Поделиться
На многолюдных улицах Токио царило обычное для полдня оживление. На фоне простолюдинов в крестьянских рубахах, представителей высшего общества в изысканных европейских костюмах и похожих на фарфоровые статуэтки девушек в ярких кимоно, резко выделялась высокая изящная женщина в длинном тёмном платье и накинутом на голову, сколотым у подбородка, платком. Она шла, приветливо улыбаясь прохожим, а они низко ей кланялись. В этом районе японской столицы женщину в тёмном платье знали многие. Здесь её уважительно называли «Ольга-сан», что значит «Уважаемая госпожа». Это была дочь знаменитого русского адмирала и фрейлина императорского двора - графиня Ольга Евфимьевна Путятина.
Её отец, адмирал Путятин, некогда командовавший легендарным фрегатом «Паллада», был одним из главных инициаторов открытия в Стране восходящего солнца Русской Православной Миссии. Ольга горячо поддержала начинание отца. В то время в Японии миссионерствовал лишь один православный священнослужитель – Николай Касаткин, которого впоследствии Церковь прославит как святителя Николая Японского. Списавшись с ним, и заручившись его благословением, графиня Ольга Путятина начала сбор средств для строительства в Токио здания Миссии с домовым храмом. Она убедила многих высокопоставленных российских вельмож сделать щедрые пожертвования; внушительная сумма поступила от Великого князя Алексея Романова. Однако основную часть денег на постройку дома для Миссии, как и на строительство в Токио женской духовной школы, выделила сама графиня Путятина и её отец.
Тем временем, с детства слабое здоровье Ольги сильно пошатнулось, и отец принял решение увезти её из холодного Петербурга. Так графиня оказалась в Палестине, на Святой Земле, где приняла деятельное участие в становлении и развитии только зарождавшегося тогда Русского Православного Императорского Палестинского общества. Щедрый вклад она внесла в строительство церкви святой Тавифы в Яффе и Спасо-Вознесенского храма на Елеонской горе. Когда в тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году купец Рязанцев пожертвовал для этого храма трёхсотпудовый колокол, Ольга Евфимьевна оплатила все расходы по его перевозке из Москвы в Палестину.
Вернувшись в Петербург, графиня застала там архиепископа Николая (Касаткина), который приехал из Токио в Россию для сбора пожертвований: японская православная миссия нуждалась в средствах. В личной беседе с владыкой Николаем, Ольга выразила намерение не только и впредь помогать Миссии деньгами, но и самой поехать в Токио и присоединиться к делу распространения православия в Японии. Уже через несколько недель её встречали на токийской пристани.
Ольга Евфимьевна с огромным энтузиазмом принялась за просвещение японских девушек в недавно отстроенной на её средства духовной школе. Графиня сумела адаптировать программу русских епархиальных училищ, приспособив её к повседневной жизни молодых японок. За несколько лет девушки искренне полюбили свою добрую и умную наставницу, и ни за что не хотели отпускать её назад, в далёкую Россию. А ехать Ольге Евфимьевне, увы, было необходимо: мучившая с детства чахотка не давала графине покоя. Со слезами на глазах православные японцы провожали свою «Ольгу-сан».
Не имея возможности из-за болезни долго оставаться в Петербурге, Ольга Евфимьевна вскоре вновь уехала в Палестину, где в течение нескольких лет посвятила себя служению в Русском Православном Императорском Палестинском обществе. Но в тысяча восемьсот восемьдесят девятом году ей пришлось покинуть Иерусалим. А ровно через год Ольги Евфимьевны Путятиной - «одной из прекраснейших женщин девятнадцатого века» и «христианнейшей графини», по словам архимандрита Киприана (Керна), - не стало. В своём завещании она оставила средства на постройку амбулатории в Палестинском Бейт-Джале и крупную сумму - на нужды Православной Миссии в Токио.
«Журнал от 09.05.2025». Алексей Соколов, Арсений Федоров
Поделиться
Каждую пятницу ведущие, друзья и сотрудники радиостанции обсуждают темы, которые показались особенно интересными, важными или волнующими на прошедшей неделе.
В этот раз ведущие Константин Мацан и Наталия Лангаммер, а также Исполнительный директор журнала «Фома» Алексей Соколов и заместитель Главного редактора Радио ВЕРА Арсений Федоров вынесли на обсуждение темы, связанные с 80-летием победы в Великой Отечественной войне.
Ведущий: Константин Мацан, Наталия Лангаммер
Все выпуски программы Журнал
Единственная
Поделиться
В давние времена жили в деревушке две семьи. В одной был сын— звали его Шан, в другой — дочь по имени Мэйли, что значит «прекрасная слива». Дети дружили с малолетства, а когда выросли — полюбили друг друга и поклялись никогда в жизни не разлучаться.
Пошёл Шан в дом к любимой девушке свататься, но родители отказали юноше из-за его бедности. Хотелось им отдать дочь с выгодой, за Вана-богача.
Наступил день свадьбы. Громко заиграли трубы, носильщики подняли украшенный цветами свадебный паланкин и понесли Мэйли к дому жениха. Сидит она в паланкине, горько плачет. Полпути прошли, вдруг что-то зашумело, засвистело, поднялся сильный ветер, паланкин с невестой в воронку закрутило, и унесло неведомо куда.
Узнал об этом Шан и решил во что бы то ни стало найти Мэйли.
— Зачем тебе чужую невесту искать? Как бы самому не пропасть, — уговаривали его друзья, — В деревне и других красивых девушек много...
— Мэйли для меня — единственная, — сказал Шан, и отправился в дальний путь.
Много дорог он прошёл, но никто нигде не слышал о пропавшей девушке. Печаль одолела однажды юношу: сел он у дороги и заплакал.
Вдруг откуда ни возьмись явился перед ним белобородый старец.
— Отчего ты плачешь, юноша? Кто тебя обидел?
Рассказал ему Шан про свою печаль, а старец ему в ответ:
— Пойдем со мной. Я знаю, где она.
Шли они, шли, и повстречали ещё одного путника. Спрашивает его старец:
— Кто ты и куда путь держишь, юноша?
— Зовут меня Ван Лан, я ищу свою невесту, которая исчезла в день свадьбы.
— Идём с нами. Я знаю, где она, — сказал старец.
Пошли они дальше втроем: Шан, Ван Лан и белобородый незнакомец. Привёл старец юношей к большому дому и пригласил войти, чтобы немного подкрепиться и передохнуть.
Хозяйка дома для гостей богатый стол накрыла, усадила всех за стол, и говорит:
— Хочу я с вами заодно, юноши, об одном деле потолковать. Муж мой давно умер, живу я вдвоём с дочкой. Вот и решила я в дом зятя принять, чтобы кормил меня на старости лет. Кто из вас двоих хочет здесь остаться?
Вышла из-за ширмы девушка — нарядная, красивая как цветок ириса. Понравилась она сразу Ван Лану, да и богатый дом приглянулся.
— Я останусь, — обрадовался он. — Такая невеста мне подходит.
— А я должен свою Мэйли найти, — сказал Шан.
Говорит ему тогда белобородый старец:
— Иди домой, там тебя твоя невеста ждёт. Тысячи лет живу на земле, а всё никак не могу к человеческим слезам привыкнуть... Уж так она в паланкине слезами обливалась, что я её похитил, чтобы проверить, кто из вас её по-настоящему любит...
— Кто ты, дедушка? — спросил Шан.
Но волшебник ничего не ответил и исчез. Зато он помог соединиться двум любящим сердцам.
(по мотивам китайской сказки)
Все выпуски программы Пересказки
Псалом 124. Богослужебные чтения
Поделиться
Вы никогда не задумывались, почему горы — такие манящие? Причём любые: и совсем невысокие, до километра, и пятитысячники — не говоря уже о самых высоких, недостижимых для неподготовленного вершинах. Как сказал поэт, «Сколько слов и надежд, сколько песен и тем // Горы будят у нас — и зовут нас остаться!» 124-й псалом, который сегодня звучит в храмах за богослужением, многократно обращается именно к глубокой символичности гор для верующего человека. Давайте послушаем этот псалом.
Псалом 124.
Песнь восхождения.
1 Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек.
2 Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек.
3 Ибо не оставит Господь жезла нечестивых над жребием праведных, дабы праведные не простёрли рук своих к беззаконию.
4 Благотвори, Господи, добрым и правым в сердцах своих;
5 а совращающихся на кривые пути свои да оставит Господь ходить с делающими беззаконие. Мир на Израиля!
Нет ничего удивительного в том, что уже на самой заре человечества гора воспринималась как особое, священное пространство, где происходит соприкосновение небесного и земного. На горе Синай Моисей получает от Бога заповеди; на горе Фавор преображается Христос перед учениками; да и про Олимп как не вспомнить.
Сама по себе гора очень многозначительна: с одной стороны, её огромное, мощное основание — «подошва» — придаёт ей устойчивость, непоколеблемость. С другой стороны, тонкая, словно игла, вершина, буквально впивается в небо. Тот, кто хотя бы раз в жизни стоял на такой вершине, никогда не забудет абсолютно ни с чем несравнимого ощущения одновременной устойчивости — и воздушности, невесомости — когда перед твоим взором открываются величественные горизонты.
Удивительная вещь: казалось бы, когда мы летим на самолёте, мы видим ещё более далёкий горизонт — а всё же это вообще не то: только стоя ногами на вершине, ты испытываешь исключительный, всеобъемлющий восторг особого предстояния перед бытием.
Для многих древних культур гора — это axis mundi, космическая ось мира, соединяющая высшие и низшие миры. И именно поэтому на вершинах гор строились храмы, организовывались те или иные святилища.
Если мы вспомним самые древние жертвенники, о которых повествует книга Бытия, — это тоже будут «микро-горы», сложенные из камней — на вершинах которых и совершались жертвоприношения.
Прозвучавший сейчас 124-й псалом ещё глубже развивает тему символизма горы: он говорит о том, что «надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек». Гора для верующего становится не только внешним образом духовного вдохновения, но и наглядным примером того, как может ощущать себя сам человек, когда его голова, его мысли — всё то, что и отличает его от животного, — устремлены к Небу. И неспроста греческое слово «ἄνθρωπος» — состоит из двух основ: ἄνω означает «вверх» и θρώσκω — «смотреть, устремляться, прыгать». Смотря на гору, мы словно бы снова и снова задаём себе вопрос: а есть ли во мне задор подняться на вершину — или я всего лишь хочу так и остаться распластанным у её подножия?..
