«Подготовка к празднику Рождества Христова. Рождественский пост». Прот. Федор Бородин

В нашей студии был настоятель храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке протоиерей Федор Бородин.

Мы говорили о смыслах и значении праздника Рождества Христова и Рождественского поста как подготовки к нему. Отец Федор рассказал об особенностях богослужений во время поста, о зародившейся традиции в Новый Год служить ночную Литургию, и о том, как за суетными приготовлениями к одному из важнейших христианских праздников не упустить главное. Наш гость поделился своим мнением, почему так важны молитвенные труды и аскетика не только для монахов, но и для каждого христианина.

Ведущие: Алексей Пичугин, Марина Борисова

А.Пичугин:

— Дорогие слушатели, здравствуйте!

Это — «Светлый вечер» на светлом радио.

Здесь, в этой студии, приветствуем вас мы: я — Алексей Пичугин...

М.Борисова:

— ... и Марина Борисова.

А.Пичугин:

— Вместе с нами и с вами ближайший час — эту часть «Светлого вечера» — проведёт протоиерей Фёдор Бородин, настоятель храма Космы и Дамиана на Маросейке.

Здравствуйте!

О.Фёдор:

— Добрый день! Здравствуйте!

М.Борисова:

— Батюшка, мы встречаемся в канун Рождественского поста, и об этом часто и много говорится и по радио, и пишется статей, и говорится проповедей, но, всё равно, остаётся ощущение, что смысл Рождественского поста так и остаётся для многих за скобками. Уж слишком много в это время суеты, слишком много подготовки к праздникам — и к главному празднику Рождества Христова. И, в то же время, есть ощущение какой-то недосказанности, недоделанности, в отличие от Великого поста, который весь выстроен в одну... такую... драматургическую цепь, и мы, шаг за шагом, внутренне собираясь, с помощью Богослужений, чтения, молитвы, покаяния, подходим всё ближе и ближе к переживанию Страстной седмицы, как к личному событию, и, естественно, Воскресению Христову.

С Рождественским постом такого, практически, не происходит. И, очень часто... тут ещё Новый год вклинивается... и Рождество само — оно как-то очень сумбурно возникает в нашей жизни, так неожиданно: ну, вот, да — ещё и Рождество.

Что мы потеряли с годами? Что ушло из нашего понимания, чтобы праздник Рождества Христова стал для нас такой же вехой в нашей духовной жизни, как праздник Пасхи?

О.Фёдор:

— Да, Марина... спасибо за такие слова.

Действительно, Богослужение Рождественского поста остаётся почти полностью обычным. И, если Великим постом Богослужения уникальные, такие... пронзительные, глубокие, по которым, как по ступеням, мы, действительно, можем восходить к Пасхе, погружаясь в эти дивные глубокие смыслы, то в Рождество этого, как бы, нету. Есть неделя Праотец, неделя Отец, ну... там... поются ирмосы Рождественские — за какое-то время до Рождества начинаются, отсылая нас у этому смыслу, но помощь Богослужебная — она, как бы, утрачена.

Хотя, это есть нарушение Устава. И в Уставе есть, по-моему, 11 покаянных служб, где присутствуют те элементы, которые мы привыкли встречать Великим постом. Присутствуют... там... молитва Ефрема Сирина, например, с поклонами. Вот, этого ничего сейчас в Богослужебной практике приходской, к сожалению, нету.

М.Борисова:

— Причём, одна из этих служб приходится, как раз, на 1 января.

О.Фёдор:

— Да.

Вы знаете, и очень интересно, что, в противовес вот этому всему буйству перво-январскому, в противовес оливье и салютам, очень распространяется сейчас практика служения Божественной Литургии ночью 1 января.

То есть, люди, большинство из которых, всё равно, не заснёт, потому, что будут хлопать петарды, будут кричать соседи под окнами — люди просто идут на службу и Причащаются в этот день. В Москве — всё больше и больше храмов осваивают эту новую традицию служить Утреню и Литургию 1 января ночью.

А.Пичугин:

— Может быть, когда-нибудь я пойму эту традицию, но пока... вот... что-то... я её никак не могу принять, хотя уже всё больше и больше, Вы правы, действительно, моих знакомых священников и близких мне людей ходят и служат эту службу.

М.Борисова:

— На самом деле, ощущение — совершенно поразительное. Мне доводилось быть на этой службе в храме Ильи Пророка в Обыденском переулке — это самый центр, и там, как раз, вот эти все праздничные гуляния, машины, клаксоны, петарды — всё это в полном объёме присутствует. Но ещё там есть один элемент — батюшка не благословляет зажигать большое паникадило. Поэтому, в храме освещение... такое вот... немножечко, как бы, сумеречное — больше свечей, чем электричества...

О.Фёдор:

— Как было в древности, да...

М.Борисова:

— ... да.

Ощущение — феерическое! Такое ощущение, что ты — в катакомбной Церкви. Что там — бушует мир, и что-то даже уже взрывается, и, может быть, там уже какая-то перестрелка, а вот здесь — собрались те немногие верные, которые видят смысл жизни совсем в другом.

О.Фёдор:

— Причём, удивительно, что память святого мученика Вонифатия 1 января — того святого мученика, которому молятся об избавлении от недуга...

М.Борисова:

— ... пьянства.

О.Фёдор:

— ... пьянства — в самый пьяный день в году!

А.Пичугин:

— Мы почему-то считаем, что это должен быть самый пьяный день в году! Я, вот... для меня он никогда не был самым пьяным. У меня, просто, Новый год... как мы сразу с Рождественского поста в Новый год перешли... для меня Новый год всегда — это был семейный праздник, это была возможность тихо, спокойно, без всяких... там... я не знаю... разгулов каких-то особых посидеть с родными, близкими, любимыми людьми.

О.Фёдор:

— Да, в этом смысле — он хорош.

М.Борисова:

— Рождество и Рождественский пост, мне кажется, таит такую опасность для человека верующего: он очень стал открыточным — этот пост, и этот Праздник.

Я не знаю, может быть, это — влияние католической традиции, может быть, это — последствие нескольких десятилетий абсолютно безрелигиозной жизни в стране...

А.Пичугин:

— Ох, нет! Посмотрите наборы замечательные дореволюционных Рождественских открыток!

М.Борисова:

— Возможно, но дело в том, что в каждом Евангельском событии, на мой взгляд, есть элемент трагизма, и без этого — без сильного переживания — очень трудно отрешиться от привычной... такой вот... кутерьмы и обрамления Праздника, и внутренне пережить событие Праздника.

Событие это, ведь, в общем-то, достаточно понятное, как раз, в наше время, мне кажется. Ведь, что такое Вифлеем в тот год, когда, из-за переписи, туда потянулось огромное количество пришлых людей. А — кто такие пришлые люди? Ну... те же самые беженцы, те же мигранты — мы же знаем, какое отношение к мигрантам и у нас, и, вообще, в, так называемом, цивилизованном мире. Ну, и, точно так же, и Иосиф Обручник с Марией оказались в ситуации, когда, кроме как в какой-то пещере с животными, больше и приткнуться-то было некуда. Это же, ведь — катастрофа! Это же, на самом деле, такое одиночество, о котором... вот... митрополит Антоний Сурожский писал: «Одиночество страшное, жгучее, убийственное одиночество, которое снедает сердца стольких людей, было долей Пречистой Девы Богородицы, Иосифа Обручника и только что родившегося Христа».

О.Фёдор:

— Ну... Вы знаете, нам просто надо, действительно, вернуться к принятию в себя смысла Рождества. И тогда весь пост освятится дивным совершенно ожиданием и удивительной глубиной.

Через вот эту, как Вы говорите, лубочность, через шопинг, который в расхристанной европейской культуре ( и, частично, нашей ) стал уже символом и синонимом Рождества, пробиться к тому, что происходит... что происходит... да.

В Вифлееме рождается Царь Царей. Тот, Кто сотворил всё — и Вифлеем, и нас, и время, и пространство, и материю.

Зачем это происходит? Почему? Какова причина?

Понимаете, причина... для того, чтобы её понять, надо сначала стать одиноким. Надо понять, что ты — один. Что ты... и любовь твоя, как Соломон говорит, и радость твоя — всё исчезнет и забудется. Что в этой Вселенной есть несколько человек, которые тебя любят, но это — пройдёт, это — кончится, и ваша любовь забудется, и тебя забудут родственники. Может быть, имя останется в помяннике... там... через сколько-то десятилетий...

А.Пичугин:

— Да так и жить не захочется, если всё время думать...

О.Фёдор:

— Да... да... и ты несчастен, в общем-то. И из тех Заповедей Божиих, которые ты любишь, и которые ты хочешь соблюдать — у тебя почти ничего не получается соблюдать. И, вот, ты — такой. После долгих лет даже церковной жизни, ты приходишь к тому, что ты — сокрушён. И, вопреки этому, Рождество возвещает нам, что ты, всё равно, любим!

Понимаете? Вот, это — важно.

Ты любим, потому, что Он пришёл в эти ясли, Он пришёл умирать на Кресте только по одной причине — потому, что Он тебя любит. Лично. Меня, тебя, тебя... И это уже — вот этот свет, вот эта заря будущей Пасхи, Воскресения — она озаряет всё совершенно другим смыслом.

И тогда становится понятно, что тебе надо просто Рождественский пост посвящать внутреннему труду подготовки к этой Встрече.

И здесь нам может очень сильно помочь опыт праведников дорождественских, Ветхого Завета — тех, как раз, к памяти которых возвращает нас Церковь в недели Праотец и Отец.

М.Борисова:

— Но и на протяжении всего поста, ведь, вспоминаются почти все ветхозаветные пророки.

О.Фёдор:

— Да.

Мы перестаём читать и углубляться в Ветхий Завет, прочитав его, может быть, единожды — это неправильно. Ветхий Завет — это пример того, как человек строит свой путь пред очами Божиими.

Вот — жизнь Авраама. Почему, вдруг, кончается описание мировых событий, и начинается описание жизни одного человека? Потому, что это пишется — для нас, в Книге Бытия.

Как Авраам шёл к Богу? Это — уникальный путь, но он имеет отражение в жизни каждого человека. Заново прочитать пророчества, заново прочитать жизнеописания этих людей — и тогда мы подойдём к встрече Рождества совершенно по-другому.

Я бы мог один совет дать. Есть авторы, современные нам, которые помогают очень глубоко всмотреться и вчитаться в тексты Ветхого Завета. Это — отец Олег Стеняев и покойный Евгений Авдеенко. Для того, чтобы раскрылось Священное Писание Ветхого Завета, и, по крайней мере, мы, не во всём соглашаясь с последним, могли бы понять, как глубоко туда можно смотреть, я бы посоветовал 2 его аудиокурса. Это «Жизнь Авраама» и «Толкование на Книгу Бытия».

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Пичугин:

— Я напомню, что сегодня в программе «Светлый вечер» — протоиерей Фёдор Бородин, настоятель храма Космы и Дамиана на Маросейке.

Я бы только чуть-чуть вернулся к утверждению про «расхристанные гуляния». Я несколько лет назад был в небольшом католическом городе в Европе — маленький совсем городок и время «адвент» — то есть, вот эти приготовительные дни перед Рождеством. И не было никаких... ну... ладно... На самом деле, это был маленький город в Хорватии, и, в те же дни, я был и в Загребе, я помню, и вот это всё — подготовительный период, и не было никакого там разгульного шопинга, не было никакого вот этого — ну... то, о чём мы говорили. Это было такое тихое, спокойное... Рождественские ярмарки, снег, всё красиво... но, вот, не было никакого, вообще, разгула!

О.Фёдор:

— Ну, чем меньше город, тем меньше разгула.

А.Пичугин:

— Ну... Загреб — я бы не сказал, что это маленький город. Столица государства с огромными торговыми центрами!

О.Фёдор:

— Хорошо, что я ошибаюсь. Я там не был просто!

М.Борисова:

— Ну... на самом деле, Загреб, конечно — это патриархальная... такая... провинциальная Европа. Это — не Вена, не Милан, не Рим, не...

О.Фёдор:

— Но то, что происходит на улицах Москвы ночью — это печально. Потому, что пришёл Христос, а нужно... огромному количеству крещёных людей — нужно что-то совершенно другое... это просто повод, чтобы повеселиться.

Вот, например, у нас, несколько лет назад... по-моему, два года назад... мы встречали Пасху, и в ресторане, через перекрёсток, включили громко музыку. Мы открывали окна — было достаточно тепло, чтобы проветривать, потому, что много народу, и душно. И, вот, эта музыка нам мешала, и они отказывались её выключать. И вот — этот Величайший День, в течение года, которого мы ждём, к которому мы приходим — и люди, которым это совершенно не нужно, большинство из которых крещёные. То есть, на них стоит печать Духа Святаго, они — возрождены, и им дана власть «брать Царствие Небесное», как мы читаем в Чине Крещения — вот, они даже не думают об этом.

Вот, этот контраст — он тяжёл, но он — не главный. Понимаете, схождение в Пещеру Рождества — это схождение, которое — там, внутри, в клети твоего сердца. Ты должен добиться тишины — для этого нужен Рождественский пост. Потому, что эта радость — она из этой тишины, из этого созерцания рождается. Вот эта Встреча со Христом. Как у пастухов, которые оказались достойны этого — простецы, которые просто выполняли свою работу.

М.Борисова:

— Но, ведь... о чём мы думаем, когда подходим к Великому посту? О покаянии и молитве. Об этом, собственно говоря, нас подвигают думать все чтения, все проповеди, всё, что мы читаем в подготовительных беседах. И это для нас... такой вот... очень нужный стимулирующий фактор.

Когда мы подходим к Рождественскому посту, ничего подобного мы не встречаем. Кроме, разве что, у таких авторов, как митрополит Антоний Сурожский, которого я бесконечно перечитываю, и всё время стараюсь напомнить радиослушателям, что это — удивительный автор. И потому, что он, кроме всего прочего, ещё и очень современный автор, очень близкий нам по ощущению того, что происходит вокруг.

Так, вот, он пишет, что: «Мы почти не способны распахнуть благодати своё сердце. Решимость воли — изменяет нам. У нас не хватает смелости идти тем путём, который мы сами избрали. Сейчас наступает время поста и собранности, которое приведёт нас и поставит лицом к лицу перед Богом, пришедшим во плоти, чтобы спасти нас». И дальше он пишет: «Пост — не означает, что нужно ещё настойчивее, чем обычно, попрошайничать у Бога. Пост — это время, когда мы должны встать перед лицом Суда Божия, вслушаться в голос своей совести. Как мы относимся к другим, к себе, к Богу? Как мы учимся у Церкви молитве, покаянию и послушанию Божиим Заповедям?»

Вот, об этом мы меньше всего думаем, когда, даже внутри собственного сознания, произносится слово «Рождество». «Рождество» — это праздник, это ёлка, подарки и весь тот антураж, который заслоняет вот эту суть.

О.Фёдор:

— Ну... да, если мы — люди Церкви, то этот антураж не сильно от нас, конечно, должен заслонять рождающегося Спасителя. Проблема в том, что суета — внутри. Поэтому — 40 дней поста. Потому, что «Царствие Божие силою берётся, и употребляющие усилие входят в него».

То есть, для того, чтобы улеглось вот это всё — шумное, маетное, заслоняющее от нас Христа — нам нужно потрудиться в посте. И — что об этом говорить, если любой взрослый христианин уже давно это знает?

Мне кажется, что сейчас проблема очень многих уже давно воцерковлённых людей — у нас постепенно их в Церкви становится большинство, в противовес 90-м, когда подавляющее большинство было неофитами — это, как раз, некоторое охлаждение и отвержение постной культуры, как части жизни. Что: «Вот, мы постились, мы потрудились, на самом деле, без этого можно. А вот — есть много добрых людей, которые вообще никогда не постятся, и — зачем уповать на свои какие-то добродетели?» — вот, мне кажется, этот крен — он тоже опасен очень.

Потому, что нет никакого христианства неаскетичного. Христианство — аскетично в принципе. Потому, что надо преодолеть диктатуру плоти над духом. Надо, чтобы жизнь духа стала главной.

Как апостол Павел говорит? Плоть хочет одного, дух хочет другого — они друг с другом воюют. И время поста — это когда я ослабляю противника духа для того, чтобы жизнь духа ( то есть, присутствие Божие ) стало главным.

Вот, поэтому, конечно, нужна аскетика, нужно воздержание, нужна усиленная молитва, и... вообще, пора нам всем, давно уже, полюбить молитву, и, в усиленной молитве, умноженной молитве находить сладость, радость и утешение. Понимаете? А то мы воспринимаем это, как какую-то надбавку труду, которую мы берём на себя за послушание, и ( почему-то ) мы это тянем. Ну, как это так? Это же — радость!

Я вам расскажу удивительные слова одного, уже покойного давно, священника, который служил в Елоховском соборе — такой был там отец Геннадий, замечательный совершенно, который рассказывал о своём детстве.

А.Пичугин:

— Помню его.

О.Фёдор:

— Да. Он рассказывал о своём детстве. Его воспитывала, как я помню, старшая сестра, по-моему. Многодетная семья, где... оставшись сиротам, если я не ошибаюсь... я сейчас плохо помню... такой рассказ — через третьи руки.

И — наказание было такое. Его ставили в угол — на молитву, если он что-то бедокурил, там. И, вот, вон говорит: «А я удивлялся — это что ж за наказание такое? Это же радость — лишнего помолиться!» — понимаете? А мы вот это утеряли. А, вот, пришёл пост, когда вся Церковь — а это тоже важно, что мы все — мы община, одна, хоть и в разных епархиях и храмах, и Церквах — мы все усиливаем молитвенную и аскетическую жизнь, потому, что мы готовимся к встрече Христа.

Как только мы усилим эту жизнь, как только мы сконцентрируемся на молитвенном труде, на чтении Священного Писания Ветхого Завета, на изучении его, на возвращении к этим смыслам, мы... буквально, там... полторы-две недели — и молитва расцветает в человеке! Ведь, Господь же — Он откликается! «Господь, дающий молитву молящемуся» — сказано в Священном Писании. Видя молитвенный труд человека, почти всегда, если только человек не делает это по гордости, Господь выходит на этот разговор — и начинается радость! Вот он — Рождественский пост!

Там — пусть стреляют хлопушки, пусть там веселятся — хорошие люди, благослови их Бог! Мы их не осуждаем. Но у нас есть что-то — мы готовимся, у нас есть приближающийся этот тихий, ненавязчивый свет, невидный миру в этой какой-то Богом забытой провинции, как кажется современникам, где, вообще, ничего нормального быть не может, а, на самом деле, происходит самое главное.

М.Борисова:

— Но, ведь... вот, Вы говорите о том, что ощущение большинства православных верующих, живущих церковной жизнью, сейчас такое — устоявшейся традиционной... ну... если можно такое слово употребить... рутины, что ли.

Но, ведь... вспомним слова Иоанна Предтечи — они же были обращены к иудеям, которые, вообще, в принципе, считали себя народом Божьим, и, уж вот уж, казалось бы, настолько традиционные, и настолько верующие по традиции! Он же говорил о чём? О том, что: «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное!»

Но, ведь, вот... абсолютно то же самое можно сказать нам самим, да? То есть, без этого ощущения необходимости покаяния, которое у нас просыпается только Великим постом обострённо, как почувствовать, что приблизилось Царство Небесное? Что, вот, наступит Рождество — и это Царство Небесное придёт к нам... во плоти?

О.Фёдор:

— Я Вам хочу сказать, что мы, конечно, все — плохие христиане, на самом деле, начиная с меня.

Дело в том, что когда начинаешь читать труды святых аскетов, святых отцов — например, вопросы-ответы Варсонофия и Иоанна, или вот этого круга, то ты понимаешь, что для них было совершенно естественным чувствовать присутствие Духа Святаго, или то, что Он покинул человека. То есть, они об этом говорят так, как мы бы говорили о том, что «ну, вы же видите, что солнце зашло, и — вот, уже вечер...», или «вот, пошёл снег»...

То есть, жизнь человека, когда она аскетична не только Великим постом и молитвенна, а когда они аскетична и молитвенна всегда — а так и должен жить христианин, — то эта жизнь просто сильнее напрягается во время поста — для того, чтобы получить больше даров. Вот... как бы... так, понимаете?

И... хороший вопрос Вы задали, спасибо... я хотел бы сказать, какой ответ я для себя нашёл.

Действительно, я много лет — как, думаю, и существенная часть наших слушателей, — чувствовал великую благодать и... такую... оттепель в душе во время Великого поста, и потом, после Пасхи, постепенную её потерю.

Однажды, когда я читал Книгу Правил... там... в очередной раз ( я её периодически читаю и всем советую — потому, что это книга, из которой ты понимаешь, как Церковь относится сама к себе, где она видит свои границы и законы своего существования, что для нас очень важно, на самом деле )... так, вот, я увидел, что у Церкви одинаковое отношение к Великому посту, к средам и пятницам. Не в смысле строгости, а в смысле, видимо, внутреннего напряжения и внутреннего самоощущения, мы должны сделать среды и пятницы — окошками в Великий пост.

Вот, давайте, вспомним, какое у нас настроение, допустим, во вторник на Первой седмице — всё замолчало, мы зашторили все окна, через которые что-то видно, мы погрузились внутрь, и мы ищем Христа. Да?

Вот, это же можно делать в среду — потому, что мы предали Христа, как Его предали тогда. А мы Его предаём. Это можно сделать в пятницу — потому, что Он распинается и за наши грехи.

И, вот, если мы будем держать этот ритм, совершенно не случайно выбранный Церковью — не только как ограничение в пище и просто перемену меню, что почти всегда и почти у всех, — а будем держать его как внутреннее напряжение, то тогда в нас обретение Бога, обретение плодов покаяния — оно будет происходить молниеносно. Понимаете?

То есть, Вы встали на молитву, и, если Вы всё время поддерживаете в себе молитвенный огонь, Вам не нужно полчаса собирать себя, или... там... в течение всего правила, так и не собрать. А... у Вас просто вспыхивает... у Вас... угли-то у Вас — разжжены! У Вас сразу вспыхивает огонь.

А.Пичугин:

— А Вы в себе это ощущаете?

О.Фёдор:

— Когда я... иногда мне удаётся возвращаться к молитве в течение дня... не только в утренних и вечерних молитвах, а ещё и днём, то — да. Я думаю, что все в себе это ощущают.

Знаете, как, вот... как... Если Вы... у нас был такой эпизод, когда шёл проливной дождь в нашем байдарочном походе приходском, и ребята... часть ребят... захотели отдельно посидеть — юноши и девушки — и попеть песни. Костёр они никак не могли развести. Тогда один из них взял просто лопатой угли из общего костра, где готовилась пища, перенёс, накидал туда мокрых поленьев — и они загорелись. Понимаете?

Вот, задача христианина — это чтобы угли всегда были. Для этого надо молиться не только утром и вечером, но ещё и «седмерицею днем хвалих Тя» — это известно. То есть, нужны островки молитвенные. И вот это ощущение взрослый христианин должен в себе беречь.

Взрослый христианин — это человек, который любит и жаждет Причастия. Это — первое. Который хранит в себе сокрушение сердечное всегда — это второе. Который любит молитву и бережёт её в себе. И — который видит, как грех разрушает его душу. Вот, эти характеристики — а давайте попробуем, как раз, вот этим постом, в себе их собрать! Ведь, это же — прекрасное задание!

А.Пичугин:

— У нас — перерыв. Буквально, минута.

Напомню, что в этой студии — протоиерей Фёдор Бородин, настоятель храма Космы и Дамиана на Маросейке, и мы, ваши ведущие — Марина Борисова и я — Алексей Пичугин.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Пичугин:

— Возвращаемся в студию светлого радио.

Напомню, что протоиерей Фёдор Бородин — наш гость. Отец Фёдор — настоятель храма Космы и Дамиана на Маросейке.

Марина Борисова и я, Алексей Пичугин — ваши ведущие.

М.Борисова:

— В канун Рождества будет читаться притча, хорошо знакомая большинству православных верующих, живущих церковной жизнью, поскольку она, по разным поводам, часто читается в храме — это притча о людях, которых звали на брачный пир, и которые, по разным причинам, отказались туда прийти, несмотря на то, что, казалось бы, испытывали к жениху самые добрые чувства.

Вот, там перечисляется масса причин, почему они отказывались. Это читается, как раз, тогда, когда нам уже почти не оставляется времени, чтобы что-то исправить в себе. Почему она не читается в начале поста, когда у нас ещё впереди, казалось бы, 40 дней, чтобы избежать их участи?

О.Фёдор:

— Ну, Церковь считает, что мы знаем наизусть эту притчу!

Но в этой притче есть очень страшные слова — они по-славянски особенно страшны. Вот, те, как Вы сказали, отмазки — они звучат: «Имей мя отречена», — то есть: «Я — отрекаюсь!» — буквально. Понимаете? То есть: «Я отрекаюсь от того пира, который — в устах проповедующего Христа — есть символ Царства Божьего, для человека — открытого, созданного, накрытого. Это, конечно, страшно, в себе когда мы находим. Когда мне что-то важнее, интереснее и нужнее, чем Христос.

Но, с другой стороны, есть в этой притче и то, что, наверное, можно назвать поводом для великой, светлой и радостной надежды. Потому, что в ней есть противоречие.

Званые и избранные предполагают, что есть актор, и есть пассивные какие-то объекты, из которых он кого-то зовёт и — выбирает. Вот, избранные. Как Христос говорит: «Не вы Меня избрали, но Я вас избрал» в апостольство. А, согласно смыслу притчи, получается, что званые — все, много. А стать избранным, или не стать избранным — решает не призывающий, а решает человек, который откликается, который говорит: «Мне это важно. Я вот это всё — оставлю, и я буду с Тобой, Господи!» Поэтому, дело — за нами. Дело — в нас.

Мне кажется, что её надо читать вместе с притчей о труде в винограднике. Если Вас так пугает, Марина, то, что она читается в конце Рождественского поста, чтобы не унывать, напомните себе, что и в 11-й час позванные и потрудившиеся получают такую же награду. Почему — такую же? Потому, что награда Царства Божия — она не заработана, не заслужена, и она превосходит всё, что может заработать человек. Поэтому, бессмысленно её делить на какие-то... побольше для тех, кто пораньше трудился... то есть, это — так много, что об этом говорить просто... неприлично. Понимаете? И это всё может быть дано человеку, который и совсем немного потрудился.

М.Борисова:

— Но там же есть ещё такая опасность — прийти на этот пир без брачной одежды. Вроде, как, ты и от всей души, а тебя — взашей!

О.Фёдор:

— Парадокс в том, что те, которые лежали по канавам и халугам, которых позвали на этот пир — они тоже не могли иметь брачную одежду. Они были грязны и оборваны. Конечно, это — символ состояния души человека, который не готов быть там. Потому, что ты можешь сидеть на брачном пире так же, как ты можешь стоять на Божественной Литургии, а думать о чём-то совершенно другом, и мысли твои могут быть — где-то. И только иногда возвращаешься.

Часто бывает так, например, что пытаясь провести опрос в Воскресной школе, какое Евангелие сегодня читали на Воскресной Литургии, ты натыкаешься на детей, которые не запомнили. А потом ты делаешь такой опрос среди взрослых, и оказывается, что и они тоже слушали в это время что-то совершенно другое в себе. Понимаете?

Вот это, видимо, и есть... когда для тебя это не Праздник — Царство Божие. И поэтому ты... как бы... там — чужой.

М.Борисова:

— Но, ведь, помимо трудов, и помимо какой-то подготовки... Вообще... мне однажды сказал достаточно уважаемый мною человек: «В духовной жизни —строем не ходят». То есть, насколько человек в состоянии что-то вместить — это сугубо индивидуально.

Иногда есть люди с великим духовным дарованием, и мы можем на них смотреть, мы можем, если повезёт, с ними общаться, но мы никогда такими не станем, как мы не станем никогда Пушкиным.

Но, вот, есть дары, которые — разные у всех, и некоторым просто не вместить то, что легко вмещается другими.

О.Фёдор:

— Ну, наверное, Господь спрашивает, согласно другой притче, с того человека, который получил много талантов, много ли он их преумножил, а с того, кто мало — меньше спрашивает. Понимаете? Ведь, источник даров — Господь. Поэтому, если мало... да... ну, не получается...

Я, например, помню... когда я поступил в Семинарию, я помню, что у нас были люди, которые... вот... кажется, что — молитвенники, от чрева матери просто монашествующие, которым всё это даётся... вот... так, как будто они просто дышат, а не молятся. А есть люди, которым это трудно. А бывают — периоды разные.

Если мы почитаем, допустим, преподобного Силуана Афонского, мы увидим, что 10 лет он плакал от того, что Господь не слышит его молитву, и, между ним и иконой — как это... выражалась в этом разорванность связи — он видел демона. Понимаете? И это — преподобный Силуан.

А.Пичугин:

— А Вы говорите, что у каждого христианина... каждый христианин должен себя подвигать к тому, чтобы для него встать на молитву — это было... абсолютно... таким вот... рядовым действием — подбрасывать угли. А если мы на примере святых...

О.Фёдор:

— Ну... разрешите... давайте, мы поговорим об этом. В рамках именно Рождественского поста.

Потому, что... вот, Марина правильно сказала, что «строем не ходят» — это, действительно, так. Может быть, строем ходят первые годы, когда нам нужно научиться дисциплине, перенять какой-то опыт... универсальный опыт Церкви, который — для всех более-менее важен. А потом, конечно, мы должны вспомнить о том, что духовная жизнь, и молитва, как центральная часть духовной жизни, это — наука из наук, искусство из искусств. Понимаете? Одно дело — Билибин, другое дело — Шагал. И тот, и тот — великолепны, да? Одно дело — Дюрер, другое — я не знаю... там... Эль Греко. Все по-разному пишут Христа, рисуют Матерь Божию, и мы не должны этого пугаться — это нормально. Но, для того, чтобы стать художником, нужно работать денно и нощно. Как говорил Микельанджело: «Из всего, что я создал, пять процентов — это талант, и девяносто пять — это трудолюбие».

Вот, это трудолюбие, этот молитвенный труд — какой он будет? Ты подумай сам. Пожалуйста. Это — вопрос твоего творчества. И прекрасно — этим Рождественским постом приступить к этому творчеству. Но есть определённая мера. И если ты отступаешь за неё, то твой костёр молитвы — он затухает.

Я бы посоветовал очень тем нашим слушателям, которые хотят результата, хотят, чтобы этот костёр горел, чтобы молитва была в радость — я бы посоветовал попробовать выполнить вот эти слова, услышать их, как совет пророка Давида: «Седмерицею днем хвалих Тя». То есть, семь раз в день.

Там... утренние и вечерние молитвы — это два. Ещё где-то встать... вот, моешь посуду — почитай Иисусову молитву. Есть перерыв, ушли на работе твои коллеги покурить на 5 минут, а ты — идёшь и читаешь Иисусову молитву 5 минут. Вот, пусть будут эти, зажигающие этот костёр, труды твои.

Чем это важно? Это важно, что если, допустим, ты молился утром и... там... 3 раза днём останавливался, вечером ты приходишь на вечернюю службу в храм, и твоя молитва — внимательная, вспыхивает молниеносно. Потому, что она опирается, вот, как на эти опоры... как мост на эти опоры в болоте, понимаете? Она опирается на вот этот труд.

И дальше — что происходит? Господь выходит. Господь выходит на диалог с тобой. Потому, что состоявшаяся молитва — это молитва-диалог.

И тогда — дальше читаем уже Давида: «Быша словеса Твоя паче меда устом моим...» И дальше — вообще страшные слова, в 103 псалме: «Да усладится Ему беседа моя...» — то есть, Давид говорит о том, что и Богу сладка может быть беседа с человеком. Только надо потрудиться, нужно умножить молитвенный труд.

Давайте, Рождественским постом напряжёмся! Я вас уверяю, что Господь ждёт этого от каждого. Мы потрудимся, пройдёт чуть-чуть, и мы схватимся за голову и будем думать: «Как же я этим не жил?! Почему это было от меня скрыто? Как я мог это пропустить?»

Я бы, может быть, последнее, что на эту тему сказал — мне недавно попались удивительные слова преподобного Макария Великого. В наставлениях о молитве братии — в одном из наставлений — он говорит, что: «Вы начинайте молиться, вы начинайте трудиться — и тогда вы узнаете много того, о чём я сейчас с вами говорить пока не могу — потому, что вы не начали». То есть, вопросы о молитве, опыт — он возникнет тогда, когда начнётся молитвенный труд. Буквально. А сейчас пока, — он говорит, — обсуждать с вами это бессмысленно, вы меня не поймёте. Вот... вот — такое, понимаете?

Поэтому, если мы этим Рождественским постом одну из целей поставим себе — хорошо потрудиться в молитве, я вас уверяю, что это будет совершенно другое Рождество. Это будет — сладость, это будет — радость, мы будем убегать, и уходить, и ждать этой молитвы, и она, конечно, будет награждена присутствием Божиим.

М.Борисова:

— А насколько важны традиции... ну, вот... бытовые, что ли, соблюдения поста? Об этом сейчас, периодически, начинают спорить, в особенности, в соцсетях. И даже среди духовенства нету единомыслия.

Важно соблюдать то, что у нас привычно, как-то, вписывается в стереотип постовой жизни, или это — не самое важное, суть от этого не зависит... или зависит... вот, насколько важен этот антураж?

О.Фёдор:

— Ну... Вы знаете... он, опять-таки, совершенно по-другому рассматривается, если человек совершает молитвенный труд.

Вот, у преподобного Серафима Саровского есть такие слова. Он в одну из бесед говорит: «Если ты наелся, ты даже не думай молиться — всё равно, не получится».

Я помню беседу с одним монахом — отцом Иринархом — на берегу Геннисаретского озера, который знает русский язык — грек, который угощал нас мясными котлетами, а сам ел картошку.

И мой друг его спрашивает: «А Вы, вот, можете...» — и он говорит: «Я могу есть мясо, но я потом буду иметь проблемы с плотью — зачем мне это надо?»

Понимаете? То есть, когда человек внимательно — вот, то, что мы говорили про книгу Варсонофия и Иоанна — знает, что вот сейчас Господь с ним, а вот сейчас — Он отошёл, он начинает искать, почему Он отошёл. И он понимает: если я не буду соблюдать телесный пост, то у меня молитва будет значительно тяжелее, а, может быть, она и пропадёт. Если я буду сидеть по полтора часа в день в фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации), если я буду смотреть сериалы, то потом я приду на молитву, и у меня ничего не получится!

М.Борисова:

— Ну, это такая есть грубоватая поговорка, пришедшая к нас ещё из XIX века: «Сытое брюхо к молитве глухо».

О.Фёдор:

— Да. Ну... вот это опыт... это церковный опыт. Поэтому, когда человек вкушает сладость молитвенного делания — всё становится вокруг плюсом или минусом. Понимаете?

Ты теряешь молитву... если ты что-то пустое в себя запустил... это не антураж, это не формальность... тебе трудно вернуться к молитве. Почему любители молитвы, в конце концов, ушли в пустыню из селений... там... в IV веке? Почему? Чтобы вообще ничего не мешало!

Бедные мы, по сравнению с ними! Они просто ходили по деревне и разговаривали со своими соотечественниками — им это мешало. Знали бы они, в какой ситуации сейчас мы живём — с этими огромными рекламами, с этими средствами связи, экранами — большими, маленькими, — которые у нас в карманах, в сумках!

Как спастись? Как спасти молитву, как разговор с Богом? Не как обязанность, а как разговор с Богом. Всё начинает оцениваться с точки зрения результата. Пропала молитва — я ищу, почему.

Как... вот... мы читаем, допустим, дневники Иоанна Кронштадтского... он там говорит: «Вот, мне подарили митру. Вот, диакон глупый — поставил рядом со свечой — она... там... то ли оплавилась, то ли закоптилась... вот, я его осудил — и Дух Святой отошёл от меня. Окаянный я человек! Для меня митра оказалась дороже Духа Святаго...» Понимаете?

А.Пичугин:

— Ну... мы можем судить по дневникам, что отец Иоанн был достаточно раздражительным человеком.

М.Борисова:

— Но он себя и осуждал за это всю жизнь.

О.Фёдор:

— А характер — это наша данность, с которой мы боремся, да. Есть люди, которых невозможно вывести из себя. А есть люди и святые — «святой» не значит «безгрешный»... да, действительно, есть некая данность наша, которая нам дана для преображения, и в Царствии Божием точно не все строем ходят, если цитировать Марину. Все там — разные. Мы понимаем, что Пётр — один, а апостол Иоанн — он совершенно другой. Павел — третий. И все — разные. Господу не надо всех делать одинаковыми! Надо преобразить каждого неповторимого человека. И, поэтому, молитвенный труд, молитвенное делание — тоже очень индивидуально.

Вот, например, я пришёл к выводу, что, в какой-то момент, очень многие, давно ходящие в храм прихожане — они упираются в то, что привычное правило не работает ( например, утреннее ). И я нашёл такой выход: я прошу их, в течение, допустим, месяца, вместо Утренних молитв читать Благодарственный акафист «Слава Богу за всё», написанный митрополитом Трифоном Туркестановым. Он — неожиданный, он — по-русски написан, но это такая хвала, которая вдруг для людей восстанавливает смысл — того, что день начался, Господи, вот — Ты, вот — я, я стою перед Тобой, вот — мы с Тобой встретились! Вот она — радость! Вот оно — счастье!

И если учесть, что он написан в тюрьме, этот акафист, и помнить об этом, то все твои какие-то современные невзгоды — они рядом с этим, конечно, ничего не стоят.

Вот, человек восстановил молитву. Потом, может быть, что-то ещё. Потом он... там... может быть, Иисусовой молитвой будет... там... полчаса стоять, молиться... да... вот... просто творчеством заняться!

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Пичугин:

— Напомню, что в гостях у светлого радио протоиерей Фёдор Бородин, настоятель храма Космы и Дамиана на Маросейке в Москве.

М.Борисова:

— Вот, в начале нашей беседы, Алексей упоминал существующий у котоликов... порядок приготовления к Рождеству...

А.Пичугин:

— Адвент-то?

М.Борисова:

— Адвент, да. Четыре недели, которые... как бы... каждая неделя — это... такая... ступень, приближающая к Празднику. Я не думаю, что это — ценный опыт для православных церковных людей, а, вот, для церковных детей — наверное, там можно чему-то поучиться? Потому, что восприятие жизни детское — другое. А, всё-таки, большинство наших радиослушателей — люди семейные. И — проблема, как собственные вот эти попытки молитвенного... какого-то... делания совместить с подготовкой детей к этому Празднику — вот, тут могут быть сложности.

О.Фёдор:

— Да, надо что-то придумывать. Нужен какой-то материал, на основании которого... и интересный материал — мы с детьми разговариваем об этом — есть. Сейчас издаются книги православные, есть замечательный такой автор — Сапрыкина, у которой, как раз, было несколько статей — по-моему, на «Православие.ру» они есть... Как раз, она — многодетная мама, и она собирала свой очень интересный опыт о том, как с детьми проходить Рождественский пост. Это — такой дневник Рождественского поста.

Есть «Дневник Рождественского поста» для взрослых, и «Дневник поста» для детей, изданный издательством «Никея» — это тоже одна из попыток сделать такой опыт православный — детям рассказать.

Да, вот, надо смотреть, надо читать, надо придумывать что-то своё, чтобы для ребёнка это, действительно, было чем-то таким, запоминающимся, преображающим душу. Ну... это, как раз, тоже творчество, прекрасное совершенно.

Мне кажется, что если Господь даёт человеку ребёнка, Он даёт ему благодать и помощь вести этого ребёнка к Нему.

М.Борисова:

— Но, вот, у Вас собственный есть, не книжный, опыт. Всё-таки, детей у Вас — много, и Вы много раз проходили и решали для себя эту задачу. У Вас сложилось какое-то своё собственное ощущение — что работает, а что не работает?

О.Фёдор:

— Вы знаете, мне с этим достаточно сложно — потому, что я не воспитывался в христианстве. Всё-таки, я здесь — ущербный человек, и я понимаю, что если ты вырос в традиционной семье, то ты... как бы... на автомате выдаёшь... вот... все эти вещи.

Отец ушёл от матери, когда мне было 12 лет. И, вообще, всё, что связано с воспитанием старше 12 лет моих старших сыновей, мне приходилось думать и искать.

Вот. То, что касается Рождества, подготовки к нему — чего-то такого особого в нашей семье нету. Мы читаем Евангелие, мы рассуждаем — я задаю вопросы, отвечаем, мы молимся вместе, конечно. И я просто, обычно, рассказывал сказки, в которых мы обсуждали, по поведению героев, какие-то христианские нравственные вопросы. Вот, так вот... я для себя такой нашёл... как бы... способ.

Сейчас я хочу с детьми, с младшими уже, Рождественским постом почитать повнимательнее Книгу Бытие, поразговаривать на эти темы — прямо, начиная с первой главы. Потому, что уже 10 и 12 лет ребятам, и я думаю, что уже можно с ними это обсуждать.

М.Борисова:

— Я... вот... по поводу того, что читать...

Рождественский пост называется Филипповым, поскольку в день заговенья мы чтим память апостола Филиппа, и, в то же время, первый, кого вспоминает Церковь в начале поста — это апостол Матфей.

Вот, из 4-х Евангелий — понятно, что сравнивать их — бессмысленная задача — но, вот, настраивая себя внутренне на Рождество, какое Евангелие нам предпочтительнее читать в первую очередь?

О.Фёдор:

— Ну, мне кажется... для меня я могу ответить — от Луки.

А.Пичугин:

— Но это просто — личное?

О.Фёдор:

— Да, это — личное, безусловно. Я бы, вот, с детьми, поскольку оно наиболее повествовательное, и там — и о Благовещении подробнее, и о Рождестве — и у Матфея, и у Луки, — я бы читал от Луки.

И, мне кажется, я... когда я советую человеку, присматривающемуся к Церкви, и только думающему входить в неё, я всегда советую читать Евангелие от Луки. Вот... это — да, Алексей совершенно прав — это моё.

М.Борисова:

— А какие-то апокрифы — полезны ли они? Ведь, собственно, о жизни Пресвятой Богородицы, непосредственно в Писании, почти ничего нет. И мы можем только черпать какие-то, по преданию, рассказы о том, как это всё происходило. Собственно говоря, и праздники Двунадесятые, посвящённые Матери Божией, тоже, в значительной степени, основаны на том, что сохранило Предание.

О.Фёдор:

— Но есть апокрифы, которые приняты и усвоены Церковью — это не апокрифы Священного Писания, а апокрифические рассказы о Пресвятой Богородице, которые воцерковлены святыми отцами. То есть, они встречаются у конкретных авторов, авторитет которых безусловен для нас. Их мы можем использовать, и, конечно, мы рассказываем детям, и сами признаём авторитет этих рассказов.

М.Борисова:

— И... насколько важно ощущение... вот... живости того, о чём рассказывается, собственно?

Для нас... ну... не знаю... мне трудно самой сформулировать... я, скорее, рискну процитировать одного, тоже очень близкого мне, знакомого священника. Он как-то признался: «Вообще, проблема демифологизации Христа, обострение Его переживания как Человека и Бога — более, чем актуальная тема. Потому, что здесь — сплошная драма, и никакого „Рождественского позитивчика“, а народу хочется „оттянуться“. Для меня самого, Рождество — действительно, какой-то странный праздник по диссонансу сути события и формы празднования».

Вот, у Вас есть такое ощущение своё, личное?

О.Фёдор:

— Ну, есть не только у меня, есть у всей Церкви проблема удержания баланса — о том, что мы должны помнить, и мы чтим Христа как Бога, и как Человека — как Сына Божия и как Сына Человеческого. И очень легко сорваться в такой монофизитский взгляд, и забыть, действительно, о Его Человечестве, Его страданиях, о Его боли, о том, что Он уставал, был голоден...

Я помню, как один автор пишет: «Представляете — буря, лодку швыряет... это как надо устать, по-человечески, чтобы заснуть на корме лодки, которую бьёт волна за волной?» То есть, вот эта усталость — всё это было, понимаете, всё это — есть в нашей памяти и в Евангелиях, об этом нельзя забывать.

Почему это важно? Потому, что... мы... как раз, в Рождество, мы же торжествуем Воплощение, да? «Слово стало плотью, и обитало между нами, полное благодати и истины...» — вот, по этой любви, Он стал таким, как мы, только кроме греха.

А.Пичугин:

— Меня... ну, это тоже моё какое-то личное впечатление... у нас не много времени осталось... но... мы очень много, в течение этого часа, говорили о том, что — вот, нельзя, вот, мы забываем, вот, излишне, вот, ещё что-то... Но Рождество грядущее — мы пока входим только в Рождественский пост, но, как и весь год, это всё пролетает очень быстро, и, вроде бы, он только начался, Великий пост — быстро пролетает, и Рождественский — так же быстро пройдёт, и придёт этот Праздник, замечательный Праздник.

Но, что такое тогда — радость от Праздника? И... может быть, пускай последние какие-то минуты этой программы будут посвящены, действительно, радости и веселью.

О.Фёдор:

— Если мы вспоминаем ветхозаветных праведников... я, обычно, когда думаю о Рождестве, вспоминаю слова из Книги Иова, когда он говорит о том, что «нету посредника между мною и Господом, который положит руку мою на меня и руку мою на Него». Это — такой образ судебного посредника, который был равен тем, кто судится. И знаком этого было то, что он кладёт руку на одно плечо, и на другое плечо.

И, вот, Христос, как раз — этот Посредник. И, поэтому, эти слова Иова — они воспринимаются, как пророчество — как пророчество ожидания. Если хотите, один богослов сказал: «... как постановка перед Богом проблемы...» — вот, так он это обозначил. «Если Ты хочешь нас спасти, нужен Посредник, Господи!» — вот, Он и приходит. Он — и как я, и как Бог. Он — и я, и Бог. Он — и Человек, и Бог. Поэтому, Он может положить руку, и, поэтому, мы можем восстановить связь с Богом.

И — дальше, мы можем вспомнить самое знаменитое пророчество Иова: «Я знаю, Искупитель мой жив, и Он восстановит из праха плоть мою, распадающуюся кожу мою, мои глаза, а не глаза другого, увидят Его». Это — пророчество о Воскресении во плоти, которое станет возможным после того, как во плоти придёт Бог на Землю. «Я знаю, Искупитель мой жив, Он уже есть!» — вот вера Иова.

И, вот, мы — дождались! Иов только прозревал пророчески, а мы — дождались, и вот — Он пришёл! И, ещё раз повторю, для меня самое главное — это то, что нет никакой причины к Его приходу, кроме Его любви ко мне лично. Нету!

М.Борисова:

— По поводу радости... Как-то наш, довольно частый гость на радио «Вера», протоиерей Андрей Лоргус сказал по поводу, как раз, Рождества, что — главное, что в нём нет избранности. Оно — не для православных, не для католиков, не для христиан, не для взрослых, не для детей — оно, вообще, для всех. В Рождестве ещё нет ничего, что требовало бы от человека определённого выбора. Это — дар всему человечеству. Эта радость — для всех. Хочешь — примешь, не хочешь — не примешь. Радость, которая от тебя не зависит!

То есть, готовиться, конечно, надо, чтобы её воспринять, но, даже если ты к ней не будешь готов, она, всё равно, придёт в мир!

А.Пичугин:

— Спасибо большое! Будем заканчивать нашу программу.

Напомню, что протоиерей Фёдор Бородин, настоятель храма Космы и Дамиана на Маросейке, был гостем программы «Светлый вечер».

Я — Алексей Пичугин...

М.Борисова:

— ... Марина Борисова.

А.Пичугин:

— Прощаемся, всего доброго!

О.Фёдор:

— Спасибо. До свидания!

М.Борисова:

— До свидания!

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА».

Другие программы

Богослужения вечера

Тексты богослужений праздничных и воскресных дней. Всенощное Бдение. 21 декабря (вечер 20 декабря) 2025г.

Вечер 20.12.25

Неде́ля 28-я по Пятидеся́тнице, святы́х отцо́в.

Прп. Пата́пия.

Глас 3.

ВСЕНО́ЩНОЕ БДЕ́НИЕ

Вели́кая Вече́рня

Диакон: Воста́ните!

Хор: Благослови́.

Иерей: Сла́ва Святе́й и Единосу́щней и Животворя́щей и Неразде́льней Тро́ице всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Священнослужители в алтаре:

Прииди́те, поклони́мся Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Христу́ Царе́ви на́шему Бо́гу.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Самому́ Христу́, Царе́ви и Бо́гу на́шему.

Прииди́те, поклони́мся и припаде́м Ему́.

Псало́м 103, предначина́тельный:

Хор: Благослови́, душе́ моя́, Го́спода./ Благослове́н еси́, Го́споди./ Го́споди, Бо́же мой, возвели́чился еси́ зело́./ Благослове́н еси́, Го́споди./ … / Вся прему́дростию сотвори́л еси́./ Сла́ва Ти, Го́споди, сотвори́вшему вся.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Вели́кая ектения́:

Диакон: Ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй. (На каждое прошение)

Диакон: О Свы́шнем ми́ре и спасе́нии душ на́ших, Го́споду помо́лимся.

О ми́ре всего́ ми́ра, благостоя́нии Святы́х Бо́жиих Церкве́й и соедине́нии всех, Го́споду помо́лимся.

О святе́м хра́ме сем и с ве́рою, благогове́нием и стра́хом Бо́жиим входя́щих в онь, Го́споду помо́лимся.

О вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем, Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, честне́м пресви́терстве, во Христе́ диа́констве, о всем при́чте и лю́дех, Го́споду помо́лимся.

О Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, Го́споду помо́лимся.

О гра́де сем (или: О ве́си сей), вся́ком гра́де, стране́ и ве́рою живу́щих в них, Го́споду помо́лимся.

О благорастворе́нии возду́хов, о изоби́лии плодо́в земны́х и вре́менех ми́рных, Го́споду помо́лимся.

О пла́вающих, путеше́ствующих, неду́гующих, стра́ждущих, плене́нных и о спасе́нии их. Го́споду помо́лимся.

О изба́витися нам от вся́кия ско́рби, гне́ва и ну́жды, Го́споду помо́лимся.

Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко подоба́ет Тебе́ вся́кая сла́ва честь и поклоне́ние, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Блаже́н муж:

Хор: Блаже́н муж, и́же не и́де на сове́т нечести́вых.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Я́ко весть Госпо́дь путь пра́ведных, и путь нечести́вых поги́бнет.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Рабо́тайте Го́сподеви со стра́хом и ра́дуйтеся Ему́ с тре́петом.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Блаже́ни вси наде́ющиися Нань.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

И ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Ектения́ ма́лая:

Диакон: Па́ки и па́ки ми́ром Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́ и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Твоя́ держа́ва, и Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Го́споди, воззва́х, глас 3:

Хор: Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя./ Услы́ши мя, Го́споди./ Го́споди, воззва́х к Тебе́, услы́ши мя:/ вонми́ гла́су моле́ния моего́,/ внегда́ воззва́ти ми к Тебе́.// Услы́ши мя, Го́споди.

Да испра́вится моли́тва моя́,/ я́ко кади́ло пред Тобо́ю,/ воздея́ние руку́ мое́ю/ – же́ртва вече́рняя.// Услы́ши мя, Го́споди.

Стихиры воскресные, глас 3:

На 10. Стих: Изведи́ из темни́цы ду́шу мою́,// испове́датися и́мени Твоему́.

Стихира: Твои́м Кресто́м, Христе́ Спа́се,/ сме́рти держа́ва разруши́ся,/ и диа́воля пре́лесть упраздни́ся,/ род же челове́ческий, ве́рою спаса́емый,// песнь Тебе́ всегда́ прино́сит.

Стих: Мене́ ждут пра́ведницы,// до́ндеже возда́си мне.

Стихира: Просвети́шася вся́ческая/ Воскресе́нием Твои́м, Го́споди,/ и рай па́ки отве́рзеся,/ вся же тварь восхваля́ющи Тя,// песнь Тебе́ всегда́ прино́сит.

На 8. Стих: Из глубины́ воззва́х к Тебе́, Го́споди,// Го́споди, услы́ши глас мой.

Стихира: Сла́влю Отца́ и Сы́на си́лу,/ и Свята́го Ду́ха пою́ власть,/ неразде́льное, несозда́нное Божество́,/ Тро́ицу Единосу́щную,// ца́рствующую в век ве́ка.

Стих: Да бу́дут у́ши Твои́// вне́млюще гла́су моле́ния моего́.

Стихира: Кресту́ Твоему́ честно́му покланя́емся, Христе́,/ и Воскресе́ние Твое́ пое́м и сла́вим.// Ра́ною бо Твое́ю мы вси исцеле́хом и́.

На 6. Стих: А́ще беззако́ния на́зриши, Го́споди, Го́споди, кто постои́т?// Я́ко у Тебе́ очище́ние есть.

Стихира: Пое́м Спа́са от Де́вы вопло́щшагося./ Нас бо ра́ди распя́тся,/ и в тре́тий день воскре́се,// да́руя нам ве́лию ми́лость.

Стих: И́мене ра́ди Твоего́ потерпе́х Тя, Го́споди, потерпе́ душа́ моя́ в сло́во Твое́,// упова́ душа́ моя́ на Го́спода.

Стихира: Су́щим во а́де сшед Христо́с благовести́:/ дерза́йте, глаго́ля, ны́не победи́х,/ Аз есмь Воскресе́ние, Аз вы возведу́,// разруши́в сме́ртная врата́.

На 4. Стих: От стра́жи у́тренния до но́щи, от стра́жи у́тренния,// да упова́ет Изра́иль на Го́спода.

Стихира: Недосто́йно стоя́ще в пречи́стом дому́ Твое́м,/ вече́рнюю песнь возсыла́ем,/ из глубины́ взыва́юще, Христе́ Бо́же:/ просвети́вый мир тридне́вным воскресе́нием Твои́м,// изми́ лю́ди Твоя́ от руки́ враго́в Твои́х, Человеколю́бче.

Стихиры прп. Патапия, глас 1, подобен: «Всехва́льнии му́ченицы…»:

Стих: Я́ко у Го́спода ми́лость, и мно́гое у Него́ избавле́ние,// и Той изба́вит Изра́иля от всех беззако́ний его́.

Стихира: О́тче Пата́пие,/ пло́ти стремле́ния воздержа́нием увяди́в разжже́ние,/ в пусты́ню всели́лся еси́,/ я́ко Или́я дре́вле,/ ум очища́я непреста́нными к Бо́гу моли́твами./ И ны́не моли́ дарова́ти душа́м на́шим// мир и ве́лию ми́лость.

На 2. Стих: Хвали́те Го́спода вси язы́цы,// похвали́те Его́ вси лю́дие.

Стихира: О́тче Пата́пие,/ лико́м по́стническим причи́слился еси́,/ безстра́стием украша́яся,/ и всели́лся еси́ во оби́телех преподо́бных,/ иде́же Свет незаходи́мый,/ иде́же есть дре́во жи́зни./ И ны́не моли́ дарова́ти душа́м на́шим// мир и ве́лию ми́лость.

Стих: Я́ко утверди́ся ми́лость Его́ на нас,// и и́стина Госпо́дня пребыва́ет во век.

Стихира: О́тче Пата́пие,/ свети́льник из Еги́пта возсия́л еси́,/ просвеща́я подсо́лнечную чуде́с светлостьми́,/ душетле́нных неду́г отгоня́я мрак,/ де́монов охужда́я тьму./ И ны́не моли́ Христа́/ дарова́ти душа́м на́шим// мир и ве́лию ми́лость.

Догматик, глас 3:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Догматик: Ка́ко не диви́мся/ Богому́жному Рождеству́ Твоему́, Пречестна́я?/ Искуше́ния бо му́жескаго не прие́мши, Всенепоро́чная,/ родила́ еси́ без Отца́ Сы́на пло́тию./ Пре́жде век от Отца́ рожде́ннаго без ма́тере,/ ника́коже претерпе́вшаго измене́ния,/ или́ смеше́ния, или́ разделе́ния,/ но обою́ существу́ сво́йство це́ло сохра́ншаго./ Те́мже, Ма́ти Де́во Влады́чице,/ Того́ моли́ спасти́ся душа́м,// правосла́вно Богоро́дицу испове́дающих Тя.

Вход с кади́лом:

Диакон: Прему́дрость, про́сти.

Све́те Ти́хий:

Хор: Све́те Ти́хий святы́я сла́вы Безсме́ртнаго Отца́ Небе́снаго, Свята́го, Блаже́ннаго, Иису́се Христе́! Прише́дше на за́пад со́лнца, ви́девше свет вече́рний, пое́м Отца́, Сы́на и Свята́го Ду́ха, Бо́га. Досто́ин еси́ во вся времена́ пет бы́ти гла́сы преподо́бными, Сы́не Бо́жий, живо́т дая́й; те́мже мир Тя сла́вит.

Диакон: Во́нмем.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Проки́мен воскре́сный, глас 6:

Диакон: Прему́дрость во́нмем. Проки́мен, глас шесты́й: Госпо́дь воцари́ся, в ле́поту облече́ся.

Хор: Госпо́дь воцари́ся, в ле́поту облече́ся. (На каждый стих)

Диакон: Облече́ся Госпо́дь в си́лу, и препоя́сася.

Стих 2: И́бо утверди́ вселе́нную, я́же не подви́жится.

Стих 3: До́му Твоему́ подоба́ет святы́ня, Го́споди, в долготу́ дний.

Диакон: Госпо́дь воцари́ся.

Хор: В ле́поту облече́ся.

Ектения́ сугу́бая:

Диакон: Рцем вси от всея́ души́, и от всего́ помышле́ния на́шего рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Го́споди Вседержи́телю, Бо́же оте́ц на́ших, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Поми́луй нас, Бо́же, по вели́цей ми́лости Твое́й, мо́лим Ти ся, услы́ши и поми́луй.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды, на каждое прошение)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и Отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о Господи́не на́шем Высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к, и всей во Христе́ бра́тии на́шей.

Еще́ мо́лимся о Богохрани́мей стране́ на́шей, власте́х и во́инстве ея́, да ти́хое и безмо́лвное житие́ поживе́м во вся́ком благоче́стии и чистоте́.

Еще́ мо́лимся о блаже́нных и приснопа́мятных созда́телех свята́го хра́ма сего́, и о всех преждепочи́вших отце́х и бра́тиях, зде лежа́щих и повсю́ду, правосла́вных.

Еще́ мо́лимся о ми́лости, жи́зни, ми́ре, здра́вии, спасе́нии, посеще́нии, проще́нии и оставле́нии грехо́в рабо́в Бо́жиих настоя́теля, бра́тии и прихо́жан свята́го хра́ма сего́.

Еще́ мо́лимся о плодонося́щих и доброде́ющих во святе́м и всечестне́м хра́ме сем, тружда́ющихся, пою́щих и предстоя́щих лю́дех, ожида́ющих от Тебе́ вели́кия и бога́тыя ми́лости.

Иерей: Я́ко Ми́лостив и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Сподо́би, Го́споди:

Хор: Сподо́би, Го́споди, в ве́чер сей без греха́ сохрани́тися нам. Благослове́н еси́, Го́споди, Бо́же оте́ц на́ших, и хва́льно и просла́влено и́мя Твое́ во ве́ки. Ами́нь.

Бу́ди, Го́споди, ми́лость Твоя́ на нас, я́коже упова́хом на Тя. Благослове́н еси́, Го́споди, научи́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Влады́ко, вразуми́ мя оправда́нием Твои́м. Благослове́н еси́, Святы́й, просвети́ мя оправда́нии Твои́ми.

Го́споди, ми́лость Твоя́ во век, дел руку́ Твое́ю не пре́зри. Тебе́ подоба́ет хвала́, Тебе́ подоба́ет пе́ние, Тебе́ сла́ва подоба́ет. Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Ектения́ проси́тельная:

Диакон: Испо́лним вече́рнюю моли́тву на́шу Го́сподеви.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Заступи́, спаси́, поми́луй и сохрани́ нас, Бо́же, Твое́ю благода́тию.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Диакон: Ве́чера всего́ соверше́нна, свя́та, ми́рна и безгре́шна у Го́спода про́сим.

Хор: Пода́й, Го́споди. (На каждое прошение)

Диакон: А́нгела ми́рна, ве́рна наста́вника, храни́теля душ и теле́с на́ших, у Го́спода про́сим.

Проще́ния и оставле́ния грехо́в и прегреше́ний на́ших у Го́спода про́сим.

До́брых и поле́зных душа́м на́шим и ми́ра ми́рови у Го́спода про́сим.

Про́чее вре́мя живота́ на́шего в ми́ре и покая́нии сконча́ти у Го́спода про́сим.

Христиа́нския кончи́ны живота́ на́шего, безболе́знены, непосты́дны, ми́рны и до́браго отве́та на Стра́шнем Суди́щи Христо́ве про́сим.

Пресвяту́ю, Пречи́стую, Преблагослове́нную, Сла́вную Влады́чицу на́шу Богоро́дицу и Присноде́ву Мари́ю, со все́ми святы́ми помяну́вше, са́ми себе́, и друг дру́га, и весь живо́т наш Христу́ Бо́гу предади́м.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Я́ко Благ и Человеколю́бец Бог еси́ и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Бу́ди держа́ва Ца́рствия Твоего́ благослове́на и препросла́влена. Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Лития́: (В приходской практике может опускаться)

Поется стихира храма [1] , затем:

Богородичные стихиры Павла Аморрейского, глас 7, подобен: «Днесь бдит Иу́да…»:

Стихира: Ми́лостива, благопребы́тна мне, Де́во,/ и благопослу́шна яви́ся призыва́ющу Боже́ственную Твою́ благода́ть/ во всех вои́стинну случа́ющих ми ся:/ всю бо наде́жду души́ моея́ возложи́х к Тебе́,/ и во всех упова́ю на Боже́ственный про́мысл Твой,/ Ты и бу́дущия мя сла́вы,// и живота́ Боже́ственнаго сподо́би.

Стихира: У́глие во мне, Богоро́дице, страсте́й мои́х возгоре́шася,/ от гне́ва же и я́рости,/ от пия́нства и блуда́,/ от сребролю́бия и же́стости се́рдца,/ умерщвле́ния лю́таго,/ от уны́ния и смуще́ния,/ от тщесла́вия же и попра́ния со́вестнаго,// от ни́хже изба́ви ду́шу мою́, молю́ся, Влады́чице, и спаси́ мя.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Стихира: Вси чи́стою со́вестию Богоро́дице припаде́м,/ вопию́ще непреста́нно от среды́ серде́чныя:/ Влады́чице Свята́я, спаси́ всех от гне́ва и озлобле́ния, бед и паде́жей:/ я́ко Тебе́ стяжа́хом сте́ну, и утвержде́ние,// Тобо́ю спаса́еми под кров Твой притека́юще.

Диакон: Спаси́, Бо́же, лю́ди Твоя́ и благослови́ достоя́ние Твое́, посети́ мир Твой ми́лостию и щедро́тами, возвы́си рог христиа́н правосла́вных и низпосли́ на ны ми́лости Твоя́ бога́тыя, моли́твами всепречи́стыя Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Креста́, предста́тельствы честны́х Небе́сных Сил безпло́тных, честна́го, сла́внаго проро́ка, Предте́чи и Крести́теля Иоа́нна, святы́х сла́вных и всехва́льных Апо́стол, и́же во святы́х оте́ц на́ших и вселе́нских вели́ких учи́телей и святи́телей, Васи́лия Вели́каго, Григо́рия Богосло́ва и Иоа́нна Златоу́стаго, и́же во святы́х отца́ на́шего Никола́я, архиепи́скопа Мирлики́йскаго, чудотво́рца, святы́х равноапо́стольных Мефо́дия и Кири́лла, учи́телей слове́нских, святы́х равноапо́стольных вели́каго кня́зя Влади́мира и вели́кия княги́ни О́льги, и́же во святы́х оте́ц на́ших: святи́теля Михаи́ла, пе́рвого митрополи́та Ки́евскаго, первосвяти́телей Моско́вских и всея́ Руси́: Петра́, Алекси́я, Ио́ны, Мака́рия, Фили́ппа, И́ова, Ермоге́на и Ти́хона, митрополи́тов Моско́вских Филаре́та, Инноке́нтия и Мака́рия. Святы́х, сла́вных и добропобе́дных му́чеников, новому́чеников и испове́дников Це́ркве Ру́сския: Влади́мира, митрополи́та Ки́евскаго, Вениами́на, митрополи́та Петрогра́дского, Петра́, митрополи́та Крути́цкаго, Иларио́на, архиепи́скопа Вере́йскаго, святы́х ца́рственных страстоте́рпцев, преподобному́чениц вели́кия княги́ни Елисаве́ты и и́нокини Варва́ры, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших, преподо́бных оте́ц ста́рцев О́птинских, святы́х пра́ведных Иоа́нна Кроншта́дтскаго и Алекси́я Моско́вскаго, святы́х блаже́нных Ксе́нии Петербу́ржския и Матро́ны Моско́вския, святы́х и пра́ведных богооте́ц Иоаки́ма и А́нны (и свята́го имяре́к, егоже есть храм и егоже есть день), и всех святы́х. Мо́лим Тя, многоми́лостиве Го́споди, услы́ши нас, гре́шных, моля́щихся Тебе́, и поми́луй нас.

Хор: Го́споди, поми́луй. (40 раз)

Диакон: Еще́ мо́лимся о Вели́ком Господи́не и отце́ на́шем Святе́йшем Патриа́рхе Кири́лле, и о господи́не на́шем высокопреосвяще́ннейшем митрополи́те (или: архиепи́скопе, или: Преосвяще́ннейшем епи́скопе) имяре́к и о всем во Христе́ бра́тстве на́шем, и о вся́кой души́ христиа́нстей, скорбя́щей же и озло́бленней, ми́лости Бо́жия и по́мощи тре́бующей; о покрове́нии гра́да сего́, и живу́щих в нем, о ми́ре, и состоя́нии всего́ ми́ра; о благостоя́нии святы́х Бо́жиих церкве́й; о спасе́нии и по́мощи со тща́нием и стра́хом Бо́жиим тружда́ющихся и служа́щих оте́ц и бра́тий на́ших; о оста́вльшихся и во отше́ствии су́щих; о исцеле́нии в не́мощех лежа́щих; о успе́нии, осла́бе, блаже́нней па́мяти и о оставле́нии грехо́в всех преждеотше́дших оте́ц и бра́тий на́ших, зде лежа́щих и повсю́ду правосла́вных; о избавле́нии плене́нных, и о бра́тиях на́ших во слу́жбах су́щих, и о всех служа́щих и служи́вших во святе́м хра́ме сем рцем.

Хор: Го́споди, поми́луй. (50 раз)

Диакон: Еще́ мо́лимся о е́же сохрани́тися гра́ду сему́, и свято́му хра́му сему́, и вся́кому гра́ду и стране́, от гла́да, губи́тельства, тру́са, пото́па, огня́, меча́, наше́ствия иноплеме́нников и междоусо́бныя бра́ни; о е́же ми́лостиву и благоуве́тливу бы́ти благо́му и человеколюби́вому Бо́гу на́шему, отврати́ти вся́кий гнев на ны дви́жимый, и изба́вити ны от належа́щаго и пра́веднаго Своего́ преще́ния и поми́ловати ны.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Диакон: Еще́ мо́лимся и о е́же услы́шати Го́споду Бо́гу глас моле́ния нас, гре́шных, и поми́ловати нас.

Хор: Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Иерей: Услы́ши ны, Бо́же, Спаси́телю наш, упова́ние всех конце́в земли́ и су́щих в мо́ри дале́че, и ми́лостив, ми́лостив бу́ди, Влады́ко, о гресе́х на́ших, и поми́луй ны. Ми́лостив бо и человеколю́бец Бог еси́, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, Отцу́, и Сы́ну, и Свято́му Ду́ху, ны́не и при́сно, и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Иерей: Мир всем.

Хор: И ду́хови твоему́.

Диакон: Главы́ на́ша Го́сподеви прикло́ним.

Хор: Тебе́, Го́споди.

Иерей: Влады́ко многоми́лостиве, Го́споди Иису́се Христе́, Бо́же наш, моли́твами всепречи́стыя Влады́чицы на́шея Богоро́дицы и Присноде́вы Мари́и, си́лою Честна́го и Животворя́щаго Креста́, предста́тельствы честны́х Небе́сных Сил безпло́тных, честна́го, сла́внаго проро́ка, Предте́чи и Крести́теля Иоа́нна, святы́х сла́вных и всехва́льных Апо́стол, и́же во святы́х оте́ц на́ших и вселе́нских вели́ких учи́телей и святи́телей, Васи́лия Вели́каго, Григо́рия Богосло́ва и Иоа́нна Златоу́стаго, и́же во святы́х отца́ на́шего Никола́я, архиепи́скопа Мирлики́йскаго, чудотво́рца, святы́х равноапо́стольных Мефо́дия и Кири́лла, учи́телей слове́нских, святы́х равноапо́стольных вели́каго кня́зя Влади́мира и вели́кия княги́ни О́льги, и́же во святы́х оте́ц на́ших: святи́теля Михаи́ла, пе́рвого митрополи́та Ки́евскаго, первосвяти́телей Моско́вских и всея́ Руси́: Петра́, Алекси́я, Ио́ны, Мака́рия, Фили́ппа, И́ова, Ермоге́на и Ти́хона, митрополи́тов Моско́вских Филаре́та, Инноке́нтия и Мака́рия. Святы́х, сла́вных и добропобе́дных му́чеников, новому́чеников и испове́дников Це́ркве Ру́сския: Влади́мира, митрополи́та Ки́евскаго, Вениами́на, митрополи́та Петрогра́дского, Петра́, митрополи́та Крути́цкаго, Иларио́на, архиепи́скопа Вере́йскаго, святы́х ца́рственных страстоте́рпцев, преподобному́чениц вели́кия княги́ни Елисаве́ты и и́нокини Варва́ры, преподо́бных и богоно́сных оте́ц на́ших, преподо́бных оте́ц ста́рцев О́птинских, святы́х пра́ведных Иоа́нна Кроншта́дтскаго и Алекси́я Моско́вскаго, святы́х блаже́нных Ксе́нии Петербу́ржския и Матро́ны Моско́вския, святы́х и пра́ведных богооте́ц Иоаки́ма и А́нны (и свята́го имяре́к, егоже есть храм и егоже есть день) и всех святы́х. благоприя́тну сотвори́ моли́тву на́шу, да́руй нам оставле́ние прегреше́ний на́ших, покры́й нас кро́вом крилу́ Твое́ю, отжени́ от нас вся́каго врага́ и супоста́та, умири́ на́шу жизнь. Го́споди, поми́луй нас и мир Твой, и спаси́ ду́ши на́ша, я́ко благ и человеколю́бец.

Хор: Ами́нь.

Стихи́ры на стихо́вне:

Стихиры воскресные, глас 3:

Стихира: Стра́стию Твое́ю, Христе́,/ омрачи́вый со́лнце/ и све́том Твоего́ Воскресе́ния,/ просвети́вый вся́ческая,// приими́ на́шу вече́рнюю песнь, Человеколю́бче.

Стих: Госпо́дь воцари́ся,// в ле́поту облече́ся.

Стихира: Живоприе́мное Твое́ воста́ние, Го́споди,/ вселе́нную всю просвети́,/ и Твое́ созда́ние истле́вшее призва́./ Те́мже кля́твы Ада́мовы изме́ншеся, вопие́м:// Всеси́льне Го́споди, сла́ва Тебе́.

Стих: И́бо утверди́ вселе́нную,// я́же не подви́жится.

Стихира: Бог сый неизме́нен,/ пло́тию стражда́ измени́лся еси́,/ Его́же тварь не терпя́щи ви́сяща зре́ти,/ стра́хом прекланя́шеся,/ и стеня́щи пое́т Твое́ долготерпе́ние:/ соше́д же во ад, тридне́вен воскре́сл еси́,// жизнь да́руя ми́рови, и ве́лию ми́лость.

Стих: До́му Твоему́ подоба́ет святы́ня,// Го́споди, в долготу́ дний.

Стихира: Да род наш от сме́рти, Христе́, изба́виши,/ смерть претепе́л еси́:/ и тридне́вен из ме́ртвых воскре́с,/ с Собо́ю воскреси́л еси́,/ и́же Тя Бо́га позна́вших:/ и мир просвети́л еси́.// Го́споди, сла́ва Тебе́.

Богородичен воскресный, глас 3:

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Стихира: Без се́мене от Боже́ственнаго Ду́ха,/ во́лею же О́тчею зачала́ еси́ Сы́на Бо́жия,/ от Отца́ без ма́тере пре́жде век су́ща:/ нас же ра́ди, из Тебе́ без отца́ бы́вша,/ пло́тию родила́ еси́,/ и Младе́нца млеко́м пита́ла еси́./ Те́мже не преста́й моли́ти,// изба́витися от бед душа́м на́шим.

Моли́тва свято́го Симео́на Богоприи́мца:

Хор: Ны́не отпуща́еши раба́ Твоего́, Влады́ко,/ по глаго́лу Твоему́, с ми́ром;/ я́ко ви́деста о́чи мои́ спасе́ние Твое́,/ е́же еси́ угото́вал пред лице́м всех люде́й,/ свет во открове́ние язы́ков,// и сла́ву люде́й Твои́х Изра́иля.

Трисвято́е по О́тче наш:

Чтец: Святы́й Бо́же, Святы́й Кре́пкий, Святы́й Безсме́ртный, поми́луй нас. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Пресвята́я Тро́ице, поми́луй нас; Го́споди, очи́сти грехи́ на́ша; Влады́ко, прости́ беззако́ния на́ша; Святы́й, посети́ и исцели́ не́мощи на́ша, и́мене Твоего́ ра́ди.

Го́споди, поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

О́тче наш, И́же еси́ на Небесе́х, да святи́тся и́мя Твое́, да прии́дет Ца́рствие Твое́, да бу́дет во́ля Твоя́, я́ко на Небеси́ и на земли́. Хлеб наш насу́щный даждь нам днесь; и оста́ви нам до́лги на́ша, я́коже и мы оставля́ем должнико́м на́шим; и не введи́ нас во искуше́ние, но изба́ви нас от лука́ваго.

Иерей: Я́ко Твое́ есть Ца́рство и си́ла и сла́ва, Отца́ и Сы́на и Свята́го Ду́ха, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

Тропа́рь, глас 4:

Хор: Богоро́дице Де́во, ра́дуйся,/ Благода́тная Мари́е, Госпо́дь с Тобо́ю:/ благослове́на Ты в жена́х/ и благослове́н Плод чре́ва Твоего́,// я́ко Спа́са родила́ еси́ душ на́ших. (Трижды)

Благослове́ние хле́бов:

Диакон: Го́споду помо́лимся.

Хор: Го́споди, поми́луй.

Иерей: Го́споди Иису́се Христе́ Бо́же наш, благослови́вый пять хле́бов и пять ты́сящ насы́тивый, Сам благослови́ и хле́бы сия́, пшени́цу, вино́ и еле́й; и умно́жи сия́ во гра́де сем и во всем ми́ре Твое́м; и вкуша́ющия от них ве́рныя освяти́. Я́ко Ты еси́ благословля́яй и освяща́яй вся́ческая, Христе́ Бо́же наш, и Тебе́ сла́ву возсыла́ем, со Безнача́льным Твои́м Отце́м, и Всесвяты́м, и Благи́м, и Животворя́щим Твои́м Ду́хом, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь. Бу́ди И́мя Госпо́дне благослове́но от ны́не и до ве́ка. (Трижды)

Псало́м 33:

Иерей: Благослове́ние Госпо́дне на вас, Того́ благода́тию и человеколю́бием, всегда́, ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в.

Хор: Ами́нь.

У́треня

Шестопса́лмие:

Хор: Сла́ва в вы́шних Бо́гу, и на земли́ мир, в челове́цех благоволе́ние. (Трижды)

Го́споди, устне́ мои́ отве́рзеши, и уста́ моя́ возвестя́т хвалу́ Твою́. (Дважды)

Псало́м 3:

Чтец: Го́споди, что ся умно́жиша стужа́ющии ми? Мно́зи востаю́т на мя, мно́зи глаго́лют души́ мое́й: несть спасе́ния ему́ в Бо́зе его́. Ты же, Го́споди, Засту́пник мой еси́, сла́ва моя́ и вознося́й главу́ мою́. Гла́сом мои́м ко Го́споду воззва́х, и услы́ша мя от горы́ святы́я Своея́. Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя. Не убою́ся от тем люде́й, о́крест напа́дающих на мя. Воскресни́, Го́споди, спаси́ мя, Бо́же мой, я́ко Ты порази́л еси́ вся вражду́ющия ми всу́е: зу́бы гре́шников сокруши́л еси́. Госпо́дне есть спасе́ние, и на лю́дех Твои́х благослове́ние Твое́.

Аз усну́х, и спах, воста́х, я́ко Госпо́дь засту́пит мя.

Псало́м 37:

Го́споди, да не я́ростию Твое́ю обличи́ши мене́, ниже́ гне́вом Твои́м нака́жеши мене́. Я́ко стре́лы Твоя́ унзо́ша во мне, и утверди́л еси́ на мне ру́ку Твою́. Несть исцеле́ния в пло́ти мое́й от лица́ гне́ва Твоего́, несть ми́ра в косте́х мои́х от лица́ грех мои́х. Я́ко беззако́ния моя́ превзыдо́ша главу́ мою́, я́ко бре́мя тя́жкое отяготе́ша на мне. Возсмерде́ша и согни́ша ра́ны моя́ от лица́ безу́мия моего́. Пострада́х и сляко́хся до конца́, весь день се́туя хожда́х. Я́ко ля́двия моя́ напо́лнишася поруга́ний, и несть исцеле́ния в пло́ти мое́й. Озло́блен бых и смири́хся до зела́, рыка́х от воздыха́ния се́рдца моего́. Го́споди, пред Тобо́ю все жела́ние мое́ и воздыха́ние мое́ от Тебе́ не утаи́ся. Се́рдце мое́ смяте́ся, оста́ви мя си́ла моя́, и свет о́чию мое́ю, и той несть со мно́ю. Дру́зи мои́ и и́скреннии мои́ пря́мо мне прибли́жишася и ста́ша, и бли́жнии мои́ отдале́че мене́ ста́ша и нужда́хуся и́щущии ду́шу мою́, и и́щущии зла́я мне глаго́лаху су́етная и льсти́вным весь день поуча́хуся. Аз же я́ко глух не слы́шах и я́ко нем не отверза́яй уст свои́х. И бых я́ко челове́к не слы́шай и не имы́й во усте́х свои́х обличе́ния. Я́ко на Тя, Го́споди, упова́х, Ты услы́шиши, Го́споди Бо́же мой. Я́ко рех: да не когда́ пора́дуют ми ся врази́ мои́: и внегда́ подвижа́тися нога́м мои́м, на мя велере́чеваша. Я́ко аз на ра́ны гото́в, и боле́знь моя́ предо мно́ю есть вы́ну. Я́ко беззако́ние мое́ аз возвещу́ и попеку́ся о гресе́ мое́м. Врази́ же мои́ живу́т и укрепи́шася па́че мене́, и умно́жишася ненави́дящии мя без пра́вды. Воздаю́щии ми зла́я возблага́я оболга́ху мя, зане́ гоня́х благосты́ню. Не оста́ви мене́, Го́споди Бо́же мой, не отступи́ от мене́. Вонми́ в по́мощь мою́, Го́споди спасе́ния моего́.

Не оста́ви мене́, Го́споди Бо́же мой, не отступи́ от мене́. Вонми́ в по́мощь мою́, Го́споди спасе́ния моего́.

Псало́м 62:

Бо́же, Бо́же мой, к Тебе́ у́тренюю, возжада́ Тебе́ душа́ моя́, коль мно́жицею Тебе́ плоть моя́, в земли́ пу́сте и непрохо́дне, и безво́дне. Та́ко во святе́м яви́хся Тебе́, ви́дети си́лу Твою́ и сла́ву Твою́. Я́ко лу́чши ми́лость Твоя́ па́че живо́т, устне́ мои́ похвали́те Тя. Та́ко благословлю́ Тя в животе́ мое́м, о и́мени Твое́м воздежу́ ру́це мои́. Я́ко от ту́ка и ма́сти да испо́лнится душа́ моя́, и устна́ма ра́дости восхва́лят Тя уста́ моя́. А́ще помина́х Тя на посте́ли мое́й, на у́тренних поуча́хся в Тя. Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся. Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́. Ти́и же всу́е иска́ша ду́шу мою́, вни́дут в преиспо́дняя земли́, предадя́тся в ру́ки ору́жия, ча́сти ли́совом бу́дут. Царь же возвесели́тся о Бо́зе, похва́лится всяк клены́йся Им, я́ко загради́шася уста́ глаго́лющих непра́ведная.

На у́тренних поуча́хся в Тя. Я́ко был еси́ Помо́щник мой, и в кро́ве крилу́ Твое́ю возра́дуюся. Прильпе́ душа́ моя́ по Тебе́, мене́ же прия́т десни́ца Твоя́.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

Го́споди поми́луй. (Трижды)

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Псало́м 87:

Го́споди Бо́же спасе́ния моего́, во дни воззва́х, и в нощи́ пред Тобо́ю. Да вни́дет пред Тя моли́тва моя́: приклони́ у́хо Твое́ к моле́нию моему́, я́ко испо́лнися зол душа́ моя́, и живо́т мой а́ду прибли́жися. Привмене́н бых с низходя́щими в ров, бых я́ко челове́к без по́мощи, в ме́ртвых свобо́дь, я́ко я́звеннии спя́щии во гро́бе, и́хже не помяну́л еси́ ктому́, и ти́и от руки́ Твоея́ отринове́ни бы́ша. Положи́ша мя в ро́ве преиспо́днем, в те́мных и се́ни сме́ртней. На мне утверди́ся я́рость Твоя́, и вся во́лны Твоя́ наве́л еси́ на мя. Уда́лил еси́ зна́емых мои́х от мене́, положи́ша мя ме́рзость себе́: пре́дан бых и не исхожда́х. О́чи мои́ изнемого́сте от нищеты́, воззва́х к Тебе́, Го́споди, весь день, возде́х к Тебе́ ру́це мои́. Еда́ ме́ртвыми твори́ши чудеса́? Или́ вра́чеве воскреся́т, и испове́дятся Тебе́? Еда́ пове́сть кто во гро́бе ми́лость Твою́, и и́стину Твою́ в поги́бели? Еда́ позна́на бу́дут во тьме чудеса́ Твоя́, и пра́вда Твоя́ в земли́ забве́нней? И аз к Тебе́, Го́споди, воззва́х и у́тро моли́тва моя́ предвари́т Тя. Вску́ю, Го́споди, отре́еши ду́шу мою́, отвраща́еши лице́ Твое́ от мене́? Нищ есмь аз, и в труде́х от ю́ности моея́; возне́с же ся, смири́хся, и изнемого́х. На мне преидо́ша гне́ви Твои́, устраше́ния Твоя́ возмути́ша мя, обыдо́ша мя я́ко вода́, весь день одержа́ша мя вку́пе. Уда́лил еси́ от мене́ дру́га и и́скренняго, и зна́емых мои́х от страсте́й.

Го́споди Бо́же спасе́ния моего́, во дни воззва́х, и в нощи́ пред Тобо́ю. Да вни́дет пред Тя моли́тва моя́: приклони́ у́хо Твое́ к моле́нию моему́.

Псало́м 102:

Благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и вся вну́тренняя моя́ и́мя свя́тое Его́. Благослови́, душе́ моя́, Го́спода, и не забыва́й всех воздая́ний Его́, очища́ющаго вся беззако́ния твоя́, исцеля́ющаго вся неду́ги твоя́, избавля́ющаго от истле́ния живо́т твой, венча́ющаго тя ми́лостию и щедро́тами, исполня́ющаго во благи́х жела́ние твое́: обнови́тся я́ко о́рля ю́ность твоя́. Творя́й ми́лостыни Госпо́дь, и судьбу́ всем оби́димым. Сказа́ пути́ Своя́ Моисе́ови, сыново́м Изра́илевым хоте́ния Своя́: Щедр и Ми́лостив Госпо́дь, Долготерпели́в и Многоми́лостив. Не до конца́ прогне́вается, ниже́ в век вражду́ет, не по беззако́нием на́шим сотвори́л есть нам, ниже́ по грехо́м на́шим возда́л есть нам. Я́ко по высоте́ небе́сней от земли́, утверди́л есть Госпо́дь ми́лость Свою́ на боя́щихся Его́. Ели́ко отстоя́т восто́цы от за́пад, уда́лил есть от нас беззако́ния на́ша. Я́коже ще́дрит оте́ц сы́ны, уще́дри Госпо́дь боя́щихся Его́. Я́ко Той позна́ созда́ние на́ше, помяну́, я́ко персть есмы́. Челове́к, я́ко трава́ дни́е его́, я́ко цвет се́льный, та́ко оцвете́т, я́ко дух про́йде в нем, и не бу́дет, и не позна́ет ктому́ ме́ста своего́. Ми́лость же Госпо́дня от ве́ка и до ве́ка на боя́щихся Его́, и пра́вда Его́ на сыне́х сыно́в, храня́щих заве́т Его́, и по́мнящих за́поведи Его́ твори́ти я́. Госпо́дь на Небеси́ угото́ва Престо́л Свой, и Ца́рство Его́ все́ми облада́ет. Благослови́те Го́спода вси А́нгели Его́, си́льнии кре́постию, творя́щии сло́во Его́, услы́шати глас слове́с Его́. Благослови́те Го́спода вся Си́лы Его́, слуги́ Его́, творя́щии во́лю Его́. Благослови́те Го́спода вся дела́ Его́, на вся́ком ме́сте влады́чествия Его́, благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

На вся́ком ме́сте влады́чествия Его́, благослови́, душе́ моя́, Го́спода.

Псало́м 142:

Го́споди, услы́ши моли́тву мою́, внуши́ моле́ние мое́ во и́стине Твое́й, услы́ши мя в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м, я́ко не оправди́тся пред Тобо́ю всяк живы́й. Я́ко погна́ враг ду́шу мою́, смири́л есть в зе́млю живо́т мой, посади́л мя есть в те́мных, я́ко ме́ртвыя ве́ка. И уны́ во мне дух мой, во мне смяте́ся се́рдце мое́. Помяну́х дни дре́вния, поучи́хся во всех де́лех Твои́х, в творе́ниих руку́ Твое́ю поуча́хся. Возде́х к Тебе́ ру́це мои́, душа́ моя́, я́ко земля́ безво́дная Тебе́. Ско́ро услы́ши мя, Го́споди, исчезе́ дух мой, не отврати́ лица́ Твоего́ от мене́, и уподо́блюся низходя́щим в ров. Слы́шану сотвори́ мне зау́тра ми́лость Твою́, я́ко на Тя упова́х. Скажи́ мне, Го́споди, путь во́ньже пойду́, я́ко к Тебе́ взях ду́шу мою́. Изми́ мя от враг мои́х, Го́споди, к Тебе́ прибего́х. Научи́ мя твори́ти во́лю Твою́, я́ко Ты еси́ Бог мой. Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву. И́мене Твоего́ ра́ди, Го́споди, живи́ши мя, пра́вдою Твое́ю изведе́ши от печа́ли ду́шу мою́. И ми́лостию Твое́ю потреби́ши враги́ моя́ и погуби́ши вся стужа́ющия души́ мое́й, я́ко аз раб Твой есмь.

Услы́ши мя, Го́споди, в пра́вде Твое́й и не вни́ди в суд с рабо́м Твои́м.

Дух Твой Благи́й наста́вит мя на зе́млю пра́ву.

Сла́ва Отцу́ и Сы́ну и Свято́му Ду́ху и ны́не и при́сно и во ве́ки веко́в. Ами́нь.

Аллилу́иа, аллилу́иа, аллилу́иа, сла́ва Тебе́ Бо́же. (Трижды)

После Шестопсалмия