В мае 1703 года Пётр Первый заложил крепость Санкт-Петербург — на Заячьем острове, там, где река Нева выходила в Финский залив. Эту территорию русские войска отбили у шведов в первые годы долгой Северной войны. Впрочем, когда-то берега Невы были русскими. Здешние земли принадлежали Новгородской республике. Однако ещё в XIII веке перешли под контроль Швеции. И вот историческая справедливость восторжествовала. У России появилась возможность получить и закрепить за собой выход в Балтику. Крепость в устье Невы получила впоследствии название Петропавловская, а Санкт-Петербургом стал именоваться город, разраставшийся за её пределами. Пётр собирался превратить его в новую столицу. Однако дальновидный царь прекрасно понимал: шведы с потерей не смирятся. И прежде необходимо позаботиться о её безопасности. Защитой будущей столицы Российской Империи стала крепость Кронштадт.
В сырой, холодный октябрьский день 1703 года Пётр Первый на небольшой парусной лодке отправился к острову Котлин в Финском заливе. Царь провёл замеры глубины вокруг острова, чтобы понять, смогут ли там пройти крупные корабли. С южной стороны Котлина глубина оказалась достаточной для прохода самых больших судов. Тогда Пётр приказал основать здесь мощную фортицию — то есть, крепость. Царь лично разработал макет главной башни, в которой помещалось 14 артиллерийских орудий. Крепость возвели, фактически, всего за одну зиму. 18 мая 1704 года состоялось торжественное открытие форта. Крепость освятил новгородский митрополит Иов. Пётр Первый записал в своём дневнике: «Наречена сия крепость Кроншлот, то есть Коронный замок, и торжество в нём было трехдневное». Коменданту Кроншлота, полковнику Федоту Толбухину, царь лично дал приказ «держать сию цитадель, с Божей помощью, аще случится, хотя до последнего человека». Крепость не подвела. Уже через несколько месяцев Кроншлот успешно отразил атаку шведской эскадры. Противник не успокоился и предпринял новые попытки напасть на крепость в 1705-м и 1706-м году. Все они оказались безуспешными для врага.
Постепенно по указанию царя на Котлине возводились новые береговые укрепления, склады и мастерские. Появилась гавань для стоянки кораблей — к началу 1720-х годов остров стал главной базой молодого Балтийского флота. Постепенно на месте крепости вырос целый город, который обрёл свой официальный статус и имя в октябре 1723-го. Пётр, тогда уже — император, прибыл на Котлин для торжественной закладки города-крепости Кронштадт. Которая, по замыслу государя, «служила бы делу обороны со всех сторон». Любопытно, что на гербе нового города, который разработал итальянский геральдист Франческо Санти, запечатлён походный солдатский котелок. По всей вероятности, это дань легенде, согласно которой название острова Котлин происходит от котелка, в панике оставленного на костре шведами, бегущими от русских солдат. Есть, однако, мнение, что свое название остров получил из-за похожей на котёл горловины Финского залива. Так или иначе, котелок остался увековеченным на гербе Кронштадта.
Небольшой городок стал местом славных исторических событий. В 1815-м году в Кронштадте был спущен на воду первый в России пароход. В 1879-м в городе появился величественный Владимирский Морской собор. Его настоятелем стал священник Иоанн Сергиев, сегодня известный как святой праведный Иоанн Кронштадтский. В годы Великой Отечественной войны, во время блокады Ленинграда, через Кронштадт проходила Дорога жизни. Крепость, когда-то основанная Петром для охраны рубежей, продолжала стоять на защите Отечества. Сегодня Кронштадт влился в состав Санкт-Петербурга. Но при этом не потерял статус города — уникального, с богатой древней историей.
Все выпуски программы Открываем историю
Второе послание к Коринфянам святого апостола Павла
2 Кор., 190 зач., X, 7-18.
Комментирует священник Стефан Домусчи.
Здравствуйте, дорогие радиослушатели! С вами доцент МДА, священник Стефан Домусчи. Многие современные люди ведут себя довольно самоуверенно. А как на самоуверенность смотрит христианство? Ответ интереснее, чем можно было бы ожидать, и даёт его апостол Павел в отрывке из 10-й главы 2-го послания к коринфянам, который читается сегодня в храмах во время богослужения. Давайте его послушаем.
Глава 10.
7 На личность ли смотрите? Кто уверен в себе, что он Христов, тот сам по себе суди, что, как он Христов, так и мы Христовы.
8 Ибо если бы я и более стал хвалиться нашею властью, которую Господь дал нам к созиданию, а не к расстройству вашему, то не остался бы в стыде.
9 Впрочем, да не покажется, что я устрашаю вас только посланиями.
10 Так как некто говорит: в посланиях он строг и силен, а в личном присутствии слаб, и речь его незначительна,
11 такой пусть знает, что, каковы мы на словах в посланиях заочно, таковы и на деле лично.
12 Ибо мы не смеем сопоставлять или сравнивать себя с теми, которые сами себя выставляют: они измеряют себя самими собою и сравнивают себя с собою неразумно.
13 А мы не без меры хвалиться будем, но по мере удела, какой назначил нам Бог в такую меру, чтобы достигнуть и до вас.
14 Ибо мы не напрягаем себя, как не достигшие до вас, потому что достигли и до вас благовествованием Христовым.
15 Мы не без меры хвалимся, не чужими трудами, но надеемся, с возрастанием веры вашей, с избытком увеличить в вас удел наш,
16 так чтобы и далее вас проповедовать Евангелие, а не хвалиться готовым в чужом уделе.
17 Хвалящийся хвались о Господе.
18 Ибо не тот достоин, кто сам себя хвалит, но кого хвалит Господь.
На одной из лекций меня как-то спросили, почему современные бизнес-тренеры настраивают человека на успех, а православие всё время говорит о грехах и человеческом несовершенстве. Чем можно объяснить такую разницу? Действительно, от первых очень часто можно услышать призывы повторять себе «я лучший», «я успешный», «у меня всё получится». От вторых зачастую слышишь слова о необходимости быть смиренным. С точки зрения обывательской, выигрывают очевидно первые, потому что картина, которую они рисуют явно более привлекательная.
Однако в сегодняшнем тексте из послания апостола Павла к Коринфянам нет ни бахвальства, ни отказа от какой бы то ни было собственной значимости. Напротив, есть взвешенная позиция, в которой всё оказывается на своих местах. Да и слово «смирение», которым обычно пугают, означает лишь осознание своих границ, своего места в мире, в отношениях с Богом и другими людьми.
Но прислушаемся к апостолу Павлу. Размышляя о том, насколько он как апостол подотчётен коринфской общине, он призывает не в меру требовательных общинников помнить о его статусе. Может показаться, что это совершенно не смиренно с стороны Павла... Но в том то и дело, что апостол прекрасно знает свою меру. Он действительно основал коринфскую общину и много преуспел в деле проповеди, но меру эту успеха определил для него Бог. Апостол осознаёт значимость своего труда, но понимает, что действовал с помощью Божией, и это понимание позволяет ему занять взвешенную позицию. Итогом его размышлений становится лаконичная и очень точная фраза: «хвалящийся, хвались о Господе», то есть помни, что при всех твоих усилиях и стараниях рядом с тобой всегда был Господь, поддерживающий, направляющий и определяющий меру пройденного тобой пути.
Слово «самоуверенность» воспринимается христианами как недальновидное и глупое. И дело не только в том, что сам по себе человек очень ограничен в своих ресурсах и возможностях, но в том, что в наивных попытках отстоять свою самость он отказывается от присутствия в его жизни Творца. Бог, конечно, никуда из жизни человека не уходит, потому что все мы как бы ни жили, живём благодаря Его любви, но кто-то впускает её в свою жизнь, а кто-то живёт ей вопреки.
Христианство начинается с того, что человек осознаёт: концентрируясь на себе, он ограничивает и обедняет свой мир и, напротив, открывая своё сердце ближнему и Богу, бесконечно свой мир обогащает.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
От мала до велика
О библейском происхождении выражения «От мала до велика» и его различных формах употребления.
Все выпуски программы Первоисточник
«Всемилостивый Господи, помажь сердце мое елеем милости Твоей»
Всемилостивый Господи, помажь сердце мое елеем милости Твоей.
Да никогда не вспыхнет в нём гнев на сильного, не зародится презрение к слабому. Посмотри, роса утренняя — всех слабее...
Да никогда не совьёт в сердце моём ненависть к ненавидящим меня. Да вспомню я о конце их и сохраню мир свой.
Милосердие открывает путь к сердцу всякой твари и несёт радость.
Немилосердие омрачает чело и несёт печаль одиночества.
Помилуй милостивого, Рука Пренежная, и открой ему тайну милости Твоей.
Богочеловек — чадо милости Отца и святости Духа. Весь мир — лишь притча о Нём. Могущественные светила небесные и мельчайшие капли озёрные, собою рассказывают о Нём. Всё небесное и земное, от пресильных Серафимов до мельчайшего комочка пыли, рассказывают притчу о Нём — прасущности и праисточнике своём.
Что такое твари на земле и во вселенной, если не притча о солнце?
Воистину, также и всё видимое, и невидимое, являет собой притчу о Богочеловеке. Сущность её проста, притч о ней множество бесконечное.
Друзья мои, как же рассказать мне вам о сути, если вы притч понимать не умеете?
О, если бы знали вы ту сладостную беспредельность и силу, когда проникаешь до сердца всех притч, туда, где они начинаются, и где кончаются. Туда, где язык немеет, и где всё сказано раз и навсегда!
Какими скучными становятся тогда все долгие и однообразные повествования, сочинённые людьми. Такую же скуку испытывает тот, кто привык слышать раскаты грома и созерцать сверкание молний, но вынужденный слушать рассказы о грозе.
Приими мя в Себя, Сыне Единородный, чтобы стать мне одно с Тобой, как когда-то до сотворения и падения.
Да закончится долгая и томительная притча моя о Тебе, хотя бы мгновением лицезрения Тебя. Да закончится самообман мой о том, что я — нечто рядом с Тобой, или нечто без Тебя.
Пресыщены уши мои притчами. Устали зеницы мои взирать на тщеславную пестроту одежд, Тебя лишь жаждут видеть они, Источник мой, сокрытый миром за пустыми притчами и пёстрыми одеждами.