Когда слово – золото

Поделиться

У меня есть подруга, с которой мы ходим гулять. Недавно выработали такую привычку: просто ходить по улице и разговаривать. Заменили таким образом бесконечные чаи с плюшками. И вот, во время одной из таких прогулок у нас зашёл разговор о журналистике.

Она тоже окончила журфак, но работать по специальности не пошла. Не хочу, говорит, вмешиваться ни в политику, ни в мнение общественности, ни в трактовку каких-то событий.

Больной для меня вопрос, потому что сама я всегда, так или иначе, была связана с информационным пространством. Вижу в этом своё предназначение, и большую часть жизни я посвятила, как сейчас принято говорить, православной журналистике, хотя не считаю это определение правильным. Ну, что такое православная журналистика? Есть журналистика, а есть информация, оптимизированная под запросы поисковика. Журналистика, православная или неправославная, – это всегда чёткая позиция, соответствующая нормам этики, логики и, самое главное, фактическому обоснованию. Всё остальное – оптимизация, которая сейчас, увы, процветает на просторах информационных полей.
За примерами далеко ходить не надо. Вот, недавно в Общественной палате прошло обсуждение одного чувствительного для всех законопроекта. Я – православный журналист. Не представитель православной журналистики, а именно православный журналист. То есть верующий человек, обладающий профессией, которая подразумевает чёткую задачу: правдиво освящать мероприятие, используя полученные факты. Я пришла заранее, поговорила с участниками, подготовила компьютер. Выслушала два часа прений, записала цитаты, после чего сформировала статью, в которой написала только то, что услышала. Я выполнила свою журналистскую работу. В соответствии с нормами этики, логики и фактическим обоснованием.

Вечером проглядываю новостную ленту. И что же я вижу? Необдуманную, пустую, неподкреплённую никакими фактами оптимизированную информацию о том же событии в Общественной палате. Непонятно кем сформированный текст (или радиопрограмма, или телепередача – не важно), который сплошь набит эмоционально-раздражающими сочетаниями. И, кстати, чаще всего, авторы подобных сообщений вообще не бывают на мероприятиях, о которых говорят. А результат какой? Текст с фактами или грамотной аналитикой уже никому не интересен. Интересно то, что вызывает эмоцию – оптимизированные слова, кричащие заголовки, откровенное враньё и характерный слог жёлтой прессы. И проблема даже не в том, что журналистов мало – я сейчас говорю о настоящих журналистах, а не о пустомелях «на злобу дня». Журналистов достаточно. Настоящая проблема заключается в нежелании этих журналистов «вмешиваться», как выразилась моя подруга. Журналисты уже не хотят ничего доказывать, они просто не верят в формирование здоровой информационной среды. Не хотят даже комментировать что-то в соцсетях, потому что знают, что будут в своём здравом суждении в меньшинстве.

И я тогда, на прогулке, спросила свою подругу: а что же будет, если вообще никто не захочет вмешиваться? Если никто не захочет высказаться в защиту своей страны, Дня Победы, нерождённых детей..? Что будет, если оптимизированный текст и слог бульварной прессы станет нормой? В кого превратятся наши дети, которые почти с рождения вовлечены в водоворот информационных потоков? И, самое главное, с кого за это будет спрос?

Может, конечно, кто-то сейчас морщит нос, не придавая значения журналистики как четвёртой власти. Но, наверное, никто не дерзнёт усомниться во власти Мировой воли. Во власти Бога. Который наделяет человека талантами и пускает его с этими талантами в земную жизнь. Чтобы тот пользовался ими и приносил пользу другим людям. Так вот, журналистика – это тоже данный Богом талант. И сейчас, когда посевные площади информационных полей открыты для любого сеятеля, с любыми, зачастую ядовитыми, семенами, зарывать свой талант в почву сомнений и безысходности журналист не имеет права.