Светлый вечер с Николаем Бурляевым (эфир от 05.05.2015) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

Светлый вечер с Николаем Бурляевым (эфир от 05.05.2015)

* Поделиться

Бурляев НиколайУ нас в студии был актер, режиссер, президент Международного кинофестиваля «Золотой Витязь» Николай Бурляев.
Наш гость рассказал о том, как создавался фестиваль "Золотой витязь", какова его структура и какие фильмы отбираются для конкурса. Еще Николай Петрович вспоминал свои работы с Андреем Тарковским, говорил о его личности и подготовке литературного сборника о Тарковском.

Ведущие: Алексей Пичугин, Лиза Горская

А.Пичугин

— Здравствуйте, вот и наступил очередной светлый вечер, мы вас приветствуем здесь в студии радио «Вера». Лиза Горская.

Л.Горская

— Здравствуйте!

А.Пичугин

— И я, Алексей Пичугин. И у нас в гостях сегодня режиссер, актер, народный артист России, президент Славянского творческого союза международного кинофорума «Золотой Витязь», член президиума общественного совета Министерства культуры и Патриаршего совета по культуре – Николай Петрович Бурляев, здравствуйте!

Н.Бурляев

— Здравствуйте!

Наше досье:

Николай Бурляев, родился в 1946 году в Москве. В 1968 году окончил актерский факультет Театрального училища имени Щукина. Но актерский дебют Николая Бурляева состоялся еще в начале 1960-х  годов, когда он снялся в курсовой работе Андрея Кончаловского «Мальчик и голубь». Затем Андрей Тарковский по рекомендации Кончаловского взял юного актера в картину «Иваново детство». Служил в Московском академическом театре им. Моссовета и в Московском театре им. Ленинского комсомола. В 1975 году окончил режиссерский факультет ВГИКа, сыграл более 50 ролей в кино. Генеральный директор киноцентра «Русский фильм», президент международного кинофестиваля «Золотой витязь». С 2010 года член Патриаршего совета по культуре.

А.Пичугин

— Николай Петрович, Вы возглавляете международный кинофорум «Золотой витязь» на протяжении уже очень многих лет и я думаю, что у большинства слушателей Ваше имя ассоциируется именно с «Золотым витязем» теперь уже. Скажите, в каком состоянии сейчас, последний год как-то уже не так слышно о «Золотом витязе»?

Н.Бурляев

— Да о нем всегда было умеренно слышно, поскольку мы занимались таким духовным делом, которое не особенно было нужно главным, говорящим, показывающим каналам нашей страны. Мы тихо делали наше дело, 23 года уже «Золотому витязю». И мы именно избрали девиз в 1992 году, который гласил: «За нравственные идеалы. За возвышение души человека». Прошли 23 года, и вот Путин, наш президент подписал указ в декабре месяце прошлого года, об основах государственной культурной политики, которая и опирается то собственно именно на этот девиз - «За нравственные идеалы. За возвышение души человека».

А.Пичугин

— А нужно ли у нас на государственном уровне принимать какие-то законы, которые говорят о нравственности, неужели это не должно быть заложено, ну, нравственная шкала ценностей, заложена внутри каждого, скажем так, творца, создателя какого-то произведения, претендующего на культурную ценность?

Н.Бурляев

— Нравственная шкала ценностей заложена в душе каждого человека от рождения – это правда. Но, последние почти 30 перестроечных лет все было очень запущено и потребовалось внимание руководителя государства к вопросами культуры, потому что от того, каким будет наше общество, зависит будущее России.

Л.Горская

— А до перестройки все в порядке было, да? Все было нормально с нравственностью? Меня удивляет, когда все валят на перестройку, как будто это во время перестройки все разрушительные деструктивные процессы в обществе начались.

Н.Бурляев

— Лиза, дорогая, они с этого и начались, конечно не все было благополучно до перестройки. Но, до перестройки наша культура, наш кинематограф, как это будет ни парадоксально, был христианским на 90%.

А.Пичугин

— Разве?

Н.Бурляев

— Да, вспомните, что лучшие режиссеры, которые прославили нашу страну в мире, были подчас даже партийные режиссеры, такие, как Довженко, Бондарчук, Шукшин…

А.Пичугин

— Ну, вот я читаю воспоминания Георгия Данелия и понимаю, как ему тяжело было.

Н.Бурляев

— Тяжело было всем, Алексей, абсолютно всем, и Андрею Тарковскому, который прошел крестный путь.

А.Пичугин

— Безусловно, в первую очередь.

Н.Бурляев

— Но он прошел этот путь, ему было тяжело, но он делал христианские фильмы.

А.Пичугин

— В этом плане к Тарковскому вообще никаких вопросов быть не может, я думаю. И я прекрасно знаю, что Вы с Андреем Арсеньевичем тоже прошли немалый путь вместе. Но, давайте вернемся все-таки в день нынешний. Николай Петрович, Вы сказали такую фразу: «главе государства пришлось вмешаться», - а не будет ли это означать начало некой цензуры? Ведь, согласитесь, пройдет время и какие-то вещи останутся в истории, станут хрестоматийными, может быть, простите за банальность, а какие-то уйдут в небытие и уже сама история рассудит, что было действительно культурным явлением, что было хорошим фильмом, а что не останется вообще.

Н.Бурляев

— Первая реакция на то, что президент подписал Основы государственной культурной политики, была очень у многих людей, особенно у поборников вседозволенности в области культуры – как же так, а может это цензура? Да не цензура это вовсе, поскольку это пошло не от президента, он был вынужден это сделать, это было предъявлено общественностью, которая стала беспокоиться за то, какими растут наши дети.

А.Пичугин

— А что такое общественность, вот меня всегда тоже удивляло, когда пытаются какую-то… общественность представить, как мнение действительно большинства. Вот я помню, что мне в эфир в какие-то стародавние времена звонили люди и говорили: «Мы считаем, а значит, все считают».

Л.Горская

— Кто говорит? Все говорят!

Н.Бурляев

— Алексей и Лиза, дорогие. Общественность на сей раз  сыграла огромную роль. Кто такая вся общественность, да весь наш народ практически – 80% православных, 15% мусульман, 4% иудеев – все потребовали очищения нашего культурного пространства. Вот вам общественное мнение, весь народ практически.

Л.Горская

— Но, Вы же сами сказали, что у многих людей была реакция первая – а уж не цензура ли это?

Н.Бурляев

— Ну у многих людей, Лиза, дорогая, не у многих, а у вот этого одного процента, просто этот один процент допущен к нашим телеканалам, нашему радио и нашей информации массовой.

А.Пичугин

— Но, Вы же сами прекрасно помните времена 15 лет назад, когда люди патриотического толка, патриотического воспитания не были допущены на центральные телеканалы и очень переживали по этому поводу и говорили, что право высказаться надо дать всем. А теперь, когда у нас возрождение духовности и нравственности, мы говорим, что одному проценту, все-таки, наверное, не стоит подходить к микрофону.

Н.Бурляев

— Почему нет, вот только что я принимал участие в программе Владимира Соловьева, посвященной теме пресловутого «Тангейзера» и там были допущены, простите, из тех, кто был за культурную политику, за очищение наших нравов были только я, архимандрит Тихон и руководитель газеты «Культура», а все прочие были оппоненты и им давали говорить. И когда я Владимиру Соловьеву, я ему прямо после программы, я ему говорю: «Владимир, зачем Вы приглашаете кликуш, бесноватых?», - он говорит: «А как же, надо, чтобы видели все то, что делается в обществе нашем». Так что, сейчас все говорят.

А.Пичугин

— Давайте поговорим, действительно, о том, что делается, о том, что делаете Вы, например.  Расскажите, пожалуйста, какие фильмы сейчас «Золотой витязь» представляет, в ближайшее время? Я знаю, что в конце весны пройдет очередной этап фестиваля.

Н.Бурляев

— Я Вам помогу, 24-й международный кинофорум «Золотой витязь» должен открыться 22 мая в Севастополе.

А.Пичугин

— Вот, в Севастополе. Расскажите, что люди, которые придут в кинотеатры могут увидеть?

Н.Бурляев

— Сейчас мы готовим программу, как всегда она будет очень обширной. Мы покажем за 10 дней около 200 фильмов, как конкурсных, так и внеконкурсных, посвященных победе в Великой отечественной войне. Это мы готовим внеконкурсную программу вместе с Госфильмофондом, который нам очень помогает и он нам дает уникальнейшие фильмы и киноматериалы о Великой отечественной войне. В нашем кинофоруме примут участие около 150 конкурсных фильмов из 20 где-то стран мира, сейчас уточняется количество фильмов и стран участников. Как всегда, это будет очень высокий духовный уровень, конкретно какие фильмы, пока еще рано говорить.

А.Пичугин

— Это все новые картины?

Н.Бурляев

— 150 новых фильмов по всем номинациям. У нас в рамках одного международного кинофорума действуют параллельно 5-6 международных кинофестивалей и 5-6 жюри международных оценивают отдельно игровые фильмы, документальные полнометражные, документальные короткометражные, анимационные, студенческие дебютные и фильмы для детей.

Л.Горская

— Это, чтобы 200 фильмов за 10 дней показать, это с какой интенсивностью их надо показывать?

Н.Бурляев

— Их показывают параллельно в 5-6 залах и плюс еще в разных залах идут кинопрограммы отдельные внеконкурсные, ну, вот, так сказать, 10 дней, но это огромный объем. Но, вы знаете какой поразительный эффект, который обнаружился после одного из кинофестивалей в Рязани, мне вдруг на одном ток-шоу в зале поднялся человек и говорит: «Я такой-то я медик из Рязани, а вам известно, чем закончился ваш кинофорум «Золотой витязь» в Рязани?», - я говорю: «Нет». Он говорит: «Мы медики и правоохранительные органы анализировали, что произошло в эти 10 дней, пока вы были в Рязани. И мы зафиксировали общими усилиями резкое понижение преступности, наркомании, самоубийств и всех социальных пороков». Вот эти 10 дней, что был «Золотой витязь» - люди меньше звонили по 02, меньше ограблений, меньше всего, суицида и так далее.

Л.Горская

— Какой интересный эффект.

А.Пичугин

— Да. Мой традиционный вопрос, как раз про регионы, ну, с Москвой то все понятно, у нас много чего происходит в Москве. Да, это здорово, очень интересно, наверное, что вы выезжаете в регионы, в Рязань, в Севастополь…

Н.Бурляев

— Да мы много где были, мы были от Дальнего Востока – Хабаровск, Омск, Иркутск, Челябинск, Киев, Минск, Сербия блокадная, Косово, где мы только не были.

А.Пичугин

— Да, Сербию и Косово я помню хорошо в разрезе ваших поездок, Ваши рассказы тогда еще в те годы.

Л.Горская

— А по поводу, извини, перебиваю, по поводу понижения уровня преступности и так далее, на самом деле не странно звучит, на эти вещи социальные, социальное благополучие, на самом деле очень просто влиять, как оказалось. Я тут недавно смотрела статистику, что, например, синий цвет, который успокаивает, если сделать синее освещение – синие фонари на улице, то тоже понижает уровень преступности. Если убирать улицы, подметать улицы, то понижается количество краж, так что вот эти социальные процессы.

Н.Бурляев

— А, если говорить по радио «Вера» о хорошем, о духовном, то еще меньше будет суицидов и так далее.

Л.Горская

— Ну да, то есть, на самом деле, иногда, чтобы поддержать человека, поднять ему настроение и остановить от какого-то поступка надо очень мало, вот об этом предлагаю тоже всем помнить.

Н.Бурляев

— Надо очень немного – нужно поменять государственную культурную политику, сейчас мы ее поменяли.

 

А.Пичугин

— Николай Бурляев – режиссер, актер, народный артист России сегодня в гостях на радио «Вера» проводит вместе с нами этот светлый вечер.

Л.Горская

— Николай Петрович, вот мы вспоминали о Вашем творчестве, о Вашем знакомстве, о Вашем совместном пути с Тарковским, я предлагаю все-таки не говорить об этом вскользь, да, а поговорить об этом подробнее. Все-таки это фигура эпохальная и фильм в котором Вы снимались, событие эпохальное, я так понимаю, для Вас это тоже было не просто частью жизни, а огромным событием.

А.Пичугин

— И тем более будет 50 лет выхода в свет фильма «Андрей Рублев» скоро – «Страсти по Андрею».

Л.Горская

— Мы про «Иваново детство», да?

А.Пичугин

— Ну, «Иваново детство», уже 50 лет прошло, да.

Н.Бурляев

— С удовольствием поговорим об этой дорогой для меня теме. Итак, Андрей Тарковский, что это за явление, что за феномен? Я сейчас делаю книгу об Андрее Арсеньевиче, о его духовной, о религиозной части жизни, поскольку я очень часто говорил о том, что Андрей был человек верующий. Это я начал говорить после «Андрея Рублева», хотя я не мог это доказать, потому что тот факт, что он мне повесил на грудь первый в жизни моей крестик, но это игровой реквизитный крестик, просто я играл роль православного человека, он мне его повесил. Это не доказательство.

А.Пичугин

— А у Вас что-то произошло внутри, какие-то ощущения были от того, что Вам повесили крестик?

Н.Бурляев

— Конечно были ощущения, мне стало почему-то очень тепло. Я крещеный человек…

А.Пичугин

— С детства? С младенчества?

Н.Бурляев

— С младенчества, да, Но я был далек от церкви, я был пионер, комсомолец и мы были отдалены от религии. Ходил я в храм иногда, меня бабушка, мама брали и я вглядывался в этот удивительный мир при свечах, иконах, но я был далек от веры. И вот это поворотное в жизни моей, я унес этот крестик с собой, я его не снял после рабочего дня, и он очень долго согревал меня, пока он где-то не пропал. Так вот, Тарковский, он был человек верующий и подтверждение пришло. Я ждал, что будет, когда-нибудь будет. И это пришло после того, как он ушел из жизни. Мне позвонили из Дома кино и объявили – будем проводить мы вечер памяти Андрея Тарковского, просим вас прийти и почитать отрывки из его дневника. Будут актеры, игравшие у Тарковского, читать это. Все еще тогда были живы, и Янковский, и многие другие. Я пришел, и когда мне дали текст, то я прочитал подтверждение. А текст был приблизительно такой: «Боже, чувствую приближение Твое, чувствую руку Твою на затылке моем и только тяжесть греха и злобы моей не дают мне творить Твою волю. Верую, Господи и хочу видеть людей и мир, такими, какими Ты их создал. Ничего не прошу, Господи, помоги и прости. Верую, Господи», - вот это Тарковский, это подтверждение. И последняя, кстати его запись в дневнике – поразительная запись, которая подтверждает опять эту мысль, что он был человек верующий. Запись такая… ему уже объявили, что у него рак легких, бронхов, мол, так сказать, готовьтесь к уходу, он приехал после этого известия ошеломляющего в Италию и записал в дневнике: «Умираю от той же болезни, что и Толя Солоницын», - и тот и этот ушли от рака бронхов, это показательно, но эту тему мы сейчас трогать не будем. Так вот, последняя запись, человека уходящего уже, половина плоти истлела: «С утра чувство радости на сердце и не потому, что я вижу солнце в окошке, а потому, что я чувствую приближение Господа», - вот вам Тарковский.

А.Пичугин

— Это последняя запись?

Н.Бурляев

— Да.

А.Пичугин

— А Вы общались с Андреем Арсеньевичем, когда он уехал?

Н.Бурляев

— Нет, последнее общение было здесь перед самым его отъездом. Мы увиделись с оператором, с которым работал и Тарковский, и я на «Ивановом детстве», «Андрее Рублеве». Тарковский делал с ним фильм «Солярис» - это самый великий оператор мира – это Юсов Вадим Иванович. И, мы с ним увиделись где-то на Мосфильме, оказалось, что ни я, ни Вадим Иванович, не видели Андрея пять лет, потому что Андрея Тарковского начали уводить от всех близких ему людей, духовно близких.

А.Пичугин

— А как можно увести, если люди хотят общаться?

Н.Бурляев

— Очень просто, мы хотели общаться, мы боготворили Тарковского, но рядом была ночная, как говорят, кукушка, которая всех перекуковала, и которая говорила Тарковскому что-то об этих людях нехорошее. И вот это для меня удивительно, что Тарковский был человек зависимый, при том, что я считал, что это вообще… более крепкого нет человека, непобедимый, идет как ледокол, поет песню, исповедуется в каждом фильме. Нет, оказался в жизни человеком очень внушаемым. И ему внушали, что де, Бондарчук, с которым он хочет делать фильм и подружился – плохой человек, Юсов, такой-то, Бурляев такой-то, о тебе говорил в какой-то компании. И я помню, я пришел на «Солярис» к Андрею зашел, обнял оператора, Юсова, Толю Солоницына, ринулся к Андрею, а Андрей бледный глядит, как на врага на меня. Я к нему подошел, говорю: «Андрей, что случилось?», - он говорит: «А что ты обо мне говорил в таком-то доме?». Оказалось, что я не был в этом доме, я не знаю вообще этих людей и я ему тогда говорю: «Андрей, ты мог вообще в это поверить?», - тогда мы уладили этот конфликт. Так вот, в тот день, последний для меня день общения с Андреем, мы с Юсовым… А Юсов жил с Андреем в одном доме, рядом два подъезда и не виделись пять лет. Я говорю: «Владимир Иванович, пошли к нему!», - он говорит: «Пошли!». И мы пришли, позвонили, открыла эта кукушка, но прогонять с порога Бурляева и Юсова не стала. Вот это был последний наш вечер, мы до ночи общались, Андрей Арсеньевич был очень агрессивен, он вообще был человек жесткий, а в этот день он был таким, как будто его довели до предельной степени отчаяния. Говорил: «Этот дерьмо, такой-то там…», - обо всех, этот такой-то, этот сякой-то.

А.Пичугин

— Это ощущение человека, который покидает родину, безысходность.

Н.Бурляев

— Нет, тогда у него не было вообще решения покидать родину и Андрей бы никогда не покинул родину, потому что большего патриота, чем Андрей Тарковский, я лично не знал. Ну, может быть, Лермонтов.

А.Пичугин

— Ну, это же, наверное, не взаимосвязанные процессы, люди… тогда люди уезжали не потому, что они не любили Россию, не любили страну свою.

Н.Бурляев

— Алексей, объясняю по поводу его отъезда. Андрей Тарковский, это я свидетельствую, как очевидец, в наших застольях – они у нас были очень частые, на «Ивановом детстве» чуть ли не каждый вечер, и на «Рублеве», он почему-то все время говорил одну фразу, даже тогда: «Как бы трудно ни было, нужно жить и работать в России». Уезжая, официально был отпущен в Италию поставить фильм «Ностальгия» он говорил сестре Марине Арсеньевне: «Они  меня отсюда не выпихнут», - то есть, он понимал, что есть эта опасность, выпихнули, оставили, очень просто. Наши не продлили визу, а все та же кукушка ночная говорила о том, что нет, нам надо поправить наши дела, нужно сделать деньги, нужно ехать в Англию, в Лондон, поставить то, это. И они его поставили на грань, когда он должен был выбрать, он выбрал и умер, потому что он выбрал жизнь вне родины, которую боготворил. И рак бронхов в нем развивался именно эти годы, что он жил там. А ведь все эти болезни, они психогенные, он не мог жить без родины.

А.Пичугин

— Это как раз к раз, к разговору о том, что он был довольно внушаемым человеком.

Н.Бурляев

— Ну, может быть.

А.Пичугин

— Савва Васильевич Ямщиков еще был.

Н.Бурляев

— Савва мой дорогой. да

А.Пичугин

— Последние годы его жизни записывал его воспоминания, как раз приезжал к нему домой. А ему тяжело было приезжать уже на радио, самому записывать, мы ездили к нему писали. Тоже такой очень интересный опыт, вспоминаются его рассказы о Тарковском, и о Вас, и о Юсове, конечно же, целый цикл тогда был.

Н.Бурляев

— Да, Савва мне тогда очень помог с тем, чтобы я попал на фильм «Андрей Рублев». Мне принесли сценарий Рублева и говорят: «Тарковский и Кончаловский для Вас написали роль ученика Андрея Рублева Фомы», - я взял с трепетом, я ждал, потому что Андрей вдруг пропал после «Иванова детства», я думал, что забыл обо мне. А тут вдруг роль для меня сделал. И я читаю, пробегаю этого Фому мимо, потому что его вообще там – нет текста, ходит какая-то тень за Андреем Рублевым, кисти моет. И я думаю, а что собственно мне здесь делать то? Я уже артист, у меня уже много ролей, все… И дальше читаю-читаю и «Колокол» новелла, и как, я не знаю, пронзило меня, стрелою, как обухом по голове. Читаю и вижу себя в образе Бориски, и думаю, вот бы это мне сыграть. Пришел я на Мосфильм на пробы на роль Фомы прежде – одели, загримировали, поставили в кадр перед камерой, перед Юсовым любимым, а я не хочу этого делать и по-моему, проба была так себе. Окончилась проба и я подошел к Тарковскому и я говорю: «Андрей, попробуешь на Бориску?», - он говорит: «Нет, ты мал для этого».

А.Пичугин

— А Вам сколько лет было?

Н.Бурляев

— Мне было тогда к 18…

А.Пичугин

— Потому что Вам было 20, как я понимаю, когда вышел сам фильм.

Н.Бурляев

— Когда фильм вышел, да, потому что два года делали фильм, но это пробы, мне было около 18 лет, чуть меньше. И он говорит: «Нет, я эту роль писал для актера, которому 30 лет, - он даже не актер, он поэт Чудаков, я имя запомнил, его фамилию, - А ты, я же для тебя сделал Фому, что, ты что, не хочешь что ли?», - ну как это не хотеть… Ну, я начал через Юсова действовать, ну поговорите вы с Андреем. Через Савву, Савва Ямщиков мой очень близкий друг, мне очень помог он, подошел к Андрею и говорит: «Спорим на ящик коньяка, что ты все равно Колю утвердишь, потому что лучше ты не найдешь». Андрей говорит: «Нет-нет-нет, Коля уже зазвездился, он уже играет всюду, я же для него сделал Фому», - Савва говорит: «Ну давай поспорим, что ты его утвердишь». Андрей говорит: «Да?», - поспорили. Ну раз поспорили, надо сделать пробу. Сделал мне пробу, одели меня в эту рвань борискину – такую комфортную рвань, так мне было в ней хорошо, крестик надел мне.

А.Пичугин

— Это как раз тот самый случай, когда на Вас одевали крестик?

Н.Бурляев

— И, значит, он пробует и я вижу, что Андрей подходит ко мне, как прежде на «Ивановом детстве» и начинает что-то шептать мне на ухо, работает со мной. Ох, какое это было счастье. Андрей попробовал и утвердил – Савва выиграл целый ящик.

Л.Горская

— Поделился?

Н.Бурляев

— Нет, я тогда, да и сейчас тоже, я не пьющий особенно.

А.Пичугин

— Жалко только, что фильм «Страсти по Андрею», конечно, сейчас любой может найти в интернете, по телевизору давно не показывали, по-моему.

Н.Бурляев

— Да нет, его иногда показывают,  но Тарковский не видел своих фильмов по телевидению при жизни вообще.

А.Пичугин

— А чем отличается «Андрей Рублев» и «Страсти по Андрею»?

Н.Бурляев

— Ничем, я бы не стал… это все пиар чистый. Андрей сделал такой фильм, какой он хотел сделать. Ведь что добавили то потом, после Андрея – то, что он сам выбросил и я лично его приветствовал в этом, в том, что он это выбросил. Он выбросил голый зад Быкова Ролана, выбросил, подрезал корову горящую и все там.

А.Пичугин

— Все так возмущались – сжег корову настоящую.

Н.Бурляев

— Да нет, оказывается нет.

А.Пичугин

— Оказывается не сжег.

Н.Бурляев

— Я тоже возмущался, я не был при съемках, и я думал, что так много крови то льешь. Да и еще он мне говорит: «Коль, я придумал один кадр – Татарин рубанет шашкой, по русскому парню и у него из шеи будет кровь пульсировать, из жилки, ох это будет сыр, это будет Рокфор», - а сыр Рокфор – это для него был высший. И я думал, что ты льешь кровь то. А когда сам стал делать фильм о Лермонтове и делал бой при речке Валерик, я столько крови пролил, так вот только там я понял Андрея. А корову нет, ее покрыли асбестом, положили то, что горит и подожгли. И не корову жгли.

А.Пичугин

— Корова умерла потом своей смертью, ни одно животное при съемках фильма не пострадало. Николай Петрович Бурляев – режиссер, актер, народный артист России, президент Славянского творческого союза международного кинофорума «Золотой витязь» проводит вместе с нами этот творческий вечер. Здесь так же Лиза Горская, и я, Алексей Пичугин и буквально через несколько мгновений мы к вам вернемся.

 

Л.Горская

— И снова в студии Алексей Пичугин и Лиза Горская, у нас в гостях Николай Петрович Бурляев. Николай Петрович, я, как зануда, все-таки спрошу Вас подробнее о книге. Вы сказали, опять же вскользь, что Вы пишете книгу об Андрее Арсеньевиче Тарковском. Когда планируете закончить, когда нам ждать?

Н.Бурляев

— Вы знаете, она была заказана издательским отделом патриархии, но заказана устно, я не заключал договор и я собрал авторский коллектив – очень много духовных лиц, тех, кто были близки к Андрею Арсеньевичу, сам я написал. Сборник этот готов, когда он выйдет и где он выйдет, пока я не знаю. Он готов к издательству.

Л.Горская

— То есть, это некий сборник – это не мемуары Ваши – это собрание документов?

Н.Бурляев

— Это собрание воспоминаний тех, кто знал Тарковского и духовных лиц, и в частности – это митрополит Черногоский Амфилохий, который блистательно написал о Тарковском, о «Рублеве». Я пытаюсь показать и открыть именно эту духовную, религиозную часть души Андрея Тарковского.

А.Пичугин

— Николай Петрович, смотрю я на Вашу фильмографию – 57 фильмов. Но последний датирован 2009 годом, а за последние 20 лет, всего лишь 4 картины. Почему так мало, почему практически не снимаетесь? Времени нет?

Н.Бурляев

— Ну, потому что, если Вы заметили, то этот перелом в отношении моем к нашему экранному искусству наступил лет 20 тому назад после участия моего в фильме «Мастер и Маргарита».

А.Пичугин

— Но он пролежал на полке тоже 20 лет почти что.

Н.Бурляев

— Да, почти 20 лет и я после этого, я не мог после образа Иешуа Га-Ноцри, играть то, что мне предлагалось в этом рыночном кинематографе и телевидении.

А.Пичугин

— Очень странный фильм «Мастер и Маргарита», несмотря на то, что сняли его действительно талантливые люди.

Н.Бурляев

— Юрий Кара.

А.Пичугин

— Да, несмотря на то, что его снял Юрий Кара – странная работа, вот она как-то духу времени, наверное, отвечает – 1994 год.

Н.Бурляев

— Ну, у меня отношение к этой работе не однозначное, а может и однозначное, я не принял этот фильм, как и вообще я переоценил отношение мое к Булгакову, к роману «Мастер и Маргарита», который мы все, вся интеллигенция в 1960-х проглотили не задумываясь о том, что же там заложено. Ведь это был первый роман, где автор – Булгаков, посмел утверждать в наше атеистическое время, что Христос то был, и  Понтий Пилат был, и это все было. И вот это мы все проглотили и не заметили то, что роман то собственно написан Булгаковым, сыном священника, с позиции…

А.Пичугин

— Профессора академии, не священника.

Н.Бурляев

— Ну да, отец то был человек у него духовный вполне. Главный герой у Булгакова Воланд – сатана, он правит балом. Обаятельный, остроумный, ну потрясающий, а что там у Иешуа Га-Ноцри всего эпизод перед распятием с Понтием Пилатом, потом распятие и все.

А.Пичугин

— Ну, на эту тему очень хорошо отец Андрей Кураев, мне кажется написал про «Мастера и Маргариту» в своем разборе как раз романа, что Иешуа Га-Ноцри, это совсем даже не Христос, это образ очень слабого человека.

Н.Бурляев

— Можно прикрыться этим, тем что это не Христос, но Булгаков то закладывал этот прообраз. Да, он отклонился и позволил антиевангельские моменты фраз в текстах Христа… Иешуа. И я, кстати, когда я дал согласие участвовать я Юрию Кара говорил: «Я буду это делать, если Вы мне позволите убрать из текста Иешуа Га-Ноцри антиевангельские моменты», - мне было позволено, я очистил этот образ от наносного.

А.Пичугин

— Но все же, в 2008 Вы снимались в роли императора Николая в фильме «Адмирал», ну это пожалуй, самая кассовая работа за последние годы Ваша. Но ведь огромное количество фильмов выходит и в рамках форума «Золотой витязь» демонстрируется, неужели среди этих лент нет какой-то именно Вашей, в которой Вам бы хотелось сыграть? Или фильма в котором, может быть… вот режиссерские работы, тоже не так много, не хочется ли Вам вернуться к этому?

Н.Бурляев

— Интересный момент, на каком-то отрезке жизни, после авторского фильма «Лермонтов», который я поставил в 1986 году произошла переоценка моего отношения к актерскому и режиссерскому творчеству. А после 1986 года нас подвинули, как говорил бывший министр культуры Швыдкой – «на панель культуру», - это он говорил на коллегии министерства, когда был министром, что культуру надо подвинуть на панель. Вот он ее туда подвинул, теперь наша задача ее оттуда извлекать, так вот, я потерял интерес, абсолютно потерял интерес к актерской профессии, глядя на то, как торгую собой мои коллеги. Одному актеру я говорю: «Зачем ты играл в этом сериале?», - артист очень известный, народный, он мне говорит: «Ты понимаешь, мне надо было построить забор», - оправдания не примут от нас там, когда мы туда перейдем уже в жизнь вечную, а суд будет обязательно.

А.Пичугин

— Но, ведь есть же фильмы, которые Вам близки – идеологически близки, духовно близки?

Н.Бурляев

— Есть фильмы, так вышло, что я первый артист у Андрея Тарковского, у Андрея Кончаловского и у Никиты Михалкова, то есть, я практически был тот, с кем они начали пробовать собственные силы режиссерские. И Никита Сергеевич мой был однокашник, однокурсник по актерскому факультету Щукинского училища. И у нас была практика отрывков, которые мы сами ставим. И однажды мне Никита говорит: «Коль, ты у меня поиграешь в отрывочке?» - «Каком?» - «Ну, роль Карла XII из «Петра I», - ну я ему сыграл, и в общем это было все так, что ему поставили оценку отлично и он задумался, может я режиссер. «Коль, давай поставим «12 разгневанных мужчин», ты видел этот фильм?», - я говорю: «Нет» - «Да, ты что, там Генри Фонда супермен и он против всех, суд присяжных, он всех ломает и одерживает победу», - я почитал, очень мне понравилось и мы с ним начали это делать, весь курс наш участвовал, там все мальчики, и вдруг, когда мы это уже начали делать, читаем приказ об отчислении Михалкова из Щукинского училища.

А.Пичугин

— Отчислении?

Н.Бурляев

— Да, отчислении.

А.Пичугин

— Несмотря на все родственные связи?

Н.Бурляев

— Ну, а причем здесь это, это как раз мешало Никите Сергеевичу, всегда мешали, имя то прекрасное…

Л.Горская

— Знаешь, раньше, когда по знакомству кого-то куда-то устраивали, за него ручались, за него было стыдно, и налагало ответственность. Это сейчас, знаешь, если ты по блату куда-то попал, прошу прощения, значит тебе можно вообще не учиться и ничего не делать. Все-таки разные представления были.

А.Пичугин

— Ну, так а Никиту Сергеевича почему отчисляли?

Н.Бурляев

— Отчисляли за что, я так анализирую сейчас, ну все это неправильно. За что – за пропуски, ну он тогда уже играл в фильмах, уже начал играть и он пропускал, потому что ночью работал, записывался, приходил чуть позже. За анархию некую, за вольность духа… Он всегда был такой, как сейчас, он же не меняется. И вот отчислили, кстати, я тоже был отчислен, потому что опоздал на занятия – приехал не к сентябрю, а к октябрю, участвовал в фильме Тарковского…

Л.Горская

— Немножко опоздал на месяц.

Н.Бурляев

— В фильме Тарковского играл «Андрей Рублев», а оказывается было плевать ректору и всем, где ты там, чего, ты должен учиться и отчислили, но потом обратно зачислили. Так вот, это я к чему – сделали мы это все и Никита довел это до конца, сделал это на таком блистательном уровне, что это был, как нынче говорят, хит города Москвы, к нам ездили глядеть эти «12 разгневанных мужчин», ну он пошел дальше учиться на режиссерский. Проходят годы, десятилетия, у нас с ним контакта нет, хотя я у него первый актер. Вдруг, иду я по лестнице Кинофестиваля московского, обнимаю Никиту Сергеевича в шарфике, он мне говорит: «Скоро поработаем», - я говорю: «Ну, наконец-то». И потом я.. и он опять замолк, пропал. Потом узнаю, что он делает фильм «12», а меня он туда уже не позвал. Я посмотрел фильм, уже готовый, мне очень фильм понравился. Я ему позвонил и говорю: «Ну, я тебя поздравляю, с премиями, все. Ты поменял концепцию?», - он говорит: «Да», - я говорю: «Ну и правильно сделал, потому что, если бы ты взял меня, то не понадобился бы ни Маковецкий, ни ты», - потому что он разбил этот образ на двух актеров, вот то, что я один делал, два теперь делают актера.

А.Пичугин

— Да, то есть, а у брата, у Андрона?

Н.Бурляев

— Андрон тоже меня больше не приглашал, я Андрона очень люблю – это мой крестный отец по кино, он мне определил судьбу, практически.

А.Пичугин

— Потрясающий фильм у него «Белые ночи почтальона Тряпицына», очень мне понравился.

Н.Бурляев

— Я не видел, к сожалению большому.

А.Пичугин

— Тем более, что его по телевизору показывали. Я вспоминаю, как лет 15 назад Вы очень интересно рассказывали о Ваших поездках по Сербии. Сейчас удается там бывать, приезжать?

Н.Бурляев

— Конечно удается и за последние годы я получил в Сербии высочайшие награды – орден преподобного Саввы, святого Саввы Сербского – это высшая награда сербской церкви, первой степени причем этот орден мне дали. Три месяца назад мне президент Сербии вручил мне медаль за заслуги в области культуры и общественной жизни.

А.Пичугин

— В Белграде, да?

Н.Бурляев

— Да, и еще у меня госпремия Югославии и так далее. Очень много. Я люблю Сербию и пытаюсь туда ездить, потому что там я себя чувствую, как дома.

А.Пичугин

— Да, у меня тоже такие же ощущения абсолютно от Белграда, от Сербии. А, Вы упоминали уже митрополита Черногорского Амфилохия, Вы с ним тоже как-то дружны, да?

Н.Бурляев

— Мы с ним очень дружны, я надеюсь, что очень мы любим друг друга и я рад, что в прошлом году на пятом славянском литературном форуме «Золотой витязь», который проходит под почетным председательством Распутина Валентина Григорьевича…

А.Пичугин

— Проходил уже теперь.

Н.Бурляев

— Царствие ему Небесное, да, ну это имя останется всегда с «Золотым витязем». Мы, эксперты, удостоили книгу митрополита Черногорского и Приморского Амфилохия высшей награды «Золотой витязь», его книгу о Косово.

Л.Горская

— Мы когда готовились к программе, с Алексеем очень бурно обсуждали, что значит словосочетание «славянские традиции в кинематографе» и что…

Н.Бурляев

— Хорошая тема.

Л.Горская

— Да, потому что так-то привычно именно прилагательное славянский воспринимать в контексте исторической какой-то перспективы… ретроспективы, когда не было ни кинематографа, и письменность то только зарождалась. Что это на самом деле означает?

А.Пичугин

— Русские традиции – понятно, русские традиции в кинематографе – понятно, а вот славянские…

Н.Бурляев

— Вы знаете, я первый, наверное, обратил на это внимание, как культуролог, практически занимаюсь я 23 года славянской культурой, то, что действительно в этом мире есть славянская культура, объясняю, что это для меня в области кино – заметьте, что в Каннах часто получают фильмы славяне режиссеры, православные режиссеры, и всегда их приезд в Канны – это событие. Это кто…

Л.Горская

— Например?

Н.Бурляев

— Пожалуйста, имена такие славян и православных – это Никита Михалков, Александр Сокуров, Анджей Вайда, Кшиштоф Занусси…

А.Пичугин

— Кустурица.

Н.Бурляев

— Эмир Кустурица, Горан Паскалевич, учитель Эмира Кустурицы, Тео Ангелопулос.

А.Пичугин

— А он грек.

Н.Бурляев

— Он грек православный, я говорю…

Л.Горская

— То есть, славянский – это понятие культурное, не этническое.

Н.Бурляев

— Конечно культура – это особая культура, это вот та самая загадочная русская душа, которая и прорезается через этих авторов, которые иногда удивляют, иногда шокируют, что это за душа, как они живут, что это за племя славянское.

А.Пичугин

— А что общего можно найти в фильмах Анджей Вайды и фильмах Кустурицы, например?

Н.Бурляев

— Ну, они очень разные, что общего можно найти у Пушкина и Лермонтова? Это две вершины нашей литературы, так же Анджей Вайда и Эмир, они абсолютно разные люди.

А.Пичугин

— Да, но Вы говорите о какой-то некой славянской общности православной, христианской по крайней мере, вот я пытаюсь понять, что Вы имеете в виду, говоря о совершенно разных режиссерах, но тем не менее, объединяя их какой-то единой идеей.

Н.Бурляев

— Ну, а Вы вот все эти имена, которые я обозначил, вы запомните, придите домой, пересмотрите их фильмы и Вы поймете, что через каждый фильм, каждого режиссера идет вот эта славянская духовная мощь, через каждого. Через Тарковского, через Никиту Михалкова, Анджей Вайду, Занусси, все они это несут.

А.Пичугин

— Ну, если взять каких-то известных голливудских, или независимых американских режиссеров, там тоже будет нечто похожее, там возьмем Оливера Стоуна.

Н.Бурляев

— Не будет… не будет там похожего, знаете, недаром я за все 23 года жизни кинофорума «Золотой витязь» практически не приглашаю американцев. Единственный американец был допущен на наш конкурсный экран – это Мэл Гибсон фильм «Страсти Христовы» и все.

А.Пичугин

— А почему так происходит?

Н.Бурляев

— А почему так происходит – потому что нет полного соответствия девизу «За нравственные идеалы, за возвышение души человека». Полного, чтобы я это принял. Быть может я что-то пропускаю, это вполне возможно.

Л.Горская

— А вот Павликовский, он в контексте этой славянской культуры, которую Вы обозначили?

Н.Бурляев

— Вы знаете, я даже сейчас и не могу припомнить, кто это такой.

Л.Горская

— Ну, вот фильм «Ида» Оскар получил, тоже польский режиссер.

Н.Бурляев

— Я не видел, к Оскару я вообще отношусь крайне критически.

А.Пичугин

— Можно относиться крайне критически к Оскару, но там же есть список иностранных фильмов, которые претендуют на Оскар.

Н.Бурляев

— Есть список, но это чистая политика. Я участвовал в оскаровской этой процедуре с фильмом «Военно-полевой роман». Я не ездил туда, фильм был представлен на Оскара, как лучший зарубежный фильм и все академики говорили Тодоровскому, он мне это рассказывал: «У вас нет конкурентов, вы получите», - в итоге дали антисоветскому фильму о гроссмейстере, шахматисте Корчном, которого, кстати, я знал лично в жизни.

 

А.Пичугин

— Друзья, напомню, что Николай Бурляев проводит вместе с нами этот светлый вечер – режиссер, актер и президент международного кинофорума «Золотой витязь». Николай Петрович, возвращаясь к теме Оскара, к теме кинофорума, к теме фестивалей. Хорошо, но вот следуя Вашей логике, тогда получается «Левиафан» Звягинцева должен был получить Оскар, а получила такая очень нежная лента польская «Ида».

Н.Бурляев

— Ну, значит..

Л.Горская

— Очень неоднозначная, да, и…

Н.Бурляев

— Я кстати тоже ждал, что Андрею дадут премию и там после Глобуса, и после того, как здесь у нас подняла его на щит пятая колонна нашей кинокритики.

Л.Горская

— В кинокритике тоже есть пятая колонна?

Н.Бурляев

— Конечно, а как же, она всюду есть. Здесь нет нового то ничего, так мы жили и в XIX веке, когда Языков друг Пушкина, о котором Пушкин говорил, что это единственный поэт, которому я могу завидовать, и что я надеюсь, он ему это говорил: «Николай, я надеюсь на Вас как на скалу», - и тогда Языков в XIX веке, в середине написал то, что впрямую относится ко всей нашей пятой киноколонне, отколовшейся, от Никиты Михалкова, к нашим критикам серым, вот что он писал, послушайте, это очень важно, это три минуты, но это крайне важно. Это «Ода к не нашим»,    которая поделила, как и сейчас «Тангейзер», Россию на два лагеря и вот, что он писал, обращаясь к этим людям:

О вы, которые хотите

Преобразить, испортить нас

И онемечить Русь! Внемлите

Простосердечный мой возглас!

Не любо вам святое дело

И слава нашей старины;

В вас не живёт, в вас помертвело

Родное чувство. Вы полны

Не той высокой и прекрасной

Любовью, к родине, не тот

Огонь чистейший, пламень ясный

Вас поднимает; в вас живёт

Любовь не к истине и благу;

Народный глас — он Божий глас —

Не он рождает в вас отвагу,

Он чужд, он странен, дик для нас.

Вам наши лучшие преданья

Смешно, бесмысленно звучат;

Могучих прадедов деянья

Вам ничего не говорят;

Их презирает гордость ваша.

Святыня древнего Кремля,

Надежда, сила, крепость наша —

Ничто вам! Русская земля

От вас не примет просвещенья,

Вы страшны ей: вы влюблены

В свои предательские мненья

И святотатственные сны!

Хулой и лестию своей

Не вам её преобразить,

Вы, не умеющие с нею

Ни жить, ни петь, ни говорить!

Замолкнет ваша злость пустая,

Замрёт неверный ваш язык: —

Крепка, надёжна Русь святая,

И русский Бог ещё велик!

Л.Горская

— Интересная стилизация.

А.Пичугин

— Русский Бог, вот это очень интересная… мы сейчас  конечно не будем ни в коем случае критиковать язык его, но просто, я  так понимаю, что сама идея очень близка Вам этого стихотворения. Русский Бог, что такое русский Бог, чем он отличается от Бога японского, американского, ну я понимаю, что мы говорим о христианстве сейчас, от Бога итальянского.

Л.Горская

— Английские путешественники много веков назад святителя Николая называли русским Богом, потому что он так почитался, они не понимали, что он наряду с Троицей просто один из святых.

Н.Бурляев

— Давайте займемся теологией. Что такое русский Бог лично для меня, читая это сейчас еще раз, я анализирую нашу действительность, на сколько это подходит к нашему дню сегодняшнему – русский Бог… Вот еще пять лет тому назад, читая это, я не верил в это сам, какой русский Бог, как велик, мы гибнем, идет мутация русского духа, дебилизация общества, как… какой. А вот сейчас я понимаю Языкова острее. Русский Бог, Его величие показала в очередной раз вот эта история с «Тангейзером», это как лакмусовая бумажка показала – велик русский Бог, взбунтовалась Россия, не только Россия, 80% православных, 15% то мусульман, 4% иудеев – все восстали против этого, доказав, что русский Бог еще велик, потому что понятие…

А.Пичугин

— Я не понимаю все равно, что такое русский Бог, «Во Христе нет ни эллина, ни иудея», - простите, я напомню банальную такую евангельскую фразу.

Н.Бурляев

— Милый мой, ведь это идет речь не о русском именно Боге, чисто этнически, а о русском Боге территориально, когда все малые народы поднялись против этого непотребства.

А.Пичугин

— И все-таки, возвращаясь к Звягинцеву и «Левиафану», я задам этот вопрос, он меня давно беспокоит, с тех пор, как вышел этот фильм на экраны. Выйди он на 15 лет раньше в любом патриотическом издании появились бы сотни хвалебных статей, потому что вот, наконец-то на экраны вышел фильм, который рассказывает нам о продажных чиновниках.

Н.Бурляев

— Не верю в это, в то, чтобы 15 лет тому назад я, а я себя отношу к патриотам России, и в этом нет ничего плохого, потому что патриотизм – это любовь к отечеству, и я люблю мое отечество так же, как его любил Андрей Тарковский, не меньше, я думаю. Так вот и тогда бы не приняли бы того, что мы там увидели.

Л.Горская

— Но, любовь бывает разная, любовь, например, к детям, не означает, что им нужно потакать их порокам, все им прощать и если они начинают воровать, говорить им: «Молодец, так и делай, я этого не замечаю, потому что я тебя люблю», - правильно же? И любовь к отечеству, наверное тоже не означает, что художник не может высказаться, и если он увидел коррупцию, не может этого показать.

Н.Бурляев

— Правильно Вы говорите, абсолютно, надо показывать, только к чему ты приводишь то художника, все в искусстве тенденциозно, абсолютно все, только вот какой тенденции ты придерживаешься, чего ты хотел режиссер доказать этим фильмом? То, что путинская власть плоха, я кстати, даже когда я видел фильм, я об этом не думал.

А.Пичугин

— И я не думал, ни слова об этом нет.

Н.Бурляев

— Но, оказывается авторы, продюсеры, они закладывали это и теперь после их оценки я понимаю, куда они метили. Церковь наша плоха, почему вы показываете такого митрополита, как потом после этого слушать его проповеди в храмах, когда он в спайке оказывается с этим мэром подлым, почему у вас все пьяницы?

Л.Горская

— А такого не бывает?

Н.Бурляев

— Главный герой пьянь такая, что, ну вот в каждом кадре пьет стаканами из горла. Почему его жена предает его так легко и потом топится. Это такая тьма. Андрей Звягинцев, я его знаю, после того, как он получил двух львов в Венеции, оказалось, что моя жена с ним училась в ГИТИСе на актерском и я говорю: «А познакомь нас», - она познакомила. Андрей тогда мне говорит, я прежде поглядел этот первый фильм, я думаю, за что же дали двух львов.

Л.Горская

— Это «Возвращение»?

Н.Бурляев

— Да, у нас с Андреем Тарковским один лев за «Иваново детство», а тут два льва. Я поглядел, вся пресса пишет о нем,  и в общем я фильм этот не принял сердцем. Но, мы встретились, он мне говорит, видимо хотел мне польстить: «Я, - говорит, - искал для фильма «Возвращение» двух Колей Бурляевых», - я ему говорю: «Ты не нашел ни одного», - дальше я начал наблюдать за творчеством Андрея и вижу, как он, так сказать, поддался этой эйфории, его начали поднимать, как нового русского режиссера, и я, обращаясь к нему по телевидению была программа и я прямо на камеру: «Андрей, ты явно увидишь эту программу, так я обращаюсь к тебе. Ты любишь Андрея Тарковского, боготворишь его, - и это правда, Андрей Звягинцев, он всю жизнь боготворит Андрея. Я говорю, - Я его тоже люблю, но заметь, Андрей, у Тарковского все его фильмы возвышают и просветляют душу человека. Твои фильмы вгоняют во мрак». Андрей очень опасно болен сейчас, переболеет ли он? Человек он одаренный, я не говорю, что это гений, потому что я не вижу там гениальности, это все повтор.

А.Пичугин

— Ну, гений, вообще очень странная характеристика. Это, когда уже ничего сказать о человеке, но он вроде бы неплохой режиссер, писатель, кто угодно, говорят гений.

Н.Бурляев

— Наша пятая колонна будет поднимать, в этой же программе, где мы оценивали этот фильм, критик Дондурей, он передо мной выступал и говорит, что я был в Каннах, когда показывали фильм «Левиафан» - это был триумф, в зале было 3 000 голых спин и бабочек и они все встали и рукоплескали. Я потом, ну я говорю, что я понимаю, почему в Каннах голые и спины и бабочки рукоплескали этому фильму, потому что Запад хочет видеть Россию вот такой.

А.Пичугин

— А Вы не боитесь этой фразы – пятая колонна?

Н.Бурляев

— Абсолютно нет, эта фраза, она актуальная века.

А.Пичугин

— Вы не боитесь, что люди, которые обладают чуть более слабой психикой, выучат ее очень хорошо.

Л.Горская

— И чуть менее широким кругозором.

А.Пичугин

— Да, да, они выйдут на улицы и для них вот эта пятая колонна будет, как красная тряпка.

Н.Бурляев

— Нет, я не боюсь, потому что я верю в русского Бога, который не допустит того, что сейчас на Майданах и на юго-востоке. Не будет убийства, просто люди должны…

Л.Горская

— А у нас уже было несколько раз в нашей истории и убийство, и тысяч убийство, и десятки и сотни тысяч.

Н.Бурляев

— Вы знаете, у нас очень мудрый президент, я человек аполитичный всю жизнь был, но после подписания основ государственной культурной политики – этого никто не сделал, ни один президент… наш это сделал, понимая, что мы должны передавать Россию нашим детям.

А.Пичугин

— Ну что ж, спасибо большое. Я напомню нашим слушателям, что в гостях у программы «Светлый вечер» сегодня был Николай Бурляев – режиссер, актер, народный артист России, президент славянского творческого союза международного кинофорума «Золотой витязь». Лиза Горская, и я Алексей Пичугин.

Л.Горская

— Всего доброго!

А.Пичугин

— Будьте здоровы!

Н.Бурляев

— Храни Господь Россию!

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем