У нас в гостях была художественный руководитель фонда содействия развитию музыкальной культуры «Бельканто» Татьяна Ланская.
Разговор шел о том, как влияет на человека музыка, как научиться слушать классику, а также о том, какие концерты помогает организовать фонд "Бельканто".
В. Емельянов
— Здравствуйте, вы слушаете радио «Вера». Это программа «Светлый вечер». В студии Владимир Емельянов и Алла Митрофанова.
А. Митрофанова
— Добрый светлый вечер!
В. Емельянов
— Мы хотим представить нашу сегодняшнюю гостью. Это оперная певица Татьяна Ланская — художественный руководитель фонда содействия развитию музыкальной культуры «Бельканто». Здравствуйте, Татьяна! Добрый вечер!
Т. Ланская
— Добрый вечер!
В. Емельянов
— И сразу первый вопрос. Во-первых, что такое «Бельканто»? Давайте поясним это нашим слушателям. И как это всё срослось с названием фонда?
Т. Ланская
— На самом деле, наверное, оно не совсем срослось. И, может быть, мы должны бы были именоваться по-другому. Когда фонд создавался, то он был именно таким проводником классического пения. То есть это была главная цель. Потом мы ушли очень далеко от классического пения и занимаемся всяким пением, и не пением в том числе, но название уже осталось. И так как нас зрители знали как «Бельканто», поэтому так мы и остались.
А. Митрофанова
— Я с удовольствием сейчас смотрю на ваш сайт и вижу, какие у вас есть фестивали музыки, сколько проектов разных. Во-первых, это фестиваль на Красной площади, потом проект «Звучащие полотна», когда вы совмещаете классическую музыку с классическими холстами работ разных мастеров: Леонардо да Винчи, Боттичелли, Марка Шагала и т.д. Вы это всё соединяете, то есть получается аудиовизуальный ряд очень понятный сегодня нам, людям в XXI веке, потому что мы всё-таки люди аудиовизуальной культуры. Я про себя вас называю такими миссионерами от музыки. Не знаю, насколько это справедливо, но мне кажется, что вы такие проводники классической музыки, к которой не каждое ухо сегодня приспособлено. Вы помогаете адаптироваться и познакомиться с этим фантастическим миром, который на самом деле, если его впустить внутрь, то уровень внутренней культуры сразу повышается, столько сразу навыков появляется: навык внимательного слушания, навык медленного чтения, навык наблюдения вообще. То есть это из какой-то другой системы ритмов жизни, как мне кажется. И это то, что вы помогаете почувствовать и понять. Но не знаю, насколько я права. Может, вы вообще таких целей себе не ставили?
Т. Ланская
— Наверное, главное, кроме того, чтобы быть проводником в мире музыки и искусства, есть ещё цель увеличить свою аудиторию.
А. Митрофанова
— Да, это понятная цель! (Смеется.)
Т. Ланская
— И история совершенно житейская, если можно так сказать. Я была у своего парикмахера, и передо мной обслуживался менеджер крупной страховой компании. Это был очень состоявшийся, образованный человек, он закончил Оксфорд, и я была поражена тому, что он никогда в своей жизни не был в театре и на концерте классической музыки.
А. Митрофанова
— Такое бывает.
Т. Ланская
— То есть это был образованный человек. И он никогда не водил на концерты своих двоих детей. Естественно, я его спросила: «А как же так, что вам интересно? Невозможно же жить без каких-то впечатлений, кроме книг должно быть что-то еще». Он сказал: «Кино». И когда он рассказал, мы долго думали о том, что, действительно, наверное, есть часть аудитории, которая не идёт на концерт просто потому, что не идет на концерт. И я спросила: «А почему вы не ходите в консерваторию?» Он сказал: «Там бабушки шелестят бумажками от конфет». То есть он в любом случае находил какие-то причины…
В. Емельянов
— Они вынуждены это делать, потому что у них замедленное слюноотделение с возрастом появляется.
Т. Ланская
— Да. И его это видимо раздражало, мешало воспринимать музыку. И видимо к восприятию он был не подготовлен просто воспитанием, своей семьей. И я подумала, почему бы нам не сделать нечто, где был бы очень яркий именно изобразительный ряд. Надо сказать о том, что мы не просто музыкальный фонд, 85% нашей деятельности так или иначе связано с органом. Это в первую очередь.
А. Митрофанова
— У вас даже на сайте есть такая специальная опция «Орган».
Т. Ланская
— Безусловно, да. И органов у нас несколько. И как раз проект «Звучащие полотна», прежде всего, возник в кафедральном соборе Петра и Павла. То есть, когда публика сидит внизу в соборе, орган находится на высоте 3-го этажа жилого дома, и слушатели воспринимают звук, что он как будто идёт в затылок. На самом деле это мы со стороны затылка, а звук ударяется о крест-распятие и крестообразно расходится по партеру.
В. Емельянов
— Но там резонация, конечно, фантастическая. Всё от зала зависит, конечно, но это, как правило, так.
Т. Ланская
— Да. Но и, во всяком случае, архитекторы именно так строят.
В. Емельянов
— И зависит от инструмента.
Т. Ланская
— Да. И, безусловно, держать зрителя в напряжении, даже если они слушают прекрасную музыку и лучшего в мире органиста, но когда он ничего не видит (сегодня в XXI веке), это очень сложно. Он не может сосредоточиться. Есть люди, которые закроют глаза, а есть люди, которые ищут что-то, за что им зацепиться. Смотреть на распятие может не каждый в течение большого концерта. И первый концерт, который мы сделали, это был «Вселенная Бах». Мы в качестве сопровождения показывали тогда произведения художников-косми
А. Митрофанова
— Поясните, кто такие художники-космис
Т. Ланская
— Это те, кто рисовали космос.
В. Емельянов
— А Алексей Леонов, пояснять не надо, это наш космонавт.
Т. Ланская
— Да. И когда мы сделали этот первый концерт, мы были просто поражены, потому что в моменты, когда менялось изображение, все одновременно моргали. То есть аудитория была абсолютно поглощена тем, что она видит. И те же самые музыкальные произведения, которые до этого, может быть, вызвали бы периодическое зевание, потому что фуга длинная, и не каждый готов следить за звуковедением в течение, допустим, 13 минут. Здесь же это не вызвало никакой проблемы для зрителя. Тем более мы еще добавляем такие элементы, как флешмоб, например, когда какой-нибудь очень статусный российский хор рассаживается среди этих же зрителей и неожиданно запевает хорал Баха. Это, конечно…
В. Емельянов
— Да, это сильно!
Т. Ланская
— Да, это большое впечатление. И вместе с визуальным рядом это был колоссальный успех. Это очень понравилось всем слушателям, и мы стали сопровождать практически все концерты тем или иным визуальным рядом.
В. Емельянов
— Татьяна, я хотел спросить, а чем закончилась история в парикмахерской с этим топ-менеджером?
Т. Ланская
— История закончилась тем, что теперь он ходит на все концерты, ходит весь его офис и все остальные.
А. Митрофанова
— Я же говорю, что вы молодцы, что вы миссионеры от музыки. Вы можете, конечно, с этим не согласиться, но, по-моему, это так.
Т. Ланская
— Одно дело пригласить людей и написать на афише просто «Вивальди», «Иоганн Себастьян Бах» или «Петр Ильич Чайковский». А другое дело, когда вы пишете на афише фамилии Бартека, Хиндемита, Яначека, то многие спрашивают: «Это что, лекарство?» То есть люди не знают эти фамилии.
В. Емельянов
— Конечно, не знают. Я думаю, что даже если сейчас выйти на улицу, то, наверное, только каждый пятый вспомнит, кто такая Софья Губайдулина или Альфред Шнитке.
Т. Ланская
— Нет. Я думаю, что это будет каждый 125-й в лучшем случае.
В. Емельянов
— Да? То есть я идеализирую.
Т. Ланская
— Это мечта, о чем вы говорите.
В. Емельянов
— Потому что имена, которые вы называете, это, выражаясь нынешним языком, весьма «раскрученные» имена. А точнее мы можем сказать, что в классике тоже есть популярная музыка. Это те люди, которых вы назвали: Бах, Чайковский, Гендель, Шопен, Вивальди, Шуберт, Моцарт, и ещё масса народа на несколько страниц.
А. Митрофанова
— Не забудь про Пьяцоллу!
В. Емельянов
— Это всё то, что на слуху, это уже наш генетический культурный фонд. А те фамилии, которые вы называете… Я, в общем, не очень искушенный в музыке человек, у меня есть какие-то направления, которые я люблю слушать в музыке, кстати, включая классическую, но вот эти имена я слышу впервые тоже.
А. Митрофанова
— Тогда возникает вопрос, а кто все эти люди? И зачем же идти и слушать подобные концерты?
Т. Ланская
— Нет, это замечательная музыка, это великие композиторы XX века.
А. Митрофанова
— А в этом нет никаких сомнений. Вы расскажите, как вы решаете эту задачу?
Т. Ланская
— Вот, например, мы сделали программу с гравюрами Дюрера и назвали её «Всадники Апокалипсиса», потому что там много атональной, резкой, не совсем ласкающей слух музыки, но она настолько соответствует тому, что видят, что люди выходят в восторге от того, какую они услышали музыку.
А. Митрофанова
— А вы, на самом деле, помогли им ее услышать, потому что сопроводили ее визуальным рядом, который помогает включать и другие органы чувств тоже. Это правда! Я же говорю, что от аудиовизуальной культуры сегодня мы никуда не денемся. До нас была в основном культура книжная. Или, допустим, люди могли просто слушать музыку, и больше никаких дополнительных маневров для этого предпринимать не нужно было. А сегодня, это явление давно же уже зафиксировано как мозаичный резонанс. Нам трудно фокусироваться на чем-то одном, нам постоянно надо скакать от картинки к картинке, от сюжета к сюжету. Отсюда же «чем меньше букв, тем лучше».
В. Емельянов
— Спасибо телевидению, кстати!
Т. Ланская
— Это же касается не только сочетания искусств, но и даже самой музыки внутри. Например, могут быть очень разножанровые концерты, и есть люди… Мы очень много проводим танцевальных мероприятий самых разных направлений.
А. Митрофанова
— О, да! Я видела у вас на сайте.
Т. Ланская
— И, например, если это концерт фламенко, то к нам приходят любители этого стиля, к нам приезжают лучшие исполнители. И это очень интересная традиция, очень интересная культура. Но когда мы стали это сочетать с классической фортепианной, скрипичной музыкой так или иначе связанной с Испанией (например, звучит Альбенис, Гранадос, испанские рапсодии Ференца Листа, какие-то произведения Брамса, связанные с испанской тематикой), то и любители этники услышали классическую музыку, и наоборот, те, кто пришел только на классическую музыку, полюбили что-то совершенно другое, этническое. Поэтому сейчас у нас очень много программ, где фактически перемешиваются жанры. То есть мы вводим очень много этнических инструментов именно в классический жанр. И, например, наверное, наш самый популярный проект, о котором даже иногда на «Facebook (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)» пишут ребята: «Вас что, заклинило на этом дудуке?» Совершенно неожиданно мы сделали первый дудуковый концерт. У нас был проект под названием «Из истории жанра», и мы думали, что всем будет безумно интересно узнать, что такое чакона, и как она развивалась, что такое сарабанада, что такое пассакалья и тому подобное. Оказалось, нет. Это была утопия, никому это не интересно, кроме нас. Хотя у нас была пастораль, но это была безумно интересная работа. И всё из-за этого концерта и произошло. Мы начали с пасторалей чрезвычайно ранних добаховских про рождественских пастухов, и серединой, кульминацией концерта был граф Сен-Жермен, который в свое время сочинил несколько пасторалей, и ноты были найдены в библиотеке Конгресса, просто их расшифровали. И мы всё это сделали впервые как должно быть. То есть этот жанр пасторали. И мы дошли там до современных пасторалей Шнитке и Губайдулиной. То есть в этом жанре писали все. И мы поняли, что никто не придёт, билеты не проданы, и как мне сказали: «Никого твоя пастораль вообще не интересует, как и все остальные жанры». И я подумала, а если нам всё-таки пригласить дудук — это же пастушеский инструмент.
А. Митрофанова
— Мы знаем! У нас тут были гости с дудуком в этой студии, и мы слушали, как он звучит прямо здесь, у этих микрофонов. Это какая-то магическая музыка, по-моему.
В. Емельянов
— Но лучше всего дудук звучит, конечно, в горах. Там ему самое место.
А. Митрофанова
— Там его родная среда.
Т. Ланская
— Я думаю, что он лучше звучит не в горах, а в хорошей акустике. Всё-таки горы — это ее отсутствие, там он просто как бы разносится.
В. Емельянов
— А эхо?
Т. Ланская
— Ну, может, какое-то хорошее ущелье.
В. Емельянов
— Ну, да.
Т. Ланская
— Если это какое-то специальное ущелье, то, наверное, да.
А. Митрофанова
— Сойдемся на этом. Я уже себе представляю эту красоту — хорошее ущелье и пастух, который играет на дудуке, который он сделал сам.
Т. Ланская
— И мы включили как раз дудковые пасторали в наш концерт, и был переаншлаг. И люди услышали и этнические пасторали, и пасторали XXI века, и пасторали графа Сен-Жермена и т.п. И, в общем, теперь мы эту тему очень развиваем. У нас прошло уже пять международных фестивалей «Дудук и орган». Сейчас готовим очередной большой концерт с Дживаном Гаспаряном.
В. Емельянов
— Я обожаю этого музыканта. Это маэстро, просто нет слов.
А. Митрофанова
— А у нас здесь был его внук.
Т. Ланская
— И внук Дживан Гаспарян-младший тоже будет, потому что он сейчас не играет без внука. И будет очень много произведений, которые так или иначе связаны с органом.
А. Митрофанова
— Напомню, что в программе «Светлый вечер» на радио «Вера» сегодня Татьяна Ланская — оперная певица и художественный руководитель фонда содействия развитию музыкальной культуры «Бельканто». Татьяна, всё, что вы говорите, это, на мой взгляд, такие всякий раз очень точные находки, если не сказать гениальные, по продвижению классической музыки. То есть вы ищите каждый раз «ключики», вы пробуете так, иначе, то есть это такой творческий поиск, творческий подход. Но в итоге это все заканчивается полным триумфом, потому что… Смотрите, я захожу к вам на сайт и в разделе «Фестивали» есть проект «Магия танца» и смотрю, что здесь есть. «Зима в Буэнос-Айресе» — прекрасно же зимой сходить и какую-то цветную пыльцу обновить на роговице глаз, глядя на то, как красиво может быть исполнено танго в Буэнос-Айресе. Или, допустим, «Рождество в Ирландии», или «Вива, танго!», или «Большой вальс» — это очень красиво, с одной стороны, это очень зрелищно, это то, что открывает, наверное, наши органы чувств. Танец как движение — это то, в чем сразу же хочется принять участие. И вы по этой дорожке идете, и проводите людей в мир классической музыки, в том числе и музыки танго, и джаз у вас есть, я так понимаю.
Т. Ланская
— Да, безусловно.
А. Митрофанова
— И каждый раз вы ищите эти «ключики». И перед началом программы вы сказали нам, что у вас работает всего 10 человек в вашем фонде. А кто эти герои? Передайте им, пожалуйста, от меня поклон.
Т. Ланская
— Хорошо, обязательно.
А. Митрофанова
— Кто они? Как вы друг друга нашли? Как вы, вообще, пришли к тому, что вы хотите всем этим заниматься?
Т. Ланская
— Фактически все, кто у нас сейчас в команде, это люди изначально пришедшие на мой концерт.
А. Митрофанова
— На ваш концерт, который был где?
Т. Ланская
— В разных местах.
В. Емельянов
— В разное время, в разных местах?
Т. Ланская
— Да.
А. Митрофанова
— И они вас просто находили? Вы так сразу замолчали, когда речь зашла о вашем концерте. А почему?
Т. Ланская
— Нет, они меня находили, а потом приросли, и мы стали работать вместе.
А. Митрофанова
— Вы имеете в виду сейчас ваши личные концерты как певицы?
Т. Ланская
— Да.
А. Митрофанова
— Расскажите, пожалуйста, об этой стороне вашей жизни. Потому что мы сейчас говорим про фонд «Бельканто» — это всё прекрасно и замечательно, но вы ведь ещё и чудесный исполнитель.
Т. Ланская
— Наверное, в любом случае вся деятельность фонда вокруг этого и крутится, потому что я пою в очень многих концертах, и очень многие программы отталкиваются от каких-то моих контактов, которые возникли на какой-то другой площадке или каком-то другом фестивале. Потому что наш первый фестиваль, самый первый в моей жизни, «Музыка в изгнании» (мы два года его не проводили просто по причине того, что не можем разорваться на части) был посвящен взаимоотношениям художника и тоталитарной власти.
А. Митрофанова
— Ого!
Т. Ланская
— И было очень интересно. Проходил он в последнюю неделю июля, потому что в это время, как правило, все музыканты, с которыми я в течение сезона встречалась в той или иной стране, все были в маленьком отпуске, и поэтому мы все могли в Москве собраться. И у нас был концерт в православном храме, у нас был концерт в католическом, лютеранском храме и хоральный в синагоге. Там был первый и последний концерт, и мы его долго «пробивали», потому что у меня была мысль сделать совершенно потрясающую программу из произведений композиторов, которые погибли в концлагере. Но пока мы «пробивали» концерт выяснилось, что, оказывается, женщина в синагоге петь не может, потому что она может своим пением не туда увести верующих, поэтому концерт у нас был целиком инструментальный
В. Емельянов
— Это не аплодисменты, это овация.
Т. Ланская
— Да. В общем, очень интересный фестиваль. Он проходил в 2010-м году, когда было +40˚С в Москве и был дым.
В. Емельянов
— Ужас. Да, я помню.
Т. Ланская
— И у нас были абсолютные аншлаги, переполненные залы, море эфиров. И у меня, по-моему, дома была невозможная пачка масок, которые мне дарили все зрители. Цветы и маски, чтобы потом на улицу выходить, помните? Их нужно было там намочить…
А. Митрофанова
— То есть они таким образом заботились о вас и дарили вам новые маски, чтобы вы берегли голос.
Т. Ланская
— Да. Это очень интересный такой проект. Он очень развивался, потом прибавились туда композиторы, которые пострадали… Например, композиторы Словакии, Словении, у которых возникли серьезные трения со своим правительством, и они были вынуждены эмигрировать — кто-то уехал в Северную Европу, кто-то в Америку. Потом появились композиторы из Южной Кореи, которые были родом из Северной Кореи. То есть мы хотели сосредоточиться вокруг Революции и Первой мировой войны, а потом это всё стало вырастать, на что мне барочники сказали: «А как же те, кто пострадал от инквизиции?» То есть это до бесконечности можно развивать.
А. Митрофанова
— То есть тема оказалась не локальной, а бездонной?
Т. Ланская
— Да, огромной. Фестиваль проходил в течение четырех лет. Просто потом появились ещё новые проекты, и так как нас не так много… Мы стараемся, чтоб нас было больше, но это не так легко.
А. Митрофанова
— Вы сами, что больше всего любите исполнять на ваших фестивалях, и вообще в программах в рамках «Бельканто»? Вам, что ближе?
Т. Ланская
— Очень разная музыка. То есть и камерная, и романтическая, и барокко. Я очень много пою Баха, Генделя. И один из моих, наверное, самых любимых композиторов, который здесь, в России почти не исполняется, это Рейнальдо Ан. И в следующем году мы должны, наконец-то, поставить его ораторию «Эсфирь» по ветхозаветному сюжету. Это потрясающий композитор и я очень много пою его произведений. У него есть такое сочинение «Венеция», на которое люди ходят 4 года, они просто ходят на «Венецию» и спрашивают, когда это будет исполняться. Это был замечательный композитор, он дружил с Сарой Бернар, умер в Монако в 1943 году. Он наполовину венесуэлец по маме, по папе — немецкий еврей. Они бежали из Венесуэлы, семья была приближена к президенту, а там был очередной какой-то переворот, и они бежали и осели во Франции. Он учился у Массне.
А. Митрофанова
— Может быть, это более известное имя?
Т. Ланская
— То есть это такой французский романтик, которого очень много исполняют в Европе, в Америке.
А. Митрофанова
— И практически не исполняют у нас.
Т. Ланская
— Да, фактически это имя неизвестно у нас. Это потрясающая музыка, мы очень многое уже исполнили. В его творчестве есть и неоренессанс, и неоклассицизм. Это потрясающая музыка.
А. Митрофанова
— А как вы его подаете, учитывая, что это имя в России практически неизвестно, и вам нужно правильно «упаковать»?
Т. Ланская
— А это всегда можно закрутить в какой-то интересный сюжет.
А. Митрофанова
— А, например?
Т. Ланская
— Например, этим летом мы решили сделать проект «Звуки города». И я начала с Нью-Йорка. В основу легли произведения Гершвина, естественно, чуть-чуть Чаплина, из современных композиторов — это минималисты Адамс, Майкл Найман. То есть мы нашли какие-то органные сочинения. И есть такое замечательное произведение итальянского современного композитора Роберто Молинелли, которое называется «Четыре картины из жизни Нью-Йорка».
А. Митрофанова
— Не слышала, кстати, никогда.
Т. Ланская
— Совершенно потрясающее произведение. И для солирующего саксофона: сопрано, альта и баритона. То есть, если один саксофонист может играть на всем, то он просто меняет инструменты в процессе игры, в каждой части, с камерным оркестром. И это имело колоссальный успех. История с Нью-Йорком уже выросла в огромный цикл. То есть уже совершенно отдельно звучит музыка Бродвея, переложенная для органа, хора, оркестров. Допустим, это Бродвей 60-70-х годов.
А. Митрофанова
— С органом?
Т. Ланская
— Да.
А. Митрофанова
— Фантастика!
Т. Ланская
— Отдельно выросла программа, связанная, допустим, с американской музыкой гангстерской эпохи.
В. Емельянов
— Это 20-30-е годы.
Т. Ланская
— Да. Это совершенно другая музыка, свинговая, тоже совершенно замечательная. Отдельно возникла программа, где минимализм и сегодняшние композиторы, которые пишут в основном для фильмов. Это Адамс «Фригийские врата», это тоже потрясающий совершенно пласт. И отдельный концерт был «Рождество в Нью-Йорке», «Новый год в Нью-Йорке».
А. Митрофанова
— Как у вас Нью-Йорк-то хорошо пошел?
Т. Ланская
— Да, Нью-Йорк у нас очень сильно пошел.
В. Емельянов
— А вы в Нью-Йорке показывали это?
Т. Ланская
— Нет.
В. Емельянов
— А почему?
А. Митрофанова
— Вот, кстати, было бы интересно, что бы там сказали по этому поводу, услышав вашу интерпретацию звуков Нью-Йорка.
Т. Ланская
— И очень интересно, что в этом году… Мы начали это в августе, это было воспринято, вообще, на ура, а до этого у нас был американский концерт, где главной фигурой был в основном Гершвин, и были знаменитые такие вариации органные на тему «Америка, Америка». Это происходило, когда только возникли все эти санкции, и некоторые люди выходили и были очень недовольны, почему мы это играем.
В. Емельянов
— Ой, мы этих людей просто пожалеем, они сами себя лишают удовольствия.
А. Митрофанова
— Конечно!
Т. Ланская
— Второй концерт цикла был «Звуки города Иерусалима». Для меня это было, наверное, самое интересное, потому что мы, естественно, пригласили туда очень много ребят, которые играют на этнических инструментах. Мы постарались передать такой какой-то и аравийский, и еврейский… И такой замес — это безумно красиво! Во-первых, это есть у Равеля. Есть много музыки, есть совершенно замечательный современный турецкий композитор, у него есть произведение «Черная земля», которое исполняется на открытых струнах рояля. Это невероятно!
А. Митрофанова
— На открытых струнах рояля?
Т. Ланская
— То есть фактически он стоит…
В. Емельянов
— И играет, как на лежачей арфе?
Т. Ланская
— Да, скажем так. Это безумно интересно! В общем, концерт был совершенно потрясающим, но публику туда мы собирали с колоссальным трудом.
А. Митрофанова
— Почему?
Т. Ланская
— Вот видимо Иерусалим не вызвал такого ажиотажа, как Нью-Йорк. А там было огромное количество работы, аранжировок, труда. Естественно, мы там сыграли и то, что было с Дживаном Гаспаряном из «Гладиатора», за что он получил «Грэмми», и из «Последнего искушения Христа» — там же тоже были все эти темы. Очень красивый концерт, и теперь очень многое оттуда перешло в «Шагала». Потому что «Шагал» изначально придумывался как орган, дудук и саксофон. И так как у Шагала есть много работ типа «Зеленый скрипач», «Синий скрипач», то очень многие спрашивают, а где же еврейская скрипка. А у нас там было очень много скрипки в иерусалимском концерте, помимо всех ударных, дудука.
А. Митрофанова
— Просто надо пояснить, что «Шагал» — это концерт из проекта «Звучащие полотна» на основе картин Марка Шагала. И сейчас об этом идет речь?
Т. Ланская
— Да. Поэтому тема Иерусалима ушла туда. После этого у нас был замечательный концерт «Звуки города Рио-де-Жанейро» с танцовщиками.
А. Митрофанова
— Там, надеюсь, проблем с публикой не было?
Т. Ланская
— Там проблем не было. Естественно, раз мы говорили о Пьяцолле, то «Звуки города Буэнос-Айрес».
В. Емельянов
— Так сколько всего городов-то?
Т. Ланская
— Много! Уже Венеция была.
В. Емельянов
— Париж?
Т. Ланская
— Сейчас впереди у нас Мехико, потому что к нам приезжает совершенно фантастический органист, основоположник мексиканской школы. Во-первых, надо сказать, что там орган — один из самых крупных в мире, он второй после органа, который стоит во Флориде в универмаге.
А. Митрофанова
— Есть такое направление мексиканский орган?
Т. Ланская
— Да.
А. Митрофанова
— Это какая-то своя школа музыки?
Т. Ланская
— Да, это своя школа, он основоположник, он был в свое время концертмейстером Марио Ланца.
А. Митрофанова
— Ого!
Т. Ланская
— Он дружил с Консуэло Веласкес.
А. Митрофанова
— Надо просто пояснить, может, кто-то не знает, что Марио Ланца — это человек, которого называют «голосом XX века», это лучший тенор XX века.
Т. Ланская
— Да. И блестящий голливудский актер ещё при этом. И у нас как раз он приезжает, везет мексиканскую программу. У них очень интересный концертный зал, он вмещает 4000 человек, в центре стоит орган, и ведут они себя приблизительно, как на корриде. Туда просто ездил наш органист и сказал, что у него сначала был, конечно же, шок, потому что, когда он вошел, у него было ощущение, что он попал в центр какого-то разряда током. Потому что такое количество энергичных людей…
В. Емельянов
— Ну да, эмоциональных.
Т. Ланская
— Да. Во всяком случае, больше он такого нигде не испытывал.
В. Емельянов
— Мы продолжим этот разговор буквально через минуту. У нас сегодня получается музыкальный такой разговор. Мы напомним, что наша сегодняшняя собеседница Татьяна Ланская — оперная певица, художественный руководитель фонда содействия развитию музыкальной культуры «Бельканто». В студии — Владимир Емельянов и Алла Митрофанова.
А. Митрофанова
— Ещё раз добрый, светлый вечер, дорогие слушатели! Владимир Емельянов, я — Алла Митрофанова. И напоминаю, что в гостях у нас сегодня Татьяна Ланская — оперная певица и художественный руководитель фонда содействия развитию музыкальной культуры «Бельканто». Этот фонд занимается уникальными программами, сам их придумывает, сам воплощает в жизнь, и фактически это такой, как Татьяна назвала это перед эфиром, маркетинг от музыки. Но то, что вы делаете, это совершенно потрясающе. Вот вы сейчас в конце первой части нашего разговора описали, как совершенно своей жизнью живет орган в Буэнос-Айресе…
Т. Ланская
— В Мехико.
А. Митрофанова
— Да, простите, в Мехико. Он находится в центре зала на 4000 мест, и что, если туда погрузиться, то всё происходящее напоминает корриду. Знаете, я визуал, и я себе это очень живо всё себе представила и понимаю, что какие-то вещи, которые в нашем сознании изначально кажутся несочетаемыми: коррида и орган, они в каком-то смысле очень близки друг другу именно в такой интерпретации, про которую вы сказали. Именно в таком большом зале, и чтобы это было где-нибудь в Латинской Америке ещё исполнено. Но ведь у каждого органа в разной стране есть, наверное, свой характер. И у вас орган — это самое настоящее отдельное направление. Почему именно орган? Что вы в нем такого нашли?
Т. Ланская
— Наверное, это он нас нашел. То есть мы орган не искали. Просто неожиданно французское посольство нам предложило сделать концерт в Соборе святого Людовика, который находится в Москве на улице Малая Лубянка. И впервые органные концерты мы стали делать именно там, то есть это был сначала такой концерт из произведений французских композиторов, а потом как-то это всё стало развиваться и развиваться, и публика, которая стала к нам приходить, стала очень интересоваться, а когда мы снова устроим органные концерты. И сейчас все наши 120 000 подписчиков идут всегда на каике-то мероприятия так или иначе связанные с органом.
А. Митрофанова
— Вы имеете в виду подписчиков сайта http://www.belca
Т. Ланская
— Да.
А. Митрофанова
— Они идут именно на орган?
Т. Ланская
— Большей частью.
А. Митрофанова
— То есть у вашей аудитории была какая-то потребность в том, чтобы услышать эти звуки?
Т. Ланская
— Может быть она так сформировалась. То есть изначально приходили любители органа.
В. Емельянов
— А, может, кто-то просто из любопытства сходил, а потом остался?
Т. Ланская
— Может быть.
В. Емельянов
— Но мне кажется, что если человек не совсем черствый внутри (хотя я всё-таки верю, что таких людей не бывает), то орган не может оставить равнодушным, потому что эта музыка и эти звуки, несмотря на то, что они находятся на Земле и они извлекаются человеческими руками, она неземная. Это музыка — вселенная, вообще, это звуки вселенной.
А. Митрофанова
— Космическая.
Т. Ланская
— Да.
В. Емельянов
— Хорошо, пускай будет космическая.
А. Митрофанова
— Хорошо, пусть будет звуки вселенной. (Смеется.) То есть это получается, что есть запрос на то, чтобы слышать такую музыку?
Т. Ланская
— Да.
А. Митрофанова
— А вы, вообще, как-то изучали спрос? Простите, что мы такими маркетинговыми терминами говорим.
Т. Ланская
— Дело в том, что мы его не то что его изучали. Это же как бы всё легко изучается в процессе, когда смотришь, а проданы ли билеты или нет.
А. Митрофанова
— Логично. Но это определенный риск.
В. Емельянов
— Мне очень нравится этот такой подход.
А. Митрофанова
— Какой?
В. Емельянов
— «Билеты проданы или нет?» (Смеется.) И это главный показатель успеха или неуспеха задумки.
Т. Ланская
— Вот сейчас, например, у нас идут «Звуки города Париж», о которых мы говорили. Впервые они были 14 февраля, и мы думали, что собор упадет.
А. Митрофанова
— Конечно! Тем более 14 февраля, которое называется в народе…
Т. Ланская
— И вот сейчас, естественно, парижская тема очень развивается. И опять-таки Париж — это тоже бесконечность. Это может быть и шансон настоящий.
В. Емельянов
— Ой, я очень люблю!
Т. Ланская
— Эдит Пиаф…
В. Емельянов
— И не только!
А. Митрофанова
— А Сен-Санс у вас там звучал?
Т. Ланская
— Вот в этом концерте не звучал. Но, например, это может быть Владимир Косма (XX век) — это саундтреки к «Игрушке».
А. Митрофанова
— Да-да!
Т. Ланская
— Это может быть Мишель Легран, это могут быть песни Эдит Пиаф, из репертуара Ива Монтана.
В. Емельянов
— Азнавур!
Т. Ланская
— Да. И всё это, допустим, разложено так, что вы слышите ещё те произведения, которые написали композиторы, которые работали в «Нотр Даме» — это Франк, Вьерн, Видор, Дюпре. Это потрясающая музыка, написанная для симфонического органа. То есть мы будем слушать не только шансон или, допустим, музыку для кино, но услышим именно «Нотр Дам», который тоже является большой частью Парижа.
А. Митрофанова
— Это потрясающе, конечно, что вы сейчас рассказали. Я под большим впечатлением.
В. Емельянов
— Надо услышать это всё, конечно.
А. Митрофанова
— Но почему я спросила про Сен-Санса, я знаю, что он играл, если мне изменяет память, на органе, который установлен в храме Мадлен. А считается, что это один из лучших органов Парижа, и это тоже потрясающее пространство, потому что храм-то изначально строился… Он, вообще, напоминает такой греческий Парфенон. И там акустика чудесная, и пространство само по себе такое великолепное. И там часть мощей Марии Магдалины, кстати говоря, находится, поэтому туда и паломники всегда с радостью приходят и едут из разных стран, в том числе и из России много паломников. Когда было чуть попроще, в докризисные времена, туда очень много народу из России приезжало, именно к Марии Магдалине. И то, что там этот орган, и то, что там можно остаться на концерт и послушать и органную музыку, и какие-то струнные коллективы, это же, понимаете, тоже такое какое-то… Ты чувствуешь полноту бытия в такие моменты. То есть ты находишься в потрясающе красивом месте, которое красиво не только в горизонтальном смысле, но и вертикальном, потому что рядом с тобой находится большая святыня, и в этом месте ты еще и воспринимаешь эту музыку. Это, конечно, потрясающе. Но то, что вы делаете со «Звуками Парижа», это немножко другое направление, но тоже очень здорово. Вообще, это такие бездонные темы, действительно, какой город не возьми. А, «Звуки Москвы» не делали?
В. Емельянов
— Вот я хотел спросить, прямо с языка сняла.
А. Митрофанова
— Извини!
В. Емельянов
— Нет, нормально. (Смеется.)
Т. Ланская
— Вот «Звуки Москвы» мы еще не делали.
В. Емельянов
— А «Звуки Петербурга»?
А. Митрофанова
— А какими они могут быть, как вы думаете? Если, к примеру, это «Звуки Москвы» или, как Володя говорит, «Звуки Петербурга», что это такое? Как вы это видите?
В. Емельянов
— Ты прямо сразу так хочешь, чтоб Татьяна тебе концепцию сходу сказала?
А. Митрофанова
— Простите, это просто любопытство!
Т. Ланская
— На самом деле я уже об этом думала, общаясь с руководством Музея Москвы. И это может быть очень разное направление. То есть можно выстроить, например, проект, где мы будем слушать музыку или какое-то литературное творчество, или видеть визуальный ряд, например, если взять каких-то царственных особ.
В. Емельянов
— Или сословие, например, купеческое.
Т. Ланская
— Например, Иван Грозный писал музыку.
В. Емельянов
— Иван Грозный, чего только не делал. Он мастер на все руки был!
Т. Ланская
— Канты Петра. Допустим, какие-то литературные опусы Екатерины II. То есть можно, допустим, пойти по такому пути.
В. Емельянов
— Ничего себе опусы! С Вольтером переписка и пьесы театральные.
А. Митрофанова
— И не только с Вольтером!
Т. Ланская
— Да. То есть можно пойти по такому пути. Но это будет уже Москва и Петербург перемешаны в таком проекте.
А. Митрофанова
— Знаете, а вы дальше не продолжайте, не раскрывайте всех карт.
Т. Ланская
— У нас просто сейчас еще очень много направлений. Когда мы начали с картин, с космоса, то, естественно, мы дальше ушли во многом в кино. И мы не просто ушли в кино, но одна из наших площадок сейчас — это «Иллюзион» и проект из Госфильмофонда. То есть сначала мы начали со знаменитого фильма «Universal Pictures» «Призрак оперы», который мы сделали с органом.
А. Митрофанова
— Я прошу прощения, но только надо пояснить, что кинотеатр «Иллюзион» — это один из самых известных московских кинотеатров, очень старый, со своей историей. Это там находится сейчас прокат Госфильмофонда.
Т. Ланская
— Вообще, со своей какой-то уникальной атмосферой!
В. Емельянов
— Давай тогда уж скажем тем, кто не знает, где он находится.
А. Митрофанова
— Котельническая набережная, сталинская высотка, и в нижнем этаже там совершенно потрясающее пространство. Там есть своя атмосфера, какой-то свой дух кино. Там можно было увидеть кино, когда еще не было Интернета, и мы не смотрели в онлайне всё, что вздумается. И более того, можно было записать на диски фильмы, которые были и есть в архивах Госфильмофонда. То есть это место уникальное. Вы ещё ведь как выбираете площадки, посмотрите! Если кинотеатр, то, значит, это будет «Иллюзион». Красиво же!
Т. Ланская
— Да. У нас там очень красивые проекты и детские, и взрослые. Начали мы с немого кино, потом мы перешли к саундтрекам, и сейчас фестиваль саундтреков очень разрастается и у каждого коллектива, который с нами сотрудничает, уже есть своя ниша. То есть это отдельно, например, музыка из высокого итальянского кино (Висконти, Бертолуччи, Антониони), то есть всё уже…
А. Митрофанова
— А «Румба» из Феллини у вас там не звучит, простите?
Т. Ланская
— Там всё звучит.
А. Митрофанова
— Хотя она сейчас и так на каждом углу звучит.
Т. Ланская
— Да. В общем, очень много фильмов мы задействовали. И сейчас к этому даже подключаются мультфильмы, которые сняты до 50-го года. Естественно, это всё звучит с живой музыкой, то есть звук мы не пускаем, пускаем именно пленку, потому что это очень важно для многих зрителей, что они видят не оцифрованное что-то, а пленку. И иногда поступает какой-то фильм, где какой-то кадр отсутствует, просто в силу времени, и он вставлен в цифре, и люди подходят и возмущаются: «Да как вы могли нам подсунуть суррогат!» То есть там совершенно особая аудитория, которая может хорошо отличить пленочное изображение от оцифрованного.
А. Митрофанова
— Трепетная такая аудитория!
В. Емельянов
— Главное показать, что ты можешь отличить!
Т. Ланская
— Да, показать, что ты знаешь! (Смеется.) И у нас там проходят замечательные сказки, которые мы показываем для детей. Сказки там с самой разной анимацией. И перед этим у нас ещё проходит мастер-класс. И у нас дети, например, создают либо пластилиновый мультфильм, либо рисованный, либо который они вырезают. И пока идет сказка после мастер-класса, в это время мультфильм монтируется, и дети, выходя из зала, видят на мониторах свой фильм, и кричат: «Это мой котенок! Это мой червяк! Это мое солнышко!» То есть просто уже живой настоящий мультик.
А. Митрофанова
— Узнают свои работы?
Т. Ланская
— Да.
А. Митрофанова
— Я хотела сказать, что вы плавно начали нам рассказывать о еще одном очень важном направлении вашей работы — программах для детей, которые тоже нужно строить по какому-то своему сценарию, со своей драматургией они должны быть. Ведь если нам, взрослым трудно сегодня воспринимать в течение 40 или 60 минут классическую музыку, чтобы она ничем не сопровождалась…
Т. Ланская
— То детям, конечно, ещё сложнее.
А. Митрофанова
— Да. Они-то, вообще, «энерджайзеры», попробуй, удержи хотя бы две минуты внимания ребенка, и считай, что это уже маленькая победа. А вы делаете для них программы классической музыки с органом тоже, я так понимаю?
Т. Ланская
— Да, большей частью.
А. Митрофанова
— Расскажите, какие это направления, потому что среди нашей аудитории очень много таких ответственных родителей, которые ловят всё самое интересное для детей.
Т. Ланская
— Фактически всё началось со сказок с органом. Это как есть «Сказки с оркестром», так у нас были «Сказки с органом». То есть, когда актер читает, звучит органная музыка (то есть прописывается партитура). Допустим, есть отдельная сказка, которую мы создаем специально на барочную музыку или на романтическую. Всё зависит от того, какая сказка. Естественно, что сказки выбираются. Это обязательно Андерсен, Гофман, всё самое известное.
В. Емельянов
— Я представляю, как можно сделать Гофмана или Андерсена, ту же «Снежную королеву» вместе с органом, что просто седой выйдешь из зала. (Смеется.)
Т. Ланская
— Нет, это очень красиво. Например, с Регером, Мендельсоном сделать «Снежную королеву» — это потрясающе. У Регера есть столько таких «оцепенелых» произведений, которые просто точно «Снежная королева». Потом очень много коллективов, которые исполняют средневековую музыку — мы их соединяем тоже в сказках. Например, «Бременские музыканты» — у нас это действительно бременские музыканты, то есть музыка XIV — XV века. «Робин Гуд» у нас, естественно, звучит с шотландскими и ирландскими волынками и вистлами. А дети перед этим могут там сделать лук, правда, маленький, чтобы они сразу музыкантов не застрелили в процессе сказки.
В. Емельянов
— Ну, можно им стрелы с присосками давать, как в моем детстве.
Т. Ланская
— С присосками тоже не очень хорошо, если в орган попадет.
В. Емельянов
— Согласен, да.
А. Митрофанова
— Музыка XIV века! Я вспомнила сразу известного менестреля Люка Арбогаста из Страсбурга, который тут засветился, по-моему, в проекте «Голос», во французской его версии. А он такой под 2 метра ростом, весь в тату, лысый, у него пирсинг какой-то. И он выходит в кожаных одеждах и начинает тонким-тонким, очень высоким голосом (я не знаю, если бы был мужской сопрано, то я бы так и сказала) петь эти самые песни менестрелей XIV — XV веков, то есть средневековую французскую музыку, и невозможно оторваться.
Т. Ланская
— У нас в этом году были «Бременские музыканты», которые мне понравились большего всего. Есть такая замечательная группа «Floss Florum», они живут в Екатеринбурге и это фактически рок-группа Средневековья. Это, вообще, потрясающе. Это надо увидеть, услышать. Они создают инструменты.
В. Емельянов
— Как называется, ещё раз?
Т. Ланская
— «Floss Florum».
В. Емельянов
— Татьяна Ланская – наша сегодняшняя собеседница, художественный руководитель фонда содействия развитию музыкальной культуры «Бельканто». Татьяна — оперная певица. «Floss Florum», да, интересно, я первый раз слышу это название.
Т. Ланская
— И это было, конечно, потрясающе, потому что дети видят эти инструменты.
В. Емельянов
— Можно же ведь там у вас пощупать всё?
Т. Ланская
— Да.
В. Емельянов
— Ведь детям потрогать инструмент руками — это очень важно.
Т. Ланская
— Это в конце концерта можно сделать, подойдя к музыкантам. Но про «пощупать» это отдельно. Сейчас у нас уже есть детская версия сайта. Для самых маленьких — это соска, постарше — медвежонок, и ракета — это уже для школьников. Еще там не совсем всё заполнено, потому что мы только это сделали на прошлой неделе. И как раз интерактивные программы, где дети всё могут потрогать своими руками, где музыканты рассказывают в очень доступной форме. И вот можно увидеть даже там в фотогалерее, что они себя чувствуют очень свободно и раскованно. Причем мы не собирались делать программы для совсем маленьких, то есть от 0 до 3-х лет, мы как-то всё же считали, что мы уже должны с более взрослыми детьми заниматься, но это оказалось очень востребовано.
В. Емельянов
— Я думаю, что это очень правильно, потому как, что напишешь на эту «tabula rasa», то и будет на выходе из человека. Если ему, извините, с мокрых детских штанов прививать любовь к этой музыке, то, может быть, он и не станет ее горячим поклонником, но однако для него это не будет чуждо, и он будет слышать эти звуки потом и понимать, что это за музыка. Кстати, про орган хотел рассказать. Я однажды был в поездке чуть ли даже не в Париже, и меня привлекли звуки органа, я зашел и был совершенно пустой храм, может быть, там два человека было, и то, видимо, такие же праздногуляющие люди по Парижу. Было раннее утро, наверное, где-то половина девятого утра. И просто кто-то играл или занимался, но это звучало, конечно, фантастически. Вы представляете, да? Огромный католический храм, пустой совершенно. Я говорю: «Пойдем, послушаем, это же великолепно, это прекрасно, это очень красиво!» И мы провели там где-то минут 20-30, посидели, послушали, в общем. И я говорю: «А почему ты так сопротивляешься?
А. Митрофанова
— Органа?
В. Емельянов
— Да, звуков органа.
Т. Ланская
— Вот этой мощи, наверное.
В. Емельянов
— Вот, видимо, в какой-то резонанс, может быть, вошло. Как-то срезонировало, может быть, какая-то низкая нота была на этом органе, что-то завибрировало, и человеку стало страшно. Но потом, слава Богу, отпустило, и сейчас нормальное восприятие. Я просто к тому, что детям это очень важно прививать.
Т. Ланская
— Кроме того, для детей, это можно заметить, если посмотреть первую галерею…
А. Митрофанова
— Вот я как раз тут на сайте у вас уже смотрю галерею.
Т. Ланская
— Надо просто нажать на первую фотографию, и там вы увидите многих детей, которые читают книжку, а на книжке написано «Котенок Бельканто». То есть у нас есть ещё своя серия книг, которая фактически каждый месяц пополняется, история расширяется. Там, по-моему, у нас уже 15 выпусков.
В. Емельянов
— А кто пишет?
Т. Ланская
— Пишет наш литературный редактор Дмитрий Бочаров.
А. Митрофанова
— Я тут смотрю фотосессии с детьми у вас. Да, тут есть это джазовое шоу, где дети знакомятся с инструментами.
Т. Ланская
— И там многие держат в руках эти книжки, и там они с сосками, пытаются уже что-то…
А. Митрофанова
— А вот «Маугли»? Это то, что было у вас совсем недавно в начале февраля?
Т. Ланская
— Да, в музее Дарвина мы проводим «Сказки живой природы».
А. Митрофанова
— С потрясающим видеорядом!
Т. Ланская
— Да, это Киплинг, это «Рикки-Тикки-Тав
В. Емельянов
— Это прямо в здании музея?
Т. Ланская
— Да.
В. Емельянов
— Это на «Академической», если кто не знает.
А. Митрофанова
— Там у них хороший, кстати, зрительный зал есть с акустикой.
Т. Ланская
— Акустика не самая лучшая, но очень здорово, потому что вся сказка рисуется песком от самого начала до конца, поэтому возможности…
А. Митрофанова
— Я как раз хотела спросить про эту технику… Потому что рисунки просто потрясающие, но, к сожалению, мы нашим слушателям не можем этого на пальцах объяснить, но если вы зайдете в раздел на сайте http://kids.belc
Т. Ланская
— Или просто на нашем сайте раздел «Дети». У нас уже «Сказки живой природы» идут второй год, очень успешно. И со следующего сезона у нас есть уже такое точное решение, что мы сказки регламентируем по тем местам, где они проходят. То есть, например, в Музее обороны у нас будут сказки, связанные, так или иначе, с патриотизмом. Например, тот же «Стойкий оловянный солдатик» Андерсена. В Музее космонавтики будет всё, что связано со звездами и космосом.
А. Митрофанова
— «Маленький принц», например.
Т. Ланская
— Да, естественно. И в этом году мы проводили сказки (сейчас еще осталось две сказки впереди) в малом рахманиновском зале консерватории. И в следующем году мы уже делаем большой проект именно для школьников под названием «Мировая литература и великая музыка». То есть там будет очень много чего, что связано со школьной программой. Это будут и «Алые паруса» Грина, и «Синяя птица» Метерлинка, и «Пер Гюнт» Ибсена, естественно, адаптированный, потому что в чистом виде это не совсем…
А. Митрофанова
— Да, в чистом виде, я думаю, что сложновато.
Т. Ланская
— Естественно, будет Пушкин: и «Метель», и «Каменный гость». Кстати, в Пушкинском музее мы сейчас начали «Сказки Пушкина», сейчас как раз была премьера «Сказки о рыбаке и рыбке». Там это очень востребовано, фактически не попасть ни на «Руслана и Людмилу», ни на какую сказку.
В. Емельянов
— То есть, если люди сейчас с трудом затаскиваются на классический концерт, чтобы просто прийти, сесть, включиться, немножко внутренне поработать для того, чтобы с этой музыкой как-то начать взаимодействоват
А. Митрофанова
— А я сейчас тут у вас на сайте в разделе всё тех же фотографий с детьми нашла «Ирландское джазовое шоу для самых маленьких». Это, по-моему, вообще, 10 из 10, что можно сделать! Мало того, что это ирландское шоу, но оно еще и джазовое! И ещё оно для самых маленьких!
Т. Ланская
— Да.
В. Емельянов
— Дети, вообще, джаз любят.
Т. Ланская
— Очень!
А. Митрофанова
— И тут, пожалуйста, вот эти самые маленькие… А потому что, мне кажется, джаз соответствует их внутреннему ритму. Они же такие очень подвижные.
В. Емельянов
— Нет, джаз — это в первую очередь свобода и импровизация, и игра.
Т. Ланская
— Да.
А. Митрофанова
— Да, Володя прав.
В. Емельянов
— И игра в смысле игра, ты прикидываешься. Это игра в музыку по большому счету.
А. Митрофанова
— А они тут и играют! Вот я вижу тут на фотографиях. Володь, можешь тоже посмотреть! И нашим слушателям рекомендую зайти и тоже увидеть это своими глазами. Вот, посмотри… «А теперь дискотека…» И вот они… Все музыкальные инструменты целы потом? Потому что я смотрю, что там очень серьезный идёт разбор того, что такое саксофон, синтезатор.
Т. Ланская
— Да, целы.
А. Митрофанова
— И их прямо обучают играть?
Т. Ланская
— Нет, конечно, не обучают, но, во всяком случае, рассказывают, и они все могут попробовать.
В. Емельянов
— Извлечение звуков уже само по себе чудо и волшебство.
Т. Ланская
— Да. Так же как и с песочной анимацией, когда обязательно художник в конце рассказывает, как это делается. И они могут немного попробовать сами порисовать. Потом у нас есть ещё восточные сказки — это отдельное направление с восточными танцами. Это «Алладин», «Али-Баба и 40 разбойнкиов», «Синдбад-мореход
А. Митрофанова
— Это очень красиво!
Т. Ланская
— Мы в соборе сейчас делаем концерт, и у нас там замечательная художница Аня Клыковская рисует, именно воссоздает самые знаковые и знаменитые произведения импрессионистов Мане, Моне, Ренуара. И звучит музыка Шопена. Очень красивый тоже проект, это очень красиво все выглядит.
А. Митрофанова
— Вы знаете, вы дарите витамины радости. По-моему, целыми такими дозами очень важными в наше время, когда, я имею в виду не зима, не весна, а непонятно что ещё пока, и всё вокруг серое, и так хочется этих красок. Вот надо идти туда и смотреть на Мане, Моне в анимации эбру.
Т. Ланская
— Да.
В. Емельянов
— Татьяна, я хотел бы вас вот о чем еще спросить. Вот, кроме всех этих интересных мероприятий, о которых мы сегодня почти уже битый час говорим, ваш фонд и вы оказываете поддержку и помощь молодым музыкантам и художникам. Я хотел бы, чтобы вы немножечко подробнее на этом остановились. У нас не очень много времени до конца нашей передачи, но тем не менее. Это просто тоже очень важно.
Т. Ланская
— Дело в том, что в основном, наверное, на 70% мы работаем именно с начинающими музыкантами, у которых не было еще возможности где-то реализоваться и которым сложно заявить о себе. Для этого у нас есть все возможности. Причем это касается не только исполнителей, художников, но и молодых композиторов. Например, Лёша Сергунин написал огромное количество музыки, и мы попробовали… Вот у нас сейчас был фестиваль, посвященный Иерониму Босху, и мы просто написали мистерию. Это был совершенно потрясающий такой продукт, связанный с Босхом. То есть любой молодой композитор тоже может как бы попробовать поучаствовать.
А. Митрофанова
— Могут прямо заявки вам присылать?
Т. Ланская
— Присылайте!
А. Митрофанова
— Потому что нас сейчас слушают люди, которые, наверняка, хотели бы себя попробовать.
Т. Ланская
— Да, могут присылать. И приезжают и что-то предлагают. И вот сейчас Лёша уже будет получать «Золотую маску». Мы очень рады, они с Улицкой* сделали оперу про доктора Гааза, совершенно потрясающую.
А. Митрофанова
— Потрясающая тема!
В. Емельянов
— Людмила Улицкая* в опере?
Т. Ланская
— А у нее есть повесть о докторе Гаазе.
А. Митрофанова
— То есть ей принадлежит либретто, а ему принадлежит музыка?
Т. Ланская
— Да.
А. Митрофанова
— И это действо получило «Золотую маску»?
Т. Ланская
— Да.
А. Митрофанова
— Скажите, а ведь есть у вас еще, помимо работы с молодыми музыкантами, направление работы, связанное с поддержкой малообеспеченных семей и вообще людей, которые не могут себе позволить купить билеты и т.д.?
Т. Ланская
— Огромное количество фондов, которые к нам приходят, и связанные с сиротами, и с больными людьми, и взрослыми, и маленькими, в реабилитации. Вот сегодня перед тем, как я к вам уходила, пришло письмо от организации, которая создана мамами, потерявшими детей. Они боятся остаться в углу комнаты, находясь в этом горе. И чтобы они могли тоже куда-то выходить и как-то вернуться все равно к жизни…
А. Митрофанова
— Вы для них предоставляете билеты?
Т. Ланская
— Конечно.
А. Митрофанова
— То есть вы даете людям возможность приходить к вам бесплатно?
Т. Ланская
— Да.
А. Митрофанова
— Конечно, не для всех бесплатно, но для этих особых категорий, которые нуждаются в поддержке, вы бесплатно предоставляете билеты. Ну, потрясающе, конечно, у вас столько всего. Мне бы хотелось, чтобы мы как-то с вами начали дружить домами, потому что эти витамины радости, которые вы производите на свет, мне кажется, что и наши слушатели были бы вам благодарны за ваше участие здесь, если вы будете у нас появляться. Да и мы сами, знаете, радиоведущим тоже очень хочется видеть и слышать красоту.
Т. Ланская
— Приходите к нам!
А. Митрофанова
— С радостью!
В. Емельянов
— Все говорят: «Приходите к нам!», и никто не присылает пригласительных билетов. Все обещают, но редко, кто исполняет.
А. Митрофанова
— Володя ворчит, ему Тимур Кибиров разрешил.
В. Емельянов
— Да, мне разрешил ворчать Тимур Кибиров, потому что возраст уже подходящий. Спасибо большое, что нашли время к нам прийти, за интересный рассказ! Я целиком и полностью поддерживаю инициативу Аллы. Приходите к нам, пожалуйста, еще раз, рассказывайте.
Т. Ланская
— Спасибо!
В. Емельянов
— Я думаю, что и многие наши слушатели сегодня (если они сейчас в данный момент стоят в пробке, после того, как они закончат свои вечерние дела) попадут на ваш сайт, посмотрят, и, наверняка, вы увидите новые лица на ваших мероприятиях. Еще раз спасибо большое! Мы напомним, что у нас сегодня в гостях была художественный руководитель фонда содействия развитию музыкальной культуры «Бельканто», оперная певица Татьяна Ланская. А программу «Светлый вечер» на радио «Вера» для вас подготовили и провели Владимир Емельянов и Алла Митрофанова.
*признана Минюстом иностранным агентом
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.