— Извините пожалуйста! Вы не могли бы на минутку отойти чуть в сторону от картины? Мне нужно кое-что записать, а издалека я не вижу деталей.
— Разумеется! Пожалуйста, подходите ближе. А можно поинтересоваться — вы, наверное, студент художественного училища?
— Нет, я в архитектурно-строительном университете учусь. У меня курсовая на тему древнего зодчества. Я решил написать про Вознесенский Печерский монастырь. Он ведь старинный, в 14 веке был основан. Многое там отреставрировано уже в наши дни. Но в целом облик сохранился. Я там недавно побывал — чудесное место! А сюда прийти мне преподаватель посоветовал. Сказал — сходи в наш Нижегородский художественный музей. Там есть полотно Саврасова, на котором Печерский монастырь запечатлён таким, каким он был во второй половине 19 века. Кажется, преподаватель эту картину имел в виду.
— Уверен, что именно эту. Она называется «Печерский монастырь близ Нижнего Новгорода». Алексей Кондратьевич Саврасов написал её в 1871 году.
— Так... Записываю. Собор белокаменный, пятиглавый. Колокольня шатровая. Портик, кажется, с колоннами. Жаль, не все детали отчётливо видны...
— И в этом нет ничего странного. Саврасов очень любил и часто писал храмы, соборы и монастыри. Но, как мне кажется, в данном случае он не ставил себе цели досконально показать все архитектурные достоинства древней обители. Замысел полотна, очевидно, в другом.
— А в чём? Вы знаете историю этой картины? Может быть, мне для курсовой пригодится. Да и просто — очень интересно.
— Да, кое-что я могу о ней рассказать. В 1870-м году Саврасов вместе с семьёй проводил отпуск на Волге. Художник полюбил живописные виды Поволжья, которые так и просились на холст. Первым полотном этого волжского периода как раз и стала картина «Печерский монастырь близ Нижнего Новгорода».
— А чем этот пейзаж вдохновил художника? Вроде бы, в нём нет ничего особенного. Пасмурный ветреный день. Широкая гладь Волги. Небо в облаках, косогор с берёзами. На первом плане — деревянные домишки. А сам монастырь где-то в отдалении, ближе к линии горизонта. Сюжет картины, в сущности, простой, а на душе становится светло и возвышенно.
— Современники Саврасова отмечали одухотворённость и тонкий лиризм композиции. Картина была удостоена первой премии конкурса, организованного Обществом поощрения художников. Уверен, что Алексей Кондратьевич хорошо знал и историю Вознесенского Печерского монастыря.
— А я тоже её знаю! В 1332 году обитель основал святитель Дионисий Суздальский. И началась она с пещеры, которую святой, тогда ещё простой монах, выкопал и сделал своей монашеской кельей.
— Спустя три года святитель Дионисий заложил первую церковь будущего монастыря — Вознесенскую. Печерский монастырь славен тем, что именно здесь одним из его обитателей — монахом Лаврентием — был создан древнейший летописный свод — Лаврентьевская летопись.
— Удивительно, что обитель сохранилась до наших дней. Ведь в 1924 году советская власть закрыла монастырь. Его строения переоборудовали под жилые помещения, а в одном из них даже размещался кинотеатр.
— Да, древнему монастырю многое пришлось пережить на своём веку.
— Чем дольше я смотрю на полотно, тем явственнее становится один любопытный эффект. Домики, кусты, деревья — всё это написано в тёмных, коричневатых тонах. И лишь монастырь изображен белоснежно-золотистым, как будто только на него падает пробивающийся сквозь облака солнечный свет. Может быть, мне это просто кажется?
— Нет-нет, вы совершенно правы! Этот художественный приём как бы подчёркивает контраст между обыденным миром, где люди заняты своими будничными делами, и миром духовным, где светит горний свет: миром монастыря, за стенами которого люди оставляют житейские попечения.
— Я думаю, благодаря монастырю пейзаж выглядит умиротворяюще. Древняя обитель придаёт полотну значимость и смысл. Сейчас я понимаю, почему несмотря на то, что на картине она занимает совсем небольшое место, полотно называется именно так: «Печерский монастырь близ Нижнего Новгорода». Теперь я знаю, о чём напишу в своей курсовой.
Картину Алексея Саврасова «Печерский монастырь близ Нижнего Новгорода» можно увидеть в Нижегородском художественном музее.
Гатчинский Павловский кафедральный Собор. Святая преподобномученица Мария Гатчинская
Есть среди царских резиденций, расположенных в окрестностях Санкт — Петербурга, особенное место — город Гатчина. Все в нем связано с Государем Павлом I. И императорский Дворец с уникальными коллекциями, и Павловский Собор — единственный в России, посвященный святому первоверховному Апостолу Павлу. Но есть в этом городе святыня, которая собирает в него сотни паломников. Это мощи Святой преподобномученицы Марии Гатчинской. О ее подвиге, о ее сокровенных молитвах, о ее жизни наша программа.
Все выпуски программы Места и люди
«Белые птицы»
Белые голуби в чистом весеннем небе — это очень поэтично. «На волю птичку выпускаю...» — писал Пушкин о празднике Благовещения. Однажды в Екатеринбурге я видела, как епископ открывал после праздничной службы большую клетку — и стая белоснежных птиц ринулась в небеса...
Но сейчас я живу в Переславле-Залесском, чудесном старинном городе, где сам воздух, кажется, пропитан православными традициями — однако птиц на Благовещение из клеток не выпускают. В конце утренней службы в храме на самом берегу Плещеева озера батюшка обращается к нам с проповедью. Он рассказывает о благой вести, что принёс Деве Марии Архангел Гавриил, о смирении Марии перед этой вестью, а значит — перед Богом, о грядущем Спасителе. И вот мы выходим из храма к озеру — в полной уверенности, что Господь любит каждого из нас, если пришёл в наш грешный мир. Жаль только, что птиц здесь не выпускают...
Мои размышления прерывают... птицы! Я замечаю вдруг стаю, что кружит над ледяной озёрной гладью. Неужели чайки вернулись? Нет, им рано. Пригляделась — да это голуби! Белые-белые! Откуда они? Может, из ближайшей голубятни — я знаю, тут есть недалеко... А впрочем, какая разница! Они кружат над нами — белые птицы, знак наших надежд и любви Господней. И в этом — высшая поэзия.
Все выпуски программы Утро в прозе
Тайная вечеря – первая Пасха
Первой Пасхой христиан была Тайная Вечеря — та Пасха, которую праздновал Сам Иисус Христос в Иерусалиме накануне Своего ареста и казни. Праздник еврейского народа в воспоминание об освобождении его из египетского рабства стал тогда на Тайной Вечери преддверием крестной смерти Сына Божьего.
Наверно, ученики Христа искренне удивлялись тому, что праздник столь разительно отличается от той традиционной еврейской Пасхи, ведь были изменены ее установления.
Во-первых, Учитель праздновал Пасху в чужом доме, а ее полагалось праздновать обязательно в своем узком семейном кругу.
Согласно установленному древнему ритуалу, Пасху ели стоя и будучи готовыми к дороге — то есть одетыми и подпоясанными, с посохом в руке. Так полагалось в память о спешном бегстве евреев из Египта. В Евангелии же сказано, что «настал час, Он возлёг, и двенадцать Апостолов с Ним». Господь и Его ученики возлегли, не как рабы, а как свободные люди. И куда-то торопиться ради спасения им уже было не нужно, ведь Спаситель — с ними.
И вот Господь, как сказано в Евангелии, «взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придёт Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается». Так Господь устанавливает великое таинство будущей Церкви — евхаристию. Учеников же в те минуты, может быть, больше всего удивило то, что хлеб для Пасхи выбран квасный, дрожжевой — вовсе не тот, пресный, который положено есть на Пасху.
Первую Новозаветную Пасху Спаситель совершал по-новому. И смысл ее был направлен уже не в прошлое, а в будущее, ко Второму Пришествию Христа. И особое спокойствие, торжественная неторопливость, с которой, несмотря на присутствие на трапезе предателя Иуды, совершалась первая христианская Пасха, свидетельствовала о том, что народ Христов — это уже не рабы земного царя, от которого надо бежать ночью, а Царство Божие — не дальняя земля за горами. Царство Божие — внутри нас.