«...В последние годы русская литература освободилась от многого, что угнетало её. Но порой кажется, что вместе с водой выплеснули и ребёнка. Потерялось вдруг то, что составляло сердечную, стержневую суть отечественной словесности – утешительная интонация, сострадание. И сразу охладел к литературе читатель…»
Это был голос писателя Дмитрия Шеварова, автора книги «Добрые лица», «повествования в 12-ти тетрадях» (эссе, очерки, рассказы, беседы). Он читает из московской тетради, очерк назван просто и ясно – «Под покровом. Иван Шмелев». Рассказав о жизни светлого, утешительного русского автора, о его детстве и заветной книге «Лето Господне», которую её первые читататели сравнивали с иконой, – такой светлой и лучезарной она им явилась, – обмолвившись, что вослед за скорбью, непременно должно приходить утешение, без которого и жить не в подъём, и которое утратила, увы, наша словесность, – Шеваров тут же развернул свою мысль об этой беде.
Не забывая и о герое своего изящного, душевного повествования.
«…причин у этой пагубы – море. Но одна из них, похоже, в том, что современная литература не исполнила свой долг утешения и в глазах народа потеряла своё назначение. Быть может, в других странах говорить о долге писателей смешно и глупо, там люди в большинстве своём утешены своим материальным достатком, семейным и общественным покоем. Там не поймут, о чём и речь. Но у нас-то, в перестрадавшей и надломленной стране...
Вернёмся к Шмелёву, под надёжную защиту его книг. Послушаем, что там толкует вечный Горкин, снимая картуз и крестясь: «Ну, нам час добрый, а вам счастливо оставаться, по нам не скучать...»
Я смею думать, что писатель и публицист Дмитрий Шеваров, книги и статьи которого я постоянно читаю – и есть один из тех немногочисленных литераторов, сохраняющих и поддерживающих в себе ту самую утешительную интонацию.
Его «Добрые лица» наполнены людьми – знаменитыми и неизвестными, из прошлого и из личной судьбы автора. Поневоле еще раз заглянешь на обложку со словами митрополита Сурожского Антония: «...не напрягай ум, но откройся воспоминанию всех тех людей, лики которых всплывут в твоей памяти, людей, которые тебя любят...» Даже и тех, дерзновенно добавим мы, кто тебя мог никогда и не видеть.
И вот, в тетради «Альбом для эскизов» Шеваров пишет о Станиславе Жуковском, художнике, ученике Левитана, сгинувшем в годы войны в том же концлагере, где погиб великий педагог Януш Корчак. Писатель вспоминает своё впечатление от этюда «Старый дом», и в его памяти всплывают родные пенаты. «Наш оставленный когда-то дом. Он снится нам, он ждёт нас так же, как ждал в детстве на каникулы...»
«А на картине был дворик, угол деревянного дома, чуть смятые ливнем георгины, заросшие дорожки, скамейка. И тот час вечерний, когда уже темнеет, но какой-то тающий робкий отсвет проходит по дому прощальной волной.
Так бывает после дождя, когда он весь день заливает окрестности, а потом, когда, казалось бы, стемнело уже до утра и дальше будет лишь темнее и темнее – вот в эту минуту дождь вдруг отступит в усталости, а небо прояснится нежной светло-зелёной полосой у горизонта. Нависавшие весь день тучи отмякнут, расползутся. И пока одни тучи уже ушли, а ночные ещё не подоспели – длится эта минута светлых слабых лучей. Они осветят деревянную стену с облезшей на досках краской, коснутся окон, отразятся в колеях, полных воды, в каплях, повисших на листьях липы... Полоска света будет таять, холодеть, в ней не останется ни жёлтого, ни зелёного. Деревья сомкнутся под ночным небом. На скамейке сидеть холодно, и с улицы теперь уйти не жаль.
И как хорошо войти на кухню, заметить дождевую воду, натёкшую во время ливня междурам, прикрыть окно, вдохнув напоследок сырой за¬пах трав, георгинов, цветущей липы и близкой ночной реки».
Разве эта живописнейшая зарисовка – не пропитана тем самым утешением?.. Кончив читать, я некоторое время еще сидел в необходимой, целительной тишине, пришедшей вослед этой доброй, поэтической интонации.
Шуйская Смоленская икона Божией Матери
В середине семнадцатого века в небольшом российском городке Шуя, в тридцати километрах к юго-востоку от Иваново, вспыхнула эпидемия чумы. Жители усердно молились Иисусу Христу и Богородице об избавлении от напасти. Прихожане городского храма Воскресения Господня дали Богу обет. Они сообща решили заказать список Смоленского образа Божией Матери и держать строгий пост до тех пор, пока идёт работа над иконой.
Выполнить заказ поручили потомственному мастеру Герасиму Иконникову. Он принялся за труд, молясь об успешном его завершении. Иконописец в первый же день нанёс на доску прорись – то есть контур будущего изображения. А на следующее утро с изумлением обнаружил, что Богомладенец на рисунке поменял положение ножек! Герасим поправил прорись, но спустя сутки увидел, что она изменилась вновь! Художник больше не дерзнул трогать иконописные контуры. Он принял случившееся как волю Божию и сохранил нерукотворные преобразования святого изображения. Так появилась новая разновидность древней Смоленской иконы – Шуйская Смоленская.
Святыню поместили в храме Воскресения, слева от Царских врат иконостаса. С этого момента эпидемия чумы стала отступать от Шуи и вскоре прекратилась. В последующие годы по молитвам перед Шуйским Смоленским образом совершилось более ста исцелений и прочих чудес. Все они были засвидетельствованы и послужили основанием для прославления иконы в 1667 году.
В начале восемнадцатого века поклониться Шуйской Смоленской иконе Богородицы приезжал царь Пётр Первый. В следующем столетии на богомолье в Шуе побывал наследник престола, будущий император Александр Второй. А простые паломники непрерывным потоком стекались в городок под Иваново.
Почитание чудотворного образа продолжалось и после революции 1917 года. В 1924-ом священник Воскресенского собора Александр Миловский составил особый текст богослужения перед Шуйской Смоленской иконой Богородицы. Эти молитвенные строки звучали под сводами храма, где хранилась святыня, до середины тридцатых годов двадцатого века. Затем церковь закрыли и благодатный образ исчез. Где он находится сейчас – неизвестно.
Все выпуски программы Небесная Заступница
«Не надо сердиться на тех, которые тебя оскорбляют, они ведь ради своей злобы итак удаляются от Бога»
Праведный протоиерей Алексий Мечёв умел любовью и лаской решать сложные конфликтные ситуации. Как-то в 1905 году в храм святителя Николая на Маросейке, где служил священник, во время богослужения пришла большая группа студентов. Отец Алексий был в алтаре и услышал громкие мужские голоса, плясовые напевы. Вошедшие вели себя развязано. Прихожане посоветовали батюшке выгнать их, но он только горячо молился. Один из студентов вошёл в алтарь с явным намерением спровоцировать скандал. Батюшка ласково встретил безумца, похвалил за желание начать день с молитвы о себе и своих родственниках. Юноша был сражён сердечным обращением священника. Агрессивный настрой пропал. После службы батюшка обратился к пришедшим с проповедью. Его слова так растрогали студентов, что многие раскаялись в своём бесчинном поведении. Так благодаря батюшке конфликт был решён мирным путём. Праведный протоиерей Алексий Мечёв всегда говорил своим духовным детям:
«Не надо сердиться на тех, которые тебя оскорбляют, они ведь ради своей злобы итак удаляются от Бога, теряют, значит, всё, а тебе Господь даёт случай спасти их, если сводит тебя с ними, а если так, значит, они ведут тебя к Богу, в рай, к блаженству, можно ли сердиться на них?»
Все выпуски программы Слова Святых
- «Не надо сердиться на тех, которые тебя оскорбляют, они ведь ради своей злобы итак удаляются от Бога»
- «Кто смирится, тот всякою судьбою будет доволен, потому что Господь его богатство и радость...»
- «Господь не такой, как мы. Он весьма кроток, и милостив, и благ, и когда душа узнаёт Его, то удивляется без конца»
«Кто смирится, тот всякою судьбою будет доволен, потому что Господь его богатство и радость...»
Старец Силуан Афонский был простым монахом. Он не имел священного сана. О его духовной опытности мало догадывалась окружающая братия. Свои аскетические труды старец не демонстрировал, советами людей не донимал. Архимандрит Софроний, который стал учеником отца Силуана, поначалу не замечал старца и не догадывался, какой самоотверженный христианский подвиг несёт инок. Их встреча произошла по поводу неудачной рекомендации архимандрита Софрония одному насельнику монастыря. Архимандрит посоветовал брату в борьбе с унынием стоять на «грани отчаяния». А старец Силуан заметил, что совет превышает возможности этого унывающего брата. Духовная нужда вывела на откровенное обсуждение архимандрита Софрония и старца Силуана. После той беседы архимандрит постиг, какое чудо Божие монах Силуан. Сам же старец всю жизнь оставался неприметным, учился смирению и другим говорил:
«Кто смирится, тот всякою судьбою будет доволен, потому что Господь его богатство и радость...»
Все выпуски программы Слова Святых
- «Не надо сердиться на тех, которые тебя оскорбляют, они ведь ради своей злобы итак удаляются от Бога»
- «Кто смирится, тот всякою судьбою будет доволен, потому что Господь его богатство и радость...»
- «Господь не такой, как мы. Он весьма кроток, и милостив, и благ, и когда душа узнаёт Его, то удивляется без конца»