Федор Сухов

...Недавно мой друг, спасающий старые книги и целые домашние библиотеки, от которых в нынешнюю цифровую эпоху нередко избавляются как от строительного мусора, протянул поэтический сборник середины 1980-х годов: «Ты не знаешь такого автора? Хороший человек и хороший поэт, по-моему».

В тот день — ни ему, ни мне — имя и фамилия стихотворца ничего не сказали.

Теперь я знаю многое: Федор Сухов — из старообрядческой семьи, прошёл всю Великую Отечественную войну, в годы которой впервые и напечатался. В послевоенные времена закончил Литературный институт, издал двадцать пять сборников стихотворений, один крепче другого.

В поэзии наследовал Сергею Есенину и Николаю Клюеву.

В конце 1970-х он стал всё чаще приходить в храм и написал свою главную книгу о войне под названием «Ивница». Отошёл к Господу в начале 1992-го года.

Похоронен Федор Сухов в своём родном селе Красный Осёлок Нижегородской области, где — при местной библиотеке — открыт небольшой музей его имени.

Родные поэта бережно занимаются его литературным наследием.

И скажу ещё, пользуясь случаем, что престарелый Федор Григорьевич однажды попал со своим авторским чтением на документальный экран: попробуйте набрать его имя в поисковике популярного видеохостинга...

Вскипает степь кузнечиковым звоном,

Шуршит до хруста высохшей травой,

А я лежу в томлении безмолвном,

Уткнув себя в копёшку головой.

Восходит месяц, выкруглясь багряно,

Застыли недвижимо облака,

В объятьях низкорослого бурьяна

Ворочается сонная река.

Степная невеликая речушка,

Наверное, учуяла она,

Какое я испытываю чувство,

Когда кругом ликует тишина.

...Томит меня и днями и ночами,

Но всё-таки я жду такого дня,

Когда взыграю буйными ручьями,

Серебряно, малиново звеня.

А если не взыграю я, а если

Паду на землю тихою росой,

Быть может, дуб мой, сверстник мой, ровесник,

Меня помянет горестной слезой.

И осенит листвой своей суровой

На журавлиной утренней заре

Противное и небу, и земле.

Федор Сухов, «Вскипает степь кузнечиковым звоном...»

Кажется, теперь уже и не пишут почти подобных портретов — полевых, лесных, загородных дней. Духовных, я замечу портретов буден наших...

А как же хорошо, друзья, что они остаются в стихах, наследующих славной традиции, обозначенной не только названными именами Есенина и Клюева, но и букетом иных имён: от Сергея Клычкова и Александра Твардовского до Николая Рубцова и Алексея Решетова.

В том числе вспомним имя и Федора Сухова.

Я закончу программу финалом одной чудесной суховской баллады, пронизанной авторскими пожеланиями и надеждами...

...Пусть древнее великолепие
Красуется в волжской воде
И наподобие лебедя
К моей подплывёт лебеде.

Ударит в серебряный колокол,
Рассыплет малиновый звон.
Чтоб чья-то высокая горенка
Земной положила поклон.

Чтоб просветлела, разведрилась
Скорбящая чья-то душа,
Воспряло продрогшее дерево,
Из гиблого вышло дождя.

Раскинулась широколиственно
Его красота, доброта,
Чтоб только великая истина
Мои обжигала уста.

Федор Сухов, из стихотворения «Бреду к Желтоводской обители...»