«Никольская мастерская для людей с ограниченными возможностями здоровья». Священник Василий Орехов

Священник Василий Орехов в студии Радио ВЕРА

У нас в гостях был клирик московского храма святителя Николая на Трех Горах священник Василий Орехов.

Мы говорили об уникальном проекте — Никольской мастерской при храме, где люди с ограниченными возможностями здоровья могут освоить новую профессию и начать обеспечивать себя самостоятельно. Наш гость рассказал, как ему пришла идея открытия такой творческой мастерской, в чем её особенность, а также какая помощь нужна проекту в настоящий момент и как её можно оказать.

Ведущий: Алексей Пичугин

Алексей Пичугин:

— Дорогие слушатели, здравствуйте. Это «Светлый вечер» на «Светлом радио». Меня зовут Алексей Пичугин. Рад вас приветствовать. Я представляю нашего гостя. Сегодня вместе с нами и вместе с вами эту часть «Светлого вечера» проводит священник Василий Орехов, клирик храма святителя Николая на Трех горах, московского храма на Пресне. Здравствуйте, отец Василий.

Священник Василий Орехов:

— Здравствуйте.

Алексей Пичугин:

— У нас сегодня интересная тема программы. Мы вас позвали, чтобы поговорить о проекте, который у вас в храме, которым вы занимаетесь. Я так понимаю, что вы сами придумали Никольскую мастерскую.

Священник Василий Орехов:

— Да, все верно.

Алексей Пичугин:

— Никольская мастерская — это мастерская для людей с ограниченными возможностями здоровья. Но здесь очень много разных нюансов, о которых бы хотелось поговорить. Почему вообще она появилась?

Священник Василий Орехов:

— Вопрос интересный, на который не хочется ответить односложно. Рождение этой мастерской произошло во мне внутри гораздо раньше, чем она родилась на самом деле. Если позволите, я вам тогда расскажу небольшую предысторию.

Алексей Пичугин:

— Да, да, давайте, конечно.

Священник Василий Орехов:

— Когда я стал священнослужителем, а я долгое время служил диаконом, и уже тогда задумался о том, каким образом мы можем созидать Церковь Христову, как можем реализовывать тот потенциал, который есть внутри наших общин, что мы можем делать. Первоначальное желание послужить Христу, послужить Богу, сделать что-то для Него у меня было отправной точкой. Когда я приходил в храм, я видел зарождение прихода, это были двухтысячные годы, много было молодежи в храмах. Было такое ощущение, что люди приходят с открытым, горящим сердцем, желая что-то принести вместе с собой, как-то послужить церкви, послужить Богу. Я видел, что люди приходят открыто, оставляют какие-то свои прежние увлечения, ориентиры, готовы все это отдать, оставить ради служения Христу.

Алексей Пичугин:

— Простите, не секрет, тут надо, может быть, и храм назвать. Это храм Антипы, московский храм рядом с Пушкинским музеем. Храм священномученика Антипы на Колымажном дворе.

Священник Василий Орехов:

— Это был храм моего воцерковления, моего первого прихода, моя первая любовь, говоря словами Священного Писания. Проблема, как я видел, в том, что приходили люди, хотели что-то сделать, как-то послужить, но не могли найти, как себя применить. И вот, оставляя свою работу, имея время, чтобы посвятить Богу, они не находили, где и как себя приложить. Я подумал, что обязательно что-то такое должно быть, где бы эта любовь имела точку приложения, точку реализации. Второй был этап, когда я побывал...

Алексей Пичугин:

— А вы, простите, кто были по профессии изначально, до вашего воцерковления чем занимались?

Священник Василий Орехов:

— У меня профессии не было, я был тогда студентом, учился в МГУ на философском факультете, и был тогда человеком ищущим, прежде всего ценностей, ради которых хотелось бы жить. В момент своего прихода в церковь я еще занимался приемом спутниковых данных, расшифровкой их, составлением карт на основе этих данных. То есть деятельность трудовая была совсем далекая от моего образования.

Алексей Пичугин:

— И она достаточно далекая, как я понимаю, от той темы, которой мы сегодня программу посвящаем.

Священник Василий Орехов:

— Ну да, простите, что начинаю так издалека.

Алексей Пичугин:

— Все правильно, наоборот, это хорошо, постепенно мы подходим. Хуже, если бы прям в лоб: мы мастерскую эту придумали, потому что потому-то, и занимается она вот этим. Все. Нет, давайте уж, действительно, по порядку.

Священник Василий Орехов:

— Потом когда я проходил практику после рукоположения в диакона, я служил в одном интернате для детей с инвалидностью, у них была тяжелая инвалидность, многие не могли ни ходить, ни сидеть, только лежали, в тяжелом состоянии. Когда я окунулся в эту реальность, не то чтобы глубоко окунулся, но с ней соприкоснулся, с жизнью этих ребят, случайно встретил одну свою старую знакомую, которая меня знала еще до моего воцерковления. Не знала, что я принял сан. Мы с ней друг друга узнали, и она сказала, что я сюда хожу, в это место, чтобы помочь этим ребятам. Я говорю: да, наверное, это подвиг, потому что я чувствую ту боль, которая здесь разливается по этому пространству. И говорю, что ты герой, делая такое дело. Она мне на это ответила: мне хорошо, уходя отсюда, каждый раз у меня ощущение, как будто после причастия, какая-то благодать, мир и радость наполняет мое сердце, что я ухожу отсюда немножечко измененная, одухотворенная. Я подумал, что да, это, наверное, такое служение, которое может приносить пользу не только тем людям, которым мы помогаем, но и тем людям, которые это совершают. Потом был этап, связанный с моей личной жизнью, который повлиял, об этом я опущу рассказ. Дальше эта идея зрела, я хотел помогать людям с инвалидностью, я более глубоко соприкоснулся с жизнью инвалидов в нашей стране, в городе. Картина была не очень отрадная, потому что людей с инвалидностью очень много, те семьи, в которых рождается ребенок с таким заболеванием, бывают не готовы к тому, что происходит. Семьи часто на фоне этого распадаются, детей оставляют, отправляют в интернаты. В тех семьях, в которых растет ребенок, тоже какой-то упадок сил, непонимание, как идти дальше. Не так много реабилитационных мест, где ребята получают помощь, поддержку, туда стоят большие очереди. Короткие периоды реабилитации, а потом люди опять стоят в очередях. Много-много проблем, я хотел найти свою нишу, где помогать. У меня была первая идея сделать инклюзивный детский садик, куда бы приходили и здоровые детки и детки с болезнью, чтобы они могли социализироваться. Соприкосновение с обычными детьми уже дает многое в их развитие.

Алексей Пичугин:

— А как вы думаете, это возможная история. Я уже несколько раз приводил этот пример, мне показался очень позорным этот случай, о котором я говорил, когда на одной из радиостанций, не у нас, ведущие обсуждали какую-то ситуацию. Программа тоже была посвящена людям с ограниченными возможностями, и ведущие привели пример, который я тоже привожу. А, нет, простите, это в эфир написали смс-ку, почему вы об этом говорите, более того, рассказываете с примерами, почему наши здоровые дети должны смотреть на больных? Это с тех пор меня как-то.... Я работал тогда уже на Радио ВЕРА, мы сделали какое-то большое количество программ, посвященных реабилитации людей с ограниченными возможностями, посвященных детям-инвалидам. И мне казалось, что у нас все не так плохо, наоборот, отношение в обществе меняется. Что люди у нас проще на это смотрят. Наоборот, столько фондов, столько всего делается. И вдруг, наверное, нужен ушат холодной воды иногда, и этот ушат на меня выливают, когда люди на полном серьезе пишут, зачем вы это обсуждаете, почему наши дети должны в одной песочнице с больными детьми быть. С тех пор у меня вопрос, насколько реально, не только у нас в стране, сделать такой инклюзивный детский сад, где и дети с ограниченными возможностями были бы и дети без ограничения.

Священник Василий Орехов:

— Тема, которую вы затронули, серьезнейшая.

Алексей Пичугин:

— Вы просто сказали про садик, и я вдруг вспомнил эту историю.

Священник Василий Орехов:

— Да, да. Это, наверное, тот финал, к которому я хотел бы подвести. Пока к чему пришел, что главное не подготовка среды через создание благоприятных условий, а подготовка самого общества, чтобы общество по-другому относилось к людям с заболеванием. К сожалению, людей с заболеванием остаточно много. Я изучал статистику, в нашем городе проживает порядка ста пятидесяти тысяч людей с инвалидностью старше 18-ти лет. Сто пятьдесят тысяч — это целый город.

Алексей Пичугин:

— Это большой город.

Священник Василий Орехов:

— Да. Относиться к людям, вообще к людям, а с другой стороны, к людям, которым нужна помощь, так, что неприятно на них смотреть, уберите их от меня — это по меньшей мере пошло, невоспитанно и нет какого-то понимания, ты сейчас так говоришь, но кто знает, что ждет тебя за поворотом. И что с тобой случится в жизни, не придется ли тебе самому искать помощи, и не услышишь ли ты такую же реплику в свой адрес, надо ли мне вам помогать.

Алексей Пичугин:

— Да, да, да.

Священник Василий Орехов:

— Да, действительно общество плохо знакомо с тем, как живут эти люди, с их реальными проблемами, но хочется, чтобы помощь людям, которым тяжело, которые находятся в таком состоянии не по какой-то своей вине, потому что они плохие, но так сложилась их жизнь. Чтобы было отношение, не уйдите от меня, а давай я тебе помогу. Чтобы у людей было понимание, что это не страшно.

Алексей Пичугин:

— Что они не одни.

Священник Василий Орехов:

— И не одни. А с другой стороны, если человек попадает в наше сообщество, мы от него не отказываемся, не отворачиваемся, а наоборот мы к нему стремимся, чтобы его в наше сообщество взять. Это совсем не сложно, эта дверца открывается достаточно быстро, главное захотеть. Я имею в виду, если мы говорим о каком-то сообществе, куда попадает такой человек. Проблема очень большая.

Алексей Пичугин:

— Друзья, напомню, что в гостях у «Светлого радио» сегодня священник Василий Орехов, клирик храма святителя Николая на Трех горах и основатель Никольской мастерской при храме. О мастерской мы сегодня говорим. Но пока говорим о том, как отец Василий шел к ее созданию. Мастерская, в которой — как тут правильно сказать? — трудятся, участвуют люди, взрослые люди в первую очередь, с ограниченными возможностями, разные совершенно люди. И в итоге реализовать все вы смогли уже внутри храма, внутри Никольского храма?

Священник Василий Орехов:

— Да, внутри Никольского храма. Я пытался начать делать такой детский садик, но возникали проблемы, сложности, у меня не шел процесс создания, что-то все время мешало. Я даже эту идею отложил в сторону, думаю, сейчас не время, надо подождать. А потом внутри меня эта идея трансформировалась, тоже я общался с людьми разными и подумал, что, наверное, помощь наиболее требуется тем людям, которые выходят во взрослую жизнь и приходят к совсем не готовому пространству их принять. Да, за этот период, за двухтысячные годы, 2010-е годы много изменилось в нашем государстве в положительном ключе в реабилитационном процессе, в создании школ, детских садов, всяких центров воспитательных. Те родители, у которых рождается такой ребенок, тратят огромное количество сил, чтобы воспитать, чему-то научить, избавиться от каких-то перегибов. Но они заканчивают школу, кто-то заканчивает колледж, и выходят во взрослую жизнь, и дальше все. Дальше они попадают в наше с вами общество, которое их не принимает.

Алексей Пичугин:

— Мы как-то в этой же студии несколько лет назад разговаривали с основателями благотворительного фонда, который поддерживает детей с различными расстройствами, психическими расстройствами. Так здорово, они поддерживают, у них есть определенные детские учреждения, детские дома, в которых дети живут, в любви живут, к ним приезжают, им помогают, они концерты проводят. Все хорошо. Только я спрашиваю, а что дальше, им 18 лет исполняется, а дальше что? Говорят: ну, дальше, к сожалению, у нас вариантов мало, или кто-то за это время ребенка берет и дальше ведет по жизни, или ПНИ.

Священник Василий Орехов:

— Да, ПНИ это место очень тяжелое.

Алексей Пичугин:

— Да. К сожалению, это тоже реальность. Мы так легко и весело говорили о том, как этим детям помогают, какие концерты проходят, а вот, раз, и вот так, а это совсем другая система, особенно для ребенка, который жил в любви все это время.

Священник Василий Орехов:

— Да, пока они дети, слава Богу, если у них родители остаются с ними, воспитываются в семьях, но спустя 20 лет родители сами стареют, выбиваются из сил, обрастают болезнями, потому что это всегда стресс, воспитание ребенка с заболеванием. Они отдают ребенка в жизнь и уже сами не так могут ему помогать, а передать его некуда. Они теряют силы, уходят из жизни, и непонятно дальше, как он останется один в этом мире. Поэтому я решил, что с этого этапа, надо, наверное, подхватывать этих ребят и им помогать. Мне нравится отец Иоанн Кронштадтский во многих своих проявлениях, одно из его дел, которые он делал, Дом трудолюбия, куда он приглашал людей нищих, где они обретали работу, труд. И на эти деньги и через труд социализировались и восставали в своей жизни и, с другой стороны, обретали свое состояние.

Алексей Пичугин:

— У нас сейчас есть Дома трудолюбия, кстати, по этому принципу организованные. Такая хорошая форма реабилитации людей, которым некуда пойти, которым негде жить.

Священник Василий Орехов:

— Вот я и подумал, что нужно дать ребятам профессию и возможность эту профессию использовать, реализовать. И мы начали трудиться над созданием мастерской. На первом этапе и до сих пор помогают, большая им благодарность, фонд «Образ жизни», замечательные люди, которые делают большое дело. Если бы не они, мне было бы очень сложно, особенно на первом этапе, многие мне помогали, но их помощь была наиболее полной. Они мне предоставили на первое время помещение в их фонде, где мы начали обучать четырех человек швейному делу. Все стало складываться, одно, другое, третье. У нас быстро пришли ребята, быстро мы заполнили все вакантные места, потому что действительно потребность в таких местах очень большая.

Алексей Пичугин:

— А мастерская прямо на территории храма, да?

Священник Василий Орехов:

— Сейчас да. Мы уже освободили помещение фонда и находимся на территории нашего храма, не в самом здании храма.

Алексей Пичугин:

— Естественно. Я имею в виду на территории, там же много всего.

Священник Василий Орехов:

— Находимся при храме. Начинали мы со швейной мастерской, тоже на первом этапе нам помогала Алена Ахмадуллина, известный дизайнер, которая купила несколько машинок для нас, дала своего мастера, который обучал наших ребят. Дело пошло, пришли первые заказы, нас стали узнавать, к нам обращаться, чтобы мы шили. Первое время мы не понимали...

Алексей Пичугин:

— Что вы шьете?

Священник Василий Орехов:

— Мы шьем очень простые, но красивые вещи.

Алексей Пичугин:

— Например?

Священник Василий Орехов:

— Например, мы шьем текстиль, скатерти для столов, салфетки, дорожки с вышивкой для стола, сумки шопперы, делаем вышивку на этих сумках.

Алексей Пичугин:

— Вы говорите, что простые, на самом деле, это очень востребовано, это то, что всегда нужно. И шопперы, и скатерти, и салфетки — это все, что мы используем в нашей повседневности. Я поэтому думаю, друзья, можно же нашим слушателям предложить к вам обращаться, чтобы что-то у вас приобретать.

Священник Василий Орехов:

— Это было бы замечательно, мы были бы очень рады.

Алексей Пичугин:

— Я думаю, это не реклама. Как к вам обратиться? Я сейчас сижу, у меня в мониторе есть ваш аккаунт в телеграме «Никольская мастерская», вижу вконтакте вашу страничку «Никольская мастерская». Помимо этого, наверное, еще как-то можно, в храм обратиться, направят или, может быть, напрямую, или сайт есть?

Священник Василий Орехов:

— Сайт мы пока еще не сделали, но в ближайшее время постараемся его все-таки сделать. Да, пока нас можно найти в социальных сетях. Мы во всех представлены. «Никольская мастерская» под этим именем нас можно искать. Сайт храма есть, в социальные сети храма тоже можно писать, приходить к нам, мы не так далеко находимся от центра, Красная Пресня. Будем очень рады. Одно из важных дел, как вы можете нас поддержать, это сделать у нас какие-то заказы. Это было бы и нам задание для работы.

Алексей Пичугин:

— А пока как о вас люди узнают? Ведь я в свое время столкнулся с тем, что один из самых важных людей в благотворительном фонде фандрайзер, кто занимается продвижением этого фонда. Это человек, который, если это большой фонд, большую зарплату получает, потому что он выполняет огромный объем работы по продвижению этого фонда, и таким образом фонд может аккумулировать больше средств для помощи.

Священник Василий Орехов:

— Мы пока в этом плане достаточно маленькие, у нас нет фандрайзера, какими-то своими силами пытаемся все делать, волонтерскими руками. Пока мы выживаем, каких-то у нас особенных средств нет, пока так. Нас узнают по сарафанному радио, о нас рассказывают наши друзья, члены нашего прихода. Надеюсь, потихонечку, может быть, будем искать людей, которые нас будут представлять более широко и громко. Я вам благодарен, что вы на своей радиостанции.

Алексей Пичугин:

— Надо не забыть еще во второй половине программы напомнить. Как о вас узнают те люди, которым необходима ваша помощь, которые приходят к вам работать в мастерскую?

Священник Василий Орехов:

— Мы даем объявления в социальных сетях, в группах, о нас размещала служба милосердия наша церковная, был большой отклик. Есть такая компания «Яблочко», которая тоже занимается помощью людям с инвалидностью, у них есть свои большие базы, потому что они работают не одно десятилетие, по своим контактам о нас сообщали. Они помогают детям, а тем, кто вырастает, нужна работа. Быстро люди рассказывают, потому что сообщество тесное, хоть и многочисленное. Поэтому о нас узнают быстро. Потребность такая большая, что мы очень быстро заполнили почти все свои вакантные места. У нас год работала швейная мастерская, осенью этого года мы открыли керамическую мастерскую, дело пошло очень хорошо. Чудесных удалось найти мастеров, я им очень благодарен, которые самоотверженно трудятся и делают очень красивые вещи, можно посмотреть в наших социальных сетях. Действительно очень достойные мы делали елочные игрушки, раскупили все, ничего не осталось у нас. Хотя ребята пришли с нулевым уровнем, приходилось вместе с ними раскатывать глину, держать их за руки, учить всему вместе, вырезать, но постепенно они раскачались, научились, делают уже очень красивые и достойные вещи. У нас сейчас количество подопечных сорок человек. Это достаточно большая цифра, если посмотреть по подобным организациям. Притом сколько человек у нас задействовано, обеспечивающих обучение и работу ребят. Эти сорок цифра более чем достойная, и я считаю, что это один из лучших показателей нашего труда.

Алексей Пичугин:

— Давайте мы буквально через минуту вернемся. Я напомню, что в гостях у «Светлого радио» сегодня священник Василий Орехов, клирик храма святителя Николая на Трех горах, руководитель и основатель Никольской мастерской. Я Алексей Пичугин. Буквально через минуту мы продолжим.

Алексей Пичугин:

— Возвращаемся в студию «Светлого радио». Друзья, еще раз приветствуем вас и напоминаем, что в гостях у нас священник Василий Орехов, руководитель Никольской мастерской и клирик храма святителя Николая на Трех горах, московский храм на Пресне. Надо сразу напомнить, что Никольская мастерская это мастерская, где трудятся взрослые люди с ограниченными возможностями. Вы тоже можете... Мы выходим в эфир и скоро у нас на сайте появится наша программа с возможностью скачать, там в описании мы тоже какие-то контакты дадим, чтобы люди могли обращаться в вашу мастерскую, если есть такое желание, чтобы что-то заказать. Это или швейная продукция, отец Василий говорил, что это скатерти, салфетки, шопперы, еще какая-то продукция, которую можно посмотреть в социальных сетях Никольской мастерской, в телеграм канале, все это представлено. Много всего интересного, всего того, чем мы в повседневной жизни пользуемся, все это покупаем, не лучше ли это купить у тех людей, которым будет важно, что мы у них это приобрели. Помимо швейной продукции, я так понимаю, у вас еще есть, вы говорили, что елочные игрушки делали, что-то еще, какие-то повседневные предметы быта из глины, да?

Священник Василий Орехов:

— Пока мы сконцентрировались на одном, потому что сложно сразу делать много.

Алексей Пичугин:

— Сейчас рождественские, новогодние праздники уходят.

Священник Василий Орехов:

— Да, прошли. И мы стоим перед вопросом, что делать дальше.

Алексей Пичугин:

— Посуду.

Священник Василий Орехов:

— Мы участвуем в одном конкурсе, чтобы делать сувенирную продукцию для некоторых музеев, это большой конкурс, который проходит в несколько этапов. Если не ошибаюсь, два этапа мы благополучно прошли. Если мы пройдем все этапы, будем на продолжительный период делать эту сувенирную продукцию для музеев. Дай Бог, чтобы это получилось,

Алексей Пичугин:

— А что такое сувенирная продукция для музеев?

Священник Василий Орехов:

— Сувенирная продукция? Бывают тарелочки, на которых изображены...

Алексей Пичугин:

— То, чему посвящен музей.

Священник Василий Орехов:

— Ну да, есть определенные техники, как это делать.

Алексей Пичугин:

— При музеях есть сувенирный магазин, понятно, что там продается какая-то продукция, брендированная музеем, вкратце представляющая экспонаты. А кто у вас преподает?

Священник Василий Орехов:

— У нас система выстроена следующим образом. У нас есть профессиональные мастера — две мастерские, швейная и керамическая — и преподаватели, которые работали раньше в текстильных ВУЗах, с большим опытом, которым они с удовольствием делятся с ребятами, занимаются по очереди. У нас есть несколько мастеров, которые следят за работой, учат ребят, контролируют качество работы и им помогают волонтеры. Как правило, это два человека без специальных навыков. В частности, я бываю тем самым волонтером. Я, до того, как открыть швейную мастерскую никогда раньше за машинку не садился. Сейчас я уже могу спокойно что-нибудь шить.

Алексей Пичугин:

— То есть вы сами прошли это обучение фактически, занимаясь.

Священник Василий Орехов:

— Да, это не так сложно, как оказалось, но если ты что-то делаешь, хочется в это погрузиться, участвовать, чтобы быть наравне.

Алексей Пичугин:

— Интересно, нравится?

Священник Василий Орехов:

— Нравится, но жизнь этому я не стал бы посвящать.

Алексей Пичугин:

— Понятно, да.

Священник Василий Орехов:

— А как рукоделие, почему бы и нет?

Алексей Пичугин:

— Я, например, в детстве, когда еще в школе у нас не было разделения на уроке труда для мальчиков и девочек, потом уже со станками работали, табуретки делали, что-нибудь вытачивали, а сначала не было этого разделения, и нас всех учили вязать. Я помню, что я бесконечно сидел, маленький был совсем, мне очень нравилось, я реально мог что-то связать спицами. Недавно мне спицы попались, разбирал шкаф очередной, я даже не знаю, как в руки взять. Как палочками есть, я помню, а как спицы взять, две похожие на них и как правильно вяжется, я не знаю. Хотя почему-то все считают, это женское, женское, это очень хороший навык, и моторику развивает.

Священник Василий Орехов:

— Ну конечно, много известных модельеров мужчины, делают чудесную одежду. И знаете, очень приятно, когда ты немножко потрудился, потратил время и видишь результат своей работы. Ты можешь это подержать, показать, что это сделано моими руками, это приятно каждому человеку, когда ты видишь результат своего труда. А для людей с заболеванием, тем, кому что-то сделать в жизни дается очень тяжело, гораздо сложнее, чем всем нам, и когда они видят результат своего труда, порой испытывают удивление, говорят: неужели это сделал я? Неужели это все сделали мы?

Алексей Пичугин:

— Это же еще и определенную надежду в человека вселяет и на свою необходимость и на свою значимость. Это очень важно, что человек чувствует себя значимым. Это, конечно, великое дело. Вы говорите сорок человек у вас сейчас.

Священник Василий Орехов:

— Двадцать. Я сказал сорок? Двадцать.

Алексей Пичугин:

— Двадцать человек — это те, кто занимается изготовлением продукции. Но взять большее количество людей вы пока не можете? У вас нет ни твердых заказов, ни помещений.

Священник Василий Орехов:

— Тяжело взять больше. У нас помещений пока не так много, и они заполнены под завязку, с одной стороны. С другой стороны, нельзя перегрузить группу. Группа должна быть немногочисленной, мы разбиваем. Например, в швейной мастерской максимум может трудиться семь человек. Больше семи тяжело и им, и тяжело мастерам за всеми успеть, и в пространстве когда так много людей, сложно.

Алексей Пичугин:

— Это ежедневная история?

Священник Василий Орехов:

— Да. Мы трудимся каждый день, кроме субботы и воскресенья.

Алексей Пичугин:

— То есть это рабочий день. Люди приезжают, они живут дома?

Священник Василий Орехов:

— Да.

Алексей Пичугин:

— Приезжают или их привозят к вам на целый день, они работают.

Священник Василий Орехов:

— Не целый день. У нас занятия в каждой из мастерских, керамической и швейной, это у нас разные группы, керамист чисто занимается своим, швеи своим.

Алексей Пичугин:

— Понятно, да, конечно.

Священник Василий Орехов:

— Они приезжают работать на 4-5 часов. У людей с их диагнозами это почти предел, они устают.

Алексей Пичугин:

— Здесь тоже не должно быть секрета, какие диагнозы в основном, кто работает?

Священник Василий Орехов:

— Диагнозы разные, мы не ставим ограничений. Единственно, мы не можем брать людей на инвалидных колясках, потому что нет у нас возможности подниматься.

Алексей Пичугин:

— Важное замечание.

Священник Василий Орехов:

— Да, мы находимся на втором этаже, а так берем всех. С кем-то мы не можем справиться, честно говорим, или у человека не получается, или нет желания, что самое основное. Когда есть желание, мы держимся за человека максимально, хоть чуть-чуть будет делать, пусть остается. А если нет желания, то мы объясняем родителям, что мы бы рады, мы открыты, но ему нужно что-нибудь другое, это не его. Это нормально и для взрослого человека.

Алексей Пичугин:

— Абсолютно нормально.

Священник Василий Орехов:

— Каждому свое.

Алексей Пичугин:

— Но в данном случае речь идет, скорее, о людях с ментальными нарушениями или это какие-то физические ограничения?

Священник Василий Орехов:

— Часто это совокупность нарушений, физические с ментальными связаны тесно. У большинства аутизм, какие-то расстройства из этого спектра.

Алексей Пичугин:

— У кого-то же приобретенные, люди в аварию попадают.

Священник Василий Орехов:

— У нас, да, есть один человек после аварии. Девочка, она была здоровая, училась в школе, шла на золотую медаль, все у нее было хорошо, но в старших классах попала в очень тяжелую аварию. Врачи сначала отказывались даже бороться за ее жизнь, в Подмосковье была в больнице, сказали, что можете ее забирать, все, она в коме, нет шансов. Решили побороться, перевезли ее в госпиталь Бурденко, и в Бурденко ее спасли, смогли сохранить ей жизнь, не давали никаких гарантий. Но потихонечку она начала восстанавливаться, набирать прошлые навыки. Конечно, они не восстановятся в полноте. Произошла у нее трагедия в семье после этого, родители ее оставили, и бабушка о ней одна заботилась. Бабушка уже старенькая, но эту девочку не оставляла, буквально на руках вынашивала. Пришли к нам, сказали, что мы хотим работать, но очень плохая память, сильные головные боли у девочки, все забывает, с ней очень тяжело. Мы решили ее взять, прошло собеседование, когда стали прощаться, бабушка встает и говорит: подскажите, в какую сторону нам надо выходить. Эта девочка говорит: бабушка, мы же оттуда пришли, нам туда надо выходить. И тут мы поняли, что с памятью у девочки не так все плохо.

Алексей Пичугин:

— А если продолжать тренировать и развивать, то, может быть, и совсем все неплохо будет с памятью.

Священник Василий Орехов:

— Да. Мы недавно разговаривали с бабушкой, она очень нас благодарила, что за этот период, пока у нас ее внучка занималась, она очень сильно изменилась. Бабушка раньше с ней не расставалась, ее возила в разные места, а теперь девочка к нам приезжает сама, самостоятельно. А вы понимаете, что для человека пожилого это большое облегчение.

Алексей Пичугин:

— А девочка сама передвигается?

Священник Василий Орехов:

— Да, она сама ходит. Научилась шить, хотя изначально мы не понимали, сможет она или нет, потому что у нее большие проблемы со зрением, а нужно вести строчку, и у нее начала голова кружиться. Но впоследствии, наоборот врачи отмечали, что у нее зрение стало получше через эту концентрацию на строчке. Пошли улучшения по многим направлениям, она стала сама себя обеспечивать, имею в виду за собой следить, сама к нам приезжать. И она нас очень радует своими успехами, хотя все дается шаг за шагом тяжело.

Алексей Пичугин:

— А церковная жизнь как-то связывает этих людей? Понятно, что организовывая мастерскую и принимая в нее людей, вы, наверное, далеко не в последнюю очередь интересуетесь их степенью воцерковленности и тем, насколько им вообще близка идея церкви. Или все-таки, нет?

Священник Василий Орехов:

— Нет, я этим не интересуюсь. Не спрашиваю, принимаю человека, кому нужна помощь.

Алексей Пичугин:

— Ну, естественно.

Священник Василий Орехов:

— Сама наша жизнь, нашей мастерской тесно связана с церковью. Пред началом занятий мы всегда читаем молитву. Часть ребят из церковных семей, молитву знают. Сначала начинал читать я, все стояли, понурив глаза молча. Простые молитвы: Царю Небесный. Потом я стал подключать ребят. Потом стал кого-то выучить молитву. Они все это делают с удовольствием, им интересно. Всегда мы пьем чай в середине работы, общаемся.

Алексей Пичугин:

— А вы тоже каждый день приходите?

Священник Василий Орехов:

— Я не каждый день, но часто. Один раз в неделю я бываю минимум, так два-три раза в зависимости от своих возможностей.

Алексей Пичугин:

— Ваших служебных дней.

Священник Василий Орехов:

— Да. Мы вместе молимся перед едой, после еды. В любом случае это выстраивает нашу жизнь. Потом мы вместе празднуем день святителя Николая. Я им рассказываю, кто такой святитель Николай, почему мы его выбрали покровителем нашей мастерской. Я ненавязчиво в беседе за чаем могу рассказать что-то из евангельских событий, но чтобы это было не нарочито, а к месту. Ребята с интересом, с удовольствием слушают. Я соборую регулярно, кто хочет, всем предлагаю, не заставляю, почти все приходят, берут своих друзей. Минимум два раза в год я ребят стараюсь соборовать отдельно.

Алексей Пичугин:

— Я что-то не спросил вас, мы перед эфиром-то обсудили, а в эфире нет. Сколько уже мастерская работает?

Священник Василий Орехов:

— Полтора года.

Алексей Пичугин:

— Ну, да, это хороший срок. Хочется надеяться, что это начало пути, большого, большой истории. Будет как будет, но полтора года, это уже выдержала какое-то испытание временем. Друзья, напомню, что в гостях у «Светлого радио» сегодня священник Василий Орехов, руководитель Никольской мастерской, клирик храма святителя Николая на Трех горах. Никольская мастерская это удивительное место, где работают люди с ограничениями по здоровью. Они шьют какие-то несложные вещи, но которые очень полезны в нашем обиходе. Это сумки шопперы. Знаете, такие матерчатые сумки с ручками, если вдруг вы не знаете что это такое, с которой можно ходить в магазин, с которой можно и на работу ходить и класть в нее всякие нужные вещи. Не покупать пакет на кассе, а складывать покупки в шоппер. Многие с шопперами на работу ходят, ноутбук в них кладут, какие-то документы, папки, бумаги. Все очень полезные вещи. И скатерти шьют, и салфетки. И вот сейчас что-то такое интересное керамическое будет производиться. Все это можно посмотреть в социальных сетях Никольской мастерской. Можете в поисковике любом набрать «Никольская мастерская», вам сразу социальные сети ее покажут, и покажут, что ребята делают. Я думаю, что вы на сайт Радио ВЕРА зайдете в программу «Светлый вечер», в нашу программу с отцом Василием, там появится в ближайшее время, и вы там какие-то ссылки сможете найти. Попросим наших коллег, чтоб они их туда поставили. Я думаю, что это совсем не реклама, это не коммерческая история, но таким образом мы сможем поддерживать замечательное начинание, таким образом, Никольская мастерская будет развиваться. Люди, которые там работают, и зарплату получают из тех денег, которые зарабатывают своим трудом. Я так понимаю, что это тоже важная составляющая, действительно, такой дом трудолюбия. Не просто, как это бывает, мы что-то делаем, мы важны, мы нужны, мы не просто так. Здесь еще люди работают и зарабатывают деньги. И таким образом вдвойне ощущают свою пользу.

Священник Василий Орехов:

— Да, совершенно верно. Это важный момент. Мы стараемся не просто создать такое место, где было бы приятно и весело находиться. Но мы создаем рабочую атмосферу, чтобы у ребят было к этому отношение, что это серьезная взрослая жизнь, где от тебя требуется и внимание и труд, но при этом тебя всячески поддерживают и помогают, ты видишь результат и получаешь какое-то вознаграждение за это. Ребята очень счастливы такой возможности.

Алексей Пичугин:

— А какой-то совместный досуг у вас предполагается? Поездки, экскурсии, отмечание дней рождения?

Священник Василий Орехов:

— Мы узкое отмечание дней рождения устраиваем за столом, потому что у нас обязательный момент, что мы вместе в середине рабочего дня сидим, пьем чай, общаемся. Это важно для объединения ребят, чтобы они как-то раскрывались, друг с другом дружили, создает хорошую атмосферу. Мы проводим регулярно для них праздники на Рождество и на Пасху. Сейчас у нас был в храме чудесный концерт, я сам даже не ожидал, что он получится таким интересным. Выступали музыканты, играли на арфе, на флейтах. Это учащиеся музыкальных школ, это было действительно на высоком уровне. И мы сделали во время этого концерта перебивки. У нас было выступление профессионалов, а потом выходили ребята по очереди и рассказывали стихи, а потом продолжался концерт. Таким образом, создавалось ощущение, что ребята являются частью этого действа. И они себя чувствовали наравне, сейчас выступает этот, потом выступаю я. Они старались себя показать. Кто-то это делал очень талантливо, кто-то, перебарывая свое стеснение и страх. Но, тем не менее, мы пытаемся в ребят внедрить ощущение своей полноценности, ты являешься естественной частью общества. Это важно, как для тех здоровых людей, которые впервые, может быть, на этом концерте столкнулись с такими ребятами, так и для ребят, чтобы мы всех объединяли. Потом у нас был очень интересный праздник в прошлом году на Рождество. К нам пришли студенты театральных ВУЗов. Это были студенты ГИТИСа и еще одного театрального ВУЗа, сейчас не вспомню название. Но я им всем очень благодарен. Мы с ними познакомились, я читал лекции в этих ВУЗах, и они тоже сделали ответный шаг в мою сторону и для наших ребят организовали чудесный спектакль, вместе с ребятами пели. Студентов было очень много, думаю, сорок или больше человек. Мы вместе потом устроили праздничный стол, сидели, общались. Ребята молодые благодарили за такую возможность познакомиться с людьми с инвалидностью и как-то им помочь, проявив свои таланты, дарования. Весь этот опыт, я считаю, был позитивным.

Алексей Пичугин:

— Я вас слушаю и думаю, что же вы до сих пор не сделали такой онлайн магазинчик. Мне кажется, это так удобно, когда люди могли бы заходить и что-то заказывать, и видеть количество того, что есть, сколько можно сделать. Это такой важный шаг, как мне кажется, вы можете не согласиться.

Священник Василий Орехов:

— Да. Мы еще маленькие, есть различные предложения, мне говорят: давай сделай то, сделай так. Но пока не хватает собственного ресурса.

Алексей Пичугин:

— На все, конечно. А какой ресурс вам в первую очередь нужен, тоже важный вопрос для программ на радио. Мало ли, нас слушают люди, которые могут этот ресурс предоставить.

Священник Василий Орехов:

— Как ни странно, людской ресурс.

Алексей Пичугин:

— Так это важно.

Священник Василий Орехов:

— Очень важно. Я, честно говоря, думал, что люди более охотно откликнутся на такую инициативу и придет много помощников, которые захотят в этом поучаствовать. Пока приходит не так много волонтеров. Хотя мы смогли набрать какую-то группу ребят, всем низкий поклон.

Алексей Пичугин:

— Сколько нужно волонтеров?

Священник Василий Орехов:

— Практически у всех есть своя работа, материально...

Алексей Пичугин:

— Не, не, не, все понятно. Сколько нужно волонтеров?

Священник Василий Орехов:

— Каждый день нужно как минимум три волонтера.

Алексей Пичугин:

— У них должны быть какие-нибудь навыки специальные?

Священник Василий Орехов:

— Мы ничего не требуем, могут прийти просто с одним желанием.

Алексей Пичугин:

— Друзья, нас много слушают в Москве. Я думаю, что три человека в день из наших слушателей, наверное, можно найти. У нас часто люди откликаются, у нас очень отзывчивая аудитория. Я знаю, что по итогам программ в фондах, с которыми мы работаем, нам часто говорят, люди приходят, потому что люди отзывчивые, хорошие отзывчивые люди нас слушают. Хотелось бы верить, что по итогу нашей сегодняшней программы тоже кто-нибудь придет и будет вот так помогать, и захочет, и почувствует, что ему необходима эта работа, эта помощь.

Священник Василий Орехов:

— Да, я был бы всем очень благодарен, кто откликнулся бы на этот призыв, у кого есть возможность 3 или 4 часа в неделю уделить помощи нуждающимся, это было бы здорово. Я думаю, что и для вас это был бы интересный, нужный опыт в жизни.

Алексей Пичугин:

— А если нас слушают люди, которые физически абсолютно здоровы, но одиноки, такие тоже есть люди. Или пенсионеры, физически активные, крепкие люди, но у них нет никого, так часто бывает, к сожалению, может быть, вы бы в этом нашли друг друга, и им было бы интересно.

Священник Василий Орехов:

— Да, пожалуйста.

Алексей Пичугин:

— Я знаю, что при храме на Трех горах много всего интересного происходит.

Священник Василий Орехов:

— Да, это правда. Хотел такой момент отметить, что у нас нет каких-то профессиональных психологов, реабилитологов, специалистов по работе с людьми с заболеваниями. Я решил сделать такую попытку работать без специалистов, у нас есть помогающий нам нейропсихолог с большим опытом. Мы с ней консультировались, и с другими людьми, фондами, организациями, которые помогают людям с инвалидностью. Такая мысль была, что часто бывает человек не профессионал, а у него получается гораздо лучше, чем у профессионала, когда он подходит к человеку, несмотря на болезнь, не боясь болезни, а начиная с ним общаться, как с нормальным. Человек откликается, его воспринимают, как нормального, и он это чувствует. Эти люди, как правило, очень чувствительны, они считывают тебя сразу, когда ты к ним приходишь, что у тебя внутри, с каким ты сердцем к нему пришел, как ты его, боишься, не боишься, поддерживаешь, любишь ты его? И когда ты приходишь с чистым сердцем, желая с ним подружиться, помочь ему в работе, не делая за него работу, но помочь, подсказать, поправить, что-то подать ему. Это они понимают, воспринимают и хорошо раскрываются. Интересный терапевтический опыт, у нас ребята хорошо проявляют свои лучшие качества, о чем говорят их родители. Удалось создать такую атмосферу добра, поддержки, веры в этих людей, что они начинают раскрываться. Сначала приходят с какими-то страхами или, может быть, с какими-то капризами. Не со всеми получается справиться, с кем-то мы еще работаем, но многие перестраиваются и проявляют себя очень хорошо.

Алексей Пичугин:

— А есть у вас представление идеальное, как Никольская мастерская могла бы выглядеть в идеальном варианте, как бы вы это представляли?

Священник Василий Орехов:

— Не знаю пока. Я стараюсь идти по этому пути, видя направление, куда идти.

Алексей Пичугин:

— По ходу что-то изменяя.

Священник Василий Орехов:

— Всегда ища воли Божией, стараюсь прислушиваться к тому, куда нас ведет Господь, стараюсь идти за ним в этом отношении и пробую. В одном направлении лучше, мы начинали с чего-то, потом перешли к керамическому, с керамическим новые проблемы, но мы пытаемся их решить.

Алексей Пичугин:

— И еще что-то обязательно появится.

Священник Василий Орехов:

— Я надеюсь, что-то еще появится, но главное, чтобы распространялась идея и мысль, что такие места нужны, это можно делать, это не так сложно, но это очень нужно. Я сказал, что мы ребят набрали очень быстро, потому что их очень много. Эти двадцать человек — это капелька среди ста пятидесяти тысяч, но если таких источников будет побольше, это будет здорово. Если это будет распространяться, мы готовы делиться опытом, помогать, если кто-то решит на своем приходе или где-то в другом месте открыть что-то подобное. У меня есть разные мысли, я думал о столярной мастерской, есть у меня планы, я пока не буду всеми ими делиться, у меня их очень много. Пока идем в этом направлении, стараемся закрепиться на той вершине, которую удалось занять и смотрим вперед.

Алексей Пичугин:

— Давайте договоримся, что вы к нам придете через какое-то время, мы снова с вами поговорим про Никольскую мастерскую и про то, что поменялось, и как керамическое производство стало развиваться, что вы придумаете еще обязательно. Спасибо. Мне кажется, очень здорово, что вы к нам пришли, я надеюсь, все будет развиваться, и наши слушатели в этом обязательно помогут. Спасибо.

Священник Василий Орехов:

— Спасибо вам.

Алексей Пичугин:

— Священник Василий Орехов, клирик храма святителя Николая на Трех горах, руководитель и основатель Никольской мастерской был у нас в программе. Спасибо. Всего доброго. Будьте здоровы.

Священник Василий Орехов:

— Спасибо.

Все выпуски программы Светлый вечер

Другие программы

Светлый вечер

«Церковная эстетика». Алексей Гагинский

Скачать

У нас в гостях был доцент Московской Духовной Академии, старший научный сотрудник Института философии Российской академии наук Алексей Гагинский.

Разговор шел об эстетической стороне Церкви и о том, как красота наполняет внешнюю сторону церковной жизни и какое значение имеет в христианстве.

Этой беседой мы продолжаем цикла из пяти программ о Церкви.

Первая программа с доктором исторических наук Андреем Виноградовым была посвящена истории ранней Церкви.

Вторая беседа с профессором Московской духовной академии игуменом Дионисием (Шлёновым) была посвящена тому, как святые отцы формулировали учение о Церкви.

Третья беседа со старшим преподавателем Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета Анастасией Медведевой была посвящена тому, что известно из Нового Завета о первых годах существования христианской Церкви.

Ведущий: Константин Мацан

Все выпуски программы Светлый вечер

Читать полностью

Другие программы

Вера и дело

«Вера и дело». Сергей Дерябин

Скачать

Гостем рубрики «Вера и дело» был генеральный директор компании «Гуманитарные технологии управления», приглашенный преподаватель Высшей школы государственного управления и московской школы управления «Сколково» Сергей Дерябин.

Мы говорили о христианском взгляде на лидерство, о значении нравственных ценностей в работе и взаимодействии с людьми, а также о том, как для нашего гостя духовное образование стало важным дополнением накопленных ранее знаний и опыта.

Ведущая программы: кандидат экономических наук Мария Сушенцова

М. Сушенцова

— «Светлый вечер» на Радио «ВЕРА», у микрофона Мария Сушенцова. Сегодня мы продолжаем цикл программ, посвященных вере и делу. В рамках этого цикла мы встречаемся с экономистами, чиновниками, предпринимателями и обсуждаем с ними христианские смыслы экономики. С радостью представляю сегодняшнего нашего гостя — это Сергей Дерябин, генеральный директор компании «Гуманитарные технологии управления», приглашенный преподаватель Высшей школы государственного управления и Московской школы управления «Сколково». Добрый вечер, Сергей.

С. Дерябин

— Здравствуйте.

М. Сушенцова

— Сергей для нас очень необычный гость. Если я сейчас ошибусь в перечислении чего-то, он меня поправит. Дело в том, что у Сергея есть восемь образований, это человек с богатым практическим опытом, работавший в самых разных компаниях, относящихся к самым разным сферам жизни нашего общества. Это важно для понимания того, что, как правило, такая пестрая и насыщенная биография, как мне кажется, связана с живым поиском. Она говорит о том, что человек ищет смысл очень упорно, пробует разное. В связи с этим хочется вам первый вопрос задать: не могли бы вы поделиться ключевыми этапами вашего пути? Ясно, что так просто переключение с одних сфер на другие не происходит, это связано с каким-то стержнем очень таким сильным. Я знаю, что первые пятнадцать лет своей деятельности вы посвятили военному сектору, сфере военного управления, и затем у вас произошел довольно-таки резкий разворот в сторону бизнеса. Не могли бы вы с нами поделиться вот этим первым вашим очень серьёзным разворотом жизненным?

С. Дерябин

— С юных лет, насколько я себя помню, у меня откуда-то была вот эта тяга к самопознанию, к саморазвитию, к самосовершенствованию. Я ещё был юношей, когда, помню, вырезал из газет какие-то маленькие психологические тесты, пытался на них отвечать и понять вообще, кто же я такой. Читал различные книги, которые на тот момент мне казались психологическими. При этом, поскольку я всё-таки из династии офицеров, и путь мой лежал в армию, я закончил Московское высшее общевойсковое командное училище, кремлёвские курсанты, и пятнадцать лет служил Родине. И вот закончил военный университет уже потом, факультете психологии, и работал научным сотрудником одного из научных центров Генерального штаба, где мы занимались как раз психологией военных действий, отбором на воинскую службу. В тот период, в силу различных причин, мне удалось взять большую широту в своих познаниях, потому что постоянно я учился где-то параллельно, не в одном месте. И в том числе, когда я учился в военном университете, вечером я шёл на факультет психологии МГУ, социальная кафедра, то есть с Маяковской пешком спускался по Тверской, и вот на Моховую, и там изучал азы психологии, добавлял то, чего мне не хватало в военном университете. И вот так сложилось, такое время было, что в армии тяжело было, по четыре месяца нам не платили зарплату, офицеры не имели права работать, и я, понимая, что надо что-то в этой ситуации делать, принял решение увольняться из армии. Это был очень серьёзный шаг, и не только для меня, но и для моих родителей, которые всю жизнь отдали армии, и для отца-офицера такое решение было очень-очень драматичным. Но тем не менее он меня понял, принял это решение, и я ушёл в бизнес.

М. Сушенцова

— Спасибо большое, что поделились. Действительно, времена были для всех непростые, эти крутые повороты судьбы знакомы многим, и мне в частности, мои родители тоже вынуждены были резко свернуть с научной карьеры, чтобы прокормить троих детей, поэтому всё это очень хорошо помнится, ярко и из детства, в моём случае, в вашем случае уже во взрослом возрасте. Из вашего рассказа видно, что вас всегда, ещё с детства, интересовал вопрос не просто о законах мироздания, а как устроен человек, вот этот интерес к психологии, то есть к устроению души человеческой. Вообще, что движет на самом деле человеком, как он устроен? Это такая сложная, самая сложная, в общем-то, вещь для познания, наверное, в этом мире. И я знаю, что этот путь на каком-то этапе привёл вас к обретению веры в Бога. Вот расскажите, пожалуйста, насколько возможно поделиться таким опытом, как вы пришли к вере, потому что у нас и радио называется «Вера», и программа наша посвящена вере и делу, именно вот как эта обретённая вера влияет на человека и меняет всю жизнь.

С. Дерябин

— Я здесь вспоминаю интересную фразу одного из наших преподавателей Московской духовной академии, который у нас преподавал Священное Писание и Ветхий Завет. И вот он сказал, что «к вере можно прийти даже через рекламный плакат». Я почему-то так зацепился за эту фразу. И при этом мой путь, конечно, можно назвать необычным. Дело в том, что я занимаюсь фридайвингом, я инструктор Федерации подводного спорта и Федерации фридайвинга России. А поскольку весь фридайвинг основан на задержке дыхания, все наши результаты, (а это единственный вид спорта, в котором результат достигается не за счёт напряжения, а за счёт расслабления) там есть много техник, которые связаны с дыханием. И вот я, погружаясь всё глубже и глубже в эту тему, вдруг неожиданно обнаружил, что в православных практиках исихазма есть такая вот Иисусова молитва, и отцы-подвижники читали эту молитву, используя определённый ритм дыхания: вдох-задержка-выдох и так далее. Это особая практика, которая приводила их в особое состояние в разговоре с Богом. Я начал туда копать, обнаружил труды Сергея Сергеевича Хоружего, который занимался исихазмом очень-очень серьёзно, начал смотреть его выступления, и меня настолько заинтересовала эта тема, настолько заинтересовала эта практика, что я уже стал расширяться, и первым из святых отцов я начал читать труды архимандрита Софрония (Сахарова), в том числе про Иисусову молитву, нашел его молитву, когда он читает её около часа, запомнил даже вплоть до интонации, ну и начал так практиковать. И в какой-то момент я просто читал эту молитву, для меня это была такая «тренировка», вдруг абсолютно ясно, вот предельно ясно я понял, что Бог есть. Я не знаю, наверное, это было через моё обращение к Нему, но вот это ясное осознание, оно внезапно пришло и оказалось очень глубоким, несомненным. При этом я не могу сказать, что у меня была какая-то встреча с Богом, я не шёл к этому через скорби, испытания и так далее. Это просто стало мне ясно. Такой вот, может быть, не очень обычный путь.

М. Сушенцова

— Спасибо большое, что таким сокровенным с нами поделились. Это действительно, с одной стороны, кажется, что необычно, а с другой стороны, в этой студии порой тоже приходилось слышать от наших гостей рассказ о том, как они пришли к вере, и часто это действительно абсолютно нерациональный путь познания или акт мгновенного понимания, что вот это — истина, то есть даже не вера, а знание такое. Но достигается оно не как в науке, каким-то путём интеллектуальных усилий, а совершенно другим путём, неведомым. Я поясню для слушателей: Сергей упомянул, что «когда мы учились в Московской духовной академии» — как я понимаю, восьмое крайнее образование было связано как раз с учёбой по специальности «Богословие» в Московской духовной академии. И в этой связи хотелось спросить, как изменился ваш взгляд на себя, на ваше дело, связанное с менторством, с преподаванием после окончания этой учёбы?

С. Дерябин

— Это было дополнительно к высшему образованию, специализация «Теология православия». Я, конечно же, ни в коей мере не дерзну считать себя богословом, поскольку я сначала закончил краткосрочные трёхмесячные курсы в Московской духовной академии, понял, что там такая глубина, в которую надо идти дальше. И я пошёл на долгосрочную программу, двухгодичную, и когда её закончил, то понял, в соответствии с лучшими традициями, что я ничего не знаю. То есть чем больше ты расширяешь круг своего познания, тем с внешней стороны этого круга большая площадь, которую ты осознаёшь, как незнание. И это радикально повлияло на меня. Я испытал даже некоторое чувство стыда, что в моей библиотеке книги по поводу «лучшей версии себя» или «выхода из зоны комфорта» появились раньше, чем появилась Библия. Я пошёл в магазин Московской духовной академии, купил очень хорошее издание Библии, очень для меня сокровенная, важная такая книга, и начал читать. И я понял, что там — бесконечная, безграничная глубина, куда мне хочется всё дальше и дальше идти. При этом, конечно, мои взгляды на то, что я делаю в миру, на бизнес, на отношения с людьми, они начали очень сильно трансформироваться. Я впервые задумался: а что значит любить другого человека? Вот две ключевые заповеди: «полюби Бога», и «полюби ближнего своего»: что значит полюбить ближнего своего, как это — полюбить? Потому что в современном мире психологи учат нас немножко другому, что ты должен полюбить себя, иначе ты никогда не полюбишь другого, это очень важное понимание. Но я понял для себя то, что ты должен в себе-то полюбить вот этого человека первозданного, созданного Богом, по Его образу и подобию. И путь-то, который ты должен пройти, это должен быть вот этот путь к самому себе, подлинному, настоящему, первозданному, не к лучшим версиям каким-то, а вот к аутентичному, созданному Богом «я». То есть образ-то нам дан, конечно, но к подобию Божьему надо прийти. И вот это был ключевой вывод. Соответственно, я просто начал пытаться в своих действиях, в размышлениях помещать заповеди, десять заповедей и девять заповедей блаженства внутрь, и пытаться взаимодействовать с миром через это. Не знаю, насколько получается, но какие-то маленькие-маленькие шажочки к изменениям есть.

М. Сушенцова

— Я напомню, дорогие слушатели, что сегодня у нас замечательный, интереснейший гость — Сергей Дерябин, генеральный директор компании «Гуманитарные технологии управления», приглашенный преподаватель Высшей школы государственного управления и Московской школы управления «Сколково». Сергей, после такого глубокого погружения, куда мы с вами сейчас пошли: ваше знакомство с Библией, со Священным Писанием, позвольте задать вам вопрос, который может показаться провокационным, но я не могу его не задать именно вам, как человеку, у которого много психологических образований, у которого теперь уже есть теологическое образование, и вам, как практику: а как, на ваш взгляд, тогда стыкуются вообще психология и христианская религия? Вот именно через ваш опыт, потому что вы и там глубоко погружены, и тут глубоко погружены. Всё-таки есть какой-то конструктивный стык двух этих областей, или они во многом перекрывают друг друга в том смысле, о котором вы сейчас приводили пример, что психологи своим лейтмотивом делают такой посыл: «исцели себя», «сделай самого себя», «полюби самого себя», то есть от «я» идёт стартовая точка, а потом весь мир, сначала «я», а потом весь мир, так может показаться, я сейчас очень поверхностно, наверное, рассуждаю, а христианство нас призывает отвергнуться себя, если вспомнить известную строчку из Евангелия, хотя много и других, конечно, можно вспомнить, но я сейчас специально обостряю этот конфликт. Вот на ваш взгляд, этот конфликт на сущностном уровне, он есть, или всё-таки психология и христианство могут продуктивно взаимодействовать на пользу человеческой души?

С. Дерябин

— Я, как человек, прочитавший, оглавление трёх книжек по психологии (шучу), не вижу здесь каких-то серьёзных значимых противоречий, я вижу взаимопроникновение и взаимодополнение и христианской, православной веры, и психологии. Недавно вот закончил в Московской школе христианской психологии отдельный курс у Бориса Сергеевича Братуся и для себя прояснил многие вещи. Нет противоречия, вот если мы возьмём точку зрения Луки (Войно-Ясенецкого) — разделение человека на дух, душу и тело, то в теле, в моём понимании, есть ещё одна такая вещь, это нижние этажи — плоть такая, есть над телом психика — это такой вот нижний подвал души, поэтому плоть — это нижний подвал тела, психика — это нижний подвал души, а над душой уже у нас, в верхних эшелонах души живёт личность, тоже сложное понятие психологии, отдельно целые проблемы есть, проблемы личности и психологии, а уже над этим стоит дух. И вот область христианской психологии, если о ней говорить, или психологии вообще, это уровень тела и это уровень души. Вот задача даже стоит сейчас — вернуть душу в психологию, потому что в последние годы, с моей точки зрения, очень большой акцент стал на психику, а что такое психика? Это наши обычные реакции.

М. Сушенцова

— Инстинктивные такие?

С. Дерябин

— В том числе. Это наши черты характера, наш темперамент, психофизиология, нервная система, наши способности и так далее. Но над этим есть настройка, личностная настройка, настройка душевная, и мы таких людей, на самом деле, чувствуем. Я вот помню, пример приводили нам во время занятий, когда Василий Шукшин поступал во ВГИК, по-моему, и Герасимов у него спрашивает: «А вы „Войну и мир“ читали?» А он говорит: «Вы знаете, не читал, больно большая книжка. Я больше пишу». И это был настолько искренний ответ вот такого чистого душевно человека, который можно встретить в русской деревне где-то, абсолютно чистый, искренний, открытый ответ, и этот ответ настолько поразил приёмную комиссию, что вот он далее учился и с Андреем Тарковским, со многими-многими другими талантливыми нашими кинематографистами. Поэтому я здесь не вижу противоречия: психология занимается телом, занимается душой, а религия, вера, священнослужители наши, они должны заниматься духовными страстями, грехами нашими и возрастанием к Богу. Психология может только максимум разобраться с земными проблемами человека, но с проблемами вечными — это не область психологическая, это область эсхатологическая, это удел и сфера Церкви.

М. Сушенцова

— А вот скажите, раз вы и с Братусем взаимодействовали, христианская психология, она какими «этажами» нашей личности занимается? Вы рассказали сейчас об обычной психологии, куда ее фокус смещен, а вот если говорить о христианской психологии, что это за область такая, может быть, кратко?

С. Дерябин

— Это область, которая позволяет человеку показать, что есть нечто большее, чем твое мирское существование, и важно то, что люди, которые занимаются христианской психологией, они психологи, но при этом верующие люди, они исходят из христианской антропологии, из христианского православного мировоззрения, вот из этой позиции они работают с человеком, и они его стараются — мы его стараемся, — привести вот к этому пониманию, и не то, что привести — зародить сомнения, скромнее скажем. И сама парадигма работы — это такой треугольник, работа на троих: есть психолог, есть, условно зовем, клиент, и в центре, даже не в центре, а над ними — стоит Бог, поэтому вся эта работа и коммуникация, она идет в присутствии Бога, вот это важно.

М. Сушенцова

— Спасибо большое. Я знаю, что вы разработали собственную концепцию лидерства как поступка, ведете соответствующие курсы, рассказываете, выступаете с этой темой. Не могли бы вы нас немного в это погрузить, поскольку вы и ментор в тех учебных заведениях, где воспитывают лидеров, наставляют лидеров на их путь, вот что это такое — лидерство?

С. Дерябин

— Ну, лидерство вообще — это способность вести людей за собой, не используя методы принуждения. Это простое, короткое, но очень емкое определение, потому что, если у тебя есть последователи, значит ты уже лидер, тем более, если ты не пистолет им к виску приставляешь, а можешь их словом, харизмой, вдохновением, видением своим, идеей как-то повести, это уже прекрасно. При этом, как связаны лидерство и поступок? На мой взгляд, непосредственно, потому что лидер вообще рождается и становится личностью в поступке, то есть это такой ценностный выбор, в основе которого лежит что-то большее, чем собственная выгода или удовольствие. При этом поступок — это такой акт свободного осознанного действия личности, ответ человека на стечение обстоятельств, такой ценностный конфликт, внешний или внутренний вызов, который невозможно не принять, и личность, она проявляется в поступке, а для поступка нужен этот выбор, и это не психика, и это не душа, это где-то порой даже дух, в поступке проявляется высота духа человека, либо его низость. И в психологии есть вот эта точка зрения, спор такой заведомый Аристотеля и Сартра: сущность предшествует существованию, или существование предшествует сущности. Если Аристотель говорил, что, вот, мы сейчас человека узнаем, определим его сущность и поймём, как он действует, то Сартр говорил, что всё ровно наоборот, мы не можем предсказать, как человек поведёт себя в какой-то критической ситуации или в ситуации сложного морального выбора. Сначала мы совершаем поступок, а потом мы становимся своим поступком, мы становимся своим выбором. Ну, или Кьеркегор говорил, что «мы выбираем из самого себя». Поэтому концепция лидерства как поступок — это пирамида такая. Это даже не углы, там треугольник, а именно пирамида. Одна грань — это осознанность, такая когнитивная составляющая. Вторая грань — это действие, волевая составляющая. И третья грань — это ответственность, такая личная причинная ответственность, эмоциональная составляющая, можно сказать. А в основе этой пирамиды лежит такое понятие как совесть. Совесть, как внутреннее усилие личности, направленное на поиск и осознание истины в системе нравственных ценностей. Поэтому вот осознанность плюс действие плюс ответственность — это равно поступок. И, по моему убеждению, лидера вне поступка не существует. Есть ещё такой распространённый пример: все мы используем пирамиду Маслоу, но традиционная пирамида Маслоу, в которой у нас есть физиологические потребности, потребности безопасности, потом выше — принадлежность, уважение, признание, эстетические потребности. И вот мы якобы поднимаемся на вершину горы вот этой, там, где самоактуализация. На самом деле пирамида Маслоу — это такая легкомысленная вещь, потому что в конце своей жизни он пересмотрел свои взгляды. Это оторванный от реальности такой идеальный путь, то есть от безопасности и плотских потребностей: крепко поспать, сытно покушать, сбиться в стаю, и вот мы якобы идём к самоактуализации. На самом деле всё наоборот. Мир перевёрнут, и пирамида перевёрнута, и лидер всегда стоит на этом острие перевёрнутой пирамиды, и вся жизнь давит на него и часто ломает. Мы стоим не на вершине горы, а на одном мгновении, которое, собственно говоря, длится вечность. Это и есть поступок. Поэтому важно не сломаться, выстоять, остаться человеком, человеком с большой буквы. Ну и весь жизненный путь лидера — это такие постоянно длящиеся акты созидания, и каждый раз это выход личности в вертикаль, вертикаль духа к небу. Вот такая концепция поступка.

М. Сушенцова

— Спасибо большое. Я напомню, что у нас в гостях сегодня Сергей Дерябин, генеральный директор компании «Гуманитарные технологии управления», приглашённый преподаватель Высшей школы государственного управления и Московской школы управления «Сколково». У микрофона я, Мария Сушенцова, и мы продолжаем цикл бесед о вере и деле. Через маленький перерыв продолжим, не переключайтесь.

М. Сушенцова

— «Светлый вечер» на Радио «ВЕРА» продолжается. Сегодня у нас в гостях Сергей Дерябин, генеральный директор компании «Гуманитарные технологии управления», приглашенный преподаватель Высшей школы государственного управления и Московской школы управления «Сколково». У микрофона Мария Сушенцова. Мы продолжаем беседы в рамках цикла «Вера и дело», посвященных христианским смыслам экономики. Для тех, кто только что подключился к нам, я напомню, что в первой части беседы мы остановились на рассказе Сергея о том, как он понимает лидерство, о его концепции лидерства как поступка. Вы знаете, Сергей, слушала вас внимательно, и у меня возникла такая вот аналогия, параллель с тем, что в Евангелии говорится о человеке, о том, к чему человек призван — он призван полагать душу за своих ближних. А концепция креста, несение креста — это и есть как будто бы нахождение на острие той пирамиды, о которой вы говорили, которая давит на лидера, но он всё равно выдерживает это давление, прислушивается к своей совести, и он принимает этот вызов, я бы вот так сформулировала. То есть это человек, который созидательно отвечает на вызовы жизни, а жизнь всё время даёт какие-то вызовы, то есть она не оставляет в покое, не гладит по головке, не предлагает что-то готовое из серии «сытно поесть», как вы сказали, или «крепко поспать». Наверное, в этом принятии вызова и заключается суть ответственности, вот не убегать от этого груза, а принимать его и нести достойно. И, знаете, вопрос какой сейчас хотела бы задать: вот я смотрела и слушала ваши выступления, и заметила, что, когда вы консультируете команды разных компаний, вы говорите много о такой проблеме, что вот часто, даже если людей образовывают, им какие-то умные вещи рассказывают, они на самом деле не готовы меняться, то есть они не делают это частью своих жизненных убеждений, не включают это в свою собственную жизнь и продолжают действовать так, как они до этого действовали. И эта проблема, она в принципе для нас, для людей актуальна — такого сна при жизни. Вот я где-то видела такую формулировку: «прижизненный сон», вроде ты что-то делаешь, но в основном спишь и ешь. То есть как-то всё это без вдохновения, без большого смысла, такая вот апатия, обломовщина, не знаю, как это точнее сформулировать. Мне кажется, каждому из нас знакомо, погружение в это состояние случается со многими людьми так или иначе в разные моменты жизни. И как вам кажется, что может помочь человеку из этого сна выйти? Здесь снова как будто бы есть вопросы к психологии, чем она может помочь человеку, или может помочь, наоборот, христианский призыв, или и то, и другое вместе. Вопрос даже такой: корни этой проблемы, откуда они растут, как вам кажется, вот из вашего практического опыта, из вашей насмотренности? Вот в чём корни и как преодолеть такое состояние?

С. Дерябин

— Это действительно очень серьёзная проблема, которая стоит и в бизнесе, и в психологии. Её можно обозначить, как «знать — не значит делать». Мы многие вещи познаём, но при этом никак не изменяемся и это фундаментальная проблема, потому что человек тяготеет к своему статусу-кво, к привычным вещам. Это всегда такой выбор между неизвестностью и неизменностью, потому что, если мы выбираем неизвестность, мы выбираем риск, мы получаем такое вот ощущение тревоги. При этом в любых изменениях это выбор будущего. А если мы выбираем неизменность, тогда мы получаем вот этот привычный наш статус-кво, наши рельсы, но это выбор прошлого, это статичность, стагнация, и мы неизбежно впоследствии столкнёмся с переживанием чувства вины из-за неиспользованной возможности. Но меняться трудно. И вы упомянули «жизнь во сне», такая метафора была у Джеймса Бьюдженталя, даже картинка такая, которую он комментировал в своё время, это экзистенциальный психотерапевт американский. Выходят мама с папой и маленьким сыном из кинотеатра, мальчик дёргает маму за руку и спрашивает: «Мама, а мы живые или на плёнке?» Значит, вот так мальчик понял фильм, что мы живые или на плёнке? И на самом деле это очень глубокий вопрос, Георгий Гурджиев говорил о том же, что нам нужно проснуться и вообще не попасть в этот «сон» при жизни и более того — смерть при жизни, умереть в этой своей неизменности, потому что важнейшая характеристика живого в принципе такова, что живое в каждый момент времени может быть иным, то есть это способность к изменениям. Перейти к этому нужно прежде всего через какой-то внутренний инсайт, через понимание того, в какой роли я нахожусь сейчас, в каком состоянии я нахожусь, где я, кто я и куда мне дальше идти? Это серьёзные вопросы выбора. Более того, они сталкиваются с более значимыми вопросами: а ради чего вообще я здесь, делаю ли я то, что я должен делать? Такой вопрос я часто задаю: вот ради чего вы каждый день утром встаёте с постели? Наверное, не ради того, чтобы прийти на работу с утра, выполнять какие-то задачи, получать свою зарплату, потом приходить обратно, решать какие-то свои бытовые вопросы и ложиться спать. Наверное, должно быть что-то более высокое в этом понимании предназначения. И человек, по большому счёту, рождается дважды в мирской жизни. Первый раз, когда у него день рождения, его первый день жизни, а второй, когда он понимает, ради чего он сюда пришёл. И есть такая вот интересная метафора, что человек по жизни несёт некий секретный пакет, вот он его получил и несёт. И задача-то у него очень важная: с одной стороны, надо донести этот пакет до конца жизни, а с другой стороны, понять, что в этом пакете, и никто не может тебе помочь в этом, ни родные, ни друзья, ни коллеги. Ты должен дать на этот вопрос самостоятельный ответ. И в этом смысле единственное, чего здесь можно ещё только просить у Бога, это чтобы Он не дал он тебе преждевременной смерти. А что такое преждевременная смерть? Это как раз смерть до понимания своего предназначения, до того момента, как тебе получится исполниться в этой жизни в соответствии вот с этим твоим предназначением. Вот что для меня такое изменения, почему они важны.

М. Сушенцова

— Спасибо большое. Знаете, вспомнилась известная фраза в заглавии одноимённой книги у Эриха Фромма «Быть, а не иметь», книга называется «Иметь или быть?» Но вот как почувствовать, что ты действительно живёшь, поняв своё предназначение, а не просто через обладание какими-то предметами, через потребительство, когда себя идентифицируешь, как существо, влачащее некое вредное существование? Я знаю, Сергей, что вы также недавно сделали свой авторский курс по духовному развитию и аскетике лидера. Как я понимаю, ваш лейтмотив, ваша идея, которой вы живёте сейчас и горите, — это попытаться привнести духовность в бизнес, как бы пафосно это ни прозвучало, но, по сути, мне кажется, это именно то, к чему вы сейчас стремитесь. И вот не могли бы вы об этом курсе рассказать, это действительно попадает непосредственно в тематику нашей программы, потому что она посвящена тому, могут ли стыковаться, быть взаимосвязаны этика и экономика. Мне кажется, что вы как раз такую амбициозную задачу перед собой ставите. Вот расскажите, пожалуйста, как вы это понимаете — духовность в бизнесе.

С. Дерябин

— Ну, не то чтобы духовность, это внебизнесовое понятие, даже надпсихологическое, надбизнесовое. Что касается духовного развития аскетики лидера, то это идея, которая у меня возникла в результате того, что я увидел у многих своих друзей, одногруппников, выпускников многих программ бизнес-школы «Сколково», других программ, что у людей очень серьезный запрос на саморазвитие, на самосовершенствование, на поиск себя. Но дело в том, что многие идут таким стандартным, легким, обычным путем: вот идут в восточные практики, едут на Бали, на ретриты, занимаются випассаной, то есть сидят, молчат по десять дней и не понимают, про что они молчат. Я сейчас понимаю, что я могу навлечь гнев со стороны многих-многих слушателей, которые являются приверженцами этих подходов. Я вовсе их не критикую, и они полезны. Более того, скажу так, что любой метод, изобретенный человечеством, он полезен, надо лишь знать его предназначение и его ограничения. И вот мой тезис состоит в том, что метод вообще хранится, вырабатывается и транслируется из поколения в поколение только в рамках определенной духовной традиции. Вот духовная практика, она неразрывно связана с этой традицией, является ее такой необходимой жизненной средой, и вне традиции она невозможна. И вот духовная практика вне традиции просто невозможна, а мы этого не понимаем. Мы думаем, что мы сейчас начнем заниматься випассаной, и мы станем великим йогином, мы придем к просветлению, к какой-то внутренней тишине, к бесстрастию и так далее, и так далее. С православной точки зрения все ровно наоборот. Когда послушник пришел к старцу и сказал: «Знаете, батюшка, я достиг большого успеха: вот попросил Бога, и Он меня избавил от страстей». Старец говорит: «Беги и проси, чтоб вернули обратно». Это как раз то, что, в чем принципиальное различие подходов бесстрастия в дзен-буддизме, в индийских различных практиках и в православии. Ты должен оставаться живым, у тебя должно быть большое сердце, и это сердце должно быть живое, вмещающее туда весь мир, по большому счету, прежде всего твоих ближних, и вмещающее, конечно же, Бога. Поэтому нельзя от этого избавиться. И то, как я вижу, например, этот вот путь, что не столько важно избавиться от страстей, это нужно делать, но каким путем ты идешь, какой метод ты используешь? А этот метод прежде всего — работа добродетелей, и это дела милосердия, которые ты делаешь, вот они являются ключевыми. С Богом в сердце ты делаешь то, что ты должен делать согласно заповедям евангельским. Вот это важное понимание, а не то, чтобы уйти куда-то в бесстрастие, не это является целью нашей жизни, это чужая для нас традиция.

М. Сушенцова

— Спасибо большое, Сергей, за этот экскурс религиоведческий, я бы сказала.

М. Сушенцова

— Я напомню, что у нас в гостях Сергей Дерябин, генеральный директор компании «Гуманитарные технологии управления», приглашенный преподаватель Высшей школы государственного управления и Московской школы управления «Сколково». И с вами я, Мария Сушенцова. Я попытаюсь сейчас эту глубокую мысль немного резюмировать, поправьте меня, если что. То есть, получается, что в отличие от всяких восточных вероучений, которые сосредоточены на бесстрастии, вот на этом молчании непонятно о чём, то есть такое выхолащивание жизни из человека, по сути, происходит, попытка убить страсти напрямую, прямым выстрелом. Православная же традиция предлагает, скорее, не искоренить страсти и превратить их в некий ноль, а поставить в правильное соподчинённое иерархичное положение по отношению к высшим духовным ценностям, скажем так, то есть преобразить их. Вот вы говорите, не погружаться в какое-то божественное «ничто», когда человек уже ни к чему не способен, ни к добру, ни к злу, то есть просто такой круглый ноль, пустота, а делать что-то хорошее, делать добрые дела. Свои естественные порывы, даже, может быть, эмоциональные какие-то, вот эти «этажи» психики не отвергать, но направлять в то русло, которое благословлено Богом. Если я правильно уловила ваш посыл.

С. Дерябин

— Конечно. То, что борьба идёт со страстями, духовная брань в исихастской традиции, в подвижнической традиции, это несомненно, этого никто не отрицает. Даже великие подвижники признавали то, что до конца жизни они пребывали в этой духовной брани. При этом это не должно быть фокусом, в моём уж точно понимании. А один из способов, как раз вот о котором я говорю, — это всё-таки дела добродетелей. Святитель Николай Сербский говорил, что молитва без добрых дел мертва. И при этом Богу нужна и живая молитва, и любящее сердце, для других открытое, полное заботы и милосердия. И важны вот эти добрые дела, которые мы можем делать по мере своих сил и наших обстоятельств. И я вот люблю эту фразу: «Можешь помочь человеку — помоги. Не можешь помочь — помолись. Не умеешь молиться — подумай о человеке хорошо, и это уже будет помощь, потому что светлые мысли — это тоже оружие». Это вот мысли Николая Сербского. И хорошо бы, если предприниматель православный будет исходить из этого понимания. Вот такая парадигма мышления.

М. Сушенцова

— Да, вы как раз немного предвосхитили мой вопрос, я хотела спросить более конкретно. Вот по вашему опыту, поскольку вы много консультируете людей из бизнеса, предпринимателей, что наша традиция православная может им предложить в качестве общего направления, чтобы нацелить их мысли в правильное русло, и люди всё-таки не где-то там в чужих традициях искали ответы на свои насущные вопросы, какую-то помощь себе, а прибегали к родной, исконной традиции нашей.

С. Дерябин

— Здесь мы можем пройти только через личный путь к Богу, к пониманию того, что Он есть, вот как я это понял, либо к переживанию того, что Он есть. Это же, знаете, такой взаимный путь: ты с одной стороны идёшь к Богу, но с другой стороны, если твоё сердце открыто, то и Бог идёт к тебе, Он тебе открывается. Поэтому нужно держать сердце своё открытым, как вот мы открыты познанию, когда мы стремимся расширять его, так мы должны быть открыты и вот этой встрече с Богом. Происходит это, конечно же, через традицию, как я сказал, через лоно Церкви, потому что только в церкви мы можем получить Таинства. Нигде ты их больше не получишь, ты не можешь получить Причастие, исповедаться нигде, кроме как в лоне Церкви. А твоё покаяние, твоё смирение, понимание места и роли Бога, оно как раз рождается в этом, потому что, пока у тебя не будет сокрушённого сердца, пока у тебя не будет покаяния в этом сердце, ты никуда не двинешься. Это важно понимать, и самостоятельный путь, он невозможен здесь. Вот тебе нужно приходить в Церковь Христову, и только так спасёшься.

М. Сушенцова

— Спасибо большое. Я поясню, к чему относится моё вопрошание. Мы часто можем слышать, и на радиостанции нашей звучало неоднократно такое вот понятие, как «православный бизнесмен». То есть, получается, что это понятие не совсем точное, потому что православие — это не какая-то социальная роль, православным может быть только человек, который обратился к Богу и идёт этим путём. А его уже изменение внутреннее, его внутреннее преображение, оно неизбежно будет влиять на все те сферы жизни, в которые он вовлечён, в том числе и на бизнес. Почему я поясняю: потому что вот этот ваш курс, о котором мы упоминали, авторский курс по духовному развитию аскетики лидера, мне просто интересно, как вы это преподносите бизнесменам. Вы же не говорите им: «Знаете, дорогие, вам для развития личностного надо идти в храм, там вам расскажут, как жить». Вероятно, вы какие-то прокидываете мостики, тропиночки, вы всё-таки не как проповедник на амвоне говорите об этом. Мне просто интересно, как вы эту мысль до них доносите?

С. Дерябин

— Смотрите, я иду от человека. На каждом этапе жизненного пути человек решает свои задачи, начиная с ребёнка, и так далее, у него происходит сначала утверждение себя в подростковом возрасте. Потом ты возрастаешь, идёшь учиться, тебе нужно утвердиться в профессии, чтобы тебя признали, ты начал работать, почувствовал себя самостоятельно. Следующий этап жизни, порядка 35 лет, это время рассвета, когда ты зарабатываешь основной капитал, когда ты обеспечиваешь благополучие семьи и будущее семьи, и это всё очень правильные, очень хорошие этапы. Это психологические этапы развития человека. При этом во второй половине жизни, годам к 40–45 не все, но некоторые, хотелось бы думать, что многие, — задаются вопросом о стратегии второй половины жизни. Это не кризис середины жизни, это не про бес в ребро, а это про то, какие смыслы я ещё хочу реализовать, в чём я хочу исполниться. И я говорю с людьми о том, что есть вот эти этапы, что нужно актуализировать свои смыслы во второй половине жизни, что существуют вот эти «проклятые вопросы бытия» по Фёдору Михайловичу Достоевскому, что можно попробовать с этим разобраться, и говорю о том, что есть горизонтальное развитие, в котором я сам пребывал долгие годы. Понимаете, я набирал вот эти образования, думая, что я куда-то там расту, как-то я там меняюсь, а оказалось, никуда я не меняюсь и не расту, я шёл в горизонтальной плоскости. А когда я пришёл к Богу, пошёл в Московскую духовную академию, я понял, что существует вертикальная плоскость развития, вертикальное измерение — к высоте духа и к глубине бытия, и вот туда надо идти, но это понимание пришло с возрастом, то есть это какой-то вот такой период, который нельзя просто схлопнуть и дать человеку в 35 лет это понимание, что надо идти вот туда, это так не работает, человек должен к этому сам подойти, он должен понять, что есть иное понимание совершенства и иной путь, поэтому вот такие аскетические духовные практики, они могут быть очень полезны, я их провожу, они несложные, и люди, пытаясь их практиковать, делают порой интересный такой шаг вперёд в своём развитии.

М. Сушенцова

— А вы могли бы привести какой-то пример, практический кейс из этих духовных практик, или рассказать какую-то историю человека, без конкретики и названия имён, который прошёл этим путём, что-то у него изменилось? То есть немножко нас в практику окунуть.

С. Дерябин

— Эти изменения, они не одномоментны, так, то можно было их бизнес-кейс описать, что вот двадцать лет назад мы делали так-то, работали так-то, приняли такие-то решения, и вот сейчас у нас есть такой успешный опыт, давайте его сейчас концептуализируем и будем всем рассказывать в бизнес-школах. Здесь так не работает. Во-первых, я только в начале пути. Более того, я сам только в начале пути, даже не на первой ступени этой лестницы, или лествицы такого мирского развития, совершенствования, я где-то под плинтусом этой первой ступени нахожусь. Я уж в меру своего разумения могу поделиться, чем сам пытаюсь спасаться в этом плане, а там уж люди пусть рассудят. Ну, вот одна из базовых таких практик — это лишнее и необходимое. Понимаете, вот есть понятие возможное: что может быть, а чего может не быть. А есть понятие необходимое — это то, чего не может не быть. И в практике такой аскетической мирской можно попробовать для начала определиться: а какие у тебя вообще лишние вещи, они тебе нужны? А лишние переживания, лишние заботы, лишние деньги, ненужные тебе, или ты их для чего-то тратишь, надо понимать, ради чего. Даже есть понятие «лишние люди», все ли они нужны в твоей жизни, они помогают тебе в твоём возрастании, или они тебя тянут куда-то в другое измерение? Подумать вообще в терминах наследия: а что ты, по большому счёту, оставишь после себя, вот не наследство, а наследие? И это очень важная практика. Есть более простые вещи, которые я пытаюсь использовать: вот проведи день без жалоб, проведи день без осуждения, прямо целенаправленно. Потом, отпишись от лишних групп в соцсетях, от лишних каналов информации, которые ты обычно используешь, почитай какую-нибудь душеполезную книгу обязательно перед сном, вот у меня Паисий Святогорец лежит, я его читаю, очень люблю этого святого. Помолись за человека, который тебе не нравится, есть масса людей, с которыми приходится как-то так остро взаимодействовать в бизнесе, в конфликты иногда попадаешь, ну вот помолись за человека, ну и хорошо. Подойди к любимому человеку, просто обними и скажи, что ты его любишь, ведь семья — это малая церковь. У меня есть пример одного очень серьезного бизнесмена, он работает в госкорпорации, и когда я с ним работал, он мне вот такую проблему рассказал, говорит: «Сергей, я настолько устаю, и к концу дня я настолько раздражен, что во мне всё кипит, я нахожусь в заведенном состоянии. И когда я прихожу домой, я ввел правило, что в течение часа ко мне никто не имеет права подойти. Я ухожу в свой кабинет, там успокаиваюсь, обретаю равновесие свое, и только потом они имеют право ко мне прийти, мои домашние». Я говорю: «Слушай, интересная практика». Он отвечает: «Да, но в последнее время я столкнулся уже с очень серьезной проблемой: мои родные, мои дети и жена, меня не встречают с работы. Если раньше я приходил, они бежали ко мне, кричали: „Папа, папа, папа!“, бросались, и жена обнимала меня и целовала, то сейчас ко мне никто не подходит, и я понимаю, что я их просто теряю, они от меня отдаляются, мои родные люди, и понимаю, что так дальше нельзя». Я ему дал одну долгосрочную такую рекомендацию и несколько быстрых лайфхаков, как сейчас принято говорить. Говорю: «Ну ты осознал, если ты будешь так продолжать, что произойдет?» Да, он понял, что ему будет плохо. Я говорю: «Ну тогда вот ты сейчас возвращаешься из командировки (он в командировке был, когда со мной разговаривал), покупаешь жене огромный букет цветов, приходишь, громко кричишь, что папа приехал, даришь жене букет цветов и говоришь, что ты отменяешь это правило, и что ты будешь очень рад, до слез рад, что твои дети и жена будут тебя встречать, когда ты возвращаешься домой». Он говорит: «Понял, Сергей». И он прислушался моим словам, а сейчас они родили четвертого. (смеется)

М. Сушенцова

— Какая замечательная история. Мне кажется, лучшей истории и невозможно было выбрать для финала нашей программы. Сегодня у нас в гостях был Сергей Дерябин, генеральный директор компании «Гуманитарные технологии управления», приглашенный преподаватель Высшей школы государственного управления и Московской школы управления «Сколково». У микрофона была Мария Сушенцова, и мы рассуждали сегодня о христианских смыслах экономики, о том, насколько правомерно понятие «православный бизнесмен», о том, что такое лидерство, и о всех тех моментах жизненных, где сталкиваются напрямую экономика, этика, христианская вера. Спасибо вам большое, Сергей, за этот разговор, многое хочется сложить в сердце и унести с собой. Надеюсь, и слушатели наши открыли сегодня для себя много нового. Будем ждать вас снова в гости.

С. Дерябин

— Спасибо вам за эту встречу, всего доброго.

М. Сушенцова

— До свидания, до встречи через неделю.

Все выпуски программы Вера и дело

Читать полностью

Другие программы

Места и люди