Поделиться
После Исхода из египетского плена израильский народ получил от Бога через пророка Моисея закон, полностью регламентирующий все сферы жизни. Ядром этого законодательства стал Декалог — десять заповедей, определивших основу нравственности. Но если заповеди понятны большинству современных людей, то некоторые иные предписания Моисеева закона в наши дни часто вызывают недоумение. Как объяснить, к примеру, изложенный в библейских книгах Левит и Второзаконие запрет смешивать при изготовлении тканей нити шерсти и льна? Современные американские учёные — профессор древнееврейского языка из Чикаго Джон Уолтон, религовед из штата Миссури Виктор Мэтьюз и профессор истории университета штата Висконсин Марк Чавалес нашли ответ на этот вопрос в одной из Кумранских рукописей — древнем манускрипте, обнаруженном в 1947 году в полутора километрах от побережья Мёртвого моря.
Комментарий (английский, мужской голос):
Кумранские рукописи — свитки из пергамента, папируса и меди, датированные с третьего столетия до Рождества Христова по первый век по Рождению Спасителя. Манускрипты представляют собой отрывки из Священного писания и небиблейские тексты на древнееврейском, арамейском и греческом языках. Считается, что эти книги составляли библиотеку, принадлежавшую некой иудейской общине. Одна из кумранских рукописей, так называемое «галахическое письмо», от слова «галаха» — то есть, закон, содержит трактовки некоторых библейских предписаний, в том числе и запрета на смешение разнородных нитей. Неизвестный иудейский законоучитель первого века до Рождества Христова разъясняет, что ткани из смешанных волокон возбраняется использовать в повседневной жизни. А вот священники, совершающие богослужение в храме, не только освобождены от этого запрета — закон Моисея, напротив, предписывает изготовлять одежды для них «из крученой нити из шерсти и виссона» — то есть, шерсти и льна, что недопустимо для прочих иудеев.
Но с чем связаны такие двойные стандарты? Почему же адресованные иудеям повеления Левита и Второзакония не использовать в быту смешанных тканей противоречат указаниям по изготовлению одежды для священников из библейской книги Исход? Американские историки утверждают, что противоречия здесь нет, опять же ссылаясь при этом на «галахическое письмо» из Кумранских рукописей.
Комментарий (английский, мужской голос):
Двадцать восьмая глава книги Исход, действительно, содержит подробную инструкцию изготовления священнических одежд «из голубой, пурпуровой и червленой шерсти и кручёного виссона» и никак не объясняет, почему изложенная технология не соответствует запрету двух других библейских книг. Однако, автор «галахического письма» из Кумрана утверждает, что свет на этот парадокс проливает тридцатая глава Исхода. В ней Господь, подробно объясняя устами пророка Моисея, как и из чего следует варить священный благовонный елей и фимиам, строго запрещает использовать эти вещества в повседневности, поскольку они предназначены исключительно для богослужения. Таким образом Бог воспитывает в людях навык различения сакрального и обыденного. По всей вероятности, и завет носить одежду из однородных материалов — это призыв к аскезе во славу Бога, к проявлению благоговения ко всему, что посвящено Ему.
Священное писание полно тайн. И часто бывает так, что, постигнув смысл той или иной библейской загадки, удивляешься ее мудрой простоте и кажущейся очевидности. Но поиск ответов на вопросы Вечной книги всегда непрост — он требует дерзновения и упорства, сосредоточения на деталях и умения охватить умным взором большой объём информации. Он требует подлинно научного подхода!
Все выпуски программы Тайны Библии
Сказ о том, как Владимир Даль словарь составлял
Поделиться
Многие знают имя Владимира Ивановича Даля как составителя «Толкового словаря живого великорусского языка», а некоторые имеют эту книгу в своей библиотеке... Я же хочу рассказать пару историй о том, как Владимир Иванович свой словарь создавал. Начну с того, что Даль по первому образованию — морской офицер, мичман. Прослужив 6 лет на корабле, он решил сменить род деятельности и... — выучился на медика. Став хирургом, Владимир Даль участвовал в русско-турецкой войне 1828-29 годов в качестве полевого врача. И если мы с помощью фантазии перенесёмся в то время и в место его службы, то увидим удивительную картину: возле госпитального шатра стоит верблюд, навьюченный мешками. А в мешках — исписанные Владимиром Далем листки. Здесь, в этих свитках — настоящее сокровище: слова, пословицы, сказки и прибаутки, собранные военным врачом в беседах с простыми служаками. Очарованный с юности красотой и меткостью русской речи, общаясь с матросами и солдатами, Владимир Даль записывал забавные сюжеты и не знакомые ему русские слова. В пору врачебной службы его записи составляли уже немалый объем. Поэтому начальство и выделило ему для перевозки верблюда. Правда, Даль чуть не потерял все свои богатства, когда верблюд внезапно попал в плен к туркам. Но обошлось — казаки отбили. Так вот получилось, что гордый корабль пустыни возил на своём горбу бесценное русское слово.
В течение жизни Даль записывал не только слова, но и сказочные сюжеты. В итоге его увлечения появилась книга сказок. Будучи в Петербурге, с экземпляром этого издания Даль направился прямиком... Ну конечно, к Пушкину! Там, у поэта дома они и познакомились. Пушкин сказки похвалил. Но более всего восхитился он далевским собранием русских слов. Особенно понравилось Пушкину слово «выползина» — сброшенная змеиная шкурка. Так Александр Сергеевич впоследствии и стал в шутку называть свой сюртук. Именно Пушкин уговорил Даля составить словарь. Благодаря этой встрече мы можем держать в руках словарь Даля, погружаться в стихию живой русской речи того времени и пополнять свой лексикон интересными словами. Например, узнать, что такое «белендрясы» и «вавакать, «мимозыря» и «жиразоль».
Приятного чтения, друзья!
Автор: Нина Резник
Все выпуски программы: Сила слова
Григорий Суров
Поделиться
В конце XIX-го — начале ХХ века врачи-офтальмологи, специалисты по глазным болезням, были в России на вес золота. Один из представителей этой редкой в то время специализации — Григорий Иванович Суров, окулист из Симбирской губернии — посвятил жизнь тому, чтобы сделать офтальмологию доступной для всех.
Уже в старших классах гимназии Григорий решил стать врачом. В 1881-м он успешно сдал вступительные экзамены на медицинский факультет Казанского университета. Первым местом работы Сурова была уездная больница в городе Спасске Казанской губернии. Там Григорий Иванович впервые обратил внимание, как широко распространены среди крестьян глазные болезни. У каждого второго пациента наблюдалась трахома — инфекционное заболевание, которое передаётся через предметы гигиены — например, полотенца, а распространителями являются мухи. Свои наблюдения и неутешительные выводы Суров записывал в дневник: «Эти болезни у нас в России распространены вследствие бедности, невежества, и малодоступной медицинской помощи». Офтальмологи, как уже говорилось, были в те годы большой редкостью. Поэтому Григорий Иванович решил специализироваться именно в этой области. За несколько лет работы в Спасской больнице он получил богатый практический опыт. Затем некоторое время Суров служил военным врачом. И опять же, занимался на этой должности преимущественно офтальмологией. В 1902-м он поступил в Петербургскую Военную Медицинскую академию — «для усовершенствования в медицинских науках по глазным болезням». Там с успехом защитил докторскую диссертацию.
А в 1906-м году Григорий Иванович вновь приехал в город Симбирск. Его назначили заведующим военного лазарета. Офтальмологического отделения в нём не было. И Суров его открыл. Сразу же к «глазному доктору» потянулся народ. «Главный контингент из страдающих болезнями глаз — крестьянство и необеспеченный рабочий люд», — отмечал Суров. С таких пациентов денег за лечение доктор не брал. Наоборот, помогал из собственного кармана — на лекарства, на изготовление очков. Вскоре Григорию Ивановичу удалось убедить местные власти выделить средства на глазной стационар в 50 коек. В 1911-м году стараниями Сурова в Симбирске открылась школа-приют для слепых детей.
А через несколько лет Россия стала Советской. Григорий Иванович не уехал за рубеж. Остался служить своей стране. В те годы о деятельном докторе нередко упоминали в прессе. Вот, например, как в 1923-м описывала его работу симбирская газета «Красный путь»: «Летом в разных районах губернии можно было увидеть фургон, в котором ехал доктор Суров. Он ездил обследовать сельское население. Оказывая помощь, он переезжал из села в село». После таких поездок и работы в госпитале, Суров принимал пациентов ещё и на дому, по вечерам. Симбирский учитель Алексей Ястребов в своих воспоминаниях писал: «Проходя по Беляевскому переулку, я вижу дом. И знаю: вечером у этого дома будет толпиться народ, потому что здесь живет замечательный врач, друг народа Григорий Иванович Суров».
Простой народ искренне любил своего доктора. Когда в 1920-м году большевики осудили Сурова и приговорили к году тюрьмы за то, что он взял на работу в госпиталь бывшего белогвардейского офицера — нищего больного старика, горожане встали на его защиту. Испугавшись волнений, власти восстановили доктора в правах. Впоследствии Григорий Иванович получил высокое государственное признание: в 1943-м году ему было присвоено звание Заслуженного врача РСФСР, а в победном 1945-м — орден Трудового Красного Знамени. Но не ради наград трудился доктор Суров. Однажды в своём дневнике он написал: «Я смотрю в мир глазами тысяч людей, которым помог избавиться от страданий».
Все выпуски программы Жизнь как служение
21 ноября. О пшенице и плевелах
Поделиться
В 13-й главе Евангелия от Матфея есть слова Христа: «Чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы».
О пшенице и плевелах, — епископ Тольяттинский и Жигулёвский Нестор.
