Поделиться
Мария Алферова
Фото: (здесь была удалена ссылка)
Для многих неверующих людей, с которыми я общаюсь, камнем преткновения в христианстве является излишнее «унижение» верующих, как они считают. «Ну какой я тебе раб Божий?» — спрашивает меня мой приятель.— «Не желаю я быть ничьим рабом: мне и на свободе неплохо живется!»
И вот недавно я прочитала интересную мысль, которой планирую в скором времени поделиться с моим неверующим приятелем: «„Раб“ в евангельском смысле — это не словесное и безвольное животное, а тот, кто готов к делу, тот, кто не боится работы». Не зря слова «раб» и «работа» — одного корня. Господь не хочет от нас беспрекословного и бездумного подчинения, и тем более — нашего унижения. Ему нужно соработничество с нами: наши деяния для Него.
К тому же, как ни удивительно, парадокс в том, что человек не способен стать свободным, не став рабом Божьим. Апостол Павел писал: «Итак, стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства». Что это за свобода?
Свобода от греха, от страстей, свобода любви. Об этом знаменитые слова апостола Павла: «Все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною».
Показателен пример, который часто приводят как пример крайнего унижения — раскаявшаяся грешница из 7-й главы Евангелия от Луки. «И вот, женщина того города, которая была грешница, узнав, что Он возлежит в доме фарисея, принесла алавастровый сосуд с миром и, став позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром.»
Пытаюсь представить себя на месте этой женщины. Слезами мыть ноги и вытирать волосами... Какое забытье себя для этого нужно, полное растворение в Христе! Кто-то назовет её поступок унижением. Но это не унижение. Унижение — это когда мы поступаемся своими принципами, делаем что-то против нашей души, при человеке, которого мы не уважаем (даем взятку чиновнику, например). То, что сделала эта женщина — это настоящий подвиг любви и смирения.
Мне кажется, смысл любви в том, чтобы выйти за пределы своего «я», преодолеть свое эго. Главное в настоящей любви не брать, а отдавать: радость обретения смысла и забвения себя в заботе о близком человеке. Митрополит Антоний Сурожский так писал об этом: «Любить — значит перестать в себе самом видеть центр и цель существования. Любить — значит увидеть другого человека и сказать: для меня он драгоценнее меня самого. Это означает: постольку, поскольку нужно, я готов не быть, чтобы он был. В конечном итоге полюбить значит умереть для себя самого совершенно, так, что и не вспомнишь о себе самом, — существует только другой, по отношению к которому мы живем».
Пасхальная радость. Наталья Сазонова
Поделиться
Наталья Сазонова
Я люблю встречать Пасху в Троице-Сергиевой Лавре! И если не получается попасть туда на ночную службу, то уже днем в светлое воскресенье я обязательно приезжаю в обитель Преподобного Сергия.
Помню, что в 1991 году мне посчастливилось уже на Страстной оказаться в Сергиевом Посаде. Я молилась там на службах и жила в ожидании праздника!
В Великую субботу после утренней службы мне позвонила подруга, супруга священника. Рассказала, что недавно ее муж был назначен на новый приход. Храм полуразрушен, нет ни хора, ни чтеца, ни алтарника. Только сегодня утром отслужили первую службу. В храм отопление ещё не провели, а на улице — холодно. Включили обогреватели. Но из-за теплого воздуха посыпалась штукатурка прямо на головы пришедших людей. Стало ясно, что служить здесь на Пасху нельзя. Тогда решили провести службу на улице. Конечно, матушке петь одной на улице было бы сложно. Вот и позвала меня помочь.
— Ты последняя, кому я звоню, больше никто не может — сказала моя подруга.
Уезжать из Лавры на какой-то далёкий приход никак не входило в мои планы! Хотелось быть на ночной службе в обители, слушать любимый хор. Это стало уже традицией и было для меня самой большой радостью. Не хотелось лишиться её в этот раз! Но отказать матушке я не смогла и без всякого желания поехала помогать петь.
Настало время Пасхальной заутрени. Перед храмом собралось множество людей. У кого-то из стариков в руках — крест, у кого-то — хоругви, у бабулек — иконы в вышитых полотенцах. Куда ни глянь, всюду в темноте — огоньки зажжённых свечей.
Батюшка начал службу, и мы с матушкой запели. Желая помочь, молящиеся стали нам подпевать. Пусть неладно, пусть нескладно у них это получалось, пусть было ветрено, холодно, но всех нас наполняла общая радость! Ведь это была первая Пасха в возрождённом приходе!
Я видела ликующие улыбки на лицах совсем незнакомых мне людей и чувствовала свою причастность к их радости.
После службы все начали обмениваться пасхальными яйцами с батюшкой. Подошла и я похристосоваться. Вдруг батюшка достал из своей корзинки огромное яйцо, протянул его мне и сказал: «Держи, Наташа! Это — утиное! Матушка специально для тебя покрасила! Спаси Христос за помощь!»
Прошло уже более тридцати лет, но я до сих пор вспоминаю ту необыкновенную службу.
Для души человеческой бывает намного больше радости от того, что не себе, а другому её подарила. Даже хорошо, если пришлось чем-то ради этого пожертвовать.
Ведь и апостол Павел в книге Деяния святых апостолов приводит слова Христа: «Блаженнее давать, нежели принимать». От того на душе всегда бывает двойная радость!
Автор: Наталья Сазонова
Все выпуски программы Частное мнение
Папина рука. Яна Артюшина
Поделиться
Яна Артюшина
Как-то мы с папой поехали в Петербург. Мне было лет десять. Я очень любила историю и огромный интерес во вне возбуждали старинные предметы, поэтому мы прошли все главные музеи города. Оставалась Кунсткамера. Мы с папой договорились, что сходим туда только на исторические выставки, посвящённые культурам Америки, Японии, Китая и других стран, но без посещения всем известной коллекции анатомических аномалий, потому что я была впечатлительным ребёнком и боялась таких вещей.
И вот проходим в первый зал. Восторг — здесь и там причудливые одежды, древние украшения, маски, шлемы, глобусы! Предметы быта разных народов увлекали и рассказывали множество историй. Мелькали залы: второй, третий, четвёртый... Я оторвалась от папы. Спустя какое-то время начала уставать и, уже пропуская целые ряды экспонатов, не задерживаясь, шла мимо.
Вдруг впереди сквозь дверной проём в новый зал вижу — витрина с куклами! Недолго думая и не смотря по сторонам, врываюсь в гигантский круглый зал и мчусь прямиком к старинным игрушками. Глаза разбегаются от многообразия цветов и форм: куклы маленькие, большие, фарфоровые, деревянные, простые и богато украшенные. Осмотрев каждую до последней, я отхожу от витрины и в ту же секунду замираю от ужаса — вокруг, куда ни посмотри, банки с заспиртованными аномалиями по всем стенам, от пола до потолка!
Шок. Я изо всех сил сжала глаза и встала как вкопанная, не понимая, что делать дальше. «Идём», — нагнал меня папа и за руку повёл на улицу. Я, не открывая глаз, наощупь последовала за ним.
С того дня прошло много лет, и случай в Кунсткамере почти забылся, как вдруг во время молитвы я услышала свои собственные слова: «Господи, я не понимаю, что происходит. Я застряла. Я не вижу, куда мне идти, но Ты видишь. Прошу, выведи, покажи правильный путь». И тут перед глазами возникает картина, как папа двадцать пять лет назад выводит меня из страшного зала анатомических аномалий.
Хочу сказать, что спустя неделю ситуация, из которой я просила Бога меня вывести, разрешилась естественно, легко и быстро.
Порой наступают времена, когда кажется, что я вновь попадаю в тот зал Кунсткамеры. Бывают случаи, когда непонятно, больно и страшно, когда хочется закрыть глаза. Именно в такие моменты я вспоминаю, что Господь всегда слышит, всегда рядом. Его рука всегда протянута мне, и, если я подам свою, Он выведет на свет, в каких бы ужасающих обстоятельствах я ни находилась. Только нужно просить и не сомневаться. Он знает, что нам дать, когда и чем успокоить.
Автор: Яна Артюшина
Все выпуски программы Частное мнение
Осторожно, лень! Наталья Сазонова
ПоделитьсяНаталья Сазонова
Вот уж чего-чего, а лености я за собой никогда не замечала. Моя многодетность с тремя мальчишками-погодками не оставляла ни малейшей возможности полениться. Когда они были маленькими, каждая минута была задействована, нацелена, посчитана, во всём — режим! Времени для праздности не было, потому и думалось мне тогда о себе, что человек я не ленивый.
Дети выросли. Стало появляться непривычное свободное время. Постепенно необходимость в строгом режиме исчезала, а понуждение себя к напряжённому ритму ослабевало.
Иногда подольше посплю, если не на работу. Ведь отдыхать надо! Вечером сериал себе позволю: отвлечься тоже надо. Или просто время впустую потрачу, сидя в телефоне, отслеживая новости. Всё реже появлялось желание в чём-то напрячься, всё больше охватывало какое-то духовное расслабление. Но я не называла это ленью и не видела в этом беды, пока однажды не случилось вот что...
К Пасхе наш приход готовил подарки и угощение в военный госпиталь. Нужно было испечь куличи и написать открытки или письма для трёхсот раненых солдат.
В начале Страстной недели батюшка призвал всех, по возможности, поучаствовать в этом деле милосердия. Я решила, что в куличах не сильна, а вот письма могла бы написать.
В четверг на Светлой неделе должна была отправляться машина в госпиталь, и у меня вполне хватало свободного времени написать побольше писем, которым там будут рады. В группу храма периодически присылали информацию о том сколько писем уже написано и сколько нужно ещё.
«Надо и мне, надо и мне сесть написать» — думала я. Но всё как-то откладывала. Наступила Пасха. На Светлой у меня чуть ли не каждый день бывали гости. Или я к кому-то ходила. Опять не до писем, настрой не тот...
И вот пришло сообщение, что нужное количество писем собрано. Среди них моих не было. Я так и не написала ни строчки.
Машина с куличами и письмами ушла в госпиталь. Батюшка потом рассказывал, как были рады солдаты нашим подаркам, как благодарили за них. Говорил, что каждый, кто участвовал в этом благом деле, вложил в него своё сердечное тепло, потому дело это у нас и получилось.
И так горько стало мне от осознания того, что не было в этом общем делании моего сердечного сопереживания, моего душевного тепла. Их угасила, убила во мне лень.
Вот тогда я поняла, что моя леность опасна не только для меня, но и для окружающих. Раньше, если и что-то не делала, откладывала, не осознавала это как лень. Считала это проявлением слабых черт характера. Ну не сделала сегодня, может сделаю завтра. Даже пусть лишусь чего-то по своему нерадению, в любом случаи, пострадаю только я. Другим вреда не будет. Теперь же убеждена: называется такое поведение именно ленью. И она вредит не только моей душе, но может разрушить всякое дело христианской любви, стать настоящим препятствием в помощи ближнему.
Недаром предупреждает об этом душевном недуге святой Ефрем Сирин: «Горе ленивым, которые предстанут перед Богом без добрых дел».
Автор: Наталья Сазонова
Все выпуски программы Частное мнение
