«Церковная жизнь в Волгограде». Светлый вечер с епископом Городищенским Феоктистом (13.08.2018)

Лиза Горская:

— Здравствуйте, дорогие радиослушатели! В эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер». Здесь, в студии, Лиза Горская и епископ Городищенский Феоктист, викарий Волгоградской епархии. Вы его все хорошо знаете уже потому, что он ещё и автор нашей любимой программы «Евангелие дня» на радио «Вера». Здравствуйте, владыка Феоктист!

Еп.Феоктист:

— Здравствуйте, Лиза! Здравствуйте, радиослушатели!

Лиза Горская:

— Не каждый день к нам приходит целый епископ в студию! Я, прям, не знаю, с чего... прям... начать...

Еп.Феоктист:

— Хоть и целый, но очень маленький. Я — самый младший епископ в Русской Православной Церкви.

Лиза Горская:

— По возрасту или по дате хиротонии?

Еп.Феоктист:

— По дате хиротонии.

Лиза Горская:

— Ну... когда у Вас хиротония была?

Еп.Феоктист:

— 3 июня.

Лиза Горская:

— Но это совсем недавно!

Еп.Феоктист:

— Совсем недавно, да.

Лиза Горская:

— Расскажите, может быть, о Ваших впечатлениях? Что поменялось с тех пор в Вашей жизни?

Еп.Феоктист:

— Если кратко, то — всё.

Лиза Горская:

— Начиная с того, что... я так понимаю, Вам пришлось взять и сорваться, переехать из Москвы в Волгоград.

Еп.Феоктист:

— Да, конечно. Ну, сложно довольно-таки, быть Волгоградским викарием, находясь в городе Москве. Поэтому — да, я сейчас живу в Волгограде, но сказать, что это какое-то такое для меня сложное было действие — переезд из Москвы — я не могу.

Лиза Горская:

— Ну, а как же прихожане? Вы были настоятелем храма в Митино замечательного?

Еп.Феоктист:

— Это — проблема. Это единственная проблема, которая есть в моей жизни — то, что я вынужден был расстаться с этими людьми. Конечно, мы с ними видимся, молимся друг за друга, общаемся, переписываемся и прочее, но не так близко и не так плотно, как это было во время моего служения в Митино, да.

Лиза Горская:

— Но они приезжают Вас навещать? Или — далековато?

Еп.Феоктист:

— Недавно были...

Лиза Горская:

— Доехали?

Еп.Феоктист:

— Доехали. Сразу с двух сторон доехали. Одни — ожидаемо, другие — неожиданно совершенно. Вот, просто, мы были на Мамаевом Кургане с теми, которые приехали первыми и ожидаемыми, и тут мне вот эти другие начинают слать фотографии из нашего зоосада, который есть в монастыре в Свято-Духовском, где я живу в Волгограде, и спрашивают...

Лиза Горская:

— А Вы — где?

Еп.Феоктист:

— Да, «а Вы — где»? Ну, мы встретились с ними на Мамаевом Кургане, и потом уже было какое-то совместное времяпрепровождение.

Лиза Горская:

— А в Волгограде — как?

Еп.Феоктист:

— В Волгограде — хорошо. Ну... во всех смыслах — хорошо. Мне нравится.

Лиза Горская:

— Просто интересно представить себе, как это бывает? Вот, стал человек епископом, вот — его определили, допустим, в Волгоград. Вот, он приезжает — и что происходит?

Еп.Феоктист:

— Ну, я не знаю, как это бывает вообще, потому что каждый раз — это частный случай. В моём случае, там есть установившаяся большая епархия, и митрополия есть. Есть владыка Герман, митрополит Волгоградский и Камышинский, который с 1991 года управлял сначала вот этой епархией, а сейчас управляет всей митрополией. Естественно, что там за это время — за время управления епархией владыкой Германом, было выстроено очень многое, и есть вся необходимая материальная база, бытовая, чтобы принять там ещё одного архиерея. Поэтому я просто сообщил, когда приеду, меня встретили, поселили, разместили, и дальше — всё...

Лиза Горская:

— И что дальше?

Еп.Феоктист:

— А дальше я начал знакомиться потихоньку с людьми, с храмами, с городом, служить, ну, и входить в то, что мне поручено владыкой Германом как моим правящим архиереем.

Лиза Горская:

— Всё — то же самое, что в Москве? Такие же люди?

Еп.Феоктист:

— Ну, люди... ну, люди — они, вообще, похожи везде. Конечно... ну, я не знаю, как вот... мне кажется неправильным типизировать людей, сказать, что вот москвичи — такие, волгоградцы — такие... там... люди из Санкт-Петербурга — вот такие. Каждый человек какой-то вот он — особенный.

Лиза Горская:

— Ну, нет... ну... жители Санкт-Петербурга — точно особенные.

Еп.Феоктист:

— Все сразу?

Лиза Горская:

— Да, конечно! Не обижайте их — они особенные!

Еп.Феоктист:

— Ну, эта особенность общая складывается из каких-то индивидуальностей всё же — так и здесь.

Лиза Горская:

— Ну, конечно... но — там, всё-таки, юг, Волга...

Еп.Феоктист:

— Юг, Волга — да, там тепло. И это лето, говорят, холодное — выше 36 градусов ещё температура не поднималась, волгоградцы немножко страдают от холода. 30-32 градуса — как-то они... вот, им...недостаточно. Мне же — вполне хорошо.

Лиза Горская:

— Ну, да... для адаптации — в самый раз...

Еп.Феоктист:

— Ну, там, конечно — южный город, и всё адаптировано для жизни именно в жару. То есть, везде есть кондиционеры, везде как-то всё на это вот рассчитано.

Лиза Горская:

— Меня наш коллега попросил задать Вам вопрос о том, что когда Вы учились в семинарии, Вы предполагали, что станете епископом?

Еп.Феоктист:

— Ну... в рамках бреда, разве что, я не знаю... Нет, я об этом не думал как-то... не помню, чтобы я об этом думал, во всяком случае. Может быть, какие-то мысли мелькали, но я думаю, что подобные мысли — они мелькают в рамках искушения какого-то. Потому, что, всё равно, это... ну... наверное, плод какой-то гордыни и честолюбия, и, как и любые другие мысли, навеянные этими страстями, с ними надо бороться известными аскетическими методами, и не принимать их.

Лиза Горская:

— Так. Из чего состоит жизнь епископа? Потому что для многих людей...

Еп.Феоктист:

— Из завтрака, обеда и ужина.

Лиза Горская:

— Из сна ещё, наверное... или уже нет?

Еп.Феоктист:

— Ну, и из сна ещё.

Лиза Горская:

— Я, просто... мне кажется, что для большинства людей, епископ от других священнослужителей отличается только облачением.

Еп.Феоктист:

— Ну, я скажу так. В Волгограде я сталкиваюсь часто с тем, что светские люди, внецерковные — они вообще не понимают, что это такое. Ну, какой-то, просто, ещё один священник... но, вот, что... чем отличается сущностно, конечно, не знают.

Лиза Горская:

— В красивой шапке.

Еп.Феоктист:

— Ну, облачения — они разные бывают, люди к этому привыкают. Нет, конечно, вот... Вы спросили про день, про жизнь — ну, это Богослужение, это встречи, это — общение с людьми. Это — постоянное перемещение с места на место. Зачастую так, что вечером уже сложно вспомнить, где был и кого видел, о чём общался — ну, просто в голову не вмещаются все те впечатления, которые приходят за день.

Лиза Горская:

— А как сочетается общение с людьми с постоянным перемещением в места на место, и как это сочетается с пастырским служением?

Еп.Феоктист:

— Ну... всё же, пастырское служение как таковое, мне кажется, что для епископа недостижимо. То есть... я поясню свою мысль. Пастырское служение предполагает пребывание на одном месте и общение постоянное с людьми — на этом вот месте, на одном приходе или где-то ещё. Если ты служишь сегодня здесь, завтра — там, а послезавтра — ещё где-то, то это каждый раз новая паства, и не получается быть с ними настолько близким, как вот рядовому священнику. Конечно, для меня это тяжело. Я к этому, скажу прямо, не готов. Это, наверное, самое тяжёлое, что для меня есть. Потому, что мне хочется быть ближе к небольшому количеству людей, чем вот одинаково распылённым между всеми. Поэтому, основная паства любого архиерея, я так понимаю, это — священники, которые служат. Поэтому, ну — да, особое внимание уделяю общению со священниками.

Лиза Горская:

— И бывшими прихожанами, я так понимаю?

Еп.Феоктист:

— Почему — бывшими?

Лиза Горская:

— Ну, потому, что там уже другой настоятель, в этом храме?

Еп.Феоктист:

— Где?

Лиза Горская:

— В Митино.

Еп.Феоктист:

— А, нет... ну, при чём тут Митино? Митино мы вообще не рассматриваем. Митино — это... нет, нет, конечно. Основное общение — это Волгоград, да. Я готов показать всю переписку, и даже телефонные звонки! Там Волгоград сплошной.

Лиза Горская:

— Зачем?

Еп.Феоктист:

— Ну, так просто, для подтверждения!

Лиза Горская:

— Когда Вы стали епископом, я знаю, что многие ждали и смотрели, изменится ли характер Вашего фэйсбука.

Еп.Феоктист:

— Ой, расскажите, мне интересно — я не знаю про это.

Лиза Горская:

— А... я сейчас, наверное, какие-то секреты открываю. Все думали, что вот, Феоктист стал владыкой, теперь... раньше, соответственно, он был доступен, популярен в соцсетях как иеромонах... ведь, нет? Ведь, пишете?

Еп.Феоктист:

— Ну... а как он должен был измениться? Стать каким-нибудь таким... официальным рупором?

Лиза Горская:

— Ну, такое бывает. Отчёты, поездки... можно же писать, там: «Посетил..., совершил..., участвовал...»

Еп.Феоктист:

— Ну, я пишу это в официальных рапортах. Да... мне кажется, что... ну, я не вижу причины менять стилистику изложения.

Лиза Горская:

— А, вообще, как Вы считаете, может быть, тогда социальные сети — это какое-то пространство для пастырства — если вот так вот... не получается коммуницировать с людьми?

Еп.Феоктист:

— Понимаете, я глубоко убеждён, что пастырство возможно только с глазу на глаз, и в таком вот общении — тет-а-тет — с человеком. Надо видеть глаза. Надо сидеть рядом, надо слушать, надо как-то сопереживать, что-то отвечать. Невозможно поэтому быть таким... как это... медийным пастырем. Потому, что не видишь тех людей, с которыми ты общаешься. И зачастую вот... сейчас, конечно, после хиротонии моя популярность в соцсетях резко подскочила, какие-то там люди постоянно добавляются, и я понимаю, что я большинство из этих людей не знаю, и, встретив их на улице или где-то, я их не узнаю. О каком пастырстве может идти речь в данном случае?

Лиза Горская:

— А зачем тогда фэйсбук, и, более того, я знаю, что инстаграм (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) недавно появился...

Еп.Феоктист:

— У нашей... не у меня, а у нашей епархии, митрополии даже.

Лиза Горская:

— Да. Вот, зачем тогда?

Еп.Феоктист:

— Зачем? Это просто оповещение людей о том, что мы делаем, и мы этим самым ещё показываем, что мы люди, с которыми можно как-то общаться.

Лиза Горская:

— Живые.

Еп.Феоктист:

— Живые. Ну... и для многих — я с этим сталкивался неоднократно и сталкиваюсь — что человек стесняется, и не может по какой-то причине подойти и задать какой-то вопрос, но в фэйсбуке он пишет, и мы как-то начинаем общение, которое потом переходит в живое общение. В Волгограде я сталкивался с этим неоднократно — просто... не знаю... несколько десятков раз, наверное, уже: что сначала человек читает фэйсбук, потом пишет, потом мы начинаем живое общение.

Лиза Горская:

— А инстаграм (деятельность организации запрещена в Российской Федерации) епархии — как называется, во-первых, и что там?

Еп.Феоктист:

— Volgeparhia — ну, Волгоградская епархия. Там — вот такое, региональное... региональный контент там у нас, он полностью авторский, наш, мы стараемся никого не цитировать, никого не републиковать, ничего подобного не делать. Наши тексты, наши авторы, рассказы о наших людях, о каких-то наших мероприятиях, о наших храмах — в общем, о себе самих.

Лиза Горская:

— Авторский контент, по-моему, редкость в наше время, особенно в социальных сетях — вот, кто у вас пишет?

Еп.Феоктист:

— Пишу я что-то, пишут мои помощники. Они делают интервью с различными интересными людьми, рассказывают о храмах, рассказывают о приходах, рассказывают о нашей деятельности. Я протестую, и, так, настойчиво протестую против каких-либо цитат. Скажем, какой-нибудь хороший, известный, действительно, серьёзный московский священник сказал хорошую проповедь или написал какую-то хорошую книгу — по-настоящему хорошую, но я против публикации цитат из этой книги, из этого священника по той простой причине, что он московский. Если бы он был из Урюпинска — это в нашей митрополии, или откуда-то ещё, то — пожалуйста.

Лиза Горская:

— Расскажите подробнее. Почему — так? А если мысль ценная, цитата — незаменимая, или не бывает такого? Что за дискриминация?

Еп.Феоктист:

— Ну, не дискриминация. Потому, что этого священника процитируют очень многие другие люди, а нашего священника замечательного из Урюпинска, кроме нас, никто не процитирует.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

Лиза Горская:

— Напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер», и здесь, в студии, епископ Городищенский Феоктист, викарий Волгоградской епархии и автор нашей любимой программы «Евангелие дня» на радио «Вера». Спасибо Вам большое, что, став епископом, Вы продолжили... остались с нами и с нашими радиослушателями.

Еп.Феоктист:

— Ну, пока не прогонят, я буду это продолжать, да.

Лиза Горская:

— Не дождётесь! Я признаюсь нашим радиослушателям, что регулярно смущаю владыку Феоктиста последние... много лет мы знакомы... рассказывая историю про то, как он — уже, уже, уже, уже! — как-то, прогуливаясь вдоль Лавры, увидел женщину, которая бросила зачем-то, в каком-то помутнении, своего ребёнка в воду. Уже владыка смутился, и уже строго на меня смотрит! И владыка, тогда не будучи владыкой ещё, прямо в подряснике, как был, нырнул за этим младенцем и, собственно, спас его. Я, за давностью лет, ничего не путаю?

Еп.Феоктист:

— Это было внутри, на территории Лавры, да. Ну, а в остальном, всё — так.

Лиза Горская:

— Я не буду глупые вопросы задавать из серии: «А сейчас бы прыгнули? Тяжело ли было? Каково это — плавать в подряснике?»...

Еп.Феоктист:

— Да, нет... ну, это... на самом деле... я сразу хочу сказать, что тут никакого ни подвига, ничего такого. Это... никакого риска для моей жизни и здоровья не представляло. Для жизни ребёнка — да. А так — тут ничего такого. Просто, оказался в нужное время в нужном месте — ничего более.

Лиза Горская:

— И ещё — очень хорошо плавали.

Еп.Феоктист:

— Да, ну... там не так далеко, не так глубоко...

Лиза Горская:

— Ну, сейчас-то есть возможность поплавать?

Еп.Феоктист:

— А, Вы про это?

Лиза Горская:

— Да.

Еп.Феоктист:

— Сейчас... ну и тогда её особо не было, разве что за детьми, но это — разовая была акция, к счастью!А сейчас... ну... я редко бываю на берегах Волги, поэтому... не отслеживаю там купающихся...

Лиза Горская:

— Я просто помню, что когда речь шла об этой истории, мы, как раз, выяснили, что Вы любите и умеете плавать.

Еп.Феоктист:

— Да. Но волгоградцы не купаются в Волге — такая традиция, такая особенность.

Лиза Горская:

— Почему?

Еп.Феоктист:

— Я не знаю. Я просто принимаю местные обычаи — волгоградцы не купаются в Волге.

Лиза Горская:

— А где купаются волгоградцы?

Еп.Феоктист:

— Ездят... либо в бассейнах купаются, либо ездят на Дон. У нас там Дон недалеко — ну, километров 70, и люди туда ездят купаться.

Лиза Горская:

— А по волгоградским меркам, как и по московским, 70 километров — это недалеко?

Еп.Феоктист:

— Дело в том, что Волгоград, сам по себе, протяжённостью 84 километра. Его площадь больше, чем площадь Москвы, внутри МКАДа. И эта площадь расширяется, за счёт присоединения новых территорий постоянно.

Лиза Горская:

— То есть, он развивается?

Еп.Феоктист:

— Конечно, развивается. Ну... я не знаю... можно ли назвать развитием Москвы присоединение новых территорий — это вот называется развитием, или нет? Ну, я просто в этих терминах не думал.

Лиза Горская:

— Смотря для кого. Ну, есть же тоже — как мы все учили — экстенсивное развитие, есть — интенсивное развитие. Ну, вот это, наверное, экстенсивное развитие — просто присоединение.

Еп.Феоктист:

— Наверное. Просто, сказать, что там открываются какие-то новые производства или что-то запускается такое, я, к сожалению, не могу.

Лиза Горская:

— А люди — где они работают? Чем они занимаются?

Еп.Феоктист:

— Есть заводы — несколько заводов, есть какие-то малые предприятия, есть бюджетная сфера — ну, то есть, как везде. Что-то связано с рекой, опять же, с обслуживанием речного транспорта, с работой на речном транспорте. Есть довольно много объектов, связанных с памятью о Сталинградской битве — это тоже большая сфера занятости.

Лиза Горская:

— Но люди... это всё сейчас — не праздные вопросы, всегда вот интересно, чем живут. И я понимаю, что Вы против обобщений, и я понимаю, что все люди в чём-то одинаковы, в чём-то разные, но... там... бывают депрессивные регионы, бывают не депрессивные регионы, бывают города и места, где сама атмосфера, природа, небо, погода — жизнеутверждающие. Вот, это такое место, Волгоград?

Еп.Феоктист:

— Я... мне сложно сказать... мне всё нравится! Ну, правда... я не знаю. Я видел места более тяжёлые, скажем так, видел места, которые — просто фонтанируют. Ну, Волгоград — что-то среднее. Как Москва.

Лиза Горская:

— А Вы сейчас уже видите какие-то места, где Церковь могла бы реализовать своё служение?

Еп.Феоктист:

— Ну, да. Сейчас мне хочется запустить... такого пока ещё нет проекта — «Тёплый кров», к зиме. Не знаю, получится у нас или нет, потому что зимы в Волгограде так же ярко выражены, как лето. Там холодно зимой, и у нас нет пока церковного такого — насколько я знаю, нет и государственного — какого-то, частного такого учреждения, куда люди могли бы придти — те, кому некуда пойти — и переночевать с тем, чтобы не замёрзнуть на улице. Ну, вот, я надеюсь, что получится как-то нам сгруппироваться и это запустить к зиме. Это — одно из таких, первейших, то, что у меня в голове просто постоянно живёт как-то, стучит и ищет выхода. Вот.

Лиза Горская:

— А Вы там были разве зимой, в Волгограде?

Еп.Феоктист:

— Я спросил, как там погода зимой. Ну, там резко-континентальный климат просто.

Лиза Горская:

— То есть, Вы в первое лето своего епископского служения уже озадачились тем, как люди будут зимовать?

Еп.Феоктист:

— Ну... да, потому что у нас храм, где я настоятель, он находится недалеко от двух вокзалов — железнодорожного и автовокзала — и там довольно много приходит нуждающихся. И я вот думаю, что... я узнал, что они будут идти и зимой, зимой всё будет сложнее, будет больше, и надо им какую-то помощь оказывать.

Лиза Горская:

— Я прошу прощения, у меня просто тут есть вопросы от коллег. Просили спросить ещё о том, чем викарный епископ отличается от не викарного, от обычного. Вот, Вы — викарный епископ...

Еп.Феоктист:

— Викарный, так верно. Так точно, вернее. Тем, что я — не самостоятельный. Я просто в сане — епископ, но не обладаю полнотой архиерейской власти.

Лиза Горская:

— А статус — Городищенский?

Еп.Феоктист:

— Титул? Ну, он ни о чём не говорит. Просто...

Лиза Горская:

— Но Городище-то есть?

Еп.Феоктист:

— Городище есть. Да, это рабочий посёлок, довольно большой, пригород Волгограда.

Лиза Горская:

— То есть, обычный архиерей — он наделён всей полнотой церковной власти...

Еп.Феоктист:

— ... иерархической власти, да — там, внутри региона своего.

Лиза Горская:

— А викарный — он... как помогает?

Еп.Феоктист:

— Он — просто... простой священник в сане архиерея, вот и всё. У него нет никакой власти.

Лиза Горская:

— Зато — масса обязанностей, как я вижу?

Еп.Феоктист:

— Обязанности и полномочия определяются правящим архиереем. Что правящий архиерей говорит, то викарный и делает.

Лиза Горская:

— Вот, Вы сейчас — что делаете?

Еп.Феоктист:

— То, что определил мне делать митрополит Герман. Нет... ну, смех — смехом, а он издал распоряжение, касающееся моей деятельности, и там перечислены все мои обязанности. Это и совершение Богослужений по установленному порядку, это и курирование работы синодальных отделов, это и взаимодействие с властями, с какими-то государственными структурами — ну, в таком ключе всё. Я полностью ему подотчётен, то есть, я каждый раз, каждую неделю в письменном виде ему докладываю о том, где я был, что я делал, что видел, о чём думал.

Лиза Горская:

— Что слышал — не надо?

Еп.Феоктист:

— Нет. Ну, я шучу, конечно, насчёт того — последнего, но докладываю, где был и что делал.

Лиза Горская:

— Интересно просто — не каждый день есть возможность так вот допросить епископа... вот, поэтому, собственно, у меня и тут набор каких-то вопросов от моих коллег...

Еп.Феоктист:

— Ну, давайте, давайте, продолжайте!

Лиза Горская:

— Вот, просят рассказать о периоде Вашей жизни, связанном с обучением в Московской Духовной семинарии и, впоследствии, Академии. Что рассказать, не уточняют.

Еп.Феоктист:

— Ну, это совершенно волшебный период, как и для любого другого человека, который там учился. И, конечно, вспоминается это всё с таким... серьёзным... сердечным чувством, как об утраченном Рае. Но это — у каждого так. У всех. Мы все вспоминаем свою учёбу как утраченный Рай. Но особенно, конечно, чувствуется в Лавре, потому, что если обычный студент — он не лишён житейских забот каких-то и, так или иначе, соприкасается с внешним миром, то студент Московской Духовной школы — он от всего ограждён. Он просто туда попадает — и находится всё время обучения в теплице. Ему ни о чём не надо думать — ни о том, что есть, во что одеться, где спать и так далее, и так далее. Он должен думать только об учёбе, только об исполнении своих послушаний. Кому-то это кажется тяжёлым, но, если к этому правильно отнестись, то совершенно райское блаженство наступает.

Лиза Горская:

— Я напоминаю, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер», и здесь, в студии, епископ Городищенский Феоктист, викарий Волгоградской епархии. Оставайтесь с нами, мы вернёмся через минуту.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

Лиза Горская:

— Напоминаю, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер», и здесь, в студии, епископ Городищенский Феоктист, викарий Волгоградской епархии.

Владыка, мы с Вами коснулись того периода, когда Вы учились в Троице-Сергиевой Лавре, в Московской Духовной Академии. Я вопрос от себя тогда уже задам. У меня каждый раз, когда я сталкивалась с миром семинарии, с миром Лавры...

Еп.Феоктист:

— А Вы с ним сталкивались, как я помню, довольно регулярно...

Лиза Горская:

— Да, да, да, да... возникало впечатление, что семинаристы и прочие учащиеся относятся к преподобному Сергию как к личному родственнику, как к дедушке, что ли.

Еп.Феоктист:

— Ну... так он... таким и является.

Лиза Горская:

— Скажите, вот у Вас до сих пор вот это ощущение — близости преподобного с Вами?

Еп.Феоктист:

— Ну, я скажу так, что... Меня назначили настоятелем храма преподобного Сергия Радонежского в Волгограде, и один из священников на следующий день после моего назначения... так... меня подвёл к Кресту памятному — там памятный Крест стоит, который пытались уничтожить вандалы ( там такое бывает — недавно, буквально, Крест был изрублен у нас один, в центре города, несколько дней назад ). Ну, вот, подвёл он меня к Кресту, который в саркофаге таком находится, был он установлен Патриархом Алексием II во время его визита в 1993 году в Волгоград, ради строительства этого храма — храм новый. И мне священник так показывает — мол, обрати внимание на дату установки Креста — я смотрю, и вижу там 19 июня 1993 года. А указ мой о назначении туда Настоятелем подписан тоже 19 июня, но 2018 года. То есть, вот так вот, ровно через 25 лет, через четверть века, после установки этого Креста. И, конечно, сложно не видеть в этом самого преподобного Сергия. Потому, что и незадолго до хиротонии, и после хиротонии, и, вообще, в последнее время я стараюсь быватькаждый раз у Преподобного, когда бываю в Москве. И за последние 2 месяца это было чаще, чем за минувшие 3 года. Вот, ну... а о жизни и о такой поддержке со стороны преподобного Сергия, думаю, может рассказать любой человек, кто, так или иначе, связан с Лаврой. Это история... такая... долгая, и она — очень личная история, конечно, каждый раз будет.

Лиза Горская:

— А много в Вашей жизни таких вот «совпадений» и... каких-то вех, которые Вы замечаете, и запомнили?

Еп.Феоктист:

— Ну, какие-то вещи сложно не замечать, просто напросто. Например, я расскажу про митрополита Ижевского и Удмуртского Николая ( Шкрумко ), ныне покойного. Моя хиротония была в день его кончины, в 3-х-летие его кончины. И, конечно, этого человека, этого архиерея, владыку Николая, я воспринимаю как своего наставника, учителя, авву. Он меня рукополагал во дьякона, я учился с ним, он мне очень помогал потом, когда я уже уехал жить в Троице-Сергиевой Лавре, и он какой-то гигантский след оставил в моей жизни. Я не думаю, что случайно совпадение этих дат — хиротонии и даты его кончины — это первое, а второе — в тот же день, после хиротонии, мне подарили панагию и крест, с которыми он обычно служил, чаще всего служил владыка Николай. Я сейчас тоже с ними служу постоянно, с этими панагией и крестом, который принадлежали владыке Николаю. Совершенно каким-то случайным образом они у меня оказались.

Лиза Горская:

— Как это?

Еп.Феоктист:

— Точно так же, как совершенно случайно оказался — ну, случайно, опять же, да, мы говорим в кавычках — и его архиерейский жезл, который он использовал за Богослужениями. Я сейчас служу с его жезлом, и с его же крестом и панагией.

Лиза Горская:

— Ничего себе! То есть, они какими-то путями...

Еп.Феоктист:

— Ну, приехали люди из Ижевска меня поздравить, помолиться на хиротонии, и вот — они мне подарили... а жезл подарил один из архиереев Удмуртской митрополии. Мы даже не сразу поняли, что это жезл владыки Николая. А потом одни из гостей, которые долгое время были его иподьяконами, и стояли с этим жезлом — они его наизусть знают, потому, что там много часов они смотрели на этот жезл, и они каждый камушек там знают — вот, они определили, что это именно владыки Николая жезл. Ну, а панагию и крест можно увидеть на многих фотографиях, потому что, как правило, он использовал именно этот набор.

Лиза Горская:

— Интересно. А расскажите, пожалуйста, подробнее про хиротонию, раз речь зашла. Как это, вообще, происходит... вот это вот — торжественно... приезжают гости — я так понимаю, все вообще, кого Вы знали за свою жизнь, так или иначе...

Еп.Феоктист:

— Ну, да, гостей было много. Ну, ещё моя хиротония совпала ещё с одним днём — там был день МВД, и поэтому было много генералов, были главы региональных Министерств Внутренних Дел...

Лиза Горская:

— Колокольцев иконы передавал...

Еп.Феоктист:

— Да, всё верно. Поэтому, действительно, было большое стечение людей, было много гостей, и... так как-то всё... торжественно и радостно прошло.

Лиза Горская:

— А после хиротонии — какая-то ещё торжественная часть, обед, и всё — и новая жизнь начинается.

Еп.Феоктист:

— Ну, да. Всё верно. Новая жизнь.

Лиза Горская:

— А она — полностью новая? Или, всё-таки...

Еп.Феоктист:

— Полностью. Вы понимаете, нет никаких зацепок. Вот, когда тебя переводят даже, там, с прихода на приход, и даже из епархии в епархию — ты остаёшься священником. У тебя меняется место жительства, город, у тебя меняется храм, люди, всё, но у тебя, хотя бы, остаётся облачение. В случае с архиерейством, меняется всё. То есть, у тебя... просто... у тебя из того, что былос тобой, и рядом с тобой до хиротонии, остаётся только ноутбук и телефон — остальное всё меняется.

Лиза Горская:

— А опыт?

Еп.Феоктист:

— Опыт — само собой, никуда не девается, но я сейчас говорю про какие-то внешние вещи, и какие-то зацепки такие...

Лиза Горская:

— А есть какой-то опыт до хиротонии, который бы Вам сейчас помогал, или это тоже абсолютно новое всё?

Еп.Феоктист:

— Ну, конечно, это опыт настоятельства и служения в храме Рождества Христова в Митино. Я очень благодарен Святейшему Патриарху Кириллу за то, что он меня туда назначил, и дал мне эту возможность — 3,5 года там служить. Потому что столько, сколько я узнал, понял, пережил, почувствовал за эти 3,5 года, я, наверное... за всю жизнь столько не переживал.

Лиза Горская:

— А вот, Вы возглавляли комиссию Издательского совета — с этим пришлось расстаться...

Еп.Феоктист:

— Да, с деятельностью в Издательском совете — да.

Лиза Горская:

— А как же там без Вас?

Еп.Феоктист:

— Ну, как-то... живут!

Лиза Горская:

— Ну, вот...

Еп.Феоктист:

— Ну, понятно, что есть какие-то лакуны... естественно, что, когда человек уходит, сначала бывает какая-то пустота, но постепенно, постепенно она ж заполняется, мы понимаем это. Жизнь не останавливается от того, что кто-то уезжает, кого-то переводят, кто-то умирает — жизнь продолжается!

Лиза Горская:

— А у Вас нет такого, что Вам не хватает этой работы — всё-таки, детище тоже, во многом, Ваше.

Еп.Феоктист:

— Я скучаю, да. Но я понимаю, что скучать я могу по чему угодно, но я тоже человек, ограниченный временем и пространством. Потому, что работа и служение в Волгограде занимает очень много времени, и отнимает много сил, и это правильно. Я думаю, что, с течением времени, нагрузка будет лишь увеличиваться — и, на самом деле, очень этого хочу, потому, что прямо... ну... меня так и тянет в бой, знаете! Ну, в хорошем смысле. Мне хочется там быть, хочется встречаться, общаться, служить, куда-то ездить — мне это нравится!

Лиза Горская:

— Я пыталась понять, что мне напоминает стилистика... ну... направление Ваших ответов... направление, потому что стилистика — это высокохудожественное, и когда Вы сказали слово, что Вас тянет в бой, я поняла, что — армию мне напоминает направление Ваших ответов!

Еп.Феоктист:

— Не знаю, не знаю!

Лиза Горская:

— «Всё нравится! Так точно! Разрешите исполнять!» — есть такое?

Еп.Феоктист:

— Ну, мне кажется, что человек, который как-то принимает волю Божию о себе, во всяком случае, старается это делать, ему начинает в какой-то момент всё нравиться. После небольшого периода адаптации. Ну, у кого-то небольшой, у кого-то — большой... но мне все мои места служения очень нравились всегда.

Лиза Горская:

— У Вас какой период адаптации?

Еп.Феоктист:

— Ну, я думаю, что он ещё не закончился. Я думаю, что, минимум, надо год прослужить на новом месте, чтобы что-то там понять, в чём-то разобраться, и чтобы иметь возможность выносить какие-то суждения. Пока я ещё слишком мало там побыл. Я, по-прежнему, ощущаю себя... ну, сейчас уже не ощущаю, но являюсь, несмотря на свои ощущения, слепым котёнком.

Лиза Горская:

— А вот, Вы сказали, что человек, который принимает волю Божию о себе, ему всё начинает нравиться.

Еп.Феоктист:

— Ну, в какой-то момент — да.

Лиза Горская:

— А вот, Вы — епископ, с Вами — более-менее понятно...

Еп.Феоктист:

— А, Вы в том смысле, что — ой, какая там высокая степень, и... всё такое?

Лиза Горская:

— Нет, я в том смысле, что... расскажите про какие-то примеры из жизни не епископов.

Еп.Феоктист:

— Ну, мне... подождите, я епископом не родился, и, вообще, я недавно ещё епископ — я и не вспоминаю, что я епископ. Я вот, так сказать... как-то... не помню об этом, обычно. И до этого же какая-то жизнь была — 40 лет я же как-то прожил до этого! Даже 41. Вот, была жизнь долгая и дьяконская, и священническая... но мне каждый раз всё нравилось!

Лиза Горская:

— А как Вы, вообще, понимаете волю Божию о себе? Не говоря уж о том, чтобы принимать её?

Еп.Феоктист:

— Ну, я думаю, что это очень такой... индивидуальный вопрос, и индивидуальный может на него быть ответ. У каждого тут — своё. Конечно, знать волю Божию о себе — это то, к чему мы должны стремиться как христиане, понимать её: к чему Бог меня призывает в той или иной ситуации, какой путь Бог мне указывает? Это самый, наверное, важный вопрос. Мне, к счастью, повезло. Потому, что... я всегда находился в послушании. В послушании у владыки Николая сначала, потом — у владыки Евгения, ректора Московских Духовных школ, потом — у владыки Климента, председателя Издательского совета, у Патриарха, сейчас — у владыки Германа. Мне — просто. Я... что они говорят, то я и делаю. Ну, конечно, творчески осмысляя их указания — ну, я в хорошем смысле. Не как просто какой-то вот исполнитель такой, а — ну, сказали, надо подумать, надо что-то такое... провести какую-то работу, так?

Лиза Горская:

— А вот, как Вы думаете, для людей, у которых иначе складывается, есть какие-то... индикаторы, какие-то способы понимать...

Еп.Феоктист:

— Мне думается, что на эту тему хорошо сказал... ну, как — сказал... ответил своей книгой митрополит Вениамин Федченков. У него замечательная такая книга вышла в своё время «Два сорокоуста». Когда он служил в изгнании, был... служил в Соединённых Штатах, и вышла печально известная Декларация митрополита Сергия, которая всколыхнула церковную общественность — и в России, и за рубежом — и он не знал, как отреагировать на эту декларацию, потому что он него очень многое зависело — куда пойдут те люди, которые ему доверились? Как ответить он не знал, и он решил служить 40 раз, 40 дней Литургию, и так молиться, чтобы Бог ему открыл. И свои впечатления, свои мысли каждый день записывать. И вот, потом он это издал. Был второй сорокоуст, но сейчас я вот про этот рассказываю, про первый сорокоуст. И, довольно скоро, он понял, что когда он думает о том, чтобы не принимать Декларацию митрополита Сергия, то есть для этого аргументы весомые, и так как-то вот... дух такой у него бывает горячий, он... как-то вот, прям... кипятится всё в нём — какое-то вот такое. А когда он думает о том, чтобы принять — дух спокойный и мирный. И вот, он писал о том, что: «Да, конечно, есть там... проблемы, есть и замечания, не всё так просто, но когда я думаю, чтобы принять — мой дух не возмущается, я чувствую состояние мира». И вот, я думаю, что это состояние мирного духа — основной индикатор. Потому, что бывает, что по справедливости надо поступить — так, и когда ты об этом думаешь и планируешь свои действия — так, как нужно поступить по справедливости — то вот бывает это бурление. А когда, может быть, кажется это несправедливым, но... по послушанию, или как-то ещё это — бывает мирное состояние. И я стараюсь ориентироваться на это — на то, чтобы дух был мирным. Даже тогда, когда кажется, что тебя... как-то... обижают, зажимают, и что это несправедливо, по отношению к тебе самому.

Лиза Горская:

— То есть, получается, что мы не всегда... или, вообще, редко когда можем оценить... вообще... объективно, что справедливо, а что — нет, относительно нас...

Еп.Феоктист:

— Ну, потому, что справедливость... вообще — это очень, такое, странное понятие, да? Кто там из святых говорил, что не хотел бы, чтобы Бог был справедлив по отношению к нему?

Лиза Горская:

— Не помню.

Еп.Феоктист:

— «Горе мне, если Бог будет справедлив ко мне». Мы все ожидаем от Бога милости, а не справедливости. И милость Его превосходит любую из возможных справедливостей. Это надо понимать.

Лиза Горская:

— Ну, вот, интересно — с учётом того, что справедливость считается каким-то однозначно позитивным и положительным мотивом многих поступков... а потом, действительно, посмотришь: поступил человек по справедливости, как ему казалось, а его... там... трясёт, у него нервный срыв...

Еп.Феоктист:

— Ну, справедливость — это очень... непонятная вещь. Смотря как её определять. Вот, даже если взять какие-то межнациональные конфликты — ну, не хочу никакого примера приводить — можно послушать одну сторону, другую сторону — у всех будут аргументы справедливые, всё будет довольно логично, но это не приводит к миру, и не получается договориться. А приводит лишь к напряжённости дальнейшей, к смерти, к каким-то трагедиям — личным, семейным, общественным.

Лиза Горская:

— Ну, да, и война — это всегда что-то очень несправедливое.

Еп.Феоктист:

— Хотя и складывается оно из маленьких справедливостей каких-то.

Лиза Горская:

— Вот, кстати, такой пример интересный... никогда об этом не задумывалась. Ничего более кровавого и несправедливого, и чудовищного... наверное, и нет.

Еп.Феоктист:

— Ну, да. Чем борьба за справедливость.

Лиза Горская:

— Парадокс! Давайте поговорим о «Журнале встреч».

Еп.Феоктист:

— Был такой журнал. Он и есть — такой журнал. Надеюсь, он и будет...

Лиза Горская:

— И он, возможно, ещё будет...

Еп.Феоктист:

— ... да, да, да... Это — замечательный журнал! Мой любимый журнал. Был когда-то. Это — журнал Московской Духовной Академии. Студенческий журнал, в котором многие замечательные люди когда-то работали, в том числе и нынешний ректор Московских Духовных школ архиепископ Верейский Амвросий. Это и ректор Российского Православного Университета, основатель этого журнала, игумен Пётр Еремеев, это и епископ Корсунский Нестор, и многие, многие другие.

Лиза Горская:

— Это — кузница кадров, а не редакция.

Еп.Феоктист:

— Ну, не знаю, как насчёт кузницы кадров, но, так или иначе, очень многие интересные люди там успели поработать, в этом журнале.

Лиза Горская:

— Он — ежемесячный был? Сейчас он выходит?

Еп.Феоктист:

— Ежемесячным он никогда не был. Надо понимать, что это, всё же, такой журнал — его на коленке делают, его не профессионалы делают, студенты делают в свободное от учёбы и послушаний время. Делают, может быть, не совсем так, как это принято сегодня делать. Есть много вопросов, есть много проблем. Этот журнал, по-моему, чаще, чем раз... три раза в год, он не выходил никогда. А так, в среднем, два раза в год. Последнее время, кажется, стал выходит раз в год. Ну, его довольно сложно сделать на хорошем уровне. Потому, что как-то сразу была задана такая высокая...

Лиза Горская:

— ... академическая...

Еп.Феоктист:

— ... да...

Лиза Горская:

— ... планка...

Еп.Феоктист:

— ... планка высокая академическая, и мы старались ей... как-то соответствовать, до неё дотягиваться, в своё время. Но это был очень интересный опыт. Потому, что... конечно, опыт работы, в первую очередь, с текстом. И я очень многому научился, пока работал в этом журнале. Особенно, благодаря моему другу, который был главным редактором, который, собственно говоря, и вывел журнал на совершенно новый уровень, иеромонаху Пантелеимону ( Королёву ). Он меня многому научил и, надо сказать, до сих пор учит очень многому.

Лиза Горская:

— А... Вы до сих пор учитесь?

Еп.Феоктист:

— Конечно. А как же без этого?

Лиза Горская:

— Ну... многие без этого.

Еп.Феоктист:

— Ну... я не готов пока. У меня... просто... многого не знаю, и я хочу это узнать.

Лиза Горская:

— Например.

Еп.Феоктист:

— Даже про работу с текстом я не всё знаю. Вот, я стараюсь читать те... ну... я сейчас не говорю про какие-то богословские области — это само собой понятно, что я читаю литературу по библеистике, по Новому Завету — мне это необходимо для «Евангелия дня» и для «Чтения Великого Поста», и для проповеди — ну, это понятно, это — само собой, не оговаривается. Но и по истории Церкви, и по истории Волгоградской епархии нашей, и по каким-то таким вот, может быть, сугубо техническим аспектам написания текстов... вот, сейчас читаю я Лихого, например... ну, среди прочего.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

Лиза Горская:

— Напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире радио «Вера» программа «Светлый вечер», и здесь, в студии епископ Городищенский Феоктист, викарий Волгоградской епархии и автор нашей любимой программы «Евангелие дня» на радио «Вера» — наш любимый автор нашей любимой программы, которую я сама каждый день слушаю с удовольствием!

Вы произнесли слово «пост», а у нас же вот Успенский пост — вот он, вот он...

Еп.Феоктист:

— Я произносил слово «пост»?

Лиза Горская:

— Да, Вы произносили... там, в связи с тем, что готовитесь к проповедям, читаете...

Еп.Феоктист:

— Ну, хорошо...

Лиза Горская:

— Я услышала слово «пост», и у меня вот так, по-женски, сработала какая-то эмоциональная ассоциативная связь, и я думаю: «О, пост... Успенский пост!»

Еп.Феоктист:

— Прекрасное время! Которое мы все с нетерпением ждём.

Лиза Горская:

— Напутствие?

Еп.Феоктист:

— Напутствие? Мне тяжело даются напутствия к постам, я честно скажу. Как и поздравления с окончанием поста мне тоже совсем не даются. Почему? Потому, что всё же я — монах. И как-то пост для меня — это, такая, неотъемлемая часть жизни. Я с трудом разделяю время вне поста, поста — это как-то так перетекает, и не производит на меня особо сильного впечатления. Поэтому... ну, как-то... как любой монах — мы живём постоянно в режиме поста. Меняется его строгость, но, тем не менее, пост остаётся. Но я знаю, и это не только я знаю — любой человек, который хоть сколько-то прожил в Церкви и пытался следовать её уставу, что может кому-то нравиться пост, а может кому-то не нравиться, но это есть традиция Церкви, и если ей следовать, то можно ощутить ту радость, которую иначе ощутить почему-то не получается. Можно быть прогрессивным таким, и знающим, знать историю становления поста, знать, что он когда-то был поменьше, потом стал — побольше, когда-то был попроще, сейчас — построже, и что это — монашеская тема такая, и как-то развивать это всё, но никуда не убежишь от практики. Можно попробовать не поститься, но не будет той радости, которая бывает, когда ты постишься. И радость не связана с тем, что пост окончился, ура, мне всё можно, я за это время соскучился по молоку, кефиру и яйцам и, соответственно, заново ощутил их вкус — нет. Радость приходит где-то в серединке, чаще всего, и она никак не связана с тем, что ты достигаешь конца поста и каких-то гастрономических утешений. Это... а без этой подготовки не получается должным образом встретить тот праздник, к которому нас ведёт пост. Ну, а о высоких каких-то материях, в этой связи, рассуждать мне сложно, потому что сам по себе пост — он имеет понятное практическое значение, и это практическое значение — оно прослеживается с Ветхого Завета. Он подготавливает нас к особому Богообщению. Если ты хочешь особым образом услышать ответ Бога, хочешь с Ним поговорить как-то, то естественная и давно уже ставшая традиционной — много тысяч лет назад — подготовка к этому — это пост. Нравится это нам, или не нравится.

Лиза Горская:

— А вот, Вы сказали, что Вам сложно говорить о посте, потому, что Вы монах, и для Вас, как бы, пост — это жизнь.

Еп.Феоктист:

— Ну, он как-то сопутствует жизни, да, да, да...

Лиза Горская:

— Но, может быть, это для всех правильно, не только для монахов? Я сейчас говорю о посте как о какой-то внутренней работе, наверное, о каком-то внутреннем саморегулировании.

Еп.Феоктист:

— Ну, безусловно, когда — да, если мы... так... расширяем это понятие, уходим от чисто гастрономического подхода, то, действительно, в этом смысле, мы все призваны к ограничению какому-то. К тому, или иному. К какой-то дисциплине. Ну, тут зависит от человека. Я, конечно... не только я, но очень многие об этом говорят последние годы — о том, что основное наше ограничение должно быть — информационное. Потому, что ничто нас так не расхолаживает, ничто так нам не мешает, и ничто так не мешает, в первую очередь, нам молиться и заниматься тем, что называется Богомыслием, как информационный шум, в котором мы живём. А о том, насколько мы зависимы от этого шума, понять достаточно просто. Я думаю, что каждый это понимает. Достаточно выключить все электронные средства и остаться в комнате наедине с самим собой — через какое-то время, говорят, что начинаются панические атаки. Мало кто может продержаться два часа, если, конечно, речь не идёт о том, чтобы спать. Проводили такой эксперимент несколько лет назад.

Лиза Горская:

— Я сейчас, если честно, удивлена — где проводили, кто проводил?

Еп.Феоктист:

— Ой, я сейчас не вспомню — я пять лет назад об этом читал. И, как-то, в Интернете об этом было много сказано — об этом эксперименте над какими-то подростками, кажется.

Лиза Горская:

— А, именно над подростками? Потому, что...

Еп.Феоктист:

— Да, над подростками. Задача была в том, чтобы не пользоваться никакими электронными средствами — ничем, вообще, включая музыкальные проигрыватели или телефоны проводные. То есть, никакого электричества. Можно было только читать, гулять, писать, рисовать, играть на музыкальных инструментах, спать — всё, что угодно, но никакой электроники, и никакого общения с кем бы то ни было. И я не помню... ну, сейчас, там... есть, можно это всё найти в Интернете, через сколько, у кого и как это закончилось. У многих — довольно быстро.

Лиза Горская:

— Вот так вот. Ничего себе...

Еп.Феоктист:

— Но это тоже... вопрос ведь не только к подросткам или к детям — это вопрос к каждому из нас. Ведь... проще современному человеку остаться без мяса, чем без Интернета.

Лиза Горская:

— Или наедине с собой.

Еп.Феоктист:

— Или наедине с собой. Ну, это самое страшное, что может случиться — остаться наедине с собой.

Лиза Горская:

— А почему это страшно?

Еп.Феоктист:

— Потому, что начнутся мысли, которые надо будет думать. Начнут приходить вопросы, на которые надо искать ответы. И это подразумевает какую-то работу.

Лиза Горская:

— А потом, может быть, придётся что-то поменять.

Еп.Феоктист:

— Самое страшное — да, что-то поменять.

Лиза Горская:

— А получается, что ненастоящая жизнь — с этим шумом-то информационным.

Еп.Феоктист:

— Ну... мы, как правило, проживаем ненастоящую жизнь — разве для Вас это какое-то откровение?

Лиза Горская:

— А, может быть...

Еп.Феоктист:

— Мы и забиваем эту тишину, чтобы — не дай Бог — она... не почувствовать её. Потому, что в этой тишине только и возможно общение с Богом. Оно невозможно под шум какой бы то ни было. И не случайно традиция аскетическая подразумевает уход в пустыню — не потому, что «не хочу никого видеть», а потому, что «хочу быть с Богом». А для этого необходимо определённое условие — тишина. И сегодняшний информационный шум, какой бы он ни был — положительный, там, отрицательный... неважно, какой... нейтральный, если такой бывает, я не знаю — он, в каком-то таком, глобальном, смысле направлен на разделение человека и Бога. Ну, невозможно, как ни пытайся, молиться в метро по дороге на работу или с работы. Это просто невозможно. Можно думать, что ты молишься, но... никак иначе. И это — не мои мысли. Например, можно того же святителя Феофана Затворника почитать. Он говорил — сейчас я говорю не про высокие материи, там, не про какую-то связь — он говорил о практике молитвы. И эта практика подразумевает совершение поклонов — определённого количества. И вот он там... ну... описывает, как это необходимо делать — ну, в метро этого сделать невозможно, и, соответственно, получается, что, если следовать принципам, изложенным Феофаном Затворником, молитва там невозможна абсолютно никак. Ну, это... просто пример.

Лиза Горская:

— А я вот сейчас озадачилась... я представляю себе свою жизнь, пытаюсь представить, понять, есть ли у меня, вообще, в жизни места, где было бы абсолютно тихо — и я понимаю, что это, разве что, лес. Нет?

Еп.Феоктист:

— Я не знаю все Ваши места!

Лиза Горская:

— Я просто... ну... мои места абсолютно такие же, как у любого современного горожанина. С другой стороны, я отличаюсь тем, что в этой студии, действительно, есть звукоизоляция, и, при желании, можно здесь запереться и...

Еп.Феоктист:

— ... под бдительным оком звукорежиссёра...

Лиза Горская:

— ... поставить эксперимент — удастся ли мне 2 часа побыть в тишине?

Еп.Феоктист:

— А, в этом смысле...

Лиза Горская:

— Ну, да. Любой же эксперимент такой... важный... интересно проверить на себе! Что показывает, с духовной точки зрения, такая реакция на тишину, как паническая атака?

Еп.Феоктист:

— Боюсь, я не готов сейчас ответить на этот вопрос. Потому, что здесь я ещё не до конца додумал... вот... я в процессе нахожусь размышления. Я знаю, что мы сегодня, к сожалению, в Богослужении идём по пути... такому... по пути развлечения, зачастую. А вот в тех местах, где другой принцип избран, где существуют Богослужения, полностью состоящие из Иисусовой молитвы — не на распев, там, какими-то красивыми голосами, а просто по чёткам, голосом — час такой молитвы бывает наиболее сильным религиозным впечатлением... вообще... у человека за всю его жизнь. Поэтому, мне думается, что... вот... постепенный уход от шума может начинаться и через такие Богослужения. Я знаю места, где это проводится, и регулярно это делается. Потому, что потом возникают — вот, то, о чём я говорил — вопросы... настоящие вопросы, на которые необходимо искать ответы. После таких Богослужений не хочется бежать в гущу событий, не хочется их забыть, как вот... знаете... отстоял службу, выбежал, и... всё другое. Нет. Хочется оставаться в том настроении, в которое ты входишь во время подобного Богослужения.

Лиза Горская:

— Что в миру — проблематично. Или нет?

Еп.Феоктист:

— Сложно. Но возможно.

Лиза Горская:

— Мне кажется, я наметила себе задачи на грядущий пост...

Еп.Феоктист:

— Это хорошо!

Лиза Горская:

— ... благодаря Вам. Спасибо большое! Я напоминаю нашим радиослушателям, что в эфире радио «Вера» была программа «Светлый вечер». Её для вас провела Лиза Горская, и у нас в гостях был епископ Городищенский Феоктист, викарий Волгоградской епархии и автор программы «Евангелие дня» на радио «Вера». Всего доброго!

Еп.Феоктист:

— Всего доброго! Спасибо Вам, Лиза. До свидания!

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА».