Светлый вечер с Юрием Грымовым (эфир от 02.03.2015)

В гостях у Программы "Светлый вечер" был известный режиссер, сценарист, продюсер Юрий Грымов.
Разговор шел о кино и театре, о творчестве и о жизни, а так же о новом проекте нашего гостя - православном интернет-портале "Рублев".

Ведущие: Денис Маханько, Лиза Горская

Д. Маханько

— Здравствуйте, дорогие друзья! На радио «Вера» программа «Светлый вечер». Меня зовут Денис Маханько. Лиза Горская здесь, в студии.

Л. Горская

— Здравствуйте!

Д. Маханько

— И наш сегодняшний гость — режиссёр, продюсер Юрий Грымов. Здравствуйте, Юрий!

Ю. Грымов

— Здравствуйте!

Наше досье

Юрий Грымов. Родился в 1965 году в Москве. После службы в армии работал на заводе АЗЛК. Рекламным бизнесом занимается с конца 80-х. Вскоре основал свою первую студию, а в 96 году создал в Москве школу кино и телевидения. Юрий Грымов снял 7 фильмов, более 20 музыкальных клипов и огромное количество рекламных роликов. Член Совета по государственно-культурной политике при Совете Федерации. Женат, воспитывает дочь.

Д. Маханько

— Очень рады вас видеть! И, я думаю, разговор будет интересным. Чем сейчас занимаетесь, в принципе?

Ю. Грымов

— Тем же самым, чем и занимался. Пытаюсь как-то систематизировать...

Л. Горская

— Выжить?

Ю. Грымов

— Нет, это неправильная позиция! Что значит: выжить? Пытаюсь просто как-то организовать собственное понимание мира. И высказаться на тему собственно себе: как всё-таки жить. Но ни в коем случае не «выживать». Я не понимаю уныний вот этих и не принимаю даже — это тупиковое абсолютно существование человека на планете Земля.

Д. Маханько

— Мне кажется, кто-то из слушателей потерял вас на этапе телевизионной рекламы, кто-то помнит — более люди въедливые — как режиссёра, мы помним ваши киноработы. А чем сейчас вы заняты?

Ю. Грымов

— Сейчас, в основном, театр. Потому что кино, к сожалению, отечественное, национальное кино исчезло. По воле государства, конечно, потому что государство ничего не сделало для того, чтобы национальный кинематограф существовал. Наших детей воспитывает американское кино. Плохо ли это или хорошо — решает каждый сам для себя. Но отечественного кино не существует. Поэтому я расстался с иллюзиями, что это возможно снимать — кино. Поэтому я в театре. У меня сейчас идут уже сразу два спектакля: в Академическом молодёжном театре РАМТ идёт «Цветы для Элджернона», вот уже второй сезон; и сейчас мы выпустили, идёт детский спектакль — мне давно хотелось сделать для детей — «Затерянный мир» по Конан Дойлу. И сейчас, уже с этого года, приступаю к новому спектаклю: репетирую «Три сестры» Чехова. Вот, если в двух словах, что сейчас.

Д. Маханько

— А для детей делать спектакли сложнее, чем для взрослых?

Ю. Грымов

— Без разницы абсолютно.

Д. Маханько

— Одинаково? А многие, говорят, что сложнее.

Ю. Грымов

— Нет, это люди лукавят, потому что я не очень понимаю... Значит, есть какая-то у человека ручка внутри, какой-то рычаг: что сейчас я настраиваю себя на детей, потом на средний, на взрослый. Я считаю, как бы это ни звучало для кого-то высокомерно, я делаю максимум, что я могу. Мне, кстати, нравится идеологически, как говорят на острове Бали: «Мы не знаем, что такое искусство. Мы просто пытаемся делать всё лучше». Вот я так. Сложнее — нет. Конечно, я понимаю, что у меня «Затеянный мир» Конан Дойла мы пишем «6+», то есть от шести лет дети могут приходить. Безусловно, я понимаю, что нельзя перегружать, нельзя утяжелять и так далее. Но точно также и со взрослыми людьми. Я считаю, что приходить в театр, ну, даже и смотреть кино, и читать книгу, не получив знание о себе — то есть вы книги-то читаете, вы же не хотите про кого-то, вы же хотите про себя, вы о себе же это всё хотите знать: как жить, кто вы такой, — поэтому также и в театре. И дети должны получать знания о мире, о себе, и взрослые. Я не вижу разницы никакой!

Д. Маханько

— Ну, а взрослые ведь тоже, наверное, приходят на спектакли?

Ю. Грымов

— Ну, они приходят...

Д. Маханько

— С детьми.

Ю. Грымов

— Дети приходят с родителями, бабушки приходят. В шоке. Я смотрю, как дети визжат, кричат, а родители-то просто — я заглядывал в зал — с открытым ртом сидят, потому что у нас на сцену выходят пять живых динозавров.

Д. Маханько

— Ого! А где вы их взяли? Они же вымерли вроде?

Ю. Грымов

— Знаете, где-то они, может быть, вымерли. У нас — всё-таки мы совершаем путешествие в затерянный мир — и мы находим живых динозавров. И у людей, у взрослых людей шок. Я не говорю уже про детей: шок, они не верят просто своим глазам.

Д. Маханько

— И это всё можно посмотреть, действительно?

Ю. Грымов

— Да, это всё можно посмотреть. Не могу сейчас когда. Потому что мы отыграли сейчас колоссальное количество новогодних представлений с каникулами. Я считаю, что это какой-то был... ну, кошмар. Потому что мы сыграли за две недели 38 спектаклей.

Д. Маханько

— Ужас!

Ю. Грымов

— Это три спектакля в день. Это непросто.

Л. Горская

— А «Цветы для Элджернона» — это же такая грустная вещь.

Ю. Грымов

— Да.

Л. Горская

— Я давно читала, но я помню, что впечатление до сих пор. Почему такой выбор?

Ю. Грымов

— То, что я говорил в начале...

Л. Горская

— Вы говорили про радость.

Ю. Грымов

— Всегда радость. Но радость же — это не просто тупое веселье. Ещё же можно сказать другое слово, сейчас люди не смеются, а «ржут». Да? Я не принимаю — что значит «ржать»? Поэтому «Элджернон» — да, это драматическая история. Это прекрасная книга, наверное, одна из лучших книг. Хотя мне не нравится, что её относят к категории «фантастика» — она стоит на полке «фантастика».

Л. Горская

— Очень странно.

Ю. Грымов

— Да, очень странно. Она стоит там. Я туда не захожу — на эту полку, не моя тема. Но книга потрясающая — она о людях. И там же, опять таки, знание, то есть познание окружающего мира. Пусть через оригинальную форму — через человека, который умственно слаб. Но в зале-то сидят люди... и также встречается с противоположным полом, и также есть вопросы веры, хотя у Киза этого нет, но я в каждых своих произведениях — и в фильмах, и здесь — всё равно как-то дотягиваю. Потому что человек не может жить без опоры, я в этом уверен. Я не понимаю, когда люди говорят: «Знаете, я — атеист». Вот мне люди говорят: «Я — атеист!» Я не очень понимаю это. Я не очень понимаю. Значит. У человека нету какой-то опоры, нет каких-то сдерживающих рамок. Я, честно говоря, когда это кто-то активно говорит, я всё время улыбаюсь, думаю: «Не понимаю. Не понимаю, как это возможно». Поэтому Дэниел Киз у нас спектакль, безусловно, грустный, люди на нём плачут. Но, это лишний раз подтверждает... Он у нас очень успешен: за полтора месяца купить билеты нереально. В зале сидит молодёжь, они ревут — прямо ревут. Но я вам скажу такую вещь, что плакать надо в театре. А в жизни плакать не надо.

Л. Горская

— Даже от радости?

Ю. Грымов

— Нет. От радости можно. Я говорю, что испытать слёзы очищения — пожалуйста в театре, в кино, в литературе — да, обревитесь! В жизни надо всё-таки держаться и собираться. Поэтому в этой книге — то, что вы говорите: грустная — у нас довольно-таки светлый конец. Хотя по сюжету он печален, но есть решение. Приходите в театр — увидите, как это всё происходит.

Л. Горская

— Интересно!

Д. Маханько

— Действительно, надо будет прийти посмотреть. В 1912 году, кажется, вы написали, Юрий, письмо Президенту, правительству и всем ответственным лицам по поводу того, о чём мы начали немножко говорить, но переключились на театр: о состоянии кинематографа.

Ю. Грымов

— Да, национального!

Д. Маханько

— И о том, что нас воспитывает всё-таки Голливуд. Давайте, может, об этом! Потому что тема очень интересная, то, что вы говорите.

Ю. Грымов

— Вы знаете, она, может быть, интересна вам, вот вам лично, но я не думаю, что радиослушатели, которые слушают... Вы поймите такую вещь, что сейчас с трудом мы с вами — и даже в той же Польше, Чехии, Словакии, кстати, и в Италии, — мы с трудом будем разговаривать о польском кино.

Д. Маханько

— Не знаю, я готов!

Ю. Грымов

— Оно исчезло, понимаете? Это исчезло, потому что противостоять такой машине...

Д. Маханько

— Как Голливуд.

Ю. Грымов

— Я сейчас не говорю даже про идеологию, про политическую идеологию, а про индустрию, как бизнес. И вы прекрасно знаете, что если вы продаёте чашку, то надо много рынков, где её продавать.

Д. Маханько

— Ну, естественно.

Ю. Грымов

— И вот, в конце 90-х годов, и знаю, что это не слухи, я знаю, как сюда приходила Америка. Это, знаете, как фраза: «Первый наркотик бесплатно». То есть сюда вкидывались гигантские количества, бесплатно давались фильмы людям российским, которые собирались на этом зарабатывать — и не надо было платить туда. И за это время с 90-го года, с конца, наверное, реально — с 90-го по 2015 год мы стали третьей страной в мире, которая приносит в американскую казну, знаете сколько? Л. Горская

— Нет.

Ю. Грымов

— Вот мы с вами смотрим американские фильмы, я говорю про кинопоказ, я не говорю про скачивание и прочее, миллиард долларов ежегодно русский зритель платит билетов в казну США. И второе: фильмы не облагаются НДС. И американцы даже не платят НДС. Вы понимаете, что это невозможно? Безналоговое! Почему это случилось? Потому что, когда — понятно, что нужно было восстанавливать российский кинематограф — государство отменило НДС для кинокомпаний. Понятно, чтобы чуть легче — 18 % — но тоже это — деньги. То есть и американцы сегодня не платят НДС! Это нормально? Ну, в какой стране мира это возможно?

Л. Горская

— Получается, что они приходят на наш рынок, здесь зарабатывают, а мы с этого ничего не имеем.

Ю. Грымов

— Да, ничего!

Д. Маханько

— Значит ли это, что нужно всё качать на торрентах, а не ходить в кино?

Ю. Грымов

— Понимаете, значит то, что нужно приобретать и делиться деньгами. Я имею в виду приобретать эту интеллектуальную собственность. Потому что разговоры о том, что я вот качаю бесплатно. Ребят, но давайте по-честному! Это всё-таки происходит некое воровство. Вы работает. Вот вы работаете здесь. Вам платят какие-то деньги. Вы на эти деньги живёте, у вас семья и так далее. Вы производите интересный или неинтересный продукт — это зависит от вашего таланта. Но человек говорит: «А я это взял!» Вы знаете, хлеб пойдём в булочной возьмём — пекарь пёк, муку покупал. Поэтому я за то, чтобы люди скачивали, но скачивали за деньги. И стыдились хотя бы. Потому что я знаю таких людей, которые не стыдятся, между прочим. Говорят: «А что такого?» Это меня крайне удивляет. Поэтому я считаю, что если бы российские зрители официально скачивали, поверьте, на эти деньги можно снимать кино! Это правда.

Д. Маханько

— То есть ваша идея, если я правильно понял: на деньги, вырученные от Голливуда, должно спонсироваться российское кино?

Ю. Грымов

— Немножко не так. То, что я написал, вот этот большой проект закона о кино, там написано порядка 20 пунктов. И я в конце написал, что, если, как в нашей удивительной стране, использовать один пункт, то ничего не будет! Понимаете?

Д. Маханько

— То есть комплексная история?

Ю. Грымов

— Комплексная история, да. И к ней надо подойти, анализируя опыт Америки, Франции, Германии, Индии и так далее. Или ничего не будет работать. Ну, смотрите, существуют заповеди. И человек решает для себя: «А буду я жить по одной!»

Д. Маханько

— Ну, да.

Ю. Грымов

— Не работает! Комплексная история, согласны? Конституция. Сколько пунктов? Человек говорит: «А я буду жить по трём!» Не получается государство, мы преступники сразу станем. Поэтому делать просто закон о кино для галочки, не соблюдая и не изобретая подзаконные акты, чтобы национальное кино развивалось, то мы его теряем. Я считаю, что мы его уже потеряли.

Л. Горская

— Вот тут вами предлагается пункт 11: ввести уроки кино в школах по принципу пения, рисования, с 5-х классов факультативно. Это зачем?

Ю. Грымов

— Могу объяснить! Кстати, приняли подобную ерунду, только её очень странную придумали. А знаете, как придумали? Они сделали сто фильмов, которые должны смотреть учащиеся. Причём почему-то только русских. Только русские картины. Но это неправильно!

Л. Горская

— Это же разные вещи: одно дело научить смотреть кино, другое дело — прописать уже готовый список.

Ю. Грымов

— Да, невозможно! Урок кино. Во-первых, вы понимаете, что это такое: урок кино абсолютно может вписаться в образовательную программу, как вспомогательный литературе, истории... Согласны?

Л. Горская

— Да.

Ю. Грымов

— Русскому языку, я уже не говорю про физику, про химию — их подтянуть можно. Это очень популярный может быть урок. И педагоги этим инструментом могут пользоваться и выстраивать программы. Второе: можно проводить те же самые лекции для людей, которые хотят поглубже изучать. Приглашать творцов и опытных — есть же ветераны кино, которые без работы — они же могут приходить в школы и читать лекции о кино для детей. Абсолютно это факультативная история. Урок пения, мне ненавистный, я не любил урок пения, я не понимал, зачем мне это делается. Хотя мне потом объясняли, что это для того, чтобы развивалось дыхание, слух... То урок кино, если правильно его преподавать, может быть очень интересным. И мы получим совершенно другую аудиторию. Мы получим другого зрителя! Что произойдёт? Что через какой-то период времени появится зритель, который научиться отличать «г» от не «г». Понимаете?

Л. Горская

— Голливуд от не Голливуда?

Ю. Грымов

— Можно так сказать, можно сказать другое слово.

 

Д. Маханько

— Я напоминаю: это программа «Светлый вечер» на радио «Вера». У нас в гостях режиссёр, продюсер Юрий Грымов. Я когда-то, помню, на пике споров о преподавании «Основ православной культуры» в школе, был в одном провинциальном вузе и столкнулся с удивительнейшей разработкой. Вот то, что вы сейчас рассказывали про уроки кино, очень похоже на то. Они — это группа педагогов, вместе со священниками — разработали такую систему для начальной школы, согласно которой в расписании нет уроков православной культуры, но блоки встроены во все общеобразовательные предметы: природоведение, математика, литература, русский язык. Они просто это взяли и очень грамотно распылили по школьной программе. Также примерно могла бы работать вот эта, киношная история, да?

Ю. Грымов

— Безусловно! Но, понимаете, дело в том что, если мы, мы с вами не будем готовить зрителя, то есть инвестировать в людей, в себя. Ведь инвестиция должна проходить только в себя: в своё образование и так далее. Тогда не будет зрителя. Но если сегодня те фильмы, которые идут в кинотеатрах, и, кстати, сегодня уже падение на 5 % киносмотрения, потому что очень ограничен диапазон фильмов, понимаете, да? В основном идёт развлекательное подростковое кино. То мы получим то, что сейчас имеем. Нужно инвестировать в образование людей. Понимаете? Я вот совсем недавно был в Индии. И там большая проблема, что очень многие люди не имеют образования, вообще ноль! А почему это происходит? Общаясь с индусами, я спрашивал: «Почему ваш ребёнок не учится в школе?» Говорит: «Зачем? Я не вижу зачем! Вот у меня, слава Богу, в отличие от всей моей деревни, есть дом и один буйвол. А то, что мой ребёнок будет учиться, у него второй буйвол не появится!» Понимаете, это — тупиковое развитие. Потому что нужно всё же вкладываться в образование, нужно поднимать вопросы нравственности. И в этой ситуации как раз православные какие-то учения помогут человеку просто разобраться в том, в чём он не может разобраться посредством той же науки. Есть тупиковые моменты, на которые у меня нет ответа. Но, к сожалению, у нас так, как сегодня есть.

Л. Горская

— А их много вот таких желающих в чём-то разобраться?

Ю. Грымов

— Я думаю, что практически все. Мы же все млекопитающие, да? Мы одинаково производим детей, да? У нас очень много общего, согласны?

Д. Маханько

— У людей.

Ю. Грымов

— У людей. Очень много! Очень много общего! И проблема в том, что когда... Это такой яркий пример, чтобы было понятно: когда появилась письменность и появилось книгопечатание, стали происходить в большом количестве войны. Ну, правильно! Один писал об этом, другой о том, то есть общинность стала ругаться друг с другом. Поэтому, если у вас внутри нету каких-то базисных основ, самых простых, примитивных, то вы не заметно превращаетесь в животное, в дикое животное. Поэтому, мне кажется, что вопрос образования и православного образования, я даже бы не стал так громко говорить об этом: православное образование! Кого-то это может сейчас напугать: людей, которые исповедают индуизм, мусульман. Просто вопрос этот религиозный. Я с детства занимался живописью. А если вы занимаетесь живописью, вы не можете не трогать эту тему. Мы рисовали-то не только яблоки на снегу. Поэтому, мне кажется, что этого не хватает людям. Но я бы не стал это делать вот...

Д. Маханько

— Нарочито.

Ю. Грымов

— Потому что у кого-то, мы знаем об этом, идёт сразу какая-то ненависть, агрессия. Так вот, она, эта агрессия и идёт, потому что люди не понимают, что вот этот базисный уровень знаний — ну, вот я — человек православный — он необходим человеку, чтобы просто быть человеком. Вот и всё.

Д. Маханько

— Если вернуться тому письму на пяти страницах, которое вы написали Президенту... Он, кстати, прочитал?

Ю. Грымов

— Вы знаете, мы с Владимиром Владимировичем не перезваниваемся часто, я не знаю: читал он или не читал. Я получил письмо-ответ от Министерства Культуры: «Большое спасибо за проделанную работу!» Типа — учтём. Ну, и чего? Нормально всё. Получил: «Успокойтесь, Юрий Вячеславович».

Л. Горская

— «Спасибо, можете постоять в строю!»

Ю. Грымов

— Да, всё, давайте. Поэтому не их люди.

Д. Маханько

— Обращает на себя внимание подпись под этим письмом: «Режиссёр, продюсер, академик кинопремии «Ника», и зритель Юрий Грымов».

Ю. Грымов

— Да.

Д. Маханько

— Вот после «зритель» я хотел поставить вопросительный знак: что смотрит Юрий Грымов?

Ю. Грымов

— Я стараюсь смотреть хорошее кино: то, что я говорил в начале, которое не отнимает у меня два часа времени, а добавляет мне знаний. Таких фильмов мало. И каждый год становится всё меньше и меньше, потому что мировой кинематограф, то есть кино, вообще, как явление, он сейчас на закате. Я думаю, что мы можем обсуждать в год в мире, ну максимум 5-8 картин, вот таких, которые стоит посмотреть и обсудить. Пять, представляете — при таком гигантском потоке! Потому что кино, как таковое, когда закатилась в своё время поэзия, хотя кто-то скажет: «Это не так! Я люблю стихи, писателей читать».

Д. Маханько

— Но поэт уже не имеет такой власти, как в XIX веке.

Ю. Грымов

— Да, ну, понимаете? Также в отношении к живописи — она по-разному развивалась. Поэтому важный момент — это осознание того, что, да: кино сегодня закатывается. Оно превратилось в продукт. Оно вышло из категории искусства. И, кстати, я не помню: писал я в этом письме или в другом писал о том, что нужно кино перевести в категорию искусства. Нужна туда это увести. Чтобы люди относились к этому именно так, а не потребительски: «А чего здесь так длинно? А чего здесь так скучно?» Понимаете? Это, может, проблема в вас, что вам скучно? А не в том, кто это делает. Понимаете? А это связано с тем, что люди... Условно, сегодня условному человеку 30 лет. 15 лет назад ему было 15 лет, согласны? Сегодня он — папа. А он уже сегодня воспитан на совершенно другом темпераменте, на другом даже цветовом, монтажном ряду и так далее. Давайте возьмём, почитаем Толстого, ну, возьмём Толстого почитаем, да? Или возьмём, почитаем Драйзера, вы понимаете, что это разные вещи?

Л. Горская

— А попробуйте сейчас Антониони посмотреть, с длинными планами.

Д. Маханько

— Очень длинными.

Ю. Грымов

— Понимаете, вот здесь я с вами немножко поспорю, потому что вот сейчас, я уверен, если молодёжь пытаться уговорить посмотреть вот этих: Антониони, Бертолуччи, то для них это будет просто переворот сознания. Не для всех!

Д. Маханько

— Но времени надо, времени мало!

Ю. Грымов

— Да, времени мало. Но нужно обязательно объяснять людям то, чего они приобретают, зачем им это надо. Понимаете? А то, что мы говорим про ускорившийся век — я сегодня вспоминаю слова Толстого, мне очень нравится. Когда Толстому сказали: «А вы знаете, Лев Николаевич, теперь в Петербург можно будет на два часа быстрей приезжать? Сейчас поезд будет. На два часа быстрее!» На что Толстой ответил: «А что мы будем делать с этими двумя часами?» Ну — всё! Что? И вот, удивительное дело, если вы себе задаёте вопрос: «Что вы делаете, вы лично, в этом ускорившимся времени?» У вас появилось час, что вы делаете? Большой вопрос: качество проведения этих лишних двух часов! Поэтому, мне кажется, что серьёзные фильмы, их не так много, но это и естественно. Но нужно правильно ставить приоритеты, чтобы человек понимал: вот это — очень качественное. Это очень добротно сделанная художественная работа. Она может вам не нравится — о вкусах не спорят, да? Вы это должны понимать, разницу. А не то что: «Ха! Здесь не смешно!» Секундочку, а почему у нас везде должно быть смешно? Д. Маханько

— Да кино не должно смешить!

Ю. Грымов

— Послушайте, я вообще ненавижу, когда говорят, что мы приходим в театр, там искусство, надо расслабиться. Расслабиться можно в сауне. Почему надо расслабиться в театре? Я не понимаю, что это такое: «расслабиться»! Серьёзно-то никто не напрягался, а все хотят расслабляться.

Л. Горская

— Порекомендуйте какие-нибудь фильмы, которые вы считаете...

Д. Маханько

— Вот вы сказали: 5-8 в год. Хотя бы пять прошлого года, на вскидку, три.

Ю. Грымов

— Я могу вспомнить, вот так вот, на ходу: мне очень понравился фильм «Мастер», режиссёр Андерсон. Я когда этот фильм смотрел — это один из последних фильмов прекрасного актёра Хоффмана, который умер — фильм «Мастер». Мне очень жалко, что этот фильм сняли не соотечественники, потому что по тому, как это фильм сделан — это абсолютное, как сказать, русское проживание — не конкретное, знаете: кто кому брат или сват, а именно философское рассуждение что происходит между людьми. Я даже не могу вам сейчас сюжет рассказать.

Д. Маханько

— А чей фильм, какой страны?

Ю. Грымов

— Американский.

Д. Маханько

— Но не Голливуд?

Ю. Грымов

— Ну, там всё — Голливуд. Голливуд — это место.

Д. Маханько

— Я имею в виду Голливуд, как синоним того, что вы говорили про «хи-хи» и «ха-ха».

Ю. Грымов

— Нет! Это авторское кино и так далее. А у нас, если вы вспомните, как часто по телевидению люди пытаются: «Ой, авторское кино — это такой кошмар!» Это так стыдно, что люди так говорят! Они даже не стесняются это говорить! Вы понимаете, что люди даже не стесняются говорить: «Ой, авторское кино...» Ну, о чём мы говорим? Только автор делает произведение. Без автора нету. Просто то, что вы называете «не авторское» — это автор «Г». Ну, без автора не бывает ничего. Всегда под этим кто-то стоит. Вот, «Мастер» вспомнил» я, чего же ещё-то?

Д. Маханько

— А из отечественных? Оно окончательно умерло или что-то всё-таки есть?

Ю. Грымов

— Нет. Что-то, конечно, есть. И, конечно, и Сокуров то, что выдаёт, безусловно, это интересно. Вам может это не нравится. Знаете, это — другая категория. Но с этим интересно существовать, разбираться.

Д. Маханько

— Тогда по ходу, если какие-то фильмы возникнут, мне кажется, слушателям будет интересно услышать совет от Юрия Грымова: что смотреть.

Ю. Грымов

— Да.

Д. Маханько

— «Мастер» мы уже сегодня, наверное, посмотрим, я думаю.

Ю. Грымов

— Понимаете, в чём дело? Фильм «Мастер» требует просмотра такого, знаете — не с борщом и не с мобильным телефоном. Нужно сесть. Ну, вы смотрите кино! Вот так: на телефоне или ноутбуке — экран всё-таки имеет значение. Побольше телевизор!

Д. Маханько

— Я напоминаю: у нас в гостях режиссёр, продюсер Юрий Грымов. Это программа «Светлый вечер» на радио «Вера». Вернёмся через минуту!

 

Д. Маханько

— Ещё раз здравствуйте, дорогие друзья! Это программа «Светлый вечер». Денис Маханько, Лиза Горская. Юрий Грымов у нас в гостях, режиссёр, продюсер. Мы разговариваем о кино, о театре, да о чём мы только не говорим. Я вот что хотел у вас спросить у вас, Юрий: вы говорили такую вещь, что вы как-то связаны с неким проектом в интернете, который позиционируется, как православная поисковая — я, может, ошибаюсь, поправьте меня — система.

Ю. Грымов

— Ну, да. Это существует. Полтора года мы это делаем. Надеюсь, что сейчас появится доступ на Rublev.com

Д. Маханько

— Rublev.com

Ю. Грымов

— Да, Rublev.com — это поисковая машина, база данных, которая поможет людям — вам, мне — убрать в поиске знаний о Православии мишуру, которая выскакивает на больших поисковых машинах. То есть это специализированная такая машина со многим количеством ноу-хау, плюс там электронный православный календарь, который вы можете получать на телефон. Плюс напоминания, плюс сделанная молитва дня, икона дня. Ну, много вещей, которые сделаны для удобства. Прошу воспринимать вот эту платформу Rublev.com, как ваш инструмент. Вот у вас появляется инструмент, в котором вам будет очень удобно получать знания, гиперссылки и так далее. Также в дальнейшем я собираюсь делать православную социальную сеть там же.

Д. Маханько

— На основе вот этого...

Ю. Грымов

— На основе этого, но это — большая работа. И также хочу сделать когда-нибудь, хотя это всё связано с довольно серьёзными деньгами, Рублёв-ТВ. То есть сделать телеканал, который бы позволил людям не бояться у экрана оставить своего ребёнка.

Л. Горская

— Это же всё требует больших затрат. Особенно телевидение.

Ю. Грымов

— Конечно.

Л. Горская

— Вы сейчас мечтаете просто или это реалистичная перспектива?

Ю. Грымов

— Что значит: мечтаете? Я большое количество лет в профессии масс-медиа: телевидение, кино и так далее. Но я верю в это, что это будет. Конечно, это очень затратно, но, наверное, что-то будет. Я раньше думал: возможно ли сделать Rublev.com. Полтора года, и мы сделали Rublev.com. Вот сейчас будет, и можно будет им пользоваться.

Д. Маханько

— Мне интересно другое. Это, получается, телевидение в интернете, что ли?

Ю. Грымов

— Про Рублёв-ТВ?

Д. Маханько

— Да.

Ю. Грымов

— Вы поймите, смотрите, вам объясню один раз, и вы поймёте очень важный момент. Интернет — это доставка сигнала: спутник, кабель, доставляется сигнал. Но телеканал — это сам продукт, контент. Как вы его смотрите — через интернет или через спутник — какая разница?

Л. Горская

— Большая разница!

Д. Маханько

— Но большинство людей включает пульт от телевизора и смотрит.

Л. Горская

— Частота должна быть.

Ю. Грымов

— Послушайте, я же не могу получить кнопку федерального канала, да? Это исключено, это невозможно. И потихоньку мы думаем, как раз сейчас, о контенте, о том, что должно быть, о вёрстке программы и так далее. Поэтому я говорю о качестве продукта. А как его доставить вам, в ваше домохозяйство, вот вам — это вопрос уже связанный с деньгами и с системой. Сейчас интернет развивается. Через год он будет ещё сильнее, и доставка по интернету гораздо дешевле, чем через спутник. Хотя, опять-таки, то, что сейчас идёт сигнал через спутник на ваши цифровые каналы — он тоже дешевеет. Это будет дешевле скоро.

Д. Маханько

— Просто мне кажется, что, вообще, вот эта история с потоковыми СМИ — как телевидение в интернете — не всегда работает. Скажем, статистика Ю-Туба, что среднее время просмотра ролика, по-моему, 80 секунд. Люди не готовы часами...

Ю. Грымов

— Сейчас же есть смартовые — люди подсоединены, у которых есть хороший доступ. Но, понятно совершенно, что вы говорите про большие цифры. Конечно, люди, вообще, человек немножко ленив, к сожалению. И он пользуется, я не знаю, десятью каналами, имея даже триста каналов. Поэтому я бы сейчас не стал говорить о Рублёв-ТВ, потому что это долгосрочная история. А вот Rublev.com — уже некий инструмент в интернете, где вы можете и задать вопрос священнику, можете разместить фотографию своего храма. Во-первых, я думаю, что это будет самая полная база, причём перекрёстная база, икон, храмов, молитв. Это всё очень сильно разрознено. Мы это собрали. Мы это сделали в хорошем качестве, мы сделали хороший дизайн и хорошую навигацию. Я предлагаю вам инструмент, чтобы вам было комфортно и понятно, чтобы вы не тратили много времени. И также мы принимаем, естественно, критику. Сейчас мы запускаем — это новое — у нас там есть обратная связь. Если человек пожелает, скажет, что у вас здесь что-то не работает. Мы открыты.

Д. Маханько

— Это только для православных людей?

Ю. Грымов

— Послушайте, там нет такого ограничения! Кто угодно туда может зайти и получить знания о Православии.

Л. Горская

— Как вы планируете решать вопрос с качеством?

Ю. Грымов

— С качеством чего?

Л. Горская

— Качеством контента, в частности, телевизионного. Потому что, к сожалению, православный контент, как вы сказали, зачастую, как правило, он ассоциируется с очень низкой профессиональной планкой.

Ю. Грымов

— Но это проблема тех людей, которые это делают. Есть канал «Спас», который, я считаю, что может быть в стократ лучше. В стократ! Для этого нужно, чтобы работали профессионалы. Профессионалы — люди, которые могут и понимают развитие современного телевидения. Понимаете, современного, да?

Л. Горская

— Где их взять?

Ю. Грымов

— И я очень рад, что, допустим, тот же Патриарх, который говорит, что нужно вводить новые технологии, надо жить всё-таки в XXI веке, нельзя жить в XIX или XVII веке. При том, что мы уже имеем инструменты XXI века. А работают там люди иногда из XIX века. Это неправильно. Я говорю про профессионалов, не про тех людей, которые говорят какие-то правильные вещи, а про то, как это подаётся. Этого не делается, мне обидно.

Д. Маханько

— Но люди XXI века — это слишком дорого стоит.

Ю. Грымов

— Это не так! Просто те люди, которые не хотят работать или не умеют, делают всё возможное, чтобы не приходили профессионалы. Понимаете?

Л. Горская

— Это правда!

Ю. Грымов

— Даже я знаю массу людей, и вот сейчас мы делаем Rublev.com. Вы думаете, что нам кто-то платит деньги?

Д. Маханько

— А мы не знаем!

Ю. Грымов

— Это же некоммерческая история. Есть люди, которые хотят работать, они работают волонтёрами. Мы делаем это частично на свои деньги, конечно. Вы думаете, что есть где-то источник финансирования? Нет такого! Просто, если мы хотим, то мы это делаем. И также на телеканале, который существует, можно делать прекрасные передачи. Да, вопрос денег. Но, опять-таки, есть, наверное, люди, есть какие-то государственные органы, которые могут на это обратить внимание, и начать финансирование и помогать. Но — помогать, а не просто с нуля сжигать деньги на костре.

Д. Маханько

— Почему «Рублёв»?

Ю. Грымов

— Нет такого прямого ответа — почему. Во-первых, понятно, что мы говорим о художнике, которого потом причислили к лику святых.

Д. Маханько

— Преподобный Андрей Рублёв.

Ю. Грымов

— Да. Второе, мне нравится — это один из моих любимых фильмов Тарковского — фильм «Андрей Рублёв». Ну, и потом, мне кажется, что это очень ёмкое, собирательное слово. Потому что человек от художника, от ремесленника какого-то, условно говоря, подошёл к такому понятию, как святость. И сам, и со стороны людей. Но сказать, что есть какой-то глобальный смысл в этом названии — вы знаете, я не думаю, что большое значение имеет то, как это называется. Это не самое важное, поверьте.

Д. Маханько

— Будет ли англоязычная версия проекта?

Ю. Грымов

— Да, будет. Мы думаем. Вот сейчас появится у нас русская, и будет, конечно, услуга, что переключиться на англоязычное, конечно. Также этот домен, мы имеем этот домен и в Беларусии, и в Украине, и везде. То есть это всё будет иметь в дальнейшем развитие с языками, с уважением к чужой культуре и языку, конечно.

Л. Горская

— А почему вы это делаете? Потому, что считаете, что это надо делать или потому, что нравится?

Ю. Грымов

— Не понимаю разницы между надо и нравится. Не вижу.

Л. Горская

— Счастливый человек!

Ю. Грымов

— Мне это интересно. Я давно хотел сделать что-то в интернете. Поймал себя на мысли, что это крайне необходимо сейчас людям, и давно надо было сделать. Я крестился в 30 лет, то есть в сильно сознательном возрасте. Найти что-либо в интернете до разговора со священником, ну, вот так вот — интимно, чтобы никто не... Как это возможно? Это всё запутано, это всё очень сложно. Поэтому вот и появилось такое желание у меня и у моих знакомых сделать такой механизм, который бы позволил бы человеку сделать свои первые шаги и найти себе людей, с которыми вам интересно, и так далее.

Д. Маханько

— А правильно я понимаю, что вот замысел — в последствии создать на основе проекта «Рублёв» социальную сеть — связано с тем, что социальные сети существующие чем-то создателей «Рублёва» не устраивают?

Ю. Грымов

— Нет. Я понимаю, что в «Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)», в «ВКонтакте» есть группы людей, которые объединяются по интересам. Эта услуга существует. Но реакции, например, если я сделаю социальную сеть «Рублёв», которую я хочу, я практически не могу гарантировать, что не появится какой-то мерзавец. Потому что реакции обслуживающих операторов в «В Контакте» долго происходит. А это же сеть закрытая, то есть туда собираются люди, которые хотят познакомиться, что-то предать какие-то свои наблюдения, посоветоваться, там существуют какие-то эксперты. Это не альтернатива ни в коем случае «Фейсбуку (деятельность организации запрещена в Российской Федерации)». Это просто некая отдельная история. А зачем в эту общую историю идти, когда уже есть люди, которые по интересам собираются? И, конечно, модераторы и редактора, которые будут отслеживать всевозможные экстремистские или сектантские — потому что есть же, существуют — нападки. Поэтому, мне кажется, что в этом есть необходимость. Но это появится не раньше, чем через 8-9 месяцев. Это большая работа по соцсетям.

Д. Маханько

— Восемь месяцев — это очень быстро, на самом деле. А не кажется ли вам, что вы как-то людей загоняете в такое безоблачное гетто, где всё хорошо, все свои, все улыбаются, никаких врагов нет. Враги же есть, на самом деле.

Ю. Грымов

— Подождите, вы считаете, что люди живут только в сети что ли?

Д. Маханько

— Конечно! Очень много таких людей. У меня там половина знакомых живёт.

Л. Горская

— Возможно, они там не живут, но они там ориентируются.

Ю. Грымов

— Их нужно как-то вытаскивать. Нет, я не верю, что люди живут только в сети. Безусловно, бывают экстремальные ситуации, но, опять, мы говорим о больших цифрах. Человек живёт, у него есть отношения: у него есть отношения в семье, с родителями, с женой, с детьми, с друзьями. Но невозможно всё это делать через телефон, ребята. Я уверен, я начал с этого: мы одинаково производим детей.

Л. Горская

— Создать православную сеть и потом закрыть её, сказать: «Всё, идите общайтесь с родными! Концерт окончен!»

Д. Маханько

— Ну, да. Всех туда заманить, и потом просто выключить.

Л. Горская

— Да.

Ю. Грымов

— А не надо никого... Вот, знаете, очень важный момент, ключевое слово: не надо никого заманивать. Вообще, не надо никого. Люди сами найдут то, что им надо. А тем, кому не надо — ну, и не надо. Не надо биться в закрытую дверь!

Д. Маханько

— А почему вы пошли креститься в 30 лет? Просто захотелось или как? Или позвал кто-то?

Ю. Грымов

— Как-то стали появляться вопросы, на которые я не получал какие-то ответы. Потом, конечно, круг знакомых — людей, которые мне что-то говорили — и я подумал, что мне интересно попытаться в этом начать разбираться. И, может быть, какие-то корни у меня в роду. Я не знал об этом — у меня в роду были священники.

Д. Маханько

— Ничего себе! Правда?

Ю. Грымов

— Да. Я не знал об этом.

Д. Маханько

— А ведь говорят, что молитва предков... Ну, на самом деле, мы же об этом не знаем.

Ю. Грымов

— Я не знал о том, что у меня были по маминой линии священники. Я не знал об этом. Потом об этом узнал.

Л. Горская

— А как узнали, каким образом?

Ю. Грымов

— Мне кто-то сказал из дальних родственников, что у нас были в роду, по маминой линии. Но я, поверьте, очень нормально к этому отношусь. Потому что люди, которые служат в Церкви, это же очень большая, тяжёлая работа. Понимаете, это очень тяжёлая работа. И, конечно, я с большим уважением отношусь к людям, которые там служат, потому что это колоссальная работа. Вот я работаю с людьми — это сложно, но это очень интересно. Также и священник, он же работает с людьми — это сложно очень. Поэтому, мне кажется, что люди, которые начинают подменять эти вещи: воспринимают священника, как первоинстанцию — это, может быть, и неправильно. Мне кажется, священник помогает. Он, как учитель, он тебе помогает в чём-то разбираться, он не является конечной точкой твоих знаний. Понимаете?

Д. Маханько

— Безусловно, конечно. В конце концов, ведь и в Церковь мы ходим всё-таки к Богу, а не…

Ю. Грымов

— Конечно! Не на свечку посмотреть — это же разные вещи. Поэтому сознательно я к этому пришёл, наверное, из-за того, что друзья, которые как-то говорили на эту тему...

Д. Маханько

— Не разочаровались?

Ю. Грымов

— А я не понимаю: в чём?

Д. Маханько

— В том, что крестились и считаете себя верующим человеком. Потому что в последнее время такое веянье идёт, что: вот, Церковь идёт не туда. Нет у вас такого ощущения? Часто вам такое приходится слышать?

Ю. Грымов

— Да я не смотрю в эту сторону: туда, не туда.

Д. Маханько

— Вот, правда: куда может идти Церковь, которая две тысячи лет... Туда или не туда.

Ю. Грымов

— Я не очень понимаю. Нет, конечно, я прекрасно понимаю, что Церковь — это большой институт. Это большая такая, скажем так, довольно-таки развитая раньше — сейчас она восстанавливается — но это очень мощное, абсолютно мощное такое мироустройство со своим миром. Да, есть люди разные там, как и везде. Но, мне кажется, что вот когда происходят нападки на Православную Церковь, я всё время говорю: «Ну, ребят, вы понимаете, что происходит? Это только доказывает силу!» Ну, зачем кусать слона? Чтобы доказать, что я сильнее. Но сила другая, поэтому этот страх людей заставляет кусаться в сторону Православной Церкви. Да, бывают какие-то казусы, ляпы. Я их вижу. Но я не вижу смысла тратить на это время и обсуждать. Помните, был скандал с часами у Патриарха? Люди тратили силы на это: вот какие часы у него! Да, какие хотите, часы у него. О чём мы говорим?

Д. Маханько

— Как это, вообще, на что-то влияет?

Ю. Грымов

— Не то, чтобы влияет — зачем тратить туда свою энергию? Вы про что думаете? И вот начинают люди обсуждать: а могут ли быть у батюшки или у Патриарха Кирилла дорогие часы? Я не понимаю, о чём идёт разговор вообще! Мне не туда неинтересно: ни может быть, ни не может быть. Ну, и что?

Д. Маханько

— Я напоминаю: нас в гостях режиссёр, продюсер Юрий Грымов. Это программа «Светлый вечер» на радио «Вера».

Л. Горская

— У меня такой вопрос, он скорее из серии: что было в начале — курица или яйцо. Всё-таки, кино формирует зрителя или зрительский запрос рождает предложение? И что всё-таки можно ещё сделать, чтобы качнуть вот эту диспропорцию, которая сейчас есть, в сторону здравого смысла, профессионального роста и какой-то пользы, наверное?

Ю. Грымов

— Вы ключевое слово сказали: надо повернуться к здравому смыслу. Вообще, здравый смысл не мешал никому. И не только в киноиндустрии, которая сейчас отсутствует в России, а, вообще, и в государственном устройстве. Просто: здравый смысл! Вот надо вернуться к здравому смыслу и всё. А то, что существует, как вы говорите, на потребу — когда заказывает зритель — и то, что делается с другой стороны, это всегда существовало, это будет. Только нельзя забывать, что Равель, Моцарт писали по заказу, за деньги.

Д. Маханько

— Да и Гоголь писал под заказ за деньги.

Ю. Грымов

— «Ну, к утру давайте нам болеро какое-нибудь!» И Равель сидел, и Ида Рубинштейн ему платила деньги: «Давай чего-нибудь!» — и он при ней писал музыку. Поэтому вопрос же уровня таланта: как вы это применяете. Но, очень важно, чтобы мы с вами понимали разницу: что вот это — ну, не очень; а вот это — серьёзно. Вот это большой вопрос! А то, когда происходит подмена: когда говорится на одно, что это — золото. А это не золото, а «г» — вот это самое неприятное. То есть некие ориентиры утратились.

Л. Горская

— А что первично: талант или трудолюбие?

Ю. Грымов

— Нет такого ответа! Я не понимаю

Л. Горская

— Вы говорите: уровень таланта. То есть кто-то талантлив, кто-то нет. Кто-то может просто очень сильно стараться.

Ю. Грымов

— Все талантливы! Я не верю в это. Вот смотрите, все рождаются, у всех одинаковый старт. Обратите внимание: в детстве все рисуют? Скажите, все рисуют?

Л. Горская

— Все по-разному.

Ю. Грымов

— Нет-нет. Рисуют?

Д. Маханько

— Все! И лепят.

Ю. Грымов

— И лепят. Почему потом некоторые рисуют, а некоторые нет? Ответьте на мой вопрос!

Л. Горская

— Кому-то нравится, кому-то нет.

Ю. Грымов

— Нет!

Л. Горская

— А вы уже знаете ответ?

Ю. Грымов

— Да.

Д. Маханько

— Ну, так скажите нам.

Ю. Грымов

— Потому что в нас, в людях, заложено очень большое количество способностей. И то, что вы говорите: талантливость. И потом, потом — то есть нас Господь наделяет этими талантами, — а потом говорит: «А ну-ка, давай-ка, сам хоть чего-то сделай!» Вот потом «хоть чего-то сделай» — требуется трудолюбие: научиться рисовать, усидчивость и так далее. Это может человек сделать сам или его родители. Но старт у всех одинаковый! Вы понимаете: у всех одинаковый старт. Но мы не все можем воспользоваться из-за своей лени, страха, чего угодно. Воспользоваться тем, чем нас наделил Господь — какими-то знаниями. Мы же в этот мир приходим уже с ощущением знаний. Вы что, вы пришли на этот свет — вы маленькая девочка. Вам трудно говорить, да? Вы учитесь говорить, правильно?

Л. Горская

— Да.

Ю. Грымов

— Но у вас-то уже там, в вас, есть знания. Вы, может, не можете ими пользоваться, но они в вас уже есть! А потом добавляется жизненный опыт, когда вы учитесь, живёте. Но когда взрослые наклоняются над вами, а вы маленькая, и говорят: «У-тю-тю-тю-тю!» Вы слышали вот это: «У-сю-сю-сю»?! Но это же невозможно! Ребёнок, когда вы так говорите, он же ещё просто не может сказать, у него речевой аппарат ещё не работает, он только учится. И когда взрослые дядьки и тётьки вот так: «У-сю-сю!» — с ребёнком, за что ж такое-то? Он хочет получить знания, ребёнок, а с ним вот так: «У-сю-сю!» Нельзя так разговаривать с людьми! Вообще, нельзя — ни с детьми, ни со взрослыми! Не нужно опускаться. Вот, знаете, вы такой умный, и вы должны опуститься на какой-то уровень ребёнка или не очень умного человека. Секундочку, вы общаетесь так, как вы считаете нужным. А вот тот, который, может быть, не развит, он будет сам подтягиваться к вам. Не надо никуда опускаться!

Д. Маханько

— А как узнать: что твоё, а что не твоё? Вот, например: порисовал в детском саду. Твоё это или не твоё? Как определиться-то?

Л. Горская

— Может быть, петь надо?

Д. Маханько

— Да, не рисовать, а петь. Не лепить, а, я не знаю, танцевать.

Ю. Грымов

— Мне кажется, надо просто не ставить во главу угла постоянный вопрос: на что ты будешь жить? А это принесёт тебе денег. Это же очень сильно дистанцирует. Поверьте, люди, занимающиеся творчеством, это иллюзия: что там можно много заработать. Ну, поверьте, иллюзия! Мы же начинали с того, что люди бесплатно скачивают фильмы. Ну, как можно заработать? Но, вы же не можете этого не делать, если вам это близко? Поэтому, если ваш ребёнок рисует, поёт — надо просто на это внимание обращать, внимательней. И не говорить: «Ой, мой ребёнок должен быть, конечно, врачом!» Или какой-нибудь нереализованный хоккеист, знаете: сел папа, который всю жизнь сидел перед телевизором, и делает из ребёнка хоккеиста. Вообще, ад, правда?

Д. Маханько

— Вообще, делать из другого человека кого-то — это противоестественно!

Ю. Грымов

— Себя они делают все. Они делают себя! Он не получился с крагами и с клюшкой: «Давай, сына, туда!» Бедный плачет, ходит. Ребёнок ещё сам не определился, а его туда так. Не надо! И надо уважать всё-таки создание человека. И неважно... Да, родители несут колоссальную ответственность. И нельзя забывать, что родители являются примером.

Д. Маханько

— Но, прежде всего, пример, конечно, должен быть.

Ю. Грымов

— Конечно!

Д. Маханько

— Показывай, и ничему учить не надо. Просто живи, как должен.

Ю. Грымов

— Да.

Л. Горская

— Вы-то со своей ленью справились?

Ю. Грымов

— Ну, я не ленивый.

Л. Горская

— Изначально не были?

Ю. Грымов

— Понимаете, любой человек немножко ленив. Если бы лени не было, то не было бы и прогресса. Потому что прогресс работает как раз, чтобы все ленивей и ленивее становились. Но мне просто скучно, если ничего не делать. Правда, скучно! Но не значит, что я — трудоголик. Это полная дрянь: «я люблю работать». У меня есть знакомые, всякие бизнесмены, они с семи утра до часу ночи работают. Трэш, правда? Они семей не видят, вообще, ничего. Они книжки не читают.

Д. Маханько

— Ради чего?

Ю. Грымов

— Не знаю. Я спрашивал, я не очень понимаю. Есть какие-то ответы, наверное, у них. Они кино не смотрят, книжки мало читают, никуда практически не ездят, а если ездят, то сразу, типа: отдыхать. Я не очень понимаю. Жизнь-то, она здесь и сейчас, правильно? А они всё сидят только на сайте директоров постоянно. Этих людей надо пожалеть, мне кажется. И такие люди, я знаю, есть в государстве, в правительстве — они фигачат и постоянно работают. Я считаю, что мы должны, может быть, даже радоваться, что есть такие люди, которые постоянно там чего-то работают, работают, работают.

Л. Горская

— А результат-то есть или сам процесс важен?

Ю. Грымов

— Вот, я считаю, что он опасный. Поэтому существует сменяемость. Потому что, если люди, которые так фигачат постоянно, они тормозят в развитии. Понимаете? Они уже не понимают: а вот что происходит рядом, как меняется время, что происходит с явными явлениями культуры — то, что сегодня актуально. Они просто этого не знают! У них закончилось всё тогда. Знаете, я встречаю какого-нибудь бизнесмена, мы с ним говорим, он говорит: «Да, Юрий, я помню-помню, вы занимались рекламой!» Объясняю: да, я занимался рекламой, но после этого я снял уже кучу фильмов...

Д. Маханько

— Так я об этом и начал говорить в самом начале программы!

Ю. Грымов

— Выпускал журналы, я уже так много... Уже даже несколько памятников поставил в Европе. Я занят развитием. А он — он, не я, он меня тормознул, он меня зафиксировал, а после этого — ничего, всё, поляна! Потому что нет смысла мне на себя постоянно обращать внимание, говорить: «Смотрите — вот я сделал кино!» Кому надо — все находят то, что я делаю, кому я интересен. Но, парадоксальная вещь, но она такая есть: если я вам не интересен, то и вы мне тоже неинтересны! Понимаете? Вот мы находим друг друга — мы со зрителями — и нам комфортно. А бежать и говорить: «Посмотрите моё кино!» Да не смотрите! Есть миллион других фильмов, которые вам надо смотреть. Но, смотрите ли вы другие фильмы? Читаете ли вы другие книжки? Вот поэтому я всегда жалею бизнесменов, которые такие трудоголики: семьи не видят. Ну, жалко людей, правда, жалко! Я говорю сейчас без иронии.

Д. Маханько

— Но тут важно, конечно, соблюдать баланс.

Ю. Грымов

— Абсолютно!

Д. Маханько

— И, как было сказано, понимать зачем ты это всё делаешь. А вы зачем всё это делаете — всё то, чем вы занимаетесь?

Ю. Грымов

— А что я буду делать? Это моя жизнь! Это же не моя работа.

Д. Маханько

— То есть вы просто живёте? А вы счастливы?

Ю. Грымов

— Ну, как любой человек, конечно! Любой человек счастлив, я в этом уверен на 100 %. Просто он себе придумывает какие-то... Он думает, что «счастье — это когда у тебя столько-то денег, или когда у тебя большая машина».

Л. Горская

— А счастье — это что?

Ю. Грымов

— Это вот баланс с собой. Поиск этого баланса и правильной расстановки приоритетов.

Л. Горская

— У вас есть мечта?

Ю. Грымов

— Конкретнее, что значит мечта?

Л. Горская

— Если вы счастливы здесь и сейчас...

Ю. Грымов

— Да.

Л. Горская

— Автоматически у меня возникает вопрос: есть ли у вас мечта?

Ю. Грымов

— Нет, смотрите: если большой вопрос — меня абсолютно устраивает то, что у меня есть семья, у меня есть друзья, мои интересы совпадают с моими потребностями. Сказать, что у меня есть мечта снимать кино — да, у меня есть мечта продолжать снимать кино. Но она меркнет, по сравнению с тем, что я имею относительно себя. То есть я пытаюсь находиться в некотором балансе с собой. Я считаю себя порядочным человеком, у меня есть — я уже повторяюсь — у меня есть достаточное количество друзей, есть зрители, которым я интересен. Ну, какая? Мечта — чтобы у меня ребёнок получил хорошее образование, наверное, мечта.

Д. Маханько

— Но это вы опять за ребёнка решаете?

Ю. Грымов

— Нет, она сама.

Д. Маханько

— А, сама?

Ю. Грымов

— Конечно, ну, как я могу за неё решать? Нет.

Д. Маханько

— Она же не может быть вашей мечтой тогда.

Ю. Грымов

— Нет. Я мечтаю, чтобы ребёнок в жизни реализовался, он получил образование.

Д. Маханько

— А, ну это — другое дело!

Ю. Грымов

— Во-первых, я скажу вам такую вещь, что это абсолютно советская — даже не русская — это советское отношение к детям: дать образование. Просто вот обязательно дать ребёнку образование! Это абсолютно советская история, прямо такая жёсткая: что обязательно дать образование.

Л. Горская

— А не обязательно давать ребёнку образование?

Ю. Грымов

— Я считаю, что обязательно! Но это моё мнение. Я считаю, что обязательно. Как он этим образованием воспользуется — это другой разговор. Человек же должен понимать какие-то минимальные законы физики, химии и так далее? Знать литературу и свою Родину, как-то понимать, что происходит. И как раз я считаю, что у меня пробел — если б у меня было бы ещё какое-нибудь православное воспитание, и многим его не хватает, знаний об этом — было бы тоже прекрасно. Это помогает, расширяет кругозор ваших интересов. Он не сужает, а расширяет!

Л. Горская

— А это в семье должно даваться или в школе, эти вещи? Как вы считаете?

Ю. Грымов

— Общество должно быть заведено на необходимую потребность в этих вещах. Мы же, когда холодно, одеваемся? Когда мокро, мы же не идём босиком, правильно? Также и общество должно выстраиваться таким образом, что должна быть потребность в этих знаниях. Вы должны испытывать необходимую потребность инвестировать в себя, да? Вот я заработаю какие-то деньги — я их трачу на себя, на семью. Я хочу получить знания, я куда-то еду, я чего-то покупаю, я листаю какую-то литературу. Понимаете, я совершенно спокойно в этот омут с головой: и реклама, и кино, театр, сейчас — интернет. Мне это интересно, это развивает меня. Это не значит, что я мечусь: знаете, я не могу себя найти! Чего мне себя искать-то? Я занимаюсь тем, чем мне интересно, я пытаюсь в это влезть. Я занимался когда-то, в своё время, модой. Мне казалось, что это интересно. Потом понял, что это — фуфел. Потому что этого нету, этого нет ничего. Это всё — общество потребления. Это такие люди, как Диор, Ив Сен-Лоран — закончилась эта история, нет такого уровня людей. Потому что это стало другое всё.

Д. Маханько

— Что же, у нас в гостях был Юрий Грымов, человек, который занимается тем, что ему интересно. Спасибо огромное за то, что пришли! Лиза Горская, Денис Маханько.

Л. Горская

— Всего доброго!

Ю. Грымов

— Да, до свидания!

Д. Маханько

— Ждём новостей по порталу Rublev.com, конечно же, и надеемся, что это — не последняя наша встреча!

Ю. Грымов

— Да, спасибо! До свидания!

Д. Маханько

— До свидания!