«Социальная помощь людям в зонах военного конфликта». Наталья Савина

У нас в гостях была координатор социальной помощи в зоне конфликта Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению Наталья Савина.

Наша гостья рассказала, как, устав работать с бумагами, она приняла решение ехать в зону военного конфликта и помогать там людям, с какими трудностями и опасностями пришлось при этом столкнуться и что помогало их преодолевать.

Ведущие программы: Тутта Ларсен и пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности Василий Рулинский

---

Тутта Ларсен:

- Здравствуйте, друзья. Это «Делатели» на Радио ВЕРА. Я Тутта Ларсен.

Василий Рулинский:

- Я Василий Рулинский, пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности. У нас в гостях сегодня Наталья Савина, координатор, социальный работник Синодального отдела по благотворительности. Наталья Борисовна, очень рады вас видеть. Вы человек, отправляющийся в самые непростые места. Недавно были в Северодонецке достаточно долго. До этого в Херсонской области помогали пострадавшим. Та социальная работа, в прямом смысле слова по спасению жизни, помощь самым незащищенным в самых опасных местах. Прежде всего, хотелось бы узнать, какая последняя ваша поездка была и с чем вы вернулись оттуда?

Наталья Савина:

- Последняя была в Северодонецк, там была 90 дней и ночей.

Василий Рулинский:

- Ничего себе.

Наталья Савина:

- Я попала в самую-самую депрессивную пору, ноябрь, декабрь, январь, когда не было уличного освещения, не было центрального отопления, не было интернета, связи никакой, комендантский час и дальше по тексту.

Тутта Ларсен:

- Что вы там делали?

Наталья Савина:

- Ой! Помогала людям, тем, которые там остались жить. Главная задача была – помочь. Была договоренность с мэром, что мы закупаем, привозим обогреватели, потому что центрального отопления нет, зима. Наш отдел закупил две тысячи штук и привезли к нам в Северодонецк. Моя задача была в первую очередь раздать людям, у которых отопления нет совсем. Они ремонтировали, они молодцы, но самые первые еле-еле живенькие батареи начали включаться 27 декабря, до этого нет. Представляете, идешь по улице, холодно, дома холодно, на работе холодно, в храме холодно. 25 часов в сутки холодно, этот холод уже идет изнутри, из костей, это что-то страшное.

Василий Рулинский:

- Там же, по-моему, около 7 тысяч человек остались в таком состоянии, без отопления?

Наталья Савина:

- Нет, больше. Там 970 домов, из них 920 полностью разрушены. Почему не было отопления, потому что когда там были военные действия, они полностью все разгромили. И когда Пермский край приехал восстанавливать.

Василий Рулинский:

- Это регион-шеф.

Наталья Савина:

- Шеф, да. Они начали восстанавливать, они хотели частично трубы заменить, а получается, раз очень много лет не ремонтировали, открывают трубу, она ржавая, и снова, и снова. Перекопано было полгорода.

Тутта Ларсен:

- Считай, все коммуникации пришлось менять.

Наталья Савина:

- Сто процентов.

Тутта Ларсен:

- Обалдеть.

Наталья Савина:

- То есть они хотели чуть-чуть, а получилось, что сто процентов. Почему так долго было то самое первое отопление. Ну и плюсом, что дома стоят, вставили окна, а народ еще не приехал. Мне тоже дали квартиру временно, я жила на третьем этаже, внизу нет никого, вверху нет, сбоку нет, с другого боку тоже нет. Она просто промерзшая, и когда я домой принесла обогреватель, толку никакого, холодно, обогреватель не спасает.

Василий Рулинский:

- Наталья Борисовна, вот вы без особой поддержки большого количества людей, потом только начали смены приезжать, в одиночестве практически, выезжаете в город, полностью разрушенный, к людям, которые в холоде, в голоде. Что можно сделать? Понятно, что за вами стоит большая структура - Синодальный отдел по благотворительности. Но все-таки, вы же одна там?

Наталья Савина:

- Ой, я вздрогнула. Там, в связи с тем, что освещения нет, мы приехали около семи, батюшка меня привез. Нас встречают двое военных с автоматами наперевес, говорят: выходите из машины. Ведут в какое-то здание на 4-й этаж. Оказывается, что это рабочее общежитие, в котором тоже отопления нет, две железные кровати двухъярусные и оставайтесь.

Василий Рулинский:

- Такое начало, да.

Наталья Савина:

- Да. Это обыкновенная общага, коридор, комнаты, комнаты, в самом конце общий туалет и общая ванна. Сказали, что утром мы за вами приедем, познакомим с работой, с мэром, с вашим кабинетом, где вы все это будете делать. Я выхожу утром, утренние процедуры, умыться, зубки почистить, подхожу к раковине, через шесть секунд заходит мужчина, встает рядом, потом еще один, потом еще один. Я думаю, где я, что это. Потом приходят опять двое военных с автоматами наперевес, говорят: вы готовы? пойдемте. Вот такое у меня было знакомство с Северодонецком.

Тутта Ларсен:

- Экзотика, мягко говоря. А вообще изначально, в Северодонецк поехать, это была какая-то разнарядка? Вас туда распределили или вы сами выбрали это направление?

Наталья Савина:

- Я даже не знала такого города, слова такого не знала. Это руководство.

Тутта Ларсен:

- Послушание.

Наталья Савина:

- Да. Изначально по первому послушанию была Херсонская область. Я сама просилась, долго просилась, я специалист, профессионал и занималась в самом начале с 22-го года всеми сводками, отчетами, какая епархия что делает, как помогает, какие грузы доставляет. Такая тоска, если честно, сидеть в компьютере все это делать. Василию Васильевичу помогала составлять информацию. Начала проситься, говорю: отец Игорь, отправьте меня куда-нибудь, мне интересно. Не то что интересно. Сидишь в бумажках смотришь, понимаешь, что оно не касается меня нисколько, ни моего сердца, ничего. Я понимаю, что я вообще какая-то железная леди с каменным сердцем. То, что я читаю, мне не жалко. Думаю: нет, нет, нет, надо как-то бороться с этим.

Василий Рулинский:

- Взбадривать себя.

Наталья Савина:

- Я сижу в бумажках, бумажка и бумажка. Думаю, надо поехать туда, посмотреть на людей, как они живут, любовь в своем сердце в конце концов, я же в организации работаю милосердной, сострадательной. Просилась долго, полтора года.

Василий Рулинский:

- Ничего себе, я об этом не знал.

Наталья Савина:

- С самого начала. Уже Наташа Кулева ездила в Мариуполь, там уже все сделали, там уже молодцы, полмира спасли, а я все в бумажках сижу.

Тутта Ларсен:

- А почему вас не пускали?

Наталья Савина:

- Ну, наверное, не заслуживала.

Тутта Ларсен:

- Да ладно. Вы, наверное, очень нужны были на своем месте.

Наталья Савина:

- И когда случилась авария на Каховской ГЭС 6 июня, они поехали туда, смотрели.

Василий Рулинский:

- Владыка Пантелеимон.

Наталья Савина:

- Да, владыка Пантелеимон, Алексей Юрьевич Заров, командой поехали в середине июня. Я куратор Северо-Западного Федерального округа, я была в Петрозаводске в Карелии, проводила мероприятие, у нас там был марафон трехдневный. Это был конец июня. И отец Игорь звонит: Наталья, Борисовна, вы где? Я говорю: куда отправили, там я, я в Карелии. Он говорит: надо быстренько катапультироваться в Лазурное.

Тутта Ларсен:

- Красиво звучит.

Наталья Савина:

- Я говорю: где это? Рядом с Сочи?

Тутта Ларсен:

- Точно курорт.

Наталья Савина:

- Сочи? Лазурное - это Сочи. Он говорит: не, не, не, это тоже Черное море, но с другой стороны. Я говорю: а как это сделать? Он говорит: ну, посмотри какой-нибудь транспорт. Я говорю: я в Карелии, а туда ни поезда, ни самолеты не ходят. Говорит: придумайте что-нибудь. Быстренько придумали, нашли все. 30 июня, а у меня на следующий день 1 июля день рождения. Я из Карелии забронировала себе гостиницу в Санкт-Петербурге, думала, поеду, у меня там друзья, мы отметим мой день рождения, так чудесно и прекрасно. Но тут смешалась наша работа.

Тутта Ларсен:

- Провидение.

Василий Рулинский:

- В лице отца Игоря.

Наталья Савина:

- И сказали: срочно, два дня тебе на сборы и все. Я говорю: ну, давай, через Москву. – Нет через Джанкой, там тебя встретят и привезут. Пока здесь с владыкой, все очень плохо, жизнь не удалась, приезжай. И все мне покупают билет. А что такое 30 июня, 1 июля, лето, Крым:

Василий Рулинский:

- Почему Крым? Херсонская область.

Наталья Савина:

- А как туда попасть?

Тутта Ларсен:

- Джанкой.

Наталья Савина:

- Через Джанкой, через Крым.

Тутта Ларсен:

- Максимально засушливо, жарко.

Наталья Савина:

- Нет, это разгар лета, билеты в поезда раскуплены на сто лет вперед.

Тутта Ларсен:

- А, в этом смысле.

Наталья Савина:

- Конечно. Говорит: давай, ищи билеты. Получается, был один-единственный билет в плацкартном вагоне, последний вагон, последнее место около туалета, верхняя полочка, 36-е место. И это мой день рождения.

Василий Рулинский:

- Хорошее начало, это такое служение настоящее.

Наталья Савина:

- Да. Я думаю, что такое, все нормальные женщины в красивых черных платьях, в дорогом ресторане, с шампанским, с друзьями празднуют. Он: Наталья Борисовна, кто вам мешает на верхней полочке около туалета пить шампанское? Я говорю: в поезде пить нельзя. Я приехала в Джанкой, меня встретил отец Григорий, руководитель социального отдела Джанкойской епархии, посадил на машинку, она уже была загружена гуманитарной помощью. И мы через 4 часа уже были в Лазурном, это Херсонская область, туда, где людей, которых затопило, их взяли с воды, как они сами говорят, и привезли в ПВР. Там было 4 ПВР.

Василий Рулинский:

- ПВР – это пункт временного размещения.

Наталья Савина:

- Да. Там они, знаете, как располагались? Это были домики на берегу моря, как называются? Кемпинги. Такие бумажные, не кирпичные дома.

Тутта Ларсен:

- Типа палатки?

Наталья Савина:

- Не палатки, ну, летние домики, без отопления, без всего, просто на лето.

Тутта Ларсен:

- Бунгало.

Наталья Савина:

- Что-то такое, да. Было 4 пункта, больше двухсот человек, причем, в трех были семейные более-менее люди, либо взрослые с детьми. А вот четвертый - там были только пожилые инвалиды, их было больше 50 человек, все люди 70+. Я приехала, владыка и отец Игорь, что самое главное, здесь разобраться с людьми, помочь им дальше решить их судьбу. Документов у них нет, все утонуло, российских паспортов у них не было, вообще в принципе они их не делали, пенсий нет, пособий нет, сертификата жилищного нет. Они одни, родственники либо есть, но на Украине, либо уехали в Европу. То есть просто брошенные люди 70+. Моя задача была помочь каждому.

Тутта Ларсен:

- А вы помните свое первое чувство, когда вы там оказались, все это увидели, и вам выдали это поручение? Я просто очень хорошо помню, как у нас здесь на вашем месте сидел протоиерей Дмитрий Кротков, отец Дмитрий, который туда ездит регулярно, и в том числе, он был один из первых, кто метнулся в Голую пристань после прорыва дамбы.

Василий Рулинский:

- На лодке.

Тутта Ларсен:

- Нет, у него не было ни лодки, ничего. Он говорит: я просто помню, что я стою на берегу, смотрю на эту воду, у меня опускаются руки, и я не понимаю, что, как можно, что делать. Масштаб трагедии и катастрофы такой, что руки опускаются. Был ли у вас момент растерянности или смущения или сразу с места в карьер, и это было то, чего вы ждали над своими бумажками?

Наталья Савина:

- Да, это было как раз то, что я ждала, в принципе, я профессионал, больше 20 лет я специалист по социальной работе, поэтому для меня эта задача стояла решаемая. Я понимала, что надо делать, как и куда бежать, с чего начинать. Я приехала, там отец Дмитрий Кротков был, наш отец Игорь Куликов, владыка. И они говорят: мы поехали в Олешки. Я говорю: возьмите меня с собой.

Тутта Ларсен:

- Вот так, то есть вам мало было?

Наталья Савина:

- Я только приехала, конечно, интересно.

Василий Рулинский:

- А Олешки прямо-прямо напротив берега Украинского.

Наталья Савина:

- Они напротив, что мы поедем, где Антоновский мост.

Тутта Ларсен:

- Где обстреливались.

Наталья Савина:

- Я говорю: я хочу с вами. Они: не возьмем. Я говорю: возьмите меня с собой. Взяли. Вот это наводнение, как раз мы ехали по дорогам и смотрели, дома в воде, ужасно, дороги размыты. И деревья, представляете, стоят наполовину коричневые снизу, а наполовину зеленые. Как будто дворник покрасил забор, ровно-ровно. Где вода сошла, они коричневые, а это зеленое. Это было мое первое столкновение с послевоенным: разрушенные дома, и все в воде. Мы поехали через Олешки, где-то мы не могли проехать, дома разрыты. Мы доехали до Олешек, как раз Антоновский мост, написано три километра, там стреляют, железяки тут лежат, возможно, от снарядов. Мы приехали в храм, в который стреляют. И они: пошлите на колокольню, посмотрим на Херсон. А он вот, вот она река Днепр, вот он Херсон. Я говорю: я с вами, увязалась. Как, я не могу же, мужики полезли, я тоже хочу. Помните, может быть, фильмы про войну показывают, стенка и амбразуры, и люди за стенками стоят и смотрят. А я поднимаюсь, и у меня это все открыто. Я: а-а, о-о. Отец Дмитрий напротив стоит у стенки и говорит: Борисовна, сейчас прямой прилет тебе будет, ты смотри, они стреляют, останешься без головы. Я такая: нет, я не хочу в гробу быть не красивая, не хочу без головы. Он говорит: хочешь быть красивая, отойди в сторону. Это было первое… Не было страха, это было дикое любопытство.

Василий Рулинский:

- Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА. Мы говорим с Натальей Савиной, социальным работником, координатором социальной помощи в зоне конфликта Синодального отдела по благотворительности. Наталья Борисовна, вы съездили, посмотрели.

Тутта Ларсен:

- Ну, это невроз, мне кажется. Я хорошо знаю это чувство, слабоумие и отвага, это на самом деле от страха, так удивительно организм адаптируется.

Василий Рулинский:

- Попытка спрятаться.

Наталья Савина:

- Правда, не было страха, вот он стреляет, километра два, через речку, и ты стоишь смотришь, и не страшно вообще. Я первый раз в жизни такое видела. Обратно мы поехали, проезжаем, размытая дорога, остановка и стоят люди, несколько дедушек и бабушек, просто ободранные, я таких людей не знаю, в кино не видела, ободранные, вообще никакие. Отец Дмитрий тормозит, окошко открывает: вы что тут стоите, кого-то ждете? Они: ну да, ждем, может быть, кто проедет, что-то даст.

Тутта Ларсен:

- Вот так.

Наталья Савина:

- Да-а, представляете, и они стоят на этой остановке, транспорт не ходит, просто на дороге. У нас была гуманитарная помощь, мы дали продуктовые наборы, питьевую воду оставили. Они берут по несколько: у меня там жена лежит в доме. Вода стоит по окна, и они до сих пор там живут. Я отцу Дмитрию говорю: как они в воде-то? Он говорит: они не хотят уходить. А потом уже приехала в Лазурное, начала работать конкретно с людьми. Приходила каждый день, как на работу в эти пункты, с каждым разговаривала. Начинала с того, какие у вас документы остались, что надо сделать? Есть ли у вас паспорт – нет паспорта? Оформили вы пособие на потерю имущества – не оформили? Оформили ли вы пенсию – не оформили? Жилищный сертификат оформили – не оформили? Очень плотно работала с администрацией поселка. Он приглашал специалистов министерства социальной политики, здравоохранения, из МФЦ через пенсионный что-то делать. Вроде все понятно, что надо сделать, оформить паспорт, это элементарно. Ничего это, оказывается, не элементарно в тех условиях. Во-первых, они, как выяснилось, на суржике говорят, русский с украинским. Я первое время прислушивалась, читаешь и не понятно. «Дьяку симо чисто узбечный». Дьяку – спасибо. Потом думаю: зачем спасибо за чистых узбеков? Я недели две ходила мучилась.

Василий Рулинский:

- А что это значит?

Наталья Савина:

- Спасибо за чистые обочины. И там везде этикетки на украинском языке. И люди говорят на таком языке. Я говорить не могу, а понимать уже понимаешь плюс-минус. Приходит, например, в паспортный стол, надо заполнить бланк, представляете, не умеют писать по-русски.

Тутта Ларсен:

- И это пожилые люди?

Наталья Савина:

- И это пожилые и не совсем пожилые. Приходят и они сидят. Заполняйте. Например, наша буква «е», а слышится у них как «э». И они: економика, енергетиков, екзамен. Все неправильно, надо переписывать. Специалист у них берет: что вы тут написали? Они такими буквами. Первая моя помощь была людям, я писала элементарно заявления, брала, смотрела, писала. Помогала делать, разговаривала, кто-то уже сделал… Некоторые сделали паспорта, им уже дали сертификат. А сертификат же хороший. Вот они сидят, сертификаты на руках. Я говорю: что сидим? Кого ждем? – А мы не знаем, что делать. А сертификат можно было отоварить либо в Крыму, покупать квартиру, либо в России, начиная от Калининграда до Дальнего Востока. Говорю: а вы в России когда-нибудь были? – Нет, не были, в детстве мама в Москву возила. А что с этим делать? То есть элементарно, даже консультации… Где-то друзья у вас, где-то родственники? У меня первые были муж с женой, но они не официально зарегистрированы, а как сожители муж с женой, она получила на три миллиона сертификат, он поучил. Вот они сидят, представляете, с таким…

Тутта Ларсен:

- Целых шесть миллионов.

Наталья Савина:

- Шесть миллионов на два сертификата – это очень богатые люди по нашим меркам. Он говорит: куда мы поедем, мы не знаем. Я говорю: давайте, Краснодар, Ростов, чтоб тепло, не на Дальний же Восток ехать. Может быть, кто-то у вас из родственников, братья, сестры где-то. – У меня мама есть. Я говорю: где? – В Ставропольском крае. Я говорю: О! Это ж совсем рядом. – Но я с ней давно не виделся, мы с ней поругались, я, когда был молодой, не очень хорошо себя вел, и я боюсь к ней ехать. Я говорю: не бойся, любая мама тебя примет, она просто выбежит тебе навстречу, если тебя увидит, как ты можешь? Во-первых, вы здесь после наводнения, после обстрелов, она, наверное, там сидит, мучается и не знает, живой ты, не живой. Ты тут сидишь с сертификатом и не знаешь, что делать. А как я туда поеду, денег нет? То есть у них шесть миллионов есть на бумажке, а в наличке денег нет. Я говорю: сейчас организуем, не переживай. Купили мы два места в поезд, не помню, до какой-то станции. Транспорта нет, я заказывала такси, провожала их до Джанкоя, садила на поезд и отправляла. Говорю: приедешь, позвони, пожалуйста. И вот они ночь ехали, днем перезванивают: мы дома, мама, все хорошо, спасибо, мама хочет трубку. И такой старческий голос: Наташа, спасибо, спасибо, сын приехал, я думала, он погиб, я же думала, он утонул, вы мне сына спасли, спасибо вам, спасибо. Понимаете, вроде все у тебя есть, но этот шаг сделать первый, они сидят и не знают, они потерянные. Элементарно, доброе слово, я с холодной головой, понимаю, что надо делать, куда бежать.

Тутта Ларсен:

- Это, кстати, может быть, не всегда приходит в голову, когда мы говорим о благотворительности, о помощи, что мало дать человеку денег, мало его накормить, мало его обуть, обогреть. Люди, которые в одночасье оказываются просто вырванными из своей привычной рутины, из жизни, зачастую выпадают, я уже не говорю про человеческое достоинство, просто из смысла жизни, смысла каждого дня. Человек сидит, он забыл, что надо зубы чистить, что можно куда-то позвонить, что есть родственники, что мама есть. Человек забыл, что у него мама в Ставропольском крае. Это же реакция на стресс, такая психика просто впадает в кататонию, ты просто засыпаешь как личность. И очень круто, что есть такая опция, есть такие люди, как вы, которые могут не просто накормить, обуть, одеть, а еще и как-то пробудить.

Наталья Савина:

- Ну да, самое главное доброе слово, оно дорогого стоит. Я говорю, что он сидит с деньгами, а толку-то? Человек в принципе сам может помочь себе, ему надо только: первое-второе-третье. Но когда он в этом непонятном состоянии - всё. Я дальше продолжала, так же приходила к ним, уже по бабушкам. У нас женщина одна. Любушка, морячка Люба. У нее онкология, причем, сделали операцию буквально перед войной, а облегчения никакого не происходило, это ужасно, у нее рак молочной железы. Когда ее дом утонул, ее привезли в этот пункт. А в пункте у нее фельдшерский пункт, обыкновенная кушетка, из лекарств аспирин и зеленка. Человек онкобольной, четвертая степень. Документов нет никаких. Что делать? Давай искать, мы подняли фонд…

Василий Рулинский:

- Фонд «Вера».

Наталья Савина:

- Фонд «Вера», да. Созвонилась с ними. Я говорю, мне только очень близко где-нибудь, вот здесь, чтобы не в Москву везти. В Ростове есть хоспис, готовы приехать. А у нее все документы утонули. А она раньше была морячка. Она закончила морское училище и пошла коком работать.

Тутта Ларсен:

- Давно?

Наталья Савина:

- Да. Ей сейчас 50 лет, около 50-ти. она молоденькая девчонка выскочила и на Балтфлот, в Санкт-Петербурге, познакомилась со своим любимым, потом они поженились, он был старпом, она кок, они вместе ходили. У них родились два мальчика близнецы, они жили в Санкт-Петербурге. Какое-то судно, не помню, то ли рыболовецкое, она рассказывала. Начался шторм, он пока спасал команду, корабль ушел под воду, и он последний покидал и утонул. Он осталась, ей было 30 лет, с двумя детьми без мужа. Она ушла с Балтфлота, приехала, у нее мама в Херсоне. Мальчишек бабушка помогала воспитывать, она еще ходила только по Черному морю. Мальчишкам исполнилось 18 лет, они вместе с друзьями поехали отмечать свой день рождения, водитель не справился с управлением, они разбились, и оба погибают.

Тутта Ларсен:

- Какой ужас.

Наталья Савина:

- Два сына в 18 лет. Получается, она в 30 лет осталась без мужа.

Тутта Ларсен:

- И в сорок без детей.

Наталья Савина:

- И в сорок без детей. Все она бросила, пошла работать в теплицы, что-то выращивать. Все равно это не проходит даром, у нее началась онкология, запустили, операцию сделали, и тут начинается 22-й год, плюс их смыло. В ПВР ее привозят, в этот фельдшерский пункт. Они говорят: надо что-то делать, мы даже элементарно обезболивающее не можем поставить, у нас нет, у нас просто фельдшерский пункт. Ну вот, мы нашли. Говорю: какие документы? У нее на руках паспорт моряка просроченный, 2006-го года. Я говорю: он у тебя откуда? Она говорит: схватила, что было. Я говорю: вот ты молодец, могла что-нибудь другое схватить. Договорились с ростовом, надо покупать билет, так же Джанкой, потом Ростов. А там когда электронно забиваешь билет, у нас четыре цифры серия и шесть номер, то есть десять цифр надо, десять знаков, иначе не проходит. А там у них буквы какие-то АХ и плюс еще семь штук, получается девять, и он дальше не идет. И там номер написан, как единичка, как один в квадрате. Думаю, какой-то странный номер, все нормально написано и тут один. Что такое, потом перелистываю листочек – два, три - номера страниц в паспорте. Как-то же надо выкручиваться. Я, не долго думая, эту единичку приплюсовываю, у меня получается билет. Мы купили билет, взяли опять же такси, поехали. На границе, правда, мы очень тяжело проходили, у них то ли установка, то ли что. У меня нормально, паспорт российский, а у нее… Он: идите делайте. Я думала, куда-то зайти, может быть, печать поставить. Он говорит: идите, делайте паспорт. Я говорю, как вы себе представляете, нас больница ждет, она онкология, я Москва, патриархия. Он говорит: какая Москва, открывает мой паспорт, у меня прописка Екатеринбург. Вы кто вообще? Я ничего не знаю, видите, она болеет – Где направление? – Нет направления. Я минут 30 с ним бодалась, думаю, все, сейчас нас расстреляют тут же на границе. Мы приезжали под самый поезд, он все уже отходит. И проводник смотрит: что это у вас за номер? Я говорю: нормальный номер, видишь, паспорт моряка, так и положено. Ладно, он не обратил внимание, что он закончился в 2006-м году. Я бегом ее в вагон посадила: все, ее встречают, она болеет, не подходите к ней, не касайтесь, встретят в Ростове. Все, уехала, в Ростове встретили. А встретили наши, Ростовская епархия, там сестры милосердия, определили в больницу. Четыре месяца к ней ходили сестры милосердия, она воцерковилась, к ней начал батюшка ходить. И она буквально за день или за два причастилась и отошла.

Тутта Ларсен:

- Перед уходом, да?

Наталья Савина:

- Да. То есть она четыре месяца жила нормальной, хорошей жизнью. Не так, как она мучилась на аспирине. Такой бы случай. Помощь каждому и конкретно. А потом у нас были бабушки, дедушки, родственники все уехали куда-то не понятно. У меня их было 11 человек. Среди них был дед, полковник, выправка, сразу видно офицер. Я не помню, какие войска, инженерные или что. Смотрю 1925 год, потом думаю, сколько лет? 98 лет. В 98 лет он делает зарядку.

Василий Рулинский:

- Ничего себе.

Наталья Савина:

- Он прекрасно выглядит, такой дед. Единственно, плохо слышит, надо ему кричать. Как звали, не помню.

Тутта Ларсен:

- Так, прожить 98 лет и оказаться в ПВРе.

Наталья Савина:

- 98 лет. А что делать? Получается осень идет, забрать их некуда. Говорю: давайте, хотя бы временно в дом-интернат. А чтобы попасть в дом-интернат, надо собрать определенный пакет документов, не только паспорт, пенсионное, но еще медицинскую комиссию. Мы поехали в Скадовск в больницу, врачи пошли нам на встречу, они приходили, спускались к нам, терапевт, лор. Молодцы врачи, тут же по кабинетам на первом этаже, чтобы наших не таскать. Приходит психиатр, это было, конечно, шоу. Спрашивает: друзья, скажите, пожалуйста, какой сегодня день недели? Старики сидят, думают. А какое сегодня число? Я вместе с ними зависла. Сейчас спроси, какое сегодня число, я не знаю.

Тутта Ларсен:

- Не до того.

Наталья Савина:

- Я сижу, говорю: слушайте, я сама не знаю, какое сегодня число. Говорю, спросите какой-нибудь другой вопрос. Он говорит: хорошо, вот месяц апрель, какой рядом? Что вы думаете? Мои старики: а с какой стороны, до апреля или после? А когда была революция? Те: а в какой стране? Я говорю: все, нельзя с ними так разговаривать, давайте конкретный вопрос. Тот серьезный вид сделал, говорит: чему равна сумма синус в квадрате альфа плюс косинус в квадрате альфа? Мой дед: единица. Психиатр так и пал.

Тутта Ларсен:

- Ничего себе.

Наталья Савина:

- Десятый класс, тригонометрия, пришла, посмотрела, посмотрите сами, сумма синус в квадрате альфа плюс косинус в квадрате альфа равен единице.

Тутта Ларсен:

- Короче, мы с вами бы этот тест не прошли.

Василий Рулинский:

- Это точно.

Наталья Савина:

- Он говорит: так, годны все, идите. Получается, когда мы собрали документы, чудным образом нашлась его какая-то племянница из Ростова. Все равно же они ищут, нашлась. Она выходит на мэра, говорит: я добровольца пришлю, заберу. Мы говорим: деда, все хорошо, у тебя племянница нашлась, сейчас она тебя заберет в Ростов. На что он говорит: я не хочу ехать, я не хочу уезжать, у меня дом в Олешках. Но у него дом весь разбит. Я говорю: подождите, съездите, зима на носу, перезимуете, вернетесь.

Тутта Ларсен:

- И чем закончилась эта история, мы вам расскажем через небольшую паузу.

Василий Рулинский:

- Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА. Мы говорим с Натальей Савиной, координатором социальной помощи в зоне конфликта Синодального отдела по благотворительности. Я Василий Рулинский, пресс-секретарь Синодального отдела.

Тутта Ларсен:

- Я Тутта Ларсен.

Василий Рулинский:

- И мы продолжаем разговор, увлекательный, удивительно важный разговор. Мы в первой части не успели обозначить важную информацию, я ее сейчас обозначу. Если вы хотите принять участие в помощи пострадавшим в зоне конфликта, это очень важно сейчас, можно стать добровольцем, поехать туда помогать, можно перечислить пожертвование, это все можно сделать на сайте помочьвбеде.рф, русскими буквами, в одно слово. Наталья Борисовна, вы начали рассказывать про дедушку, которому 98 лет, который помнит формулы из тригонометрии десятого класса , вы начали говорить, что у него в Олешках дом.

Наталья Савина:

- У него был дом, он говорит: у меня одну стену снесли и вторую. Я говорю: как так стреляли? Он говорит: с обеих сторон стреляют, повреждения хорошие. Находится какая-то то ли племянница, то ли внучатая племянница она ему, не помню, какая-то из родственников. Говорит: я вам пришлю добровольца, отдайте нам нашего деда обратно. Мы радостно объявляем, что ваша родственница нашла вас, вы поедете в Ростов, перезимуете. Он говорит: я не хочу уезжать, мне надо домой. Я говорю: куда домой, там все разрушено, там стреляют, зима на носу, какое домой? Давайте, там все отремонтируем, закончим, мы победим и вернетесь. Он говорит: у меня там ценные вещи, вы не понимаете, у меня там очень дорогое. Я говорю: что у вас там? Он говорит: у меня там форма с медалями и фотографии на стене, я не могу уехать и это оставить. Представляете, человек прожил 98 лет, и он не переживает за квартиру, за холодильник, за телевизор, говорит: у меня там фотографии, медали, я не могу уехать, их бросить. Я говорю: ну давайте, скажите своей родственнице, может быть, она вырвется, приедет и заберет. Сейчас все равно вам надо уезжать, потому что здесь оставаться нельзя.

Василий Рулинский:

- Наталья Борисовна, становится понятно уже в пожилом возрасте, что для нас самое главное, особо ценные вещи. Конечно, тут наверняка не только у меня, у многих вопрос возникнет, люди пострадали, пострадали не по своей вине, Каховская ГЭС, страшные последствия стремительного наводнения. Мне рассказывали, что вода не просто поднималась, как сейчас в Оренбургской или Курганской областях, постепенно. Там буквально смывало гигантским потоком, огромные, десятиметровые потоки. Действительно, страшно то, что происходило. Возникает вопрос, государство какую-то социальную помощь оказывает, куда-то перевозит людей. А зачем Церковь, грубо говоря, почему именно Церковь в лице вас, должна заниматься такой индивидуальной социальной работой?

Наталья Савина:

- Государство действительно делает всё. Во-первых, восстанавливает им документы. Во-вторых, назначает пенсию, в-третьих, дают компенсацию за потерю имущества сто тысяч, а в-четвертых жилищный сертификат. Для них это очень большая поддержка, люди, потерявшие дома, могут купить себе жилье. Немногие у нас в России могут такие сертификаты иметь. В связи с тем, что они всю жизнь жили на Украине, что они учились в украинских школах, что они говорят и пишут на украинском языке, даже элементарно написать. Лазурное это поселок, а вся администрация находится в 35-ти километрах в городе Скадовске. Чтобы сделать паспорт, пенсионный в МФЦ, надо туда ехать. А у них, а-ля 90-е годы, они записываются с ночи, каждые два часа приходят, отмечаются в этой очереди, приезжают и до вечера не могут попасть. Куда старик поедет, и где он там в этой очереди будет стоять? Там постоянные очереди, мы с вами ездили. Поэтому помощь волонтеров и Церкви именно в этом, взять за руку, отвести, и вместе помочь это сделать, вместе. У нас был случай, мы договаривались, что в больницу святителя Алексея повезем людей. Было 4 человека: муж с женой, надо было суставы ремонтировать. Когда падают, как это называется? Вывихи…

Василий Рулинский:

- Тазобедренные.

Наталья Савина:

- Тазобедренные, да. Один мужчина и дедушка слепой, тоже страшный случай, он полностью слепой и у него жена. Началось наводнение, они перебрались на крышу вместе с документами, документы повесили на балки, а вода все прибывала и прибывала. Всего вероятнее, они испугались, что вода придет и на чердак. И они решили перебраться на сам козырек крыши, и это было их ошибкой. Как говорил Василий, когда я спрашивала, что такое наводнение, это как ванну набирается вода? Они говорят: какая ванна, ты что, это как с горы сель потоком идет с диким свистом, снося все на пути, бревна, лодки, доски, крыши. И когда они начали выбираться, жену, может быть, стукнуло, и она утонула, а мужа слепого отнесло и как Буратино повесило на ветку дерева. МЧСники потом ездили, его сняли с этой ветки. И когда его привезли, врачи его посмотрели, отправили документы в нашу больницу святителя Алексея, они говорят, давайте мы его к нам привезем, мы попробуем что-то со зрением сделать, может быть, хоть немного восстановим. А документов нет. Батюшка в Олешках был один знакомый, я с ним связалась, говорю: пожалуйста, съездите на этот адрес, если дом живой, он говорит, что документы на чердаке. Священник съездил, да, дом еще стоит, ему удалось забраться на чердак, и, действительно, эти документы висели в сумке на балке. То есть вода ровно под чердак зашла, если бы они не испугались, не вышли, жена была бы живая. Документы взяли, мы оправили людей. Троим сделали операции тазобедренного сустава, а дедушке, к сожалению, не удалось помочь, зрение его не восстанавливается совсем. Он обратно приехал, и чудным образом нашлась его дочка. И потом он уже из Москвы вернулся, она его забрала.

Тутта Ларсен:

- Вы сидели над бумажками и хотели реальной жизни. И вот вас просто забросило в самый эпицентр жизни, тесно переплетенной со смертью, горе с радостью, страдания с облегчением страданий. Не хочется снова к бумажкам вернуться?

Наталья Савина:

- К бумажкам? Не-ет. У меня этих бумажек хватает. Моя основная работа – куратор Северо-Западного Федерального округа, то есть помощь епархиям развивать социальное служение, плюс грантовый конкурс, плюс отчеты, то есть мне бумажек хватает выше крыши. А именно такая живая работа - я всю жизнь в социалке, сначала в государстве работала 17 лет специалистом, сейчас в Церкви - когда ты берешь и решаешь вопрос, и видишь свою положительную работу. Этим даже трем людям, которым сделали операции, потом мы договорились, из Москвы их отвезли в Анапу, там есть шикарнейший храм Серафима Саровского, отец Александр, у него богодельня, Дом милосердия. Мы устроили наших старичков туда, они там долечились, получили сертификаты и купили дома. Муж с женой купили в Виноградном дом, а Владимир в Крымске. Людям сделали операции, поставили на ноги, помогли, сейчас они живут, все у них хорошо. То есть ты видишь работу, когда ты их берешь вообще несчастных, которые сидят на кроватях в ПВРе и не знают, что делать. Восстанавливаешь документы, проводишь курс лечения, помогаешь.

Василий Рулинский:

- Да, это действительно вдохновляет и дает силы, столько замечательных, удивительных историй вы сегодня рассказываете, но одна история, я знаю, случилась и с вами лично. Она тоже, мне кажется, чудесный характер имеет. Наталья Борисовна, можете про нее рассказать, история Дмитрия, если можно.

Наталья Савина:

- История любви?

Василий Рулинский:

- Да.

Наталья Савина:

- Сидя в этих бумажках и понимая, что я совсем очерствела и мне людей не жалко, которые там гибнут, думаю, надо идти учиться любви. Господи, отправь меня. И Господь на меня посмотрел: так, дорогая, любить весь народ, конечно, прекрасное желание, давай-ка попробуй с одного. Но я же об этом сначала не знала. И в этом ПВР, где были бабушки-дедушки, было двое или трое мужчин моего возраста. Его привезли туда, потому что он жил в Олешках у своей тети. Когда началось наводнение, он ее спас, на крышу завез. Эту бабушку эвакуировали и его там же оставили. Я бегала постоянно туда в ПВРку и решала вопросы. Не обращала внимание, ходит и ходит человек какой-то. А потом смотрю, они сами не готовят, приходили волонтеры и готовили еду на кухне. Дмитрий приходил, брал на поднос тарелки, первое, второе, суп и нес в каждую комнату этим бабушкам. А раз я сама социальщик, я смотрю, ничего себе мужик, бабулькам еду носит. Он их всем по именам знает. Я что-то спрашиваю, он мне как-то помогал, потом мы в больницу поехали. Я говорю: слушай, человек, помогите мне, пожалуйста, ну куда этих стариков на автобусе 35 километров надо везти. Их в автобус надо посадить, потом из автобуса вытащить, плюс в больницу. Он со мной ездил, потом в Дом-интернат, мы с ним разговаривали, интересный человек такой, вроде даже симпатичный.

Тутта Ларсен:

- Но он местный, получается?

Наталья Савина:

- Нет, он тоже с пострады.

Василий Рулинский:

- Пострадал.

Наталья Савина:

- Он тоже с Херсона, он из Олешек, тоже также утонул, немножко по документам помогла. Обменялись телефонами, я сорок дней пробыла и уехала. Он мне потом писал: привет-привет, как дела, я дальше поехала. Я потом в Анапе была, проводила там семинары, потом в Ростов. И все, 21 сентября я возвращаюсь в Москву на поезде, звонок мне, смотрю, он, Дмитрий: привет-привет, а я в Москве. А-а-а что ты тут делаешь? – Я получил документы, я приехал к тебе, я хочу быть с тобой.

Тутта Ларсен:

- Ого!

Наталья Савина:

- Я говорю: ты вообще, ты кто?

Тутта Ларсен:

- Ты в себе?

Наталья Савина:

- Да, вот и все. Я говорю: в смысле, приехал в Москву и что я должна с этим делать, с этой информацией? Он: я тут посмотрел, тут вроде есть какая-то работа, устроюсь. Потом перезванивает. Знаете, когда по объявлению работу ищешь для приезжих, конечно, это был элементарный лохотрон, его какие-то коробки грузить. Я говорю: дорогой, ты где. А он в одной остановке от Таганской, от штаба, какая там остановка?

Василий Рулинский:

- Площадь Ильича, Курская.

Наталья Савина:

- Рядышком, совсем рядышком, совсем там. Я говорю: так, вот тебе адрес, иди в наш московский штаб, может быть, они тебе какую-нибудь работу подскажут и жилье дадут. Позвонила Наташе Еремичевой, там товарищ один идет, не совсем в себе, ненормальный, приехал в Москву зачем-то, покорять Москву либо маня, не понятно. Найди ему работу с жильем. Она ему предложила рабочее общежитие в системе быстрого питания. Человек взрослый, шестой десяток. Какое быстрое питание? Он три дня походил, ему все не понравилось, но жить можно было. Он начал ходить в штаб.

Василий Рулинский:

- В штаб помощи беженцам?

Наталья Савина:

- Да.

Василий Рулинский:

- Давайте поясним. Это церковный штаб, который с марта 22-го года работает при Синодальном отделе по благотворительности, без выходных, без праздников, каждый день.

Наталья Савина:

- Да. И вот он начал туда ходить добровольно, помогать, собирать гуманитарные грузы, продуктовые, людям раздавать. Он там как доброволец зашел. А я прибегала, как раз начались отчеты, я бегала в отдел постоянно с этими документами. Где ни встречались, он так прямо: а-а-а. Так терялся, округлял глаза и весь такой: здравствуй. Я говорю, привет, и дальше побежала. Бегала-бегала. Он: можно я тебя провожу до метро. А тепло так хорошо было в сентябре – начале октября. Давай пройдемся. Я говорю: ну давай до соседнего метро дойдем. Вот мы через Чистые Пруды, тихонько разговаривали. В один прекрасный момент: я тебя люблю. Я говорю: ну вот, здравствуйте. Так задружили, задружили, он очень ко мне большое внимание проявлял. Мы как-то разговаривали, как раз Северодонецк намечался. Я говорю: слушай, я не тот человек, я 30 лет живу одна, я птица вольная, где хочу, там и летаю. Как кошка, где хочу, там и гуляю. Сейчас я в Северодонецк еду, найди чего-нибудь себе поинтересней. Он говорит: я поеду за тобой хоть на край света, хоть за край я буду всегда с тобой, куда ты, туда и я, я хочу быть с тобой. Что-то я так на него посмотрела, посмотрела. Мы пошли к владыке нашему, владыке Пантелеимону. Я говорю: владыка, благословите, мы хотим, наверное, пойти в ЗАГС, наверное, хотим пожениться. Такой владыка: угу, хорошо, угу, а сколько вы знакомы? Мы: пять месяцев. Он: маловато, угу, маловато. Дима, ты где работаешь? Он говорит: вот у вас в московском штабе, доброволец. Он: нет, надо работу хорошую найти, как ты будешь семью содержать? А где живешь? Он: в рабочем общежитии. Не-не-не, надо квартиру, куда же ты жену молодую приведешь? Я сижу, слушаю, человеку уже много лет, какая работа, какая квартира в Москве? А потом: ты крещен? – Да, крещен. – А в храм ходишь? – Не хожу. – А почему? – Ну, вроде, как-то не ходили. – Наташа, ну как ты, воцерковленная девушка, пойдешь?..

Тутта Ларсен:

- Где ты его нашла?

Наталья Савина:

- Где ты его нашла, нет, нет, нет. Если Дима посмотрит в сторону воцерковления, то, может быть, я еще вас благословлю.

Василий Рулинский:

- Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА. Мы говорим с Натальей Савиной, социальным координатором Синодального отдела по благотворительности.

Тутта Ларсен:

- Продолжаем историю, в общем, не благословили вас.

Наталья Савина:

- Не благословили, я со спокойной душой уехала в Северодонецк, я думала также прекрасно, как Лазурное. Оказалось вообще не прекрасно, это очень страшно. Город Сталинград, разбитый, плюс это зима, нет условий. Диму устроили у нас в московский штаб, он сейчас сотрудник, он помогает, работает с клиентами, а я в Северодонецке. Конечно, мы постоянно переписывались. Он очень внимательно ко мне относился, очень много слов писал, я понимаю, что по нему начала скучать.

Тутта Ларсен:

- Угу.

Наталья Савина:

- Прям скучать, хочу-хочу.

Тутта Ларсен:

- Особенно на фоне Северодонецка.

Наталья Савина:

- Я поняла, что в принципе, хватит скакать уже и вообще это не дело одной болтаться, особенно по северодонецкам. Его начали хвалить в нашем московском штабе, что он такой отзывчивый и такой внимательный. В один прекрасный день мне девчонки позвонили, говорят: слушай, он такой классный, мы тут ему невесту нашли. И я тут, как невесту нашли? Они же никто не знал. Перезваниваю ему: так, друг, расскажи-ка мне про невесту. – Какую невесту, ты у меня невеста, я тебя люблю, я тебя жду и с нетерпением. Я говорю: ничего не знаю, мне сказали, тебе невесту нашли. Устроила скандал, что делать, приходится скандалы устраивать. Потом я вернулась из Северодонецка на новогодние праздники, мне разрешили, и мы пришли к владыке, и у нас было обручение, прямо при всех было.

Василий Рулинский:

- Да, это была удивительная встреча, очень душевная, теплая.

Тутта Ларсен:

- Вот это да!

Василий Рулинский:

- Новогодний стол, владыка для всех сотрудников организует угощения, постные, конечно, но все-таки торжественно, перед Новым годом в такой приятной атмосфере. Мы делимся самыми главными новостями, итоги года подводим, говорим какие-то хорошие слова друг другу. И в начале нашей встрече в удивительной такой атмосфере Наталья Борисовна объявила о своей помолвке вместе с Дмитрием.

Наталья Савина:

- Владыка благословил и сказал: давайте, еще немножко погуляем и венчаться. И вот наше венчание на Красную Горку будет.

Тутта Ларсен:

- Ой, помоги Господь.

Василий Рулинский:

- Да.

Наталья Савина:

- И самое интересное, когда я тогда немножко обиделась/не обиделась на владыку, что он сказал, надо найти хорошую работу, хорошо зарабатывать, квартиру купить. Это из области фантастики в наше время. А в связи с тем, что Дмитрий тоже из Херсона, он получил сертификат. Дима сейчас работает, у него достаточно порядочная зарплата, и на сертификат мы на прошлой неделе купили двухкомнатную квартиру в Балашихе.

Василий Рулинский:

- Так что поздравляю.

Наталья Савина:

- Так что после венчания мы поедем сразу в свою квартиру.

Василий Рулинский:

- Да. Чудеса сбываются.

Наталья Савина:

- Вот так владыка так сказал и оно… Хорошо быть православным. Потому что понимаешь, что не просто так он говорил. Сейчас у нас есть всё. Вот такая история любви. Поехала спасать весь мир, любить мир, а тут сказали: на, попробуй…

Тутта Ларсен:

- С одного начни.

Наталья Савина:

- Попробуй, начни с одного.

Тутта Ларсен:

- Пусть все получится. Но я хотела бы вернуться в Северодонецк из этой прекрасной, чудесной истории. Это был сильный контраст. Был момент, когда вы, может быть, усомнились, что стоило туда ехать, этим заниматься?

Наталья Савина:

- Да. Во-первых, страшно. В плане того, что ты глазами это все видишь, разрушенный город Сталинград, дома либо разбиты, либо выжжены. Мы приехали с гуманитарной помощью.

Тутта Ларсен:

- А некому помогать, да?

Наталья Савина:

- Нет. Там в принципе было всего 23 тысячи жителей вместе с деревнями. Из них 19 тысяч пенсионеры, то есть город бабушек и дедушек. И когда приезжаешь, готов усыновить и удочерить всех и привезти домой к себе, потому что страшно, они живут в этих разбитых домах. Стоит разбитый дом, и одно внизу окошко светится, там кто-то живет. Мы там были, 9-этажный дом с аркой, в арке стоит разбитый ВСУшный танк, его загнали и взорвали, и в этом доме два человека живут, есть только свет, больше ничего нет.

Василий Рулинский:

- Ни отопления, ни воды.

Наталья Савина:

- Ничего нет, я вообще не знаю, как там можно жить. И тоже хочется все дать, но, если честно, туда много идет гуманитарки, и МЧС, и Народный фронт, и благотворители, и мы привезли. То есть в плане гуманитарки там есть, кушать есть что, спать есть. Но в связи с тем, что у людей все выжжено, дома сломаны, они приходят, говорят: у нас ничего нет. У человека нет дома, но они живут где-то на квартирах. Это состояние, когда дайте, дайте, мы ничего не получаем, вы обязаны, мы вообще никогда ничего не получали. Я говорю: подождите, вам же каждый месяц каждому дают продуктовые наборы и набор санитарии и гигиены. Не важно, молодой ты, старый, с деньгами, без денег, бесплатно, с паспортом, без паспорта, каждому. Они: да подумаешь, нам продукты дают. Вот это очень сильно…

Тутта Ларсен:

- Демотивирует?

Наталья Савина:

- Да. Мы приехали вам помогать, сырым и вареным туда везем, и они это не ценят. Подумаешь, продукты.

Тутта Ларсен:

- Почему? А что в Олешках было не так? Там были другие реакции?

Наталья Савина:

- Они только что с воды, они все потеряли, и у них вообще ничего нет. А здесь уже почти два года, как закончилась война, летом позапрошлого ушли, и они полтора года. Но дома-то не восстанавливаются, они живут на чужих квартирах, им дают места, где можно жить. Мы приходили по домам, у них этих продуктовых наборов целая куча, они их даже не разбирают. Но у них все равно дома нет, и у них состояние: у нас ничего нет. То есть им не нужны продуктовые. И потом уже себя, жалко их, их нужно тоже направлять: подождите, у вас сейчас постель есть? Да, она чужая, но она же есть. Кастрюля есть, продукты есть. Начнут город восстанавливать, он начал сейчас хорошо восстанавливаться, все будет. Если что-то, будем помогать. И мы уже в Северодонецке с массовой гуманитарки ушли, потому что немножко не правильно.

Тутта Ларсен:

- Не эффективно.

Наталья Савина:

- Не эффективно, раздаешь, как в пустое ведро. И мы пошли по адресным просьбам, и там, конечно, мы вздрогнули. Если сами они приходят получать все, но есть такие, которые не могут даже выйти, люди некоторые жили просто в подвалах, они два года не выходят, живут в подвалах. Либо не могут, либо не знают, либо боятся. В квартирах живут, ничего нет, пенсию не получают, паспорта нет, кто-то им что-то приносит.

Тутта Ларсен:

- А чем они живут?

Наталья Савина:

- Пришли к одному дедушке, у него стерильный холодильник, бутылка кефира и полбатона, как в песне. Ничего нет. Мы сварили суп, вечером принесли. Пришли утром забирать кастрюлю. Представляете, целая кастрюля, литра два или три супа, она была пустая. Мы потом ходили, носили ему постоянно еду, и вот две недели назад договорились с домом-интернатом в Воронеже. У него есть родственники, они благополучно уехали в Европу, а его оставили. Человек не слышит абсолютно ничего, денег нет. Кто что принесет, подаст. Соседи приносят кефир, полбатона. Что нужно мужику, как он может жить на этом кефире?

Тутта Ларсен:

- А вы говорите, из подвалов не выходят, боятся. Они не знают, что в городе закончилась война?

Наталья Савина:

- Да, старые люди боятся.

Тутта Ларсен:

- Платоновская пещера просто.

Наталья Савина:

- Полина тогда приехала, ходили по квартирам, спрашивали, они говорят, нет, у нас все хорошо, но в нашем подвале дед живет. Мы заходили, там электричество есть, холодище. Принесли обогреватель, поставили, потом его вытащили, в квартиру поселили, и он через несколько дней умер. У него все равно стресс, очень страшно.

Василий Рулинский:

- Наталья Борисовна, даже когда вы рассказываете, тяжело переживать, воспринимать, слушать. Когда это видишь, когда в это включен, как здесь не выгореть, как здесь силы находить дальше служить?

Наталья Савина:

- Хорошо, что мы православные. Обязательно каждую неделю в храм, обязательно причастие. Мне кажется, без этого мы бы просто не выжили, в принципе. Без храма и без причастия там делать нечего. И выключать, наверное, эмоции, что одним всё и впустую, а другим надо помогать. Ты включаешь тем, кому нужна помощь. Даже вот эти бабушки-дедушки с 22-го года не видели врачей. У них нет рецептов, которые украинские были, у них нет лекарств, и они как-то в этом живут, и в этих разбитых домах. Не знаю. Нужна помощь там, сильно нужна.

Василий Рулинский:

- Давайте сразу обозначим, что очень нужна сейчас помощь. Узнать, как присоединиться к этой помощи, стать волонтером, поехать социальным волонтером в Северодонецк, в Мариуполь, в Донецк, в другие города помогать можно на сайте помочьвбеде.рф. Там же на этом сайте можно записаться в волонтеры-ремонтники, которые восстанавливают частные дома нуждающихся в Мариуполе и других городах. Там же можно сделать пожертвования на помощь, если у вас нет возможности поехать самостоятельно как волонтер, можно присоединиться денежкой, это тоже очень важно, на эту всю работу требуется достаточно много денег.

Наталья Савина:

- Спрашивают, ну что мы там можем сделать? Даже помочь документы сделать. Взять человека за руку, отвести в МФЦ или в пенсионный. Прийти помыть в квартире, пропылесосить, волосы постричь, голову помыть. Люди по два года не мылись, просто помыть. Мы зашли, у деда, как у девочки, по локоть волосы. Мы когда их постригали, мы их фотографировали «до» и «после». И вот он весь такой, да не надо мне ничего, не надо. Мы помыли голову, постригли, и он расцвел, как мужчина, у него крылья за спиной распустились. Элементарно, просто помыть человека. Это может сделать любой доброволец, не надо никакого образования, специальных навыков, просто прийти и помочь. Сварить кастрюлю супа, тоже не надо никаких навыков, дома все равно варишь суп или кашу. Просто нужны руки. Если есть возможность, приезжайте на недельку, на две. Да, там страшно. Но сейчас, кстати, стало лучше. Во-первых, у них прекрасная природа, у них голубое-голубое небо, у них солнце, у них луна, звезды, так красиво. У них уже плюс 20. В Москве, между прочим, холодно, семь градусов, дождь.

Василий Рулинский:

- Отец Дмитрий рассказывал, что 25-27 в Мариуполе, недавно Наташа Кулева вернулась.

Наталья Савина:

- А причем 25 не как у нас, в Москве все равно прохладно, а прямо жарко, настоящие 25-26 градусов. Голубое небо, все цветет, уже сирень зацвела. Сейчас немного полегче стало, плюс город начинает оживать, окна вставляют, начинают магазинчики открываться, семь аптек открылось. Когда я приехала, не было ни одной аптеки, аптеки открылись.

Василий Рулинский:

- Надо сказать, волонтеров всех селят в общежития, мы Синодальный отдел обеспечиваем проживание.

Наталья Савина:

- Нет, нет, у нас две квартиры.

Василий Рулинский:

- В Мариуполе в общежитии, в Северодонецке квартиры.

Наталья Савина:

- Хорошие двухкомнатная, трехкомнатная квартиры, полностью все есть, кровати, подушки, матрасы, подушки и стиральные машинки – все, условия полностью все есть. За это не надо беспокоиться. Плюс дорога туда и обратно. Мы даже нашли прекраснейшее кафе, оно открылось, очень вкусно. Когда я была последний раз, мясо по-французски 250 рублей всего лишь.

Тутта Ларсен:

- Всё.

Василий Рулинский:

- Едем в Северодонецк.

Тутта Ларсен:

- После Пасхи. Спасибо огромное за ваши потрясающие истории, и особенно за то, что вы не пожалели и поделились личным, очень красивая и невероятно вдохновляющая ваша история.

Василий Рулинский:

- Да, дай Бог, чтобы все по жизни у вас складывалось замечательно с Дмитрием. Еще много мест, где можно применить себя и вам и Дмитрию, было бы желание.

Наталья Савина:

- А сейчас мы после свадьбы вместе поедем в свадебное путешествие, и что там еще, медовый месяц, обратно в Херсонскую область помогать дальше, теперь уже вдвоем.

Василий Рулинский:

- Да, это медовый месяц Синодального отдела по благотворительности. Это «Делатели» на Радио ВЕРА. Мы сегодня говорили с Натальей Савиной, координатором социальной помощи Синодального отдела по благотворительности, куратором Северо-Западного Федерального округа от нашего отдела. С вами были Василий Рулинский.

Тутта Ларсен:

- И Тутта Ларсен. Всего доброго.

Василий Рулинский:

- До новых встреч, Всего доброго.

---

Все выпуски программы Делатели

• «Тюремное служение». Священник Кирилл Марковский, Юлия Денисова
• «Еда для нуждающихся». Юлиа Назарова, Анна Алиева-Хрусталева
• «Реабилитация и поддержка зависимых». Алексей Лазарев, Константин Мельников