У нас в гостях были научный сотрудник музея-заповедника "Абрамцево", куратор выставки "Ушедшая Россия Владимира Соколова" Екатерина Воронина и журналист, коллекционер, историк искусства Дмитрий Поликарпов.
Разговор шел о жизни и творчестве Владимира Соколова - ученика таких известных художников, как Исаака Левитана и Василия Поленова, а также о посвященной ему художественной выставке. Дмитрий поделился, с чего началось его увлечение работами Владимира Соколова, и как создавалась коллекция картин этого художника, которая теперь представлена на выставке.
Ведущий: Константин Мацан
К.Мацан:
— «Светлый вечер» на радио «Вера».
Здравствуйте, уважаемые друзья!
У микрофона — Константин Мацан.
Радостное событие и радостный информационный повод у нас сегодня поговорить про выставку «Ушедшая Россия Владимира Соколова», замечательного художника.
Выставка открылась 19 августа, и будет идти по 12 сентября в Поленовской даче музея-заповедника «Абрамцево». Это — Московская область, Сергиево-Посадский городской округ.
Сегодня об этом художнике, и об этой выставке, и о той, на самом деле, наверное, ушедшей России. Об этих темах, о красоте и уюте Сергиевой Лавры мы поговорим с людьми, которые непосредственное отношение к этой выставке имеют.
У нас сегодня в гостях Екатерина Воронина — научный сотрудник музея-заповедника «Абрамцево», куратор выставки «Ушедшая Россия Владимира Соколова»... Добрый вечер!
Е.Воронина:
— Добрый вечер!
К.Мацан:
— ... и Дмитрий Поликарпов — журналист, коллекционер, историк искусства. Добрый вечер!
Д.Поликарпов:
— Добрый вечер!
К.Мацан:
— Насколько я знаю, на выставке работают Ваши личные коллекции...
Д.Поликарпов:
— Да. Так и есть.
К.Мацан:
— ... открытые Вами, собранные.
Но расскажите, давайте, сначала... я думаю, что не для каждого нашего радиослушателя имя Владимира Соколова известно. Для тех, кто погуглит, конечно, не трудно найти про него информацию — художник известный, но, вот... оставался, как-то, в тени своего великого учителя Левитана, наверное, для многих. Давайте, познакомим с этим человеком.
Вот, если бы нужно было выделить... такую... его визитную карточку — вот, это про что? Почему надо на эту выставку идти? Что такого нам скажет Владимир Соколов, чего не скажет другой художник?
Кто начнёт?
Д.Поликарпов:
— Ну, что... давайте, Вы начнёте, потом — я.
Е.Воронина:
— Ну... прежде всего, Владимир Иванович Соколов — это ярчайший представитель Московской школы живописи, наверное, недооценённый художник, в наше время.
Он был учеником, как Вы сказали, Левитана, Поленова, и, так или иначе, его можно назвать художником Абрамцевского круга.
На нашей выставке представлены графика, декоративно-прикладное искусство, к которому тоже имел непосредственное отношение Владимир Иванович, несколько архивных документов, фотографии из личного архива... из собрания Дмитрия Поликарпова.
И... почему стоит посетить эту выставку? Потому, что только на этой выставке мы сможем увидеть уголки России, которые уже, наверное... ну... навсегда ушли, я так думаю, из наших городов. Это не только Сергиев Посад, это — ближайшие окрестности Сергиева Посада, это город Александров, Муром, Плёс, в которых и по сей день приятно бывать. Но те... вот... этюды, те такие... знаете... он очень чётко и правильно угадывал ракурс и композиционную структуру работы, чтобы наиболее выразительными казались эти вещи.
Конечно, в них угадывается стиль модерн, часто ракурс показывает, например, не полностью башню, или не целиком стену, или дом, но с такой точки выбран ракурс, которая наиболее выразительно представляет это место.
И удивительно, что на нашей выставке есть работы, которые — с авторскими ремарками. То есть, это — авторские литографии, они выполнены в очень сложной технике литографии, и каждая работа... каждая из 14-ти работ имеет ещё авторскую зарисовку — это очень интересно, и это — единственные экземпляры таких литографий. Вот, Дмитрий предоставил для нашей выставки этот альбом, и мы его показываем.
И интересно посмотреть на эти вещи с точки зрения пространства. Потому, что, кроме того, что мы видим какой-то ракурс башни определённый — например, Троице-Сергиевой Лавры, ещё и зарисовка — например, «Странники». То есть, мало того, что это вносит живость картине — придаёт такой... как бы... сразу дух передаёт этой картины, но ещё и... 3D-эффект такой... как будто бы, мы смотрим на одну стену, а понимаем, что справа ещё... вот, здесь, вот... другая стена, и... там... переход , например... или какая-то речка... То есть, вот, такой вот интересный подход был у художника. И это — единственная такая, в своём роде, вещь, которая у нас на выставке полностью представлена.
Кроме этого, работы из собрания музея-заповедника «Абрамцево». Все они тоже... литографии — они... как бы... ну... в своём... то есть, это — прокатная вещь, сделанная для тиражности, но они — неповторимы. Потому, что только художник в своей голове замысел может до конца понимать — что будет в конце, что будет в итоге. Потому, что цвет, и подкраска авторская — она... как бы... меняет, каждый раз, вещь заново, и это — интересно.
К.Мацан:
— Ну, давайте, обратимся к человеку, который из своей личной коллекции предоставил фотографии для выставки.
Дмитрий, у Вас несколько статей есть по биографии, по жизни Владимира Соколова, и видно, что Вы глубоко в теме, и какой-то есть личный у Вас интерес и любовь к этому человеку, к этому художнику. Вот, это — что? Это — откуда? Как это началось? Почему именно Владимир Соколов?
Д.Поликарпов:
— Ну... я думаю, что это началось из детства, когда... вот... в 70-е годы, с родителями, мы достаточно много путешествовали по старинным русским городам. То есть, это было не только Золотое Кольцо, но и какие-то города, которые можно назвать «заштатными». Может быть, которые туристов не завозили, но которые были потрясающе красивы. И там мне запомнились с детства очень выразительные уголки — не парадные, такие, не туристические.
То есть, какая-нибудь церковка, с покосившейся маковкой... там... не знаю... стена с каким-нибудь изразцом, или красивым наличником... дрова, сброшенные живописно... А поскольку я уже тогда учился живописи и рисунку, то я, с каким-то своим детским пониманием, пытался тоже это как-то всё фиксировать. Ну, и, наверное, тогда сформировался этот взгляд на родину, на Россию, который я, вдруг увидев первый раз какие-то... ну... мелкие зарисовки, эскизы Соколова, я понял, что это очень близко моему видению России — то, что мне было дорого, и то, что я запоминал с самого детства.
И произошло... само собирание этого собрания... или как... я не знаю... коллекции, которая, собственно, участвует в выставке, оно произошло довольно быстро, если можно так... в физическом понимании. Ну, может быть... там... три... два года. Но, до этого, я представлял, что бы мне хотелось собрать. У меня было очень чёткое понимание, что мне нужно, чтобы была возможность делать, вот, эту выставку... или какую-то похожую выставку. То есть, я хотел показать этого художника именно... вот... со стороны его огромной любви к России, к архитектуре русской — старинной именно архитектуре, то есть, того... и... вот... сделать какой-то огромный, концентрированный такой... собрать пласт работ, и показать их все вместе. Потому, что часто... там... ну... брали... кто-то... там... пейзаж его возьмёт... кто-то с чем-то скомбинирует... там... шкатулку какую-то ещё... а здесь хотелось, вот, как бы... вот... такой вывесить... ну, я не могу сказать «иконостас»... но, вот... какой-то вот... ряд работ очень сильных, чтобы они были все вместе, чтобы они зазвучали, зазвенели, и люди увидели...
Ну, возможно... кто-то говорит, что это какая-то идеальная Россия Владимира Соколова — потому, что, конечно, он преобразовывал что-то... хотя, он очень документально всегда, чётко фиксировал всё это. Даже архитекторы писали его времени, что такое ощущение, что человек всё облазил, обмерил сначала, и только потом перенёс на... то есть, это не была какая-то фан... да, он знал досконально, с закрытыми глазами мог нарисовать. Но потом уже — он что-то комбинировал, что-то придумывал.
Но, конечно, главное, что подкупает в его работах — это огромная любовь. Причём, не любовь к себе, как к художнику, которой грешили многие его современники, а любовь к изображаемому. И, вот, эта величайшая культура фиксации графической, которую, конечно, он унаследовал... я бы даже сказал... вот — Саврасов, Поленов, Левитан... вот — эта великая русская школа.
К.Мацан:
— Интересно Вы в одной статье пишете, что в то время было много подражателей Левитану, которые писали природу, и критики того времени уже говорили, что — всё, больше уже не надо писать бесконечные эти снега тающие, уже Левитан написал так, что никто больше так не напишет, как Левитан. И, может быть, в силу этого, Владимир Соколов обратился к тому, что называется архитектурным пейзажем.
Вот, я, как человек, который совершенно со стороны на это смотрит — не искусствовед, не разбирается в тонкостях, задаю себе вопрос, и я думаю, что он приходит ко многим: что побуждает художника рисовать... ну, грубо говоря... здание... углы домов... особенно сегодня, когда у каждого в телефоне есть фотокамера? Сфоткал — вот, тебе, значит, и воспоминание. А когда человек садится и рисует, вот, то, что Вы сказали — пишет, как будто заранее обмеряет всё, и смотришь на Архиерейские покои Троице-Сергиевой Лавры, вспоминаешь, как ты сам там был, и понимаешь, что это — не просто фиксация здания, и какого-то ракурса, но — что-то ещё есть, какое-то ещё иное измерение... вот, это — про что? Объясните мне, как искусствоведы...
Е.Воронина:
— Я думаю, что это — про душу. Что, единственно, чего лишена фотография, наверное, и... вот, точно, фотофиксация — это души. Потому, что личное отношение художника — оно передаётся через творчество, через его искусство, и здесь, в его работах, как раз, и видно, чувствуется. Ещё в своей вступительной статье к альбому автолитографий Сергей Глаголь, художественный критик, писал о том, что Владимир Иваныч, как будто, зовёт за собой прогуляться по этим улочкам, и показывает эти, действительно, уютные уголки городов именно потому, что он их любит, и он вкладывает душу в создание этих произведений. Думаю, что здесь — именно так. И мы это чувствуем... через эти... вещи.
К.Мацан:
— Дмитрий, а Вы что думаете?
Д.Поликарпов:
— Я, вот, хотел, как раз, добавить — как человек... художник, может быть, и небольшой, но, тем не менее... делавший эти зарисовки.
Я, вот, Вам могу сказать — да, когда я с фотоаппаратом... ну... вернее... с телефоном... иду, и хочется всё сфотографировать, зафиксировать, то я потом ловлю себя на мысли, что я, собственно, ничего не помню из того, что я видел. Я, вроде... как бы... видел, но только... вот... в альбоме телефона это вижу. А когда я это пытаюсь зарисовать — может быть, это не так убедительно получается, но происходит какой-то контакт — и душевный, и физический — с тем, что ты видишь, и ты запоминаешь совершенно по-другому. То есть, это в тебя входит на всю жизнь. И это — огромная разница.
Поэтому, я даже иногда побаиваюсь, когда попадаю в какое-то красивое место, начинать фотографировать — потому, что, в результате, ты ничего не помнишь! Вот... каких-то внутренних ощущений — ничего не остаётся, всё ушло куда-то... вот... в другое место.
А, вот, эти вот натурные рисунки — они, конечно... и я, вот, до сих пор, даже детские какие-то пересматриваю, и у меня мурашки бегут — я вспоминаю, буквально, вот... до каких-то, там, подробностей мельчайших — что это было, и как это...
Поэтому, это очень важно, конечно.
К.Мацан:
— Ну, и время потрачено на рисунок...
Е.Воронина:
— Время, да...
Д.Поликарпов:
— И время, конечно... и мысли какие-то...
Е.Воронина:
— ... душевные, духовные силы...
Д.Поликарпов:
— ... и получается не сразу... иногда приходится... так сказать... над собой усилие делать, преодолевать себя.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
К.Мацан:
— Екатерина Воронина — научный сотрудник музея-заповедника «Абрамцево», куратор выставки «Ушедшая Россия Владимира Соколова», о которой мы сегодня говорим, и Дмитрий Поликарпов — журналист, коллекционер, историк искусства сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер».
Но ещё раз напомню, что с 19 августа по 12 сентября выставка «Ушедшая Россия Владимира Соколова» проходит в Поленовской даче музея-заповедника «Абрамцево». Это в Московской области.
Вот, об этой выставке, об этом художнике — Владимире Соколове — и о его ушедшей России мы сегодня говорим, и я бы хотел, как раз, сейчас обратиться вот к этому названию выставки. Оно какое-то такое — и ностальгическое, и в чём-то грустное... Ушедшая Россия Владимира Соколова — какая она, с вашей точки зрения? Значит ли, что она совсем ушла в прошлое? Вот, Лавра — стоит, Сергиев Посад — есть, где он жил и работал. Почему — ушедшая? Хотим ли мы её вернуть? Что вы об этом думаете?
Е.Воронина:
— Ну, наверное, я думаю, Дмитрий ответит...
Д.Поликарпов:
— Хорошо.
Е.Воронина:
— Потому, что мы выбирали название... думали, на самом деле, над этим названием, и сошлись, вот именно, благодаря Дмитрию, на этом названии.
Д.Поликарпов:
— Да... ну... мы тоже... в общем-то... над названием достаточно долго думали и мучились. Потому, что, вроде, с одной стороны, она — ушедшая, с другой стороны — вроде, сохранённая в творчестве Соколова...
Но, вот, даже глядя на работы художника, видно, как изменилось то, что он изображал. Вот, есть работы 10-х годов, и есть работы 20-х, например. Вроде, как Вы говорите, та же Лавра, стоит на месте... ну, да... там... чуть позже начали сбрасывать колокола... но, вот... если вглядеться — совсем другие лица... вывески... То есть, он... не сказать, чтобы он был какой-то открытый противник... вот... произошедших перемен, некоторые даже люди, которые не очень глубоко вдаются, говорят: «Ну, а что... где он, собственно... ничего такого он, в общем-то, и не дал, что можно было бы расценивать, как непринятие».
Но — вглядитесь в лица... 20-х годов... люди, вот... там... допустим... в Лавре — сделали музей. Пришли люди... и, вот, там, допустим... картина из собрания музея-заповедника «Абрамцево» — стоят люди, и Вы — посмотрите на их лица. То есть, это — лица людей... ну, я не знаю... может быть, не Босха, конечно, но... что-то... в общем... совершенно невероятное. Вглядитесь в вывески, которые... так сказать... над Святыми воротами висит вывеска «Баня», например.
Вроде, как бы, и гамма та же, и всё... так же... и всё то же... да уже совсем другое. Понимаете?
А что такое «Ушедшая Россия»? Ну... наверное... это, прежде всего, какое-то невероятное чувство красоты окружающей. Вот, кто-то, допустим, там... как Левитан — для него это в пейзаже... эта Божественная красота существовала. Для Соколова, вероятно, она существовала и в пейзаже, и в архитектуре, которую он изображал.
Ну... насколько она ушедшая? Вот, мы, допустим, после открытия выставки, отправились к дому Соколова, который до сих пор сохранился в Сергиевом Посаде. Без слёз на этот дом смотреть невозможно. То есть...
К.Мацан:
— Почему?
Д.Поликарпов:
— А потому, что... ну... вот... там... течёт крыша, она почти провалилась, дом...
К.Мацан:
— А там сейчас — что, в этом доме?
Д.Поликарпов:
— А там... ну, он принадлежит, я так понимаю, потомкам художника, и это частная собственность. Он находится, буквально, там... ну... может быть, 200 метров от Лавры.
К.Мацан:
— Там никто не живёт сейчас... или кто-то живёт?
Д.Поликарпов:
— Постоянно — никто не живёт. Я, насколько знаю, приходят люди, смотрят, как и что, но... вот, это, для меня, и есть ушедшая Россия.
Вот, как говорила Екатерина... она, собственно, родилась в соседнем, я так понимаю, доме с домом Соколова... и она вспоминала, что там во дворе всегда была огромная лодка — потому, что Владимир Иванович — он из Рыбинского уезда, и... ну... и рыбак, и... в общем-то... любил очень рыбалку, и лодка там неслучайно оказалась. И, вот, сейчас от этой лодки остался только остов. Скоро, возможно, останется только остов и от дома.
И, представьте себе, он в этом доме прожил с 1903 по 1946 год. Там была на втором этаже его мастерская, там он создал, практически, все свои самые величайшие, самые лучшие произведения. И этот дом стоит уже много десятилетий, и никто не подумал о том, что... я не знаю... ну... сделать там мемориальный музей, сделать там культурный центр, например. Вот, она — ушедшая Россия, совершенно наглядно — вот, она! Вот, для меня, это... такой... самый яркий символ... вот... этой огромной любви, которая существовала в этом доме, а сейчас — запустение, забытие, и... в общем-то... совершенно непонятное будущее, которое ждёт этот дом.
К.Мацан:
— Ну, пусть наша программа станет таким призывом к тем, кто слушает. Пусть передадут, куда надо... или сами, кто может, как-то в это включатся, чтобы наследие Владимира Соколова не ушло безвозвратно.
Я, как раз, хотел подробнее спросить об этом — то, о чём Вы начали разговаривать, размышлять сейчас... Сергиев Посад уже в советские годы.
Любопытно тоже, и... вот... Вы с статье об этом рассказываете, что Соколов — москвич, и, до смерти Левитана, в общем-то, живёт в Москве, и работает. Потом — вынужден уехать на два года в своё имение, и работать управляющим — то есть, не художником...
Д.Поликарпов:
— Ну, не в своё имение...
К.Мацан:
— ... работать управляющим в имение уехать... то есть, отложить в сторону творчество, как бы сегодня сказали, и зарабатывать на кусок хлеба. И потом возникает возможность вернуться, преподавать в училище кустарных ремёсел в Сергиевом Посаде, и, вот, с Сергиевым Посадом, рядышком с Лаврой — дальше с этим городом связана вся жизнь... творческая... Владимира Соколова.
И мне, во-первых, интересно спросить о... вот... близости к Лавре, ко всем этим событиям — как она влияет на человека, на художника, что об этом известно? Мне кажется, невозможно прожить в таком месте жизнь, и не... какими-то своими внутренними духовными, скажем так, токами... не соединиться, не слиться с этим местом. Что про это известно? Что про это можно рассказать?
Екатерина... вообще... Вы, так сказать... коренной житель этих мест...
Е.Воронина:
— Ну, давайте... я — коренной житель...
К.Мацан:
— ... может быть, через свой какой-то личный опыт расскажете?
Е.Воронина:
— Да, опыт, вообще... вот... что называется, пути Господни неисповедимы! Как вилась дорожка, и как вывела она меня... и всех нас, в общем-то... к созданию этой выставки, к этому художнику... всё настолько переплетено, удивительным образом.
Действительно, мне посчастливилось родиться на улице Пионерской, — которая сейчас называется Пионерской, а раньше она была Дворянская — и из окна моего дома виден дом Владимира Соколова.
Я с детства знала, что там жил художник. Знала потому, что моя мама тоже занималась декоративно-прикладным искусством, и занимается по сей день, и... как бы... мы понимали, что... это что-то великое, что-то большое, что-то... такое... творилось в этом доме.
Рядом, неподалёку, через дом, были земские художественные мастерские, в которых Владимир Иваныч Соколов преподавал. Сначала он был преподавателем, потом он стал руководителем этих мастерских.
Потом я пошла учиться тоже в Абрамцевское училище художественное, и получила профессию «Мастер по художественной обработке дерева» — то есть, всё потихонечку, понимаете, завязывается в такой клубочек...
Мой дипломный проект — он был вдохновлён работами Владимира Соколова. Потому, что я использовала технику росписи по выжиганию, и резьбы по дереву... то есть, как бы, тоже... и, опять-таки, я помню, что на моём дипломе присутствовали музейные сотрудники из музея-заповедника «Абрамцево» и из Сергиева Посада, и они удивились выбранной теме. Потому, что даже, вот... буквально, 10-15 лет назад, Соколова... ну... не принято было... ну... даже использовать в художественном каком-то направлении своём. То есть — да, традиции Васнецова, традиции Поленова, Елены Дмитриевны Поленовой — как-то на слуху, а... вот... про Соколова разговор как-то шёл... то ли тише... то ли, просто, менее заметный был.
Вот. А затем... значит, я, после училища, закончила ещё Суриковский институт, по искусствоведению, и пришла работать в музей-заповедник «Абрамцево». И, вот, здесь, вот... понимаете... только в Абрамцево я завязалась, как бы... и прочувствовала... вот... всю эту нить, всю эту связь.
Потому, что... если начать... вот... издалека, в Абрамцево организовалась столярно-резчезская мастерская, под руководством Елены Дмитриевны Поленовой. Цели стояли, примерно, такие же, как в Сергиевом Посаде, только это было на... ну... плюс-минус... там... 10 лет пораньше.
Вот. То есть... собиралось народное искусство по окрестным городам и деревням... значит... такой... музей народного искусства собирался, а затем ребятам — крестьянским детям — выдавался инструмент, и они могли по эскизам Елены Дмитриевны Поленовой выполнять произведения для того... ну, вещи какие-то, шкатулки, простую мебель, украшенную резьбой... для того, чтобы потом продавать эти вещи, и иметь заработок, и не быть в нужде, и не уезжать в крупные города.
Потому, что, конечно, страшное было... ну, и сейчас тоже... мы все знаем, что деревню покидают люди — почему? Потому, что там нечем заработать себе на хлеб. Одно дело, когда ты растишь... там... хлеб, у тебя есть своё хозяйство, другое дело — тебе нужно просто какое-то дело, ремесло, которое бы приносило заработок.
И, в общем-то, в Сергиевом Посаде происходила такая же ситуация. Ещё со времён Сергия Радонежского, наш край Сергиево-Посадский славился игрушечными мастерами — то же самое.
К концу XIX века в Сергиевом Посаде было более трёхсот игрушечных мастерских, представляете? То есть, это — огромный пласт населения занимался просто декоративно-прикладным искусством, зарабатывал себе на жизнь, на хлеб тем, что выполнял вот эти вот вещи.
Естественно, нужно было как-то это организовать. Потом — хлынул поток дешёвых произведений... таких... ну, как бы сейчас сказали — ширпотреба, который вытеснял с рынка уже какие-то ремесленнические вещи, художественные вещи, всё удешевлял. И необходимо было как-то это всё организовать.
И, вот, Земство Московское — оно взяло, как бы, под опеку эти мастерские. Стали выделяться средства для того, чтобы... значит... художникам выдавались заказы, для того, чтобы выдавались материалы, и они могли, как бы, уже свою продукцию туда поставлять. И земские мастерские возглавил ( сначала преподавал там, потом возглавил ) Владимир Иванович Соколов. И его наработки в области архитектурного пейзажа очень способствовали развитию художественного промысла в Сергиевом Посаде.
Знаменитый Соколовский стиль — шкатулки в Соколовском стиле, и изделия — они, как раз, основаны на вот этих вот архитектурных пейзажах. То есть, он их упрощал, делал немножко более доступными для тиражирования, так скажем... вот, эта техника, которая тоже была ещё не очень сильно распространена в конце XIX века — роспись по выжиге, по выжиганию... то есть, горячей иглой делали контур, а затем уже наносились... ну... акварель с гуашью, или какие-то краски более яркие, и всё это покрывалось лаком. Иногда ещё шкатулку украшали резьбой — что сближает, опять-таки, с Абрамцевскими традициями.
Вот, всё это, конечно, разрабатывалось не один год. То есть, он, руководителем мастерской, грубо говоря, был с 1903 года по 1920. Очень много мастеров изготавливали вещи по эскизам Владимира Ивановича Соколова, и он позволял нередко... ну... как... не то, что позволял, а даже, может быть, и поощрял художественные какие-то начинания, художественные доработки этих произведений. Поэтому, произведений в Соколовском стиле — огромное количество! И... немножко трудно, на самом деле, сейчас даже определить, что конкретно в земских мастерских под руководством только и именно Владимира Соколова было создано. Потому, что, конечно, потом другие артели, и многие художники — они уже изготавливали эти вещи просто сами.
К.Мацан:
— Мы вернёмся к этому разговору после небольшой паузы.
Я напомню, сегодня с вами и с нами в программе «Светлый вечер» Екатерина Воронина — научный сотрудник музея-заповедника «Абрамцево», и Дмитрий Поликарпов — журналист, коллекционер, историк искусства. Мы говорим о выставке, которая сейчас проходит в Поленовской даче музея-заповедника «Абрамцево». Выставка называется «Ушедшая Россия Владимира Соколова». Об этом художнике и о его ушедшей России мы сегодня говорим.
Мы вернёмся к этому разговору после небольшой паузы.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
К.Мацан:
— «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается.
Ещё раз, здравствуйте, уважаемые друзья!
У микрофона — Константин Мацан.
Мы сегодня, напоминаю, слушаем интереснейший рассказ о выставке «Ушедшая Россия Владимира Соколова», об этом художнике ХХ века. Выставка сейчас идёт в Поленовской даче музея-заповедника «Абрамцево», в Московской области, в Сергиево-Посадском районе.
У нас сегодня в гостях Екатерина Воронина — научный сотрудник музея-заповедника «Абрамцево», куратор этой выставки, и Дмитрий Поликарпов — журналист, коллекционер, историк искусства, в личной коллекции которого находятся фотографии работ Владимира Соколова, вообще, человек, который изучает творческий путь и творческую биографию Владимира Соколова, и сегодня нам тоже об этом рассказывает.
Ну, вот, мы, в прошлой части программы, проговорили... начали говорить о близости к Лавре. Я бы хотел, чтобы вы, со своей стороны, тоже об этом рассказали. Потому, что разные эпохи Лавры застал Владимир Соколов — и ещё когда это монастырь, и потом, когда борются за то, чтобы его не закрывали, и потом, как удаётся его... как бы... сохранить... «как бы» здесь — не слово-паразит, а — сохранить в виде музея, и отец Павел Флоренский огромные усилия к этому прикладывает, и потом работает в этом музее, оставаясь, при этом, священником...
Вот, вся эта бурная судьба Лавры — как она связана с любовью Владимира Соколова?
Д.Поликарпов:
— Мне кажется, что его переезд в Сергиев Посад, и не просто в Сергиев Посад, а, буквально, в непосредственную близость от Лавры, преобразил его и всю его жизнь.
Потому, что... смотрите... Ну, был бы он, ученик Левитана, одним из хороших русских пейзажистов — их много, и многие их путают, и даже... как бы... ну, да... было бы у него несколько хороших работ, какие-то одна-две висели бы в Третьяковской галерее. Но — и всё.
А после того, как он попал в Сергиев Посад, он, мне кажется, как глубоко чувствующий человек, он понял, что это — не случайно. И, в общем-то, мало того, что... я думаю, что это для Сергиева Посада художник номер один. То есть, образ Сергиева Посада, который создал Владимир Иваныч — это вершина его творчества, несомненно.
Вот, и альбом «Сергиев Посад» 1916-17 годов, и другие произведения, живописные — это лучшее, вообще, что он создал. Это — с одной стороны, значит... И с какой любовью он... допустим... у него есть какие-то, там... например, из его двора, фактически... там... или, вот, из соседних проулков можно было видеть Лавру. И у него есть... там... допустим... какие-то работы... и, вот, видно какие-то части двора... там... а на горизонте — Лавра прекрасная, сияют купола...
То есть, для него это был не просто какой-то... вот... случайный, временный переезд — вот, он был в Москве, а оказался в Лавре, а завтра он... его позовут — он куда-то... он осел там глубоко, всеми своими корнями.
И, вот, Вы сейчас упоминали отца Павла Флоренского — отец Павел Флоренский был, с определённого момента, соседом Владимира Иваныча. Там, между ними было два или три дома, насколько я помню.
Вот... ну... как Вы правильно сказали, что отец Павел Флоренский сделал очень много для... может быть, даже если... не... чтобы Лавра существовала не в прежнем виде, но, хотя бы, чтобы это... как-то... спасти, не дать это полностью снести с лица земли. Так, вот, Владимир Иваныч Соколов работал... скажем так... в непосредственной близости, или даже — сотрудничал... потому, что есть у Владимира Иваныча даже какие-то зарисовки... связанные...
К.Мацан:
— Отца Павла?
Д.Поликарпов:
— ... да... отца Павла, например...
К.Мацан:
— Интересно...
Д.Поликарпов:
— ... да... причём, очень интересные зарисовки.
Например, у них там был, насколько я помню, кажется, какой-то театр любительский... и, вот, там есть... среди зрителей, например, стоит отец Павел. То есть, это было не просто случайное соседство — то есть, они явно работали вместе. И когда случились события 1917 года, естественно, для Владимира Иваныча это было огромное потрясение. Потому, что... ну... даже, вот, по его творчеству это можно проследить — насколько изменилось... вот, вроде, тот же уголок смотришь — а он совершенно по-другому изображён. Тем же художником.
И он понял, что это надо спасать. И, по сути-то дела, в общем-то, Владимир Иваныч Соколов — это один из создателей, если даже не сказать, не побояться этого слова, главный человек, которому мы обязаны существованием, например, Сергиево-Посадского музея.
То есть, люди поняли, что для того, чтобы в Лавре не произошло, вообще, что-то неконтролируемое, надо устроить там, хотя бы, музей — что-то сохранить, то есть, занять вот эту пустоту, иначе там, действительно, будут баня... там... и не знаю, что.
Е.Воронина:
— Сберегательная касса...
Д.Поликарпов:
— Да, сберегательная касса... да, Бог знает, что! Поэтому Владимир Иваныч... хоть, может быть, это широко и неизвестно... а я считаю, что он — отец-основатель... или один из отцов-основателей... во-первых, Сергиево-Посадского музея в его нынешнем виде — он сейчас не в Лавре, он существует, как бы, вне Лавры, но — тем не менее... ну, и один из людей, которым мы обязаны тем, что Лавра сохранилась... ну... если не в неприкосновенности, то она сохранилась... вот...
К.Мацан:
— Было потом, что возрождать... куда вернуться...
Д.Поликарпов:
— ... да, было потом, что возрождать.
То есть, он, пользуясь своим авторитетом — как художника, и как жителя города — он, буквально... я думаю, что грудью защищал какие-то святыни. Естественно, он тогда защищал их не как святыни, а как художественные и культурные ценности, но... естественно, это был подвиг тогда — потому, что и за это могли вполне... так сказать... его наказать, или... не знаю... может быть, кстати, одна из причин его не очень большой известности, как раз, в этом и заключается — что человек, в общем-то, и после 1917 года пытался заниматься той же темой, которая резко стала не очень популярной, и... в общем-то... он был не... как говорится сейчас — не в мейнстриме тогда, получается...
К.Мацан:
— Потрясающе! Но — вот, его «Ушедшая Россия», которую, на самом деле, он сохранял. То есть, она ушедшая, но сохранившаяся...
Е.Воронина:
— Да.
К.Мацан:
— То есть, она ушедшая — не растворившаяся...
Е.Воронина:
— ... в небытие, да...
К.Мацан:
— ... а, вот... спасённая такая... в воспоминаниях, и в его работах.
А, вот, в то время же был большой интерес к иконописи у художников. Ну, уж, у отца Павла Флоренского же, вообще — работа «Иконостас», и целая философия иконы.
А была какая-то... вот, в этой теме... как-то пересекался с ней Владимир Соколов? Я не знаю... там... можно ли говорить искусствоведчески о каких-то там влияниях, или нет... не буду, как дилетант, на эту почву вставать, но — что-то можно сказать?
Е.Воронина:
— Я думаю, что... Я не знаю... я, может быть, сейчас скажу... вообще... какую-то вещь, совершенно... не знаю... далёкую от истины, но мне кажется, его графические работы...
Вот, вообще... он с 1916 года познакомился с художником Павловым, и он освоил технику, как раз, литографии, ксилографии, офорта, заинтересовался этой темой, и стал создавать произведения в этих техниках. И его вот эти вот графические — чёткие, силуэтные, очень выверенные такие, структурные, выразительные вещи — они, мне кажется, в какой-то степени, являются чуть ли не иконой города. Понимаете?
К.Мацан:
— Интересно!
Е.Воронина:
Да. То есть, эти вещи были... использовались потом для путеводителей города Сергиева Посада, и он разрабатывал несколько таких путеводителей — у нас на выставке, как раз, представлены эти произведения. И, вот... ну... то есть, это — абсолютно законченные произведения. Каждое, в своём роде, является, такой, маленькой иконкой города.
Ну, не знаю... если это можно, как бы, назвать пересечением с иконописью... но, мне кажется... вот... по выразительности... икона — она же максимально выразительная, да?... в технике, то есть... и ракурс, и перспектива — всё очень выверено художником, чтобы ты не смог глаз оторвать, как говорится, от этого образа. Здесь — то же самое. Я думаю, что в этом, конечно, безусловное художественное мастерство Владимира Иваныча Соколова.
Д.Поликарпов:
— Да, я, пожалуй, соглашусь. И хочу кое-что добавить.
Мне казалось, что очень символично, что мы открываем эту выставку, именно, вот... в праздник Преображения Господня.
К.Мацан:
— Открылась выставка...
Д.Поликарпов:
— Да, да... она открылась, и это было неслучайно — я в этом абсолютно уверен. Потому, что я всегда говорю, что есть в работах Владимира Ивановича... я бы это назвал — Фаворский свет. Ну... это — как и художественный какой-то приём... то есть, эти работы — они светятся изнутри. Да, это — мастерство художника, но это и, мне кажется... это может быть... так... тоже как-то... какой-то... что-то общее с иконописью в этом может быть. Потому, что... вот... именно, свет какой-то... вот... в этих работах, которые посвящены Лавре — он очень важен.
То есть, то свет закатный какой-то, то, например, рассветный... но это свет... он — не обычный, это не какой-то... вот... физический свет, который мы привыкли видеть на фотографиях. Для него это было... вот... какие-то сияние, которое исходило от Лавры, независимо от того, было ли это утро, был ли это день, или был вечер. Свет... вот, я клянусь, что я это воспринимаю, как какой-то... вот... Фаворский свет, который исходит от Лавры, а, соответственно, Владимир Иваныч уже его, в своих работах, пытается передать.
К.Мацан:
— Очень интересно! Вот, Вы, отчасти, уже эту тему обозначили... а как меняется восприятие и Сергиева Посада, и жизни вообще... ну, и, может быть, Лавры, в частности, до 1917 года, и — после? Вот, это можно проследить... какую-то эволюцию, если угодно?
Е.Воронина:
— Ну, да. Вот, Дмитрий уже затронул эту тему, сказав о том, что есть в собрании музея-заповедника «Абрамцево» несколько работ, которые созданы после 1920 года. Одна у нас есть — 1942 года «Ярмарка. Торговая площадь в Сергиевом Посаде», вот, эта вот — «Ворота Троице-Сергиевой Лавры», 1925 года — удивительная вещь, действительно... что он, продолжая сочетать все правила, которые ещё завещал ему Левитан... то есть, он выполняет обычную свою задачу, но с такой скрупулёзностью и тщательностью прорабатывает вывески и персонажей, которые присутствуют на этой картине... понимаете... что понятно, что он не просто так это делает. Он хотел бы, чтобы человек, который увидит, может быть, это со стороны, понял его отношение к этому.
Да, там, действительно, на вратах Святой Троице-Сергиевой Лавры написана надпись «Баня», «Сберегательная касса»... там... ну, какие-то вещи, которые никак не укладываются в нашем понимании с этим святым местом. Понимаете?
Или, вот, эта вот, действительно, вещь, которая тоже хранится у нас в собрании. Называется она просто: «Зрители в храме-музее». То есть, в храме устроили музей, и там — посетители. И, вот, их лица — они говорят очень о многом.
Мы можем как угодно относиться к его... действительно... там... взглядам... политическим взглядам... не знаю, там... к его каким-то... но то, что его это волновало, то, что он переживал за судьбу Лавры, и за судьбу города — это безусловно. Именно поэтому, он, я думаю, и старался это запечатлеть для нас, для потомков.
К.Мацан:
— А политические взгляды его были какие в тот период?
Д.Поликарпов:
— Ну... нам сложно судить об этом. Во-первых... как бы... в документах... например, мне не удалось этого найти. Я думаю, что он был очень осторожен в то время, как и многие...
Е.Воронина:
— Конечно.
Д.Поликарпов:
— ... потому, что и общался ещё с такими людьми... вот... с религиозными деятелями, если можно так сказать, которые в то время собрались не по своей воле, а некоторые и по своей, в Сергиевом Посаде. Поэтому, естественно, ему надо было соблюдать большую осторожность. Ну, и, собственно, не так много материала... Поэтому, вот именно, судить-то его отношении мы можем, в основном, по его работам.
И... видно, что он, такой... с крестьянской хитринкой. То есть, впрямую-то он, конечно, этого не говорил, но... вот, так... и, вроде, даже не придерёшься.
Ну, вот он изобразил... ну, пришли рабочие какие-то... с совершенно бессмысленными лицами смотрят на икону... кто-то — с издёвкой... и так далее. Но он же...
К.Мацан:
— То есть, формально, не... придерёшься...
Е.Воронина:
— Так и было всё.
Д.Поликарпов:
— Формально... но... вот, они такие и есть! Он же рогов-то им не пририсовал... так сказать... и хвоста, там, с копытами. Но, с другой стороны, настолько выразительно...
Или, вот, допустим... не так давно мне попалась работа «Совслужащие на распутье». Тоже... вот... на фоне Лавры изображены... там... в кожанках, значит... там дама стоит, и два кавалера с ней. И, вот, они тоже... настолько у них лица такие, что смотришь — вроде, как... ну... характерные типажи эпохи НЭП... там... я не знаю, что... а кто-то, там, яблоко откусил — плюнул...
Я, вот, собираю Соколова, но, допустим, я эту работу не смог в своё собрание... у меня настолько отторжение вызвала она. А кто-то, вот, её купил — я не знаю, кто. Ну... настолько она красноречиво говорит для человека, который внимателен. А так — ну, посмотришь... ну, вот — типы эпохи. Что такого? Он ничего, вроде, предосудительного не сделал.
К.Мацан:
— Я вспомнил сейчас... в Вашей статье есть, по-моему, замечание о том, что... когда Левитан, если я не ошибаюсь, посмотрел работы молодого ещё Соколова, он его похвалил, и дал совет чётко прописывать видимые детали — вот, не лениться, не стесняться, а как-то, вот... их, вот...
Д.Поликарпов:
— Да, да... было такое...
К.Мацан:
— ... прямо отрабатывать. И, вот, то, что Вы сейчас говорите — оно с этим сочетается. Вот, он эти лица прописал...
Е.Воронина:
— Последовал завету.
К.Мацан:
— То есть, он, художественно, следовал завету учителя, но...
Е.Воронина:
— ... какую роль это сыграло?
Д.Поликарпов:
— ... но любви там уже не было к натуре, да.
К.Мацан:
— И... и... вот... опять же... не придерёшься художественно, но тут художественный приём работает, как некоторое высказывание такое... может быть, прикровенное, но, всё-таки, важное для художника.
Д.Поликарпов:
— И ещё одна деталь — может быть, она будет интересна. Потому, что это... ну... вряд ли, так легко найти.
В 1939 году у Владимира Ивановича была выставка персональная в Москве — достаточно большая, на Кузнецком мосту. Она имела большой успех, и это была... действительно... веха такая.
Так, тогда выходил такой журнал — «Искусство» назывался. И там была статья о выставке, хвалебная достаточно, комплиментарная — о его творчестве, к 35-летию художественной деятельности.
И рядом — я случайно абсолютно обратил внимание — была статья про другую выставку, посвящённую достижениям советской индустрии — так, кажется, она называлась. И там у Владимира Иваныча тоже были какие-то работы.
И, вот, там критик начинает, что называется, по нему «проходиться», и говорит: «Вот, Соколов, есть такой художник. Он пытается, значит, прикинуться, что он наш, а, вот, посмотрите: он поехал рисовать стройки социализма, и смотрите, что он там рисует — опять свои какие-то эти домики...
Е.Воронина:
— ... церквушки...
Д.Поликарпов:
— ... церквушки, какие-то столбы непонятные, какую-то живопись... то есть — ни одного элеватора, ни одного индустриального объекта... ему с нами не по пути! Это — враг!...
К.Мацан:
— Проявил политическую близорукость...
Д.Поликарпов:
— ... да, это — враг, понимаете?» И — в одном журнале! В 1939 году.
То есть, вы поймите, как человеку этому непросто жилось! У него идёт персональная выставка, и тут же, параллельно пишут, что: «Это — чужеродный элемент-то!»
К.Мацан:
— Я, вот, как раз, хотел спросить: а есть ли какие-то данные, информация о... вот... реакции на его работы — вот, те, которые мы про Лавру сейчас описывали и обсуждали? То есть, это мы предполагаем, что могла быть какая-то такая... может быть, косо посмотрели, или даже какие-то... не знаю... были... ну... притеснения и меры со стороны властей большевистских, и это мы, скорее, знаем, или это мы предполагаем просто? Это... это Вы уже, частью, об этом сказали.
Е.Воронина:
— Ну, да, я тоже... как бы... есть сведения, вот, об этих статьях. Есть... такие... косвенные доказательства, что... как бы... человек старался... ну... особенно не высказываться, но, в то же время, через его творчество, многие понимали, о чём он говорит, и, конечно, это было далеко не приятно. Но, чтобы его притесняли... мне кажется, что он был, всё-таки, таким человеком... здравомыслящим, что «делай, что должно, и будь, что будет». Но, в любом случае, он делал важное дело — он же руководил мастерской. А, потом, он был художником, и... сам себе не враг. Он, всё-таки, старался, может быть, не углубляться... но, в то же время, и не закрывать на это глаза. Вот, так скажем.
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»
К.Мацан:
— Екатерина Воронина — научный сотрудник музея-заповедника «Абрамцево», и Дмитрий Поликарпов — журналист, коллекционер, историк искусства сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер». Мы говорим о выставке «Ушедшая Россия Владимира Соколова», которая, напоминаю, до 12 сентября проходит в Поленовской даче музея-заповедника «Абрамцево».
Вот, смотря на биографию Владимира Соколова... Вы сегодня, Екатерина, нам так интересно и подробно рассказали о том, как он начал работать в Сергиевом Посаде руководителем мастерской, где по его...
Е.Воронина:
— ... эскизам...
К.Мацан:
— ... эскизам, да... чтобы я тут ничего неправильно не сказал... по его эскизам выполнялась другими — учениками, мастерами народного промысла — резьба по дереву, и так далее... вот... я тоже об этом хотел бы спросить... Потому, что когда я знакомился с биографией Владимира Соколова, вот этот момент начала работы с народными промыслами, даже руководителем мастерской, всё равно, воспринимается, как поворот в жизни художника, и как некоторый... ну... не знаю, согласитесь Вы или нет... как некоторый элемент смирения в судьбе.
Потому, что начало — блестящая карьера художника, ученик Левитана, участник выставок Передвижников — последней выставки 1916 года... да?
Д.Поликарпов:
— 1916-го, 1917-го, и первой выставки «Мир искусства».
К.Мацан:
— Да, одновременно — «Мир искусства», там же участвует. То есть, две главных художественных... таких... институции тех времён, но он — к обеим принадлежит, и везде принят, как молодой... но, при этом, совсем молодой человек. То есть, есть, такая, некоторая перспектива... то есть, человек... в такой... в элите художественного процесса того времени.
Потом — уезжает работать управляющим, в силу финансовых причин, возвращается... но возвращается уже, как будто бы, знаете... ну, мне кажется, для художника... вот... выставки — Москва, Петербург, Дягилев... и тут, вот... «какие-то», простите, кустарные мастерские...
И, вроде, хорошо... и, вроде, потом понятно, что вся жизнь так сложилась, и судьба... но чем это было в тот момент? Есть ли тут для художника какая-то, если угодно... проблема... не проблема... но, вот, такое... шаг к смирению, что я буду этим заниматься. А потом — это оказывается судьбой, и, если угодно, Божьим Промыслом?
Е.Воронина:
— Я думаю, конечно. Божий Промысел в его жизни — это абсолютно точно. Приезд в Сергиев Посад... ну... и, мне кажется, правильно, вот, Дмитрий сказал, что лучше быть первым на деревне, чем «вторым Левитаном», условно говоря.
Но я не хочу... как бы... принизить его художественных талантов. В любом случае, конечно, и архитектурный пейзаж, и просто пейзаж — он высокого уровня художник, мастер. Но, вот, этот вот приезд в Сергиев Посад, и...
Во-первых, человек он творческий, чувствующий, и он, всё время... то есть, не то, что он... там... выбрал себе какое-то направление, и в нём двигался всё время. Он — развивался. Он искал себя в разных техниках, в разных манерах. Как я уже говорила, он попробовал себя в литографии, в ксилографии, в графике, в живописи, в декоративно-прикладном искусстве. То есть, понимаете, у человека был поиск. И, может быть, конечно, можно рассмотреть это, как... не знаю... какое-то понижение статуса художественного, но, с другой стороны, будучи руководителем художественной мастерской, он, сам окончив Строгановское училище и Московское училище живописи, ваяния и зодчества, обладая высокой школой, высоким мастерством, он своим ученикам обязательное обучение проводил 4 года. Они учились рисовать... то есть, это — повышение уровня художественного не только своего, но и своих учеников, своих мастеров. Это очень важно. Потому, что одно дело — ты сам себя... как бы... вкладываешь в своё творчество, а другое дело — ты видишь, как растут на твоих глазах мастера неплохого уровня.
И есть документ — тоже на выставке представлен — о том, что, благодаря произведениям, проданным на экспорт, в Соколовском стиле, было заработано более трёх миллионов рублей. То есть, понимаете, это, всё-таки, вклад в развитие района, в развитие города...
К.Мацан:
— Да просто — в людей...
Е.Воронина:
— ... в людей, да. Потому, что у них есть...
К.Мацан:
— В моём вопросе тоже не было... знаете, вот... попытки обесценить этот переезд в Сергиев Посад, и сказать, что это... там... как-то... недостойно художника. Наоборот: я на это смотрю с восхищением...
Е.Воронина:
— Да.
К.Мацан:
— ... но понимаю, что в личной... внутри биографии самого человека-художника, это может быть непростое решение, непростой поворот...
Е.Воронина:
— Безусловно, непростое.
К.Мацан:
— Хотя... там... в рамках судьбы, это... вот... Божий Промысел.
Д.Поликарпов:
— Но смирение, мне кажется, там несомненно какое-то было — для художника-то... мне кажется... это точно. И не всякий бы на это решился бы.
К.Мацан:
— В том-то и дело, потому, что: «Вот, я художник... мне нужна выставка... а тут какие-то ваши... кустарные мастерские... я выше этого». Нет, человек решает, что он будет, в каком-то смысле...
Е.Воронина:
— ... подвижником...
К.Мацан:
— ... служить ближнему.
Д.Поликарпов:
— Да... наступит на своё собственное «я», или... я уж не знаю... как это...
Мне кажется, что — да, несомненно, это было, и были художники, которые... ну... там... год поработали... там... два поработали... как тот же Малютин и... там поработали... здесь поработали... а здесь — человек это воспринял, как дело своей жизни, как какое-то... вот... дело, которое ему свыше дано, и он... вот... должен этим заниматься.
Потому, что он, несомненно, страдал оттого, что... он, действительно, считал себя живописцем, и он был выдающимся живописцем. И, может быть, из-за того, что, вот, он посвятил большую... или большую часть своей жизни этим промыслам, он, может быть, не раскрылся, как живописец. И, мне кажется, что — да, действительно, это было какое-то... ну... я не знаю... назвать это послушанием мне как-то... но, вот, он... он воспринял это серьёзно — не то, что, вот, временное какое-то решение и спасение.
Потому, что, конечно, в материальном плане, он был спасён. У него появился дом, у него появилась работа, у него появились ученики, какое-то будущее появилось, и это будущее было осмысленное и близкое ему. Это не было что-то... так сказать... его выдернули, вот, куда-то, и... и... бросили.
Но мне-то кажется, что главная трагедия его жизни заключается в том, что расцвет его творчества пришёлся на абсолютно трагическое время — на Первую Мировую войну и на Революцию. Потому, что вершина... вот, он... чувствуется, что он вышел на какой-то уровень, абсолютно... вот, он нашёл себя, он нашёл свою манеру, он нашёл свою тему, мотивы — и 1917 год наступает... Он издаёт... собирается издавать свой, вот, этот лучший альбом литографий — и он его издаёт уже на свои деньги. Потому, что — всё рушится.
Да, фактически, остаются типографии, там... что-то... но это уже никому не нужно. И человек, на свои деньги — сам платит, и делает издание этого уникального альбома, который... в общем-то... сейчас даже, по-моему, является библиографической редкостью. Вот.
И тогда ещё была задумка, что он сделает порядка нескольких десятков этих альбомов — вот, с этими, так называемыми, ремарками. То есть, он к каждому отпечатанному листу добавит ещё акварельку или рисунок какой-то от себя — ну... вот... как память какую-то... наиболее... такую... живую. Но, из-за вот этих трагических событий, только один альбом — с такими ремарками. И мне... безумно как-то... я не люблю это слово «повезло»... я считаю, что это большая ответственность, когда такая вещь приходит в собрание. У меня оказался альбом № 1 — единственный с его ремарками, с живыми. Вот. И мы его на выставке показываем, в результате.
К.Мацан:
— Я ещё почему так к этой теме обращаюсь — про, вот, эти... про его работу с кустарными промыслами и с ремёслами — потому, что... вот... мы заговорили о названии выставки — «Ушедшая Россия...»
Вот, мне кажется, это тоже... вот... культура... вот... этих потрясающих... гениальных произведений народного духа — там... и эти миниатюры по дереву, и... не знаю... Палехская миниатюра... и так далее... вот... почему «Ушедшая Россия...»? Потому, что мы сегодня часто на это смотрим как-то свысока, как на что-то такое... простое... недостойное... и... неинтересное. Но — неинтересно, если... вот... массовая подделка. А когда это то, о чём вы рассказываете, когда это, действительно, произведение человека, народного... такого... умельца — это искусство, равное... искусству Третьяковки. И, когда это по-настоящему так, то это, действительно, выдающиеся образцы, и вот это... это ушло, к сожалению. И, может быть, где-то, по чуть-чуть, сегодня... там... возвращается... музей наличников... я не знаю... вот... какие-то... то есть, мы сегодня, хотя бы, к этому... к важности этого возрождения возвращаемся в мыслях. И ваша выставка, мне кажется, она тоже вклад в то, чтобы вот это народное искусство — глубокое, по-настоящему являющее в себе гениальность людей простых, которые это делают — чтобы это возрождалось.
И то, что Владимир Соколов себя этому посвящает — это высочайшая, достойнейшая задача, и прожитая жизнь, ради этого. И хочется, чтобы вот эта ушедшая Россия, в этом смысле, с этими подлинными произведениями народного промысла, которые в себе очень много несут, возвращалась.
Что вы об этом думаете?
Е.Воронина:
— Я — согласна с Вашими словами. И, действительно, этот выбор художника — поднимать промысел на художественный уровень — это очень важно.
Потому, что, действительно, можно делать ремесленные вещи... такие... ну, без... можно сказать... и без души...
К.Мацан:
— Такое серийное, конвейерное производство...
Е.Воронина:
— ... да, которому можно обучить... там... любого смертного этому мастерству — в общем-то, ничего сложного там нет. Но принести в этом какую-то художественную ценность...
А, потом, на самом деле, опыт уже был, опять-таки, в Абрамцевских мастерских — собственно, этим же самым занималась, как я уже говорила, Елена Дмитриевна Поленова. Она увидела эту красоту, это духовность, эту традиционность, которую очень важно было сохранить, как она считала — она увидела её в народном искусстве, в бытовых вещах, которые уже уходили.
То есть, это — прялки, рубеля, валки — это предметы быта, которыми пользовались в крестьянской среде. Естественно, люди, уезжающие в город, уже не нуждались в этих предметах, соответственно, не изготавливали их, не украшали их резьбой, не украшали их росписью — то есть, это уходило...
К.Мацан:
— Косы и грабли расписывали...
Е.Воронина:
— Косы и грабли расписывали... всё расписывали...
К.Мацан:
— ... то есть, человек окружал себя красотой подлинной — в быту... вот, не в музей шёл, а — жил в ней, и творил вокруг себя её... вот... каждый день.
Е.Воронина:
— Да. Для чего, опять-таки, он это делал? Действительно, для того, чтобы своё пространство, вокруг себя, украсить.
То есть, он этими граблями идёт работать в поле, потом приходит — и вешает на стену колодку этих граблей, потому, что они, невероятным образом, украшены резьбой.
К.Мацан:
— Потому, что они этого достойны!
Е.Воронина:
— Они этого достойны, да! И Елена Дмитриевна увидела эту красоту. И я думаю, что и Владимир Иванович Соколов — тоже. У них тоже был музей народного искусства — музей образцов, которыми они пользовались.
И Елена Дмитриевна... ещё... там... в начале, когда руководила столярной мастерской, говорила, что наша задача — не повторить, и не сделать что-то подобное, а подхватить ещё живущее народное искусство, и дать ему возможность развиться.
Владимир Иванович Соколов делал точно то же самое. То есть, он, со своей художественной колокольни, если так можно выразиться, он помогал ремесленникам — будущим художникам — создавать что-то важное и ценное на основе традиций, которые были уже освоены давно.
То есть, мы знаем, что Сергиево-посадская игрушка — со времён Сергия Радонежского в нашей округе изготавливалась эта игрушка. То есть, это — топорная, простая... мужик с медведем... Богородская игрушка оттуда выросла, маховая резьба, гусар и дамы — вот, эти все замечательные игрушки — промысел Сергиева Посада — всё это существовало задолго до. Но — всё, потихонечку, превращалось в простые конвейерные вещи. Нужно было художественное какое-то влияние. И, вот... этим вот потоком, этим художественным руководителем стал Владимир Соколов, и он вывел на другой уровень совсем это ремесло.
К.Мацан:
— Вот, пусть наш сегодняшний разговор станет таким маленьким посильным вкладом в то, чтобы и народные промыслы, в их подлинной... такой... подлинной гениальности возвращались и поддерживались, чтобы дом Владимира Соколова восстановили... подлатали, и сохранили, и сделали там какой-то... действительно... музей, мемориальный центр, чтобы память сохранялась. Если будет память сохраняться, то будут и вокруг себя смыслы собираться... вокруг этой памяти.
Напомню, что с 19 августа, с Преображения, и по 12 сентября — ещё есть время — проходит выставка «Ушедшая Россия Владимира Соколова», о которой мы сегодня рассказывали — графика, живопись, фотографии, архивные материалы из фондов музея-заповедника «Абрамцево» и из коллекции Дмитрия Поликарпова...
Д.Поликарпов:
— ... и Сергея Подстаницкого... Сергея и Татьяны Подстаницких, да... это важно!
К.Мацан:
— ... то есть, из частных коллекций — вещи, которые так просто не увидишь. Проходит — в Поленовской даче музея-заповедника «Абрамцево». Это — Московская область, Сергиево-посадский городской округ, Хотьково, село Абрамцево, Музейная улица, дом 1.
Всю информацию сегодня легко найти в Интернете. Ещё раз — «Ушедшая Россия Владимира Соколова». Об этом замечательном художнике мы сегодня узнали, с ним познакомились очень глубоко и интересно — как будто, прямо, с ним пообщались, с умным человеком и выдающимся живописцем. Спасибо огромное нашим гостям — Екатерине Ворониной, научному сотруднику музея-заповедника «Абрамцево», куратору выставки «Ушедшая Россия Владимира Соколова», и Дмитрию Поликарпову — журналисту, коллекционеру, историку искусств... я бы сказал, сегодня — такому... ведущему специалисту по Владимиру Соколову...
Д.Поликарпов:
— Спасибо!
К.Мацан:
— ... эксперту по этому вопросу, каких больше в мире нет.
Спасибо огромное за наш сегодняшний разговор!
Это был «Светлый вечер».
До новых встреч на волнах радио «Вера»!
Д.Поликарпов:
— Спасибо! Всего доброго!
Е.Воронина:
— Спасибо! Всего доброго! До свидания!
«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА».
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.