"Неделя молитвы об узниках". Светлый вечер с прот. Констанином Кобелевым (18.12.2015) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

"Неделя молитвы об узниках". Светлый вечер с прот. Констанином Кобелевым (18.12.2015)

* Поделиться

прот. Константин Кобелев2У нас в гостях был клирик храма святителя Николая Мирликийского в Бирюлеве, старший священник Покровского храма в Бутырской тюрьме протоиерей Константин Кобелев.
Накануне дня памяти святителя Николая Чудотворца мы говорили о том, почему этот святой считается покровителем людей, находящихся в узах, о тюремном служении священников и о неделе молитвы об узниках.

______________________________________________________________

К. Мацан

— «Светлый вечер» на радио «Вера. Здравствуйте, дорогие друзья! В студии Алла Митрофанова и Константин Мацан.

А. Митрофанова

— Добрый светлый вечер!

К. Мацан

— Сегодня у нас в гостях протоиерей Константин Кобелев, старший священник храма Покрова Пресвятой Богородицы в Бутырской тюрьме.

Прот. Константин Кобелев

— Добрый вечер, дорогие друзья!

К. Мацан

— И не случайно у нас сегодня в гостях именно тюремный священник. Мы встречаемся накануне дня памяти Святого Николая Мирликийского, завтра. И этот день, традиционно уже, в московских храмах является днем милосердия к узникам. Это отдельная такая акция, история, о которой нам сегодня отец Константин расскажет. А предшествует этому дню целая неделя, тоже особая неделя, молитвы, в течение которой в московских СИЗО совершается ряд необычных по тексту и по содержанию богослужений, о которых мы сегодня поговорим. Отец Константин, вот день милосердия к узникам — во-первых, что это такое? Давайте расскажем тем, кто не знает. И почему именно на день Святого Николая эта акция приходится? В чем связь самой темы милосердия к узникам и одного из самых, наверное, почитаемых в мире христианских святых?

Прот. Константин Кобелев

— Святитель Николай действительно очень почитается в нашем народе. Есть множество различных икон, но встречается икона с житием. Когда посередине мы видим изображение самого Святителя, а по краям иконы, по периметру, небольшие, клеймы называются, где отражены какие-то моменты его жизни. И вот на таких иконах можно встретить довольно часто даже не одно, а два случая, посвященных именно проблемам нашего тюремного служения, так можно сказать. Первый случай, это когда при жизни Святитель Николай избавил от смертной казни воевод, которые были незаслуженно осуждены. Когда он прямо — на иконе это изображено — он прямо рукой за меч хватается палача, который хотел голову отрубить. А второй случай, когда в темнице, именно в цепях находится человек, и ему явился Святитель Николай. Это будущий преподобный Петр, основатель Афонского монашества. Он был военачальником тоже, он был в заключении, и его по молитве Святителя Николая Господь вывел из темницы. Это было уже через шесть веков после кончины Святителя. Так что вот даже на таком небольшом числе сюжетов, уже даже два сюжета посвящены именно заботе о людях, находящихся в таких затрудненных обстоятельствах, как именно плен, заключение, и опасность их жизни.

А. Митрофанова

— Удивительно то, что Святитель Николай, самый рождественский, наверное, святой, святой, с чьим именем связано появление и Санта Клауса, потому что Санта Клаус это собственно Святитель Николай, — таким образом переплетается с одной из самых, наверное, трагических, социальных проблем нашего времени. Да и не только нашего, вообще. Кто бы мог подумать, что день памяти Святителя Николая будет связан с таким, как это сказать? — не рождественским служением, абсолютно не рождественским. Или может быть, все-таки что-то рождественское есть в этом? Вам виднее, отец Константин. Расскажите о ваших впечатлениях, вы ведь давно уже служите в храме при тюрьме.

Прот. Константин Кобелев

— Да, в первый раз мы служили, именно в московских храмах совершалось такое служение, именно в день Святителя Николая — это в начале 90-х годов. По настоянию отца Глеба Каледы тоже совершалась именно служба о сущих в темницах по всем московским храмам. И вот последние два года мы вернулись тоже к празднованию такого дня милосердия к заключенным на день Святителя Николая. Эти годы мы совершали богослужения по старым книгам, где больше говорилось именно можно сказать, о пленниках. Допустим, которые во время военных действий попали в плен, и еще где-то. Хотя там и говорилось о том, чтобы Господь простил грехи, ну все люди грешны. Но больше там именно говорилось о том, чтобы вывел Господь людей на свободу, и не затрагивались именно те проблемы, которые возникают при тюремном служении. Как-то все удовлетворялись этой службой, всем как бы было всё ясно, всё понятно. И ничего другого не было. А вот в третий раз, уже сегодня, к этим… Во-первых, изменилась сама служба о заключенных, и добавляются еще самые различные темы, которые затрагивают тюремное это наше служение с самых разных сторон. Ну, а рождественский мотив, как вы спросили меня, здесь в основном в том, что, конечно и на Рождество заключенным мы тоже дарим подарки, тоже их посещаем. И какое-то воспоминание детства, мне кажется, что оно проникает и в темницу. И мы тоже, у нас, например, в храме, к нам приходят те заключенные, которые уже находятся в отряде хозяйственном на обслуживании, там ты тоже ставим елочку, они встречают эти праздники. И конечно, для них это такое воспоминание, которое согревает их сердце.

К. Мацан

— Отец Константин, в принципе может даже показаться странным, что мы сейчас говорим об этом. Потому что ну вроде бы, это такая узкая тема — тюрьма, заключенные, узники. И тюремный священник, который окормляет достаточно строго очерченную группу людей, нельзя их назвать слоем общества, это просто люди, в этой ситуации оказавшиеся в силу разных причин, и вот вы с ними работаете. Но мне кажется, что здесь есть тема, которая касается всех нас. Потому что отношение к заключенным, к людям оступившимся, и к тем, кто, наверное, с вашей помощью пытается по-новому начать жить, это в принципе тема отношения к человеку, к его ошибкам. Я часто слышу мысль такую, что отношение к узникам в обществе, особенно к освободившимся узникам, это такая лакмусовая бумажка — вообще отношения общества к людям, уровня сострадательности в обществе. Вот насколько вы это чувствуете, и что в этом смысле значит этот день милосердия к узникам? Как это может нас заставить о чем-то задуматься?

Прот. Константин Кобелев

— Да, конечно, одним из самых главных наших грехов является осуждение. Мы очень часто и легко судим других людей, осуждаем. И в том числе судим порой и самих себя, что приводит нас к унынию. То есть мы какие-то свои ошибки и недостатки очень тоже болезненно воспринимаем, и от этого впадаем в еще большие грехи. И вот когда говорят: «Не осуждайте», я все-таки так считаю, что это говорится о других людях. А когда говорят: «Не судите, и не судимы будете», тут включая и самого себя. Чтобы я мог простить, в том числе и самого себя. Поэтому тут вот мне кажется, что тюремное служение оно помогает сформировать правильное отношение вообще к хорошему и к плохому. Чтобы нам почаще именно говорить «слава Богу» за всё. И благодарить Бога за всё, что с нами случается в нашей жизни. Потому что, если даже в тюрьме не каждый человек, слава Богу, оказывается, но подобные такие ситуации, каких-то нравственных страданий и переживаний, мучений, это наверное, переживает каждый человек.

А. Митрофанова

— Я в вопросе Кости слышу такую романтику определенную — что, безусловно, прощения, понимания и приятия заслуживают абсолютно все люди, и в том числе люди, которые находятся в заключении. Сразу такая параллель с героями Достоевского. Кто, наверное, наиболее драматично переживает встречу с Богом и жажду этой встречи — люди, которые совершили преступление. Вместе с тем, я принадлежу нашему обществу, живу в современной России, и понимаю, что далеко не всегда бывает вот такая прекрасная история метанойи — перемены ума. И что люди, выходящие из тюрьмы, порой выходят с еще более серьезными травами, чем те, с которыми они туда попали. Психологические травмы свои. Я понимаю, что преподобная мученица Елизавета Федоровна Романова приехала в тюрьму и находила в себе силы разговаривать с убийцей ее мужа и находила в себе силы во имя своего мужа просить его помиловать, о смягчении приговора она просила. Но вместе с тем, я с трудом представляю себе, как в подобной ситуации могут оказаться, например, родители какого-нибудь ребенка, который претерпел насилие. И понятно, что мы все призваны к милосердию. Но в каких-то таких практических вопросах я не очень представляю себе, как можно об этом просить, как можно людей к этому призывать. Сумбурная немножечко у меня речь. Может быть в силу того, что я женщина, и я очень глубоко переживаю подобные вещи. И у меня материнский инстинкт — я сразу думаю о том, а как дети мои будут ходить по этим улицам. У меня есть желание их защитить, и пр. Отец Константин, насколько возможно вообще в принципе в тюрьме такое перерождение человека?

Прот. Константин Кобелев

— Вот мы сейчас обозначили темы, давайте постепенно пойдем по этим дням молитвы и как раз мы, наверное, ответим на эти вопросы.

А. Митрофанова

— Давайте.

Прот. Константин Кобелев

— Вот первый день, он как раз посвящен узникам — тем людям, которые находятся в темнице.

К. Мацан

— То есть первый день молитвы — я просто поясню — читается специальная молитва о заключенных.

Прот. Константин Кобелев

— Да, о заключенных. Вот 13-го числа, в воскресенье, это у нас происходило, в прошедшее воскресенье. И вот там, смотрите, если раньше мы просто говорили о том, что «изведи из темницы душу мою», больше ничего, то здесь сказаны такие слова в молитве, чтобы Господь посетил этих людей, и чтобы они в покаянии обрели надежду на освобождение. То есть тут уже именно говорится о том, чтобы не просто так вот человек сказал, что он грешный, и всё, а вот именно покаяние. А покаяние это действительно метанойя — это слово заключает в себе изменение человека, изменение его жизни, изменение способа его жизни. И чтобы именно Господь упразднил его греховные навыки, и чтобы избавил человека от немощи, духа злобы, уныния, различных грехов, пьянства и т.д. Вот об этом говорится. То есть тут уже подход, по сравнению с тем, как раньше мы совершали молитвы о заключенных, здесь уже подход другой, именно более глубокий — мы как раз именно молимся о глубинном изменении человека. Ну конечно, понятно, что это бывает с одним так, с другим так, но все-таки те люди, которые, уже мы знаем, что те люди, которые действительно искренне приходят к Богу в темнице, у них все-таки жизнь меняется.

А. Митрофанова

— А много таких людей?

Прот. Константин Кобелев

— Даже есть статистика, этой системы, ФСИН, но она закрыта. Мы проходили специальные курсы повышения квалификации, так можно сказать — то есть обучающий семинар для тюремных священников. И нам преподаватели Рязанской академии, они не могли нам назвать эти цифры, они качественно только говорили, что за последние десять лет именно стало ясно, насколько эффективна и насколько важна проповедь православия среди таких людей. И что те люди, которые глубоко принимают православную веру, они гораздо меньше совершают повторных преступлений, гораздо лучше себя ведут и в местах заключения. И действительно, есть такая возможность, есть такой путь для изменения человека. И вот мы в этих новых молитвах именно на это делаем упор.

К. Мацан

— Протоиерей Константин Кобелев, старший священник в храме Покрова Пресвятой Богородицы в Бутырской тюрьме, с нами сегодня проводит этот «Светлый вечер». Вот ты, Алла, немножко меня упрекнула в романтизме. Позволь тебе чуть-чуть ответить, потому что я на самом деле предельный реалист в этой теме, потому что я, так уж сложилось, несколько лет в журнале «Фома» выпускал специальную вкладку «Добрая воля», именно про тюремное служение. И в тюрьмах побывал, конечно, не в тех количествах, как отец Константин, само собой, в тысячу раз меньше. Но все-таки писал об этом, общался с заключенными. И то, о чем ты говоришь — мне кажется, просто нужно две вещи разделить. Есть действительно люди, которые отбывают наказание по очень серьезным статьям, очень тяжелым статьям. И вопрос формирования отношения нашего общества в целом, или лично твоего и моего, к таким людям — это вопрос очень сложный. И он, наверное, не терпит общих формул.

А. Митрофанова

— Но есть формула, что «люби грешника, но ненавидь грех».

К. Мацан

— Есть другой момент. Как правило — если я не прав, отец Константин, вы меня поправьте. Мы сталкиваемся с людьми, которые отбывают наказание иногда незаслуженно, по намного более мелким статьям, не таким страшным, как убийство или изнасилования. Очень много людей, молодых людей сидят, по статьям за наркотики, причем за подставы. То есть молодой парень, попросили его передать там что-то куда-то, он согласился по глупости, его поймали, и вот он теперь отбывает наказание.

Прот. Константин Кобелев

— Или он захотел, такой молодой парень подработать каких-то денег.

К. Мацан

— Да. И потом он освобождается, но для нас он уже зэк. И мы с ним в компании встречаемся — ой, сидел — и мы как-то сразу напрягаемся, когда рядом с нами человек, который сидел.

А. Митрофанова

— Согласна.

К. Мацан

— И вот этот вопрос, он намного более конкретный. И мне кажется, намного более решаемый. Потому что я с такими людьми общался, делал с ними интервью. И человек, который выходит, он понимает, что перед ним выжженная земля. На него не смотрят, как на человека. Его почти никуда не берут работать. Ну, есть способы устроиться, есть места, есть фонды, которые помогают, есть и легальные способы устроиться на работу. Но ему очень, очень трудно становится дальше строить свою жизнь. А именно к этой ресоциализации, собственно говоря, он и тянется.

Прот. Константин Кобелев

— Константин, мне кажется, мы немножко перескакиваем. Давайте постепенно мы идем. Значит, первый день мы молимся о заключенных. Действительно, сейчас большинство заключенных — это даже не наркотики, а это различные экономические моменты. Причем, назвать это преступлением порой даже невозможно. Например, была у меня камера. Все полковники.

А. Митрофанова

— Серьезно?

Прот. Константин Кобелев

— Да, большинство. Привели несколько камер в храм, и в большинстве все полковники. Они отслужили, они вышли в отставку, еще молодые люди, в армии пенсия рано. И они все перешли, ну чем заниматься? Заниматься каким-то бизнесом. И вот один человек, например, у него какие-то были проблемы, трудности. И он решил, как бы ни было, в первую очередь надо людям выплатить зарплату. При этом он нарушил какие-то инструкции министерства финансов и пр., но людям выдал зарплату. Себе не взял ничего. Но среди его сотрудников был засланный казачок, из другой фирмы-конкурента. У которого была задача такая — когда тебе дадут зарплату, ты срочно нам сообщи, мы тебе в три раза больше дадим. И вот тут же, только он выдает зарплату, тут же приходит проверка, и человек оказывается в тюрьме. Ну, вот это его грех был в том, что людям деньги дал, понимаете. Не по той статье их как-то провел, что-то такое. И вот таких вот сейчас большинство. Именно связано очень часто с конкуренцией. И вот мы переходим ко второму дню. Второй день именно посвящен исполнению правосудия.

А. Митрофанова

— Ах, как это актуально!

Прот. Константин Кобелев

— То есть, чтобы суды наши были правильными. Причем, вот в этом случае, о котором я говорю — был суд, суд был правильным, там же действительно были нарушения, он действительно что-то нарушил, какие-то пункты. Но в понятии правосудия мы именно говорим не только о том, чтобы конкретно судьи правильно работали, а чтобы наше общество правильно осуждало людей. Чтобы не было различных человеческих немощей, чтобы не влияли на это дело — то есть когда зависть, клевета, различные, как говорится, подставы и пр. Чтобы действительно, если уж люди прибегают к такому инструменту, как суд, чтобы они понимали, насколько это серьезно, и как они могут другому человеку жизнь испортить. И стоит ли, допустим, судиться даже в том случае, когда человек может и виноват в чем-то? То есть, на самом деле большинство таких случаев, их можно было решить другим путем. Даже если у вас там какая-то конкуренция, можно было как-то встретиться, поговорить, обсудить, поделить какие-то сферы. А когда это совершенно неожиданно, человек даже не сном ни духом, ничего не знает, и вдруг оказывается за решеткой. Тем более, как эти полковники, неопытные в каких-то финансовых делах.

К. Мацан

— То есть это близко к тому — по закону судить или по совести.

Прот. Константин Кобелев

— Да, близко к этому.

А. Митрофанова

— Здесь дело в том, что не только с полковниками такое случается. Буквально на днях я читала публикацию замечательного журналиста Александра Егорцева в фейсбуке (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) о том, что многодетную семью судят за долги. И отец у них уже сидит в СИЗО порядка полутора лет, мама сейчас тоже, под вопросом ее судьба, и вполне возможно, что она последует за своим мужем. Дети в таком случае остаются без присмотра, их отдадут в детский дом. То есть рушится семья, и из-за чего? Из-за того, что он взял у соседей в долг сумму денег и в срок не смог этот долг вернуть. И из-за этого фактически крошатся в осколки жизни нескольких людей — и мужа, и жены, и их детей, а детей в семье несколько, это многодетная семья.

К. Мацан

— А у вас вот были такие разговоры на эти темы с заключенными? Когда возникает вопрос — я нарушил закон, но я же, в общем-то, нарушил его либо вынужденно, либо случайно, и может быть и не так уж сильно. И с одной стороны, христианин должен быть порядочным, и должен жить по закону. С другой стороны, как можно жить по этому закону, если он же тебя карает незаслуженно. И как человек в этой ситуации к вам, как к пастырю обращается, о чем он думает, и что вы ему готовы ответить?

Прот. Константин Кобелев

— Вообще-то говоря, большинство заключенных, неважно как их судили, правильно или неправильно, у большинства из них, конечно, есть обида, жажда мести очень часто бывает. И вот тут наша задача именно во время короткого общения с ними, в течение нескольких часов всего лишь, на литургии, беседа в начале и в конце, исповедь, и вот за это время как-то душу повернуть в другую сторону. Чтобы человека отвратить от озлобления, от уныния, и направить его на что-то светлое, и отдать в руки Божии, собственно говоря, своих всех обидчиков.

А. Митрофанова

— Возможно ли это?

Прот. Константин Кобелев

— И вот следующий день как раз особенный. Еще более остро именно эта проблема обиды и разрешается. Мы в третий день, уже это вторник у нас был, мы молимся о жертвах преступлений. То есть здесь уже конечно, сконцентрировано именно это всё. Это очень важно. На Западе, например, там вообще, стараются даже иногда сводить бывших заключенных с теми людьми, которые от них пострадали, добиться какого-то примирения. У нас пока что это не идет совершенно. У нас даже среди православных людей, если только сказать, что где-то вот тот человек, который тебя обидел, сразу вспыхивают глаза…

А. Митрофанова

— Опять же — как обидел? Понимаете, есть обида — и обида. То, о чем Костя справедливо совершенно сказал. Может быть человек, который применил насилие в отношении другого, и может идти речь, к примеру, о деньгах — это разные вещи.

Прот. Константин Кобелев

— Ну конечно, конечно. В любом случае трудно это как-то всё примиряется. Но мы сейчас, во-первых, заставляем тех же заключенных молиться о тех людях, которые от них пострадали, проводим такое богослужение. И мне кажется, особенно этот день, он конечно, не должен ограничиваться только тюремными храмами. И подобные службы нужно проводить во всех храмах. И вообще, на нашем сайте, если вы наберете в любом поисковике «Покров, Бутырская», два слова, вы выйдете на сайт нашего Покровского храма в Бутырской тюрьме. И там эти все богослужения, которые есть, они там все лежат, можно найти. И мне кажется, что и в обычных храмах, не тюремных, и даже не только во время недели молитвы, а когда приходит человек, допустим, пострадавший от чего-то, от каких-то вещей, или у него родственники пострадали — можно взять эту службу о жертвах преступлений и совершить молебен по этому тексту. Либо же во время литургии особое прошение сказать. Можно даже батюшке принести распечатку, и попросить его совершить такой молебен. И это, мне кажется, очень-очень важно, имеют такое практическое применение, эти богослужения и к нашему случаю. То есть в первую очередь, конечно, примирение, оно должно быть внутри человека. И что касается заключенных, здесь работаем мы, в темницах, тюремные священники. А что касается уже непосредственно самих жертв, они же придут не только к нам, в Москве тюремных священников 70 человек. А вообще духовенства под тысячу. И поэтому, они, конечно, придут в обычный храм, и там уже у данного обычного священника мирского, у него должна быть такая служба, и он может ориентироваться на нее, и на основе этого, вместе с человеком пострадавшим, уже совершать молитву.

К. Мацан

— А вам доводилось общаться именно с теми категориями заключенных, о которых мы сейчас говорим — о тех, кому трудно простить, скажем так. Трудно себе представить, что мы с легкостью внутренне примиримся с их преступлением. Есть люди, которые сидят пожизненно, или сидят долго. Насколько они вас слышат?

Прот. Константин Кобелев

— Да, среди таких людей бывают поразительные случаи такого духовного перерождения и осознания своих грехов. У нас в Бутырке как раз находится шестой коридор, он традиционно назывался коридором смертников, потому что там в это место, изолятор, попадали те люди, которые приговорены к смертной казни. Причем он именно находится в Бутырской тюрьме, со всей Москвы их туда свозили. То есть прямо из зала суда он попадал туда. Сейчас в этом месте находятся пожизненные заключенные у нас. И я служу в Москве в храме Святителя Николая в Бирюлеве. И вместе со мной служит отец дьякон Кирилл Марковский, он издал книгу «Епархия строго режима», как раз посвященную пожизненным заключенным и общению с ними. И вот сейчас готовится второе издание этой книги, которое будет называться иначе, я пока не знаю этого названия. Скоро она тоже выйдет в свет. И отец дьякон посетил все эти колонии, он был в «Белом Лебеде», (нрзб), на Огненной земле, и постоянно с ними общается. Есть, конечно, удивительные бывают случаи, когда человек полностью перерождается. И даже понимая, что он сидит пожизненно, он начинает молиться буквально за весь мир, и начинает устраивать какие-то случаи. Например, нам пишет: «Батюшка, я переписывался с какой-то женщиной, из Италии, наша русская православная, и вот у нее такие-то и такие-то проблемы, ей помогите». То есть он начинает, находясь в тюрьме, фактически такую духовную работу проводит. Не говоря уже о том, что он постоянно молится и старается кому-то помогать.

А. Митрофанова

— Отец Константин, видимо мое время пришло задавать романтические вопросы. Вы упомянули людей, которые заключены пожизненно. Я…

К. Мацан

— Я боюсь, какой будет романтический вопрос после такой подводки. (Смеются.)

А. Митрофанова

— Ну нет, он конечно, не романтический совсем. Я пытаюсь представить, как эти люди, на что они опираются в своей жизни? Это же отсутствие перспективы, это отсутствие… То есть, ты понимаешь, что в твоей жизни, уже во внешнем ее плане ничего не изменится. И как в этом смысле, как они находят в себе силы продолжать жить, каждый день последующий похож на предыдущий. Они понимают, что уже никогда у них не будет ни семьи, никакой самореализации, ничего!

Прот. Константин Кобелев

— Мне приходилось общаться с юристом, который занимается этими проблемами. Она говорит, что они обычно живут недолго. Вот именно то, о чем вы говорите, как бы приводит к тому, что они заболевают и умирают, настолько это сжигает их изнутри…

А. Митрофанова

— Уныние, да?

Прот. Константин Кобелев

— Да. Но это единственные действительно перспективы, единственный выход, когда человек именно принимает веру, и он как бы уже видит смысл в таком духовном делании. То есть фактически можно сравнить даже таких людей с монахами-затворниками, которые себя как-то закрывают и служат всему миру.

К. Мацан

— Протоиерей Константин Кобелев, старший священник в храме Покрова Пресвятой Богородицы в Бутырской тюрьме, сегодня проводит с нами «Светлый вечер». Мы прервемся на несколько минут и вернемся в эту студию.

А. Митрофанова

— Еще раз добрый вечер, дорогие слушатели! Константин Мацан, я, Алла Митрофанова, и «Светлый вечер» с нами сегодня проводит протоиерей Константин Кобелев, старший священник в храме Покрова Пресвятой Богородицы в Бутырском тюремном замке, как он называется. И клирик храма Святителя Николая Мирликийского в Бирюлеве. И собственно, у нас сегодня такой повод для встречи — это неделя молитвы о заключенных, которая завершается уже, подходит к концу, но которая накануне дня памяти Святителя Николая, 19 декабря, совершается сейчас в тюрьмах. И отец Константин как раз этот процесс возглавляет. Отец Константин, мы не договорили по поводу других дней. Вы описали нам первые три, а что…

Прот. Константин Кобелев

— Вот мы говорили, что в третий день мы как раз молились о жертвах. Но жертвы, это не только те люди, которые непосредственно пострадали во время какого-то злодеяния, совершенного человеком. Жертвами является и он сам, в какой-то степени, от своих же дел. И жертвами является его семья. И поэтому четвертый день в неделе прошедшей, он был посвящен примирению семей осужденных. И здесь мы совершали моление об умножении любви. Для того чтобы… Эта проблема конечно очень важна.

К. Мацан

— Это как раз к той теме, о которой я начал говорить — что человек попадая туда, по сути, на себя ярлык невольно надевает, на него надевают этот ярлык. А общество, в большей своей части, этот ярлык всячески поддерживает и воспринимает. В том числе, и самые близкие люди заключенных, то есть их жены и дети. Помните знаменитый случай, эпизод из фильма «Джентльмены удачи», когда жена одного из героев не говорила его ребенку, что папа в тюрьме — папа летчик, который погиб, разбился. Мне кажется, что вот сегодня сильно ситуация не изменилась. Я прав, отец Константин?

Прот. Константин Кобелев

— Да, в какой-то степени, да.

А. Митрофанова

— В «Калине красной» тоже мать главного героя не знала.

Прот. Константин Кобелев

— Здесь такие есть хорошие моменты, новые начинания. Например, у нас при Бутырском нашем изоляторе, создан центр помощи семьям осужденных. И также московские прихожане наших храмов, волонтеры, тоже стараются работать в этом плане. То есть, находим какие-то семьи, особенно где дети маленькие, или какие-то проблемы у них возникли, стараемся их как-то примирить, поддержать. И вот одним из таких действий, 15 января 2016 года, у нас будет проводиться елка в храме Христа Спасителя. Где будут присутствовать дети и внуки и сотрудников системы, и заключенных. То есть сами эти люди находятся по разные стороны решетки, в какой-то определенной конфронтации друг с другом, не всегда правда обоснованной, а дети-то не причем здесь. И вот как бы символом такого единения и снятия этих проблем, проводится такое дело. Это благотворительное мероприятие, то есть там будут и подарки, билеты бесплатные. Как раз предстоящий день, завтра мы будем совершать эту акцию милосердия, и будет сбор тарелочно-кружечный по всем храмам, который пойдет на нужды тюремной миссии. Вот одним из пунктов расходных статей будет организация этой елки, на которую пойдет, наверное, около миллиона рублей.

А. Митрофанова

— Но там будет много народу. Вы на эти деньги сможете многим людям радость подарить.

Прот. Константин Кобелев

— Я надеюсь на это, да.

А. Митрофанова

— Что касается взаимоотношений в самой тюрьме. Я, в отличие от Кости, никогда не была в подобных местах, в качестве журналиста, и в иных качествах тем более, слава Богу. Хотя говорят, что не зарекайся, но все-таки надеюсь, что Господь милостив. Но наслышана об этих нравах. И мне бы хотелось, чтобы, отец Константин, вы осветили бы эту тему, как очевидец — правда ли то, что порой там настолько бесчеловечные бывают отношения, что люди, скажем, невинно осужденные, которые не являются такими, скажем, людьми с какими-то очень серьезными внутренними проблемами, являются людьми абсолютно здоровыми, ломаются. Вот эти люди ломаются, и в итоге выходят из тюрьмы уже действительно пострадавшими, в отличие от того, какими они туда попали.

Прот. Константин Кобелев

— Вы знаете, очень интересное здесь есть наблюдение. Во-первых сейчас строго, люди, которые идут первый раз, первоходки, они содержатся отдельно от людей, которые повторно попадают в места заключения. И вот что самое удивительное — наиболее жесткие, наиболее какие-то неприглядные факты взаимоотношений между заключенными, они бывают именно среди первоходок.

К. Мацан

— А почему?

Прот. Константин Кобелев

— А не там, где уже бывалые, так сказать, зэки.

А. Митрофанова

— А почему?

Прот. Константин Кобелев

— Вот это удивительно. То есть, на самом деле, во время в том числе и гонения на церковь, и развития вот этой уголовной системы в Советском Союзе, выработались какие-то определенные правила. Воровской закон их называют, еще что-то. Здесь можно много критиковать, и много, конечно, негативных мест, но мне кажется, что наши новомученики, которые находились там, они тоже повлияли на это. И как бы тюремное служение церкви продолжалось изнутри. И вот там есть много таких моментов. Например, нельзя употреблять такие нецензурные выражения, матерные.

А. Митрофанова

— Серьезно?

Прот. Константин Кобелев

— Да, особенно именно конкретно упоминание матери. Если ты какому-то заключенному помянешь его мать, то за это можно жизни лишиться даже. Когда человек: «Как это ты сказал такое про мою мать!» Потом — каждый человек отвечает сам за себя. То есть за свои слова, и т.д. То есть там есть какие-то такие вещи. А когда, особенно малолетки, вот первый раз они попали в тюрьму, и вот их поместили в это общество, они начинают сами заплетать какие-то свои, не зная каких-то тюремных понятий…

А. Митрофанова

— «Повелитель мух» такой получается?

Прот. Константин Кобелев

— Сами начинают что-то такое изобретать, и это бывает очень страшно. То есть получается, выходит, что хотя тюремная система борется с этими проявлениями воровскими всячески, но иногда получается, что результат такой борьбы бывает плачевным.

К. Мацан

— Следующий день в расписании молитв, тема, которая меня особенно заботит — о возвращении бывших заключенных в общество. Вот что, кроме молитвы, здесь может быть сделано?

Прот. Константин Кобелев

— Да, это очень больная тема. И здесь как раз и проявляется то, с чего мы начали сегодняшний разговор. И проявляются все проблемы, как именно человеку вернуться. Потому что, особенно если человек длительное время находился в заключении — его кормили, поили, о нем думали, ему говорили «делай то, другое». И собственно говоря, он же совершенно беззаботно жил. И даже вот неслучайно люди, которые допустим, без определенного места жительства и т.д., они стараются порой на зимнее время попасть в тюрьму.

А. Митрофанова

— Да?

Прот. Константин Кобелев

— Потому что их согреют, отогреют, помоют. В баню сводят, и т.д. У них не будет проблем. И здесь очень-очень сложные возникают процессы. Но которые — к радости, есть уже у нас такие примеры, действительно, когда какие-то найдены выходы из этого. И здесь выход основной — это идти по пути нашего батюшки замечательного Иоанна Кронштадтского. То есть через дом трудолюбия. У нас сейчас в Москве существует такой — называется дом трудолюбия «Ной», там находится более пятисот человек. Сейчас зима, наверное, уже до шестисот доходит количество. Это несколько коттеджей, около 10-ти сейчас, в которых от 50-ти до 70-ти человек в каждом. И там эти люди, допустим, они были без документов. Освободился сейчас человек, ему заранее делают паспорт на самом деле. Но когда он вышел на свободу, где-то, может, выпил, или другая какая ситуация, вот у него сумку украли с документами, он оказался вообще без ничего. И вот в этих домах их принимают, они там живут, их там кормят. Им делают документы, и они работают. Но там условия жесткие. На входе стоит алкотестер. И проверяют всех. Даже, мне рассказывал — мы посещали один из таких домов недавно — и мне рассказывал старший в этом доме, руководитель, директор его — «меня тоже проверяют». То есть всех. Всех, так всех. Если у человека определяется в крови, в дыхании его, какой-то процент алкоголя, его просто не пускают туда. Иди, куда хочешь. Придешь, когда будет ноль. И в результате, если он все-таки приходит уже и всё нормально, месяц он работает бесплатно. На самом деле — мне рассказывал Сергей, который руководит таким домом в деревне Дыдылдино около города Видного по Павелецкой дороге — вот он говорит, что «на самом деле мы обычно уменьшаем этот срок, около двух недель получается». Если человек нормально себя ведет, ну ладно, так и быть, всё. И вот этих людей — приезжает «газель», они садятся, их везут до метро, они работают на стройке, и со стройки у них определенный процент отчисляется на эту систему домов трудолюбия, а другой они получают на руки. Если они хотят в воскресенье работать где-то, их туда отпускают, разрешают, в воскресенье с них уже никакого процента не берется. Это их выходной день, они могут, хочешь подработать, можешь подработать. У них ежедневно проводится, когда они все собираются, поужинают, и вечером где-то около 10-ти часов проводится духовная беседа. Вот так вот они существуют. Конечно, условия довольно спартанские. Трехэтажный коттедж, двухэтажные кровати — как большие, можно сказать, камеры. Но открытые, естественно, не запертые. 8 женщин там у них находится, остальные мужчины. Но из этих — 8 таких домов существует — вот процент отчислений с их зарплаты идет на содержание еще двух домов, уже чисто социальных, где находятся женщины с детьми малолетними, которые не могут работать, старики, вот такие люди. Уже никакого дохода в эту общую систему они не приносят. Наоборот, о них все заботятся. Вот такое у нас есть замечательное начинание. Это всё идет по благословению отца Александра Борисова из храма бессребреников Космы и Дамиана в Шубине. И замечательный такой опыт, который продолжается уже в течение последних пяти лет.

К. Мацан

— Протоиерей Константин Кобелев, старший священник в храме Покрова Пресвятой Богородицы в Бутырской тюрьме сегодня с нами проводит этот «Светлый вечер». Давайте тогда к следующему дню перейдем. Логично у нас развивается нить повествования. О сотрудниках уголовно-исполнительной системы. Вот вы же рассказали про елку, одну на всех — и для детей сотрудников ФСИН, и для детей семей осужденных. Я часто слышал в тюрьмах от сотрудников такую вещь, что у одной чаши мы все одинаковые. То есть и сотрудники, офицеры ФСИН, и осужденные, на причастии в тюремном храме стоят в одной очереди, и это объединяет. Но, честно говоря, каждый раз, вот у нас уже сегодня звучало слово «романтизм», «романтическое размышление», — вот мне это казалось таким красивым правильным идеалом, который… Как, достигается ли это на практике?

Прот. Константин Кобелев

— На практике, чаще всего все-таки, сотрудники, если они посещают храм, они посещают его не в свое рабочее время, а в свои выходные, где-то рядом с домом. А как бы так демонстративно придти, причаститься вместе с заключенными, то это бывает редко. Это может действительно, если кому-то что-то нужно, или что-то такое возникло. Чаще всего сотрудники являются свидетелями того, как подходят к чаше заключенные. Но сама работа — даже может быть человек не очень верующим, и вообще далеким от церкви, но его задача приводить людей в храм.

Прот. Константин Кобелев

— Приводить физически по коридору, да? От камеры до храма.

Прот. Константин Кобелев

— Да.

А. Митрофанова

— Не в смысле души, не в смысле работы какой-то душевной.

Прот. Константин Кобелев

— И опять же, мы не можем оставить заключенных без присмотра, они где-то там около входа эти сотрудники находятся и во время службы. И вот я наблюдал, насколько изменилось — поскольку у нас в Бутырской тюрьме богослужения проводятся три раза в неделю, то есть эти сотрудники, получается, что часто посещают богослужения — насколько все-таки меняются эти люди. Если несколько лет назад, в начале нашего служения, в основном разговор был такой: «Ну вот ты просишь за кого-то, ладно, так уж и быть, сделаем. Но вообще почитай его уголовное дело, что это за человек». И какое-то было отношение в основном у сотрудников, что раз человек сидит, то он виноват. Был бы человек, а дело найдется, как говорится. Дело — в смысле, уголовное. А вот в последние буквально несколько лет, сами сотрудники начинают рассказывать случаи какие-то, когда человек попал в такую ситуацию, что его не могли не осудить, но собственно его судить и не нужно было. То есть, я даже не могу сказать, что это неправильный был суд. Сила обстоятельств такая. Понятно, что вот его только надо было посадить, больше некого. А вот фактически он не виноват. То есть сами сотрудники уже допускают процент справедливого, несправедливого, неправильного, собственно говоря, решения. И уже, значит, сотрудники в каждом заключенном они уже не видят стопроцентно и обязательно уголовника. В смысле виноватого в том, что здесь находится. Значит, они уже допускают, что среди этих людей есть люди, попавшие сюда случайно, в силу каких-то обстоятельств. Значит, уже они не будут говорить: «Раз сидит, значит, бандит».

А. Митрофанова

— Это правда. Отец Константин, то, что вы рассказываете, это потрясающе интересно, и очень важно. Но тут возникает вопрос. Ведь ваша миссия локальна, это же… Вот вы служите в храме при Бутырской тюрьме, в других СИЗО тоже проходят подобные богослужения. Но сколько таких СИЗО, где регулярно проходят службы у нас в масштабах страны, и сколько людей приходит из всего СИЗО на такие богослужения?

Прот. Константин Кобелев

— В СИЗО очень много, в СИЗО процент очень большой. У нас в московских изоляторах содержится 11 тыс. человек примерно. А за год через тюремные храмы прошло 6 тысяч.

А. Митрофанова

— То есть больше половины.

Прот. Константин Кобелев

— Ну, так нельзя сказать. Потому что это 11 на настоящий момент времени. А все-таки, кто-то уже ушел, кто-то пришел, здесь текучесть больше — с одной стороны. А с другой стороны, есть не только христиане, но есть и мусульмане, процент которых все больше и больше.

А. Митрофанова

— А у них есть что-то подобное?

Прот. Константин Кобелев

— Вот у нас в Бутырской тюрьме есть и православный храм, и синагога, и мечеть. И мусульмане тоже посещают свои какие-то собрания.

К. Мацан

— А вы сказали, что в сотрудниках ФСИН меняется внутреннее отношение к тому, кто такой осужденный, заключенный. Что это в первую очередь человек, а потом уже, возможно, человек, нарушивший закон. А реалистично ли говорить о том же процессе изменения отношения со стороны осужденных и заключенных к офицерам? Ведь думается, что всегда это будет противостояние, и всегда для человека, который по ту сторону решетки, тот, кто его охраняет — это враг. Вот насколько здесь вообще в принципе применимо говорить о такой метанойе, о перемене ума?

Прот. Константин Кобелев

— Ну, я думаю, что среди православных это действительно заметно, что такого уже отчуждения нет. По вот этим понятиям воровским — то, что мы говорили, воровской закон — там действительно, там строгое табу на какую-то близость душевную с сотрудниками. Там это стена непреодолимая. Но поскольку сейчас мы уже во многом отходим от этой системы, то заключенные многие понимают, особенно те, которые молятся, они понимают, что одно дело, даже в конце концов, следователь, или судья, который тебе присудил и назначил определенный приговор. А другое дело сотрудник, который тебя в баню выводит, обеспечивает, что тебя накормят, напоят. И собственно говоря, не он тебя осуждал, и не он тебя сюда сажал. И уже, конечно, отношение меняется. И у нас в том числе, среди наших прихожан, были не только, допустим… Ну, понятно, что приводят из камер, они сами придти не могут. Самостоятельно приходят ребята из отряда хозобслуживания. И вот есть и сотрудники, которые сами приходят. Например, один из сотрудников, у нас даже читал часы, например. Ну и, конечно, с такими сотрудниками ребята садятся за стол вместе после службы, пьют чай. И никаких уже противоречий у них не замечается.

К. Мацан

— А вот последний день, вернее, завершающий день недели молитвы, о тюремном духовенстве. Вы молились?

Прот. Константин Кобелев

— Вот завтра будет.

К. Мацан

— Вернее, завтра будете молиться, да. Я в этом смысле вот о чем хотел спросить. Все-таки с точки зрения осужденного священник — он кто? Он на какой стороне? Он с какой стороны решетки? Вы ведь и с сотрудниками должны поддерживать добрые отношения. И для осужденных быть пастырем. Вы где-то посередине?

Прот. Константин Кобелев

— Нет, я думаю, что все-таки заключенные, они считают нас своими. И где-то в какой-то степени сотрудники нас своими считают. Получается, что священник, действительно, является объединяющим каким-то лицом. И здесь, если говоришь о батюшке, который совершает служение, тут важен очень, конечно, такой вопрос профессионального выгорания. Тут очень важно сохранить в себе первоначальное чистое отношение, огонь веры, и активность определенную в своем служении, чтобы та усталость, естественная, которая может возникнуть в человеке, чтобы она не мешала совершению этого пастырского служения. И вот здесь, как ни странно, очень часто сами заключенные подогревают это горение. То есть когда ты видишь, что в течение даже этих нескольких часов прямо на твоих глазах – люди пришли одними, а уходят другими — это дает нам какие-то силы действительно, и поддерживает нас.

А. Митрофанова

— Отец Константин, а отчаяния не бывает от того, что вы, к примеру, предприняли огромное количество усилий и видели, как человек тоже старался, проделывал серьезную внутреннюю работу. Но потом в силу тех обстоятельств, в которых он находится, у него такой откат получился назад. Или падение какое-то очередное. Мы, когда живем в открытом пространстве, с каждым из нас это периодически случается. А для человека, который живет в пространстве замкнутом, в условиях ограничения свободы, это же может быть моментом трагическим таким.

Прот. Константин Кобелев

— Но в основном, конечно, такие откаты бывают после возвращения на свободу. Пока человек находится внутри, если он уже взялся за Господа, почувствовал спасительную его руку, он уже держится крепко за нее. А когда они возвращаются на свободу, просто за ними еще нужен глаз да глаз. Вот у меня был один случай такой, один из моих помощников, освободившийся, как-то ему звоню-звоню — телефон недоступен. И даже уже поздно вечером звоню. На следующий день он приходит, говорит: «Батюшка, вот вы мне звонили, а я в кабаке сидел. Простите, пожалуйста». (Смеется.)

А. Митрофанова

— В кабаке-то ладно. Главное, чтобы не случилось чего-то серьезного.

Прот. Константин Кобелев

— Ну, начинается с этого.

А. Митрофанова

— Отец Константин, а как сделать так, чтобы хватило сил, глаз и рук оказывать помощь тем людям, которые уже вышли из заключения.

Прот. Константин Кобелев

— Здесь уже должны подключаться не только тюремные батюшки, но и все. И должна подключаться наша церковь. Очень важно с любовью встретить такого человека. Есть такие у нас центры, где, как я уже говорил, дом трудолюбия, где они могут социализироваться, получить документы, какие-то навыки рабочие получить, втянуться в эту работу. А потом, когда они уже выходят в свободное плавание, очень важна поддержка. Почему вот здесь еще такое значение дома трудолюбия — что там именно община. Что там не просто один человек, он же не просто сам по себе. Они вместе ездят на работу, вместе потом ужинают, вместе разговаривают…

К. Мацан

— Поддерживают друг друга, не дают сорваться.

Прот. Константин Кобелев

— … вместе смотрят программу «Время». Вот у них почему в 10 часов начинается духовная беседа? Потому что они программу «Время» посмотрят, потом…

А. Митрофанова

— Почему программу «Время»?

Прот. Константин Кобелев

— Ну, к примеру. Все равно новости, им же интересно, весь день они где-то работали. Приходят, обсуждают, потом начинаются другие какие-то разговоры. Вот эта поддержка друг друга — очень важна поддержка. Поэтому и мы должны в храмах внимательно к ним относиться. Я к этому призываю прихожан наших. Не только внести средства во время сбора завтрашнего на нужды тюремной миссии, которая идет именно на проведение литургии. У нас за прошедший год в храмах тюремных Москвы прошло 450 литургий. И для них нужно было купить вино, для них нужно было просфоры, нужно было заплатить певчим, свечи. Всё это бесплатно, конечно. Если в обычных храмах люди обычно какое-то пожертвование на свечу, на просфору, на записку. А там всё и для сотрудников, и для заключенных, в тюремных храмах всё бесплатно. Потому что там не положено иметь карманные деньги. И на это всё идут эти средства, которые будут завтра собираться. На проведение елки, о которой я говорил. На покупку книг для заключенных. Крестиков, икон, и т.д. Но не только к этому я вас призываю, дорогие братья и сестры, оказать посильную помощь нашему тюремному служению в финансовом отношении. Но и прошу вас всех быть внимательными к этим людям, которые приходят в храм. Не обязательно это бывшие заключенные, это иногда наши соседи, наши может быть дальние родственники. Но когда человек приходит в храм и встречает какое-то даже злобное, можно сказать, отношение, когда начинают ему: «Не так стоишь, не так смотришь». Недавно Святейший даже высказался, что один такой человек, неправильно отнесшийся к пришедшему в храм, может сделать гораздо больше всего нашего миссионерского движения. Когда мы человека каким-то путем привлекли, он пришел, а его отвадили. Грубостью, замечаниями какими-то, еще что-то. Я всегда говорю прихожанам, что если человек как-то не так крестится, или не так стоит, или не в том одет. Но иконы со стен не срывает, стекла не бьет. Не трогайте его, он сам посмотрит, увидит, как принято, какие-то привычки наши поймет, и начнет вести себя как нужно.

К. Мацан

— Отец Константин, а на вашей практике были ли случаи, когда человек, освободившийся из тюрьмы, нормальный, начавший ресоциализацию, приличный, непьющий, становился частью обычного городского прихода. И на приходе об этом, само собой, узнавали. Вот на практике — в людях срабатывает этот высший христианский принцип, который Алла сегодня упоминала — разделять человека и его поступок. Не любить грех, но оправдывать грешника. Ведь это на словах просто, на деле очень трудно.

Прот. Константин Кобелев

— Ну, у нас вот например, в нашем Бирюлевском приходе таких людей многовато. И я не замечаю какого-то к ним неправильного отношения у прихожан. Они как-то влились в нашу жизнь и действительно им и помогают много, и никто не припоминает им их прошлого, слава Богу.

А. Митрофанова

— Они, наверное, просто к вам приходят. Они уже знают вас, думают — «Вот этот батюшка точно меня поймет. Да, он знает всё, как было в моей жизни, знает, через что я прошел, с ним мне будет проще общаться». А сколько таких священников, отец Константин?

Прот. Константин Кобелев

— Вот в Москве у нас 70 человек, а по всей стране около тысячи человек.

А. Митрофанова

— По всей стране около тысячи человек. Но это не так много, на самом деле.

Прот. Константин Кобелев

— Да. И сейчас у нас именно предстоит введение особой должности помощника начальника регионального управления ФСИН по делам верующих. И идет большой спор и разговор, кто должен эту должность занять. И по мнению Святейшего Патриарха, которое поддержал и президент, и Медведев уже выпустил указ о том, что именно должны назначаться священники на эту должность.

А. Митрофанова

— Ну дай Бог.

К. Мацан

— Спасибо огромное, отец Константин. Протоиерей Константин Кобелев, старший священник в храме Покрова Пресвятой Богородицы в Бутырской тюрьме, сегодня был в гостях в программе «Светлый вечер». Накануне дня памяти Святителя Николая Мирликийского мы говорили о тюремном служении. Потому что завтра в этот день, в день памяти этого святого, в храмах Москвы будет проходить акция под названием «День милосердия к узникам» — это сбор средств на нужды тюремного служения, о котором нам сегодня отец Константин так подробно и интересно рассказывал. Спасибо огромное, отец Константин. В студии были Алла Митрофанова и Константин Мацан. До новых встреч в эфире.

А. Митрофанова

— До свидания!

Прот. Константин Кобелев

— Святителю отче Николе, моли Бога о нас!

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем