Гость программы - Владимир Легойда, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ.
Темы беседы:
1. Священническое служение и "выгорание" священников;
2. Великорецкий крестный ход;
3. Июньский номер журнала "Фома".
А. Пичугин
– Пятница, дорогие слушатели, здравствуйте. «Светлый вечер» на светлом радио. Сегодня, как всегда в этот день, Владимир Легойда – председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Московского Патриархата, главный редактор журнала «Фома», профессор МГИМО, – у нас в гостях. Добрый вечер.
В. Легойда
– Добрый вечер.
Наше досье. Владимир Легойда. Родился в Кустанае в 1973 году, окончил МГИМО, стажировался в Соединенных Штатах. Кандидат политических наук, профессор МГИМО, некоторое время возглавлял кафедру международной журналистики. Оставил эту должность после назначения на пост председателя Синодального информационного отдела Московского Патриархата. С 96-го года Владимир Легойда главный редактор журнала «Фома». Он также входит в состав различных государственных и церковных органов, таких как Президентский совет по правам человека, Общественный совет при Минюсте, Патриарший совет по культуре, Высший церковный совет. С декабря 2015 года Владимир Легойда является председателем Синодального отдела по взаимоотношения Церкви с обществом и СМИ.
А. Пичугин
– Довольно широкий резонанс получили слова Святейшего Патриарха, которые он сказал в Киргизии, будучи пару недель назад там с пастырским визитом, о выгорании священников. Вот немного хотели поговорить с вами о том, что же такое священство, является ли это профессией, и если является, то, наверное, в каждой профессии может наступить определенный момент выгорания – не выгорания, но какой-то усталости. В данном случае, ну даже если это и не профессия, то тоже человек который занимается одним делом, пускай делом всей жизни, пускай служением, наверное, может... Ну, устать – не самое лучшее слово, но может как-то... ну выгореть, да, наверное, выгореть. Я напомню, что Святейший Патриарх, обращаясь к правящему архиерею в Киргизии, посоветовал ему, если священник говорит о выгорании, нагружать его еще больше, чтобы этого выгорания не происходило или оно, видимо от увеличения послушания, служения, как-то исчезло. Насколько это вообще справедливо?
В. Легойда
– Ну, во-первых, конечно, о призвании священническом лучше говорить со священниками, потому что вы меня ставите в очень неловкое положение: я, не будучи священником, должен сейчас лихо рассуждать о том, как себя должен вести священник или что он должен чувствовать и так далее. Ну что касается слов Святейшего Патриарха, то все-таки их важно воспринимать в контексте, не обрывая, так сказать, цитату. А это были не слова, обращенные именно к архиерею, это было слово после Божественной литургии. Я присутствовал за этим богослужением, слышал это слово. Я помню прекрасно, что Патриарх закончил вот эту часть своего слова размышлениями и словами о том, что относиться к священникам архипастырь должен с любовью. Для меня лично в этом выступлении Патриарха это был ключевой момент. Я думаю, что это вопрос трактовки того, что считается выгоранием...
А. Пичугин
– Вот здесь цитата. Простите, что я перебиваю. «Не может быть у священника никакой усталости от службы и никакого выгорания. Если кто-то устает и выгорает, вы таких приглашайте к себе и давайте им в два раза больше обязанностей. Тогда всякое выгорание проходит и снова появится энтузиазм». Конец цитаты.
В. Легойда
– И дальше прочитайте, пожалуйста.
А. Пичугин
– «Только относитесь с любовью к духовенству, к верующим, объединяйте их вокруг себя».
В. Легойда
– Я думаю, что ключевые слова здесь «относитесь с любовью». А можно вспомнить слова блаженного Августина, который говорил: «Люби Бога и делай, что хочешь», да. И здесь тоже вот ключевые слова именно эти. И речь идет, конечно, не о том, что и священник может устать и так далее. А речь идет о том, что, мне кажется, люди, которые вот возмутились этим, может быть, им стоит вспомнить, что не так давно некоторые возмущались тем, что вот священники там недостаточно ревностно несут свое послушание так далее. Я думаю, что прежде всего Патриарх, конечно, говорил об этом, обращался к этому. И что греха таить, у нас, конечно, далеко не всегда священники абсолютно отдают себя своему пастырскому служению, и не только потому, что они устали. Поэтому я думаю, что здесь Патриарх, конечно, иронизировал. В речи нельзя поставить кавычки, да. Он говорил о выгорании не как о следствии какого-то тяжелого там труда, которое, мы прекрасно понимаем. И у священника действительно тоже могут наступать, как у любого верующего человека, разные моменты, когда мои ощущения там богооставленности и так далее. А ощущение скорее вот, может быть, действительно, ну какое-то другое отношение. Кроме того Патриарх, я думаю, что как человек очень искренний, он говорит о том, как он сам справляется с такими ситуациями. А он действительно, его, по-моему, способ такой: максимальное увеличение нагрузки. Но я бы все-таки обратил внимание на то, что Святейший как пастырь очень точно, понимаете, вот уберите только эту фразу «только относитесь ко всему с любовью» – она действительно может по-другому прочитываться. И вот мне очень жаль, что все те, кто эту фразу цитировал и, может быть, даже там справедливо какие-то свои размышления предлагал на эту тему, вот оборвал ее в том месте, в котором ее обрывать как раз не следует. Потому что она без вот этой фразы «только относитесь ко всем с любовью», она действительно может носить совершенно другой смысл, быть проинтерпретирована совсем в другом ключе.
А. Пичугин
– А священник может пойти к психологу? Ну вот он чувствует усталость, то самое выгорание...
В. Легойда
– Знаете, я, не будучи священником, не хожу к психологу, поэтому мне вообще сложно отвечать на этот вопрос.
А. Пичугин
– Я вспоминаю свое общение с некоторыми клириками Американской Православной Церкви, у них есть такая замечательная, на мой взгляд, практика, когда священник после десяти лет служения может отправиться в путешествие на год, и это путешествие ему будет оплачено митрополией, причем выбрать он может любое место. Я знаю священника, который поехал на родину, в Россию, в Москву. Кто-то там отправляется на белоснежной яхте в кругосветное плавание – ему это тоже оплатят. А кто-то, наверное, там может уединиться в келье для духовного совершенствования.
В. Легойда
– Вы знаете, я понимаю, о чем вы говорите, как мне кажется. Но вот смотрите, какая здесь штука. Ведь нет никаких универсальных законов, которые действуют в нашей жизни с точностью таблицы умножения в этом вопросе. Вот вы спросили, может ли священник обратиться к психологу. Когда-то даже профессии такой не было – психолог. И люди, тем не менее жили, как-то справлялись со своими проблемами или не справлялись, точно также, как сегодня. Я вот о чем вспомнил сейчас, слушая вас и размышляя вместе с вами на эту тему. Когда-то католический святой Франциск, он тогда не был еще святым, поскольку был жив и не был канонизирован, предложил или точнее начал жить так, что создал целое новое направление что ли монашеского жития в средневековом западном монашестве – так называемая культура нищего жития. Нищие житие. Вот Франциск считал, что у монаха не может быть никакой собственности. И вот в одной, не помню точно сейчас в какой, из книг о Франциске есть момент, когда к нему пришел брат и спросил, можно ли иметь ему в собственности бревиарий, ну то есть молитвенник, служебник – просто книжечку с текстами. Для нас вопрос вообще звучит дико. Ну а почему нет-то? Да и не один можно и так далее. А это было запрещено, то есть вообще ничего нельзя иметь в собственности. И Франциск сжалился над братом, потому что понимал, что он же не просит ничего такого нехорошего или недопустимого нравственно или духовно. И он сказал: пожалуйста, да. А потом он догнал его, остановил, забрал бревиарий и сказал, что нельзя. Потому что сначала ты захочешь бревиарий, потом ты захочешь там, не знаю, отдельную келью. А потом ты сядешь важно в этой своей келье – я сейчас не дословно, конечно, цитирую, – и скажешь брату своему с важностью там: а ну-ка принеси-ка мне мой бревиарий. Вот вопрос в том, где мы проводим эту границу.
А. Пичугин
– Но в данном случае речь идет о монашестве и более того, об особом ордене, вступая в который, человек вступал добровольно.
В. Легойда
– Безусловно. Но я осмелюсь вам напомнить, что аскетизм в христианстве является важнейшей частью духовного развития любого христианина. Не только монаха и тем более не только монаха в специальном ордене, тем более в православии этих орденов-то и нет. Так вот мне кажется, что это вот спор, который не имеет разрешения универсального. То есть мы всегда будем эту границу проводить где-то каждый для себя и каждый в каком-то другом... Не то что каждый буквально, но кто-то в одном месте, кто-то в другом. Вот вы сказали там после 10 лет куда-то там, не знаю, на яхте и прочее. А кто-то скажет: да как это можно там и так далее и тому подобное.
А. Пичугин
– Ну не обязательно же на яхте, кто-то, наверное, на этот год уединится...
В. Легойда
– Я ровно об этом и говорю. Понимаете, вы задаете вопрос, и невольно возникает такое ощущение, что этот вопрос имеет универсальное решение. Не имеет. Вот я голубооко убежден, что не имеет. Потому что вообще мы с вами знаем, о чем говорят многие, кстати сказать, и духовные подвижники, Ефрем Сирин, что не от места и даже не от времяпрепровождения происходит спасение или погибель человеческая. Вот Ефрем Сирин нам об этом напоминает, что Адам и раю пал. Вот поэтому это же вопрос огромного количества, многих сложных таких вещей, которые, так или иначе, все, по словам Христа, исходят из человеческого сердца. Вот в состоянии твое сердце, так сказать, справиться с этим, да. Вот у нас сегодня часто, когда обвиняют, допустим, священников или архиереев там в каких-то излишних элементах...
А. Пичугин
– Роскоши.
В. Легойда
– Роскоши, да, или просто обеспеченности, многие вспоминают святого Иоанна Кронштадтского. Но это ведь тоже такой пример не безусловный. Потому что мы исходим из того, что его сердечное расположение, как раз таки ему оно позволяло избежать соблазна. Те ему вот эти все подарки, рясы дорогие и прочее не мешали. Но это же не значит, что у нас каждый священник...
А. Пичугин
– Иоанн Кронштадтский.
В. Легойда
– Иоанн Кронштадтский. Но это равно не значит и то, что у нас никто не Иоанн Кронштадтский, ну буквально конечно. Поэтому я здесь не могу согласиться только со стремлением провести некую... ну вот найти как-то палочку, какой-то канон, который... Не то что не могу согласиться, как раз таки палочка как каноны должны быть, естественно, и недаром каноны многие вещи регулируют и поэтому хорошо бы их соблюдать. Но даже в соблюдении канонов, вы прекрасно знаете, нашим уважаемым слушателям осмелюсь напомнить, что есть как бы традиция такого буквального и жесткого следования канонам, церковная традиция акривии – так она называется, а есть икономия – то есть когда допускается послабление каких-то вещей. Вот если хотите, в эти словах Святейшего Патриарха я слышу как раз таки понимание одновременно того, что есть и акривия, а есть и икономия, только относитесь ко всему с любовью.
А. Пичугин
– Я напомню, что в гостях у радио «Вера» сегодня Владимир Легойда – председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Московского Патриархата. Но все-таки интересно, ведь опыт, я понимаю, что Американская Церковь она небольшая, особенно в сравнении с Русской Православной Церковью, что священнослужителей там немного и что важно, многие, не большинство из них, но многие это люди, которые в том числе работают священниками. То есть они приходят в храм служить по выходным дням и праздникам, в остальное время они заняты на другой работе, и далеко не факт, что с этой работы на год отпустят через десять лет куда-то в дальнее путешествие. Но сама возможность. Я думаю, что в Русской Православной Церкви нет такой возможности предоставлять похожий отпуск священникам...
А. Пичугин
– Я думаю, что и необходимости такой нет. У нас, в целом если говорить, насколько я понимаю, священники, они имеют возможность для отдыха. Я ни в коей мере, понимаете, не пытаюсь как раз таки и уж точно это не пытался сделать Святейший Патриарх, преуменьшить тот тяжелейший труд, то тяжелейшее служение, которое священник несет. Но знаете, уж священник, коль скоро мы говорим, что врач, снимая белый халат, не перестает быть врачом, да, и вы знаете что, кстати сказать, я боюсь сейчас ошибиться, но насколько я понимаю, предусмотрена даже ответственность, если врач, например, не находясь на службе, на работе, проходит мимо каких-то ситуаций, где требуется врачебная помощь. Он обязан по закону даже нашему, если я не ошибаюсь, но уж точно по нормам врачебной этики, обязан оказать, там не знаю, в метро кто-то упал, идет врач – он обязан подойти.
А. Пичугин
– А не продолжать там газетку читать.
В. Легойда
– Да, он не может пройти мимо. То священник тем более, даже если он приходит домой и снимает там рясу и подрясник, он не перестает быть священником. И его могут вызвать и ночью исповедовать умирающего или соборовать...
А. Пичугин
– Он может быть в отпуске. Опять же, отпуск-то по закону и российским священникам положен.
В. Легойда
– Да, пожалуйста, если он в отпуске – в отпуске. Да, поэтому я и говорю, что я не вижу здесь какой-то проблемы не в том, что нет сложностей, они есть у любого верующего. Но, простите, наш Спаситель молился, да, моление, так сказать...
А. Пичугин
– О Чаше.
В. Легойда
– Да, в Гефсимании. И Он взывал: «Боже, Боже, почему Ты Меня оставил». Поэтому тут значит, конечно, ну не нужно пытаться объять все моменты короткой цитатой, которая, на мой взгляд, понятно, к чему относилась.
А. Пичугин
– Я почему еще задаю этот вопрос, наверное, вы тоже видели в различных блогах, соцсетях: священнослужители сами высказывались на эту тему, разные совершенно люди в священном сане, которых удивили эти слова.
В. Легойда
– Да нет, ну я думаю, что там удивили слова, вырванные из контекста.
А. Пичугин
– Про Великорецкий крестный ход. Впервые, я не ошибаюсь, Патриарх Московский и всея Руси принимает участие?
В. Легойда
– Да, впервые в истории.
А. Пичугин
– Патриарх Кирилл и патриарх Алексий никогда не принимали участие. А крестный ход интересный, потому что, во-первых, он известен с XV века – ну так вкратце я для слушателей напомню, он известен с начала XV века. Маршруты его несколько менялись, но тем не менее, суть оставалась примерно одна: это крестный ход с почитаемой Великорецкой чудотворной иконой святителя Николая, ну сейчас это из города Киров к реке Великой, в селу Великорецкое – 150 километров идут люди. Причем этот крестный ход не прекращался даже в советское время. Когда власти пытались всячески его запретить, все равно люди ходили, Особенно старообрядцы, крестьяне какими-то ведомыми им тропами, зачастую просто в одиночку. Но мы видим живую традицию, живое какое-то сохранение живой религиозности даже в 50-60-е годы, когда это было сделать сложнее всего. А в чем такая важность Великорецкого крестного хода или какого-то другого массового, ну любой крестный ход будет массовый, но вот зачем, люди собираются, идут с иконой? Можно прийти в храм помолиться. Можно как-то еще, наверное, ну не знаю, собраться может быть, отслужить действительно с участием Патриарха литургию где-то на открытом воздухе с этой иконой, в лесу. Но зачем идти 150 километров, вот что это дает?
В. Легойда
– Ну вы знаете, ведь это не единственная и не обязательная форма там, скажем, ну такого духовного делания или способа, я не знаю как здесь правильно сказать. Поэтому никто же не говорит, что вот там, если ты православный, ты должен принять участие в Великорецком крестном ходе или...
А. Пичугин
– Нет, понятно, это вопрос без такого подвоха...
В. Легойда
– Нет, а я не говорю, что с подвохом. Я просто в данном случае тоже без всякого, так сказать, подвоха со своей стороны, размышляю над вашим вопросом. Потому что ведь понимаете, это вопрос ведь ко многому можно обратить: зачем? Потому что и религиозная жизнь, точнее вот устроение церковной жизни, оно тоже содержит много разных форм, которые человеку помогают двигаться как-то в духовном пространстве. Ведь по большому счету, цель только одна – человек, христианин стремится быть с Богом, стремится вот это присутствие, которое на самом деле всегда здесь, вот здесь и сейчас Господь рядом с тобой. И собственно, как сказал замечательно один очень опытный духовник, наш современник, он сказал что человеческому спасению. человеческому общению с Богом может помешать только одно – только человеческое «я», если оно раздуется до таких размеров, что Бога от человека заслонит. И вот дальше вопрос в том, что у каждого из нас свой путь, каждый из нас идет по этому пути каким-то особым образом. Но поскольку мы все люди, то у нас есть какие-то вещи, которые многим из нас помогают по этому пути двигаться. Для кого-то это чтение, например, в первую очередь. Вот книжные люди. Я вот по себе знаю, что если ты не читаешь, длительное время у тебя как-то перерыв в чтении, то тебе чего-то не хватает, ты что-то теряешь, ты перестаешь получить какую-то духовную, интеллектуальную помощь, поддержку, силы там, я не знаю, темы для размышления. Вот меня это разбирает. Вот когда я читаю, меня это собирает, потому что я привожу в порядок свои мысли и не только мысли. Конечно очень важно, там есть вещи универсальные, которые там крайне важны если не для всех, то для большинства. Это конечно участие в богослужении и вообще к тому, чтобы выстраивает духовную жизнь. Ведь вся эта церковная богослужебная жизнь, она же придумана не для того, чтобы нам научиться полтора часа стоять бодро. Для того, что как, знаете, такая аналогия, не знаю, люди занимаются спортом или неважно, армия, например. Ведь у нас же есть, называют монахов там Христовым воинством, и здесь милитаристская символика,она на самом деле даже не милитаристская, это просто такая вот аналогия, связанная с бранью, известными всеми этими образами, и символами, и смыслами, связанными с духовной бранью. Но недаром возникла именно такая параллель. Вот если мы возьмем солдата, армию, понятно, что сложно себе представить, если людей соберут, скажут: ну вот, вы теперь будете служить в армии целый год. Вот вам, значит, прекрасный замок, вот вам пуховые перины, вот вам, так сказать, пиво, вот вам еще что-то. И графика нет, занятий нет, делайте, что хотите. Это называется армия – ха-ха-ха, да. Точно также и в духовной жизни, человек чем-то собирается. Вот теперь, наконец, перехожу к ответу на вопрос...
А. Пичугин
– К Великорецкому крестному ходу.
В. Легойда
– К Великорецкому крестному ходу. То есть для кого-то, скажем, такие вещи как крестный ход, крестный ход не в смысле там вышли вокруг храма обошли, это тоже некое маленькое паломничество, это такой духовный какой-то подвиг, который связан может быть с физическими усилиями. Но понятно, что если человек просто хочет, так сказать, развить навыки хождения быстрым шагом, то для этого не обязательно идти в Великорецкий крестный ход. То есть здесь, естественно, предполагается, что это поможет ему как-то собрать свою духовную жизнь, обратиться, значит, молитвенно там к Богу, к святым. Иногда крестный ход, конкретно исторический момент, он может быть выражением какого-то, ну скажем, крестный ход на Украине, который прошел прошлым летом, год назад, когда в тяжелейших условиях того, что происходит на Украине, с двух сторон, с запада и с востока люди шли, встретились, вошли в Киев. Это там десятки тысяч людей приняли участие в этом крестном ходе. Он имел помимо всего прочего еще значение, связанное с переживаемой ситуацией конкретной. То есть это молитвенное обращение к Богу по поводу того, чтобы прекратилась междоусобная брань, чтобы закончили те нестроения наконец, которые многострадальную Украину разрывают сегодня. Великорецкий крестный ход это скорее уже, как видите, традиция. А традиция тоже важна вообще в нашей жизни. В человеческой культуре важна традиция, а в духовной жизни она тем более важна. И вы понимаете, что вы не просто идете там крестный ходом, а вы выходите вот этими путями, понимаете, человек может идти и понимать, что вот этой дорогой ходили там сто лет назад...
А. Пичугин
– Ну а здесь уже, получается, почти пол тысячелетия.
В. Легойда
– Да, ну я говорю, что там и сто лет, и двести, вот ты размышляешь, это как-то тебя тоже собирает. Потому что в принципе, по большому счету, отвечая на вопрос: зачем? можно сказать: да вообще ничего не нужно. Вот если человек способен да, вот он может в любую минуту общаться с Богом непосредственно, так ему ничего не надо, можно ему в крестный ход не ходить. Но, как правило, так не бывает. Как правило, даже те люди, которых мы называем подвижниками, даже они почему-то, я не знаю, там есть такие феномены, которые заслуживают особого разговора, и сейчас, я думаю, не время для него – там столпничество и так далее. Но ведь это тоже ведь особые совершенно вещи, когда люди брали на себя такие подвиги для того, чтобы достичь вот этого единения с Богом, которому тогда уже ничего не мешает и когда человеку открывается совершенно другой взгляд на мир. Здесь проблема только в том, что как объяснить это тем, кто этого опыта не имеет. Это со стороны всегда будет казаться немножко ну как минимум непонятно, как максимум – странновато.
А. Пичугин
– Я напомню, что в гостях у радио «Вера» Владимир Легойда, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Московского Патриархата, главный редактор журнала «Фома», профессор МГИМО. Я Алексей Пичугин, вернемся через минуту в эту студию.
А. Пичугин
– Возвращаемся в студию светлого радио. Напомню, что здесь сегодня Владимир Легойда, как всегда по пятницам. Владимир Легойда главный редактор журнала «Фома», профессор МГИМО и председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ. Но в конце концов, я лично знаю нескольких человек, которые ежегодно идут в Великорецкий крестный ход, для них это просто праздник, они его ждут почти целый год. У каждого человека, наверное, есть раз в год какое-то событие, которого он ждет, которое там повторяется каждый год, из года в год, из раза в раз. Вот я знаю нескольких человек...
В. Легойда
– Вы знаете, вы предложили даже, может быть, намного более интересные объяснения, чем те, которые я тут пытался предложить. И тоже ведь, посмотрите, ведь мы говорим: скажи кто твой друг, и я тебе скажу кто ты. Скажи, какой у тебя праздник, и я скажу тебе кто ты. Или скажи, как ты встречаешь праздник. Кто-то ждет Нового года, чтобы, так сказать, как по известной пословице достичь, понять, сильный ты или слабый. А как известно, что слабые падают лицом в салат, а сильные в десерт. Вот такой у человека праздник. А кто-то идет крестным ходом там, молится и верит в действенность молитвы, и действительно действенность молитвы, верующие люди знают, что это все не разговоры, не сказки, а так оно и есть. Вот тоже очень показательно, очень, мне кажется, пример, который вы привели, он замечательный. Действительно для кого-то это праздник, духовный праздник, праздник не как, может быть, отдохновения от чего-то полное, а именно как вот... К вопросу о выгорании, кстати сказать.
А. Пичугин
– Ну если кому-то от выгорания помогает Великорецкий крестный ход, то это, наверное, замечательно. А я, кстати говоря, могу всех радиослушателей адресовать к работам, есть такой классик мировой фотографии, Георгий Мстиславович Колосов, он ходил много лет в Великорецкий крестный ход. И у него вышел по мотивам его хождений, а дело было на протяжении 15 лет, как он сам рассказывает, вышел альбом совершенно необычных, чудесных, потрясающих фотографий, которые он снимал на протяжении 15 лет, сейчас недавно это было опубликовано. Великорецкий крестный ход. Ну вот это что-то совершенно невероятное – его работы, посвященные этому событию. У вас не так давно в вашем видеоблоге вышел материал – не материал, размышление на тему: есть ли у христианства будущее.
В. Легойда
– Да, ну это немножко такой журналистский заголовок.
А. Пичугин
– Да, я понимаю. Потому что я именно сразу ждал, что там будет раскрываться смысл этого заголовка: есть ли у христианства будущее. Ну а если задуматься, то здесь есть над чем поразмышлять. А есть ли у христианства будущее?
В. Легойда
– Ну это смотря что понимать под будущим христианства. Потому что вы знаете, что мы с вами не первые люди на Земле, которые ставят вопрос в эсхатологической перспективе и размышляют над тем, а как собственно будет, куда катится этот мир и к чему приидет. И все-таки вот традиционное христианское воззрение, оно говорит о том, что мир, который имеет начало, имеет и конец. И это не тот конец истории, о котором когда-то писал интеллектуал XX века Фукуяма, а это вполне определенное завершение мира, в котором мы живем. Мира, который в конце концов примет антихриста, то есть кого-то пришедшего, приходящего, приидущего вместе Христа. И который собственно сможет разными способами, как мы знаем, о чем тоже многие писали, русский гений Владимир Соловьев в «Трех разговорах» своих знаменитых пытался представить, как это может быть. И вот который сможет, я имею в виду антихриста, завоюет людей. Но после этого будет все-таки торжество, второе пришествие Христа, торжество Христа и, как говорит нам Апокалипсис, времени больше не будет. То есть наступит какая-то другая эра, хотя даже «эра», наверное, слово не очень верное, потому что оно предполагает некую протяженность во времени.
А. Пичугин
– А вот если все соотнести, как раз вот в этой парадигме с тем, что наступит-то все после того, как слово Божие будет проповедано всем народам.
В. Легойда
– Ну да, это обычно приводится как некий критерий. Но вы знаете, мне кажется, что это тоже немножко такое человеческое, слишком человеческое. Хотя понятно, что есть основание для этого в Писании и в Предании, но все-таки Писание нам говорит о том, что сроков никто не знает.
А. Пичугин
– Да. Ну то есть вы хотите сказать, что само христианство. Но если мы будем это рассматривать с той точки зрения, что останутся ли храмы – да, останутся. Хотя, опять же, недавнее прошлое нам наглядно показывает, что может быть, и нет.
В. Легойда
– Нет, я сейчас немножко о другом.
А. Пичугин
– Я понимаю, да.
В. Легойда
– Я хотел сказать, что сам этот критерий проповеди везде, понимаете, это как сидеть и зачеркивать страны на карте, где уже прозвучала проповедь христианства и считать, сколько стран...
А. Пичугин
– Кто-то этим занимается.
В. Легойда
– Ну да. Но на мой взгляд, эта работа совершенно тщетная и занятие пустое поскольку, если бы это было так, Господь бы не сказал нам, и в Писании и Предании не говорил бы нам о том, что сроков никто не знает. Ну понимаете, здесь есть какой момент интересный. Недавно мы с вами как-то вспоминали уже нашего замечательного режиссера Кшиштофа Занусси, ну польского нашего, друга, и он, поскольку по первому образованию физик, он много очень размышляет над проблемой времени. И он говорит, что мы пытаемся, исходя из своих человеческих представлений, которые ограничены пониманием, точнее непониманием времени, но размышлениями в парадигме прошлое, настоящее и будущее, мы думаем, что Господь, когда мы спрашиваем, что знает ли Бог что будет, мы невольно нередко думаем, что Бог это вот почти такой же человек, только Он не только как человек помнит прошлое, но также как вот для нас разворачивается прошлое, для людей с хорошей памятью, а у Него также разворачивается будущее. И вот здесь кроется ошибка. Потому что Бог, конечно, у Него совершенно, если можно так сказать, другое ну я не знаю, ощущение – нельзя так сказать про Господа...
А. Пичугин
– У Него нет времени скорее.
В. Легойда
– Да, у Него нет времени, поэтому мы не можем себе представить, как Он это знает, каким образом.
А. Пичугин
– Да. Ну для Него одно временно сейчас и I век нашей эры, и XXV, и конец.
В. Легойда
– Да. Поэтому здесь совершенно другая история. И это вот та тайна, понимаете как, ведь в этом-то отличается религия от науки, что в науке ты, чем больше ты знаешь, тем больше ты понимаешь, сколько ты не знаешь. Но то, что ты изучаешь, оно приоткрывается для тебя, все-таки там какие-то страницы становятся все более и более понятными. А в религии, чем глубже ты как-то вот погружаешься в эту тайну, тем она с большим восхищением как-то перед тобой ну не то чтобы закрывается, но тем больше ты понимаешь, насколько эта тайна непостижима. Поэтому мне кажется, здесь любые попытки расчетов, так сказать, представлений и так далее, они заранее обречены. Вот любят еще рассуждать о последних временах. А мне кажется, что это недаром даже название такое появилось, но только его все время как-то неверно понимают. Потому что смотрите, ну вот сколько там человеческий век, ну 70 век, дальше там, что называется, плюс минус – ну вот это и есть наше последнее время.
А. Пичугин
– Кстати, Патриарх не так давно говорил в одной из своих проповедей о том, что персональный конец света у каждого наступит с его собственным физическим завершением.
В. Легойда
– Конечно. Поэтому что нам думать, и ждать, и печалиться здесь о судьбах человечества – ну я имею в виду в таком вот немножко книжно, так сказать, алармистском ключе. Надо печалиться о том, а что сегодня, а кого мы сегодня, может быть, обидели зря, может быть, кому-то грубое слово сказали, может быть, мимо человека, который нуждался в помощи, прошли. Вот это христианское отношение, христианское понимание последнего времени – здесь и сейчас, сегодня и сейчас ты должен пытаться быть христианином, ну хоть чуть-чуть.
А. Пичугин
– Ну как писал замечательный поэт Олег Чухонцев: «Ты, может быть, сам не без тайны, но, к счастью, ее не постиг». Но я вспоминаю в журнале «Русский репортер» довольно давно, года три, наверное, назад выходила очень интересная публикация про так называемых истинно-православных христиан. Это не истинно-православные церкви, возникавшие там в 30-е годы, это крестьяне, их бы, наверное, назвали сектантами, но это не совсем все-таки секта. Люди, жившие строго по заповедям. Они не признавали Церковь как таковую, соответственно...
В. Легойда
– Что значит строго по заповедям?
А. Пичугин
– Строго по заповедям – они буквально соблюдали абсолютно все, что...
В. Легойда
– Ветхозаветное?
А. Пичугин
– Вот все, что было написано в книге, которая называется Библия, все, что они могли из нее понять, потому что образования-то не было, конечно, никакого, и как им кто-то мог объяснить...
В. Легойда
– Ну наверное, включая то, чего в книге не содержится, но они там умудрились прочитать.
А. Пичугин
– Ну уже там из поколения в поколение это все...
В. Легойда
– Не, ну то, что можно вычитать при желании при большом.
А. Пичугин
– Да. Там у них много было довольно интересных вещей. И в 41-м году например многие из них попали в лагерь сразу тоже, потому что они все отказались брать в руки оружие. Но дело не в этом. Тут интересно то, что они считали, что конец света уже наступил, а они сейчас живут в какой-то эпохе, которая следует за концом света. Вот то, о чем сказано в Апокалипсисе, это уже было все, а это уже пост-время. Вот это очень интересный взгляд, кстати говоря, тоже.
В. Легойда
– Вы думаете?
А. Пичугин
– Ну это же правда, интересно, это тоже своеобразное существование христиан. И их понимание в том, как они понимают христианство.
В. Легойда
– Ну мне сложно здесь согласиться.
А. Пичугин
– Нет, оно просто интересное. Культурологам, мне кажется...
В. Легойда
– Ну оно как минимум необычное.
А. Пичугин
– Культурологам, мне кажется...
В. Легойда
– Ну наверное, да. Видимо я в данном случае недостаточно культуролог.
А. Пичугин
– Ну это очень крупное явление было в русском Черноземье.
В. Легойда
– Да, я понимаю. Ну я просто хочу сказать, что все-таки мы пытаемся с вами нащупать хоть как-то примерно...
А. Пичугин
– Где же кончится христианство.
В. Легойда
– Нет, я имею в виду, что какое-то христианское понимание этого. Видите как, я исхожу из того, что конечно, вот я глубоко убежден в том, что мир не может игнорировать Христа. И это значит, что даже вот это сознательное игнорирование вот таким парадоксальным образом, оно тоже без Христа было бы невозможным. То есть вот это именно попытка не то чтобы не замечать – уничтожить, бороться с тем, что Христос принес. И вот это и есть, наверное, главная, так сказать, борьба, которая и в сердце человеческом, и в обществе, и в обществах и так далее. А насчет будущего, ну это вопрос, опять же говорю, что в эсхатологической перспективе здесь можно, конечно, по-разному на этот вопрос отвечать. Но поскольку вы любезно вспомнили мою эту видеоколонку, я-то там – дерзну себя, так сказать, процитировать, – я говорил о том, что не знаю, есть ли будущее у христианства в этом мире, но я точно знаю, что у мира будущего без христианства нет. Но она вполне вот, мне кажется, укладывается именно в понимание такое эсхатологическое.
А. Пичугин
– А вы говорите, что у мира нет будущего без христианства, но есть же цивилизация современная, есть государства, которые не знают Христа. Вот тот же Китай, там практически Церковь никак не представлена – ни православная, ни католическая. Существуют миссии, общины, приходы. Но Китай крупнейшее государство, одно из крупнейших.
В. Легойда
– Ну я конечно не буквально говорю, что нет будущего, что в смысле вот нет христианства и все сразу там садятся и умирают. Вот вы вспомнили культурология, одно из пониманий, определений, попыток очерчивания границ культуры – это пространство смыслов, то есть человек живет в мире некоего смыслополагания такого. Вот вопрос о распаде этих смыслов тоже стоит довольно остро. И здесь мне кажется. что те смыслы, которые принесло христианство, они действительно уникальны. И это сегодня не политкорректно так говорить, но я надеюсь, что вот на вашем радио можно произносить такие слова. Я действительно считаю (да простят меня те, кто с этим не согласится), что конечно те смыслы, которые принесло христианство, которые принес Христос, никто не смог больше принести. И это конечно абсолютные и уникальные смыслы. И ну вообще странно, если христианин считает иначе. Понятно, что, повторяю, это не должно мешать христианам там жить, и любить, и с почтением к человеческому достоинству относиться к тем, кто христианином не является. Но это не понуждает нас соглашаться, что наша вера, она в чем-то уступает там и верам другим или это не значит, что мы не должны говорить об уникальности нашей веры и об истинности наших взглядов. Только это не должно наполнять тебя как-то такой пустой гордостью, потому что твоей заслуги в этом никакой нет, и ты должен быть счастлив, что ты к этому можешь быть приобщен. Но вот мне кажется, знаете, если уж плох тот солдат, который не мечтает стать генералом – плох тот христианин, который стыдливо говорит, что я, конечно, христианин, но на самом деле вот буддизм это тоже великолепно и интересно. Великолепно и интересно – но мы все-таки почему-то выбираем христианство.
А. Пичугин
– Ну а например сейчас довольно модное направление, по крайней мере, вот в таком интеллектуальном европейском обществе, может быть, отчасти американском, новые атеисты. Там первый от них Ричард Докинз. У них довольно много последователей. И складывается уже, ну все-таки они как-то изменили немножко представление об атеизме в последние 15-20 лет. И складываются целые общества людей, которые живут, живут без Христа, но наверное, они все равно живут в каком-то смысловом поле христианских ценностей.
В. Легойда
– Ну конечно. Такя вот потому и говорил вам, что невозможно игнорировать. Потому что понимаете, вот люди могут говорить, люди, выросшие особенно там в русской культуре, еще в какой-то, что вот, они атеисты и они себя таковыми могут считать, они таковыми даже являются с точки зрении того, что они не признают, осознанно не признают факт существования Бога. Но они действительно, вы абсолютно правы, но это и есть невозможность... Вот когда я говорил, что невозможно игнорировать Христа это то, что это некая невозможность такая фактическая, да, потому что ты действительно живешь в этом пространстве. То есть христианство настолько изменило мир, что ты просто, ты уже родился в картине мира, созданной христианством.
А. Пичугин
– Ну я пытался как-то раз это объяснить одному своему хорошему другу, на что получил в общем очень лаконичный ответ: я живу в мире светского гуманизма и цивилизации, которую построил светский гуманизм.
В. Легойда
– Мира светского гуманизма не было бы без христианства. Другое дело, что многие вещи, возникшие в мире светского гуманизма и не светского гуманизма, это вещи, которые не только не был запрограммированы, так сказать, христианским развитием, но даже в каком-то смысле вступают в противоречие с христианством.
А. Пичугин
– Вот. Да, это мне был дан ответ именно такой.
В. Легойда
– Да. Но их бы без христианства все равно не было. Это все равно реакция на христианство. Это все равно. Допустим, попытка устроить христианство без Христа. А здесь вопрос-то для христианина, ну по крайней мере для понимания, да и для полемики в общем с внешними тоже, он только один: христианство без Христа не бывает. То есть вся ценность... Это знаете, как Евангелие Толстого, да, который превратил Иисуса Христа в своем вольном переводе четырех Евангелий ну в такого Махатму Ганди. И при всем уважении к старику Ганди, так сказать, это не Христос. А вот Евангелие Толстого, да, все замечательно: был такой хороший человек, ходил, говорил, надо всех любить, учил там добру, а не злу – его взяли, распяли – как ужасно. Но таких много, а Христос один. И как говорил один из священников русских во второй половине XX века, замечательно говорил о том, что бесчисленны сомнения мыслящего верующего человека, но все они разбиваются о факт невозможности изобрести Христа. Вот это мощнейшая такая мысль и мощнейшая тема, стержень этот христианский. Потому что это совершенно уникальная и невозможная такая... Это вот то, перед чем тогда, так сказать, склонил голову Тертуллиан, который сказал – к сожалению, опять же куце передаваемую фразу: «Верую, ибо абсурдно». Он не имел в виду, что это глупость, поэтому я в нее верю. Он говорил, что это взрывает человеческий разум, что это не умещается, что человеческий разум не способен придумать такого Бога – и поэтому я в это верю.
А. Пичугин
– Владимир Легойда, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Московского Патриархата, главный редактор журнала «Фома», профессор МГИМО, был в программе «Светлый вечер» здесь на светлом радио. Спасибо большое. Я Алексей Пичугин. Всего доброго.
В. Легойда
– Спасибо. До свидания.
Стать добровольцем - ремонтником и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.