситуации. Потому что вот что я знаю, это последний как раз случай, когда два человека вылетели — вроде бы, все в порядке, но по дороге случился такой снегопад, что не принимал... Я не помню, в Салониках же есть аппарат, да? В Салониках не принимали самолеты, их отправили в Афины. Одного отправили в Афины, а другого отправили вообще, по-моему, в другую страну куда-то. И как они потом друг друга искали, как они собирались вместе — они разными рейсами летели, как они через эти заснеженные просто пространства пробирались на Афон и как они там не могли добраться до того монастыря, куда они хотели, потому что кругом все занесено и транспорт не ходит — ну не добраться, ну ничего и никак... И вот в этой ситуации какие варианты? Ну, можно, конечно, кулаком в небо грозить и говорить, что «а-а, все пошло не по плану!», а можно принять это как некую данность и как то, что Господь — великий режиссер, и Он лучше знает, в каких путешествиях кому какие задачи ставить. А то, как мы с ними справляемся или, там, как Вы с ними справляетесь, вот это уже отдельный разговор. Просто я знаю не одну такую историю.

Иеромонах С. Захаров

— Да, это верно. И я тоже знаю, что ни у кого не получается свой план выполнить — всегда происходит путешествие совершенно непредсказуемо. И воля Божия человека ведет, и тут... Это верно.

В. Емельянов

— Надо быть готовым ко всему, получается.

А. Митрофанова

— Володь, у тебя технические вопросы исчерпались?

В. Емельянов

— За исключением одного — может быть, он будет финальным, может быть, ты еще какой-то задашь. Я хотел спросить: вот те люди, которые по тем или иным причинам не смогут посетить Афон (а эти причины могут быть разными, мы сейчас не будем заострять внимание — кто-то по здоровью, кто-то по состоянию собственного бюджета не сможет этого сделать). Что бы Вы посоветовали об Афоне почитать?

Иеромонах С. Захаров

— Ну, сейчас такое обилие книг, и авторы с такой радостью делятся своим благочестием, что можно просто утонуть в этом...

А. Митрофанова

— Подскажите, как не утонуть, пожалуйста.

В. Емельянов

— Ну, что бы выделили Вы, кроме замечательного этого шести- или семитомника Паисия Святогорца, который сейчас в наших книжных магазинах продается, даже, кстати, в мирских?

Иеромонах С. Захаров

— Ну, я бы советовал, если Вы хотите получить именно информацию гармоничную такую вообще об афонской жизни, это как раз сайт http://isihazm.ru. Там настолько все сферы жизни открываются, даже тайны Афона какие-то, что, пожалуй, это самый оптимальный вариант будет. А из книг очень трудно что-то выбрать.

В. Емельянов

— Но, тем не менее, спасибо. А ты с какой целью интересовалась?

А. Митрофанова

— А я интересовалась с той целью, что мы не договорили про отца Тихона Русского. И мне, конечно, хотелось бы чуть глубже с этим феноменом разобраться, если время нам сейчас чуть-чуть позволит это сделать. Я вспоминаю — ведь есть же чудесный святой Иоанн Русский, которого знают в Греции и очень любят. На острове Эвбея, по-моему, находятся его мощи. Так вот там каждого второго мальчика на острове зовут Янис, все очень любят этого святого. У нас про него знают, но мало. Для нас в этом смысле гораздо более русский — это святитель Николай Мирликийский, то есть с турецкого берега происхождения святой. Но это не суть, это не важно. Христиане — это не Иудея. Но когда происходит такое явление, как то, что какой-то наш соотечественник особенно где-то любим, особенно прославился, а мы про него ничего не знаем, то хочется пробел этот восполнить. Как он оказался на Афоне?

Иеромонах С. Захаров

— Ну, старец Тихон попал на Афон вообще юношей и прожил всю жизнь на Афоне, не выходя с Афона. И в этом смысле он совершенно уникальный монах, потому что он 60 лет прожил монахом только на Афоне. Преставился в 1968 году. И он был современником удивительных святых — Силуана Афонского, он знал многих. Ему являлась Пресвятая Богородица вместе с Сергием, преподобным Серафимом Саровским. Ну, также посетил его известный митрополит Никодим Ротов, тоже духовник нашего патриарха бывший. Довольно-таки он... Это вот посещение тоже было уникальным. Он просто был так потрясен видом отца Тихона, когда его впервые увидел, такого белого, как лунь, старца, что просто упал и пытался поцеловать ему ноги. Но старец Тихон, естественно, не дал и сказал, что, «епископ, встаньте». И в этом смысле, конечно, старец Тихон — он уникальный. Я бы даже сравнил его, скорее, с Серафимом Саровским, чем с Иоанном. Потому что много параллелей в житии в его. Например, к нему так же, как к Серафиму — медведь, приходил кабан.

А. Митрофанова

— Кабан? И они дружили? (Смеется.)

Иеромонах С. Захаров

— Да. И у него прямо кабаниха жила и рожала детей, чтобы охотники не пристрелили, потому что он их защищал.

А. Митрофанова

— Ой!

Иеромонах С. Захаров

— Потом, лиса к нему приходила тоже кушать на обед. То есть это, конечно...

А. Митрофанова

— (Смеется.) Удивительное какое-то явление!

Иеромонах С. Захаров

— Это ближе к Серафиму. Это именно такая русская святость, когда она неповторима, скажем, в египетской традиции или в греческой. Это именно вот русская святость, особая такая.

А. Митрофанова

— Ну почему? А лев, который приходил к Герасиму? Это ведь тоже же и про это. И как они чудесно ладили друг с другом — он ему удалял занозу из лапы.

Иеромонах С. Захаров

— Да, это уникальные случаи.

А. Митрофанова

— А что касается старца Тихона, он знал о том, что происходит здесь, в России?

Иеромонах С. Захаров

— Да, конечно. И его... Это же целый век прошел, можно сказать. Его пытались там призвать в 1917 году, когда был призыв на...

А. Митрофанова

— ...военную службу?

Иеромонах С. Захаров

— ...на Первую мировую войну. Потом были Имяславские споры и потрясения невероятные на Афоне, фактически разгром русского монашества. И Бог его сохранил во всех этих перипетиях. Он только на Бога положился и жил одной молитвой. И Бог его сохранил. Например, вот то, что никто не знает, — когда в 1917 году приходили русские солдаты забирать монахов на фронт, они приходили и хитро так говорили монахам... к старцу Тихону пришли и сказали: «Отец, хочешь мясо есть? Поедешь с нами. Чего ты такой худой?» А старец Тихон очень строго постился им говорит: «Нет, я мясо не ем». Тогда солдаты сказали: «Ну, нам такой не нужен тоже», и оставили его. Вот спасло его благочестие. Еще я хотел бы сказать — у старца Тихона есть известное пророчество о России, о ее будущей судьбе. Потому что он же пережил Великую Отечественную войну, и многие ему говорили, что вот этот режим в России — будет ли он вечный или... что будет вообще с Россией.

В. Емельянов

— Имеется в виду советская Россия?

Иеромонах С. Захаров

— Да, советская Россия. И вот старец как раз говорил, что Россия пока еще несет епитимью от Бога. Но придут времена, все это кончится, и Россия все переживет и воспрянет.

В. Емельянов

— А мы и сейчас еще до сих пор несем ее, или?..

Иеромонах С. Захаров

— Я думаю, уже сейчас расцвет Русской церкви. Россия — это же, прежде всего, Церковь. Если Церковь будет жить, то и страна воспрянет. А если нет...

В. Емельянов

— Иеромонах Серафим Захаров был сегодня гостем программы «Светлый вечер». Мы говорили об Афоне, о Святой горе, мы говорили об афонских старцах. Мы говорили о книгах, которые сейчас выходят об афонских старцах, о том, чем Афон необычен, чем афонские монастыри отличаются от русских монастырей, к которым мы с Вами привыкли, и о многом другом. Спасибо Вам большое! Программу для Вас провели Алла Митрофанова и Владимир Емельянов. Мы с Вами прощаемся. До новых встреч!

А. Митрофанова

— До свидания!