Светлый вечер с епископом Смоленским и Вяземским Исидором (эф.14.02.15)

В программе "Светлый вечер" Тутта Ларсен и Владимир Аверин беседовали с епископом Смоленским и Вяземским Исидором.
Накануне дня Сретения Господня разговор шел об истории этого праздника и о его значении. А также о том, как встретить Бога в своей жизни и не пропустить эту встречу.

Ведущие: Тутта Ларсен, Владимир Аверин

Т. Ларсен

— Здравствуйте, друзья! Это программа «Светлый вечер». В студии Тутта Ларсен.

В. Аверин

— И Владимир Аверин. Добрый вечер!

Т. Ларсен

— Сегодня у нас в гостях епископ Смоленский и Вяземский Исидор.

Еп. Исидор

— Добрый вечер, Владимир и Татьяна! Добрый вечер, уважаемые радиослушатели!

Наше досье

Исидор, епископ Смоленский и Вяземский, в миру Роман Владимирович Тупикин. Родился в 1974 году в Красноярске, окончил Красноярский государственный технический университет и Московскую духовную академию и семинарию. В 2006 году принял монашество, и в том же году был рукоположен в священника. В 2007 году назначен ректором Ярославской духовной семинарии. С 2009 года трудился в Управлении делами Московской Патриархии, а в 2013 стал епископом Смоленским и Вяземским. Признаётся, что город Смоленск уже стал для него родным.

Т. Ларсен

— Завтра праздник Сретения Господня. И, конечно, хочется поговорить об этом. Вообще, слово какое-то непонятное, что это такое?

В. Аверин

— Ой, нет! Это такая поэзия! Это просто удивительное дело! Вот из всех двунадесятых праздников... Все уже слушатели знают моё касательное отношение ко всему этому.

Т. Ларсен

— Культурологическое образование.

В. Аверин

— Но, правда, это удивительная поэзия! Когда младенец, когда старец, когда вот происходит эта встреча эпох — я не знаю богословские смыслы — но вот иконы какие-то невероятно красивые и светлые, и стихи по этому поводу роскошные есть в русской литературе, во всяком случае. И, правда, для меня это был первый, наверное, такой праздник, о смысле которого я задумался.

Т. Ларсен

— Давайте напомним нашим слушателям в чём суть праздника.

В. Аверин

— Это любимый эпизод.

Т. Ларсен

— Что такое Сретение?

Еп. Исидор

— Если вы позволите, я, с вашего разрешения, напомню историю праздника. Церковь вспоминает важное событие в земной жизни Господа нашего Иисуса Христа. Оно описано в Евангелии от Луки — вторая глава, с 22-й по 40-й стихи. В сороковой день по рождении Богомладенец был принесён в Иерусалимский храм — центр религиозной жизни богоизбранного народа. По закону Моисееву женщине, родившей младенца мужского пола, в продолжение сорока дней было запрещено входить в храм Божий. После этого срока мать приходила в храм с младенцем, чтобы принести Господу благодарственную очистительную жертву. Пресвятая Дева, Божия Матерь не имела нужды в очищении, ибо неискусомужно родила Источник чистоты и святости. Но по глубокому смирению она подчинилась предписанному законом. В это время в Иерусалиме жил праведный старец Симеон, который, опять же, по церковному преданию более трёхсот лет ожидал пришествия в мир Спасителя. Как это было? Симеон был одним из 70-и толковников, который переводил с еврейского на греческий пророка Исаию. И когда он в своём переводе дошёл до слов «се, Дева во чреве приимет», он усомнился, потому что понимал, как взрослый человек, что дева не может, оставаясь девой, принять во чреве дитя. И он хотел написать вместо слова «Дева»: «женщина». Но, по преданию, Ангел Господень сам задержал его руку с пером, для того, чтобы он не написал это слово, которое не соответствует правде. И Ангел предупредил его о том, что он узнает, когда придёт время, как это возможно — что Дева во чреве приимет. И вот, по преданию, прошло более чем 300 лет, и он встретил Богомладенца, который Божию Матерью и праведным Иосифом был принесён в храм Господень.

Т. Ларсен

— А как он понял, что это именно Богомладенец?

Еп. Исидор

— По внушению Божию. Поскольку здесь присутствовала и пророчица Анна, которая, как мы, опять же, знаем из Священного Писания, 84 года от роду была тогда, и около 70 лет провела в храме, после смерти своего мужа. И она, тоже внушаемая Духом Святым, увидела, предзрела, как мы говорим, в этом Младенце Того Мессию, Который должен был прийти.

Т. Ларсен

— Правильно ли я понимаю, что праздник Сретения — это не только встреча праведного Симеона с Младенцем Иисусом, но и, собственно, встреча Младенца Иисуса с отцом в этом храме? Или нет?

Еп. Исидор

— Нет. Если речь идёт об Отце Небесном, то Он находится на Небесах. И Богомладенец Христос не нуждался в какой-то особой, дополнительной встрече со своим Небесным Отцом. Речь идёт о встрече человечества с Богомладенцем.

Т. Ларсен

— С Божественным.

В. Аверин

— И вот здесь вот самый, может быть, любопытный момент. Это, действительно: а как узнал? Потому что никто же больше не узнал. В храме в Иерусалиме народу, как мы догадываемся и знаем даже по историческим каким-то источникам, более чем достаточно — была огромная толпа. Вот старец Симеон узнал, пророчица Анна узнала, возвестили об этом. А вокруг огромная толпа, которая не услышала, ничего не поняла, совершенно никак не восприняла эти слова, хотя, опять же, за те 300 лет пока Симеон дожидался этого — это несколько поколений — явно он оброс легендами, явно все догадывались, что не просто так он живёт 300 лет. И, по идее, когда этот человек говорит: «Вот Он — Мессия! Вот спасение, через Него — спасение!» Мне кажется, ну, по логике даже: вот я бы стоял рядом, я всё знал про Симеона. Он сказал: «Да!», — вот всё, я поверил. Но почему же никто не поверил-то? Вот вопрос, который меня мучает очень давно, на который я не могу найти ответ: почему же никто не поверил? Когда, в общем, авторитетный человек тебе говорит: «Это Мессия! Вот, евреи, всё, вот — пришло!»

Еп. Исидор

— В этом сам парадокс веры. И он состоит в том, что вера в Бога — это очевидное явление в жизни каждого человека. Но так происходит, что не всякий человек — по природе своей христианин, как нам об этом говорил писатель Тертуллиан в начале веков, — так вот, не всякий человек способен обрести эту веру. Хотя вера — это очевидное явление в жизни каждого человека.

Т. Ларсен

— А как тогда получается, что этот праздник Встречи человека с Божеством мы празднуем отдельно, хотя, вроде бы, в Рождестве ведь тоже происходит встреча человека с Божеством: и волхвы приходят, и пастухи приходят. И, собственно, Иосиф с Марией — они тоже люди. И они встречают Господа в лице Младенца Иисуса. И вот это самое Сретение Господне уже и в этот момент произошло. Почему нужно ещё раз отдельно праздновать этот праздник спустя сорок дней?

Еп. Исидор

— Как мы с вами слышали, я об этом кратко сказал: по ветхозаветному закону младенец в сороковой день после рождения должен был быть принесён матерью в храм Господень, для того, чтобы быть посвящённым Богу. И вот тем самым определяется как бы посвящение Богомладенца Христа всему миру. Он становится не только частью Божией Матери, но частью Церкви и народа, которым Божия Матерь посвящает Его. В этом один из аспектов Сретения Господня. Но ещё один из важных аспектов в этом праздновании состоит в том, что в истории Симеона Богоприимца изложен путь каждого человека к вере. Этот путь непростой. Начиная от сомнений, от богоискательства, до реальной встречи с Живым Богом. Этот путь продолжительный, непростой, тернистый. Но как раз жизнь Симеона Богоприимца и есть реальное свидетельство того как всякий человек способен встретить на своём жизненном пути Бога. Через тернии, через богоискательство, через самоотвержение, через жизненные испытания — только так возможно встретить Бога.

В. Аверин

— Вот здесь тоже любопытный момент. Для того, чтобы я, например, встретил Бога, значит, я с неизбежностью должен усомниться. Я с неизбежностью должен не поверить в то, что написано, я должен попытаться найти какие-то свои обоснования, вот сомнения должны быть у меня, какая-то ошибка должна у меня быть. И тогда, если мне повезёт, Ангел Господень возьмёт меня за руку и поведёт дальше, и что-нибудь мне подскажет. А если мне не повезло? А если я застреваю вот на этом самом этапе сомнений и никакой ангел меня за руку не берёт, ничего не поясняет в этот момент и ничего не обещает мне? Симеону пообещали: «И ты не умрёшь пока не встретишь, пока не увидишь своими собственными глазами». И он хотя бы представлял чего он триста лет на этой земле мучается.

Т. Ларсен

— Хорошо верить, когда ты ангела узрел воочию, и он тебя дал обещание. А не всем же...

В. Аверин

— Вот то-то и оно! А если я не почувствовал на своей руке ангельского движения?

Еп. Исидор

— Дорогие мои, поверьте мне, что мы не в худшем положении по сравнению с праведным Симеоном Богоприимцем. Ему вещал ангел, нам с вами Сам Господь через Священное Писание Новое Завета открывает путь того, как достигнуть Его. И для этого нам нужно не триста лет, а намного-намного меньше. Для того, чтобы встретить в своей жизни своим сердцем, своим умом Бога. И Священное Писание, Божественное Откровение — этот путь, пройдя который, мы можем встретить Его.

В. Аверин

— Так я же в нём усомнился. Вот точно так же, как Симеон усомнился, переводя Исаию, точно также я могу усомниться, читая Евангелие от Луки.

Еп. Исидор

— Очень хорошо. Господь Сам говорит: «Исследуйте Писания, и они свидетельствуют обо Мне». Исследуйте, будьте добросовестным исследователем, а не любопытствующим человеком, который за чашкой кофе по утрам читает по одной главе Нового и Ветхого Завета и думает, что благодаря этому он откроет для себя Бога.

В. Аверин

— Значит, чтение Евангелия это...

Т. Ларсен

— Необязательное условие.

Еп. Исидор

— Не единственное.

В. Аверин

— Нет, я про другое.

Т. Ларсен

— Не безусловное.

В. Аверин

— Да. Не безусловное. Значит, это такая нормальная аналитическая работа. Для человека, воспитанного в обычной школе, в университете светском, вот это сравнение текстов, поиск противоречий, поиск доказательств — это нормально?

Еп. Исидор

— Абсолютно нормально! В. Аверин

— Потому что многие люди мне говорят: «Не надо сомневаться! Вот ты читаешь и всё — верь!» Ну, как? Вот мне кажется, что здесь — нестыковка. И когда я 10 страниц назад отматываю, например, то там я нахожу что-то, что подтверждает, а, может быть, мне кажется, что наоборот — не подтверждает это событие. А без вот этого шатания по тексту, без поисков доказательств или опровержений, правда, я не могу верить тексту.

Т. Ларсен

— А я наоборот. Если я начну вот это горе от ума, то мне просто, вообще, будет очень сложно. Я закопаюсь и во мне какие-нибудь сомнению образуются. Я верю и так, мне достаточно!

В. Аверин

— Вот. И тогда возникает вопрос: сложный путь должен быть или простой?

Еп. Исидор

— У каждого свой путь богоискания. У кого-то он может казаться проще, у кого-то сложнее. И это зависит от внутреннего состояния человека, который каждый по своему способен к восприятию Бога. Кто-то умом, кто-то сердцем, кто-то идёт путём доброделания и так далее. Поэтому у каждого свой путь.

Т. Ларсен

— Почему же тогда всё-таки мы постоянно проводим такую разделительную черту между верой и знанием? Мы говорим о том, что вера выше знания, поскольку знание, оно конечно и упирается в опыт, и в то, что можно доказать. А сверхъестественное доказать невозможно, и в это можно только верить. Получается, что Володиным путём — через знания — всё равно до истинной веры не докопаешься.

Еп. Исидор

— Вы знаете, в данном вопросе нельзя противопоставлять веру и знания. Знания даёт нам Бог через своё Откровение, а мы уже силою веры должны принять его. И в этом заключается способность человека верить в то, что Господь сообщает в виде знаний.

В. Аверин

— Вот здесь, наверное, есть, извините, Владыка, в этом есть зерно истины. Потому что, так или иначе, я могу из своей жизни привести массу примеров, когда... Может, это не чудо, хотя, в общем, какие-то — выздоровления людей неожиданные или...

Т. Ларсен

— Рождение детей у бесплодных родителей.

В. Аверин

— Ну, да. Это можно объяснить технологиями, случайностью. Действительно, есть некий процент, один из тысячи.

Т. Ларсен

— Погрешность.

 

В. Аверин

— Да, вот какая-то погрешность. А можно объяснять это чудом. И, в общем, это то знание, которое я либо принимаю как доказательство Божественного Промысла, либо я это же знание не воспринимаю как доказательство Божественного Промысла. И мы снова возвращаемся к проблеме толпы вокруг Симеона и Анны.

Т. Ларсен

— Это программа «Светлый вечер». Сегодня у нас в гостях епископ Смоленский и Вяземский Исидор. Мы говорим о празднике Сретения Господня и о встрече с Богом каждого из нас. Кстати, посмотрите, какое парадоксальное получилось у нас заключение: для кого-то — это чудо, а для кого-то — погрешность, однокоренное слово со словом «грех». То есть что-то неправильное, что-то не то, что нужно каким-то образом устранить. А ведь, действительно, однажды я слушала интервью одного очень уважаемого журналиста, взрослого, опытного, супер-мега авторитетного, который общался с одной молодой дамой, и она ему что-то говорила о душе, а он ей сказал во всеуслышание на центральном телеканале: «У вас нет никакой души! И у меня её нет! Ни у кого нет, это всё ерунда!» И он открыто считает себя атеистом. И я вот думаю, что неужели этот мудрый, образованнейший, интеллектуально эрудированный человек ни разу за все свои преклонные годы не встретился с чудом? И если он с ним встретился, то как же он его для себя объясняет? Неужели ни разу в его жизни не произошло чего-то такого, что поколебало бы его вот этот атеистический тезис о том, что у него нет души? Потому что это так страшно звучало. Почему люди так упорно не замечают очевидных чудес? Опять же, это парадоксальное словосочетание, но они есть, действительно, они происходят сплошь и рядом.

Еп. Исидор

— Священное Писание предлагает объяснение этому в заповеди блаженства, говоря: «Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят». Одним словом, для того, чтобы быть способным видеть Бога, для этого необходимы определённые условия состояния нашей духовной природы — это чистота нашего сердца. Это духовное понятие, связанное не с частотой сердцебиения или с качеством сердечных ритмов, это связано с состоянием нашей духовной природы. Сердце — как центр нашей души, по толкованию Святых Отцов. Если наша душа светла, то и Господь имеет возможность проявлять Себя в этом душевном пространстве человека. Если духовные очи человека потемнели, то они не способны видеть Бога. Одним словом, для того, чтобы увидеть Бога, чтобы верить в Него, нужно иметь духовные очи, благодаря которым мы его и можем видеть.

В. Аверин

— Значит, не все!

Еп. Исидор

— Значит, не все.

В. Аверин

— И когда вы говорите: «Чистая душа, просветлённые духовные очи», — я понимаю красоту этого образа. И даже, может быть, в изобразительном искусстве представляю как это можно изобразить. Но, когда я переношу это на обычную жизнь, то понимаю, что таких людей нет фактически. Ну, за исключением, может быть, святых. Потому что каждый божий день есть раздражительность, есть недовольство, есть агрессия, есть заботы ежедневные. И эта душа пребывает всё время в состоянии: где-то пыльная, где-то захватанная. Вот такой вот светлой, распахнутой, ожидающей встречи с Богом души, в обычном человеке, который крутится в этой жизни, ну, сложно ожидать.

Еп. Исидор

— Вы знаете, я с вами совсем даже не согласен, потому что за чёрствостью человека часто мы не видим его ранимость, его чувствительность, его способность видеть красивое, это во-первых. А во-вторых, действительно, у того человека, который занят лишь только своими житейскими проблемами, он не желает думать о возвышенном, о духовном — трудно, конечно, надеяться на то, что он в своей жизни встретит Бога. Но тот человек, который устремлён к Богу, который занят богоискательством, который ищет ответ на вопросы о смысле жизни, о добре и зле, о вечном и тленном, и так далее — тот человек обязательно придёт к осознанию и пониманию Божественного Присутствия. Но этого тоже недостаточно. Этого недостаточно потому, что та душа человека, которая потемнена грехом — а мы об этом должны говорить, что всякий человек носит на себе греховную, повреждённую природу, — если в этом человеке нет чувства покаяния, раскаяния в тех поступках которые, безусловно, каждый человек совершает в своей жизни, если у него нет стремления к чистому, светлому, то, конечно, такому человеку трудно будет встретить Бога. Но, если есть хотя бы самое малое, с горчичное зерно, стремление человека к Богу, к чистому, к светлому, к правде, в конце концов, то он способен встретить Бога в своей жизни.

Т. Ларсен

— Ну, вот вы говорите о том, что люди ищут духовного пути. И сейчас, действительно, огромное количество людей, особенно такой средний просвещённый класс, которых называют «креаклами», они ищут свой путь духовный и находят его очень часто совсем за пределами Православной Церкви. И кто-нибудь из них, слушая нас сейчас, может сказать: «Я вам могу привести пример просвещённого человека — вон эти садху сидят тридцать лет в одной позе». Все грязные, измазанные не знаю чем.

В. Аверин

— Вот — светлая душа.

Еп. Исидор

— В жизни тех людей, о которых вы говорите, о том религиозном опыте, нет личной встречи с Богом. Особенность христианина в том, что он встречает личного Бога в своей жизни.

Т. Ларсен

— Получается, у них и нет шанса Его встретить? При том образе жизни, который они ведут.

Еп. Исидор

— Там просто нет Бога.

В. Аверин

— Подождите! А вот это требует пояснения, особенно для меня. Что значит: личная встреча с Богом? Что значит: личный Бог?

Еп. Исидор

— На самом деле это тема веры: что такое вера? Вера — это уверенность в невидимом, как в видимом. Когда мы говорим о личной встрече с Богом, в данном случае, мы говорим о том, что человек осознаёт присутствие в своей жизни, в своей душе личного Бога, участвующего в его жизни. Поэтому феномен веры уникален. И часто священнослужителям приходится говорить на проповеди о том, что иногда люди, приходящие в храм, обманывают себя, думая, что они верующие. Но, на самом деле у них нет опыта личной встречи с Богом. У них есть приверженность той или иной традиции, у них есть следование той или иной конъюнктуре, может быть, какие-то эстетические увлечения, но это не вера! Вера — это есть ощущение присутствия Божия, ежесекундное Его присутствие рядом.

Т. Ларсен

— Тогда, откуда это ощущение берётся? Его каким-то избранным счастливцам дарит Сам Господь? Или это некая работа, которую каждый может над собой проделать, и таким образом встретиться с личным Богом?

В. Аверин

— Судя по истории Симеона и Анны — это выбор Господа. Еп. Исидор

— Это дар Божий, совершенно верно.

В. Аверин

— Ну, правда, если Он не послал ангела, то — всё. Ты можешь обыскаться, ты можешь быть светел или грязен, ты можешь делать всё, что угодно, но пока к тебе, действительно... пока Бог не решил, что ты, вот лично ты, Ему нужен...

Т. Ларсен

— А почему Он тогда выбрал меня, а не этого садху на берегу Ганга, который всю жизнь сидит, мухи не обидел, ни разу матерного слова не сказал?

В. Аверин

— Не гордись!

Т. Ларсен

— Условную меня!

Еп. Исидор

— А почему Господь выбрал Савла, и он стал Павлом — этого разбойника, который убивал христиан? Почему? Судьбы Божьи неисповедимы. Господь видит сердце человека, способное моментально, в секунду обратиться к Нему. А почему благоразумный разбойник первым вошёл в рай? Это выбор Божий!

В. Аверин

— Как-то бесперспективно! Вот понимаете, я вас слушаю и понимаю...

Т. Ларсен

— А тогда в чём выбор человека?

Еп. Исидор

— Выбор человека в стремлении к Богу. И всякий человек способен достичь Бога. И Святые Отцы, толкуя этот сюжет Евангелия от Луки и многие другие, говорят о том, что каждому человеку открыт путь веры.

В. Аверин

— Ну, а что? — тогда я должен, условно говоря, скакать и говорить: «Выбери меня! Выбери меня! Выбери меня!»? Тогда в чём должны заключаться мои прыжки-то? В чём они должны заключаться?

Еп. Исидор

— Нет, не нужно прыгать! Поскольку вера — это путь, то верующему человеку необходимо его пройти. Но особенность этого пути состоит в том, что он не горизонтальный, а он вертикальный. Нужно прилагать усилия к тому, чтобы достичь Бога. Через падения, через осознание своих немощей и недостатков, через искушения, испытания и нежелание ползти вверх дальше. Вот через эти испытания человек достигает веры в Бога.

В. Аверин

— Вот эта история с Симеоном, она для меня не маловажна — вот эти триста лет. Потому что, с одной стороны — жизнь вечная. Но это же не Жизнь Вечная, это жизнь на земле, практически вечная, со всеми заботами о хлебе насущном. При том, что все, с кем ты дружил в детстве, давно умерли, это тотальное одиночество...

Т. Ларсен

— Все, кого ты любил.

В. Аверин

— Да. Это мука мученическая. Я сказал уже, что это сюжет, который давно и прочно из любимых у меня, что называется. Но тогда я понимаю, что, если ты не прошёл через муку мученическую, если ты не остался тотально одинок, например, если...

Т. Ларсен

— На гноище не оказался.

В. Аверин

— Да. Совсем до упора. Это муки, которые невозможно представить человеку. Вот только через это, тогда — да, имеешь право сказать то, что он сказал в конце.

Еп. Исидор

— А вспомните американский фантастический художественный фильм, молодое поколение радиослушателей знает о нём, «Двухсотлетний человек» — о роботе, который пережил все поколения в семье. Но он стремился к одному, и в конце фильма он попытался доказать, что он — человек. Потому что ему так хотелось быть человеком, а не машиной. И в этом мы усматриваем, пусть условно, но некий путь богоискательства.

Т. Ларсен

— Я всё-таки продолжу Володин тезис. У меня тоже такое ощущение, что в наше время прийти к Богу можно, как правило, исключительно через какие-то скорби.

Еп. Исидор

— В том числе.

Т. Ларсен

— То есть люди о Боге вспоминают только когда разразится.

В. Аверин

— В наше или во все времена? По-моему, во все времена!

Т. Ларсен

— Во все времена кому-то везло всё-таки родиться в благочестивой семье, как Николаю Угоднику или Иоанну Крестителю.

В. Аверин

— Ну, и да, только что мы об этом говорили, и воспринять это как семейную традицию, как культурную традицию, как эстетический идеал, но не ощутить вот эту личную встречу с Богом тогда. Даже если ты родился в такой вот семье, где всё к этому ведёт. Без личного участия, без того, что ты сам пережил.

Еп. Исидор

— Без личного подвига невозможно.

В. Аверин

— Вот эти скорбь и ужас...

Еп. Исидор

— Один, как благоразумный разбойник, достигает через скорби, а кто-то, как преподобный Сергий, выковывает свою веру через работу в дремучем лесу. Понимаете? То есть каждый эту чашу всё равно испивает до дна.

Т. Ларсен

— Тогда получается, что нет никакого смысла водить ребёнка в храм с младенчества?

Еп. Исидор

— Почему?

Т. Ларсен

— Потому что всё равно он наследует традицию, он наследует какие-то привычки своей семьи, но без личной встречи с Богом он не может считаться истинным христианином.

В. Аверин

— Ну, знаешь, Симеон тоже же пришёл в храм, между прочим. Он же не сидел на завалинке там где-нибудь и всё ждал, когда ему, к этой завалинке, поднесут таки Христа. Он пришёл в Иерусалимский храм.

Т. Ларсен

— Он пришёл, но не его же привели.

Еп. Исидор

— Что тут важно? Храм — это место особого присутствия Божия. Поэтому когда у нас возникает вопрос: «А где его встретить, Бога?» Мы отвечаем: «Его можно встретить в храме, как в особом месте присутствия Божия. Его можно встретить на страницах Священного Писания, Его можно встретить, как Сам Господь говорит: «Где двое или трое собраны во имя Моё, там Я посреди них». Бога можно встретить и там, где Его очень ждут: в хосписе, среди нищих и обездоленных. Там, где проявляется особая немощь человеческая — там Господь.

В. Аверин

— То есть не только страдания, но и сострадание?

Еп. Исидор

— Абсолютно точно!

Т. Ларсен

— Очень не хочется прерывать такую интересную беседу, но мы вернёмся буквально через несколько минут!

Т. Ларсен

— Это программа «Светлый вечер». Сегодня у нас в гостях епископ Смоленский и Вяземский Исидор. Мы говорим о Сретении и о личной встрече с Богом каждого из нас. Вы говорите о том, что Бога можно встретить в храме, но очень многие люди, которые пытаются встретить Его в храме, скажут вам, что они встретили в храме только вредных бабок, нечуткого священника или там ещё кого-нибудь, кто наступил на ногу или шикал за то, что руки в карманах держали.

В. Аверин

— Извини, я дополню. Или просто того, кому я не поверил. Вот опять же, как и вся эта толпа, стоящая вокруг Симеона. Ну, не поверила же?

Еп. Исидор

— Вы знаете, постараюсь никого не обидеть, особенно наших радиослушателей, в том, что само по себе пребывание в храме не является ещё по сути своей пребыванием в Церкви Божией. Потому что мы можем быть посторонними людьми, приходя даже целыми десятилетиями в храм. Мы можем не понимать язык богослужения, мы можем не понимать традиции и особенности богослужения, и чувствовать своё одиночество. К сожалению, среди тех бабок, о которых вы говорили, которые во многом являются соблазном для нашей церковной жизни, как раз они таковыми и являются — посторонними для Церкви, непонимающими, воспринимающими послушание в храме, как работу. Вот из-за таких людей — посторонних для Церкви — во многом происходят те самые соблазны, о которых вы говорите. Но само богослужение, само участие священнослужителей и тех верных чад Церкви, которые помогают священнослужителю в храме, мы способны проникнуть во святая святых храма, то есть в смысл богослужения, в осознание и понимание своего места в этом богослужении, осознать своё участие в этой Божественной, Небесной литургии, к которой призывается каждый, присутствующий в храме.

Т. Ларсен

— У меня, кстати, было совершенно потрясшее меня открытие, когда одна девушка мне рассказала, что она пела в хоре в храме, в каком-то маленьком приходе в деревне, при этом не считала себя ни особо воцерковлённым, ни особо верующим человеком, просто пела и пела. Я говорю: «А как же ты пела-то в храме, если ты не считаешь себя глубоко верующей православной христианкой?» Она говорит: «А у нас там все так. Ну, кто мог, приходили и пели, потому что больше некому было. Пели красиво, хорошо, слажено, а в суть не вникали». И потом я узнала, что, оказывается, такая практика существует даже не в маленьком деревенском приходе, где не всегда найдётся кому петь, действительно — с миру по нитке...

В. Аверин

— А оперные всегда подрабатывали.

Т. Ларсен

— В каких-то серьёзных, больших храмах очень часто подрабатывают студенты консерваторий или каких-то серьёзных других музыкальных учреждений, которые не то, чтобы не являются верующими христианами, а могут, вообще, исповедовать совсем другую веру. Для меня это тоже поразительно: как человек поёт в храме, как бы участвует в Литургии, а при этом не является верующим?

Еп. Исидор

— Это явление в Церкви называется наемничеством, то есть когда человек не является другом, братом, а является наёмником, который работает либо за похлёбку, либо за какие-то средства, заработную плату.

Т. Ларсен

— Но у этих людей тоже нет шансов встретить Бога в храме? Хотя они к Нему и обращаются.

В. Аверин

— Почему? Можно? Вот здесь я вступлю. В советские годы, это крупный Уральский промышленный центр, на весь этот город огромный, миллионник к тому времени, есть, на самом деле, два храма. Один старенький при кладбище, другой чудом уцелел, вроде, такой — нормальный храм. Кто там поёт? Там поют студенты музучилища, хор Оперного театра из-за счастья, и среди всех прочих там пел один мой приятель. Вот это «оторва», что называется — это ничего не сказать. Это он пел в каких-то первых нарождающихся «металлических» группах: а-а-а (изображает рёв солиста группы). У него был хороший голос, но он считал, что вот это — музыка. Образ жизни... Ну, мы все по молодости тогда как-то чудили, но чтобы так! И вот такой человек, он зарабатывал на мотоцикл, извините, он не скрывал. Он там ходил, пел, он зарабатывал себе на мотоцикл. Дальше жизнь нас как-то развела, мы разъехались после окончания университета. И я его встретил совсем недавно, лет пять, наверное, назад, приезжал в гости и его вдруг увидел. И я даже не сразу понял, что это. Вот более благообразного человека, причём не внешне благообразного, а когда... Ну, вот есть такие люди, все, наверное, встречали хотя бы иногда в жизни, когда ощущение света изнутри. И вот он идёт такой, после всего того, что он был: немытый, чумазый, вот чернота, что называется, сплошная. И я говорю: «А что такое случилось?» Он говорит: «Ты знаешь, на мотоцикл заработал. Ну, деньги никогда не лишние, остался. А потом, что-то меня так накрыло». И вот «накрыло». И тоже — можно верить, можно не верить. Я, честно скажу, когда его встретил, я позавидовал. Потому что, ну, правда, хочется, чтобы из тебя свет шёл. Не всем удаётся. Вот ему — да.

Т. Ларсен

— Но хочется, чтобы он сначала в тебя вошёл, в обще-то.

В. Аверин

— Ну, как-то, да. Я, правда, я позавидовал, я редко кому завидую. Вот это был такой человек, которому можно завидовать. Вот тоже: каким извилистым путём! Как? Всё наоборот.

Еп. Исидор

— Замечательно! Я думаю, что таких опытов достаточно много, особенно в последние годы. Благодаря книге «Несвятые святые» отца Тихона (Шевкунова) и многим другим книгам мы узнаём об этих опытах.

Т. Ларсен

— У меня тоже, кстати, недавно появился такой знакомый. И тоже он был достаточно весёлым парнем в молодости. Он очень дружил с одним моим однокурсником. Они и выпивали и рок-музыкой увлекались, и чудили по полной программе. И вдруг он мне пишет в Фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации): «Привет! Как дела?» Я даже не сразу поняла кто ко мне обращается, смотрю: какие-то фотографии странные, у него куча детей на этих фотографиях. Оказалось, что он священник уже десять лет, и у него семеро детей, из которых пятеро — приёмные. Вот так вот. И просто человек пришёл в храм. А его друг, с которым они веселились и прочее-прочее, погиб просто по пьяной лавочке совершенно печальным образом.

В. Аверин

— Да. Но вот ведь, Владыка, вы об этом говорили, в моей терминологии: если Бог тебя не захочет, то ты хоть разбейся!

Еп. Исидор

— Неправда! Бог хочет всех!

В. Аверин

— А почему же тогда ангела прислал к Симеону?

Т. Ларсен

— А к Вове Аверину никак не пришлёт!

Еп. Исидор

— Вова Аверин просто, может быть, не видит этого ангела, которого Господь всё время направляет и направляет. Нужно же иметь способность видеть его.

В. Аверин

— Вот опять проблема толпы рядом с Симеоном! То, что меня волнует более всего.

Еп. Исидор

— Вы не обращайте внимания на толпу, смотрите на ангела!

В. Аверин

— Но они же были рядом, они же его услышали. И ведь не один — ну, вот их двое там только было: Симеон и Анна — а остальные сотни человек вокруг вообще ничего не поняли! И потом, когда уже господь въехал в Иерусалим, эти сотни, повзрослевшие плюс, и их дети, они бежали и кричали: «Ура, ура, ура!» А ровно через неделю: «Распни Его, распни!» И вот это поведение — это же человек! Это я!

Еп. Исидор

— Да. Это все мы.

В. Аверин

— Да. А как себя вести иначе тогда? Если вот уже... Ну, правда, там же написано, как ведёт себя нормальный, обычный человек: вот так вот, к сожалению!

Еп. Исидор

— Не нужно увлекаться настроениями толпы, это как минимум. И, как норма, конечно же, нужно слышать голос своей совести. Нужно глубоко всматриваться в себя, нужно поверять свою жизнь с этим законом совести, стремиться к чистоте, к свету, к святости. Хотя, может быть, эта аллегория не совсем понятна, но это так.

В. Аверин

— И тогда, вот смотрите, возникает ещё одна такая проблема, о которой хотелось бы поговорить сегодня. Отчасти это связано с тем праздником, который мы так глубоко обсуждаем, отчасти с присутствием в Москве иконы Смоленской Божией Матери.

Т. Ларсен

— Которая целых десять дней находилась в Храме Христа Спасителя.

В. Аверин

— Да. И вот вы сказали про людей, которые без вот этой личной встречи с Богом, вот они приходят. Я знаю таких. В общем, грешен, что и сам иногда. Потому что, ну, вот, за ушедших, за упокой, за здравие, пришёл: «Свечки куда поставить?» Тебе говорят: «Вот туда и туда!» Подошёл, поставил. За мной таких, в общем, толпа. При этом некоторые же, правда, искренне считают, что этого и достаточно. Вот: пришли, свечки поставили, даже поцеловали, приложились. И вот такое, такая вера, понимаете... Попробую сформулировать.

Еп. Исидор

— Потребительское отношение.

В. Аверин

— Да. Вера не в Бога, а вера в артефакт.

Еп. Исидор

— В духовный гипермаркет.

В. Аверин

— Да. Да, пожалуйста. Потому что вот они верят в то, что... вот: в икону верю! Поэтому к мощам будет выстроена очередь на, не знаю, 36 километров, чтобы трое суток стоять и мучиться. К иконе надо тоже биться в очереди, випы отдельно прошли, чтобы приложиться. А, правда, я не понимаю: зачем тогда?

Еп. Исидор

—Во-первых, каждый человек перед Богом равен, поэтому нет никаких «випов». И мне хотелось бы отдельно об этом сказать, что в Православной Церкви это не практикуется. И создаются все необходимые условия для того, чтобы каждый верующий мог достичь той святыни, к которой он стремится. Особенно пребывание пояса Пресвятой Богородицы и особые дни... Сейчас в Москве, в Новоспасском монастыре пребывает нетленная десница...

Т. Ларсен

— Ещё три дня, до 18 февраля.

Еп. Исидор

— Ещё целых три дня, да. Святого великомученика Димитрия Солунского. Создаются специальные условия для того, чтобы все беспрепятственно достигли этих святынь. Конечно же, мы должны избегать этого отношения к святыням, как к продуктам в гипермаркете, за которые мы платим деньги и немедленно получаем какую-то помощь...

Т. Ларсен

— Услугу.

Еп. Исидор

— Услугу, ответ. С Богом так нельзя поступать. Бог — это Личность, Он сам решает когда человеку полезно, когда нет подать ту или иную помощь. Поэтому не всякое прикладывание к иконе, не всякая поставленная свеча, и даже, если можно усыпать целый подсвечник этими свечами — всё это не будет иметь никакого действия, если человек внутренне не сознаёт необходимость присутствия Божия в его жизни.

Т. Ларсен

— А почему тогда, ну, почему? Вот, я помню, у меня был настоящий катарсис, когда мы в Черногории, в Цетинском монастыре подошли к мощам Петра Цетинского, и там же лежит десница Иоанна Предтечи и частичка Креста Господня. У меня реально случилась истерика: нам открыли ковчег, я начала рыдать. И ощущение было просто невероятное: как будто в тебе, вообще, разорвался воздушный шар или что-то такое, и тебя заполнило какими-то эмоциями, которые невозможно, вообще, в себе держать, они должны выплёскиваться. А в другом месте ты заходишь, прикладываешься к святыне какой-то, действительно, великой, значимой, которой люди поклоняются, и этого состояния нет. Это во мне дело или в чём? Почему, вообще, нужно прикладываться?

В. Аверин

— А человек ведь один и тот же — который способен это пережить.

Еп. Исидор

— Вы знаете, дело в том, что Святые Отцы, которые являются духовно опытными, всегда нас предупреждают повсеместно о том, что не нужно искать особых ощущений и особых чувств, чтобы, не дай Бог, не впасть в прелесть. Поэтому, в данном случае, когда это произошло с вами в Черногории, это необходимо было для укрепления вашей веры в тот момент, на том жизненном этапе, особенности которого знаете только вы и никто иной. Вам это было необходимо. В иное время вы прикладывались к такой же значимой святыни и ничего особенного, подобного тому, что вы испытали в Черногории, не происходило. Но это личное отношение Бога лично с вами.

В. Аверин

— А зачем тогда идти к этой святыни? Правда, зачем очередь?

Т. Ларсен

— Если всё равно Бог со мной?

В. Аверин

— Да.

Т. Ларсен

— Безо всяких этих...

Еп. Исидор

— А зачем тогда ходить в храм, если Бог везде? Храм — это особое присутствие Божие. И Господь Своею благодатью особо присутствует, подаёт особые знаки, которыми являются и чудотворные иконы, и мощи святых угодников Божьих, и даже те символы и те жесты, которые священник предлагает во время богослужения. А Крещенская вода, что это? Почему такие огромные очереди к Крещенской воде? Не только люди неверующие, даже представители иных религий стремятся к этой воде, отстаивают очереди для того, чтобы её почерпнуть. Господь воплотившийся, ставший человеком, соединивший в себе небесное и земное, даёт свои небесные знаки через особые земные вещи, которыми являются то, о чём я говорю.

Т. Ларсен

— Вы слушаете программу «Светлый вечер». Говорим о празднике Сретения, вместе с нашим гостем епископом Смоленским и Вяземским Исидором. Как, с вашей точки зрения, вы имели, наверное, возможность наблюдать, как, вообще, москвичи и гости столицы встречали Смоленскую икону? И сколько народу прошло и как, вообще, происходило общение верующих в Москве с этой святыней?

Еп. Исидор

— Общение москвичей и гостей столицы с чудотворным образом «Одигитрия» было овеяно особой атмосферой. И я сам был свидетелем тому, как люди неверующие, механистически прикладывающиеся к иконе, ставившие свечи, становились верующими людьми. И в этом чудо! Поэтому, когда говорят: «Ну, чем чудотворная»...

В. Аверин

— Подождите! А как вы это понимали? Вот откуда вы узнали, что они неверующие, а потом они подошли и вдруг...

Еп. Исидор

— А люди сами свидетельствовали о том, что они приобрели веру, что они открыли для себя Бога, что Господь, через особое соприкосновение со святыней, открыл им Себя.

Т. Ларсен

— Сегодня, по-моему, икона прибыла в Смоленск?

Еп. Исидор

— Икона прибывает в Смоленск 15-го февраля.

Т. Ларсен

— А, завтра!

Еп. Исидор

— Где мы её торжественно встречаем в день Сретения. Здесь тоже символично — Встреча и встреча иконы. Поэтому все эти торжества пройдут завтра в Смоленске.

Т. Ларсен

— И она будет пребывать отныне на родине?

Еп. Исидор

— Так же, как и почти весь 20-й век, она пребывала в Успенском соборе, с правой стороны в соборе, на возвышенности.

Т. Ларсен

— Я просто хочу пригласить наших слушателей. Если, друзья, вы не успели приложиться к иконе и пообщаться с ней за эти десять дней, что она здесь пребывала, у вас есть всегда возможность поехать в чудесный город Смоленск и, помимо всех прочих его приятностей, также ещё встретиться с чудотворной иконой Божией Матери «Одигитрия», перед которой молился полководец Кутузов, и которая пребывала на Бородинском поле во время сражения.

В. Аверин

— И, вообще, очень хорошего качества икона, говорю вам, как искусствовед.

Т. Ларсен

— Очень большая.

В. Аверин

— Да.

Еп. Исидор

— Единственная надвратная в Русской Православной Церкви, оставшаяся.

В. Аверин

— Да, но при этом, вот тоже объясните мне: зачем возить? Сейчас меня закидают, наверное... Вот я понимаю, когда были... вот паломники пошли. И пошли они, и пошли через всю Европу до Сантьяго-де-Компостела. И проползли там последние, заходя в храмы, по пути посещая те места, где хранятся эти самые святыни. И можно ходить, ездить по монастырям России. А вот это вот: мы вам привезли, чтобы вам было удобно, чтобы вы ног себе не натёрли, понимаете, чтобы за десять дней на метро подъехали, и вам не надо никуда больше ехать, ни о чём заботиться, ни деньги собирать на эту паломническую поездку. Вот ведь, на блюдечке с голубой каёмочкой. Вот это вот зачем?

Еп. Исидор

— Татьяна, можно я Владимира возьму на перевоспитание в Смоленск?

Т. Ларсен

— Ой, будьте добры, пожалуйста!

В. Аверин

— Это очень дорогое удовольствие меня перевоспитывать. Я ем много! (Смеются).

Еп. Исидор

— Да что вы! Накормим! Вы знаете, само появление после окончания реставрации Смоленской «Одигитрии» в Храме Христа Спасителя было символично. Буквально окончание реставрации совпало с празднованием интронизации Святейшего Патриарха Кирилла. Патриарх Кирилл 25 лет был управляющим Смоленской епархией, был митрополитом Смоленским и Калининградским, поэтому для него Смоленская «Одигитрия» — это родная икона, перед которой — как он сказал в день своей интронизации в проповеди — он молился в самые трудные моменты своей жизни. Это во-первых. Во-вторых, сам Храм Христа Спасителя построен в благодарность россиян за победу в Отечественной войне 1812 года. Всё символично, всё совпадает. И сама икона «Одигитрия» приняла самое деятельное участие своим присутствием на Бородине перед войсками Кутузова. Так что, всё совпало. И мы воспринимаем это, как Божий Промысл.

В. Аверин

— А когда появилась традиция возить мощи, с гастролями, что называется?

Еп. Исидор

— Вы знаете, как мы знаем из Церковного календаря, в памяти святых мы отмечаем не только день его кончины, но, для особо почитаемых святых, мы почитаем и день перенесения его святых мощей. С тех пор, самых древних, ещё византийских, зародилась традиция крестных ходов и перенесения святых мощей.

Т. Ларсен

— А потом, Володь, не забывай, что есть некоторые святыни, которые просто человек не может увидеть иным образом, кроме как когда их привезут в его город. Те же афонские святыни. Я, например, никогда не попаду на гору Афон. И если мне не привезут пояс Богородицы в Москву, я никогда с ним не встречусь.

В. Аверин

— Во-первых, частица рядом, недалеко...

Т. Ларсен

— Ну, это известный факт.

В. Аверин

— Да. Во-вторых, я про что? Есть, на мой взгляд, великий смысл в том, что тот или иной — я скажу на своём языке — артефакт оказался в том или ином месте. Ну, вот, правда, может быть, простите все меня, может быть, то, что оказалось в Афонских монастырях, оно там не случайно оказалось. Чтобы лишние не видели, не мозолили глаза этим святыням. Может быть, тот путь, который должен был пройти паломник — опять же, как средневековый европейский до Сантьяго-де-Компостела, — это не просто так. И в этом пути есть смысл, а не в том, что тебе привезли рядом с домом.

Еп. Исидор

— Слушайте, какая глубина благочестия у Владимира! Я восхищён!

Т. Ларсен

— Он такой!

В. Аверин

— Это вопросы.

Еп. Исидор

— Поскольку икона находилась на реставрации в Государственном научно-исследовательском институте буквально в нескольких кварталах, то, с нашей точки зрения, грешно было...

В. Аверин

— Это оказия. В данном случае.

Еп. Исидор

— Мы это называем «милостью Божией».

В. Аверин

— Вы меня срезаете всё время.

Т. Ларсен

— Володь, а так, следуя твоей теории, самый главный вопрос тогда: а как же тогда иконы в музеях оказываются? Понимаешь?

В. Аверин

— Исторически сложилось.

Т. Ларсен

— А для верующего человека, для меня, например, мне странно. Я, когда прихожу в Третьяковку, мне не по себе, что все эти прекрасные иконы стоят как картины, как произведения искусства. Я, например, не могу к ним приложиться. Я понимаю, что да, они таким образом сохраняются, и, опять же, для потомков и прочее, прочее. Но, тем не менее, это, действительно, странно.

В. Аверин

— Это не странно, потому что ты же не занимаешься историей формирования коллекций. А я вот занимался историей формирования коллекций.

Т. Ларсен

— То, что святая икона находится в какой-то коллекции — это странно.

В. Аверин

— Нет, потому что, если святую икону можно было выбросить из храма на помойку, в дровяной сарай, откуда её забрали искусствоведы и спасли её в музее, вот тогда не странно, что она находится в музее.

Еп. Исидор

— Слава Богу, не Церковью выброшено...

В. Аверин

— Церковью, извините, в 18 веке.

Еп. Исидор

— Ну, что вы!

Т. Ларсен

— Что?

В. Аверин

— Рублёвские доски из Русского музея найдены в дровяном сарае экспедицией Грабаря до революции.

Еп. Исидор

— Это всё недоразумения, о которых мы даже не будем говорить, глупости. Никогда Церковь, в лице её иерархов и подвижников, не занималась иконоборчеством, во-первых. Во-вторых, мне кажется, найдена золотая середина, я считаю, что это очень удачный опыт: когда музейное сообщество радо, и Церковь получает свою святыню через создание определённых условий. Эти условия для Смоленской «Одигитрии» будут созданы в Смоленске. В эти дни, завтра, когда мы увидим икону в Смоленске, мы её увидим в специальной капсуле, которая изготовлена специально для того, чтобы там создавался температурно-влажностный режим. Все системы безопасности, влажность, температура, свет. Теперь она сотни лет простоит в том виде, в котором она была отреставрирована. Так что и музейные сотрудники, и НИИ реставрации много лет будут следить за тем, чтобы эта икона находилась в этом состоянии.

Т. Ларсен

—Потом есть прекрасный опыт Донского монастыря, когда «Донскую» икону Божией Матери привозят из Третьяковки раз в год, на сутки, для почитания. А потом там висит список. Но это единичные случаи.

Еп. Исидор

— «Толгская» икона под Ярославлем, она находится тоже в капсуле, и все условия соблюдаются.

В. Аверин

— Ну, да. Потому что это для вечности вещи созданы, не для того, чтобы... Опять же, извините, может быть, я снова буду жесток, но икона создана совсем не для того, чтобы у тебя лично была возможность к ней приложиться. Икона создаётся, действительно, на века, для того, чтобы у твоих прапраправнуков была тоже возможность к ней подойти и её увидеть. А иначе, к сожалению, технологически, сегодня, если не соблюдать вот эти музейные условия, её не сохранить. И здесь встаёт выбор. Вот опять — это потребительское отношение: дайте мне её, я её поцелую, потому что я вот сейчас верующий, дайте мне, я её поцелую! Или у меня, как у верующего человека, в голове есть мысль о том, что надо сделать всё от меня зависящее, чтобы пра-пра-пра, и чтобы вот эта традиция не иссякла. Потому что, к сожалению, так сложилась история нашей страны, что у нас домонгольских икон раз-два и обчёлся, вот вообще. Икон 14-го века раз-два-три и обчёлся. Всё, что мы имеем сейчас, это, в лучшем случае, 16, 17 век.

Еп. Исидор

— Я не перестаю говорить комплименты. Владимир — светлый человек.

В. Аверин

— Нет, я просто в музее долго работал, это правда.

Т. Ларсен

— А возможно ли человеку встретиться с Богом в музее?

Еп. Исидор

— Почему нет? Мы с вами прекрасно знаем — Владимир подтвердит или опровергнет, — но я лично знаю многих музейных сотрудников, которые в советское время, являясь глубоко верующими людьми, действительно, сохраняли наши православные святыни в разных музеях.

В. Аверин

— Да. Вот тоже, любопытно, поскольку так получилось. Я как раз пришёл в музей, когда Перестройка сделалась, и весь этот период работал. И я знаю, что, во всяком случае, у нас, в отделе древнерусской живописи, были, действительно, светло и искренне верящие люди. И для них общение с иконой было таким соединением: и почитание святыни, и сохранение её как раз на века. Для кого-то это был просто артефакт, но великой живописи: это так красиво!

Еп. Исидор

— Вы бы видели, как сотрудники Института реставрации, в полном составе вышли провожать икону со слезами. Поэтому, это, действительно, акт веры: когда люди настолько срастаются с этой святыней, когда они ощущают присутствие Божие через эту икону, что, провожая её, они плачут. Потому что они чувствуют своё сиротство.

Т. Ларсен

— Эта икона признана чудотворной, а есть какие-то чудеса, которые у неё произошли, случились уже в наше время?

Еп. Исидор

— Ну, конечно, я поэтому и говорю, что даже эти дни, когда люди, ищущие Бога, пришли в Храм Христа Спасителя помолиться, многие из них укрепились в вере и стали верующими людьми, осознав и почувствовав присутствие Божие в своей душе.

В. Аверин

— А вот это вот — не ситуация Фомы, которому надо обязательно вложить...?

Еп. Исидор

— Абсолютно!

В. Аверин

— Нет?

Еп. Исидор

— Да, это ситуация Фомы! То есть это состояние души, когда нужно вложить эту руку, для того, чтобы быть верующим.

Т. Ларсен

— Да. И тогда вопрос, который меня тоже очень волнует: когда Господь говорит...

Еп. Исидор

— «Блаженны не видевшие, но верующие!»

Т. Ларсен

— Да! Потому что все те фокусники, которые вам разные чудеса будут предлагать, так они ненастоящие. И не буду Я вам никаких чудес представлять, вот ваша вера — есть ваше главное чудо.

Еп. Исидор

— Да.

Т. Ларсен

— А с другой стороны: как же тогда быть? Вот Фоме повезло, и он вот — святой.

В. Аверин

— Зато он вошёл в языки, как Фома неверующий.

Еп. Исидор

— А вот когда было Вознесение Господне, мы это читаем в Евангельских чтениях, в воскресенье: «При вознесении Господнем ученики укрепились в вере, а некоторые ушли без веры», — видя вознесение Господне. Поэтому, видите, на каждое сердце человека по-разному действуют вот эти религиозные акты и события.

Т. Ларсен

— Владыка, в заключение нашей беседы не могу не спросить: как произошла ваша встреча с Богом? Как вы оказались в храме?

Еп. Исидор

— Она произошла в эпоху моего, я бы сказал, уже не отрочества, а юности. Когда я, через увлечение философией, через поиски ответов на те вопросы, которые меня волновали в отношении справедливости, несправедливости, то есть во мне присутствовало как-то вот обострённое чувство справедливости. Может быть, этот юношеский ригоризм или что-то ещё, но он меня привёл к вере. Через случайное чтение Священного Писания, через своё любопытство того сюжета Ветхого и Нового Заветов, через опыты веры, через те знаки, которые Господь мне, не сразу, а год из года давал, и я к зрелому своему возрасту, где-то к 17-18 годам твёрдо уверовал в Бога, почувствовав Его в своей жизни.

В. Аверин

— А у вас был такой, условный старец Симеон, который бы рядом стоял, сказал: «Это, вот это Бог!» — которому бы вы поверили безоговорочно. Или нет? Или всё-таки через вот эту долгую такую интеллектуальную работу, о которой вы сказали?

Еп. Исидор

— Да. Второе. И, конечно же, в моей жизни огромную роль сыграли опыты общения с хорошими священниками. Поэтому всякому человеку, ищущему Бога, я желаю опытного духовного руководителя, который бы помог, подсказал, направил на путь истинный.

Т. Ларсен

— Ой, спасибо вам!

В. Аверин

— Спасибо!

Еп. Исидор

— Спасибо вам!

Т. Ларсен

— Это была программа «Светлый вечер». Сегодня с нами этот час провёл епископ Смоленский и Вяземский Исидор. Всех с наступающим праздником Сретения Господня!

Еп. Исидор

— С праздником!