Поделиться
Поэт, прозаик, переводчик и ревностный бытописатель старой Москвы — Иван Алексеевич Белоусов родился в семье портного в 1863 году, и сам по молодости (тайно сочиняя стихи) — усердно портняжил; услугами Белоусовых пользовались, например, братья Чеховы — Михаил и Антон. Они, кстати, приводили к молодому поэту и художника Левитана, вместе спорили об искусстве. После смерти отца, Иван получил хорошее наследство и с головой отдался литературе: писал во всех жанрах, переводил, поддерживал писателей-самоучек, руководил литературно-музыкальным кружком (на стихи Белоусова созданы десятки песен, в том числе для детских хоров), и даже благословил на творчество — юного Сергея Есенина...
Молитвенная тема в стихах Ивана Алексеевича — звучала всегда, о чём бы он ни писал.
Помню — в детстве мы ходили
В церковь с нянею «к страстям»,
И с зажжёнными свечами
Мы стояли долго там.
Поздним вечером из церкви
Возвращались мы домой,
Пламя свечки я от ветра
Загораживал рукой:
Мне хотелось, чтобы свечка
Не загасла на пути, —
И старался осторожно
По дороге я идти...
Шли года... Другие свечи
Загорелись предо мной, —
Свечи правды, свечи знанья,
Свечи истины святой...
Ах, когда бы эти свечи
По тернистому пути
До последнего приюта
С детской верой донести!..
Иван Белоусов, «Помню, в детстве мы ходили...», 1890-е годы
Иван Алексеевич был и замечательным детским писателем: его сборники «Малыши» или «Моим деткам. Рассказы и стихи» выдержали не одно издание. Многажды переиздавались и его переводы: в начале прошлого века сборники переложений из Тараса Шевченко были оценены современниками весьма высоко.
Приведу здесь, пользуясь случаем, переложение Иваном Белоусовым стихотворного этюда пера великого армянского поэта Ованеса Туманяна:
Звёздное небо висит над землёй;
Звёзд и великих и малых в нём много.
Землю оно покрывает собой
И говорит о величии Бога...
Внемля ему, засыпает земля.
И перед сном боязливо, смиренно
Горы и нивы, леса и поля
Славят Владыку вселенной...
Славя созданье, молитву мою
Я вместе с природой пою...
Иван Белоусов, из Ованеса Туманяна
Вослед Тютчеву, Фету и Ивану Бунину, Иван Алексеевич всегда одухотворял природу в своих поэтических трудах. Это отражалось, как слышим, и в переводах.
Писатель прожил долгую жизнь: до начала 1930 года. Оставил — помимо прочего — ряд чудесных трудов об исторической Москве и воспоминания о своих добрых знакомых — Толстом, Чехове, Короленко... Я бережно храню его предсмертную книгу «Писательские гнёзда» и с грустью думаю о том, что на месте древнего московского кладбища «Семёновское», где он упокоился, — давно стоят современные блочные дома, в одном из которых жил когда-то и я...
Под вечер, на заре, я колокола звуки
Люблю послушать в тишине, —
Как будто мне кто на голову руки
Кладет — родные, милые, — уста целует мне
И говорит, как в детстве: спи спокойно, —
Христос с тобой, мой мальчик, до утра.
И забываются года, прожитые нестройно,
Волнений и обид тяжёлая пора...
Как будто вновь ребёнок я. Родимой ласки
Как будто вновь вернулися ко мне.
Мать, наклоняясь, тихо шепчет сказки,
А звон гудит и льётся в тишине...
Все выпуски программы Рифмы жизни
«Журнал от 09.05.2025». Алексей Соколов, Арсений Федоров
Поделиться
Каждую пятницу ведущие, друзья и сотрудники радиостанции обсуждают темы, которые показались особенно интересными, важными или волнующими на прошедшей неделе.
В этот раз ведущие Константин Мацан и Наталия Лангаммер, а также Исполнительный директор журнала «Фома» Алексей Соколов и заместитель Главного редактора Радио ВЕРА Арсений Федоров вынесли на обсуждение темы, связанные с 80-летием победы в Великой Отечественной войне.
Ведущий: Константин Мацан, Наталия Лангаммер
Все выпуски программы Журнал
Единственная
Поделиться
В давние времена жили в деревушке две семьи. В одной был сын— звали его Шан, в другой — дочь по имени Мэйли, что значит «прекрасная слива». Дети дружили с малолетства, а когда выросли — полюбили друг друга и поклялись никогда в жизни не разлучаться.
Пошёл Шан в дом к любимой девушке свататься, но родители отказали юноше из-за его бедности. Хотелось им отдать дочь с выгодой, за Вана-богача.
Наступил день свадьбы. Громко заиграли трубы, носильщики подняли украшенный цветами свадебный паланкин и понесли Мэйли к дому жениха. Сидит она в паланкине, горько плачет. Полпути прошли, вдруг что-то зашумело, засвистело, поднялся сильный ветер, паланкин с невестой в воронку закрутило, и унесло неведомо куда.
Узнал об этом Шан и решил во что бы то ни стало найти Мэйли.
— Зачем тебе чужую невесту искать? Как бы самому не пропасть, — уговаривали его друзья, — В деревне и других красивых девушек много...
— Мэйли для меня — единственная, — сказал Шан, и отправился в дальний путь.
Много дорог он прошёл, но никто нигде не слышал о пропавшей девушке. Печаль одолела однажды юношу: сел он у дороги и заплакал.
Вдруг откуда ни возьмись явился перед ним белобородый старец.
— Отчего ты плачешь, юноша? Кто тебя обидел?
Рассказал ему Шан про свою печаль, а старец ему в ответ:
— Пойдем со мной. Я знаю, где она.
Шли они, шли, и повстречали ещё одного путника. Спрашивает его старец:
— Кто ты и куда путь держишь, юноша?
— Зовут меня Ван Лан, я ищу свою невесту, которая исчезла в день свадьбы.
— Идём с нами. Я знаю, где она, — сказал старец.
Пошли они дальше втроем: Шан, Ван Лан и белобородый незнакомец. Привёл старец юношей к большому дому и пригласил войти, чтобы немного подкрепиться и передохнуть.
Хозяйка дома для гостей богатый стол накрыла, усадила всех за стол, и говорит:
— Хочу я с вами заодно, юноши, об одном деле потолковать. Муж мой давно умер, живу я вдвоём с дочкой. Вот и решила я в дом зятя принять, чтобы кормил меня на старости лет. Кто из вас двоих хочет здесь остаться?
Вышла из-за ширмы девушка — нарядная, красивая как цветок ириса. Понравилась она сразу Ван Лану, да и богатый дом приглянулся.
— Я останусь, — обрадовался он. — Такая невеста мне подходит.
— А я должен свою Мэйли найти, — сказал Шан.
Говорит ему тогда белобородый старец:
— Иди домой, там тебя твоя невеста ждёт. Тысячи лет живу на земле, а всё никак не могу к человеческим слезам привыкнуть... Уж так она в паланкине слезами обливалась, что я её похитил, чтобы проверить, кто из вас её по-настоящему любит...
— Кто ты, дедушка? — спросил Шан.
Но волшебник ничего не ответил и исчез. Зато он помог соединиться двум любящим сердцам.
(по мотивам китайской сказки)
Все выпуски программы Пересказки
Псалом 124. Богослужебные чтения
Поделиться
Вы никогда не задумывались, почему горы — такие манящие? Причём любые: и совсем невысокие, до километра, и пятитысячники — не говоря уже о самых высоких, недостижимых для неподготовленного вершинах. Как сказал поэт, «Сколько слов и надежд, сколько песен и тем // Горы будят у нас — и зовут нас остаться!» 124-й псалом, который сегодня звучит в храмах за богослужением, многократно обращается именно к глубокой символичности гор для верующего человека. Давайте послушаем этот псалом.
Псалом 124.
Песнь восхождения.
1 Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек.
2 Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек.
3 Ибо не оставит Господь жезла нечестивых над жребием праведных, дабы праведные не простёрли рук своих к беззаконию.
4 Благотвори, Господи, добрым и правым в сердцах своих;
5 а совращающихся на кривые пути свои да оставит Господь ходить с делающими беззаконие. Мир на Израиля!
Нет ничего удивительного в том, что уже на самой заре человечества гора воспринималась как особое, священное пространство, где происходит соприкосновение небесного и земного. На горе Синай Моисей получает от Бога заповеди; на горе Фавор преображается Христос перед учениками; да и про Олимп как не вспомнить.
Сама по себе гора очень многозначительна: с одной стороны, её огромное, мощное основание — «подошва» — придаёт ей устойчивость, непоколеблемость. С другой стороны, тонкая, словно игла, вершина, буквально впивается в небо. Тот, кто хотя бы раз в жизни стоял на такой вершине, никогда не забудет абсолютно ни с чем несравнимого ощущения одновременной устойчивости — и воздушности, невесомости — когда перед твоим взором открываются величественные горизонты.
Удивительная вещь: казалось бы, когда мы летим на самолёте, мы видим ещё более далёкий горизонт — а всё же это вообще не то: только стоя ногами на вершине, ты испытываешь исключительный, всеобъемлющий восторг особого предстояния перед бытием.
Для многих древних культур гора — это axis mundi, космическая ось мира, соединяющая высшие и низшие миры. И именно поэтому на вершинах гор строились храмы, организовывались те или иные святилища.
Если мы вспомним самые древние жертвенники, о которых повествует книга Бытия, — это тоже будут «микро-горы», сложенные из камней — на вершинах которых и совершались жертвоприношения.
Прозвучавший сейчас 124-й псалом ещё глубже развивает тему символизма горы: он говорит о том, что «надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек». Гора для верующего становится не только внешним образом духовного вдохновения, но и наглядным примером того, как может ощущать себя сам человек, когда его голова, его мысли — всё то, что и отличает его от животного, — устремлены к Небу. И неспроста греческое слово «ἄνθρωπος» — состоит из двух основ: ἄνω означает «вверх» и θρώσκω — «смотреть, устремляться, прыгать». Смотря на гору, мы словно бы снова и снова задаём себе вопрос: а есть ли во мне задор подняться на вершину — или я всего лишь хочу так и остаться распластанным у её подножия?..
