Владимир Леонович

Поделиться

Много лет тому назад, когда ведущий этой рубрики только-только перешагнул порог школы, ещё не зная, что впереди — десять лет безвременья, которое потом назовут «застоем» (а школьный выпуск совпал с началом лихорадочно-кратковременной смены генсеков), — по родительским рукам старших (тех, что любили поэзию) ходили непубликуемые стихи. В том числе и эти — поэта Владимира Леоновича:

Железными гвоздями в меня вбивали страх.
С разбитыми костями я уползал впотьмах.

Но призрак Чести вырос, как статуя во мгле:
вернулся я и выгрыз позорный след в земле.

И стал я набираться железных этих сил...
И стал меня бояться тот, кто меня гвоздил.

А мне теперь, ей-Богу, не много чести в том,
и радости не много в бесстрашии моём.

«...Покойный критик Игорь Дедков, с которым Леоновича, костромича по рождению, связывала особенно трепетная и крепкая дружба, называл вещими строками его стихотворений свои книги... Леонович — по-настоящему народный поэт».

Так писали в «Российской газете» летом 2014-го, поздравляя Владимира Николаевича Леоновича с разменой девятого десятка лет; тем же летом его не стало...

Я выбрал стихотворение, написанное в конце прошлого века, под текстом и место написания — село Никола.

В октябре человек с чемоданом

появился в селе.

Впереди некто, пьян вдрободан,

шел, прикладываясь к земле, —

и до площади храмовой шёл я за пьяным.

От густой унавоженной грязи

отрывал я его: — Не балуй, не балуй! И — а — уй! —

Нетяжелого тела и земной органической связи

отрывания звук — поцелуй.

И от конюха Васи

дух знакомый сивушный

до конюшни донесло ветерком,

и приветное ржанье послышалось из конюшни,

а хозяин ни с места — и в глину ничком.

...Поцелуй — звук для слуха разбуженного! И не зря

перед чайной избой у разрушенного

алтаря

до весны дожидались меня

отпечатки ладоней и лба — навсегда на сетчатке:

борода и губа.

Пал морозец весёлый, и глина

взялась, как сургуч.

Путь просторный на сёла от каменных

круч.

Оказался крепонек

Высшей Силой поверженный ниц

Вася-конюх, известный кругом «анкагоник»,

персонаж наших вздохов, судебных листов и больниц.

Человек городской, чемоданный,

положение важное это я долго соображал

и — ни трезвой, ни пьяной —

впредь молитве ничьей не мешал.

Владимир Леонович, «Конюх Вася», 1993-й год.

Когда-то — в 1923-м, тревожном году — Мандельштам сказал о Пастернаке: «Стихи Пастернака прочитать, — горло прочистить, дыхание укрепить, обновить лёгкие: такие стихи должны быть целебны для туберкулёза. У нас сейчас нет более здоровой поэзии». Наверное, не зря я вспомнил эти слова, читая сегодня народного поэта Владимира Леоновича. Кстати, и название болезни в словах Мандельштама, несмотря на тревожность его времени, я всегда почитал метафорой: воздух многих наших стихов, действительно застоялся.

А нелёгкий, но счастливо-молодой звук поэзии славного костромчанина, раба Божьего Владимира, воистину целебен.

Все выпуски программы Рифмы жизни