Поделиться
Александр Вампилов. Художник: Квасов Юрий Николаевич.
«Я иногда посещаю лекции, изучаю физиологию, психоанализ и другие полезные вещи… У людей толстая кожа, и пробить ее не так-то просто… Надо соврать как следует, только тогда тебе поверят и посочувствуют. Человека надо напугать или разжалобить!».
Это была реплика одного из главных персонажей пьесы Александра Вампилова «Старший сын», – пьесы, написанной в 1960-е годы, и обошедшей едва ли не все наши театры, включая самые крупные, столичные. Правда, столичные – уже только после гибели драматурга, не успевшего встретить своё 35-летие.
Фрагменты фонограмм для закладок я взял из одноименного фильма Виталия Мельникова. Студента Володю Бусыгина, выдающего себя за якобы нашедшегося сына стареющего концертного музыканта, там сыграл (как вы слышали) – Николай Караченцов. Роль же «отца», Андрея Сарафанова – исполнил Евгений Леонов.
Итак, два студента-гуляки опоздали на электричку. Ища тепла, еды и ночёвки они подслушали у подъезда имена жильцов, поднялись в избранную квартиру и один из них объявил себя сыном бывшего гастролёра… Чистый, простодушный человек, воспитавший после развода двоих детей (они присутствуют в пьесе), ему поверил. Да так поверил, что ночью наш студент, волнуясь, обозначил Сарафанова – в разговоре с приятелем – как …святого. Словом, он по-настоящему растерялся, захотел, было, дать поскорее дёру, да не сумел. К всему прочему, в ту бессонную ночь ему – как старшему сыну – доверили сокровенное:
«[Сарафанов] Каждый человек родился творцом, ну, конечно, каждый в своём деле. И каждый, Володя, должен в меру своих сил, способностей – творить, – чтоб лучшее в нем… чтобы самое хорошее в нем оставалось – другим. Оставалось людям! Я поэтому сочиняю…»
Дочь Сарафанова – Нина – доверительно рассказала новообретенному «брату», что её мать, смеясь, называла своего мужа «блаженным», что её отец издавна сочиняет кантату «Все люди братья», и что за годы он написал «целую страницу».
...Даже если бы этих слов – «святой» и «блаженный» – не было, если бы в пьесе Вампилова не слышалось эха евангельской притчи о блудном сыне (оговорюсь, что Володя Бусыгин, начая свою игру, мстительно помнил о личном безотцовстве), – я всё равно знал бы наверняка, что «Старший сын» – есть подлинное христианское сочинение, написанное в те годы, когда начальство пообещало предъявить публике последнего живого священника. Впрочем, вряд ли Вампилов об этом так думал.
И дело не в том, что я сам долгое время рос без старшего мужчины в доме.
Просто эта пьеса и этот фильм, видимо, оказались для меня первыми уроками христианской любви, преподанными языком драматургии, языком лицедейского искусства. Так вышло.
«[Сарафанов] Я сейчас возвращался домой, и думал. Размышлял о жизни. И что ни говори, а жизнь мудрее всех нас, живущих и мудрствующих. Она милосердна, она справедлива. Героев она заставляет усомниться, а все тех, кто сделал мало, или… ничего не сделал, – но проживших жизнь с чистым сердцем, понимаешь, Володь? – она утешает. Ты понимаешь? Она утешает».
Героев она заставляет усомниться, а проживших с чистым сердцем – утешает…
Надо ли говорить, что сей монолог о жизни – есть приближение к подлинной религиозности?
Незадолго до своего ухода, Евгений Леонов, переживший долгое коматозное состояние, после которого он сумел вернуться на сцену, дал телеинтервью.
Этот монолог показали годы спустя .
«Я теперь стал верить… ну, не в Бога, я так быстро переделаться не могу», смущенно оговорился великий артист перед своим невероятным признанием. «…А в то, что выше закона может быть – любовь, выше права – милость, выше справедливости – прощение».
За много лет до этих исповедальных слов, сыгранный Леоновым отставной музыкант Сарафанов, – получивший в финале «Старшего сына» покаянное признание сокрушённого самозванца («Я и сам уже не верю, что я вам не сын»), – произнес свои святые слова, обессмертившие имя молодого драматурга Вампилова:
«[Сарафанов] Что бы там ни было, а я считаю тебя, Володя, своим сыном. Вы все мои дети, потому что я люблю вас. Плох я или хорош, но я люблю вас. А это – главное».
Горькая реплика вырвалась у режиссера Олега Ефремова, после того как пьесы Александра Вампилова пошли на столичных сценах без своего родителя: «Мы не почувствовали, что каждая его строка пропитана сознанием какой-то высшей цели». Сам же Вампилов любил повторять так: «Писать надо лишь о том, от чего не спится по ночам…»
