У нас в гостях был настоятель храма Трех святителей в Раменках, отец 10 детей протоиерей Александр Никольский.
Мы говорили о христианском взгляде на мужскую и женскую природы, противоречит ли это взглядам современного общества и что означают слова апостола Павла, что во Христе все одно и нет ни мужского пола ни женского.
А. Ананьев
– Добрый вечер, дорогие друзья. В очередной раз за семейным столом в студии радио «Вера» вас приветствует Алла Митрофанова...
А. Митрофанова
– Александр Ананьев.
А. Ананьев
– И наш дорогой гость сегодня за нашим семейным столом, настоятель храма Трех святителей в Раменках, блестящий собеседник, протоиерей Александр Никольский. Добрый вечер, отец Александр.
Протоиерей Александр
– Добрый вечер.
А. Ананьев
– Здравствуйте. Погода нынче такая, что вот немножко пахнет весной...
Протоиерей Александр
– По-моему, осень сразу в весну перешла плавно.
А. Ананьев
– Да, однако, вместо того чтобы испытывать какую-то весеннюю радость, мы постоянно испытываем, ну вот я по крайней мере, и вот Алла, наверное, со мной согласится, испытываем какие-то непростые моменты с вопросами, которые поступают извне постоянно. Вот, к примеру, не так давно случилась на одном из центральных каналов очень неприятная сцена, которая в очередной раз подняла вопрос о том, что такое религиозные чувства верующих и как их можно оскорбить. И можно ли вообще их оскорбить. И меня, как человека верующего, у меня много очень друзей, которые считают себя атеистами, не то чтобы воинствующими, но тем не менее, они меня спрашивают: подожди, Александр, а тебя оскорбляет, твои чувства, поведение каких-то незнакомых тебе людей на каком-то телевидении? Вот у меня, на самом деле, не так просто ответить на этот вопрос. Потому что стоит мне сорваться в какую-то жесткую критику людей, которые позволяют себе такие высказывания по отношению к Богу, к Спасителю, может быть, к моим родителям, к моим детям (я ставлю знак равенства между этим, лично я), это, в общем, самого меня загоняет в тупик. Я хочу спросить у вас: что такое религиозные чувства верующих и можно ли их оскорбить?
Протоиерей Александр
– Вы знаете, тут такой двоякий момент. С одной стороны, естественно, когда человеку говорят плохо о самом дорогом для него, ему не может не быть неприятно или даже больно. И поэтому, конечно, долг государства ограждать своих граждан от оскорблений любого рода, в том числе и на основе веры. Притом неважно, какой...
А. Митрофанова
– Оскорбления любого рода – это важный момент.
Протоиерей Александр
– Любого рода оскорбления. Если начинают оскорблять мою семью, мою мать, меня там крыть матом где-нибудь на улице – вообще-то, насколько я знаю, на это есть статьи уголовного кодекса, там административного кодекса и так далее. Это правильно. Потому что долг государства защищать своих граждан от взаимной агрессии, часто немотивированной, и призывать граждан к взаимному уважению. Вот мы с вами сейчас я ехал в электричке, и там постоянно такое объявление, что уступайте, граждане, пожилым, детям, беременным, так сказать, женщинам...
А. Митрофанова
– Вообще друг другу.
Протоиерей Александр
– То есть мы должны друг к другу относиться хорошо, вне зависимости от нашей веры и от наших убеждений. По-моему, вот это мое утверждение последнее, оно является основой государственной жизни. Притом неважно, какого образа жизни – монархического там строя, демократического, либерального – ну более-менее нормального, так сказать, не какая-то там какая-то анархия и бандитизм, хулиганство. И поэтому ставить вопрос в такой плоскости: надо ли ограждать людей религиозных от агрессии по отношению к ним и к их вере – ну это странный вопрос для демократического правового государства, если оно таковым себя считает и для людей демократических убеждений и убеждений, так сказать, правовых. Это вопрос – нонсенс. Или же тогда так, как и надо было в советское время, к сожалению: что вот все граждане, а люди с религиозными убеждениями – это граждане второго сорта, и их можно унижать и даже хорошо.
А. Ананьев
– Но это государственная позиция. А вот теперь мне очень важно понять, а у меня какая к этому должна быть позиция.
Протоиерей Александр
– Вы знаете, спокойная. Понятно, что это больно, что это неприятно. Но надо относиться к этим людям с жалостью.
А. Ананьев
– Я же не смогу относиться к ним с жалостью, если они такое себе позволят в отношении, ну, например, Аллы. Я же не могу сидеть рядом и сказать: ну надо относиться спокойно. Я не буду относиться к этому спокойно.
Протоиерей Александр
– Нет, во время агрессии по отношению к Алле, конечно, должны защитить – как муж, как христианин, как мужчина.
А. Ананьев
– А в этой ситуации разве я не должен встать на защиту, причем активную?
Протоиерей Александр
– Нет, мы говорим про позицию внутреннюю и внешнюю. Про внешнюю я сказал, что нужно активно вставать на защиту своих прав. Мы еще немножко поговорим об этом чуть подробнее, может быть. А вы говорите о внутренней позиции.
А. Ананьев
– Да.
Протоиерей Александр
– Вот о внутренней позиции – не надо на них злиться, не надо на них гневаться. Что не предполагает, если ты не гневаешься, что ты будешь это все проглатывать молча. Естественно, молча нельзя проглатывать. Тут есть много моментов. Почему, например, молча нельзя проглатывать – потому что есть молодежь, есть дети, есть люди. И еще в замечательном произведении Достоевского «Бесы», как раз там показано, что прежде всего что они пытались делать, помимо всего прочего – подрывать уважение к святыне. Вспомните, они выпустили крысукакую-нибудь – вот был такой, конечно, невинный, по сравнению с современными вариантами, но тем не менее. Поэтому мы должны с вами защищать нашу позицию, но, так сказать, про внутреннюю позицию, то не надо на них гневаться, надо их жалеть.
А. Митрофанова
– Отец Александр, а где проходит граница в таком случае между вот этим внешним выражением своей позиции и, например, тем, что сейчас называют крестовыми походами? Когда люди, ну вот движимые желанием отстоять свои, как это, ну религиозные вот эти самые чувства, да, которые там попранные и прочее, сами превращаются в гонителей и, ну я не знаю, как это сказать, ну в общем, проявляют агрессию в ответ.
Протоиерей Александр
– Вот я об этом и говорю.
А. Митрофанова
– Вот как это баланс-то соблюсти, чтобы, так сказать, и свое достоинство защитить, с одной стороны...
А. Ананьев
– И не перейти границу.
А. Митрофанова
– Да, вот.
Протоиерей Александр
– Знаете, вот как раз не надо пребывать в состоянии греха – то есть в состоянии гнева, злобы, раздражения. Должны остаться человеком. Гнев, он даже во время каких-то военных действий вредит, так сказать, солдату, потому что он приводит к тому, что человек ошибается. Так вот даже тогда, когда люди друг друга убивают на войне, и то гневаться, так сказать, по возможности, не стоит, чтобы, так сказать, прицел, рука не дрожала, что называется. Так вот тем более в духовной брани, а у нас здесь имеется именно в виду духовная брань. Поэтому надо, если мы хотим вести духовную брань, иметь соответствующий духовный уровень. Поэтому мы можем возмущаться, может быть, так сказать, возмущение против зла. Нельзя быть равнодушным ко злу, нельзя вестись на то что, ну вы, верующие, религиозные, вы там за любовь выступаете, вот вы, пожалуйста, и молчите. Вот так молчать нельзя, потому что равнодушие ко злу есть принятие зла. Другое дело, как со злом бороться, в какой форме. Вот в форме агрессии, так сказать, каких-то фанатических действий – это просто будет, по меньшей мере, неумно. Надо думать, как.
А. Митрофанова
– Предлагаю нам перейти сейчас к основной теме нашего разговора, у нас «Семейный час»...
А. Ананьев
– Да, тем более что вступление, оно имеет непосредственное отношение к нашему разговору. Вот мы буквально недавно с Аллой Сергеевной вернулись из одного из прекраснейших городов мира, из Парижа, где, в частности, были в музее Родена – музей, который Анечка очень любит. И в этом центральном музее Родена была современная инсталляция – неважно какого бренда, какой марки и кто это ее установил. Но, войдя туда, Алла Сергеевна с ужасом оттуда выбежала, потому что то, что она увидела, было... ну, мягко говоря, оскорблением ее чувств религиозных, ее чувств христианских.
А. Митрофанова
– Ну там не столько даже с этим было связано, да нет, там просто, ну как это сказать, инсталляция в защиту феминизма что ли такого, причем...
А. Ананьев
– Ну первое, что она увидела – это была написанная по-немецки, по-моему, да, или по-английски, неважно: что было бы, если бы Господь был женщиной? Алла Сергеевна сказала: так, все, до свидания, моей ноги здесь не будет. И странно, что они установили это в моем любимом музее Родена, человека, которого она считает богословом от скульптуры. Я ведь правильно говорю?
А. Митрофанова
– Ну в общем, да, отчасти. Во многих его работах это...
А. Ананьев
– Да, он очень глубок во многих своих осмыслениях нас, Бога наших отношений и нашей связи. И вот, кроме того, по очень многим улицам ходили и видели постоянно наклейки, призывающие к борьбе с сексизмом, с гендерным неравенством. И мы понимаем, что это такая создается даже не атмосфера, такой мир создается, нам, в общем, не совсем понятный, с одной стороны, а с другой стороны, очень понятный, потому что мы же в нем и живем. И как на все это реагировать, не совсем понятно. Ну вот давайте начнем с начала. Вот Библия учит, что перед лицом Господа все равны, вне зависимости от пола. И, собственно говоря, то же самое утверждают те, кто устанавливают эти инсталляции в музее Родена, расклеивают эти наклейки по улицам. Но так ли это на самом деле? Действительно ли мужчина и женщина равны?
Протоиерей Александр
– Ну перед Богом, конечно, нет, так сказать, ни богатого, ни нищего, ни эллина, ни иудея, ни мужчины, ни женщины – это есть слова апостола. Но это перед Богом. Ну вот смотрите, сейчас вот идут бои MMA – как-то так называются. Давайте мы вас выставим, Александр...
А. Ананьев
– Бои MMA – это что?
А. Митрофанова
– Я просто не в курсе.
Протоиерей Александр
– Ну бои без правил, на ринге.
А. Ананьев
– Вы знаете, я вот опять же, видимо, в этом свете я тоже не соответствую тому представлению о мужчинах, которое, в общем, общепринятое.
Протоиерей Александр
– Да, ну вот понимаете, неравенство получается: вот они могут так вот долго, часами, так сказать, грамотно показывать свои боевые искусства, а мы с вами не можем. Вот неравенство.
А. Ананьев
– А, в этом смысле?
Протоиерей Александр
– Конечно.
А. Ананьев
– Ну ладно.
Протоиерей Александр
– Вот, понимаете. А с другой стороны, понимаете, вот мне, я думал насчет этого сексизма и феминизма. Вы знаете, мне кажется, смотрите, в нашей стране это так не стоит, а почему? Потому что у нас в советское время мы этот момент во многом прошли. Женщина с отбойным молотком – это, так сказать, уже у нас было.
А. Ананьев
– Мускулистый рабочий и мускулистая колхозница в центре города.
Протоиерей Александр
– Да, ну колхозница там еще ничего. Там она все-таки с серпом, и крестьянки, они все занимались сельским хозяйством физически, когда там не было тракторов и так далее. Но вот и поэтому у нас есть, я бы сказал, даже прививка от этого. Потому что мы в советское время прошли, иногда даже в таком достаточно жестком варианте, конечно, не так, как сейчас это на западе преподносят, но тем не менее. И поскольку в советское время было не все хорошо, как мы знаем, и это у нас опыт, иногда горький опыт, то мы и это тоже, так сказать, в этот опыт включили, именно горький, и мы к этому спокойнее относимся. Но вот, знаете, когда я был маленький (ну как маленький, ну наверное, не такой уж маленький, наверное, в 10 классе, теперешний 11 класс), у меня было очень плохо с английским, мне наняли учительницу, ну чтобы меня немножко подтянуть, тем более там был экзамен обязательно английский, так сказать, в конце 10 класса в то время. И у меня мама была с ней знакома, она работала с разведчиками, разведчикам преподавала, была очень хороший преподаватель. И вот женщина такая вот успешная, сделавшая даже карьеру тогдашнюю, то есть она работала преподавателем английского в разведке, для советского времени это был достаточно высокий такой социальный уровень, и там зарплата соответствующая и так далее. Вот она пришла, оказалась очень внешне красивой, я даже в нее влюбился немножко...
А. Митрофанова
– А сколько лет вам было?
Протоиерей Александр
– Мне было 17, ей было где-то года 32, наверное.
А. Митрофанова
– О, так это же прекрасная пора – 17 лет, ну самое оно, да, классика жанра.
Протоиерей Александр
– Тем более что она была красавица, блондинка яркая и так далее. И она сказала одну фразу, которая меня поразила. Я повторяю, что это был 84-й год – то есть это было еще за шесть-семь лет до развала Советского Союза, было такое самое советское, коммунистическое время. Она мне сказала, ну в процессе наших разговоров там: нам вот, женщинам, дали права, а что нам делать и зачем нам эти права дали, мы не знаем. Прямо сказала не в плане таком, критики, что права дали, а мы... А в плане того, что вот некая горечь от этих прав: зачем они нужны вот именно в той форме этих прав, которые нам дали. И не знаю, может, она была верующей такой, знаете, в КГБ, я знаю, были верующими, даже в православные храмы ходили в советское время. Не знаю, так сказать, или просто у нее были какие-то переживания свои внутренние, но вот тем не менее, понимаете. Вот, как мне кажется, вот этот сексизм, это некое такое, если посмотреть их действия, этих девушек, ну вот из неких групп соответствующих, они с каким-то надрывом, это неестественно. Вот они, знаете, вот что-то такое через силу. И в этом я вижу некий такой самовнушенный комплекс неполноценности. Это от комплекса неполноценности, а не оттого, что они борются за свои, действительно, попранные права.
А. Ананьев
– О том, что естественно и о том, что противоестественно, о главных смыслах сегодня мы говорим в «Семейном часе» с протоиереем Александром Никольским. В студии Алла Митрофанова и Александр Ананьев. И, говоря о том, какие права и обязанности естественны для мужчины и женщины, мне хочется сначала заглянуть в психологию мужчины и женщины. Ведь как отличаются мужская и женская физиология, так отличается духовный и физический мир у мальчиков и у девочек, мужчин и у женщин. И когда женщины начинают играть мужские роли, а мужчины там женские роли (по-моему, причем у мужчин получается гораздо лучше играть мужские роли, чем у женщин мужские), получается перекос. В чем отличие вот это вот, на ваш взгляд, внутреннее между мужчиной и женщиной, на что стоит обратить внимание в свете обсуждаемого вопроса?
Протоиерей Александр
– Ну вы знаете, Бог так устроил мир, что есть мужчина и женщина. Это прекрасно, что нет такой унификации. Понимаете, если бы все были одинаковы, все ходили бы строем, в серых одеждах, так сказать, равнялись все одновременно направо, потом налево – притом это не чисто внешне, как в армии, там в определенные моменты стройподготовки там и парадов, а просто по жизни, вот так вот везде – это было бы очень скучно и серо. Поэтому мужчины и женщины, они призваны друг друга дополнять. И вот уничтожение этого дополнения (там есть тоже такое понятие унисекс там и так далее) – вот это, ну как это, уничтожение красоты, уничтожение сложности, уничтожение психологического богатства, даже культурного богатства.
А. Ананьев
– А можно я поделюсь детской травмой, отец Александр? Алла Сергеевна даже не знает об этой моей печали. В 9 классе, в школе (была неплохая школа с английским уклоном) мы проходили психологическое тестирование с целью дальнейшей профориентации и вот там нам нарисовали яркий психологический портрет. А в моем отношении получится портрет скорее оскорбительным, потому что мне сказали, что я не могу руководить – в общем, как показала практика, наверное, это правильно, я могу исполнять хорошо – наверное, тоже верно. Но хуже всего, было написано вот в самом низу: на 70 процентов, – пишет психолог, – у Александра ярко выражено женское начало. Да. Причем вот это было так обидно, что я до сих пор, в общем, наверное, (мне сорок два) до сих пор немножко переживаю.
А. Митрофанова
– Не переживай, с тех пор все очень сильно изменилось.
Протоиерей Александр
– Не знаю, вот как раз вот насчет этого...
А. Митрофанова
– Я знаю.
Протоиерей Александр
– У меня есть всегда какие-то сомнения. Сморите, может быть, все-таки то, что делает мужчину мужчиной, а женщину женщиной, это все-таки, знаете, такие оттенки психологического портрета, которые не зависят от пола? И я очень хорошо знаю женщин, обладающих поистине мужским характером, при этом остающихся настоящими женщинами. Я знаю мужчин, черты характера которых скорее вот такие вот, похожи на женские, но при этом они достойные мужчины. Может быть, это и нормально, может быть, в нас больше одинакового, чем мы хотим это о себе думать? И, может быть, кому-то из мужчин незазорно шить медведей из старых джинсов? Поверьте, я и этим занимаюсь, но вместо того, чтобы заниматься вот этим некрасивым действом, о котором вы говорите, отец Александр, с некрасивым названием MMA.
Протоиерей Александр
– Да, ну может быть, ошибся с названием, возможно. Небольшой специалист в этом...
А. Ананьев
– Я тоже, поверьте. Собрались два мужчины за столом.
Протоиерей Александр
– Ну знаете, все-таки ну вот женщина может так пожалеть обычно, как не каждый мужчина может пожалеть.
А. Ананьев
– О, вы меня недооцениваете, отец Александр! Я умею жалеть так, что люди просто, да, встают с колен и бегут заниматься этими боями без правил.
Протоиерей Александр
– Ну все-таки нет. Конечно, и любой человек, если он обладает хоть каким-то даром любви, он, конечно, может пожалеть. Но вот у женщины это как-то по-другому получается. По-другому. И, как вот, мне кажется, женщины, они – ну это известная вещь, что они люди более, так сказать, совершенные в эмоциональной сфере, и они эту сферу часто больше чувствуют, чем мужчины. Вот постоянно приходится, когда ко мне приходят мужья, говорят: вот моя жена там то, всякие эмоции, – говорю: ну что ты хочешь, это женщина, она такая вот, ничего не сделаешь, наоборот, ты этим пользуйся, пытайся приспособиться, как-то найти в этом некоторое богатство. И женщины, когда приходят они говорят: вот муж меня здесь не понял, там не понял, вот здесь как-то вот, а там все, знаете, как ледокол идет и идет.
А. Митрофанова
– А она ему пыталась рассказать, в чем сложность-то? Потому что мы, женщины, часто по принципу, что милый мой, хороший, догадайся сам. А когда нет – ах, ты не понял? Ну о чем с тобой тогда говорить.
Протоиерей Александр
– Нет, ну это классика, когда муж спрашивает у жены: ты что, обиделась? На что она отвечает...
А. Митрофанова
– «А ты не понял?»
Протоиерей Александр
– «Ах, ты даже не понял?» И еще больше.
А. Митрофанова
– «Если надо объяснять, то не надо объяснять», – фраза, которая меня вымораживает просто.
Протоиерей Александр
– Да, поэтому это данность, это классика, это как раз особенности мужской и женской психологии, что мужчина, у него как-то больше волевое начало, интеллектуальное начало, рациональное начало, зато в эмоциональном плане он каких-то там оттенков не чувствует. А женщина, она это чувствует, но зато у нее где-то вот она себя, может быть, иногда чуть хуже контролирует, чем мужчина. Но это, конечно, в среднем, это усредненное. На самом деле бывают очень волевые женщины, и в истории мы знаем...
А. Митрофанова
– И интеллектуальные.
Протоиерей Александр
– Екатерина Великая, да, женщина, несмотря на то что очень такая активная как женщина, а с другой стороны, такая великая властительница.
А. Митрофанова
– Отец Александр, а вот вы сказали про эту черту женскую: умение жалеть, например. А у меня сразу вопрос возник: а мужчин жалеть – это правильно или нет, как вы думаете?
Протоиерей Александр
– Конечно, правильно. Знаете, вот поддержка для мужа...
А. Митрофанова
– Это разные вещи: жалеть и поддерживать, мне кажется. Нет?
Протоиерей Александр
– Ну пожалеть – это и поддержать. Вот он пришел – у него все плохо в жизни: там на работе плохо, там плохо, сям плохо...
А. Митрофанова
– И мы: ой, давай я тебе сопельки вытру, ой ты мой хорошенький, миленький, – вот это вот все.
Протоиерей Александр
– Ну да, иногда требуется. Иногда, конечно, может быть, требуется сказать: ну ладно, ты там это, нюни-то не распускай. Но вот это такое мужское отношение женщины к мужчине, особенно жены к мужу вызывает то, что муж закрывается. Скажет: ну хорошо, я понял, тебе я слабый не нужен, тебе нужен только очень сильный. И это, с одной стороны, более комфортно для женщины, потому что действительно, так сказать, он пытается демонстрировать только свои мужские волевые качества и не жалуется. А с другой стороны, он закрылся.
А. Митрофанова
– Я понимаю, о чем вы говорите, ну как мне кажется, понимаю. Потому что мы, женщины, не всегда представляем, как на самом деле непросто мужчине. Потому что фактом того, что он родился на свет мужчиной, он всем должен, он постоянно кому-то что-то должен в этой жизни. Должен заботиться о семье, обеспечивать, добывать там – слава Богу, сейчас уже не мамонтов, но все равно. А вот поскольку не мамонтов, то где же его теперь мужская идентичность, и он должен ее как-то каким-то образом проявить, найти там, обнаружить, укрепить и так далее. Ну то есть все время на работу ходить должен и прочее. То есть если женщина, например, не работает – скажем так, ну это ее выбор. Если, тем более, муж это поддерживает. А если мужчина не работает – то это уже все, привет горячий. И вот в этом смысле – да, действительно, быть женщине максимально внимательной и пылинки сдувать, стелить соломку там по утрам, а вечером принимать с распростертыми объятиями и прочее, прочее – это священный долг. Но вот вопрос, связанный именно с жалостью. Почему я на этом заостряю внимание. Ну я видела, когда вот мужчина дрейфует в сторону истероида, понимаете, когда со стороны женщины все время вот такая гиперопека. И вот где этот правильный баланс между поддержкой, сочувствием, всепониманием и принятием, и вот той самой жалостью, которая, ну не знаю, деморализует что ли?
А. Ананьев
– Ну скажем прямо, унижает.
А. Митрофанова
– Вот, и унижает.
Протоиерей Александр
– Нет, а в той ситуации, которую Алла описала, не унижает мужчину, он, наоборот, в ней очень нуждается. Но обычно очень, ну не то что обычно, но часто бывает эта ситуация с мужчинами, где были только он и мама. И вот и мама оторвала от, так сказать, груди, можно сказать, своего этого ребеночка, иногда великовозрастного, даже там может быть за тридцать, что называется, и передала на руки жене. И он продолжает, так сказать, как он привык с мамой, он привык, и с женой строит так же отношения, то есть маленького ребенка. Это как раз тогда (как раз в нашу тему), когда в семье не было мужчины или мужчина был, но забит был женою. То есть жена такая, знаете, супер антисексистка...
А. Митрофанова
– Вот именно, мы вас поняли.
Протоиерей Александр
– И она, так сказать, женским началом, но с мужской волей, мужа подавила. И вот и ребенка тоже своего подавила, мальчика. То есть она в нем мужичину не воспитала, а воспитала такой, знаете, холодец, еще не застывший. Потому и он, так сказать, в такой ситуации, придя, создав семью новую, он, естественно, таким образом дальше эти отношения, к которым он привык, он, естественно, их продолжает.
А. Митрофанова
– Хорошо бы разобраться, безнадежная это история или все-таки выход есть.
А. Ананьев
– Вот об этом мы поговорим ровно через минуту здесь, в «Семейном часе», хотя понемногу беседа перетекает в такой День защиты мужчин. Но очень-очень для нас важно разобраться все-таки, что значит все-таки быть мужчиной и что значит быть женщиной.
А. Митрофанова
– Давай только анонс еще сделаем, пока мы не ушли на перерыв. У нас 3 февраля, как хорошо знают наши слушатели, формат «Светлый вечер офлайн», он продолжается, наши встречи во МХАТе имени Горького со священниками, где мы поднимаем самые разные вопросы. У нас там правило свободного микрофона – все, кто приходят к нам на эти встречи (а вход бесплатный, естественно, по предварительной регистрации), могут задавать свои вопросы насущные по той теме, которую мы поднимаем.
А. Ананьев
– А тема будет актуальная: накануне Великого поста с замечательным священником отцом Стахием Колотвиным, мы поговорим о том, что такое пост и кому он нужен в первую очередь.
А. Митрофанова
– В преддверии поста. Потому что он приближается, надо к этому как-то отнестись.
А. Ананьев
– Пост – это то, что нужно нам или это то, что нужно Богу.
А. Митрофанова
– Какие ошибки мы чаще всего совершаем во время поста. К чему хорошо было бы подготовиться уже сейчас, как сани готовят летом, так вот сейчас, пока он еще не наступил, морально настроиться.
А. Ананьев
– В общем, приходите 3 февраля, в понедельник, поговорим о главных смыслах.
А. Митрофанова
– https://foma.ru и https://radiovera.ru/ – это сайты, где вы найдете баннеры, пройдя по которым, можно будет увидеть ссылку на регистрацию.
А. Ананьев
– Да, а вход бесплатный.
А. Ананьев
– И вновь в студии светлого радио, радио «Вера», встречаются Алла Митрофанова...
А. Митрофанова
– Александр Ананьев.
А. Ананьев
– И протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трех святителей в Раменках. Напомню, наш разговор начался с того, что мы, вернувшись из одной из европейских столиц, обнаружили массу свидетельств того, что женщины активно бьются за свои права, те кого принято называть феминистками. И действительно ли мы так равны, как о том кричат стены в Париже или, может быть, мы все-таки отличаемся друг от друга, и как мужчинам остаться мужчинам, а женщинам женщинами. И еще в этой части программы мне очень хочется поговорить, как из мальчиков воспитать мужчин, а из девочек женщин – это тоже очень важно в «Семейном часе». Вот об этом мы сегодня и поговорим.
А. Митрофанова
– А может быть, мы тогда и перейдем к этому вопросу воспитания, потому что вот отец Александр очень точную вещь отметил, как если мама воспитывает мальчика одна, как это сложно бывает ему потом в жизни ну почувствовать себя, не всегда, конечно, но нередко.
А. Ананьев
– Ну это безусловно. Однако я все-таки хочу начать с вот этого вот мифа, наверное, мифа о том, что мужская психика гораздо более ранима, неустойчива и подвержена всяким внешним воздействиям. Хотя мужчины и считаются сильным полом, говорят психологи, но это скорее недоразумение. Потому что в конечном итоге именно среди мужчин чаще всего возникают те отклонения, с которыми приходится потом долго и зачастую безуспешно бороться. Мужчины гораздо более слабые, чем женщины – это миф или реальность?
А. Митрофанова
– Вы знаете, женщины более устойчивые, конечно. Они неустойчивые в таком тактическом смысле – то есть она может выйти из себя быстрее, чем мужчина. В среднем, конечно. Разные мужчины, разные женщины бывают. И мужчины бывают психопаты, которых только погладь, он уже взорвется. Ну вот женщина в среднем, так сказать, с ее психологией, она быстрее может выйти, так сказать, в какой-то эмоциональный взрыв, но в таком жизненном, в целом, стратегически что ли, женщина более устойчива. Потому что, смотрите, алкоголизм все-таки, он, ну до недавнего времени, был больше свойственен именно мужской части. А алкоголизм как раз попытка борьбы со своими внутренними проблемами. Неудачная попытка.
А. Ананьев
– Ухода от проблем.
Протоиерей Александр
– Ухода от проблем, да, вот как-то смягчения для себя внутри. А женщина – это ну это тоже, к сожалению, сейчас все больше набирает обороты, и наркомания, алкоголизм, в том числе и женский, но этого все-таки, в среднем, до недавнего времени в среднем было меньше. Намного меньше, в разы. Вообще, когда слово, например, алкоголик – это всегда как-то мужчина представляется, а не женщина. Поэтому, конечно, ну и, как знаете, женщина последний оплот семьи. Если уж мужчина пьет, семья еще существует худо-бедно, потому что там есть кому заботиться о детях и даже зарабатывать деньги на них. А если женщина запивает – семья уже разваливается, и дети там в детский дом, куда угодно. Поэтому в силу, может быть, вот этого, то что женщина является последним оплотом семьи, может быть, Господь таки и сделал, дав ей, с одной стороны, такую натуру, с одной стороны, отзывчивую, с другой стороны, очень эмоциональную, с другой стороны, Он дал ей, благодаря детям, часто именно детям, потому что если у женщины есть дети, она чаще всего не пьет. Пьют женщины часто, когда детей нет, а тут включается материнская любовь, ответственность соответствующая, и женщина держится, хотя бы ради детей. И вот взять даже, допустим, сейчас у нас 75 лет нашей победы великой, в эту победу внесли женщины очень большую роль – ну там где-то 50 процентов, как минимум. Потому что кто трудился в тылу, кто, так сказать, работал на заводах, кто просто жил, чтобы страна жила, так сказать, и воспитывал этих детей, которые, так сказать, до войны родились, до войны рождались. Кстати, рождаемость во время войны была больше, чем в 90 годах, кстати говоря.
А. Митрофанова
– Ого.
Протоиерей Александр
– Да, хотя считалось, что очень низкая. Но в 90-х годах статистически она была меньше, чем в 41–45-е годы.
А. Митрофанова
– Интересный факт.
Протоиерей Александр
– Так вот, и вот поэтому женщина, она вот, знаете, мне один священник говорил, про свою жену, матушку. Он был такой человек незаурядный и имел проблемы с властями в свое время, в советское время. И он говорил, что вот да, у меня матушка была разной, ну женщина есть женщина. Но когда вот шли аресты, когда шли обыски, когда действительно было очень трудно, она вставала за мной, как стена, и мне оказала такую поддержку. Это, если хотите, мужество женщины, когда она в каких-то ситуациях мобилизуется, чисто по-женски, не то что она там берет автомат и идет драться, хотя и такое иногда бывает, что замужняя женщина может подраться, так сказать, пытаться защитить даже физически, ну из любви к нему. Но все-таки не это ее основное предназначение что ли, цель, а именно вот духовная поддержка мужу.
А. Митрофанова
– Можно сразу уточняющий вопрос тогда, отец Александр. Вот вы сказали, что бывает, женщина может там пойти драться за мужа, ну вот если фигурально выражаться. А женщина хлопочет, чтобы мужчину устроить на работу, там не знаю, куда-нибудь в театр там или куда-то еще, люди творческих профессий, такое часто бывает...
Протоиерей Александр
– И не только творческих.
А. Митрофанова
– Пользуются. Ну, допустим, да, у женщины есть какие-то связи, вот она пользуется, хлопочет, чтобы мужа...
Протоиерей Александр
– Ну что делать.
А. Митрофанова
– Да? А к этому как отнестись, потому что я вот думала над этим моментом тоже, размышляла.
А. Ананьев
– Ты хотела устроить меня в цирк?
А. Митрофанова
– На десятую работу? Нет-нет, десятой работы – давай все-таки как-то без нее, иначе мы совсем тогда упашемся. Я просто думаю, для себя опять же мне важно это понять. Вот эта граница заботы о муже, она где должна проходить? Где разница вот между этой заботой и гиперопекой? Женщина, она случайно своего мужа не обессиливает тем, что вот так решает за него те вопросы, которые вообще-то должны, ну не то что должны, но хорошо бы, чтобы он разруливал сам, как мужчина.
А. Ананьев
– Как сказал один наш хороший знакомый священник, если у тебя в паспорте стоит буква «М», худшее, что для тебя можно сделать – это решить за тебя твои проблемы.
А. Митрофанова
– Вот, кстати, да я помню эту фразу.
А. Ананьев
– Потому что это делает тебя уже не «М», а, простите меня, «Ж».
Протоиерей Александр
– Знаете, вот вы сами, в вашем вопрос есть ответ. Не надо просто насилия совершать. Не надо именно совершать гиперопеку, надо дать возможность мужчине быть мужчиной. Если даже он, в силу своего воспитания, мы говорили, как-то не демонстрирует эти качества, надо его вот в этом смысле воспитывать, то есть давать ему возможность эти качества демонстрировать, а не задавливать его окончательно, так сказать, тем более что он сам даже к этому склонен.
А. Митрофанова
– А как?
Протоиерей Александр
– А вот дать ему возможность, так сказать, быть... Принимать решения.
А. Митрофанова
– Ну какой-то простой пример, какой-то житейский можете привести, чтобы вот на пальцах, что называется.
Протоиерей Александр
– Ну вот, во-первых, вот надо начать с малого, с малых дел. Вот какой-то решается, ну не такой кардинальный вопрос, как там работа, жизнь семьи там, мелкий вопрос. И женщина спрашивает этого мужчину, который немножко пасует, как мужчина, в принятии решений: а как ты, дорогой? И вот давай сделаем, как ты хочешь, – и согласиться на это. Конечно, когда женщина, даже пусть муж не прав, ну там у него не хватает опыта житейского, еще какого-то, и он, так сказать, вот ну там что-то предлагает – результатом его решения не является, что семья вся там, какой-то особый ущерб семье, суперущебр, ну вот будет то-то, что женщина считает, что не совсем правильно. Ну пусть. И он, если так, грубо говоря, войдет во вкус. Потому что на самом деле принять решение – с одной стороны, это самый тяжелый процесс. И вот мне некоторые вдовы говорили, которых мужья отошли ко Господу уже в таком, ну молодом возрасте – в 40 лет, там в 35 даже лет, и они остались одни с детьми, с семьей, и даже там не было тяжело материально, может быть, даже столько, сколько тяжело было в принятии решений. Когда муж все решал, и вдруг осталась одна, ей приходится решать самой. С одной стороны, это тяжело, а с другой стороны, это творчество. И человек может почувствовать вот это творческое начало. С другой стороны, это проявление любви – вот это именно принятие решений. Человек может почувствовать, что он таким образом проявляет любовь, являет свою любовь по отношению к своей семье и жене, принимая на себя эти ответственные решения. И в мужчине, как и женщине, это есть, изначально заложено. Потому что современное это течение сексизма, оно борется с природой. И, естественно, эта борьба с природой, она плохо кончается, естественным образом, да. И вот таким образом можно пробудить спящие вот эти силы, большие силы в мужчине со стороны женщины, если женщина так вот потихоньку будет, в хорошем смысле, воспитывать в мужчине вот эти качества.
А. Митрофанова
– То есть даже если у мужчины была такая ситуация в семье, что он рос без отца, когда его воспитывала только одна мама, и вот то, с чем мы закончили первую часть нашего разговора...
Протоиерей Александр
– Часто в этой ситуации ответственности не хватает мужчине.
А. Митрофанова
– Но это можно, получается, каким-то образом восполнить этот пробел.
Протоиерей Александр
– Да.
А. Митрофанова
– При обоюдным желании, что называется.
Протоиерей Александр
– Дело в том, что мужчины, они своим сыновьям в какой-то момент начинают в них воспитывать ответственность. Ну когда они взрослые. А как раз мужское воспитание, ну как раз исторически это так, психологически, оно как раз уже в отношении подросших сыновей, да, то есть когда сын переходил, как говорили, с женской половины на мужскую – там по-разному, в четыре, шесть лет. Так вот мужчина воспитывает, нормальный мужчина воспитывает в сыне ответственность: он дает ему свободу, а потом требует с него какие-то действия. А женщина, она часто относится к уже взрослому мальчику, нередко что я наблюдаю периодически, как к маленькому четырехлетнему. Ему сорок, а к нему относятся как к четырехлетнему, с теми же вот этими, знаете, вот этой вот мелкой заботой, мелочной такой опекой и так далее. И иногда вот у мальчиков, даже у волевых, возникает такое чувство, что им трудно принять решение. Их мама не приучила к этому. И мама это не понимает даже часто. Вот сколько я встречал случаев, когда такой мужчина, уже подросший, более-менее нормально выросший, слава Богу, он решает жениться – и мама не дает. Она всеми, то есть хорошие женщины, и она: еще не родилась на свет такая женщина, которая достойна моего сына. Вот под этим, если так сказать, утверждением стоит просто то, что она не хочет разлучиться со своим сыном. Она одна, так сказать, ну мужа давно уже нету, и других детей нету. И вот все – она привыкла вот этот тандем: вот я и сын, все, и больше нам никто не нужен. И вот, так сказать, конечно, в этой ситуации, естественно, мужчина со своим, даже просто жизненностью, просто чтобы жить, нормально жить, чтобы если ты не умеешь принимать решения, тебе будет трудно жить даже.
А. Ананьев
– Да, такая модель семьи далека от того, чтобы считаться традиционной, а уж тем более патриархальной. Тем не менее в христианском мировоззрении традиционная семья – это где муж глава, а жена – это его помощница.
Протоиерей Александр
– Да, сотворим помощницу по нему. Но вот, понимаете, я не понимаю, почему вот этих женщин, в основном женщины, хотя, правда, сейчас и мужчины в это включились активно, унижает роль жены и женщины. Это же, вот мы с вами говорили, как жена может воспитывать своего мужа в правильном направлении.
А. Митрофанова
– Я сразу мультик «Кот и лиса» вспоминаю. Помните, нет, там из «Горы самоцветов», как кот, которого списали там, вообще выгнали из дома, потому что он мышей ловить перестал, он только сметану воровал и вообще все. И вот он кубарем катится, этот кот, с высокой горки и попадает в лес. А мимо лиса идет, такая: ля-ля-ля, ой, кто это тут? Ой, кот. А пойдем-ка, Котофей Иванович, будем мужем и женой, будем вместе жить. И она его привела к себе в хату, нарядила его по-генеральски и пошла представлять другим жителям леса – медведь там, волк, кабан, по-моему, который так очень сосредоточено желуди жевал – чудесный мультик. И она им описала вот этого нового своего мужа, вот этого новобрачного, да, лиса, описала его так, что там просто лес трепетал от ужаса перед этим самым генералом, воеводой Котофеем Ивановичем. Прошло некоторое время, и Котофей Иванович себя почувствовал и генералом, и воеводой и тем, перед кем трепещет лес – и медведь, и кабанчик, и волк, понимаете. Вот и думай после этого, все ли безнадежно в этой жизни.
Протоиерей Александр
– Конечно, небезнадежно. Тем более что, знаете, еще раз говорю, ведь мужчину и женщину сотворил Бог. Это не плод цивилизации, это не плод развития цивилизации, вот знаете, что-то там такое сделали, наполнили, там сформировали, так сказать, обучили, и вот это наша техника, да, наша культура какая-то часть, да. А это естественно, и потому вот это естественное, да плюс если помощь Божия – то есть включить молитву за мужа, включить любовь к мужу, только правильную любовь, включить, так сказать, некую такую свою женскую эту внимательность, – то конечно, даже мужчины такие вот, в данном случае ущербные, они могут почувствовать себя мужчинами, как Котофей Иванович в этом мультфильме. Вот такое, наверное, с намеком было сделано.
А. Ананьев
– Конечно.
Протоиерей Александр
– Поэтому, ну вы знаете, вот, как мне кажется, вот этот сексизм, феминизм – это связано с отсутствием любви. Когда есть любовь, она все ставит на свое место.
А. Митрофанова
– Да, есть у меня такое ощущение, что это вот про какую-то дырку внутри.
Протоиерей Александр
– Да, когда нет любви, люди начинают там вот: права – не права. А когда мужчина любит жену, и женщина любит мужчину...
А. Митрофанова
– Папа любит дочку, и маму, и всех.
Протоиерей Александр
– Да, все становится на свои места. Только если под любовью не понимать какую-то страсть чисто, да, там как вот мы говорили, что страсть женщины к своему сыну – это же страсть, не любовь. Если она ему портит жизнь, какая же любовь это? Так вот, когда есть любовь – все, сексизм отходит, все эти проблемы отходят. Потому что люди пытаются сделать максимально хорошо друг для друга, и дальше вот в этом желании максимально сделать хорошо включаются все их естественные дары – и женщина становится женщиной, а мужчина становится мужчиной. И мужчина хочет защищать женщину, потому что он ее любит, он хочет о ней заботиться. Естественно, в силу того что мужчина это мужчина, он это делает в форме зарабатывания там денег, работы, еще что-то, ремонт, ну что ему, так сказать, позволяет ситуация. А женщина, естественно, так сказать, пытается тоже заботиться о мужчине так, как женщине это хочется. Не всегда это бывает там уборка, готовка. Но, с другой стороны, конечно, вот когда я как-то раз подумал, вот тоже можно посмотреть такой момент. Александр, вы можете быть беременным?
А. Ананьев
– Внешне?
Протоиерей Александр
– Ну физиологически.
А. Ананьев
– Физиологически нет, но я могу быть похожим...
Протоиерей Александр
– Сыграть. Ну как раз женские роли играли мужчины, как известно, и беременных женщин тоже и, может быть, неплохо у них получалось. Так вот ну так мы не можем с вами, а ведь можно на это обидеться. Можно попросить у министерства просвещения почистить все романы, где говорится о том, что женщина рожает. Потому что меня это как человека, который вот, это оскорбляет.
А. Митрофанова
– Неравноправие.
А. Ананьев
– Это детали. Мы же часто встречаем ситуацию, когда там мать у них была Новосельцев.
Протоиерей Александр
– Ну понятно, но тем не менее. Ну я говорю не про воспитание, а про факт рождения – меня это оскорбляет, я не могу родить – меня это оскорбляет. Можно сделать тоже такую позицию. Понимаете, о чем я говорю?
А. Ананьев
– Да.
Протоиерей Александр
– Вот. Поэтому вот женщина-то ведь, если она родит ребеночка, а лучше еще, может быть, не одного, если она любит детей, то тоже все становится на свои места. Как мужчина не будет мужчиной, как он не будет ходить на работу, как не будет зарабатывать деньги, как он не будет защищать свою жену от жизни такой внешней, от проблем? И как женщина не будет, в этом смысле, готовить пищу ну и так далее, то есть заботиться о своих младенцах?
А. Ананьев
– Протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трех святителей в Раменках, Алла Митрофанова, Александр Ананьев. Говоря о том, какая все-таки разница между мужчинами и женщинами, я хотел бы коснуться еще и духовной стороны вопроса. Смотрите, отец Александр, девочки другие – они ярче, тоньше и более чутко усваивают эмоционально окрашенную информацию, они романтичнее, они настроены на установление теплых отношений, причем с самого раннего детства. У мальчиков больше сильная там соревновательная сторона, у них аналитический склад ума. А это все понятно, мальчики и девочки разные. Как следствие что происходит? Как следствие мы приходим в храм и видим, что выросших девочек в храме гораздо больше, им легче найти отношения с Богом. Мальчикам это тяжело дается. Это правда или нет?
Протоиерей Александр
– Ну надо в храм зайти и вот увидеть.
А. Ананьев
– Вот да, я захожу, я вижу, что так оно и есть. И каким образом воспитать мальчика, чтобы он, имея вот этот свой набор психологических характеристик, мог вырасти в тесной связи с Богом – вот в чем вопрос. Потому что, если его тоже просить, как девочек, вырезать там ангелов в детстве, воспитывать его по той же схеме, как и девочек, это же будет неправильно.
Протоиерей Александр
– Вы знаете, просто мальчикам надо давать мужские примеры православия. То есть вырезать ангелов – это действительно девушки, девочки, это им нравится, это прекрасно. А мальчиком, может быть, в каком-то первом классе, может быть, что-то рисовать им это тоже нравится в этом возрасте, а потом надо что-то давать такое более мужское, более действенное. Вот и примеры приводить, так сказать, именно вот такие, которые мальчика могли бы зажечь.
А. Митрофанова
– А что это может быть, например, вот в прикладном плане? Если у девочек действительно там это может быть и хор, и рисование, и шитье, и рукоделие какое-то.
А. Митрофанова
– Да, вот у меня сразу возникают эти семинаристы прекрасные, которые занимаются хоровым пением, чтением...
Протоиерей Александр
– Ну там уже немножко другое, это на другом уровне.
А. Ананьев
– Да, да.
Протоиерей Александр
– Вы знаете, вот как мне кажется, почему у нас иногда мальчики, чем больше ходят в воскресную школу в таком более подросшем состоянии, чем девочки, заходишь – и одни девочки в старших группах, потому что у нас такое, как бы я сказал, немножко женскоориентированное, так сказать, воспитание в школах. То есть оно как вот для 1–4 класса оно годится, конечно, а вот когда уже средняя школа, что называется, пошла – тут нужно что-то немножко другое. Если мы вспомним нашу историю и даже недавнюю, было раздельное обучение даже.
А. Митрофанова
– А кстати, да, это хорошая тема.
Протоиерей Александр
– До 50-х годов было раздельное обучение. И так сказать, даже в советское время присутствовало. И это правильно. Моя супруга, она очень возмущалась, моя супруга (то есть не я, то есть женщина) возмущалась, что сейчас обучение совместное. Почему? Потому что девочки, они, как правило, более усидчивые, и они, как правило, вот как раз они и являются отличницами.
А. Митрофанова
– Ест такое слово «прилежные» – я его терпеть не могу, но вот да, это скорее про девочек, чаще про девочек.
Протоиерей Александр
– Ну да, то есть посади – они все, значит, все выучат, все-все-все и, как моя матушка сформулировала, они видят, что мальчики, ну как они начинают для себя рассуждать, более глупые, чем они.
А. Митрофанова
– К 5 классу у мальчиков уже устойчивое представление о том, что девочка лидер, отличница, умная, а ты лох.
Протоиерей Александр
– Ну это не совсем прямо совсем так. Но тем не менее это провоцирует, но скорее не мальчиков даже провоцирует, скорее девочек провоцирует относиться к мужчине как к человеку, который такой немножко, второго сорта. Вот есть женщина, а вот есть мужчина: мужчина – это такая, немножко недоделанная женщина. Потому вот эта мысль, повторяю, женщины, то есть моей матушки, она как раз за раздельное обучение. Потому что потом уже, так сказать, в 11 классе и дальше как раз вот это рациональное начало в мужчинах включается, он так сказать, успешно проходит подростковый период, и все-таки у нас инженеры, математики, и тому подобное, так сказать, это мужчины. И притом это связано, не думаю, что только с гендерным неравенством, а просто потому, что для мужчин это более интереснее.
А. Митрофанова
– А вот с парнями, получается, что, в походы ходить?
Протоиерей Александр
– Да, вот я у меня один знакомый священник есть, он был гляциологом по образованию, кончал географический факультет МГУ, кафедру гляциологии, то есть по ледникам специалист. И он стал священником потом в Костромской области, и он со своими мальчиками ходит в горные походы.
А. Митрофанова
– Потрясающе.
Протоиерей Александр
– И у него в этом смысле некоторый успех. Поэтому, мне кажется, вот даже не столько для девочек, сколько для мальчиков требуется конкретное дело, даже с некоторыми, может быть, элементами героики. И вот в этом, когда он понимает, что православие – это не рисовать ангелов, а это какое-то действие, может быть, больше его так сказать, в Церкви оставит, чем что-то другое.
А. Митрофанова
– Я вот думаю, столярная мастерская, например, или плотницкая.
Протоиерей Александр
– Да.
А. Митрофанова
– При храме ведь для парней, наверное, тоже ведь хороший вариант. Ну помимо того, что это, извините, земная профессия Христа.
Протоиерей Александр
– Да, у меня в храме, где я служил до того, как стал настоятелем, преподобного Андрея Рублева, там отец Андрей Галухин, там он нашел человека, молодого парня, который ведет с подростками как раз эту столярную мастерскую – там что-то вырезают по дереву, выжигают и так далее. Это очень правильный подход.
А. Митрофанова
– Ну и потом это как-то, не знаю, ты что-то делаешь своими руками, видишь результат этого труда – это же круто.
А. Ананьев
– Подожди, ну вот мы сейчас с тобой часто бываем в целом ряде храмов и очень любим эти храмы, но я вот сейчас пытаюсь вспомнить, я очень хорошо представляю себе, чем заняться там женщинам и девочкам, там очень много каких-то направлений, а из того, чем заняться парням, я вот, например... Я не так давно, знаете, Алечке задал вопрос: а почему не бывает при храмах спортивных залов для мужчин?
А. Митрофанова
– Да бывают, на самом деле.
Протоиерей Александр
– Бывают, просто это, может быть, не так, что при каждом храме.
А. Митрофанова
– Но пока не тренд, потому что места нет.
Протоиерей Александр
– Дело в том, что это проблема здесь бывает чисто материального характера – то есть этот зал, надо это где-то и уметь...
А. Митрофанова
– Аренда.
Протоиерей Александр
– Да, аренда там или еще что-то. Поэтому это другой разговор. Но, в принципе, вот это направление, что я замечаю, военно-патриотические группы, школы, там так сказать, секции, которые при храмах сейчас возникают все больше и больше, где этих мальчиков как раз пытаются воспитать в таком мужском ключе что ли, вот это правильное направление.
А. Ананьев
– А в храмах Трех святителей в Раменках есть что-то для мальчиков?
Протоиерей Александр
– А вы знаете, у меня есть знакомый, он чемпион Европы по единоборствам – джиу-джитсу, по-моему, и я с ним уже активно на эту тему беседую, пытаюсь. У нас недавно храм открылся.
А. Ананьев
– Пригласите, вот мне очень хочется, как откроете.
Протоиерей Александр
– Да, обязательно. Повторяю, это вопрос такой материальный, сейчас зал ищем и так далее.
А. Митрофанова
– Ну вот.
Протоиерей Александр
– То есть у нас вот в это упирается. Был бы зал, мы бы начали.
А. Ананьев
– Это, мне кажется, самая вот частая проблема именно.
А. Ананьев
– Мир созрел для православного джиу-джитсу. Спасибо вам большое, отец Александр. Я очень хочу напомнить вам о том, что совсем скоро, 3 февраля, в понедельник, мы с Аллой Митрофановой в семь часов вечера ждем вас в МХАТе имени Горького, на 8 сцене, и будем говорить со священником Стахием Колотвиным о том, что такое пост и для чего он нужен, какие мы ошибки чаще всего совершаем во время поста.
А. Митрофанова
– Да. Потому что мудрые люди говорят, к посту заранее надо готовиться. Вот он с началом весны в нашу жизнь придет, а сейчас уже февраль, в общем, вот за месяц примерно, да, мы этот разговор и решили затеять, чтобы, пока еще не поздно, эти сани заготовить. 3 февраля 19.00, МХАТ, 8 сцена – совместный проект радио «Вера», журнала «Фома» и МХАТ имени Горького. Вход бесплатный, по предварительной регистрации. Ну а зарегистрироваться можно, как всегда, на сайтах https://foma.ru и https://radiovera.ru/ – там висят баннеры, по которым можно щелкнуть, и вы будете как раз на странице, где ссылка на регистрацию. Приходите обязательно.
А. Ананьев
– Ну а с вами была Алла Митрофанова, Александр Ананьев и наш дорогой гость, протоиерей Александр Никольский, настоятель храма Трех святителей в Раменках. Спасибо вам, отец Александр.
А. Митрофанова
– Спасибо.
Протоиерей Александр
– Спасибо.
Стать добровольцем и помочь жителям Мариуполя
Синодальный отдел по благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви организует поездки волонтёров-ремонтников в город Мариуполь. Там добровольцы помогают восстанавливать дома местных жителей, тех, кто не в силах справиться сам.
Тагир — один из волонтёров. Он — майор в отставке, живёт в Омске. Однажды из новостей по телевизору мужчина узнал о том, что идёт набор добровольцев для помощи нуждающимся в Мариуполе. Тагир увидел, в каких ужасных условиях живут многие люди и твёрдо решил — надо помочь. Хотя сам мужчина — мусульманин, его ничуть не смутило, что волонтёрские поездки организует Православная Церковь. Он очень хотел поддержать людей.
Тагир, как и задумал, отправился в Мариуполь. Там доброволец ремонтировал жильё бабушкам и дедушкам, людям с инвалидностью. После окончания смены приехал домой с твёрдым желанием вернуться обратно. Остановил его — инфаркт. Полгода врач не разрешал Тагиру выполнять тяжёлую работу. А мужчина с нетерпением ждал возможности приехать в Мариуполь. И вот спустя время, он вновь отправился помогать местным жителям. Сегодня мужчина находится в Омске, проходит обследование, и, если здоровье позволит — снова будет трудиться добровольцем.
Тагир — один из тех, кто не может оставаться в стороне, когда так много людей нуждаются в помощи. Если вы тоже хотите присоединиться к волонтёрам-ремонтникам, заполните анкету на сайте: Помочьвбеде.рф
Или позвоните по телефону горячей линии церковной социальной помощи «Милосердие»: 8 800 70 70 222.
Проект реализуется при поддержке Фонда президентских грантов
«Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
У нас в гостях была заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» Елена Бреднева.
Мы говорили о разных возможных подходах к образованию и разговору с детьми и подростками о нравственности и христианских ценностях.
Ведущие: Кира Лаврентьева, Константин Мацан
К. Лаврентьева
— «Светлый вечер» на Радио ВЕРА. Меня зовут Кира Лаврентьева, у микрофона Константин Мацан. И у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора Фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Здравствуйте, Елена.
Е. Бреднева
— Здравствуйте, Кира и Константин.
К. Лаврентьева
— Сегодня мы говорим об образовании, об образовании и воспитании, о раскрытии личности ребёнка. И для вас образовательная функция, образование является основной деятельностью в жизни, вы преподаете в Московской духовной академии, у вас есть собственный проект — образовательные поездки, и, конечно, об этом обо всём хотелось бы сегодня поговорить. Расскажите, пожалуйста, с чего начиналась эта идея начать образовывать детей путём вот таких вот интеллектуальных экскурсий?
Е. Бреднева
— Десять лет назад я училась сама в Московской духовной академии, я там закончила высшие богословские курсы, мы три с половиной года там учились, у меня есть диплом: «специалист в сфере духовного просвещения». И когда мы с педагогами стали думать, какие проекты лучше запускать, мы в таком экспериментальном режиме сделали площадку — нам благотворители построили десять летних домиков, часовню в честь старца Паисия, это всё у нас в Брянской области, и мы там попробовали летом собрать педагогов, родителей и детей, и посмотреть, что вообще детям интересно. И уже буквально в первый год мы поняли то, что дети у нас в телефонах, то, что у них идёт самообучение, потому что они сами снимают, сами выкладывают, сами придумывают, что им выкладывать, и тем самым формируют друг у друга сознание. А педагогов там не было практически ни одного, потому что, когда появились телефоны, были киностудии, но они были дорогие, и вообще по старинке все думают, что кино снимать дорого, нужно огромное оборудование, и даже в киношколу себе не каждый мог позволить записаться, записать ребёнка. И мы поняли то, что появился такой запрос, скажем так, от детей, что нужен такой кинокружок в школу, потому что раньше какие предметы в школе, они до сих пор есть: есть музыка, есть фортепиано, есть учитель подготовленный, который может преподавать, и ребёнок поёт, небольшой процент становится там прямо музыкантом, но для развития это хорошо, все понимают. Также рисование: есть предмет, краски всегда были, были карандаши, был педагог подготовленный, дети рисовали, тоже развиваются, правильно? Но кино почему не было в школе? Потому что действительно, было оборудование и всё остальное недоступно. А тут, получается, стало доступно, у нас у каждого телефон, и является синтезом вообще это направление — кино, там у нас и живопись, и музыка, там много, скажем так, даже профессий, которые мог бы выбрать себе ребёнок: это оператор, может монтировать, может рисовать художник, если это анимационный фильм. Получается, что есть такой вид интересной деятельности для ребёнка, но нет подготовленных педагогов, потому что те режиссёры, которые есть, они работают или на телевидении, или они умеют снимать, монтировать, но не могут преподавать это детям, именно вот в воспитательной части. И что мы сделали: первый год мы организовали фестиваль, и дети сами стали присылать нам всякие видео, стали работы нам присылать. Ну вот не совсем всякие, мы, конечно же, сделали положение о фестивале, и мы взяли за основу короткометражный фильм, кинопритчу, чтобы было понятно, что вот формат — это короткометражное кино и обязательно работа со смыслом. И дали им образцы — это сказки, притчи, истории, где есть уже мораль, потому что сложнее всего, наверное, это написать сценарий, а здесь мы как бы сразу из первого в десятый класс попадаем, когда даём им идею. Расскажу: мы берём часто притчи старца Паисия, например, вот о пчеле и мухе и говорим: «пролетает маленькая пчёлка над полем, ищет цветочки, встречает муху и говорит: «Я слышала, что здесь у нас есть цветы». Муха насупилась и говорит: «Я здесь ничего такого не видела, но я могу показать здесь и консервные банки, и где много мусора». И тут пролетала как раз пчёлка постарше, которая тоже там жила и говорит: «Удивительно! Я тоже столько лет здесь живу и летаю, но я могу показать, где гиацинты, где лилии, где множество цветов». «Так и люди делятся на две категории, — говорит старец Паисий, — одни во всём видят дурное, а другие во всём ищут хорошее и радость посылают». И мы начинаем обсуждать с детьми эту притчу, они говорят мораль, и мы говорим: «А давайте, мы на современный лад снимем историю?» Они говорят: «О, давайте! У нас тоже, например, в школе так бывает, вот там один мальчик, он ходит из школы в школу, ему всё плохо, куда не придёт, там драка, ещё что-то. А есть, наоборот, кто придёт и сразу с ним дружить хочется». И дети снимают такие современные истории, сами формулируя мысли и добродетели, которые получаются в ненавязчивой форме, в интересной их форме, потому что им нравится снимать, они это всё производят и транслируют на большую публику, потому что мы это выкладываем в соцсетях ещё и на портале нашем.
К. Лаврентьева
— Елена, смотрите, правильно ли я поняла: то есть дети в летние каникулы приезжают на площадку в Брянской области, началось всё с Брянской области, как бы отдыхать, и вы увидели, что они в телефонах все, что их интерес, он в зоне вот этих гаджетов находится, и вы адаптировали этот интерес, и, в общем, решили это всё дело пустить в пользу и начали снимать с ними кино как раз через вот эту их заинтересованность гаджетами?
Е. Бреднева
— Да, мы вот попробовали, организовали такой фестиваль, и они стали присылать нам эти притчи, эти истории, сказки в разных формах: и игровое кино, и анимационные фильмы, и репортажи, и мы поняли то, что они снимают, да, но хорошо бы в школе иметь такое тоже направление наряду с музыкой, с рисованием, даже с литературой, потому что сейчас больше дети смотрят даже, чем читают, поэтому надо это правильно доносить зрителю идею, и чтобы зритель смотрел это всё в коротком формате, и эту телеграмму, которую передаёт там ребёнок или взрослый, визуальная вот эта картинка, она была красивой, и мы поняли, что надо запускать всё-таки эти кинокружки. Так как педагогов нет, мы создали из этих режиссёров, нашли их по крупинке со всей России, которые именно могут работать с детьми, у которых свои там киностудии, у которых есть опыт, и которые хорошо снимают, монтируют и пишут сценарии. Мы их объединили в одну команду, прописали курсы. Значит, у нас сейчас три курса прописанных, то есть это по созданию игрового кино, анимационного — это отдельное, по созданию анимационных фильмов, 144 часа у нас идёт, мы выдаём удостоверение о повышении квалификации. И игровое кино, 72 академических часа. И разработали уже вот совсем недавно, наверное, год назад — по образовательному туризму, курс называется «Духовно-нравственное воспитание средствами историко-культурного туризма». Мы собрали такую команду режиссёров, сценаристов, педагогов и создали курс. Сейчас мы его преподаем в Московской духовной академии, и мы его утвердили ещё в нескольких институтах, даже я бы сказала, во многих, то есть это Московский педагогический государственный университет, это Российский государственный социальный университет, институты региональные тоже, развития и образования. Так как это направление было новое, таких курсов не было, мы сделали такой курс и утверждаем его успешно на базах разных университетов.
К. Лаврентьева
— А из чего он состоит? В чём его главная суть, этого курса?
Е. Бреднева
— У нас там идёт педагогическая часть, где и доктора наук, и как раз преподаватели Московского педагогического университета рассказывают, как взаимодействовать с детьми, учитывая их возрастные особенности. У нас ведут представители Синодального отдела отец Геннадий (Войтишко), Дарья Кочкина, в этом курсе они как раз тоже рассказывают свою часть, предмета тоже два ведут у нас. У нас большой блок именно по созданию видео, то есть у нас они изучают технологию съёмки, монтажа и написания сценария, потому что в основном, кто начинает вести кинокружки в школах, они уже педагоги, то есть вот как обсудить духовную часть, они в принципе знают, они всё равно ведут классные часы, они там, например, если это преподаватель или Закона Божия, или просто классный руководитель, для них это в помощь идёт, например, они хотят обсудить тему дружбы или какую-то добродетель — помощь ближнему, и они подбирают или первый вариант, как раньше было: смотришь кино и обсуждаешь — это старый формат, а так как сейчас дети сами снимают уже, мы предлагаем формат и учим этому формату, чтобы они говорили: «а давайте с вами снимем на эту тему дружбы», а чтобы снять фильм, надо написать сценарий, распределить роли, обсудить героев, поведение, и педагог грамотно, когда с ними обсуждает модель вот этих поведений, он выстраивает, ну, например, он знает, что есть хулиганистый Петя, и он хочет, чтобы он всё-таки научился не жадничать, к примеру, и он берёт сценарий и говорит: «а вот хорошо бы было ему вот так дать», и этот Петя проигрывает, и получает радость от того, что он даёт, например, он играет эту роль и получается, педагог в рамках таких съёмок, он детей подводит к правильной идее, к нашим добродетелям, которые мы изучаем, наши православные, там вера, надежда, любовь и так далее, то есть через действие, через проигрывание вот этих ролей. И вот образовательный туризм, который сейчас мы ведём, он включает следующие предметы: это экскурсионный метод освоения знаний, методика составления маршрута, разработка региональной программы историко-культурного туризма для детей, репортажная съёмка как средство усвоения экскурсионных программ, ну и технология монтажа и съёмки тоже. Почему мы начали ещё в поездках снимать — потому что это тоже оказалось одним из лучших способов, чтобы усвоил ребёнок экскурсию, потому что чаще всего там: «ну, вот стул Пушкина, стол там», он слушает, что-то запомнит, там высоту колокольни, вот я сколько раз была, не всегда вспомню даже её высоту, а когда ребёнку даётся задание снять репортаж, то есть у него своё интересное дело — снять репортаж, ему нужно составить вопросы, чтобы взять интервью, ему надо написать сценарий — это значит прочитать об этом месте, куда он едет, потом он это снимает, монтирует, и когда он показывает это на большую аудиторию, он несколько раз эту информацию пропускает через себя, и он это и запоминает, и проживает, и как личность, там же и командная работа, и он чувствует себя, действительно, творцом, то есть как взрослый, вот мы передачу ведём, рассказываем зрителю, а дети уже в юном возрасте начинают через фильмы тоже рассказывать свою историю, которую они хотят донести зрителю.
К. Лаврентьева
— В гостях у «Светлого вечера» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение», у микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Елена, а расскажите, пожалуйста, про вот эти поездки, я так понимаю, если они выделены в отдельный проект вашего преподавания Московской духовной академии, они выделены в отдельный курс, то это не просто паломнические поездки, которые знакомы и понятны более-менее всем, не просто какие-то туристические обзоры, а, наверное, в них есть ещё что-то очень важное, есть какая-то образовательная функция, о которой хотелось бы сейчас поговорить подробнее.
Е. Бреднева
— Да, ну вот у нас такая система: у нас курсы сами проходят в Московской духовной академии, мы выдаем удостоверение о повышении квалификации, но мы предлагаем ещё, кто хочет попрактиковаться, потому что курсы у нас онлайн, встречаемся мы в основном в конце, чтобы выдать удостоверение о повышении квалификации и проводим круглый стол тоже по этому направлению кинопедагогики и образовательного туризма. И это у нас, скажем так, параллельный проект ещё, то есть, пока мы это всё разрабатывали, у нас образовалось много площадок, куда можно выехать, это, например, Свято-Никольский Черноостровский монастырь в городе Малоярославец, вот у нас будет на осенних каникулах как раз туда поездка, я вот могу рассказать на примере этого замечательного места. Мы вообще, когда разрабатываем маршруты, мы смотрим, что в регионе исторического есть, какие достопримечательности, музеи, что связано с историей, и православные, потому что у нас наша история, естественно, связана неразрывно с православием. И приезжая вот в Малоярославец, мы посещаем Музей 1812 года, потому что это именно то место, где развернулся Наполеон со своей армией, там у нас и образовательный комплекс «Ильинские рубежи», мы там с детьми проводим спортивно-военную игру, мы взаимодействуем со спортивным клубом в городе Малоярославец, они приезжают, учат там и военному делу, то есть в игре дети ещё занимаются спортом, но, естественная составляющая, как я говорила, у нас — кино, у нас вся группа детей, она сразу делится, кто снимает, кто монтирует, кто пишет сценарий, то есть мы полностью снимаем все дни, и в конце поездки у нас кинопоказ всегда. У нас в Малоярославце будет проходить кинофестиваль «София», это тоже наш проект большой, он ежегодный, мы его проводим от фонда «Медиа просвещение» совместно со Свято-Никольским Черноостровским монастырём. Игумения Николая поддерживает этот проект, монастырь участвует, они нас принимают, расселяют, и у них есть замечательная и гостиница, и питание, кафе.
К. Лаврентьева
— К этому можно как-то присоединиться, если сейчас кто-то услышит и захочет как-то узнать подробнее?
Е. Бреднева
— Да, можно к этому присоединиться, у нас буквально сейчас записались тоже из Саратова, из Самары, туда приезжают из разных регионов педагоги, дети, родители, привозят свои фильмы, то есть если кто-то уже снимает. Если кто-то не снимает, у нас снимают обязательно там, потому что у нас там пять дней идёт программа, в первые четыре дня как раз идёт обучение съёмке, репортажной съёмки, и дети делятся на команды, то есть кто-то снимает игровое кино, кто постарше, а кто помладше, например, начальная школа, они снимают анимационные фильмы, им полепить, порисовать, они берут за основу притчу, сказку, и на этот сюжет делают раскадровку, то есть рисуют разных героев, лепят, снимают и озвучивают, это интересная такая тоже проектная игра. Кто постарше, вот они уже у нас монтируют, репортажи снимают, учатся задавать вопросы, у нас там блок по журналистике присутствует. Там ещё с нами в партнёрстве проводит Российский государственный социальный университет, у них там находится филиал его, то есть основной у нас в Москве, и как раз вот выпускницы приюта, там есть приют ещё на базе монастыря замечательный, и как раз выпускницы, кто желает, он идёт дальше учиться на журналистов у них вот такая система. И у них там есть киностудия на базе университета, они нам как раз предоставляют оборудование, кабинеты, и нам очень удобно вот так деток в рамках этой поездки делить на команды, у каждого свой кабинет, аппаратура, к нам приезжают режиссёры из разных регионов, которых мы знаем, которые замечательно работают с детьми, и мы снимаем с ними видео. Даже если без подготовки приезжает ребёнок, он к последнему дню уже на экране видит своё творчество, это немаловажно, чтобы сразу видеть результат. Награждаем всех, конечно, у нас все дети всегда с дипломами, со вкусными подарками, и получается вот такая насыщенная программа, то есть обучение, экскурсии и общение, у нас приезжают ребята, играют вечером на гитаре, у них такая добрая атмосфера, где можно поговорить как раз и о духовном, потому что во всех наших поездках всегда есть экскурсия, или в монастырь, например, обязательно будет по Свято-Никольскому Черноостровскому монастырю. Если мы выезжаем в Псков, то на базе Спасо-Елеазаровского монастыря мы проводили тоже наши программы, там есть игумения Мария, предоставляют они нам, там у них свой дом культуры, наверное, правильно назвать, который при монастыре находится, и тоже помогают нам с проживанием, питанием, и мы организовываем. Если это Псков, то, например, там музей «Ледовое побоище», то есть мы тоже берём какие-то исторические места, и даже вокруг этого мы снимаем часто фильмы, мультфильмы. Или вот, например, мы ездили летом в Мордовию, там проходило в честь Фёдора Ушакова мероприятие, день памяти его был, и как раз мы представили свой мультфильм, который сняли в Малоярославце, про Фёдора Ушакова, и там, конечно, все были в восторге, потому что туда приезжали разные военные училища, и они представляли спектакли, то есть на сцену выходили, мы говорим: «а ещё можно номинацию „кино“ сделать». Администрации, естественно, понравилось, они поддержали идею, поэтому вот мы приезжаем и снимаем. И ещё один важный момент хочу сказать, что в рамках этого курса по образовательному туризму наши участники курса, он идет полтора месяца, получают задание: в течение этого курса составить свой маршрут своего региона или деревни, города, который бы включал достопримечательности, храмы, что бы они хотели рассказать всей России. Они составляют этот маршрут, проводят экскурсию и снимают репортаж, то есть с помощью детей, берут школьников или где они работают, там воскресная школа, они снимают репортаж и нам его присылают. Мы это сейчас планируем выкладывать на нашем портале, мы ещё портал создали «Святые Online», от фонда «Медиа просвещение», там по направлению нас география России, и мы там выкладываем наши видео, и этими маршрутами могут пользоваться и из других регионов, например, школа в Курске хочет поехать и посмотреть Воронеж, а вот какой маршрут взять? Потому что, я помню, в Иерусалим мы полетели, и экскурсовод, там, если ты не знаешь православие, то понимаете, да? То есть это нужно быть уверенным в экскурсоводе или составить самому программу, если ты хочешь, чтобы дети услышали именно то, что надо. Поэтому, естественно, те площадки, локации для съёмок, которые мы выбираем, мы уже знаем экскурсоводов, как и что они скажут, для какой аудитории, потому что для детей это одно у них, один подход, для взрослых тоже, воцерковлённые, невоцерковлённые, это тоже надо всё понимать, учитывать эти особенности.
К. Мацан
— Дети иногда вообще раскрывают взрослым глаза на какие-то вещи, которые сами взрослые, может быть, никогда бы так не раскрыли бы. Вот я помню, когда в юности работал вожатым в детском лагере, мы тоже там смотрели кино, не снимали, хотя и снимали тоже, но у меня почему-то в памяти остался эпизод, когда мы смотрели кино, и решили мы, взрослые, так детям показать из любимого «Тот самый Мюнхгаузен» Марка Захарова. И я помню, что потом мы обсуждали, и один мальчик размышлял о последних кадрах фильма, когда, я напомню: Мюнхгаузена по сюжету, по идее, вот сейчас должны запихнуть в пушку и выстрелить им, чтобы он доказал, что он может на ядре полететь на Луну, мы понимаем, что, в общем-то, это всё метафора, что после такого не выживают, но вот кадр Мюнхгаузена заканчивается тем, что Мюнхгаузен по лестнице такой верёвочной лезет аккуратно вверх, ну вот якобы в эту пушку, но он лезет очень долго, и это в такую метафору превращается. И вот мне один мальчик лет 13-ти говорит: «Ну, вот как интересно, ведь он же может наверх полететь легко на ядре, но он выбирает путь усилия, потому что лезть вверх по верёвочной лестнице — это путь приложения усилий, он не выбирает лёгкий путь. Мюнхгаузен выбирает такой путь тяжёлый». Я никогда так об этом не думал, вот об этом эпизоде, хотя миллион раз его смотрел. И дети иногда неожиданно дают какой-то свой угол зрения. Наверняка у вас тоже множество историй о том, как дети, снимая, обсуждая будущий фильм или мультфильм, как-то так сумели на тему святого, добродетели посмотреть, что вас само это как-то заставило подумать: а ведь действительно, как интересно. Были такие примеры, можете привести?
Е. Бреднева
— Да, у нас много интересных разных случаев, вот вы сейчас рассказываете, да, это в принципе, мы первоначально когда с детьми общаемся, мы им даём первое знание — это по драматургии, и там как раз, если в сценарии не будет перипетий, не будет изменения героя, то это будет скучный фильм, есть же определенная такая вот, мы её называем «арка драматургическая». И всегда мы просто объясняем, на примере Колобка: вот есть у нас герой, и он бы сидел там на окошке, и, может быть, никуда не двигался, если бы что? И дети сразу понимают: если бы его не хотели съесть. Он понимает, что его хотят съесть, и вот появляется инициирующее событие, его заставляют двигаться, и всё по нарастающей, по нарастающей, он же не встречает сначала медведя и лису, ему потом бы неинтересен заяц был, поэтому он сначала он встречает зайчика, потом волка, и раскручивается. И всегда есть кульминация тоже, и мы всегда обсуждаем, конечно, с детьми — да, она может в фильме по-разному восприниматься абсолютно, кульминация, самый такой момент переживания в фильме, что будет дальше. Ну и в конце развязка — это изменение героя вот как раз. И дети, да, они по-разному подходят. Например, вот тоже одну из притч, мы за основу которую даём, расскажу вам её: один монах был в монастыре, который ни с кем ничем не делился, и его прозвали жадным. То есть, все обычно приносят там яблоки, детям раздают, деньги дают, и все раздают, а он нет. И вот когда этот монах умирает, к нему приходит там вся деревня. А монах говорит: «А что вы к нему пришли, что он такого сделал?» Они говорят: «Вы знаете, вот он нам вола купил, ещё что-то», то есть большие суммы он скапливал и помогал семьям конкретно, к нему, может быть, кто-то на исповедь ходил, и он знал, что ему нужно, и он вот покупал и дарил это. И мы говорим: в чём же мораль? И вот здесь дети тоже по-разному, кто-то говорит: «вот, осуждать нельзя, грех осуждения, и я хочу снять фильм, чтобы не осуждать». А кто-то говорит: «а я здесь вижу мораль: надо втайне свои дела делать». То есть здесь можно раскрыть какой-то момент, выбрать о чём-то смысл, и её снять уже на современный лад. Вот такие мы берём притчи, сказки и, взяв мораль, потому что нового ничего уже о добре и зле не придумаешь, мы все это знаем, с точки зрения духовной, вот есть жадность, её надо снять, чтобы её избежать, надо научиться жертвовать, и мы снимаем фильмы, как там жадный стал добрым и так далее.
К. Мацан
— Вернёмся к этому разговору после небольшой паузы. Я напомню, сегодня с нами в программе «Светлый вечер» Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». В студии Кира Лаврентьева, я Константин Мацан. Не переключайтесь.
К. Лаврентьева
— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! «Светлый вечер на Радио ВЕРА продолжается, напоминаем, что у нас в гостях Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». У микрофона Константин Мацан и Кира Лаврентьева. Так, Елена, это очень интересно, такая вот мораль воспитательная. А какие ещё поездки у вас были в вашей памяти самые яркие? О каких бы вы могли рассказать?
Е. Бреднева
— Мы сейчас вот приехали, последняя поездка наша была Валаам-Санкт-Петербург. Мы познакомились с замечательным игуменом Варлаамом, это на базе Свято-Троицкой Сергиевой пустыни, и этот монастырь восстанавливал Игнатий Брянчанинов. И у нас сейчас, когда мы там побывали, мы рассказали об этой поездке, и у нас очень много желающих туда прямо просят на каждые выходные: «давайте, давайте, давайте!» Вот поэтому сейчас, наверное, мы этот маршрут возьмём, будем туда тоже возить школьников.
К. Лаврентьева
— А как присоединиться? Как можно вас найти, о вас узнать?
Е. Бреднева
— Я контакты оставлю, у нас вся информация бывает на наших ресурсах: «Святые Online», это фонд «Медиа просвещение». Оформляем мы поездки: трансфер, питание, проживание через ООО «Гридница». А по проектам через нас, через «Медиа просвещение». И, соответственно, мы туда приезжаем и будем изучать, в том числе, Игнатия Брянчанинова, его труды, может быть, что-то также читать, что он писал, и с детьми на современный лад, скажем так, обсуждать и снимать простые вот эти их мысли. Как в Оптиной пустыни, например, мы когда приезжаем, у нас в Калужскую область маршрут, вот я говорила, и Малоярославец тоже в Калужской области, но мы выезжаем ещё и в Оптину пустынь, там в Музей космонавтики. Естественно, если мы выезжаем в Калужскую область, мы стараемся снимать фильмы, чтобы изучить именно святых и героев этой земли, например, там была Пелагея Брагина, которая в годы войны раненых у себя держала, и немец, придя, увидел там 18 человек, он ей поклонился и ушёл, вот был такой случай известный, и мы о нём сняли мультфильм замечательный, дети сами вырезали, делали фигурки, делали героев. Соответственно, когда мы в Оптиной пустыни, мы с ними говорим, читаем Оптинских старцев, говорим: «давайте снимем», и дети уже вдумываются — а как лучше это выразить? Они же это всё прочувствовали. Приезжая в Троице-Сергиеву лавру, мы там тоже проводили много раз фестивали, нам там даже город давал, и дворец Гагарина, то есть мы не только с Церковью, мы и с государством взаимодействуем, и с епархиями, когда в регион приезжаем, потому что всё-таки не только в рамках Церкви, но ещё много и школьников, которых хотелось бы тоже привлечь к нашим проектам, и они приходят, они участвуют, им очень нравится. Вот даже из Алтая приезжала одна команда, они приезжают на кинофестиваль, представляют свою работу и им предлагается ещё посетить храм. И они вот посетили, и потом мне Яна, знакомая говорит: «А я проходила всегда мимо храма, никогда не заходила, а сейчас, после вашей поездки вернулась, и вот зашла в свой в своём городе». То есть люди приобщаются, скажем так, к духовному через интересный такой формат, когда такая насыщенная программа в городе, они изучают историю, православие, дети у нас все радуются. Ну, какие ещё у нас? Ну, вот Санкт-Петербург из последних, потом Калужская область, Подмосковье. Сейчас, на этих выходных мы поедем в Борисоглебский монастырь, это в Аносино, тоже там интересная своя история, и мы будем снимать репортаж, посвящённый 200-летию монастыря. Там есть такое место — Тютчево, вот семья Тютчевых была, скажем так, у первоистоков создания монастыря. Это вот на этих выходных мы поедем, приедет там режиссёр наш, Павел Морозов, мы планируем снять репортаж.
К. Мацан
— Какой возраст детей?
Е. Бреднева
— Приезжает начальная школа, вот они с сопровождающими, у нас не как форма детского лагеря, потому что мы программу предоставляем, и у нас компания, которая помогает организовать, если надо, трансфер, питание, проживание. То есть они приезжают с сопровождающими, или с родителями, или с педагогами. Если это начальная школа, то вот я говорю то, что мы смотрим, чтобы это всё было им интересно, они снимают в основном мультфильмы. Если кто постарше, работа уже посерьёзнее.
К. Мацан
— То есть если, допустим, кто-то заинтересовался из наших слушателей, чтобы поехать, то это не просто вот как частное лицо вам звонишь, заполняешь заявку, едешь, а должна быть какая-то группа организованная, там от школы или как-то вот коллектив родителей?
Е. Бреднева
— Нет, они могут и сами приехать. Вот у нас будет Малоярославец, мы им организуем приезд. И родители приезжают с детьми, у нас даже с маленькими детьми приезжают, например, двое-трое детей в семье, и чтобы старшие участвовали в смене, учились снимать, посещали экскурсии, а мама, с ребёнком просто, например, гуляет, где-то присоединяется, ребенок маленький, двух-трёхлетний, он где-то и полепить может, просто она с ним может там подойти, отойти, то есть семейные такие поездки.
К. Лаврентьева
— Но требование такое, что у ребёнка должен быть гаджет, я так понимаю, телефон?
Е. Бреднева
— Не обязательно. У нас командная работа, вот, например, сейчас Павел приедет, у нас выезд будет в Борисоглебский монастырь, там для воскресной школы, они попросили приехать, их обучить, чтобы тоже, может быть, запустить это направление у себя, чтобы снимать в воскресной школе фильмы, мультики делать, их присылать на фестивали. И мы приезжаем, чтобы в практике с режиссёром, с их детьми, их родителями снять вот такой репортаж и подарить монастырю к 200-летию.
К. Лаврентьева
— Как интересно.
Е. Бреднева
— И они там приходят и с маленькими, и постарше.
К. Лаврентьева
— А есть такое, что ребёнок приезжает, например, вообще ничего не зная о церкви, ничего не зная о храме, но присоединяется к такой поездке, и вот в течение поездки, съёмок он знакомится таким образом?
Е. Бреднева
— Конечно! Он ещё там больше всех говорит о храме. Отвечу на вопрос: у нас вот приезжает Павел, и он привозит несколько камер, и мы их делим на команды, то есть не каждому нужен телефон. А когда у нас идёт именно практическая часть, когда мы вместе, они получают задания, то есть у каждой команды обязательно должен быть оператор, мы распределяемся, и мы сопровождаем, то есть режиссёр, например, на команде там, или одну, или две команды курирует, говорит, как снять правильно планы, потому что планы есть крупные, средние, и как правильно это соединить. И они прямо в практике, им не скучно, как вот в киношколах часто бывало, ты год или два только лекции слушаешь, а потом только тебе камеру дадут, вот у нас нет, у нас, так как дети все уже и так снимают, мы говорим: давайте снимать. Но когда, например, экскурсия, они получают задания снять, если для наших соцсетей «Святые Online», мы им говорим формат, например: надо нам вертикально, до минуты. И они, вот в Петербург мы выезжали, музей Пушкина посещали, и каждый делает на свой телефон, потому что здесь уже не командная, чтобы экскурсоводу не мешать, когда они получают индивидуальные задания, то могут уже на свои телефончики поснимать. Если у кого-то нет, то мама ему даст или преподаватель, или мы, а так в основном командная работа.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно. Но это такая история, как, знаете, если ребёнок чрезмерно увлекается гаджетами — отдайте его на курсы программистов, там нужно столько писать вот эти коды, что он очень устает от экрана, и у него нет сил в оставшееся время опять сидеть в телефоне, потому что очень устает нервная система, глаза, пальцы, и, в общем-то, хочется отдохнуть. А тут получается, что ты фильм снимаешь, и ты и так уже вот эту потребность покопаться, понажимать кнопочки, ты уже как-то реализуешь, ещё и с пользой, то есть пока ты снимаешь, ты же запоминаешь очень то, что тебе говорят, ты сам ретранслируешь, соответственно, всю услышанную информацию.
Е. Бреднева
— На 80 процентов больше запоминаешь это по статистике в педагогике, а когда ты сам об этом говоришь, тогда и усваиваешь. Ну, вот о педагогах ещё тогда хочу сказать, о детях поговорили, вот как они могут развиться, пройдя наши курсы. У нас педагоги, которые прошли курсы, они в своих регионах уже запустили тоже, кто-то кинофестиваль, кто-то киношколу. Бывает разное даже по характеру, например, они закончили, направление интересное, потому что по работе с детьми именно духовно-нравственное воспитание — это один из лучших, вот сколько мы взаимодействуем со школами, с детьми работаем, потому что, когда спрашиваешь: «кто будет снимать фильм?», все руки поднимают из детей. Ну и всё, и педагог грамотный начинает обсуждать уже темы, добродетели и прочее. И вот у нас, например, Катя из города Воронеж, закончила Московскую духовную академию и сейчас разработала свой маршрут по Воронежу, и буквально уже к ней записываются люди. Вот у нас будет первый пилотный, планируем, может быть, через неделю или через две, к ней выезд. Она составила, там и собор кафедральный, там же много, и Митрофан Воронежский, а если мы на микроавтобусе, то к Тихону Задонскому можно заехать. Ну и, естественно, для детей «Петровские корабли», шикарный интерактивный музей, то есть они будут снимать историю, опять же, и православие. И там она на месте уже договаривается, где расселить, покормить, чтобы это всё было по нормам. Вот к ней поедет первая группа такая. Катя запустила ещё по анимации курс, ее сразу и школы стали приглашать, потому что это востребованное направление не только для воскресных школ, а ещё и для школ, чтобы там запускать кинокружки. И люди даже готовы это оплачивать, то есть для педагога, который немного даже получает, для него это может быть как дополнительная работа, потому что, набрав десять человек в школе, он может раз в неделю вести этот кинокружок, и у него очень хороший может быть заработок, это плюс педагогу в помощь. И кто у нас не научился, не то чтобы не научился, вот научился он снимать и монтировать, говорит: «классное направление, я у себя сделаю региональный фестиваль». И он начинает взаимодействовать у себя уже, например, вот сейчас из Саратова ко мне приезжали, у них там новая епархия образовалась, и вот владыка их направил на повышение квалификации, на наш обучающий курс, они приезжали в Валаам, в Санкт-Петербург, и они приедут ещё в Малоярославец. Мы их ещё поддерживаем, мы им будем торжественно вручать анимационную студию, с камерой, на которой они работают, так уже мы очень многих наградили в областях, то есть кто хочет развиваться, мы как-то тоже их поддерживаем. И вот сейчас они приедут, уже привезут фильм свой, представят в Малоярославце и получат такую от нас анимационную студию, это «Сиреневая мультстудия», наши партнёры, Дмитрий Шубин тоже нам помогает награждать этих педагогов. И они хотят дальше сделать свой, может быть, фестиваль, маршрут разработать, и также мы будем выкладывать, пожалуйста, можно вот Саратов, там тоже очень красивые места. И так вот, кто выпускается, кто подключается к этому, он у себя в регионе начинает развивать эту деятельность — или фестиваль, или образовательный маршрут, или просто пойдёт в школу учителем работать, а вокруг него тоже образуются люди и вот это направление. Недавно из Алтая мне позвонила выпускница, они взяли грант сейчас, вот их поддержали, Движение первых«, первый раз грант сейчас давали, вот это наши выпускники, очень приятно, им дали миллион, и они уже покупают оборудование, это ещё поддерживается и государством, и есть грант «Православная инициатива», тоже это направление поддерживает. Поэтому это будет и педагогам, и родителям интересно, я думаю, будут развивать у себя на базе школ, воскресных школ.
К. Мацан
— Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение» сегодня с нами в программе «Светлый вечер». А были ли случаи, когда ребёнок, погрузившись в такую кинематографическую деятельность, для себя выбирал бы потом профессию кинематографиста? Всё, ребёнок решил, что он будет режиссёром, оператором. Спрашиваю, потому что, с одной стороны, это здорово, когда ребёнок чем-то загорается и начинает о чем-то мечтать, например, о профессии режиссёра. С другой стороны, мы всё знаем, насколько этот мир творческих профессий зыбок, ненадёжен, связан с искушениями и, в общем, единицы на самом деле там по-настоящему могут чего-то добиться и пройти вот так вот с счастьем этот путь. Кто-то разочаровывается, кто-то так вечно мечтает о большой карьере в киноиндустрии, например, но так ничего и не получается, не потому что человек не талантлив, просто потому что разная конъюнктура. Как вы на это смотрите? Есть ли перед вами какая-то ответственность, если угодно, за то, что человек увлечётся творческим делом и потом и жизнь свою в эту область направит?
Е. Бреднева
— Как говорится, наше дело сеять, а взращивать будет Господь. Всё-таки мы больше о смыслах, и когда мы создавали вот это кинонаправление, мы в первую и единственную очередь были педагоги и думали о педагогике, и мы взяли этот инструмент именно как средство воспитания детей. А если кто-то из них будет, у нас были такие случаи, вот в Сочи был случай, я привожу этот пример часто, когда девочка, школьница, прислала несколько фильмов, но направление их было: готы, в черном, такого направления очень много снимают дети, которые, конечно, на фестиваль не пойдут. Но среди пяти фильмов, которые она прислала, был один со смыслом, он о том, как мальчику нравилась девочка, и он всё под неё подстраивался, и прической, и всем, а она не обращала внимания. А потом он встал с собой, и она его заметила. Он стал с собой и подумал: ну, не нужен я ей и не нужен. Стал собой, и вот просто идёт, и всё. И там такая развязка, что девушка подходит к нему и знакомится на такой, на доброй ноте там. Концовка очень-очень хорошо снята была, прямо вот талант. И мы в зимнем театре награждали, помню, детишек, и она пришла вся такая, преобразилась.
К. Мацан
— Гот стал человеком.
Е. Бреднева
— Ну, чтобы не обидеть это направление... Но она изменилась, преобразилась, был вид один, стал другой — в платье, красивая девушка. И мне потом говорили, она поступила как раз на режиссёрский, по-моему, даже в Москву. Это я к чему говорю — к тому, что нужна мотивация, понимаете? Ты можешь снимать и выкладывать там абы что, чтобы себя как-то проявить, и это идёт всё во вред, часто даже в плачевные случаи, а можно, наоборот, сказать: «да, ребят, давайте, вот у нас фестиваль, мы там наградим вас, можете поехать потом отдохнуть, повысить свой уровень с режиссёрами», и мы награждаем ребят, награждаем педагогов, и они вот так вот приходят, меняются, выходят на сцену. Поэтому мы ищем площадки, взаимодействуем с органами власти, нам предоставляют площадки, чтобы детей наградить, чтобы они чувствовали, что надо снимать позитивное, доброе, мы стараемся вот в этом направлении идти.
К. Мацан
— А есть ли такая у педагогов, не знаю, проблема или не проблема, связанная, собственно, с требованиями к художественному уровню того, что снимается? Я объясню, о чём спрашиваю: с одной стороны, я понимаю, тоже имея какой-то опыт преподавания в детском лагере, допустим, мы кино снимали, музыку писали, монтировали, снимали всё-всё-всё, и есть две крайности: одна крайность, когда ты, как педагог, в общем, восхищаешься, умиляешься, даёшь зелёный свет всему, что ребёнок делает, просто потому, что он это делает, это прекрасно. Но показывать это потом далеко не всегда станешь, потому что это очень просто, это иногда плохо, но ребёнок постарался, во всяком случае. Другая крайность — это чтобы сделать прямо хорошо и педагогу было не стыдно, тогда многое нужно делать самому. Я понимаю, что очень часто в таких профессиях, как журналистика, режиссура, во взрослой жизни обучение какое — «сиди рядом, смотри, что я делаю, через полгода начнёшь делать сам» и так далее. И вот тут педагог должен искать какой-то баланс, чтобы, с одной стороны, это было всё-таки не его произведение, а ребёнка, но чтобы оно было художественно качественное. Какие здесь лайфхаки есть?
Е. Бреднева
— Это примерно точно так же, как с уроками рисования и музыки: ребёнок приходит на кружок в школу рисовать, сначала у него не будет сразу качественный рисунок, и он не должен смотреть год, как рисует учитель, вы согласны, да? Ему нужно самому рисовать, пробовать, ошибаться, учитель должен подправлять там линии. Сначала это будет школьная выставка, потом уже, может быть, какой-то районный, потом фестиваль. Абсолютно то же самое и с кино у нас. Когда мы только запустили, проводили круглые столы, и я помню, там великие режиссёры, кто-то сначала там смотрел и думал: что это тут в наше вторглись, что из кино будет?! А мы объясняем: нет, дети должны развиваться, они уже снимают, и мы должны им помочь, они будут делать ошибки, мы им говорим, как планы снимать, как сценарии писать, сначала они составляют простые сценарии, школьные. У нас очень много школьных кинофестивалей проходит. Вот мы, на примере сейчас скажу: гимназия Александра Невского, она очень большая, может быть, даже одна из самых больших, в Нижнем Новгороде, известная, мы два раза к ним приезжали, провели курсы для педагогов и родителей, и дети присутствовали, и сразу тоже в практику. Трёхдневный такой актив был, то есть преподаем, сразу раздаём камеры и снимаем. Они до сих пор, уже несколько лет прошло, они уже в международных фестивалях участвуют. А первый год был, конечно... То есть они поняли, как планами, как звук, где-то ошибка, потом звонят, какую камеру купить, какую петличку. Сейчас они мне звонят, присылают фильмы уже очень высокого уровня, если я не ошибаюсь, участвуют в международных фестивалях, им дипломы приходят, и у них ежегодно приходит владыка, тоже их награждает. Этот проект они внедрили в программу, каждый класс, с 1-го по 11-й, снимает фильмы. И они говорят: у нас такой прямо активный период лета, мы уже думаем, что мы будем снимать, уже интересно. Это командная работа, они год там снимают, думают, каждый класс, и в мае, к Пасхе, по-моему, приурочен фестиваль, они представляют эти работы. Поэтому здесь это как кинокружок, мы не на телевидении представляем эти работы, чтобы конкурировать с великими режиссёрами, нет. Оно должно быть и как киноискусство, мы должны смотреть образцы, и дай Бог, чтобы снимались хорошие фильмы, и дети их будут смотреть, да, но это как композитор, и ребёнок, когда он приходит, он же не умеет сразу петь и играть, он учится постепенно. Так и здесь, это школьный кинокружок, кто-то из них станет, может быть, какой-то процент режиссёром, сценаристом, а кто-то просто свободное время потратит с пользой. Понимаете, педагог через вот это творчество, просто с ним поговорит, может быть, на какую-то тему. У нас даже было в одном городе, когда мы снимали, пример приведу: мы разбились на команды и пошли снимать по темам, и вот у одной из команд была тема буллинга, то есть отношений в классе. И потом, на следующий день, когда представляли свои работы, педагоги и родители говорят: «если бы мы вчера не снимали этот фильм, мы не знаем, что было бы», там это очень нужно было... Они со слезами на глазах, как сейчас помню, говорят, что «вчера мы разрешили такую важную проблему», и дети стали говорить, когда писали сценарий, на такие темы, и получилось, что они разрешили очень важную проблему отношений в классе, снимая просто вот по этой теме фильм, понимаете, да?
К. Лаврентьева
— Да, это важно.
Е. Бреднева
— Поэтому кино — это очень сильное такое средство. Сейчас для детей запускаются всякие соблазны, которые идут им в пагубу, в интернете очень много этих программ, игр, которые на разрушение идут, и надо, обязательно педагогу включаться, чтобы спасти их свободное время, занять позитивным, чтобы они снимали и как можно больше вот такого доброго выкладывали, поэтому мы вот по этой части, а не для того, чтобы их сделать великими режиссёрами. Если они захотят, они пойдут, мы им скажем, что есть ВГИК, есть ещё там замечательные, там туда-туда-туда. Но мы всё-таки боремся за свободное время, чтобы дети снимали позитивное, доброе, и воспитательный момент вот этот присутствовал, поэтому мы работаем с педагогами.
К. Мацан
— Спасибо огромное за нашу сегодняшнюю беседу. Я напомню, сегодня с нами и с вами в программе «Светлый вечер» была Елена Бреднева, заместитель директора фонда культурного наследия и образовательных технологий «Медиа просвещение». Давайте под занавес беседы ещё раз напомним, где вас искать, вот тем, кто сейчас заинтересовался, на какой сайт заходить и что делать — «Святые Online», да?
Е. Бреднева
— Да. И вы также можете присылать нам туда и видео мы размещаем. У нас есть молодёжная редакция, это студенты МГУ, МГИМО, тоже мы с ними выезжаем, вот недавно проводили круглый стол с владыкой Московской духовной академии, в Общественной палате, то есть у нас есть на любой возраст. Приезжайте и с маленькими детьми, и с детьми постарше, и со студентами, у нас очень хорошая, добрая атмосфера, программы, поездки.
К. Лаврентьева
— Это очень интересно, спасибо большое.
К. Мацан
— Спасибо огромное. Кира Лаврентьев и я, Константин Мацан, были в студии вместе с вами. До свидания, до новых встреч на волнах Радио ВЕРА.
К. Лаврентьева
— Всего хорошего.
Е. Бреднева
— До свидания.
Все выпуски программы Светлый вечер
- «Разговор с подростками о христианских ценностях». Елена Бреднева
- «Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
- «Смыслы Страстной седмицы». Прот. Павел Великанов
Все выпуски программы Светлый вечер
«Фрески Макарьева Свято-Троицкого монастыря в Калязине». Юлия Ратомская
У нас в гостях была ученый секретарь государственного музея архитектуры имени А. В. Щусева Юлия Ратомская.
Мы говорили об истории фресок некогда затопленного Макарьева Свято-Троицкого мужского монастыря в Калязине, о том, как они были сохранены и где их можно увидеть сейчас.