В 1870 году в семье почётного гражданина Евпатории Эзры Дувана родился сын Семён. Фамилия Дуван переводится с караимского языка — одного из разновидностей тюркского — как «правитель». Семён Эзрович соответствовал ей целиком и полностью. За всю свою историю Евпатория не знала лучшего городского головы, чем Дуван.
Общественную деятельность Семён начал, как депутат местной Думы и член городской управы. Идей и предложений по благоустройству Евпатории у молодого человека было великое множество. Про него говорили, что Дувану до всего есть дело и на всё хватает времени. К примеру, он сам проверял как замащивают мостовые и лично добывал в Петербурге деньги на эти работы. Энергичному Дувану было невозможно отказать. На 250 000 рублей, что выделили в столице, замостили почти все улицы Евпатории.
В 1906 году Семёна Эзровича избрали городским головой. До него никто не прочил Евпатории большого курортного будущего. Дуван первым понял, что город может стать «русской Ниццей». Но для этого его необходимо было расширить. Дуван дошёл до Государственнного Совета и Евпатория почти бесплатно получила нужную ей территорию. В благодарность за этот бескорыстный труд именем Дувана при его жизни, что стало единственным случаем в истории Евпатории, назвали одну из улиц. Получив столь приятное известие, растроганный Семён Эзрович сказал: «Даю слово, что имя, данное улице, постараюсь носить с достоинством и приложу все усилия, чтобы город, оказавший мне столь высокую честь, никогда в этом не раскаялся».
Евпатория строилась со сказочной быстротой и всё благодаря энергии Дувана. При нём город стал благоустроенным причерноморским курортом, одним из лучших в Крыму местом для отдыха и лечения. Даже враги Семёна Эрзовича признавали, что именно он сумел пробудить Евпаторию от спячки. В газете «Одесский листок» писали: «Дуван — человек с размахом, который скорее пригоден для Москвы, чем для маленькой Евпатории». И всё же именно родной город вдохновлял Семёна Эрзовича на неустанный труд. «Я люблю Евпаторию, люблю так горячо, так только можно любить родину. Я верю в светлое будущее Евпатории и твёрдо уповаю, что будущее это не за горами», — писал Дуван.
«Светлое будущее» Семён Эзрович строил в том числе и на собственные средства. Так он возвёл изящное здание для библиотеки имени Александра Второго. На её полки легли книги из личного собрания Дувана. Семён Эрзович открывал больницы и школы. Пожертвовал немалые средства на строительство греческой церкви. Постоянно оказывал финансовую помощь малоимущим жителям Евпатории. Опекал школу-санаторий для глухонемых, мужскую и женскую гимназии. Причём, лично вносил плату за учение детей из бедных семей горожан и крестьян. Во время Русско-Японской и Первой мировой войн Дуван передал армии крупные суммы. Когда императрица Александра Фёдоровна открыла в Евпатории военный санаторий, Дувана назначили его заведующим. И он, дабы достойно содержать это лечебное учреждение, продал одно из своих имений. По всему Евпаторийскому уезду Семён Эзрович провёл телефонную сеть. А в самой Евпатории открыл трамвайное движение. Трамвай и по сей день ходит по тому маршруту, который в 1914 году предложил Дуван.
Семён Эзрович всегда работал на совесть. Его требовательность к себе порой доходила до смешного. Например, когда в городе строили женскую гимназию, Дуван вдруг стал сомневаться в качестве гидравлической извести, от которой зависит прочность фундамента. Семён Эзрович замучил своих домашних опытами, а потом замучил подрядчика, заставив его раскопать фундамент. Известь оказалась хорошей. Дуван возместил непредвиденные расходы из своего кармана, но зато был спокоен за безопасность гимназисток.
Семён Эзрович прожил долгую жизнь, он скончался в 1957 году во Франции, куда его семья эмигрировала после революции. Но Дувана прекрасно помнят в Евпатории и до сих пор называют «городским головой Божьей милостью».
Пасхальное утро в натюрморте Станислава Жуковского
«Пасхальный натюрморт» — воспоминание художника о светлом Христовом Воскресении 1915 года, которое Жуковские встречали на даче под Тверью. На рассвете семья живописца вернулась домой после пасхального богослужения и спешит сесть за праздничный стол.
— О, Маргарита Константиновна, у вас новая картина на стене! Замечательная репродукция работы Станислава Жуковского «Пасхальный натюрморт»! Я видел это полотно в Третьяковской галерее и должен сказать, что здесь прекрасно переданы краски подлинника, оригинальное цветовое решение. Смотрите, в полумраке гостиной, обставленной мебелью красного дерева, сочным пятном — круглый стол, накрытый белоснежной скатертью и ярко сервированный.
— И тёмное пространство комнаты — словно рама, которая подчеркивает радостную светлую палитру праздничного стола. Здесь и нежная зелень и голубизна гиацинтов, и золото апельсинов, и разноцветье крашеных яиц.
— Меня только знаете, что удивляет, Маргарита Константиновна? Почему скатерть лежит так небрежно? Даже часть столешницы осталась открытой. Как будто готовили трапезу спешно, впопыхах.
— Нет, Андрей Борисович, готовили тщательно, а спешно накрывали на стол. Мы видим на картине раннее пасхальное утро. Полотно написано в 1915 году, Жуковские тогда встречали светлое Христово Воскресение на даче, в усадьбе Островки, в поселке Молдино под Тверью. Художник запечатлел воспоминание: семья только что пришла с пасхального богослужения. Всю ночь родные молились в маленькой деревянной церквушке Успения Пресвятой Богородицы. С рассветом усталые и счастливые они вернулись домой и спешат подкрепиться праздничными яствами
— Какое знакомое светлое чувство! Ты не спал всю ночь, и хотя усталость одолевает и ноги уже не держат, но в ушах все ещё звенит ликующее «Христос Воскресе!», и душа поет. В этот момент, действительно, не обращаешь внимания на такие мелочи, как сбившаяся на столе скатерть. А пасхальная еда кажется продолжением радости, её материальным воплощением.
— Потому блюда пасхального стола и готовятся заранее, с особым вниманием и настроем. И почти каждое из них связано с памятью о главном событии в истории человечества — победе Христа над смертью.
— Так, предание о Марии Магдалине объясняет традицию красить яйца на Пасху. Святая дошла с проповедью до Рима, где возвестила императору Тиберию: «Христос Воскресе!». А правитель ответил: «Этого не может быть, как вот это куриное яйцо, лежащее на столе, не может стать красным». И в этот миг случилось чудо — яйцо окрасилось в алый цвет.
— Другие блюда пасхального стола тоже имеют свою историю Кулич, например, называют домашним артосом. Это, как вы помните, такая большая просфора, которую освящают один раз в году, на Пасху.
— Конечно, помню. Интересно, что традиция освящения артоса тянется с евангельских времен. Апостолы, когда собирались на трапезу, место во главе стола оставляли Христу и полагали там хлеб. И артос символизирует незримое присутствие Спасителя в нашей жизни. А освящённый кулич — это, как вы верно заметили, подобие праздничной просфоры на домашнем столе.
— А вот на картине ещё одно праздничное блюдо — творожная пасха. Яство недаром носит название праздника — его вкус должен напоминать о радости Царствия Небесного, открытого для человека после Воскресения Христова.
— О Рае напоминает и обилие цветов на столе. Гиацинты, подснежники...
— Жуковские специально выращивали их к празднику. За подснежниками Станислав Юлианович ходил в лес, как только появлялись проталины. Прошлогодняя пожухлая трава обнажалась, художник выкапывал из мёрзлой земли корни цветов и сажал их дома в ящик с землёй, чтобы они расцвели к Пасхе.
— Есть всё-таки в таких предпасхальных заботах особый смысл. Человек хлопочет о земном, но сердце его устремлено к Богу.
— Станислав Жуковский в своём «Пасхальном натюрморте» смог отразить и гастрономические подробности праздничного стола, и ликование о Воскресении Христа. Разделить радость художника может всякий, побывав в Третьяковской галерее.
5 мая. О славном Христовом Воскресении
Сегодня 5 мая. Светлая Пасха Христова.
О славном Христовом Воскресении, — священник Алексий Долгов.
5 мая. О радостной вести о Воскресении Христа
Сегодня 5 мая. Светлая Пасха Христова.
О радостной вести о Воскресении Христа, — священник Алексий Дудин.