
Фото: Levi Meir Clancy/Unsplash
Изложенная в Священном писании история израильского народа полна драматических моментов. Один из таких эпизодов — обретение десяти заповедей. В Книге Исход рассказано, как пророк Моисей взошел на гору Синай и получил от Бога две каменные доски — скрижали, на которых были изложены те самые предписания, что стали нравственной основой жизни на земле. Библия описывает, как происходило общение пророка со Творцом. Синай стоял в огне, окутанный густым дымом, земля дрожала, гремел гром, блистали молнии. Голос Создателя, покрывая шум разбушевавшейся стихии, произносил заповеди, а Его невидимый перст отображал их на камне.
Когда Моисей после сорокадневного пребывания на горе спустился со скрижалями в руках, он увидел, что народ, выведенный им из египетского плена, поклоняется идолу — золотому тельцу, забыв о Боге. Гнев охватил пророка при виде разнузданного языческого разгула, и он разбил о скалу каменные доски с заповедями. Когда же израильтяне покаялись, Господь повелел Моисею изготовить новые скрижали, и вновь нанес на них те же письмена. И воссозданные доски, и осколки разбитых стали святыней иудеев. В течение многих лет они хранились в специально созданном золочёном сундуке — Ковчеге Завета, который был центром сначала скинии — походного храма-шатра, а затем храма величественного, выстроенного царем Соломоном.
В шестом веке до Рождества Христова вавилонский царь Навуходоносор разрушил Иерусалим и Ковчег Завета был утрачен. Каменные доски с десятью заповедями также бесследно исчезли. Однако, современные американские ученые — профессор древнееврейского языка из Чикаго Джон Уолтон, религовед из штата Миссури Виктор Мэтьюз и профессор истории университета штата Висконсин Марк Чавалес, сопоставив данные целого ряда археологических исследований на Ближнем Востоке, предложили неожиданный ключ к прочтению библейского рассказа о скрижалях. Свою концепцию они опубликовали в 2005 году в научной работе с названием «Библейский культурно-исторический комментарий».
Комментарий эксперта:
До наших дней уцелело немало правовых материалов древнейших времен — это шумерские, вавилонские, хеттские, ассирийские своды законов. Из них особенно известен кодекс Хаммурапи — начертанный клинописью на стеле за несколько веков до событий Исхода, он был открыт французами в 1901 году на территории Персии. Кодекс Хаммурапи состоит главным образом из примерных решений различных проблем и конфликтов. Как и прочие языческие законодательства, он основан на прецедентном праве — предлагает наказания, предусмотренные за различные преступления, но не формулирует нравственные нормы и не указывает на недопустимость определенных поступков. Право, представленное в Десяти заповедях, называется аподиктическим — оно запрещает одни формы поведения и призывает к другим. Таких предписаний не встретишь ни в одном законе древнего Ближнего Востока. А вот международные договоры того времени, наоборот, изобилуют категорическими требованиями. То есть, сама аподиктическая форма Декалога определяет его не как правовой документ, не как закон, а как договор между Богом и человеком.
Из Библии известно, что Декалог и в первый, и во второй раз Господь начертал на двух досках. В связи с этим ученые издавна пытаются ответить на вопрос — скрижали дублировали одна другую, или же заповеди были распределены на них, по пять на каждой? Почётный профессор израильского университета Бар-Илана Мешулам Маргалиот, разделяя взгляды американских коллег на Декалог, как на образец договора, предлагает в поиске ответа на этот вопрос опираться также на археологические данные.
Комментарий эксперта:
Договоры на древнем Ближнем Востоке составлялись в двух экземплярах. В качестве самого известного примера здесь можно привести соглашение между египетским фараоном Рамзесом Вторым и царём хеттов Хаттусили Третьим — одна копия договора между этими правителями была обнаружена археологами на раскопках в Египте, а другая — в хеттском архиве в деревеньке Богазкёй на севере современной Турции. Логично предположить, что и Синайское соглашение между Богом и еврейским народом было продублировано на двух скрижалях, поскольку один его экземпляр предназначался Творцу, а второй — иудеям. Образец, принадлежащий Господу, мог быть помещен только в месте Его присутствия — в скинии, в Святом ковчеге. Но почему и вторая скрижаль хранилась там же? Здесь опять следует проанализировать практику заключения договоров на древнем Ближнем Востоке. Если соглашение принимали стороны с неравным статусом, например, правитель и вассал, то последний оставлял свою копию в храме своего бога — это считалось присягой, священной клятвой. Таким образом, помещая свой экземпляр договора с Создателем в скинии, евреи не только принимали данные Им заповеди, но присягали Ему на верность.
Гипотеза о Декалоге как договоре позволяет также объяснить причину, по которой Моисей разбил скрижали. На Ближнем Востоке существовала еще одна традиция — расторгая соглашение, и хетты, и шумеры, и ассирийцы разбивали таблички, чаще всего глиняные, на которых оно было составлено. Вероятнее всего, увидев горькую картину уклонения израильского народа в язычество, пророк, названный в Библии кротчайшим, не просто предался справедливому гневу, но, руководствуемый Духом Божиим, указал, что вершится трагедия — человек вновь теряет связь с Создателем, лишается завета с Ним. И потом, когда после покаяния договор с Богом был восстановлен, разбитые скрижали хранились в Ковчеге завета, как предостережение от измены Творцу.
Исследуя законы мира, в который был погружен богоизбранный израильский народ, ученые воссоздают, казалось бы, навсегда утраченные детали событий, происходивших десятки веков назад. И помогают своим современникам постигнуть глубины Священного Писания!
Псалом 38. Богослужебные чтения

Тот, кому приходилось оформлять земельный участок или дом в собственность, хорошо знает, без чего невозможно составление плана: это — точка привязки. Можно нарисовать какой угодно подробный план, во всех деталях — но если его точка привязки будет неточной — все труды пойдут насмарку.
В нашей жизни тоже есть такая «точка привязки» — о которой и говорит 38-й псалом, читаемый сегодня в храме за богослужением. Давайте послушаем и попробуем эту «точку» определить.
Псалом 38.
1 Начальнику хора, Идифуму. Псалом Давида.
2 Я сказал: буду я наблюдать за путями моими, чтобы не согрешать мне языком моим; буду обуздывать уста мои, доколе нечестивый предо мною.
3 Я был нем и безгласен, и молчал даже о добром; и скорбь моя подвиглась.
4 Воспламенилось сердце мое во мне; в мыслях моих возгорелся огонь; я стал говорить языком моим:
5 скажи мне, Господи, кончину мою и число дней моих, какое оно, дабы я знал, какой век мой.
6 Вот, Ты дал мне дни, как пяди, и век мой как ничто пред Тобою. Подлинно, совершенная суета — всякий человек живущий.
7 Подлинно, человек ходит подобно призраку; напрасно он суетится, собирает и не знает, кому достанется то.
8 И ныне чего ожидать мне, Господи? надежда моя — на Тебя.
9 От всех беззаконий моих избавь меня, не предавай меня на поругание безумному.
10 Я стал нем, не открываю уст моих; потому что Ты соделал это.
11 Отклони от меня удары Твои; я исчезаю от поражающей руки Твоей.
12 Если Ты обличениями будешь наказывать человека за преступления, то рассыплется, как от моли, краса его. Так, суетен всякий человек!
13 Услышь, Господи, молитву мою и внемли воплю моему; не будь безмолвен к слезам моим, ибо странник я у Тебя и пришлец, как и все отцы мои.
14 Отступи от меня, чтобы я мог подкрепиться, прежде нежели отойду и не будет меня.
«Точка привязки», о которой не просто говорит, а буквально кричит псалмопевец, — как вы, надеюсь, догадались — заключена в этих словах: «скажи мне, Господи, кончину мою и число дней моих, какое оно, дабы я знал, какой век мой». И это — вовсе не формальный, циничный вопрос — «а сколько мне ещё жить-то осталось» — чтобы эффективно использовать оставшееся время. Речь о куда более важном — что очень хорошо сформулировал немецкий философ Мартин Хайдеггер как «бытие-к-смерти».
Для Хайдеггера смерть прежде всего возможность существенной «смены оптики» жизни: для каждого человека смерть — «самая-своя», безотносительная и «не-перешагиваемая». Быть‑к‑смерти — значит предвосхищающе принять свою конечность как данность, определяющую всё в жизни. Такое «бытие‑к‑смерти» не мрачно, а трезво: оно снимает самообман повседневности.
«Память смертная», о которой мы постоянно слышим у святых отцов, — очень перекликается с хайдеггеровским «бытием-к-смерти». Это та самая «нулевая» отметка жизненной системы координат, только в соотнесении с которой и имеет смысл выстраивать что бы то ни было — хоть житейские, хоть профессиональные, хоть духовные ценности. Потому что только эта точка — «непереступаема». От неё можно пытаться прятаться, вытеснять, малодушно игнорировать — но только принявший её как — не побоюсь этого слова! — дар Всевышнего — может сделать её самым эффективным ключом, открывающим казавшиеся неразрешимыми проблемы жизни каждого из нас!
Псалом 38. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 38. (Церковно-славянский перевод)
Псалом 38. На струнах Псалтири
1 Начальнику хора, Идифуму. Псалом Давида.
2 Я сказал: буду я наблюдать за путями моими, чтобы не согрешать мне языком моим; буду обуздывать уста мои, доколе нечестивый предо мною.
3 Я был нем и безгласен, и молчал даже о добром; и скорбь моя подвиглась.
4 Воспламенилось сердце мое во мне; в мыслях моих возгорелся огонь; я стал говорить языком моим:
5 скажи мне, Господи, кончину мою и число дней моих, какое оно, дабы я знал, какой век мой.
6 Вот, Ты дал мне дни, как пяди, и век мой как ничто пред Тобою. Подлинно, совершенная суета - всякий человек живущий.
7 Подлинно, человек ходит подобно призраку; напрасно он суетится, собирает и не знает, кому достанется то.
8 И ныне чего ожидать мне, Господи? надежда моя - на Тебя.
9 От всех беззаконий моих избавь меня, не предавай меня на поругание безумному.
10 Я стал нем, не открываю уст моих; потому что Ты соделал это.
11 Отклони от меня удары Твои; я исчезаю от поражающей руки Твоей.
12 Если Ты обличениями будешь наказывать человека за преступления, то рассыплется, как от моли, краса его. Так, суетен всякий человек!
13 Услышь, Господи, молитву мою и внемли воплю моему; не будь безмолвен к слезам моим, ибо странник я у Тебя и пришлец, как и все отцы мои.
14 Отступи от меня, чтобы я мог подкрепиться, прежде нежели отойду и не будет меня;
1 сентября. О Донской иконе Богородицы

Сегодня 1 сентября. Церковь чтит Донскую икону Божией Матери.
О её истории — священник Николай Дубинин.
Удивительна икона, потому что написана она святым Феофаном Греком. Она участвовала в походе тоже святого князя Дмитрия Донского на Куликово поле. Далее Иван Грозный пришёл в Казань с этой иконой Божьей Матери, то есть она вот такая полковая икона.
И когда в конце XVI века на Москву пришёл хан Гирей, то вот на Воробьёвых горах был оплот, где русские воины с иконой — Донской иконой Божьей Матери — молились, совершали крестные ходы. Получается, что Донская икона поучаствовала в самых значимых, судьбоносных победах и сражениях.
Сегодня Донская икона Божьей Матери находится в Третьяковской галерее, однако в день её празднования её привозят в Донской монастырь, где совершается праздничное богослужение.
Важно понимать, что мы воздаём честь иконе, но поклоняемся самой Пречистой Матери Божьей. Несмотря на обилие и множество различных чудотворных икон, Богородица у нас, конечно же, одна.
Все выпуски программы Актуальная тема