Удивительно легко вспоминались сейчас слова Алана, в разное время сказанные. Ложились на язык сами собой. И поразительное дело – я вроде как и сама в них поверила. С Аланом-то все ругалась, насмехалась над безумным учением его, но сейчас не было Алана, одна я была с этим его Истинным Богом. Любит всех... и рабов, и держателей светлых, и добрых, и злых... Безумие? Но может, небесная истина и должна казаться нам безумием? Ведь сочти мы ее мудростью, то была бы она чем-то таким, что мы привыкли  полагать умным... но это значило бы, что нет в ней ничего нового, что это просто старые слова, красиво друг с другом сплетенные... земные слова, обычные... Что, если безумица как раз я и по безумству своему так и не поняла Алана?

Любит всех... выходит, и меня?

Интересно, что когда прозаик, поэт и публицист Виталий Каплан – автор фантастической повести «Прощание с луной»,  – из финала которой он сейчас нам и читал, – принес книжный вариант этой вещи в издательство, уже выпускавшее его книги, ему в публикации отказали. «Наш читатель привык к фантастике, – иные миры, приключения, пришельцы – а у вас тут религия, да и – много»…

Кстати, иных миров и приключений в «Прощании с луной», как говорится, навалом, – есть и пришелец, причем, из параллельного – тому миру, что придумал автор – будущего.

Но в генеральной оценке вещи издатели правы.

К моменту выхода повести  в журнале «Новый мир» (зима 2010 года), постоянные читатели Виталия Каплана уже читали вещь целиком в сети. Её первая часть – как раз и есть «Прощание с луной» (повествование от лица старухи Саумари, многолетне имитирующей колдовство в мире, похожем на мир античный, и подспудно служащей добру и милосердию).

Что до внутренней преемственности, то, конечно же,  правы те читатели, что сравнили «Прощание с луной» – с фантастическим сочинением писателя и философа Клайва Льюиса «Пока мы лиц не обрели» (1956 год), который был переведён на русский язык поэтом Ильёй Кормильцевым. Поэт и переводчик  характеризовал льюисову вещь как роман «об искуплении Любовью, и об искуплении Любви».

Вернемся к финалу «Прощания с луной», к фальшивой ведьме, старухе Саумари, которая всем сердцем – сама того поначалу не осознавая – полюбила пришельца Алана вместе с его маленьким помощником, уроженцем привычного языческого мира. Вернемся к её последним земным минутам, после долгих мучительных допросов силами зла и тамошними «спецслужбами», после неудачных попыток заставить её публично отречься от этих двух «бунтовщиков», посеявших семена Веры в её душе.

В душе, уже уходящей к Господу через жестокое пламя площадного костра:

Вот, значит, как. Неужели я всю жизнь брела вдалеке от правды... от истины? И лишь в старости путь мой пересекся с иным, настоящим путем? Который ведет из смерти в Жизнь, ведет к Истине? Который и есть Истина? Вот ведь интересно получается...

И тут вспыхнул такой невообразимый свет, что я в ужасе повалилась вниз лицом на дорогу. Но и дорога исчезла, и левое пространство вместе со всеми тварями провалилось куда-то в раскрывшийся провал, в вязкую, дымящуюся тьму, а то, что было справа, расцвело вдруг утренним садом, и надо мной раздался тихий голос:

– Ну, здравствуй, Саумари! Ты уже пришла!

И я почему-то сразу поняла, Чей это голос.

Не могу не сказать, что в домашней беседе Виталий признался мне: при написании сцен допросов старухи Саумари жандармами «Высокого Дома», он пользовался сохранившимися свидетельствами из жизни первых христианских мучеников, – пользовался по добрым советам, как он сказал, «очень образованных, православных знакомых»…

У Бога, как говорится, милостей много.