Поделиться
Американскому писателю Джеку Лондону при всей широте и глубине характеров его персонажей, выведенных в произведениях о «золотой лихорадке» на Аляске, и не снилась широта и глубина характеров тех, кто участвовал в другой «золотой лихорадке» - сибирской.
Началась она в 20-х годах 19 века. В 1820 году поисковая партия уральского купца-старовера Рязанова близ современного Мариинска нашла золотую жилу, которая дала несколько сотен пудов золота.
На прииске купцов Поповых в 1829 году намыли 1 пуд 20 фунтов золота. А в 1831 году Поповы владели уже 120 приисками. И началось! Народ ломанулся в тайгу. На прииски только Мариинской тайги в 1834 году нанялось 5927 человек, из них 4863 были ссыльнопоселенцами. Это только те, кто учтён, на кого есть документы. А сколько шло частных старателей! Как писал один из тогдашних золотопромышленников, промысел «походил скорее на игру, в которой можно было урвать миллион, или лечь костьми, чем на правильное рационально ведённое промышленное дело».
Не все обогащались, не все ловили за хвост птицу счастья. Но уж те, кто ловил, как принято сейчас говорить, отрывался по полной. Красноярский золотопромышленник Мясников изготавливал визитные карточки из чистого золота. Стоимость одной такой карточки переваливала за 5 рублей. Это при том, что в это же время пуд осетровой икры стоил 5,5 рублей.
Одним из самых удачливых старателей стал купец Гаврила Машаров из Канска. Он открыл более ста россыпей золота, став самым богатым золотопромышленником в тайге. И отлил себе золотую медаль весом 20 фунтов с надписью «Гаврила Машаров — император всея тайги». Носить её он, не носил – все-таки 8 килограммов на шее не сильно потаскаешь, но кличку «таёжный Наполеон» все же себе заработал.
Впрочем, золото дурманило головы и покрепче, и Машаров пал жертвой своего гонора. Забросив дела на приисках, Гаврила Машаров в 1836 году прямо посреди тайги построил себе огромнейший дом со стеклянными галереями, крытыми переходами, и оранжереей с ананасами. А рядом с домом и вовсе взялся строить фабрику по производству венецианского бархата. Итог закономерен: банкротство, нищета и смерть во флигеле своего же дома, где его в ожидании выплат заперли кредиторы.
Однако надо отдать должное – каков характер!
Машаров был не единственным банкротом. В 1850-х — 1860-х годах начались банкротства и других золотопромышленников. Наиболее богатые месторождения истощились, усилились трудности с наймом грамотных работников, подводило и элементарное неумение управлять, подводила и страсть к расточительству.
Дикая «сибирская золотая лихорадка» заканчивалась. И пришло время грамотных людей. Настоящих промышленников.
