Лето в Самаре неумолимо подходило к концу. И хотя до официального наступления осени оставалось ещё больше двух недель, её близость уже отчётливо ощущалась: подёрнулись лёгкой позолотой клёны, и по утрам в лужах, оставшихся после ночного дождя, плавали большие пятиконечные листья.
Самарская купчиха Мария Кондратьевна Санина зашла в дом с глубокой глиняной миской в руках. Миска была полна маленьких, со сливу, круглых яблочек. Розовобокие, они источали такой тонкий и сладкий аромат, что Марии Кондратьевне даже не пришлось звать супруга — он сам вышел, привлечённый вкусным запахом.
— Гляди, Иван Львович, поспели! — радостно улыбнулась Мария Кондратьевна. — А сладкие, как мёд!
Это был сорт, который супруги Санины сами вывели этой весной, привив мелкую, терпкую китайку к крупноплодному дереву. В результате получились фрукты, которые сегодня известны, наверное, каждому под обиходным названием «райские яблочки». Но есть у этого сорта и официальное именование — «китайка санинская» — в честь создавших его известных самарских купцов, садоводов-энтузиастов, благотворителей, народных просветителей и храмостроителей Саниных.
Иван Львович Санин вёл в Самаре бакалейную торговлю. Его просторный, светлый магазин на Вознесенской улице пользовался у горожан большой популярностью. Ещё бы: залы просторные, кругом чистота, приказчики приветливые, товар свежий, цены тут же на красивых бумажках обозначены. А главное, ни разу не было такого, чтобы в санинском магазине кого-нибудь обсчитали или обвесили!
Действительно, на этот счёт у Ивана Львовича было строго. Человек верующий, он не только не стремился обмануть с целью наживы, но готов был отдать последнее ближнему, нуждающемся в помощи. Рядом со своим магазином, на той же Вознесенской улице, Иван Львович вместе с супругой Марией Кондратьевной открыл бесплатную столовую для бедных. Санин следил, чтобы для приготовления обедов в ней использовались только свежие продукты — никаких «гнилых щей» и мёрзлой картошки. Иван Львович нередко сам наведывался туда в перерыв, и обедал из общего котла.
Каждый месяц супруги Санины рассылали деньги по сиротским приютам Самары. На этом их помощь детским благотворительным учреждениям не заканчивалась. Иван Львович был почётным членом Губернского попечительства детских приютов, поэтому всегда знал, какой из них и в чём имеет особую нужду, и обязательно помогал. Мария Кондратьевна попечительствовала Мариинскому приюту для детей павших воинов и с материнской заботой помогала всем, чем только могла.
Увлечённые селекционированием, супруги организовали в Самаре Общество садоводов, огородников и пчеловодов, а кроме того, приняли активное участие в благоустройстве общественного СтрУковского сада — одного из самых любимых мест отдыха горожан.
Тратя много денег на благотворительность, сами Санины жили крайне скромно. Небольшой дом и сад — вот и всё, что было нужно бездетным супругам. И ещё, конечно, храм — горячо верующие Санины много жертвовали на Церковь, а Иван Львович мечтал построить в Самаре собор. Он даже приступил к поискам инженера и архитектора, но исполнить задуманное ему, увы, было не суждено. В тысяча девятьсот десятом году Санин скоропостижно скончался.
Его мечту воплотила в жизнь Мария Кондратьевна. Принимая соболезнования, она заявила, что ни одной крохи из завещанного ей мужем богатства не выронит за пределы благотворительности. И слово своё сдержала.
Через два года в Самаре на деньги Марии Кондратьевны Саниной был возведён храм в честь Казанской иконы Божьей Матери. Кроме того, вдова купца открыла в городе ещё две бесплатные столовые для бедных и учредила сиротский приют имени Ивана Львовича Санина с пожизненным капиталом.
«Всякое древо познаётся по плоду своему», — сказал Христос в Евангелии. Яблоки у Саниных получились замечательные — их знают и любят. Но ещё более прекрасными оказались плоды их милосердия — о них до сих пор с благодарностью помнят люди.
«Белые птицы»
Белые голуби в чистом весеннем небе — это очень поэтично. «На волю птичку выпускаю...» — писал Пушкин о празднике Благовещения. Однажды в Екатеринбурге я видела, как епископ открывал после праздничной службы большую клетку — и стая белоснежных птиц ринулась в небеса...
Но сейчас я живу в Переславле-Залесском, чудесном старинном городе, где сам воздух, кажется, пропитан православными традициями — однако птиц на Благовещение из клеток не выпускают. В конце утренней службы в храме на самом берегу Плещеева озера батюшка обращается к нам с проповедью. Он рассказывает о благой вести, что принёс Деве Марии Архангел Гавриил, о смирении Марии перед этой вестью, а значит — перед Богом, о грядущем Спасителе. И вот мы выходим из храма к озеру — в полной уверенности, что Господь любит каждого из нас, если пришёл в наш грешный мир. Жаль только, что птиц здесь не выпускают...
Мои размышления прерывают... птицы! Я замечаю вдруг стаю, что кружит над ледяной озёрной гладью. Неужели чайки вернулись? Нет, им рано. Пригляделась — да это голуби! Белые-белые! Откуда они? Может, из ближайшей голубятни — я знаю, тут есть недалеко... А впрочем, какая разница! Они кружат над нами — белые птицы, знак наших надежд и любви Господней. И в этом — высшая поэзия.
Все выпуски программы Утро в прозе
Тайная вечеря – первая Пасха
Первой Пасхой христиан была Тайная Вечеря — та Пасха, которую праздновал Сам Иисус Христос в Иерусалиме накануне Своего ареста и казни. Праздник еврейского народа в воспоминание об освобождении его из египетского рабства стал тогда на Тайной Вечери преддверием крестной смерти Сына Божьего.
Наверно, ученики Христа искренне удивлялись тому, что праздник столь разительно отличается от той традиционной еврейской Пасхи, ведь были изменены ее установления.
Во-первых, Учитель праздновал Пасху в чужом доме, а ее полагалось праздновать обязательно в своем узком семейном кругу.
Согласно установленному древнему ритуалу, Пасху ели стоя и будучи готовыми к дороге — то есть одетыми и подпоясанными, с посохом в руке. Так полагалось в память о спешном бегстве евреев из Египта. В Евангелии же сказано, что «настал час, Он возлёг, и двенадцать Апостолов с Ним». Господь и Его ученики возлегли, не как рабы, а как свободные люди. И куда-то торопиться ради спасения им уже было не нужно, ведь Спаситель — с ними.
И вот Господь, как сказано в Евангелии, «взяв чашу и благодарив, сказал: приимите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придёт Царствие Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается». Так Господь устанавливает великое таинство будущей Церкви — евхаристию. Учеников же в те минуты, может быть, больше всего удивило то, что хлеб для Пасхи выбран квасный, дрожжевой — вовсе не тот, пресный, который положено есть на Пасху.
Первую Новозаветную Пасху Спаситель совершал по-новому. И смысл ее был направлен уже не в прошлое, а в будущее, ко Второму Пришествию Христа. И особое спокойствие, торжественная неторопливость, с которой, несмотря на присутствие на трапезе предателя Иуды, совершалась первая христианская Пасха, свидетельствовала о том, что народ Христов — это уже не рабы земного царя, от которого надо бежать ночью, а Царство Божие — не дальняя земля за горами. Царство Божие — внутри нас.
2 мая. О духовном смысле Омовения ног Христом апостолам
Сегодня 2 мая. Церковь вспоминает Омовение ног Христом апостолам.
О духовном смысле этого события, — протоиерей Владимир Кашлюк.