Поделиться
Я начну с фрагментов двух стихотворений, написанных девятнадцатилетним московским юношей в 1972 году Сашей Казинцевым. Он тогда только-только поступил учиться на факультет журналистики Московского университета.
Вот — финал первого стихотворения: «...и что бы значила моя душа / и никому не нужные печали, / когда бы облака не посещали, / высотною прохладою дыша».
И — сразу же — конец другого этюда: «...и в блаженные эти мгновенья / всё мне кажется — это за нас / мир громадный и полный значенья / обращён в благодарственный глас».
В конце 2020 года 67-летний Александр Казинцев отошел к Господу.
В столичном литературном поле его справедливо числили «почвенником», в течение долгих четырех десятилетий Александр Иванович работал в редакции журнала «Наш современник». О том, что он когда-то был поэтом и поэтом хорошим, примечательным — знали немногие. Первая в его жизни книга стихов — «Сила земли» — вышла в день кончины. В неё вошли стихи его молодости.
Издатель этого сборника, Евгений Степанов, проницательно обмолвился в своём предисловии о том, что поэзию Казинцева можно отнести к явлению философской лирики, что эти стихи развивают традиции Фёдора Тютчева и Афанасия Фета.
...Так оно, думаю, и есть, — и я лишь добавлю, что в размыслительной и одновременно живописной поэзии Казинцева (подобные стихи иногда именуют «пейзажной лирикой») — много дождя. И городского, и загородного.
Поэт любил вглядываться и вслушиваться в эту, как писал Иосиф Бродский — «воду, данную вертикально».
Удивительно пахнет дождём —
воздух соткан из влаги и воли,
жадно дышишь и веришь с трудом,
что сугробы мы перебороли.
А зима бесконечной была,
опостылело это убранство —
как посмертная маска бела
затвердевшая корка пространства
Девять месяцев — гипсовый гнёт,
воздух в струнку, деревья ни шагу,
и казалось, что кончится год
и земля под снегами умрёт,
не всосав животворную влагу.
А теперь — до ростка, до комка
глинозёма — всё дышит весною,
и течёт как ночная река
в отраженьях асфальт подо мною.
И безумный, казённый, любимый
город, вырванный из-подо льда,
и машины, летящие мимо,
одуревши, не зная куда,
в гром, в жару, где сирени в пыли, —
всё омыто прозрачной водою,
всё омыто водой молодою,
властным запахом мокрой земли.
Александр Казинцев, «Удивительно пахнет дождём...», 1976 год. Стихи из книги «Сила земли».
В те молодые годы, когда Казинцев писал свои стихи, он входил в группу поэтов «Московское время», известную именами Александра Сопровского, Сергея Гандлевского, Бахыта Кенжеева, Алексея Цветкова и Татьяны Полетаевой.
Ныне они — история современной российской литературы, вошли в учебники.
С течением времени дороги разошлись. Сопровский трагически погиб, Кенжеев и Цветков эмигрировали... Но внутренняя связь и живая память — остались: в своих интервью Александр Иванович Казинцев всегда вспоминал друзей молодости с благодарной нежностью и теплом.
Что же до Москвы, то о ней писал так: «...с пышною Москвой, / с её движеньем муравьиным, / я связан воздухом единым, / как крепкой, жёсткой бечевой...»
Все выпуски программы Рифмы жизни
Псалом 130. Богослужебные чтения
Поделиться
Здравствуйте, дорогие радиослушатели! С вами доцент МДА священник Стефан Домусчи. Читая Библию, складывая слова в предложения, а предложения в тексты, современный человек обычно думает, что всё более-менее понимает. Однако внимательный читатель Священного Писания знает, что сколько бы ни было важно понимание отдельных слов, есть вещь не менее важная и она касается самого библейского мировоззрения, которое для многих, даже читающих библейские тексты, остаётся сегодня загадкой. Очень ёмко и вместе с тем глубоко это мировоззрение раскрывается в 130-м псалме, который согласно уставу, может читаться сегодня в храмах во время богослужения. Давайте его послушаем.
Псалом 130.
Песнь восхождения. Давида.
1 Господи! не надмевалось сердце моё и не возносились очи мои, и я не входил в великое и для меня недосягаемое.
2 Не смирял ли я и не успокаивал ли души моей, как дитяти, отнятого от груди матери? душа моя была во мне, как дитя, отнятое от груди.
3 Да уповает Израиль на Господа отныне и вовек.
Многие из тех, кто начинал читать Евангелие от Матфея, не выдерживали перечисления имён, с которого начинается текст и просто откладывали его в сторону. Кто такие Авраам, Исаак и Иаков, человек европейской культуры может быть ещё и помнит, но кто такие Вооз, Салмон, Озия и другие... понять бывает трудно, даже обратившись к библейской энциклопедии. Но эта сложность на самом деле не самая серьёзная, потому что, как во всякой большой истории, в Ветхом Завете огромное число героев и событий, и их взаимосвязи бывает трудно запомнить. С таким подходом можно посчитать сложным мир любого крупного литературного произведения, в котором будут и архаизмы, и несостыковки, и даже, возможно, разные описания одного и того же события, внешне противоречащие друг другу. Однако на самом деле гораздо сложнее для человека всегда было и остаётся соблюдение библейских заповедей, ведь против них бывает настроен не только сомневающийся разум, против них бунтуют чувства, восстаёт тело. Причём, если в древности люди были религиозны и при всех ошибках язычества знали, что над ними есть высшие силы, от которых в итоге зависит их жизнь, сегодня именно об этом люди практически не вспоминают.
130-й псалом, который мы сегодня услышали, начинается с очень важных слов, в которых Давид выражает своё смирение перед Богом. Обращаясь ко Творцу, он говорит, что его сердце не надмевалось, то есть внутренне в глубине души он не кичился, не был высокомерен, не относился ни к кому свысока. Подобным образом он вёл себя и внешне, его взгляд не бывал высокомерен. Самое же главное, что он был смиренным не только перед людьми, но перед Богом. Он выражает это очень интересно, говоря, что не входил в великое и для него не досягаемое. И дело не в познании огромного по размерам космоса или недосягаемых для него глубин морей, но в тайнах Божьего промысла, которые Давид не берётся исследовать. Он прекрасно знает, что он лишь человек, который не сможет всего постичь, и его настрой радикально отличается от того, какой через сотни лет выразит Максим Горький, написав «человек — это звучит гордо».
Собственно, главное отличие мировоззрения Давида, как человека, живущего в завете с Богом, от мировоззрения современных людей, живущих уверенностью в своих силах, заключается именно в этом — псалмопевец чувствует себя перед Богом, как ребёнок на руках у матери, а современный человек чувствует себя взрослым, сильным и самостоятельным, не нуждающимся в подачках. Давид смиряется, тоскует без Бога и уповает на Него. Причём уповает не только сам, но призывает уповать на Господа весь народ. И в этом уповании можно видеть главную особенность ветхозаветной религии, потому что, начиная с исхода из земли Египетской, в жизни еврейского народа всё время присутствовал Творец, на которого иудеи учились полагаться. Благодаря Ему они перешли по морскому дну, как посуху, если манну небесную в пустыне и пили воду! Современный человек уверен, что сам всего достиг и достигнет ещё большего. На самом же деле без Бога все мы достигаем только одного — смерти, в то время как с Ним — жизни вечной.
Псалом 130. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 130. (Церковно-славянский перевод)
Псалом 130. На струнах Псалтири
Поделиться
1 Господи! не надмевалось сердце мое и не возносились очи мои, и я не входил в великое и для меня недосягаемое.
2 Не смирял ли я и не успокаивал ли души моей, как дитяти, отнятого от груди матери? душа моя была во мне, как дитя, отнятое от груди.
3 Да уповает Израиль на Господа отныне и вовек.
4 июля. О милости и милосердии
Поделиться
В 12-й главе Евангелия от Матфея есть слова: «Если бы вы знали, что значит: милости хочу, а не жертвы, то не осудили бы невиновных».
О милости и милосердии — священник Николай Конюхов
К сожалению, в нашей падшей природе иногда проще отделаться от Бога и от своих духовных обязанностей просто формальным исполнением жертвоприношения: принести в храм что-нибудь, поставить свечку, написать записку, ну или как-то ещёпроявить своё такое внешнее христианское благочестие.
Но Господь просит от нас быть милостивыми. «Милости хочу, а не жертвы», — так Он взывает к нам. «Будьте милосердны, как Отец ваш Небесный милосерден есть».
И если ты пришёл в храм и прочитал три канона, и даже исповедовался и причастился, но, выйдя из храма, не смог потерпеть и как-то понести обиды своих ближних, если ты сам начал обижаться и в этой обиде наговорил грубости своим близким, то ты как раз не проявил ту самую милость, то самое милосердие, о котором просил тебя Христос.
Все выпуски программы Актуальная тема
