В начале 2016-го года программа «Светлый вечер» на радио ВЕРА принимала у себя в гостях поэта и публициста Владимира Смыка, который рассказывал нашим слушателям о церковной жизни Москвы 1960-х годов. Он вспоминал о легендарных пастырях того времени — о своем духовном отце, священнике Димитрии Дудко (его памяти Смык посвящал и стихи), о чудесных московских батюшках — Александре Егорове и Глебе Каледе...

В конце той встречи Владимир Филиппович прочитал своё стихотворение.

Для чтения он выбрал поэтическую притчу «Роза и гром», сказал, что оно — из любимых. Последние слова в этом стихотворении были такими: «...о жизнь моя, в минуту озаренья / так щедро ли тебе отпустит Бог, / как тем деревьям? Грозный час нагрянет, / и молния, чертя наискосок, / во все углы души моей заглянет — / хотя б один найдет ли там цветок?...»

Я с волнением переслушал сейчас тот зимний, февральский эфир 2016-го года.

Поэт и публицист Владимир Смык отошел к Господу осенью 2017-го.

Последними его публикациями стали горячие статьи на православных порталах — в защиту образа святого страстотерпца, государя Николая Александровича Романова и традиционной отечественной культуры. Светлая ему память.

Февраль свои откроет закрома
Взметнет сугробы и оснежит рощи.
Еще уроки чистоты и мощи
Ведет в России матушка-зима.
Кладет пред нами новую страницу —
Во весь простор сиянье белизны.
Над нею ветер и она искрится,
И многое на ней должно случиться.
И смертные нам рано видеть сны.

Владимир Смык, «Февраль свои откроет закрома...»

В интернете я прочитал несколько собранных почитателями подборок стихотворений Смыка. В одной из них мне встретилось его поэтическое обращение к Русскому морю. Оказывается, в арабских источниках, начиная ещё с девятого века, наше Черное море так и называлось — Русским.

В завершение этого выпуска «Рифм жизни» и в память о поэте Владимире Смыке, чей голос навечно прописан в нашем радиоархиве, я и прочитаю его стихи о море.

Ветер кинулся прямо на грудь и лицо облизал,
Встрепенувшись, подняли акации радостный шум.
Взволновалось и море — и двинуло вспененный вал.
И, вздохнув полной грудью, ему я навстречу шагнул.
Принимай мой глубокий поклон, осиянная зыбь,
Как ты здравствуешь, сила без меры и ширь без преград?
Всем я сердцем люблю твой могучий свободный язык,
Потому что он нашему русскому — брат.
Донесли ведь не зря твое русское имя века.
Чем и волны твои не седые в степях ковыли?
Облака проплывают. Плывут и плывут облака
Над твоею равниной, что Русской равнине сродни.

Владимир Смык, «Черному морю», 2000-е годы