У нас в гостях были авторы фильма"Путешествие в другую жизнь, или Нечаянная Радость": главный редактор Радио ВЕРА Илья Кузьменков и клирик храма святителя Николая Мирликийского в Бирюлеве протоиерей Константин Кобелев.
Разговор шёл о жизни и служении протоиерея Александра Егорова, а также о вышедшем в память о нём документальном фильме: о том, как он снимался, и кого может особенно заинтересовать.
Фильм "Путешествие в другую жизнь, или Нечаянная Радость" можно посмотреть на YouTube канале Радио ВЕРА:
Часть 1:
Часть 2:
Ведущий: Алексей Пичугин
А.Пичугин:
— Дорогие слушатели, здравствуйте!
«Светлый вечер» — на светлом радио.
Я, Алексей Пичугин, рад вас приветствовать, и, с удовольствием, представляю наших гостей. Ближайший час проведут здесь, в нашей студии, вместе с нами и вместе с вами главный редактор радио «Вера» Илья Кузьменков... Добрый вечер!
И.Кузьменков:
— Добрый вечер!
А.Пичугин:
— ... протоиерей Константин Кобелев, клирик храма святителя Николая в Бирюлёве. Отец Константин, здравствуйте, добрый вечер!
О.Константин:
— И — с Богом!
А.Пичугин:
— Мы продолжаем нашу серию программ, которая посвящена любопытному проекту, который мы... вот... совсем недавно начали развивать на нашем ю-туб-канале. Мы выкладываем различные документальные фильмы, которые, так или иначе, относятся к Православию, которые рассказывают об интересных местах в России, о монастырях, храмах, рассказывают об удивительных людях, которые жили и живут среди нас.
И, вот, сегодня мы поговорим о фильме, который был снят уже достаточно давно — мне кажется, это было в первой половине 2000-х годов — и фильм этот посвящён замечательному московскому священнику, который 50 лет прослужил в одном храме — храме Ильи Обыденного, неподалёку от метро «Кропоткинская» — один из самых известных, никогда не закрывавшихся Московских центральных храмов.
Протоиерей Александр Егоров. И его духовные чада, люди, которые были ему близки, после его кончины сняли о нём очень хороший, трогательный фильм. И авторы, и участники этого фильма — это Илья Кузьменков и отец Константин Кобелев — сегодня хотели бы вспомнить, как это происходило, как это снималось, вспомнить отца Александра ещё раз, поскольку в этом составе мы уже с вами в нашей студии, здесь, встречались, и отца Александра вспоминали, и вспоминали его в разных программах.
И, давайте, наверное, всё-таки, начнём именно с личности отца Александра, и с его жизни. Потому, что, для советского времени... ну... наверное, это не так и характерно было, чтобы священник, никуда не переходя, 50 лет служил в одном и том же храме.
Кто? Отец Константин...
О.Константин:
— Да, конечно, это удивительный случай! Таких было всего лишь два священника на Москву, которые служили бы долгие годы в одном храме, и их никуда не переводили. Потому, что вся деятельность Церкви была под пристальным контролем со стороны так называемых «уполномоченных по делам религий» — то есть, собственно говоря, это КГБ, которые, когда священник обрастал духовными чадами, становился популярным, его старались перевести в противоположный какой-нибудь конец Москвы, чтобы, по возможности, разорвать эти связи, и чтобы поменьше бы людей, из тех, которые раньше к батюшке приходили, продолжали с ним встречаться.
И, вот, как-то... я так себе объясняю... что две карточки у них за шкаф, наверное, упали — у КГБ-шников... так они их тасовали усердно...
А.Пичугин:
— Отец Александр Егоров... а кто ещё?
О.Константин:
— А второй — отец Алексей Байков, который служил тоже уже более 50-ти лет в храме, где я сейчас служу — храме святителя Николая в Бирюлёве.
И, вот, владыка Арсений, который многие годы, как раз, отвечал за кадры нашей Московской епархии, он специально просматривал всю картотеку, и, вот, обнаружил, что таких батюшек — только два.
И, что интересно, и... как бы... не то, что интересно, а и, всё-таки, это показательно, что оба связаны с иконой Божией Матери «Нечаянная Радость». Сам оригинал иконы находится в Илье Обыденном, а храм святителя Николая был освящён в 1957 году — совершенно уникальный случай — именно, тоже в день празднования этой иконы.
А.Пичугин:
— Да, это, конечно, очень необычная история для Москвы — а мы, если наши слушатели помнят и знают, собираем истории, как раз, об этом периоде — у нас даже целый проект есть, который по четвергам, обычно, выходит, где мы рассказываем об истории Церкви в советские годы, в послевоенное время, и о людях, конечно же... и отец Александр Егоров — один из очень ярких представителей, как раз, того времени, того поколения священников, которые пришли в Церковь в тоже послевоенные годы.
Я, вот... Илья Александрович... отец Константин... кто из вас расскажет про... вот... такую... досвященническую историю жизни отца Александра? Почему это важно, мне кажется — потому, что для нас, и, особенно, для людей, которые воцерковляются сейчас, и у которых достаточно много разных представлений о жизни нашей страны в советское время, и о Церкви в нашей стране в советское время... может появиться вопрос: как, вообще, мальчик из советской семьи... а, может быть, и не советской семьи... но, тем не менее, семьи, жившей... там... в 30-е годы в Москве... стал священником?
И.Кузьменков:
— Давайте, я... Может быть... как-то... всю историю мы, наверное, сейчас не сможем батюшкину рассказать. Я расскажу какую-то... кажущуюся мне интересной, историю — личную, которая произошла уже... вот... в недавние годы.
Последнее время, так получилось, что моя деятельность, моя активность связана, в том числе, с городом Звенигород, подмосковным. Ну, вот... как-то так сложилось. И... один проект, второй проект... и всё меня туда заводит. И, вот, недавно, я узнал, что, оказывается, ещё до того, как батюшка отец Александр стал священником, он выступил инициатором, и пробил — это удивительно, это начало 50-х годов, даже, может быть, конец 40-х... то есть... вот... самые-самые... такие... ранние годы... он был очень молодым человеком — пробил, создал общину, и добился открытия древнего храма в Городце... в Звенигороде... в котором фрески Андрея Рублёва.
То есть, вот... его, ещё досвященническая деятельность, совсем молодым человеком — вот, ознаменовалась таким событием.
И, вот, я сейчас чувствую... у меня был такой всё время вопрос... думаю: «Почему я всё время в Звенигороде? Как-то я оказываюсь в Звенигороде...» — и, вот, когда я об этом узнал, уже, вот, сейчас... можно сказать, недавно, прочитав определённые материалы и воспоминания, я как-то, вот, так почувствовал сердцем, что батюшка по-прежнему с нами, присутствует в моей жизни, вот, как-то меня... так... направляет. Не зря эти связи продолжают существовать.
О.Константин:
— Это непостижимо, как это удалось! Он, действительно, ведь... батюшка родился в 1927 году, а 1947 году ему было 20 лет. И, вот... он в это время работал на заводе, в разн... и паяльщиком, и лудильщиком — вот, такие у него были направления. И, вот, тем не менее, там, на родине его мамы, он сумел организовать общину, которая... вот... добивалась... найти какие-то документы...
Помню, как он рассказывал, что в зимнее время, когда намело побольше снега, и он смог подняться на лыжах к окошку храма — хоть заглянул туда, внутрь, потому, что было всё закрыто.
А.Пичугин:
— И увидел фрески Андрея Рублёва!
У нас тоже есть, на самом деле, несколько ложное представление — в том числе у людей, которые хорошо знают историю, что в последние сталинские годы у нас храмы активно снова начали открываться. Нет, это был совсем короткий период, когда можно было его открыть — храм — вновь, после... там... 10-15 лет запустения — это, как раз, 1943-47 годы. То есть, получается, открыть храм на Городке в Звенигороде — Успенский собор — это было, как раз... это произошло под самый конец этой возможности. Потому, что дальше храмы снова стали закрывать, и к 1953 году — то есть, к дате смерти Сталина — уже какое-то количество храмов вновь было закрыто. А уж об открытии новых никто, в общем, и не помышлял в то время, практически.
Мы наших слушателей тоже ещё можем адресовать к замечательным воспоминаниям об этом храме, которые мы записывали непосредственно в гостях у отца Иеронима Карпова — архимандрита, настоятеля многолетнего — почти 40 лет он настоятель храма на Городке. Удивительные воспоминания — о его собственной жизни, храме на Городке — вот, мы приезжали с Ксенией Толоконниковой к нему домой, сидели пили чай, и записывали для радио эти воспоминания. Они у нас и в эфире были, и их можно найти на нашем сайте radiovera.ru.
Но я ещё напомню, что на ю-тую-канале нашем — вы можете зайти в ю-туб, там набрать radiovera, и увидеть уже те фильмы, которые там выложены. И там, вот, появился последний фильм, который мы выложили на данный момент — это фильм «Нечаянная Радость. Воспоминания о протоиерее Александре Егорове».
И воспоминания — они ещё ценны тем, что люди-то к нему приходили... как Вы познакомились, Илья Александрович?
И.Кузьменков:
— Ну... мы познакомились... тоже, конечно, в этой истории очень много и символов, и знаков... я познакомился с отцом Константином ровно 30 лет назад... чуть больше 30-ти лет назад, в июне 1991 года, у мощей преподобного Серафима, которые тогда находились в Московском Богоявленском соборе, по пути из Петербурга в Дивеево, как и предсказывал Преподобный.
И, вот, ежедневно, у мощей пелись акафисты, служили службы, и... вот, у меня была такая непростая жизненная ситуация, и я пришёл помолиться у мощей Преподобного, летом 1991 года. И познакомился там с отцом Константином — тогда дьяконом, только-только рукоположенным. И отец Константин пригласил меня побывать на службе в храме Ильи Обыденного. И, вот, таким образом, собственно, я познакомился с батюшкой отцом Александром.
О.Константин:
— Для меня это был перст Божий, когда ты сказал, что тебя зовут Илья! Я говорю: «Ну, тогда уж...» — я и так думал про батюшку, а уж как сказал, что Илья зовут...
И.Кузьменков:
— Да-да-да... ну, и надо вспомнить, что именно храм Ильи Обыденного в Москве был, фактически... таким... подворьем Дивеево... Дивеевского, не существовавшего тогда, закрытого монастыря, и местом, где собирались все почитатели преподобного Серафима. Икона с мощами... с частицей мощей...
О.Константин:
— Тогда мощей ещё не было...
И.Кузьменков:
— Не было, да?
О.Константин:
— Это — травка... травка с Канавки была, и все думали, что мощи. Мощи — передали, как раз, на день батюшкиной хиротонии через несколько лет.
И.Кузьменков:
— Икона «Стояние на камне», кисти митрополита Серафима Чичагова. Я так понимаю, с этой иконы потом, с этого образа... собственно говоря, этот образ воспроизводился.
То есть, вот, так вот преподобный Серафим... отец Александр, который ему служил все эти годы... отец Константин... вот... так, как-то, всё это объединилось. Конечно, для меня это было очевидно, что... вот... я здесь не случайно, и... просто... с первого посещения Обыденного храма, я почувствовал себя дома.
О.Константин:
— Ну, нужно рассказать тогда о продолжении нашей дружбы с Ильёй.
Особенность батюшки была в том, что он умел людей сводить. И... как бы... вот... можно сказать... лёгенько подталкивать, чтобы некоторые люди, которые — он видел это и понимал — подходят друг другу, чтобы они дружили, чтобы они общались.
И, вот, Илюша... у нас планировалась поездка на Святую Землю... ещё заранее это было, ещё за несколько лет до этой поездки... Илья мне подарил видеокамеру, чтобы я снимал какие-то моменты с батюшкой — и некоторые кадры вошли в этот фильм.
А.Пичугин:
— А для Вас это был приход и знакомство с отцом Александром — это было вхождение в Церковь? Я понимаю, что Вы были у мощей Серафима Саровского, но это же могло и не быть вхождением в Церковь... это же... тогда многие ездили, и для многих было в новинку — вот мощи, вот Церковь, вот храмы открывают... или Вы уже были церковным человеком, на тот момент?
И.Кузьменков:
— Нет... я уже был церковным человеком, но беспризорником. А, вот, в храме Ильи Обыденного я обрёл свой дом.
А.Пичугин:
— Вы, отец Константин, как познакомились с отцом Александром?
О.Константин:
— Меня привела крёстная... потому, что я крестился, в 1980 году. Мне было 23 года. И она сама исповедовалась у батюшки, она из Маросейского храма происходит сама, от отца Алексия, отца Сергия Мечёва...
А.Пичугин:
А многие, как раз, перебирались в Илью Обыденного... и, вообще, там...
О.Константин:
— Многие мечёвцы... да... Она рассказывала о том, что они в разных храмах окормлялись. Например, в Малом соборе Донского монастыря одно время — у отца Николая Голубцова. И, вот, потом уже, после его смерти, они стали... между собой встречались, общались, и... куда пойти... куда пойти... и, вот, постепенно, они... само собой как-то... собрались в Ильи Обыденного храме. Не сразу попали именно к отцу Александру, у разных батюшек были, но, так вот, Господь всё управил...
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
А.Пичугин:
— Я напомню, что мы сегодня беседуем в этой студии с отцом Константином Кобелевым, клириком храма святителя Николая в Бирюлёве, и с Ильёй Кузьменковым — главным редактором радио «Вера».
Напомню, также, что у нас есть новый проект... вернее, это не совсем новый проект... мы активно начали развивать ю-туб-канал радио «Вера», и решили выкладывать на этом канале фильмы о Православии, жизни Православной Церкви, о людях, которые были яркими... и есть... священниками, людьми Церкви — всё это очень интересно. И, вот, один из последних фильмов, которые мы выложили — это фильм о протоиерее Александре Егорове, священнике, который прослужил в Москве... вот... как отец Константин сказал — один из двоих священников, которые в советские годы, во второй половине ХХ века, служили в Москве, и никогда никуда не переводились. Вот, отец Александр Егоров 50 лет, без малого, без года, служил в храме Ильи Обыденного в самом центре города.
Фильм... мы с Вами, перед программой, отец Константин, начали говорить о том, что сам фильм начали снимать прямо в день похорон...
О.Константин:
— Да...
А.Пичугин:
— ... и даже не то, чтобы идея вызревала... но эта идея, видимо, вызревала ещё при жизни отца Александра, что о нём надо...
О.Константин:
— Да, мы понимали, что нужно о нём было снять фильм. Вот, что-то я снимал... и, вот, Илья... как ты нашёл Валерия Дёмина?
И.Кузьменков:
— Валерий Дёмин подключился, когда я попросил... помните, мы с вами... такая мысль у нас возникла — записать посещение могилки отца Александра на 40-й день? Вот... записать панихиду, пообщаться с людьми, которые туда придут — потому, что... ну... понятно, что, с каждым разом, всё меньше и меньше... как-то... людей будет собираться. И, может быть, записать какие-то интервью — ну... так... для архива, может быть, как-то для памяти. И, вот, я Валерия Дёмина... Валерия Ефимовича... пригласил поучаствовать в панихиде и записать какие-то... вот... кадры, как-то запечатлеть это, оставить в памяти.
Отец Константин, действительно... такие... полулюбительские, может быть, съёмки, но... когда отец Александр был ещё жив, и даже не болел... вот... я тогда всё думал, зачем так настойчиво отец Константин говорит: «Давай, запишем на видео, на аудио, как служит отец Александр! Нам это будет нужно...» — и вот у нас... как бы... этот фильм — он начинал, фактически, сниматься за несколько лет даже до болезни отца Александра... у нас материалы стали появляться.
Ну... вот... здесь появился Валерий. Валерий Ефимович — это известный кинематографист. Валерий, и его супруга Людмила, они работают вместе. Я с ним, к тому времени, был знаком уже достаточно давно. Мы были в числе... такой... очень небольшой группы православных журналистов, работавших в Агентстве печати «Новости» ( АПН ) — была такая организация, достаточно известная...
А.Пичугин:
— Ну, сейчас РИА «Новости»... на базе АПН возникшая.
И.Кузьменков:
— Да, да, да... а, на самом деле, на базе «Совинформбюро»... это — та самая организация. И, вот, в конце 80-х, нас познакомил Никифоров Евгений Константинович, наш коллега, радиожурналист, и... вот... мы общались таким небольшим кругом православных журналистов в Агентстве печати «Новости».
Но, конечно, в первую очередь, он и был, и остаётся известен, как кинодокументалист. И его... такой... особенностью было то, что, с самого начала вот этих лет возрождения Церкви, он как-то очень тонко чувствовал, где нужно быть, где нужно оказаться.
И он снимал... там... первые часы, дни открытия Оптиной Пустыни, начало служения в монастыре. Он снимал людей, которые прошли лагеря, которые к тому моменту — к концу 80-х — были очень пожилыми людьми, и он, таким образом, создал такой большой объём, ещё даже не до конца обработанных, материалов и документальных свидетельств.
Вот, в частности, фильм, который я бы тоже рекомендовал посмотреть — может быть, он и у нас, на нашем ю-туб-канале, тоже окажется — «Надеющиися на Тя, да не погибнем». Такой... очень важный был, мне кажется, для очень многих людей, которые в те годы приходили в Церковь, для формирования... такого... понимания... представления о России, о пути Государя...
О.Константин:
— ... и там тоже много кадров про Дивеево...
И.Кузьменков:
— ... про Дивеево — да! Мы, независимо друг от друга, потом уже поняли, что были рядом на Ленинградском вокзале в Москве, когда мощи преподобного Серафима прибыли. Потом мы шли Крестным ходом в Богоявленский собор...
То есть, я знал его... вот... как кинодокументалиста, и мне захотелось вовлечь его, вот, в этот проект. И, поэтому... вот... впервые, на 40-й день... это был, соответственно, конец апреля 2000 года... он оказался... ну, и, вот... там родилась уже идея сделать фильм.
Ну, изначально, это была идея фильма об отце Александре — ну... такой, вот... фильм-биография...
А.Пичугин:
— Фильм-биография, и, причём, я думаю, что вы его рассчитывали на какой-то, достаточно узкий, круг людей, знакомых с отцом Александром, которым было бы приятно посмотреть друг на друга, при невозможности особенно часто встречаться вместе. А кассету можно было вставить в магнитофон, включить, и... а, вот, Иван Иванович... а, вот... Наталья Петровна... а, вот... мы все вместе... а, вот — наш батюшка!
И.Кузьменков:
— Да!
О.Константин:
— Интересный очень получился фильм в том плане, что Валерий Ефимович сам отца Александра не знал. Хотя, вот, ему Дивеевские... и проблемы... с преподобным Серафимом, были близки.
И, вот, как-то, в течение самого фильма, там... как бы... идёт такое авторское размышление: а что, вот, такое — отец Александр? А зачем, вообще, про него фильм снимать? Ну... это... так... в скобках... как бы... а что же такого интересного в нём? Как бы, вот, мы, вместе с автором, в течение фильма, разбираемся, и смотрим, и познаём... как бы... вот... именно... глубину души такого православного священника, который положил свою жизнь на служение Богу и людям.
А.Пичугин:
— А это и привлекает же, на самом деле! Я тоже не знал отца Александра, но я, когда смотрел фильм, я понимал, что... ну... понятно, времени прошло достаточно много — уже 21 год, как отца Александра нет — но, при этом, я, всё равно... так как моё воцерковление происходило, примерно, в те же годы... я даже через эту камеру, через эти размышления, очень хорошо могу представить и эпоху, и людей, и как они мыслили... склад их характера — церковного характера. Поскольку, это, как раз, те примеры, которые я видел — в совершенно другом храме, у совершенно другого священника, к сожалению, тоже уже покойного, ушедшего... там... спустя несколько лет после отца Александра, и тоже, кстати, отца Александра... Но, вот... я видел какую-то общность характеров церковных людей того времени.
Сейчас, кстати... тоже об этом интересно поговорить, мне кажется... я вижу людей, приходящих в Церковь — с другими характерами совершенно.
Ведь, они приходят к одному и тому же Живому Богу. Они приходят на одни и те же Богослужения. Они Причащаются из одной Чаши. Но, вот... их... выражаясь... таким... светским совершенно языком... бэкграунд был настолько другим, нежели у людей, которые приходили в 90-е, в начале 2000-х... Не хуже, естественно, не лучше, но он, просто, настолько другой, что и характеры — другие.
А я, вот, смотрю этот фильм, о котором мы сегодня говорим, и меня это переносит в годы какой-то моей, совсем ранней именно церковной юности, воцерковления — и мне это очень интересно, и такая ностальгия какая-то светлая по тем временам... И мне бы очень хотелось, чтобы люди, которые, из числа наших слушателей, этот фильм посмотрят, если вдруг у них тоже это время воцерковления приходилось на ту пору, чтобы они тоже вот это как-то почувствовали... смогли почувствовать. За это, наверное, большое спасибо, как раз, режиссёру, Валерию Ефимовичу!
О.Константин:
— «Какая дорога идёт к храму?» — помнишь, там такое, известное?...
А.Пичугин:
— Ну, это — да... это же уже...
О.Константин:
— Это был тогдашний вопрос, который всех интересовал...
А.Пичугин:
— А все и цитировали... ведь, цитировали-то «Покаяние» Абуладзе: «А что же это за дорога? А зачем же эта дорога, если она не ведёт к храму?»
И.Кузьменков:
— Да... ну, вот... я, действительно, вернусь к вопросу, который был задан... и воспоминания отца Константина... о Валерии.
Действительно, отец Александр — он не был таким... вот... внешне каким-то выдающимся... таким... проповедником... каким-то заметным, статным и знатным — он был очень скромным.
И, вот... мы вспоминали начало его служения — в том числе, в храме Обыденском. И, вот, когда он только пришёл — ну, это я знаю по воспоминаниям, потому, что это до моего рождения ещё было — когда он только пришёл, прихожане храма говорили: «Ну, кого вы нам привели? Какого-то простеца...» — он был небольшого роста, очень скромный, и всегда скромно держался. «Какого-то простеца нам привели...»
А надо понимать, что, действительно, Обыденский храм — это место, где... ну, мало же храмов в Москве осталось... место, где собиралась... собирались совершенно удивительные люди! Это, действительно, последние Маросейские прихожане, это... вот... как мы уже говорили... все почитатели Преподобного, это, фактически, оставшиеся осколки Зачатьевской общины... Зачатьевского монастыря, это — профессура Московского Университета, это — Глеб Каледа, про которого тогда ещё не было известно, что он — отец Глеб, и его дети... то есть... в храме, за ящиком, стояла будущая Матушка игумения Ново-Девичьего монастыря, внучка митрополита Серафима Чичагова, будущая Матушка Серафима. То есть...
А.Пичугин:
— А подсвечники чистил доктор наук...
И.Кузьменков:
— Подсвечники чистил доктор наук, да. При этом... вот, особенность времени... люди, встречаясь, зачастую, даже знакомые — не здоровались друг с другом, и делали вид, что не замечают. Вот, у меня, супруга встретила своего преподавателя, профессора исторического факультета МГУ, и он сделал вид, что он её не заметил. Вот, такой урок преподал — это, собственно, ещё конец... вот, собственно... это 1991 год!
А.Пичугин:
— А знаменитый профессор тоже Московского Университета, исторического факультета Козаржевский...
И.Кузьменков:
— Про него и речь!
А.Пичугин:
— А, про него и речь?... Он ещё был прихожанином Богоявленского собора. И, вот, мне рассказывали, что была колонна в Богоявленском соборе... ну, она и есть... за которой он всегда прятался, и стоял там молился, чтобы его не увидели и не узнали. Хотя, он, между прочим, очень многое себе мог позволить. Он мог себе позволить быть заведующим кафедрой на историческом, на самом идеологизированном... на одном из самых идеологизированных факультетов Московского Университета, не будучи членом партии.
И.Кузьменков:
— Профессор Щелкачёв, профессор Чернышов... то есть... не было ни одного случайного человека. И, вот, для всех этих людей — для профессоров, для известных...
О.Константин:
— ... для дворян...
И.Кузьменков:
— ... дворян... Трубецкие... ну... много фамилий... я... действительно, эта ностальгия есть, и понимаешь, что... действительно, это просто ещё, помимо всего прочего, было другое общество. Это общество... ну, во-первых, действительно, людей, прошедших страдания, прошедших лагеря — Арцыбушев Михаил, художник...
О.Константин:
— Алексей...
И.Кузьменков:
— ... Алексей, да...
А.Пичугин:
— Недавно ушедший. Человек, которого мы не успели позвать на «Светлый вечер». Хотя, мы его и звали, но, к сожалению, уже к тому времени он неважно себя чувствовал...
И.Кузьменков:
— Кстати, в фильме есть вот этот вот интересный рассказ Алексея Арцыбушева о том, что... вот, этот четырёхтомник... четыре тома воспоминаний, которые вышли — о его лагерной жизни, вообще, о тех годах в ХХ веке, написаны им по благословению батюшки, отца Александра. Он уже был в достаточно преклонных летах...
О.Константин:
— Он его стимулировал. «Пиши, — говорит, — пиши...»
И.Кузьменков:
— Да, «пиши»... Он говорит: «Батюшка, я ничего не помню...» — а он подошёл, так... особо его благословил, и сказал: «Вспомнишь всё», — и он, действительно, вспомнил всё, и описал, и... ну... таких историй очень много.
История Ильи Обыденного связана с историей Храма Христа Спасителя. Батюшка отец Александр занимался колоколами... и, вообще, мы знаем эту историю, что он... каждый раз, когда он приезжал к храму, он Крестным ходом тайным обходил бассейн «Москва», молился... то есть... множество тем церковной жизни ХХ века связаны с именем отца Александра.
И... вот... он был такой незаметный. Когда я Валерию Ефимовичу предложил подумать о фильме, он это воспринял, как... ну... действительно, такой заказ — прихожане сняли фильм о батюшке. У нас, изначально, и была такая идея — о том, что мы хотели показать этот фильм в 2001 году, в первую годовщину после ухода батюшки. Мы планировали общее собрание, оно и было, и мы хотели фильм показать, поделиться воспоминаниями. А, в результате, фильм появился в 2010 году.
О.Константин:
— Только в 2010...
И.Кузьменков:
— Только в 2010 году. И Валерий, не знавший батюшку при жизни — он встречался с ним всего лишь один раз, когда он приезжал... он мой кум... когда приезжал на Крестины своего крестника, моего сына...
А.Пичугин:
— ... и они даже толком и не общались...
И.Кузьменков:
— Да, да... И он, так... когда я начал, и говорит: «Ну, а что... вот, что можно об отце Александре... вот, что?» И отец Константин говорит: «Вы начинайте, и Господь управит».
И, когда Валерий начал работать над этим фильмом, он, действительно, открыл... во-первых, для себя, конечно... отца Александра. Удивительным образом, оказалось, что человек, который не знал его при жизни, или не знал ничего о нём при жизни, оказался именно тем, кто знает о нём больше кого бы то ни было, включая близких людей, прихожан, после уже ухода отца Александра...
А.Пичугин:
— ... и который провёл, фактически, с ним десять лет.
И.Кузьменков:
— ... который провёл с ним десять лет, и который, абсолютно убеждённо, считал себя его духовным чадом — уже, как бы, посмертно. Вот, такой... который чувствовал его присутствие, чувствовал его помощь, молился ему... то есть, у которого с ним образовалась... такая... очень действенная духовная связь. А не просто какие-то воспоминания мемориальные.
И, в результате, фактически, этот фильм стал фильмом, с одной стороны, об отце Александре, но — таким... полифоническим произведением со множеством тем, и, по сути дела, об отце Александре, о приходе, о прихожанах... вот... те люди, о которых я упоминал, но и многие другие, потому, что фильм — двухчасовой, и это — истории прихожан, в первую очередь... отца Александра и прихожан... но — и о времени, и о России в ХХ веке. Вот, с таким, наверное, расширением произошло развитие темы, и я думаю, что поэтому мы и сегодня, размещая его на нашем ю-туб-канале, предлагаем его не только тем, кто знает храм, кто знал отца Александра, любит его и ценит память о нём, но и всем, кто интересуется историей России и историей Русской Церкви в ХХ веке. Потому, что это, действительно, фильм-проповедь.
А.Пичугин:
— Я напомню, друзья, что сегодня мы вспоминаем протоиерея Александра Егорова — человека, который прослужил в храме Ильи Обыденного в Москве, в самом центре Москвы, на Остоженке, полвека. И вспоминают его сегодня люди, которые его прекрасно знали — его прихожане, его духовные чада — главный редактор радио «Вера» Илья Кузьменков, протоиерей Константин Кобелев, клирик храма святителя Николая в Бирюлёве.
Но вспоминаем отца Александра мы не просто так, а в связи с тем, что на ю-туб-канале радио «Вера» в разделе «Документальные фильмы» появился новый фильм... ну, как... фильм-то не новый... фильм, как мы сегодня узнали, снимался десять лет — с 2000 по 2010, но — новый контент для радио «Вера», ю-туб-канала, и, поэтому, мы, с удовольствием, вам его представляем.
И я... вот, Илья сейчас сказал, что этот фильм может быть интересен людям, которые интересуются историей Церкви в ХХ веке, а я, от себя, ещё раз добавлю, что он может быть интересен людям, которые пришли в Церковь в конце 80-х... в 90-е... во второй половине 90-х... в начале 2000-х... потому, что там говорят близкие по духу люди, которые... в том числе, часть которых тоже тогда приходила в Церковь, или активно воцерковлялась... и, вот... тут... такая трогательная ностальгия тоже может быть, даже если вы никогда и не были в храме Ильи Обыденного, и никогда не были в Москве.
Я — Алексей Пичугин.
Напомню, что в гостях у нас — протоиерей Константин Кобелев и главный редактор радио «Вера» Илья Кузьменков.
Мы — через минуту, в этом же составе, в этой же студии. Никуда не уходите!
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
А.Пичугин:
— Возвращаемся в студию светлого радио.
Напомню, сегодня у нас в гостях протоиерей Константин Кобелев, клирик храма святителя Николая в Бирюлёве, и Илья Кузьменков — главный редактор радио «Вера».
Мы говорим о документальном фильме, который посвящён памяти протоиерея Александра Егорова, замечательного московского священника второй половины ХХ века. Пятьдесят лет — полвека — отец Александр прослужил в одном храме — в храме Ильи Обыденного, в центре Москвы, и сегодня наши гости вспоминают и о том, как снимался фильм, и про отца Александра.
Вы сказали, Илья Александрович, что, первое время, когда только в 50-е годы отец Александр пришёл служить в храм Ильи Обыденного, то многие старые прихожане отнеслись к нему... ну, как вот: «У нас такой приход, такая община... а вот, простой человек, которого мы и не знаем вовсе...» Но, ведь, с другой стороны, я вспоминаю, что... ежели в Обыденский храм переходила часть Маросейской общины, то неотъемлемая часть истории Маросейской общины есть и история отца Алексия Мечёва — праведного Алексия Мечёва, который тоже первые годы в Маросейском храме служил совсем один. Потому, что — кто-то считал его слишком простым, кто-то — просто не замечал из-за обилия храмов, и что-то начало меняться только в самом начале ХХ века, когда у отца Алексия умерла супруга, и он как-то это очень остро переживал. И, вот, это острое переживание вылилось в такое... очень острое отношение к людям, в любовь к людям, которой, возможно, он как-то пытался компенсировать потерю — сначала, а потом просто не мог уже иначе.
Вот, он тоже, ведь, первое время, был один. Потому, что кто-то его считал слишком простым. А, в итоге, выросла целая Маросейская община, которая после революции, в рассеянии, была и в Москве, и в Среднее Азии, и до сих пор её осколки существуют не только в Москве, но и во многих частях нашей страны... и не только нашей страны.
Давайте, может быть, ещё... вспомним какое-то окружение отца Александра. Вот, мы с вами... и, опять же, можем наших слушателей адресовать к нашим предыдущим программам — уже неоднократно мы в этом составе собирались, вспоминали отца Александра... но мы, мне кажется, никогда не говорили об окружении его. И, вообще, когда говорят о священнике, часто в книжках, в фильмах можно встретить очень много всего хорошего, доброго такого, вот... тонкого, по отношению к близкому, любимому священнику, а, вот, о его родственниках всегда говорят мало. А в фильме в этом, как раз, я так понимаю, что Валерий Ефимович тоже делал специально на этом акцент — и дети отца Александра, и его жена, и его мама старенькая, которая прожила очень много лет, и которая... отцу Александру было 72, когда он умер, и мама тогда же умерла.
Вот... расскажите, пожалуйста, о том, кто была его семья... вот... кто были эти люди, которые его каждый день... не в церкви, а общались с ним просто, как с отцом, мужем, сыном...
О.Константин:
— Отец Александр происходил из рабочей семьи. Отец его был рабочим, но, при этом, он был членом... участником Собора, на котором избирали Святейшего Патриарха Алексия Первого. Но это было уже позже, а, до этого, он пережил гонения, его всячески отстаивал завод, не давая... его заслать слишком далеко. Он был в Московской области в ссылке. А мама ходила — вот, эта же, о которой мы уже упомянули, матушка Ольга, супруга его, — она ходила каждую неделю на Лубянку для того, чтобы продлить отсрочку выселения её семьи из дому, который занимала семья «врага народа». Вот, надо было обязательно, каждую неделю, прийти, и давали отсрочку на одну неделю.
И, вот, вспоминал батюшка, как она брала и детей с собой, и, вот, они... есть у него такое воспоминание, что они выстаивали очереди на Лубянке — а там принимали несколько человек только порой. И мамочка — конечно, она для батюшки была очень большим человеком.
Благодаря тому, что мама, фактически, только на три месяца меньше него прожила, он всю жизнь, наверное, благодаря этому, в том числе, оставался ребёнком.
Я помню, как мы сидели... когда я был уже дьяконом, мы сидели в трапезной — внизу, в подвале храма, где библиотека потом была, и — телефонный звонок ( а я сижу рядом с телефоном ). Поднимаю трубку, и она говорит: «Ой, отец Константин... а как там мой отец Александр?» — так она... очень смущённо... всегда говорила. Батюшка смущался, что, вот, мама звонит его.
Я говорю... ну, так, с ней поговоришь... всё... мы с ней... так... близки тоже очень были... и... вот, такая была забота. И батюшка... она жила на первом этаже, а батюшка — на четвёртом... и у неё всегда горел свет...
А.Пичугин:
— Они в одном доме так и жили...
О.Константин:
— Да, в одном... по-моему, в одном подъезде... но это — после того, как их расселили...
А.Пичугин:
— Ну... безусловно... безусловно...
О.Константин:
— Они до этого жили в селе Богородском...
А.Пичугин:
— Знакомые места. Я сам... неподалёку оттуда...
О.Константин:
— ... и новую... новые квартиры две дали в одном доме.
И, вот, батюшка...
А.Пичугин:
— А — там же... в том же районе?
О.Константин:
— Нет, они жили в Богородском, а это — в Гольяново.
А.Пичугин:
— Ну... всё равно, относительно рядом.
О.Константин:
— И, вот, батюшка подходил к окошку, и обязательно ей стучал, определённым образом, и она точно понимала, что это он. После этого свет потухал — мама понимала, что он пришёл. Она жила в семье его сына, и батюшка никого не беспокоил, а только стучал в окошко.
И, вот, конечно же, это забота матери о сыне... и он о ней заботился... и она была очень трогательная... и она сохраняла, может быть, душу батюшка от какого-то... как мы все становимся взрослыми, когда от нас уходят родители. Вот. А он оставался всё время ребёнком, и он настолько искренне и открыто всё воспринимал!
Может быть, вспомнить посещение Святой Земли.
Ну, экскурсовод что-то рассказывает... но Вы знаете, как мы все — люди, испорченные различным нашим образованием — во что-то веришь, во что-то не веришь, в чём-то сомневаешься... батюшка верил во всё абсолютно! Очень искренне, очень открыто... и... надо было смотреть на его лицо, когда он слышал рассказ экскурсовода о каких-то таких... совершенно, может, невероятных вещах!
И, вот, это его... к нему и привлекало... мы можем сразу перекинуть... вот, эти особенности его семьи... привлекало к нему и такое количество людей. Потому, что батюшка умел быть своим для всех. Люди, самых разных — происхождения, политических взглядов, и так далее, и так далее... каждый из нас считал батюшку своим. И у нас были многие споры — ну, как всегда, среди близких, знакомых людей, а, тем более, в то время такое горячее — 90-е годы... один — за одно, другой — за другое... но каждый из нас думал, что батюшка... значит... «на моей стороне».
И.Кузьменков:
— У меня, знаете... в храме... ну... я относительно поздно познакомился с батюшкой — в 1991 году, а сблизились уже, наверное, после даже уже 1995 года — и, каждый раз, когда я... мы приходили в храм, всей семьёй, по воскресеньям... у было такое чувство — немножко неловкости от того, что мне казалось, что отец Александр занимается только нами. Вот... к нам всё время подходит, нас благословляет...
О.Константин:
— Это — знакомое, да...
А.Пичугин:
— Это, кстати, чувство, которое есть у любых прихожан священников, которые очень много... всего себя отдают людям...
И.Кузьменков:
— Да... но потом, когда... вот... на встречу в Доме учёных, на Кропоткинской, собралось больше тысячи человек батюшкиных чад, и все говорили именно это... ну... что это, если не чудо? Как это могло быть? Как можно такому количеству людей одновременно быть... вот, если мы говорим о батюшкиной семье — вот батюшкина семья! Это, действительно, тысячи... тысячи... сотни людей, для каждого из которых он был самым близким человеком. Как это может быть? Это только... вот... конечно... чудо Божие.
А.Пичугин:
— Но, ведь, у него ещё оставалось время какое-то обязательно на... своих детей... сколько у него было детей?
О.Константин:
— Четверо.
А.Пичугин:
— Четверо... на своих четверых детей, на супругу...
О.Константин:
— Он обязательно старался уехать на дачу, в течение выходных дней. Он говорил так: «Если сам о себе не позаботишься, никто о тебе не позаботится».
И, вот, он... в то время не было телефонов, не было какой-то возможности его там побеспокоить... он уезжал на дачу — и был недоступен никак никому. И там всё на нём держалось. И, вот, он... то, что был дом там построен, и участок ухожен, и так далее — это он постарался для каждого из своих детей выделить какую-то часть. Дом разделил на три части, и над кухней — надстроил ещё для четвёртого ребёнка.
То есть, он ещё при жизни так думал, чтобы, вот, они не ссорились, не спорили, не делили эту дачу — он, при жизни, разделил, сделал каждому свой вход...
А.Пичугин:
— А где была дача?
О.Константин:
— Дача находилась на... если ехать на электричке... около остановки «Калистово». Там совсем недалеко нужно было пройти...
А.Пичугин:
— А... это направление Сергиева Посада...
О.Константин:
— Да, это направление Сергиева Посада. И там... местные жители его тоже... так... воспринимали, как... такого... активного дачника, у которого всё очень хорошо ухожено и устроено.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
А.Пичугин:
— Вспоминаем сегодня протоиерея Александра Егорова. Вспоминаем с главным редактором радио «Вера» Ильёй Кузьменковым и протоиереем Константином Кобелевым, клириком храма святителя Николая в Бирюлёве.
Мы говорим, что отец Александр прослужил в одном храме... но... вот, интересно... я не очень представляю, как это выглядело в советские годы. Были ли какие-то амбиции... и, благодаря этим амбициям, можно ли было чего-то добиться? Но он никогда не был настоятелем.
О.Константин:
— Да, батюшка вёл себя всегда очень скромно. Он умел дружить с клириками храма...
А.Пичугин:
— А много было, помимо него и настоятеля Алексея Лапина, ещё священников?
О.Константин:
— Ну... четыре-пять... вообще... всего-то служило батюшек... в основном... чаще всего. И батюшка, довольно скоро, стал вторым священником. И дальше — он уже никуда не стремился.
И, вот, когда открывали храм на Маросейке, его ещё приглашали туда уйти. Но он говорит: «Я из Обыденного никуда уходить не собираюсь».
И.Кузьменков:
— Кстати, могила отца Александра на Лефортовском кладбище в Москве находится, буквально, в нескольких метрах от могилки отца Алексия Мечёва.
А.Пичугин:
— Да... вот, видите, как... но... у него была какая-то, всё равно, связь с маросейцами, посредством Обыденского прихода?
О.Константин:
— Да, конечно! И с теми, которые перешли туда... то же самое... поддерживали они с ним связь.
А.Пичугин:
— Я почему спрашиваю — у нас были программы про Маросейку в рассеянии. То есть, про те части, которые оказывались в Ташкенте, в Средней Азии, ещё где-то... вот, с этой частью как-то поддерживались отношения?
О.Константин:
— Ну... не могу сказать... я знаю только то, что среди его прихожан, которые бывали... были такие люди, которые...
Приходит женщина — смотрю, она сидит у нас в трапезной: «Я была четыре года назад... вот... проездом... — допустим... там... из того же Ташкента... там... в Ригу, например... заезжала в Москву, — ... и, вот, и сейчас я тоже тут...» — совершенно неожиданные были...
А.Пичугин:
— Такой маршрут был возможен только в советские годы, когда люди, действительно, ездили из Ташкента в Ригу... из таких двух, важных для русского Православия советского времени мест, где сохранялась... такая... относительная свобода церковная. Когда в Ташкенте в 1958 году строится... фактически, вот, в хрущёвские гонения... в Ташкенте строится собор — перестраивается в большой. В Риге, где... вообще, в Прибалтике, где всё было чуть проще... люди, действительно, ездили из Риги в Ташкент, из Ташкента в Ригу... А в Москве, в Ленинграде всё было куда как сложнее.
В храме Ильи Обыденного сейчас — как помнят отца Александра?
О.Константин:
— Ну... сохранился ряд прихожан, которые его помнят, конечно. И — служит отец Николай, самое главное, Скурат, который также является его... с самого детства, является его духовным чадом, и, конечно, по возможности, он старается сохранить память. Всегда приезжает на могилу в дни памяти батюшки, и... вспоминает его.
А.Пичугин:
— Вы, отец Константин, в одном из интервью, рассказывали о том, что когда-то Вы увидели, что у отца Александра лежит стопка записок от людей, которые ему, видимо, их передавали, в течение долгих лет, и он их... там... понемногу, по каком-то количеству записок... в течение года, поминал. Вы и свою записку, десятилетней давности, находили. А он Вам называл людей, чьи это записки... там... и 30-летней, может быть, давности, и даже показывал места в храме, где эти люди стояли.
Как это... сейчас это сложно представить... ну... просто потому, что... и через каждого священника проходит... я не знаю... записок на каждой Литургии столько, что...
О.Константин:
— У батюшки в шкафу была стопка, из отдельных пачечек, этих записок. Он, когда шёл на службу, брал... ну, не помню — сверху, снизу... а когда приходил — клал с другой стороны. И, вот, таким образом, он постепенно эти записки вспоминал. И, вот, действительно, когда служили мы с ним рядом, около Жертвенника, он и говорит: «Знаешь, это чья записка?...» — и начинает говорить, чья.
Удивительной стороной батюшки было то, что он не только привлекал к себе разных людей, но у него ещё была обратная связь. И он мне, как раз, даже и высказывал иногда, что: «Ты знаешь, что иногда батюшка и учится от своих духовных чад».
На самом деле, он учился постоянно. Он постоянно впитывал и накапливал в себе именно то, что есть в них. Почему-то он сам... так обогащался.
Ну... во-первых, у него была духовная мать — это монахиня Антонина из Зачатьевского монастыря, и он к ней обращался, и с ней советовался, и через неё он многие очень особенности и обычаи Зачатьевского монастыря усваивал, и потом помогал, поэтому, при возрождении этой обители.
А.Пичугин:
— Вы с ним прослужили в одном храме... или вы не служили в одном храме никогда?
О.Константин:
— Я дьяконом служил...
А.Пичугин:
— А, Вы дьяконом в Обыденном служили, да? И тоже вспоминали, как он Вам говорил, что: «Вот, станешь священником — будем исповедоваться друг другу». То есть, у вас, я так понимаю, была ещё... такая... большая многолетняя духовная дружба.
О.Константин:
— Да, конечно, слава Богу... но, при этом, батюшка умел хранить и секреты. Например, то, что отец Глеб, на самом деле, священник — Глеб Александрович, который стоял рядом со мной в Алтаре — я узнал уже после того, как он вышел на открытое служение. То есть, батюшка умел... несмотря на близость между нами, он умел хранить тайны.
А.Пичугин:
— При этом, он был... будучи священником, служил у себя дома... в храме... и он, всё равно, ходил на все службы в Обыденский храм...
О.Константин:
— Нет-нет... по воскресным дням его никогда не было. Потому, что он служил дома. А, вот, когда праздник выпадал на другой день...
А.Пичугин:
— А ему на работу потом...
О.Константин:
— А он... да, он приходит на раннюю, стоит, и... как... ничего... я в стихаре, а он без стихаря, в пиджачке стоит...
А.Пичугин:
— ... и Причащается со лжицы...
О.Константин:
— ... и Причащается внутри Алтаря.
А.Пичугин:
— И ни у кого не было мысли... ну, я понимаю, что священники знали... и, кстати, все ли священники знали? Ведь в таких...
О.Константин:
— Не знаю я ничего! Я был дьяконом, и ничего не знал.
А.Пичугин:
— Вы не знали. А отец Александр — он, безусловно, знал.
О.Константин:
— Да, он знал.
А.Пичугин:
— Да... и священники Обыденского храма, которые тогда служили — все ли об этом знали?
О.Константин:
— Не могу сказать, не знаю.
А.Пичугин:
— Потому, что, конечно... это тоже очень интересная история — тайное священство второй половины ХХ века. Рисковало не жизнями, но рисковало всем, тем не менее, будучи священниками.
О.Константин:
— Да. Матушка распарывала его облачение священническое каждый раз, после каждой Литургии.
А.Пичугин:
— Распарывала...
О.Константин:
— Ну, вроде, она шьёт... отпарывала крестики там где-то... по швам что-то распускала... чтобы, если кто найдёт это: «Вот... ну, это у меня в шитье... вот, я делаю это...»
А.Пичугин:
— Неужели в квартире не было таких... укромных мест?
О.Константин:
— Ну... не рисковали.
А.Пичугин:
— Это, знаете, как... опять же... в истории Маросейской общины... мы все же прекрасно знаем отца Сергия Дурылина? Мы знаем, как философа Сергея Дурылина, и бывшего священника Маросейского храма. Но сколько народу вспоминает, как, уже в послевоенное время, в 40-е годы, были там, в Болшево, на этой даче, им крещены, и... отдельная комнатка с алтарём... вот... это же такая... история тайного священства — она непростая... тоже...
И.Кузьменков:
— Ну, много таких было интересных моментов.
Вот... наверное, я лет пять уже был прихожанином Обыденского храма, когда отец Константин мне сказал: «Когда будешь прикладываться к „Милостивой“ ( это Киккская икона Божией Матери, которая потом перешла в Зачатьевский монастырь, а в Ильинском остался список ), протяни руку за икону». Я говорю: «А что там?» — «Ну... увидишь». А за иконой был спрятан игуменский посох. И это посох — первой игумении Зачатьевского монастыря XV-XVI века.
О.Константин:
— Такой, старинный, из чёрного дерева...
И.Кузьменков:
— Да, из чёрного дерева, старинный... вот, он там был спрятан.
О.Константин:
— Не то, что спрятан... просто прикрыт.
И.Кузьменков:
— Да, прикрыт... но... спрятан, фактически, чтобы его не было видно. То есть, нужно было специально протянуть руку, чтобы дотро... подержаться за этот игуменский посох. Вот... такие... какие-то легенды... Потом и эта икона, и посох — переместились в Зачатьевский...
О.Константин:
— Теперь этот посох — у игуменьи Иулиании.
И.Кузьменков:
— Да.
О.Константин:
— И вторая прихожанка стала теперь игуменьей Горненского монастыря — Екатерина Чернышова. То есть, такие, вот, у него наследники, у батюшки.
А.Пичугин:
— А много ли людей, которые в фильме показаны, сейчас, до сих пор, в Обыденском храме? Я потому, что знаю много случаев, когда... как вот... знаете... по известной цитате, «поражу пастыря, и рассеется стадо», люди потом — переходят в другие храмы, и уже редко-редко появляются.
О.Константин:
— Нам самим трудно это говорить, потому, что я служу у себя, в Бирюлёве... поэтому, я там нечасто бываю. На праздники на какие-то встречаешь там прихожан знакомых...
И.Кузьменков:
— Ну, и многие герои фильма, воспоминания которых записывались, были людьми пожилыми, и даже очень преклонного возраста. И... ну... несколько эпизодов... вот... с Щелкачёвым, профессором Губкинского, известным советским геологом, узником лагерей. Другие... мы приезжали записывать, и эти люди, буквально, через какое-то очень непродолжительное время уходили. И такое было ощущение, что мы собираем... какие-то... действительно, последние воспоминания, встречаемся с легендарными людьми, и как будто нас, буквально, ждали, чтобы оставить какое-то воспоминание.
Поэтому, конечно, во многом это осталось... вот, ты говоришь о ностальгическом... таком... немножко... я разделяю это ощущение, вот, этот дух какой-то, настроение... ну... даже того церковного общества, наверное. И нельзя этого сравнивать — это было лучше или хуже. Просто, меняется общество, и, естественно, меняется и... дух и настроение приходов, соответственно. Они не становятся лучше или хуже, они просто становятся другими.
И, вот... по тому времени, конечно, есть ностальгия. Ароматы ладана, который... отец Константин, поправите, может быть... такое было даже название — «советский»...
А.Пичугин:
— «Пименовский» его ещё называли...
О.Константин:
— «Пименовский» ладан, да...
И.Кузьменков:
— ... да... вот, если сейчас его редко можно встретить, но если этот аромат слышится, то... так... «накатывает», что называется... то есть, действительно, воспоминается... ну... как всякая молодость, в том числе, молодость духовная.
А.Пичугин:
— Старые священники за ним охотятся, за этим ладаном...
Я пришёл как-то в гости к одному моему очень хорошему знакомому священнику, и он мне, как великую ценность... понятно, что это, в общем-то, достаточно химическая штука была, и про него очень много ходило всяких, там, баек смешных, анекдотов про этот ладан в церковной среде, но, тем не менее, у людей, которые пережили то церковное время, и пронесли его в себе — это неотъемлемый атрибут, действительно. И сейчас уже это такая вот ценность, редкость, его нигде не найти, но у кого-то есть запасы... и... вот... прямо люди за ним гоняются! Разжёг, в кадило положил несколько горошин: «Вот! — говорит, — а... ты не помнишь ничего...»
И.Кузьменков:
— Кстати, если говорить о памяти об отце Александре, которая, в том числе, и в храме сохраняется, в продаже, в том числе, в церковной лавке, до сих пор стоит книга об отце Александре, которую написал Владимир Смык — поэт, журналист, он был в нашей студии... по-моему, Алексей, ты с ним и беседовал...
А.Пичугин:
— Да, да... я беседовал.
И.Кузьменков:
— Владимир Филиппович Смык, тоже ушедший... книгу издал Зачатьевский монастырь, матушка Иулиания была инициатором — там тоже есть много интересных воспоминаний, которые дополняют... Вот, эта книга и в храме продаётся, и в Зачатьевском монастыре, и всем, кому интересно...
О.Константин:
— В чём-то перекликается с фильмом...
И.Кузьменков:
— ... в чём-то перекликается... дополняет, да... тем, кому интересно погрузиться глубже в эту историю, в личность... вот... с этой книгой тоже можно ознакомиться.
А.Пичугин:
— Нет у вас желания снять ещё один фильм — не про отца Александра, а... вот... про окружение, про людей того времени, про Церковь? Чтобы это не было персонализировано, а чтобы это было, скорее... вот, скорее, деперсонализировано... чтобы это было именно о времени?
И.Кузьменков:
— Дело в том, что... почему так долго готовился фильм? Первая версия, которую Владимир Ефимович представил мне, как продюсеру, на обсуждение, на рассмотрение, была десятисерийная! Поэтому... вот... те два часа, которые остались — это, можно сказать, выжимка... при всём неспешном, конечно, характере повествования, это — выжимка из того материала, который мы тогда собрали. И я тогда был, может быть... как... погорячее, помоложе... и мне хотелось — быстрее и короче... да? И, поэтому, осталось только два часа.
А, вот, сейчас я думаю, что нам нужно вернуться к тому материалу, который мы тогда... вот... сформировали, нам достался этот материал... и поработать над ним... и, может быть, сделать какую-то версию расширенную. Такой материал у нас есть.
О.Константин:
— Или, на основе него, что-то другое, но...
И.Кузьменков:
— Да.
О.Константин:
— ... близкое.
А.Пичугин:
— Я напомню, дорогие друзья, что фильм, о котором мы сегодня говорим, называется «Нечаянная Радость», и он посвящён памяти замечательного московского священника — протоиерея Александра Егорова, который полвека прослужил в храме Ильи Обыденного, недалеко от Остоженки. Храм никогда не закрывался, и служение в нём отца Александра — это... такая... яркая страница его истории.
У нас были — одни из авторов и участников фильма сегодня в гостях. Это протоиерей Константин Кобелев, клирик храма святителя Николая в Бирюлёве, и Илья Кузьменков, главный редактор радио «Вера». Спасибо вам большое!
А фильм мы с удовольствием вам представляем на ю-туб-канале радио «Вера», в разделе «Документальные фильмы» — мы его туда выложили, там он находится. Заходите, смотрите.
И я ещё раз хотел бы от себя напомнить, что... я, как человек, который, конечно же, «советскую» Церковь не застал, но моё воцерковление пришлось, как раз, на конец 90-х, когда и начинал сниматься этот фильм, и когда в нём участвовали, в том числе, люди, для которых это тоже был... такой... важный период в жизни.
Сейчас Церковь — немного другая. Мы не говорим, что она «хуже», не говорим, что она «лучше». Но, вот... пришло новое поколение, и оно принесло в себе что-то новое. Но, вот... тот период — он какие-то такие... интересные, приятные ностальгические чувства поднимает. Если вы сами пришли в Церковь в то время, я уверен, что вам точно надо будет этот фильм посмотреть.
Спасибо большое! Мы заканчиваем нашу программу.
Всего доброго! Будьте здоровы!
До новых встреч!
О.Константин:
— С Богом!
И.Кузьменков:
— Спасибо! До свидания!
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА».
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.