Поделиться
— А что говорить? Не знаю я своего имени. Может, его и не было у меня. Наверное, это неправдоподобно звучит, но я не обманываю!
— Интересно... Хм...
На самом деле, этого человека зовут профессор Рафал Вильчур. Он — известный хирург и светило польской медицины — становится главным героем фильма Ежи Гоффмана «Знахарь». По трагическим обстоятельствам врач, который, как говорят, сделал себе имя в науке, это самое имя забывает. Пережив нападение грабителей, главный герой теряет память. И оказывается брошен на обочине дороги, а вместе с тем и «на обочине жизни»: без денег, без документов и без малейшего знания о самом себе.
Пути Господни неисповедимы. И зажиточный «пан», которого мы видели в начале фильма в дорогом пиджаке и модной шляпе, превращается в простого длиннобородого рабочего. В его новом имени — Антоний Косима — слышится греческая приставка «anti», то есть «противоположный». Крестьянский быт главного героя и впрямь совсем не похож на былую жизнь профессора медицины. Но неизменным остаётся в его характере главное — это честное отношение к любой работе: неважно, тонкий ли скальпель у него в руках или грубый крестьянский топор.
Отличает Антония и желание быть полезным ближним и дальним. Именно оно помогает герою вновь обрести своё настоящее предназначение. Однажды труженик Косима знакомится с юношей, который физически болен. И не разум, но сердце подсказывает главному герою — он может и должен помочь:
— Больно? Ага, тебе повезло парень. Очень хорошо, что они ещё болят. У тебя кости неправильно срослись, придётся ещё одну операцию сделать, и ты будешь ходить. Вот, если бы ты пальцами не мог шевелить, тогда дело было бы плохо. А так... так всё в порядке.
— А откуда ты это знаешь?
— Откуда? Да просто знаю и всё!
Так, Антоний становится знахарем. И слава его о медицинском таланте разносится по всей округе. Дивятся люди не только мастерству врача, но и тому, что свою работу он выполняет бескорыстно. «А зачем мне деньги?», — недоумевает Антоний. И правда, его потребности так скудны, что знахарь почти и не думает о них.
Герой фильма Ежи Гоффмана относится к разряду людей, которые не размышляют много о своей вере, а просто живут по-христиански. В нём есть какая-то природная мудрость, рассудительность. Биография Антония напоминает жития праведников.
В одной из сцен мы узнаём, что он много путешествует по монастырям, чтобы поклониться святыням, почитает угодников Божьих. Но, как это часто бывает, на некоторые духовные вопросы нет ответов и у него:
— А чудеса тоже видел?
— Нет, но очень много о них слышал.
— И об исцелениях?
— Да, рассказывали.
— Икона-то католическая, что тут говорить...
— Не знаете, а людям другой веры она помогает? Ну, к примеру, православным?
— Этого не знаю, но я думаю, если человек хороший, обязательно должна помочь...
Как показывает сюжет фильма «Знахарь», главное — быть хорошим человеком. Нам часто кажется, что «начать жизнь с чистого листа» - значит в корне изменить привычное существование. Режиссёр же говорит нам, что личность формирует не место работы, окружение или социальный статус, а наши решения в трудных ситуациях.
Так, крестьянский быт проявляет в Антонии те качества, которые были скрыты за лоском богатой жизни пана профессора: жертвенность, сострадание, трудолюбие. И именно этот внутренний стержень помогает ему с ясным взглядом и радостью принимать свою судьбу, чтобы в конце получить заслуженное утешение. Уверен, что утешение получат и наши слушатели, если посмотрят киноленту «Знахарь» режиссёра Ежи Гоффмана.
Единственная
Поделиться
В давние времена жили в деревушке две семьи. В одной был сын— звали его Шан, в другой — дочь по имени Мэйли, что значит «прекрасная слива». Дети дружили с малолетства, а когда выросли — полюбили друг друга и поклялись никогда в жизни не разлучаться.
Пошёл Шан в дом к любимой девушке свататься, но родители отказали юноше из-за его бедности. Хотелось им отдать дочь с выгодой, за Вана-богача.
Наступил день свадьбы. Громко заиграли трубы, носильщики подняли украшенный цветами свадебный паланкин и понесли Мэйли к дому жениха. Сидит она в паланкине, горько плачет. Полпути прошли, вдруг что-то зашумело, засвистело, поднялся сильный ветер, паланкин с невестой в воронку закрутило, и унесло неведомо куда.
Узнал об этом Шан и решил во что бы то ни стало найти Мэйли.
— Зачем тебе чужую невесту искать? Как бы самому не пропасть, — уговаривали его друзья, — В деревне и других красивых девушек много...
— Мэйли для меня — единственная, — сказал Шан, и отправился в дальний путь.
Много дорог он прошёл, но никто нигде не слышал о пропавшей девушке. Печаль одолела однажды юношу: сел он у дороги и заплакал.
Вдруг откуда ни возьмись явился перед ним белобородый старец.
— Отчего ты плачешь, юноша? Кто тебя обидел?
Рассказал ему Шан про свою печаль, а старец ему в ответ:
— Пойдем со мной. Я знаю, где она.
Шли они, шли, и повстречали ещё одного путника. Спрашивает его старец:
— Кто ты и куда путь держишь, юноша?
— Зовут меня Ван Лан, я ищу свою невесту, которая исчезла в день свадьбы.
— Идём с нами. Я знаю, где она, — сказал старец.
Пошли они дальше втроем: Шан, Ван Лан и белобородый незнакомец. Привёл старец юношей к большому дому и пригласил войти, чтобы немного подкрепиться и передохнуть.
Хозяйка дома для гостей богатый стол накрыла, усадила всех за стол, и говорит:
— Хочу я с вами заодно, юноши, об одном деле потолковать. Муж мой давно умер, живу я вдвоём с дочкой. Вот и решила я в дом зятя принять, чтобы кормил меня на старости лет. Кто из вас двоих хочет здесь остаться?
Вышла из-за ширмы девушка — нарядная, красивая как цветок ириса. Понравилась она сразу Ван Лану, да и богатый дом приглянулся.
— Я останусь, — обрадовался он. — Такая невеста мне подходит.
— А я должен свою Мэйли найти, — сказал Шан.
Говорит ему тогда белобородый старец:
— Иди домой, там тебя твоя невеста ждёт. Тысячи лет живу на земле, а всё никак не могу к человеческим слезам привыкнуть... Уж так она в паланкине слезами обливалась, что я её похитил, чтобы проверить, кто из вас её по-настоящему любит...
— Кто ты, дедушка? — спросил Шан.
Но волшебник ничего не ответил и исчез. Зато он помог соединиться двум любящим сердцам.
(по мотивам китайской сказки)
Все выпуски программы Пересказки
Псалом 124. Богослужебные чтения
Поделиться
Вы никогда не задумывались, почему горы — такие манящие? Причём любые: и совсем невысокие, до километра, и пятитысячники — не говоря уже о самых высоких, недостижимых для неподготовленного вершинах. Как сказал поэт, «Сколько слов и надежд, сколько песен и тем // Горы будят у нас — и зовут нас остаться!» 124-й псалом, который сегодня звучит в храмах за богослужением, многократно обращается именно к глубокой символичности гор для верующего человека. Давайте послушаем этот псалом.
Псалом 124.
Песнь восхождения.
1 Надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек.
2 Горы окрест Иерусалима, а Господь окрест народа Своего отныне и вовек.
3 Ибо не оставит Господь жезла нечестивых над жребием праведных, дабы праведные не простёрли рук своих к беззаконию.
4 Благотвори, Господи, добрым и правым в сердцах своих;
5 а совращающихся на кривые пути свои да оставит Господь ходить с делающими беззаконие. Мир на Израиля!
Нет ничего удивительного в том, что уже на самой заре человечества гора воспринималась как особое, священное пространство, где происходит соприкосновение небесного и земного. На горе Синай Моисей получает от Бога заповеди; на горе Фавор преображается Христос перед учениками; да и про Олимп как не вспомнить.
Сама по себе гора очень многозначительна: с одной стороны, её огромное, мощное основание — «подошва» — придаёт ей устойчивость, непоколеблемость. С другой стороны, тонкая, словно игла, вершина, буквально впивается в небо. Тот, кто хотя бы раз в жизни стоял на такой вершине, никогда не забудет абсолютно ни с чем несравнимого ощущения одновременной устойчивости — и воздушности, невесомости — когда перед твоим взором открываются величественные горизонты.
Удивительная вещь: казалось бы, когда мы летим на самолёте, мы видим ещё более далёкий горизонт — а всё же это вообще не то: только стоя ногами на вершине, ты испытываешь исключительный, всеобъемлющий восторг особого предстояния перед бытием.
Для многих древних культур гора — это axis mundi, космическая ось мира, соединяющая высшие и низшие миры. И именно поэтому на вершинах гор строились храмы, организовывались те или иные святилища.
Если мы вспомним самые древние жертвенники, о которых повествует книга Бытия, — это тоже будут «микро-горы», сложенные из камней — на вершинах которых и совершались жертвоприношения.
Прозвучавший сейчас 124-й псалом ещё глубже развивает тему символизма горы: он говорит о том, что «надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется: пребывает вовек». Гора для верующего становится не только внешним образом духовного вдохновения, но и наглядным примером того, как может ощущать себя сам человек, когда его голова, его мысли — всё то, что и отличает его от животного, — устремлены к Небу. И неспроста греческое слово «ἄνθρωπος» — состоит из двух основ: ἄνω означает «вверх» и θρώσκω — «смотреть, устремляться, прыгать». Смотря на гору, мы словно бы снова и снова задаём себе вопрос: а есть ли во мне задор подняться на вершину — или я всего лишь хочу так и остаться распластанным у её подножия?..
Псалом 124. (Русский Синодальный перевод)
Псалом 124. (Церковно-славянский перевод)
Псалом 124. На струнах Псалтири
Поделиться
1 Надеющиеся на Господа подобны горе Сиону; не поколеблются вовеки те, что живут в Иерусалиме!
2 Горы осеняют их, и Господь осеняет людей своих отныне и вовеки.
3 Ибо не дает Господь грешникам власти над праведными, да не протянут праведные рук своих к беззаконию.
4 Даруй, Господи, блага тем, кто добр и праведен сердцем!
5 А людей развращенных и творящих беззакония покарает Господь. Мир Израилю!
