В День защитника отечества у нас в гостях были ответственный за взаимодействие с вооруженными силами РФ в Псковской епархии, настоятель храма Александра Невского протоиерей Олег Тэор, клирик Спасо-Елеазаровского монастыря иерей Герман Горяев и командир взвода 76-й десантно-штурмовой дивизии Александр Сидорин.
Мы говорили о взаимоотношении Церкви и армии, о том, какое служение несут священники в военных частях, как военные относятся к присутствию священнослужителя в части, на боевых позициях и на передовых в местах военных конфликтов.
А. Пичугин
— Это «Светлый вечер» на радио «Вера». Дорогие слушатели, здравствуйте! Сегодня 23 февраля, праздник — День защитника Отечества. Праздник пускай и не церковный, но тем не менее наш, государственный, российский. Мы вас с ним поздравляем. В первую очередь защитников Отечества — тех, кто служил в армии, тех, кто сейчас служит; да и в общем мужчин, женщин, которые причисляют себя к защитникам Отечества. Меня зовут Алексей Пичугин. Я вам сразу представлю наших гостей. У нас, в этой студии, эту часть «Светлого вечера» вместе с нами ближайший час проведут: протоиерей Олег Тэор — настоятель храма святого благоверного князя Александра Невского в Пскове, ответственный за взаимодействие с вооружёнными силами России в Псковской епархии, помощник командира 76-й гвардейской Черниговской Краснознамённой, ордена Суворова десантно-штурмовой дивизии, помощник по работе с верующими военнослужащими. Также здесь, в этой студии, отец Герман Горяев — клирик Спасо-Елеазаровского монастыря Псковской епархии и помощник командира 104-го десантно-штурмового полка — помощник также по работе с верующими военнослужащими; и старший лейтенант Александр Николаевич Сидорин. А вы, Александр, напомните нам, где вы служите!
А. Сидорин
— Являюсь командиром взвода.
А. Пичугин
— Вы — командир взвода 76-й десантно-штурмовой дивизии, всё правильно?
А. Сидорин
— Так точно!
А. Пичугин
— Отлично! Вот в таком составе мы эту часть «Светлого вечера» и проведём. 23 февраля — день, так или иначе у нас связанный с вооружёнными силами, с армией. А давайте вспомним, обратимся немного к истории, может быть: Церковь и армия — в нашей стране, по крайней мере, — на протяжении многих столетий всегда были рядом, за исключением, наверное, каких-то событий не очень давнего прошлого — советского времени. А до этого, с момента крещения Руси, Церковь принимала довольно деятельное участие в армейских буднях, в армейской жизни. Армия тоже, в свою очередь, была рядом с Церковью. Как сейчас обстоят дела с этим, отец Олег?
Прот. Олег Тэор
— Сейчас мы тоже возобновили, особенно в последнее время, связь Церкви с армией. Потому что в армии военнослужащие являются полноправными гражданами нашей страны, они защищают Родину. И особенно верующие имеют свои права исполнять свои как обязанности, так и вероисповедование исповедовать. Исповедовать — это значит и совершать таинства, посещать храмы.
А. Пичугин
— Давайте о вашем опыте поговорим. Я, по крайней мере больше 10 уже лет, наблюдаю за вашей деятельностью на этом поприще в Псковской епархии. Вы один из самых известных, если не самый известный военный священник в России. С чего всё у вас начиналось конкретно? Ведь вы служите явно гораздо дольше священником, чем у нас началось какое-то возрождение отношений Церкви и армии.
Прот. Олег Тэор
— У нас в Пскове военнослужащие — дивизия. И мы с детства уважали военнослужащих, даже после Великой Отечественной войны, в том числе и ветеранов, и всегда гордились и молились за воинов — защитников Отечества. Мы уже давно, ещё в советское время, молились за воинов, они к нам приходили и исповедовались, причащались.
А. Пичугин
— Открыто?
Прот. Олег Тэор
— Правда, не открыто. Но родственники особенно просили молиться за своих воинов-военнослужащих. Потом уже нам не стали запрещать это, и мы стали крестить. Когда Святейший Патриарх Алексий Второй приезжал в Псков, он даже благословил одного нашего генерала — командира дивизии, его ребёнка — мальчика. И мы уже крестили официально воинов. Военнослужащие принимали присягу, и даже в храме — в древнем Троицком нашем соборе. А впоследствии и в нашем храме Александра Невского — около храма принимали присягу часто, заходили в храм.
А. Пичугин
— Но вы сами были инициатором этого? Или с благословения правящего архиерея, епархии, или это исходило от самих военнослужащих? Вот кто толчок дал первый?
Прот. Олег Тэор
— Да, по благословению нашего владыки — теперь митрополита Псковского и Порховского Евсевия — мы стали продолжать вот эту связь Церкви с армией, крестить военнослужащих. Иногда даже крестили мы более 50 воинов сразу. Мы до этого сделали в храме купель с полным погружением. Потом, служим Литургию и тогда служили. Причащались у нас военнослужащие. И уже теперь иногда причащаются до 120 человек.
А. Пичугин
— Каждое воскресенье?
Прот. Олег Тэор
— Один раз в неделю у нас бывают.
А. Пичугин
— Это очень хороший показатель.
Прот. Олег Тэор
— Иногда бывает, более тысячи военнослужащих сразу приходит в храм.
А. Пичугин
— Отец Герман, а у вас как это было?
Иер. Герман Горяев
— Вечер добрый!
А. Пичугин
— Вечер добрый! Как у вас это было? Как я понимаю, вы отношение к армии имели до принятия сана?
Иер. Герман Горяев
— Да, я служил в 22-й бригаде ГРУ в своё время. И так жизнь моя складывалась, что участвовал тоже в одной горячей точке. И видел, когда ты там, что, конечно, вспоминаешь в такие тяжёлые минуты только Бога. И сейчас убеждаюсь, что каждый военнослужащий, когда что-то случилось такое, что нужно выполнять какие-то задачи, то, конечно, первым делом душа всё-таки ищет Творца и обращается к Нему, когда опасность, смерть очень близко. Поэтому для военнослужащих это, конечно... Вот я заметил, что они очень близки к нам — именно к священникам. Вот у них это зерно... Кстати, в Святцах очень много святых-военнослужащих, очень много, то есть считается, что самое большее — из военнослужащих.
А. Пичугин
— А ваше собственное обращение к вере произошло как раз в горячей точке где-то?
Иер. Герман Горяев
— Да. Первые зёрна, первое обращение к Богу, конечно, именно происходило в такие тяжёлые для души минуты. И я обращался, просил Бога, чтобы Господь, когда я вернусь уже — я служил срочную, — я вернусь и начну свой путь именно с Богом. И в душе чувствовал, что я менялся, именно когда было тяжело. В эти минуты именно Бог помогал. И я много знаю офицеров, которые были совершенно неверующими до 30-40 лет, но наступало такое время, когда они выполняли какие-то задачи военные и обращались к Богу, и чувствовали Его помощь. Душа как бы чувствовала, что это Творец. И после этих всех событий они стали как-то... не как-то, а твёрдо обратились к Богу, приходят. Потому что офицеры очень организованы — если они почувствовали присутствие Божие, они очень волевые люди, они сразу начинают ходить в храм, молиться, спрашивать. То есть у них многому можно поучиться, именно их воле такой человеческой.
А. Пичугин
— А вы, когда стали священником, сразу мыслили себя как военного священника или это послушание уже потом к вам перешло?
Иер. Герман Горяев
— Нет, я не мыслил себя. Так получилось, Божьим Промыслом, я поехал на Соловецкие острова — так Богу, наверное, было угодно. И там я жил около трёх лет — хотел укрепиться в Боге, почувствовать Его присутствие, чтобы на самом деле быть таким искренним верующим. И так получилось, что там духовник монастыря отец Герман благословил меня поступать в духовное училище. Я отправился в Псков, тоже таким Промыслом Божьим. В Пскове, по благословению нашего владыки поступил в духовное училище, закончил его. И владыка благословил меня служить в монастыре женском — Спасо-Елеазаровском. И тут приехала группа офицеров, разговорились с нашей матушкой-настоятельницей. Она вскользь сказала, что я тоже военный и был в горячей точке.
А. Пичугин
— В боевых операциях.
Иер. Герман Горяев
— Да. И они, конечно, сразу обратились к нашему владыке, попросили его благословения. Владыка благословил меня заниматься военнослужащими.
А. Пичугин
— Давайте, Александр, теперь с вами пообщаемся.
А. Сидорин
— Здравствуйте!
А. Пичугин
— Да, ещё раз здравствуйте! Вы — командир взвода. Вам, как я понимаю, помимо ваших профессиональных обязанностей, вашей службы, приходится общаться также и с духовенством в частях. Как раз вы — тот самый командир, чьими помощниками священники, которые у нас находятся в студии, являются. Правильно?
А. Сидорин
— Да, правильно.
А. Пичугин
— А в чём заключается ваша задача по отношению именно взаимодействия Церкви и армии?
А. Сидорин
— Моя задача, на самом деле, очень простая, с одной стороны: плотно общаясь с военнослужащими, постоянно наблюдая их деятельность, постоянно участвуя вместе с ними, выявлять тех военнослужащих, которые действительно нуждаются в помощи священника или психолога, или кому-то просто тяжело. Потому что в первую очередь они, конечно, идут к командирам — командирам взводов и отделений. И если уже командиры не обращают на это внимания, тогда они уже стреляются, тогда они уже бегают, и всё остальное.
А. Пичугин
— Но это уже крайние случаи!
А. Сидорин
— Конечно.
А. Пичугин
— Я думаю, что они не так часто происходят.
А. Сидорин
— Слава Богу, что не часто!
А. Пичугин
— По крайней мере, в Пскове среди десантников.
А. Сидорин
— Не часто, слава Богу!
А. Пичугин
— Вы сами принимаете решение, кого из ваших подопечных отправить к психологу, кого к священнику?
А. Сидорин
— У нас эти мероприятия плановые. Всё документами заверено и утверждено старшим начальником.
А. Пичугин
— Подождите, а если, например, приходит к вам боец с какой-то своей проблемой личной, и ему нужна помощь специалиста — либо психолога, либо, если у него духовная потребность, священника. Он должен ждать, пока плановое мероприятие пройдёт, или есть в постоянном доступе кто-то, кто может ему помочь?
А. Сидорин
— Конечно! Есть в постоянном доступе дежурные и священники, есть телефоны, есть храм, открытый постоянно. То есть военнослужащий может спокойно прийти в церковь, помолиться, поставить свечку. Может спокойно позвонить любому батюшке, поговорить с ним.
А. Пичугин
— В любое время?
А. Сидорин
— В любое время, конечно. Даже не то, что просто поговорить, а может прийти в храм исповедоваться. Вот я так тоже делаю. Не важно даже — идёт служба или нет службы в нашем храме Александра Невского, в любое время приходишь. Там есть всегда и охрана, и те люди, которые смотрят за порядком в храме. «Есть батюшка?» — «Нет». — «А можно ему позвонить, пригласить, чтобы исповедоваться?» — «Да, конечно». В течение некоторого времени батюшка приезжает, исповедует. Всё хорошо, как-то спокойно тебе и ты счастлив, практически.
А. Пичугин
— Я напомню нашим слушателям, что это программа «Светлый вечер». Здесь у нас в гостях в этой студии: протоиерей Олег Тэор, иерей Герман Горяев — военные священники; и Александр Сидорин — командир взвода 76-й десантно-штурмовой дивизии. Мы продолжаем нашу программу. Александр, но ведь в армии довольно сложный распорядок дня. Соответственно, всё очень жёстко привязано к этому распорядку. Вы говорите, что молодой человек — военнослужащий — в любой момент может... Я так понимаю, что у вас в основном речь идёт о солдатах-срочниках, да?
А. Сидорин
— Конечно!
А. Пичугин
— Могут в любой момент прийти и к священнику, и к психологу?
А. Сидорин
— У нас священник находится с нами везде.
А. Пичугин
— Куда бы вы ни выезжали, он всегда едет с вами, да?
А. Сидорин
— Я даже больше вам скажу: куда бы мы ни вылетали. Хотите верьте, хотите — нет.
А. Пичугин
— Вылетали, да, само собой.
А. Сидорин
— Может, вы сейчас скажите, что это я фантазирую.
А. Пичугин
— Почему? Я вполне вам верю. Мы для этого здесь и собираемся.
А. Сидорин
— На самом деле, священник даже находится с нами на борту самолёта перед прыжком, когда уже рампы открыты, люди стоят, дрожат. Священник проходит и кропит. И люди зажигаются просто. Это я вам говорю от чистого сердца.
А. Пичугин
— А отношение? Есть же наверняка среди ваших подопечных люди, которые, прямо скажем, неверующие, нецерковные, для которых всё это не так важно.
А. Сидорин
— Конечно есть!
А. Пичугин
— У них не возникает какого-нибудь смущения от того, что священник?
А. Сидорин
— Не возникает. Они говорят: «Батюшка, я — неверующий». Он говорит: «Я тебе желаю удачи!» Либо просто пожелает удачи, либо просто похлопает по плечу. Есть кто-то, кто наоборот пытается как-то исказить это. То есть: «Батюшка, ой, вы святой водой кропите, а можно попить?» — «Конечно, пожалуйста!» У меня даже был случай такой в жизни, когда я, сам того не ожидая... получилось так, что батюшка мне очень сильно помог. Это в Рязани было. Я ещё когда был курсантом, у нас был полевой выход в Житово. Получается, три дня мы совершали прыжки, и потом у нас был переход в город Рязань — около 40 километров. Соответственно, жаркая погода днём, во время укладки. А ночью организм остыл, и я заболел. А воды не было. И вот батюшка тоже вместе с нами шёл этот переход. Но у него была святая вода в пятилитровой баклажке.
А. Пичугин
— И он её нёс сам?
А. Сидорин
— Конечно, он нёс её сам. И он проходит, ещё раз святой водой кропит, подходит ко мне. Я такой, даже не думал, что он обратит внимание: «О, ребята, гляньте — вода святая! А как хочется!» А он такой смотрит на меня, типа: «Что с тобой курсант?» Я говорю: «Пить хочется, батюшка, очень». Он такой: «Иди сюда! Вода святая, мало осталось». И вот он мне три колпачка дал святой воды. Для меня эти три колпачка, не знаю, дороже всего на свете было в тот момент.
А. Пичугин
— Очень хорошая история, да!
А. Сидорин
— Конечно! Я это никогда не забуду. И таких примеров масса.
А. Пичугин
— А вы сами в Церковь пришли ещё до армии или как раз во время службы?
А. Сидорин
— В Церковь — да, первое, конечно, семья. Но воцерковился, конкретно уже поверил, что без Бога, действительно, никуда, только в армии.
А. Пичугин
— А такой вопрос, я не знаю, к кому его лучше адресовать: как отбираются священнослужители для работы с военными? Здесь необходимо наверняка, чтобы у священника было какое-то армейское прошлое, причём не просто срочная служба, а, возможно, то, что он должен был какое-то время служить, может быть, офицером. Есть такое? Или всё-таки по-разному бывает — кого архиерей отправит, вот тот и идёт? Я так понимаю, что священник должен хорошо представлять то место, куда он идёт.
Прот. Олег Тэор
— Конечно, часто бывает с разрешения или с благословения архиерея — епископа — священник окормляет или посещает военнослужащих. Часто у нас по желанию или добровольно священники идут в армию. А потом, бывает, что командирам нравится священник, и по просьбе командиров, военнослужащих, эти священники подбираются в армию. У нас много добровольных священников, которые вне штата, приходят в армию. И многие из них становятся военными священниками.
А. Пичугин
— Мне казалось, что есть особые рода войск, где священник должен, как Александр говорит, что священник всегда с ними — и в самолёте, и перед прыжками... И ведь наверняка часто и сам прыгает?
А. Сидорин
— Священники?
А. Пичугин
— Да.
А. Сидорин
— Конечно!
А. Пичугин
— Соответственно, у них десантное прошлое должно быть какое-то.
А. Сидорин
— Есть.
Иер. Герман Горяев
— Не обязательно. Отец Александр у нас начал прыгать.
А. Пичугин
— Поясните, кто это — отец Александр.
Иер. Герман Горяев
— 234-й полк, помощник командира по работе с верующими военнослужащими тоже. И он начал прыгать, когда поступил именно в 234-й полк ВДВ. И у него сейчас около, может, тридцати прыжков. И сейчас он уже готовится прыгнуть на «Арбалете». А, один прыжок сделал на «Арбалете», да!
А. Пичугин
— Вы поясняйте, поясняйте, что это означает! На «Арбалете» это как?
А. Сидорин
— «Арбалет» — это парашютная система, имеющая форму крыла. То есть это специальный парашют уже нового поколения парашютов. У нас, получается, в вооружённых силах круглые парашюты — Д-6, Д-10. А «Арбалет» — это специальный парашют, и на него нужно учиться и иметь, во-первых, навыки работы и очень хорошее самообладание, чтобы думать в воздухе в экстремальных ситуациях. И уметь ещё, когда тяжело тебе, надо успеть ещё и помолиться, и подумать, и уже действовать.
А. Пичугин
— А в чём его отличие, этого парашюта, от Д-6?
А. Сидорин
— Форма крыла.
А. Пичугин
— Нет, я имею в виду, в воздухе. И для чего он нужен?
А. Сидорин
— Нужен для манёвренности, для скорости, для точности выполнения задач.
Иер. Герман Горяев
— Чтобы быстро выполнить задачи боевые, незаметно.
А. Сидорин
— У него горизонтальная скорость от 10 метров в секунду. При этом парашютист-десантник-разведчик может нести вес около 50 килограмм, то есть сам он весит около ста и ещё вес может на себе нести 50 килограмм.
А. Пичугин
— Давайте ещё обратимся в недавнее прошлое. Отец Олег, вы в Чечню ездили, я знаю, в 90-е годы. Расскажите о ваших поездках!
Прот. Олег Тэор
— Да. Я ещё добавлю, что отец Александр Цыганов стал прыгать, когда стал священником.
А. Пичугин
— Да, сейчас об этом сказали только что. Вы ездили в Чечню в 90-е годы?
Прот. Олег Тэор
— Да, было.
А. Пичугин
— Один раз? Или даже, по-моему, неоднократно.
Прот. Олег Тэор
— Да, был я в Чечне. Посещал очень многие позиции. И даже сейчас вспоминают очень многие, кто был в Чечне, с радостью.
А. Пичугин
— Это какие годы? Это первая или вторая чеченская кампания?
Прот. Олег Тэор
— В 1999 году был, да. И врачей посещали, и ночью, и днём.
А. Пичугин
— А отношение самих солдат к священнику за это время как-то поменялось? Вот 90-е годы и по прошествии 20 лет?
Прот. Олег Тэор
— Тогда они были очень рады и сейчас тоже. Я вижу, когда священник проходит или приходит, проходят мимо священника военнослужащие, у них даже лица меняются и они рады, и приветствуют священника как своего родного человека.
А. Пичугин
— А про шестую роту можете рассказать? Я знаю, что кто-то из этих ребят исповедовался у вас, кого-то вы крестили, кто-то был вашим прихожанином и вы их знали хорошо, и знаете.
Прот. Олег Тэор
— Точно я их не помню. А шестую роту в Пскове я самый первый встречал в гробах в самолёте.
А. Пичугин
— В Пскове встречали или там?
Прот. Олег Тэор
— Нет, в Пскове. Было темно, ночью или где-то поздно вечером. И мы в самолёте служили панихиду. С духовного училища были студенты и ещё военнослужащий, который с нами посещал тоже храм постоянно. И мы служили в самолёте панихиду, а в это время выносили гробы и погружали их на машины. А потом мы служили в храме панихиды. А в главном кафедральном Свято-Троицком соборе
Пскова, в кремле, отпевал ныне митрополит Евсевий, в присутствии высокопоставленных...
А. Пичугин
— Да, ваш псковский архиерей Евсевий. А вы при жизни этих ребят же знали наверняка?
Прот. Олег Тэор
— Лично не знал, потому что нас не особо тогда ещё пускали в армию, только те, кто приходили... часто бывало, кого отправляли в Чечню.
А. Пичугин
— То есть в горячие точки священники ездили, но в воинские части ещё так массово не ходили, да?
Прот. Олег Тэор
— Да, потому что неохотно... и на замполиты на нас смотрели многие. Но командир дивизии тогда всегда просил, когда встречали из Чечни или провожали туда, чтобы я присутствовал. Часто я кропил святой водой или давал иконки, листочки для их утешения.
А. Пичугин
— А сейчас Псковская область, получается, в авангарде среди прочих других. Даже, может быть, там лучше, чем в остальных регионах России, работа священников с военными налажена.
Прот. Олег Тэор
— Да. Мы участвуем во всех мероприятиях — как радостных, так и горестных, с переживаниями. И много лет поминаем подвиги погибших военнослужащих.
А. Пичугин
— Дорогие слушатели, сегодня, в связи с 23 февраля — с праздником, с которым ещё раз поздравляю всех, кто относит себя к защитникам Отечества, — мы говорим о взаимодействии армии и Церкви. Говорим вместе с военными священниками: отцом Олегом Тэором и отцом Германом Горяевым. Также в этой студии Александр Сидорин — командир взвода 76-й десантно-штурмовой дивизии. Меня зовут Алексей Пичугин. Буквально через минуту мы снова здесь, в этой студии, не переключайтесь!
А. Пичугин
— Снова в этой студии программа «Светлый вечер». Здесь я — Алексей Пичугин. И в гостях у нас в этот праздничный день 23 февраля Александр Сидорин — командир взвода 76-й десантно-штурмовой дивизии; и военные священники: протоиерей Олег Тэор — настоятель храма святого благоверного князя Александра Невского; и отец Герман Горяев — клирик Спасо-Елеазаровского монастыря Псковской епархии. Отец Герман, вы уже много лет, я так понимаю, служите вместе с отцом Олегом, по крайней мере, в воинских частях, постоянно общаетесь. А как бойцы воспринимают его?
Иер. Герман Горяев
— Об отце Олеге в его присутствии хочется рассказать такой случай. Знаете, встретил одного офицера — подполковника — летели в самолёте вместе. И он рассказал такую историю, что во время чеченской кампании он увидел священника — это был отец Олег Тэор. А он тогда был молодым лейтенантом. Он говорит: «Меня поразило то, что он мужественно пошёл по позициям, хотя стреляли. Он открыто встал и пошёл. Меня это, как офицера, зажгло очень сильно. Я почувствовал, что с нами Бог». Сейчас он уже подполковник.
А. Пичугин
— А вам страшно тогда было, отец Олег?
Иер. Герман Горяев
— Да он, наверное, не помнит уже, он же часто ездил.
Прот. Олег Тэор
— Я помню. Риск. Едешь туда или летишь.
А. Пичугин
— Но риск — само собой. Но ведь можно было этого не делать, а вы пошли!
Прот. Олег Тэор
— Раз надо было, тогда полетел и ходил. И в тех местах, где Лермонтов когда-то был — река Терек. Там казаки наши раньше были, более сотни лет назад или двухсот. Мне показывали станицы. И мы встречались с местными жителями, с детьми, которые тоже делились, рассказывали мне своё.
Иер. Герман Горяев
— Ещё хочу добавить, что многие офицеры, уже в звании — подполковники, полковники — делились со мной, что если отец Олег приезжал в Чечню, то сажали его на первую боевую машину, и у всех уверенность была. И он говорит, что никогда ничего не случалось. Он ехал впереди в облачении, с крестом...
А. Пичугин
— То есть рисковали отцом Олегом, получается?
Иер. Герман Горяев
— Нет, не рисковали, а как Божие благословение такое было. Не то что рисковали, а я думаю, что это как такое Божие знамя. Отец Олег, я думаю, молился, и всё заканчивалось всегда очень хорошо. Поэтому, конечно, я слушаю, как молодой священник, такие рассказы об отце Олеге. Он так скромно — никогда ничего такого не рассказывает. Но я слышал такие рассказы именно от боевых офицеров.
А. Пичугин
— А сколько у вас уже опыта, именно как военного священника?
Иер. Герман Горяев
— Три года.
А. Пичугин
— Всё равно, три года — это уже срок, может быть, не очень большой. А вы сколько, отец Олег, этим занимаетесь?
Прот. Олег Тэор
— Более двадцати лет близко с военнослужащими.
А. Пичугин
— Я много слышал про ваш храм Александра Невского. Его называли чуть ли не первым воинским храмом в России. А сколько лет вы там уже служите? Тоже больше двадцати, наверное?
Прот. Олег Тэор
— Да, около 24 лет.
А. Пичугин
— Я помню разные истории, я читал про вас в интернете. Мы когда-то с вами много лет назад общались даже: вы рассказывали очень интересно про ваш храм, про то, как вы его восстанавливали, про то, как он, действительно, стал воинским. А вот как? Давайте нашим слушателям тоже поведаем. Действительно, очень интересная история.
Прот. Олег Тэор
— Я часто ездил в Москву — у меня знакомые. И на Пятницкой проходили занятия с военнослужащими — по желанию приходили, Божий Закон слушали, основы Православия. Некоторые священники туда приходили, читали лекции. А потом как-то приехали во Псков эти священники, духовенство. И они говорят: «Так вот у вас уже готовый воинский храм полковой!»
А. Пичугин
— А он у вас находится где-то на территории, недалеко от части или на территории части? Как вот стало именно так, что решили, что ваш храм будет воинским?
Прот. Олег Тэор
— Этот храм до революции был для военных.
А. Пичугин
— Ага, понятно!
Прот. Олег Тэор
— Для военных славного Омского полка. И он был построен как воинский храм, за 14 месяцев до революции, без подъёмных кранов и только строителями, в основном. И там проходили службы. А вокруг была воинская часть. Тогда храм окормлял военнослужащих. И когда священники из Москвы в 90-е годы приехали к нам — провести такую конференцию решили, — то они говорили: «О, уже готовый воинский храм есть!» Да, это храм Александра Невского. Возможно, это один из первых воинских храмов в новейшей истории — наш храм Александра Невского. А потом уже чаще стали и ближе с военнослужащими.
А. Пичугин
— Я знаю, что вы молитесь в этом храме не только за тех живых ребят-военных, которые рядом с вами, но и за тех, кто погиб, кто умер. Я слышал, что у вас чуть ли ни на каждого из покойных есть досье — вы про них собираете всю информацию, встречаетесь с их близкими. Чуть ли ни вплоть до того, что они писали какие-то стихи, и вы эту информацию всю тоже как-то собираете. Правда?
Прот. Олег Тэор
— Да.
А. Пичугин
— А как вы это делаете? Это же грандиозная работа — люди-то со всей страны.
Прот. Олег Тэор
— А мы складываем в папки на каждого.
А. Пичугин
— А где вы берёте эту информацию? Ведь люди-то приезжают не только из Псковской области, наверное, но и из других регионов страны.
Прот. Олег Тэор
— Когда поступали к нам погибшие, в гробах цинковых, то в нашем храме совершалось часто отпевание. И читали Псалтырь всю ночь — командиры приходили, заказывали, чтобы Псалтырь была. И мы составляли синодики, записывали их, общались с родственниками погибших. И когда они у нас были, им становилось легче, они не падали духом. А им приходилось дальше трудиться и считать достойными героями своих родственников. А потом мы стали списки составлять. Например, когда шестая рота погибла, привезли, то мы в своём храме самые первые опубликовали погибших шестой роты. С волнением приходили жёны, матери и узнавали — нет ли в этом списке их родственника.
А. Пичугин
— А они могли не знать?
Прот. Олег Тэор
— Да, они не знали, потому что первая публикация была в нашем храме.
А. Пичугин
— А родственникам тоже позднее сообщали?
Прот. Олег Тэор
— Нет, они уже волновались, потому что знали, что они воюют в горячих точках. И они приходили, смотрели в нашем храме список. Список иногда уточнялся, поправлялся. А потом мы решили, что как в храме Христа Спасителя или в Псково-Печерском монастыре, или в других местах ещё... более полторы тысячи лет в Православии почитались воины, особенно погибшие. Им памятники воздвигали, столпы. И поэтому мы решили на стенах храма написать памятные доски. И мы на золоте написали имена погибших.
А. Пичугин
— А музей? У вас же ещё какой-то музей есть, насколько я знаю. Расскажите!
Прот. Олег Тэор
— Да, у нас есть и музей, где, например, вещи военнослужащих, сосуды церковные и то, что часто не употребляется в богослужении. Библиотека имеется. Вещей у нас очень много...
А. Пичугин
— Это любой человек, который приезжает в Псков, может к вам прийти и посмотреть, да?
Прот. Олег Тэор
— Да, по договорённости, потому что мы бережём это, охраняем эти музейные ценности. Например, у нас есть подарок отца Иоанна (Крестьянкина) — чаша-потир, с которой мы причащаем. Она пережила Отечественную войну 1812 года.
А. Пичугин
— А, старинная, да?
Прот. Олег Тэор
— Да, есть старинные многие вещи. Есть вещи современные, например, ряса отца Иоанна Кронштадтского, есть его автографы в некоторых местах, подрясник старца Николая и ещё его вещи на острове Залит — отца Николая Гурьянова, вещи других именитых людей. Имеется у нас Евангелие, которое лежало 28 лет на груди у святителя Иоанна Шанхайского в гробу.
А. Пичугин
— Откуда же вы это всё берёте? Это же уникальные вещи.
Прот. Олег Тэор
— Приносят. Советуют.
А. Пичугин
— То есть любой человек, который приезжает в Псков, может прийти к вам и всё это посмотреть?
Прот. Олег Тэор
— Да, посмотреть. И у нас имеется ещё Ветхий Завет походный нашего императора Всероссийского Николая Второго и другие вещи.
А. Пичугин
— А ещё я знаю, что вы какой-то проект сейчас делаете, на который ищите поддержки и помощи — что-то, связанное с казармами. Как он называется?
Прот. Олег Тэор
— Да, у нас имеются казармы Омского полка, которые признаны как культурный исторический архитектурный памятник, комплекс: как храм Александра Невского, так и казармы Омского полка.
А. Пичугин
— То есть они в одном комплексе фактически находятся, да?
Прот. Олег Тэор
— Да. Там между ними на плацу Омского полка старинного, где был колодец, там построены современные пятиэтажные дома. Но эти старинные дома — казармы и флигель Омского полка хотели в своё время снести, но я каждый очередной раз упрашивал, чтобы оставили их и передали храму. Потому что у нас очень много книг, литературы на разных языках православной.
А. Пичугин
— Вот там-то ваша библиотека и находится, да?
Прот. Олег Тэор
— Да, там и библиотека находится.
А. Пичугин
— Музей тоже там?
Прот. Олег Тэор
— Да, и музей. Аудио, видео записи православные на разных языках. У нас даже есть запись Литургии на арабском языке, на финском...
А. Пичугин
— О! Но служили не у вас, нет?
Прот. Олег Тэор
— Нет, это записи мы собирали с разных мест.
А. Пичугин
— А какую помощь вы ждёте? Давайте сейчас озвучим в эфире. Может, найдутся неравнодушные люди, которые захотят помочь.
Прот. Олег Тэор
— Помощь у нас в том, что мы очень удивляемся, что у нас почему-то нет спонсоров или благодетелей, которые могли бы отреставрировать дома.
А. Пичугин
— Помочь с реставрацией?
Прот. Олег Тэор
— Да. Потому что у нас даже одни окна, которых очень много, стоят большие деньги. Недавно только мы заплатили за часть окон более 70 тысяч, без спонсоров, за счёт нашего храма.
А. Пичугин
— А куда обращаться, если кто-то захочет помочь? Может быть, сайт есть? Сайт, по-моему http://pskovtemple.ru
Прот. Олег Тэор
— Да.
А. Пичугин
— Там есть какие-то контакты, реквизиты, куда люди, которые захотят помочь, могут обратиться?
Прот. Олег Тэор
— Да, там контакты, реквизиты есть. Но я так прошу людей: с миру по нитке — голому рубашка. Но, конечно, пожертвований от частных людей не достаточно.
А. Пичугин
— А что за история? Недавно в журнале «Фома» была статья, публикация, где упоминалось, что вам вручили георгиевское облачение — до революции было георгиевское облачение. Вот первое в современной истории получили вы. Что это такое?
Прот. Олег Тэор
— После 1917 года наградное георгиевское облачение досталось мне. Или меня наградили этим облачением. Награждение происходило в Сербском подворье Святейшего Патриарха Московского и всея Руси.
А. Пичугин
— В Москве, да? Храм Петра и Павла.
Прот. Олег Тэор
— Да. И там сшили, по дореволюционным образцам вышивали облачение, на котором изображён Георгий Победоносец и ветки лавровые и дубовые, и георгиевские ленты, и всё, что связано с победами, оттенками этих цветов. Награждались им священники, которые были в боях.
А. Пичугин
— Друзья, напомню, что «Светлый вечер» вы слушаете. У нас здесь в гостях в студии радио «Вера» военные священники отец Олег Тэор, отец Герман Горяев; а также командир взвода 76-й десантно-штурмовой дивизии Александр Сидорин. Мы говорили про георгиевское облачение. Получается, его не все военные священники до революции получали, а это тоже как награда была?
Прот. Олег Тэор
— Да, как награда была до революции.
А. Пичугин
— А за что её вручали? За участие в боях?
Прот. Олег Тэор
— За особо выдающиеся действия священников военных.
А. Пичугин
— А кроме вас уже у кого-нибудь она есть в современной России?
Прот. Олег Тэор
— Нет, я первый после 1917 года имею, или вручили, наградили меня.
А. Пичугин
— Александр, расскажите, как ещё ваши солдаты участвуют в жизни церковной? Помимо того, что они приходят к священнику с какими-то личными надобностями, они наверняка ещё как-то участвуют в богослужении? Может, помогают как-то в алтаре или поют? Я знаю, что Олега есть даже офицерский хор. Расскажите!
А. Сидорин
— Да. И помогают в алтаре, и поют в хоре. У нас даже есть, во-первых, хор солдатский, в нём участвуют не только солдаты, но и казаки. То есть там парень, он служит с батюшкой в Черёхе, в 104-м полку, он является казаком — атаманом станицы — у нас своя псковская есть при храме. И он с ребятами составляет военный хор. Сейчас также организовывает он и ещё другие ребята молодые военный оркестр. К нам приезжал в храм Александра Невского военный дирижёр генерал-лейтенант. Всё это обсуждали с отцом Олегом и приняли решение, что нужен военизированный такой хор и ансамбль. Много инструментов,конечно, которым требуется ремонт и реставрация — таких вот старинных баянов разных. Но ничего, потихонечку ребята своими силами справляются. Помогает также начальник штаба 76-й штурмовой дивизии. В прошлый раз он помощь такую маленькую организовал, командир дивизии также. И остальные начальники тоже идут навстречу, помогают солдатам, помогают ребятишкам. Я даже больше скажу, батюшка Олег и командир дивизии вместе, так, в кавычках, грубо скажу, вытягивают ребятишек маленьких с улицы. У нас на базе дивизии построили спортивный комплекс новый и туда разрешили ходить детям тех, кто с хора, кто с церкви или просто многодетные, или малообеспеченные.
А. Пичугин
— Вы говорите «с улиц», то есть, наверное, какие-то, как сейчас говорят, неблагополучные подростки?
А. Сидорин
— Да, они видят небольшие группы девочек, мальчиков, узнают всё это — город небольшой, всё это друг другу передаётся. А у них нет возможности, например, сходить в бассейн в городе, нет возможности сходить в тренажёрный зал. Да и просто, может, родители им мало времени уделяют. Все потихонечку начинают в храм приходить, все потихонечку начинают заниматься спортом, с Божией помощью.
А. Пичугин
— А десантники как помогают этим ребятам?
А. Сидорин
— Десантники проводят с ними инструкторско-методические занятия, то есть самостоятельно, не надо просить. Даже порой хочется сказать... Я, как офицер, порой смотрю — пусть хоть маленькие позанимаются. Стоит, например, танк. Ребятишки проходят, идут в спортзал, они там: «О, а что это за танк?» И солдаты им давай рассказывать. Для них это такое отвлечение, во-первых. Во-вторых, они видят горящие глаза детей. И им это самим очень приятно и очень нравится. Также солдаты занимаются там, в спортзале, рукопашным боем, боксом, самбо, всеми видами. И то же самое — дети подходят, видят красивый приём, красивый бросок: «Научи!» Учат, начиная от того, как завязывать бинты — руку обвязывать, заканчивая остальными приёмами.
А. Пичугин
— Да, это очень интересно. Потому что я никогда такого не слышал, что для просто детей с улицы, которые могут прийти и к десантникам, и в церковь, что это будет всё как-то связано.
Прот. Олег Тэор
— У нас ещё полевой выход был и ночёвка.
А. Пичугин
— А возраст какой тех, кто в полевом выходе участвовал?
А. Сидорин
— Самая маленькая девочка у нас — ей пять лет. И мальчики пятилетние.
А. Пичугин
— И все они участвовали в этом полевом выходе?
А. Сидорин
— Конечно! Всё с разрешения командира дивизии, был выделен офицер. Выдали экипировку, спальные мешки, плащ-палатки...
А. Пичугин
— Это же всё как-то должно соответствовать их росту?
А. Сидорин
— Нет, это всё солдатское.
А. Пичугин
— Ничего себе!
А. Сидорин
— Я вам сейчас расскажу, там очень смешно получилось. Детишки маленькие, мы, получается, прошли около пяти километров до лагеря, разбили лагерь, переночевали там и потом уже шли обратно эти пять километров. Дети настолько были промотивированы самостоятельно, им так хотелось это всё. Подняли флаг разведчика, флаг десантника. Маленькие дети шли с этим флагом. Люди в городе просто видели это... Представляете, вот такой маленький человечек, у него сзади рюкзак десантный РД, ещё спальный мешок сверху привязан, ещё сзади плащ-палатка болтается, привязана. Он идёт, у него ноги стёрты, плачет, слёзы текут. Ему говоришь: «Дима, — есть там такой мальчик, — давай я возьму твой ранец!» — «Нет, я сам!» Идёт и всё тянет, ему помогают, а он: «Отойдите, я сам!»
А. Пичугин
— Тяжело, плачет, но, наверное, если спросить, теперь больше всего мечтает, чтобы ещё раз так куда-нибудь сходить.
А. Сидорин
— Да. И ещё больше — там все одноклассники тоже мечтают. А это уже нравоучение такое. Смотришь, дети начинают хулиганить: «Так, всё. Значит, завтра ты на тренировку не придёшь, мы тебя не пустим!» Всё, начинает сразу хорошо себя вести. Больше скажу, что перед поездкой сюда одна женщина подошла и сказала большое спасибо за то, что её дочь очень сильно изменилась. Она говорит, что её дочка увидела вот это общение между нормальными детьми, можно так сказать, между детьми и военнослужащими. Потому что, каким бы солдат ни был, он всё равно является солдатом — он всё равно натерпелся, в какой-то степени настрадался, у него душа распахнута. И он уже не воспринимает этот весь негатив, а хочет нести только добро. И дети это видят, поэтому очень сильно меняются. И вот такая солдатская помощь — сейчас дети, завтра — население страны.
А. Пичугин
— А вы, отец Герман, в этом как-то участвуете — в этой работе с детьми?
Иер. Герман Горяев
— Да, у меня тоже был такой опыт. Я с детдома взял группу ребят, тоже самых таких отъявленных. Зашёл просто к ним. Наша дивизия занимается тоже детским домом. И я к ним один раз заехал, они находились в таком отдыхе — именно такие подростки. Я им предложил съездить к нам в полк. И они подумали, что я шучу. Но я их быстро собрал четверых. Мы поехали, посмотрели всё, зашли в спортзал. И так им в части очень, конечно, понравилось, они так загорелись. Захотели пострелять, но чуть-чуть не удалось — нельзя таким маленьким. В основном я стараюсь заниматься всё-таки военнослужащими, потому что тоже они приходят детьми. И вот когда начинается РВПП, здесь вот я стараюсь с ними пообщаться, пообщаться и наедине. И, наверное, из 100%, если приходит, допустим человек 500, то из них, наверное, человек 300 исповедуются, прямо сами желают, спрашивают.
А. Пичугин
— То есть они, в принципе, и до армии знали, что это такое.
Иер. Герман Горяев
— Да. Сейчас молодёжь совершено другая, она не стесняется веры. Я захожу, они спокойно и молитву прочитают, некоторые из них, и перекрестятся. То есть сейчас видно, что молодёжь такая внутренне свободная и на самом деле верующая. К нам, кстати, в ВДВ приходят очень многие с высшим образованием. И такие вопросы задают... И происходит такое духовное возрождение. Потому что, когда они попадают в такие условия, когда надо подчиняться, когда надо меняться — из тёплых, домашних условий, где, когда захотел, вышел, пришёл, а здесь всё по распорядку, по уставу, — здесь у них происходит такое... они анализируют свою жизнь. Чаще всего я слышу, что у них происходит духовное такое возрождение. Мне нравится, что у них происходит такое покаяние. Они часто мне говорят, что дома неправильно поступали с родителями — с мамой, с папой, — кого-то как-то обижали. И здесь вот происходит такое духовное именно возрождение. И в этот момент я как раз стараюсь с каждым побеседовать один на один. И для себя я решил, что не буду говорить, что хочу исповедовать, а просто побеседовать со священником. Я разговариваю даже с ребятами-мусульманами. Просто они мне рассказывают, какие у них традиции. Очень интересно — их традиции, их жизнь где-то там, их национальные блюда.
А. Пичугин
— Конечно, это всё очень познавательно! Да, спасибо. Наше время в эфире уже подошло к концу. Ещё раз поздравляем вас всех, дорогие наши гости, с 23 февраля. И наших слушателей тоже — тех, кто причисляет себя к защитникам Отечества — мужчин, женщин. Как мы знаем, среди военнослужащих теперь много женщин. Напомню, что сегодня, в этот праздничный день, говорили о Церкви и об армии вместе с военными священниками: отцом Олегом Тэором — настоятелем храма святого благоверного князя Александра Невского в Пскове, ответственным за взаимодействие с вооружёнными силами в Псковской епархии, помощником командира по работе с верующими 76-й десантно-штурмовой дивизии; отцом Германом Горяевым, который служит в Спасо-Елеазаровском монастыре в Пскове; и с Александром Сидориным — командиром взвода 76-й десантно-штурмовой дивизии. Спасибо вам, дорогие гости, что пришли сегодня к нам!
Иер. Герман Горяев
— Спасибо, что пригласили!
А. Сидорин
— Спасибо вам!
А. Пичугин
— Ещё раз всех с праздником! Всего доброго и будьте здоровы!
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.