Поделиться
Деян., 18 зач., VIII, 5-17.
Глава 8.
5 Так Филипп пришел в город Самарийский и проповедовал им Христа.
6 Народ единодушно внимал тому, что говорил Филипп, слыша и видя, какие он творил чудеса.
7 Ибо нечистые духи из многих, одержимых ими, выходили с великим воплем, а многие расслабленные и хромые исцелялись.
8 И была радость великая в том городе.
9 Находился же в городе некоторый муж, именем Симон, который перед тем волхвовал и изумлял народ Самарийский, выдавая себя за кого-то великого.
10 Ему внимали все, от малого до большого, говоря: сей есть великая сила Божия.
11 А внимали ему потому, что он немалое время изумлял их волхвованиями.
12 Но, когда поверили Филиппу, благовествующему о Царствии Божием и о имени Иисуса Христа, то крестились и мужчины и женщины.
13 Уверовал и сам Симон и, крестившись, не отходил от Филиппа; и, видя совершающиеся великие силы и знамения, изумлялся.
14 Находившиеся в Иерусалиме Апостолы, услышав, что Самаряне приняли слово Божие, послали к ним Петра и Иоанна,
15 которые, придя, помолились о них, чтобы они приняли Духа Святаго.
16 Ибо Он не сходил еще ни на одного из них, а только были они крещены во имя Господа Иисуса.
17 Тогда возложили руки на них, и они приняли Духа Святаго.
Комментирует протоиерей Павел Великанов.
Комментирует протоиерей Павел Великанов.
История из сегодняшнего чтения звучит для нашего слуха странно: как можно быть крещёным — но при этом не получить Духа Святого? В нашем сознании действие Духа не является столь очевидным, как это было во времена апостолов: гораздо больше внимания мы уделяем внешней, формальной стороне совершения религиозных действий, чем собственно внутренней, содержательной. В этом нет ничего удивительного — ведь когда учат ребенка языку, прежде всего внимание уделяется правильному написанию букв и произнесению звуков. А буквы потом слагаются слова, слова — в предложения, предложения — в текст. Но — согласитесь, было бы странным видеть, как ученик старшей школы всё также продолжает по прописям рисовать палочки и кружочки вместо того, чтобы изложить свои мысли в сочинении! Более того: если юношу продолжать заставлять заниматься только этим — скорее всего, никакого интереса к чтению и сочинительству у него не проявится, он быстро перегорит, и в душе сформируется устойчивый комплекс отторжения и неприятия всего, что связано с набившими оскомину палочками и кружочками прописей!
В духовной жизни у каждого есть тоже свои «прописи», без которых мало кто сможет стать «духовно грамотным». Это, прежде всего, то богатейшее наследие Церковного Предания, которое пронизано бесценным опытом наших предшественников — святых — тех, кто смог найти максимальную гармонию между формой и содержанием, между словом и Духом, между действием и его отражением в душе. Каждый раз, прикасаясь к этим поистине духовным нотам — мы не можем не ощутить Божественную мелодию, струящуюся между буквами, музыкальными знаками, линиями изображений — всего, что и составляет собой «ткань» богослужения. Всё это воспитывает в нас своего рода «духовный вкус» — которому, однако, надо ещё найти применение!
Вот мы и подошли к самому главному. В Древней Церкви крещение предварялось продолжительным процессом катехизации — научения основам христианской жизни. Заметим — здесь в первую очередь шла речь не об интеллектуальном образовании, развитии способности отличать одну ересь от другой и выстраивать стройную систему аргументации. Всё это — удел очень немногих, тех, кто получит в дальнейшем особое служение в Церкви — служение учителей, наставников. Но большинство же оглашаемых научались не теории, но именно практике христианского жительства. Отцы признавали оглашаемых уже христианами — но отличающимися от «верных» — уже крещёных: они сравнивали катехуменат с процессом вызревания плода в утробе матери, а собственно крещение — с рождением. Отметим, что согласно апостольским постановлениям предписывался трехлетний катехуменат, а Эльвирский собор увеличивал его до пяти лет и более для тех, кто уже будучи оглашаемым, впадал в тяжкие грехи. Вот насколько тщательными были занятия «духовными прописями», перед тем, как полноценно родить христианина от воды и Духа в Таинстве Крещения!
Но почему это было так важно? Потому, что настоящая духовная жизнь ничем не отличается от творческой деятельности — где сначала надо отработать технику настолько, чтобы даже не задумываться над тем, при какой ноте какой палец должен нажимать на какую клавишу — и вот только тогда начнёт открываться простор для подлинного вдохновения! И как же много мы теряем, когда выдаём не умеющему даже держать правильно ручку в пальцах новообращённому — целые богословские энциклопедии для реферирования! Как может человек, насквозь пропитанный привычками и обычаями мира сего вмиг проникнуться всем многообразием христианского веро- и нравоучения?
Поэтому если вы хотите, чтобы близкий вам человек действительно, а не только в своём воображении, получил дар Святого Духа — в первую очередь помогите ему научиться жить по-христиански ещё задолго до крещения — и тогда, без всяких сомнений, Духу точно найдётся место в душе хорошо подготовленного человека!
Единственная
Поделиться
В давние времена жили в деревушке две семьи. В одной был сын— звали его Шан, в другой — дочь по имени Мэйли, что значит «прекрасная слива». Дети дружили с малолетства, а когда выросли — полюбили друг друга и поклялись никогда в жизни не разлучаться.
Пошёл Шан в дом к любимой девушке свататься, но родители отказали юноше из-за его бедности. Хотелось им отдать дочь с выгодой, за Вана-богача.
Наступил день свадьбы. Громко заиграли трубы, носильщики подняли украшенный цветами свадебный паланкин и понесли Мэйли к дому жениха. Сидит она в паланкине, горько плачет. Полпути прошли, вдруг что-то зашумело, засвистело, поднялся сильный ветер, паланкин с невестой в воронку закрутило, и унесло неведомо куда.
Узнал об этом Шан и решил во что бы то ни стало найти Мэйли.
— Зачем тебе чужую невесту искать? Как бы самому не пропасть, — уговаривали его друзья, — В деревне и других красивых девушек много...
— Мэйли для меня — единственная, — сказал Шан, и отправился в дальний путь.
Много дорог он прошёл, но никто нигде не слышал о пропавшей девушке. Печаль одолела однажды юношу: сел он у дороги и заплакал.
Вдруг откуда ни возьмись явился перед ним белобородый старец.
— Отчего ты плачешь, юноша? Кто тебя обидел?
Рассказал ему Шан про свою печаль, а старец ему в ответ:
— Пойдем со мной. Я знаю, где она.
Шли они, шли, и повстречали ещё одного путника. Спрашивает его старец:
— Кто ты и куда путь держишь, юноша?
— Зовут меня Ван Лан, я ищу свою невесту, которая исчезла в день свадьбы.
— Идём с нами. Я знаю, где она, — сказал старец.
Пошли они дальше втроем: Шан, Ван Лан и белобородый незнакомец. Привёл старец юношей к большому дому и пригласил войти, чтобы немного подкрепиться и передохнуть.
Хозяйка дома для гостей богатый стол накрыла, усадила всех за стол, и говорит:
— Хочу я с вами заодно, юноши, об одном деле потолковать. Муж мой давно умер, живу я вдвоём с дочкой. Вот и решила я в дом зятя принять, чтобы кормил меня на старости лет. Кто из вас двоих хочет здесь остаться?
Вышла из-за ширмы девушка — нарядная, красивая как цветок ириса. Понравилась она сразу Ван Лану, да и богатый дом приглянулся.
— Я останусь, — обрадовался он. — Такая невеста мне подходит.
— А я должен свою Мэйли найти, — сказал Шан.
Говорит ему тогда белобородый старец:
— Иди домой, там тебя твоя невеста ждёт. Тысячи лет живу на земле, а всё никак не могу к человеческим слезам привыкнуть... Уж так она в паланкине слезами обливалась, что я её похитил, чтобы проверить, кто из вас её по-настоящему любит...
— Кто ты, дедушка? — спросил Шан.
Но волшебник ничего не ответил и исчез. Зато он помог соединиться двум любящим сердцам.
(по мотивам китайской сказки)
Все выпуски программы Пересказки
Псалом 124. Богослужебные чтения
Поделиться
Вы никогда не задумывались, почему горы — такие манящие? Причём любые: и совсем невысокие, до километра, и пятитысячники — не говоря уже о самых высоких, недостижимых для неподготовленного вершинах. Как сказал поэт, «Сколько слов и надежд, сколько песен и тем // Горы будят у нас — и зовут нас остаться!» 124-й псалом, который сегодня звучит в храмах за богослужением, многократно обращается именно к глубокой символичности гор для верующего человека. Давайте послушаем этот псалом.
Псалом 124.
Песнь восхождения.
1 Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек.
2 Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек.
3 Ибо не оставит Господь жезла нечестивых над жребием праведных, дабы праведные не простёрли рук своих к беззаконию.
4 Благотвори, Господи, добрым и правым в сердцах своих;
5 а совращающихся на кривые пути свои да оставит Господь ходить с делающими беззаконие. Мир на Израиля!
Нет ничего удивительного в том, что уже на самой заре человечества гора воспринималась как особое, священное пространство, где происходит соприкосновение небесного и земного. На горе Синай Моисей получает от Бога заповеди; на горе Фавор преображается Христос перед учениками; да и про Олимп как не вспомнить.
Сама по себе гора очень многозначительна: с одной стороны, её огромное, мощное основание — «подошва» — придаёт ей устойчивость, непоколеблемость. С другой стороны, тонкая, словно игла, вершина, буквально впивается в небо. Тот, кто хотя бы раз в жизни стоял на такой вершине, никогда не забудет абсолютно ни с чем несравнимого ощущения одновременной устойчивости — и воздушности, невесомости — когда перед твоим взором открываются величественные горизонты.
Удивительная вещь: казалось бы, когда мы летим на самолёте, мы видим ещё более далёкий горизонт — а всё же это вообще не то: только стоя ногами на вершине, ты испытываешь исключительный, всеобъемлющий восторг особого предстояния перед бытием.
Для многих древних культур гора — это axis mundi, космическая ось мира, соединяющая высшие и низшие миры. И именно поэтому на вершинах гор строились храмы, организовывались те или иные святилища.
Если мы вспомним самые древние жертвенники, о которых повествует книга Бытия, — это тоже будут «микро-горы», сложенные из камней — на вершинах которых и совершались жертвоприношения.
Прозвучавший сейчас 124-й псалом ещё глубже развивает тему символизма горы: он говорит о том, что «надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек». Гора для верующего становится не только внешним образом духовного вдохновения, но и наглядным примером того, как может ощущать себя сам человек, когда его голова, его мысли — всё то, что и отличает его от животного, — устремлены к Небу. И неспроста греческое слово «ἄνθρωπος» — состоит из двух основ: ἄνω означает «вверх» и θρώσκω — «смотреть, устремляться, прыгать». Смотря на гору, мы словно бы снова и снова задаём себе вопрос: а есть ли во мне задор подняться на вершину — или я всего лишь хочу так и остаться распластанным у её подножия?..
Псалом 124. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 124. (Церковно-славянский перевод)
Псалом 124. На струнах Псалтири
Поделиться
1 Надеющиеся на Господа подобны горе Сиону; не поколеблются вовеки те, что живут в Иерусалиме!
2 Горы осеняют их, и Господь осеняет людей своих отныне и вовеки.
3 Ибо не дает Господь грешникам власти над праведными, да не протянут праведные рук своих к беззаконию.
4 Даруй, Господи, блага тем, кто добр и праведен сердцем!
5 А людей развращенных и творящих беззакония покарает Господь. Мир Израилю!
