«Святыни Архангельской земли». Светлый вечер с Еленой Кутуковой (04.04.2018)

А.Пичугин:

— Здравствуйте, дорогие слушатели! Меня зовут Алексей Пичугин. Я с удовольствием представляю нашу гостью: этот светлый вечер, ближайший час, с нами и с вами проведёт Елена Кутукова, заместитель Губернатора Архангельской области и руководитель Представительства Архангельской области при Правительстве Российской Федерации. Здравствуйте!

Е.Кутукова:

— Здравствуйте!

А.Пичугин:

— Мы сегодня будем говорить про Русский Север, про Архангельскую область. Елена Сергеевна Кутукова представляет Администрацию Архангельской области, я представляю человека, который просто очень любит Север. К сожалению, не так часто удаётся туда вырваться, но вот, я посчитал, за последние 1.5 года всё-таки несколько раз мне в Архангельской области побывать удалось, последний раз — совсем недавно, 2 месяца назад, буквально, в начале февраля. Прекрасные места, плохие дороги, где-то дорог, практически, нету. Я помню, когда приходил митрополит Даниил, который руководит Архангельской митрополией, он говорил сразу же: «Ну, что нужно митрополиту в Архангельской области? Хороший внедорожник, — он выдержал паузу, чтобы все как-то так оценили, что митрополит — и сразу про джип, — Ну, а как ещё я могу добираться до самых дальних приходов?» — которые есть, которые действуют, там есть люди, есть священники. Вообще, Архангельская область для меня — это такой очень удивительный край ещё с той точки зрения, что вот есть, например, Кожеезерский монастырь, про который многие слышали, про который очень много написано, но это, по-моему, официально самый удалённый монастырь в России, потому что до ближайшей цивилизации там около 50 километров — просто по прямой, а дорог там и вовсе нет, я не знаю, как монахини выбираются вообще... куда-то к людям... или люди туда попадают. Вот, про всё про это, я думаю, тоже мы сегодня поговорим, но основной такой темой, наверное, будет — сохранение культурного наследия в Архангельской области. К сожалению, это очень острая тема. Потому что Русский Север — ну, что туда входит? Костромская область, Архангельская область, Вологодская область...

Е.Кутукова:

— Мурманская...

А.Пичугин:

— ...Мурманская область — да, тоже входит, но... да, собственно, да, конечно, входит, и там есть памятники деревянного зодчества, и есть печальные данные статистики, что от... там... почти 2000 деревянных памятников, которые были в реестре Государственном на начало 90-х, на середину 90-х, сейчас, к 2018 году, осталось около 500 всего лишь.

Е.Кутукова:

— К сожалению.

А.Пичугин:

— Да, да... Как сейчас, вообще, обстоят дела с сохранением вот этого наследия, с его фиксацией? Я знаю, что экспедиции выявляют даже новые памятники, которые раньше никогда нигде не стояли в реестрах на охране. Но я понимаю, что это очень важный вопрос для администрации Архангельской области — вот, что делается сейчас?

Е.Кутукова:

— Ну, с одной стороны — да, наверное, как представитель Администрации Архангельской области, сначала нужно сказать, конечно же... ну, наверное, и просто как человек... надо сказать, что когда мы говорим о сохранении памятников — деревянного зодчества, или белокаменных шедевров — конечно же, мы говорим о сохранении жизни на этой земле. Потому что, наверное, вокруг любого памятника, пока он жив, есть какая-то жизнь людская. И вокруг памятников — вот у нас, к сожалению, сейчас разрушен институт смотрителей — всегда же были смотрители, всегда были люди, бабушки, которые, там, в огороде что-то делали, потом — приезжают туристы или приезжают паломники — и бабушка руки о фартук отирает и говорит: «Пойдёмте, я вам покажу!» И этот же смотритель — он же смотрит за состоянием памятника, он сигнализирует, если что-то происходит не так, и он же, когда происходит, допустим, ремонт или реставрация — вот этот смотритель — он контролирует, а что там происходит на памятнике. К сожалению, у нас — печальный итог того, что нет вот этого института смотрителей, он разрушен...

А.Пичугин:

— Он по естественным... да, простите... по естественным причинам — просто убыль смотрителей произошла?

Е.Кутукова:

— Ну, как... я так понимаю, что тут всё дело в Законодательстве. То есть, при Советском Союзе он законодательно был, этот институт смотрителей. Сейчас мы на многих Круглых столах — и в Госдуме, и в Совете Федерации, и в Министерстве Культуры — мы говорим о том, что необходимо возродить этот институт смотрителей. Это были либо музейные люди — в основном, музейные, либо представители Администрации. Сейчас это... где-то это есть, но только на добровольных началах — это, опять же, вот эти бабушки, которые сидят в деревне, и которым небезразлична судьба Храма, в основном, или судьба дома — вот это и есть смотрители сейчас.

А.Пичугин:

— Но они исключительно на общественных началах — ни зарплаты не получают...

Е.Кутукова:

— Исключительно на общественных началах, и у нас такой пример, очень плачевный, в том числе, я считаю, отсутствия вот института, это реставрация Храма в Лядинах — у нас есть село Лядины, Каргопольского района, — там на Пасху 2013 года сгорел Храм, Преображенский Собор, по-моему, и Колокольня — ударила молния в Крест — и официальная версия, что из-за отсутствия пожарного водоёма и из-за удалённости дороги пожарные машины долго ехали. Сгорел Храм, а оставшийся Храм, который уникальный Храм с шатровым крыльцом, памятник федерального значения, он в течения 5-ти лет реставрировался пятью разными подрядчиками и... ну, это... я даже не знаю, как это назвать... То есть, когда ступенька не подходит к ступеньке и на крыше шатра звёздочка не сходится с звёздочкой — вот, как назвать вот эту реставрацию?

А.Пичугин:

— А это очень большая проблема вообще — сейчас все реставрации, не только деревянного зодчества, но, если посмотреть, как у нас реставрируется огромное количество и Храмов... в Московской области даже, во Владимирской области, где стоят разрушенные огромные прекрасные Храмы. Мне уже иногда кажется, что пускай они так и стоят, пускай их только не трогает рука современного реставратора...

Е.Кутукова:

— Ну, фотофиксация... Вы знаете, когда я появилась первый раз на Севере, приехала в Каргополь, лет 15 назад, я спросила у таких реставраторов... то есть, начала выступать в конференциях, потому что не могла смотреть, как всё рушится, и, с моей точки зрения, было... думаю: "Ну, как же... памятники федерального значения — почему они никому не нужны?«Я начала спрашивать у таких реставраторов как Мильчик Михаил Исаевич, говорю: «А что мы можем сделать?» Он развёл руками — тогда вот ещё, в те времена — и сказал: «Наверное, только фотофиксация. Мы можем только с помощью фотофиксации донести до потомков, какие же шедевры у нас были на Севере».

А.Пичугин:

— Ну, Вы вот представляете, Пётр Дмитриевич Барановский, наш знаменитый, в общем, создатель... один из создателей советской реставрационной школы и школы фотофиксации и обмеров — это ведь благодаря ему у нас сейчас есть обмеры разных совершенно Храмов и памятников, не дошедших до нас физически. Казанский Собор на Красной Площади благодаря ему был воссоздан. Может быть. Но это какая-то очень получается печальная правда.

Е.Кутукова:

— Ну, какая-то печальная правда, да, и какая-то безысходность. Вы знаете, мы в 2014 году открывали выставку — собственными силами, по копейке набирали средства для того, чтобы организовать эту выставку. Она называлась: «Наследие Севера. Исчезающие шедевры Каргополья». Каргополье — это особенная речь о нём. Это, я считаю, уникальный район Архангельской области, который совершенно недооценен с точки зрения своего развития и именно такой визитной карточки — я, наверное, не побоюсь этого слова — Российской Федерации, нашей России, Русского Севера. Это юг Архангельской области, там 179 до сих пор сохранилось объектов культурного наследия. Из них 128 — это деревянное зодчество и 24 — памятники федерального значения. Конечно, они находятся в катастрофическом состоянии, в аварийном. И, конечно же, нужны первоочередные меры, чтобы что-то там предпринимать. Поэтому, конечно, если мы пойдём по пути, что: «Давайте, мы делать будем только фотофиксацию, делать каталоги и покажем лет через 20 нашим потомкам, что же у нас было, какой это край был», — ну, можно пойти этим путём, и дальше тогда уже можно всех переселить в агломерацию куда-нибудь, и зачем нам, вообще, деревня?

А.Пичугин:

— Помните, может быть, был такой проект — ещё до того, как появился проект «Золотого Кольца», который мы сейчас все прекрасно знаем, и все ездят, смотрят Суздаль, Владимир, Углич, Калязин. Так, до этого был чудовищный, конечно, по своему замыслу, но, с другой стороны, это тоже был один из проектов сохранения памятников — перевезти их поближе к Москве, чтобы иностранцы не ездили за 200, за 300 километров от столицы, куда-нибудь под Звенигород. Найти хорошую поляну, и поставить там — Дмитровский Собор Владимира, Покрова на Нерли...

Е.Кутукова:

— Ну, да...

А.Пичугин:

— ... Суздальские памятники — ну, стоят и стоят.

Е.Кутукова:

— У нас такие тенденции есть тоже у Малых Корел — вот, недавно на совещании они тоже озвучили. Но, давайте вспомним, Гали Владимировну Алфёрову, известнейшего реставратора, исследователя Русского Севера, специалиста по градостроительству, что очень важно, которая именно говорила, и это подтверждал ещё до неё академик Лихачёв, что необходимо сохранять памятники в их среде культурной. Потому что мы же говорим, опять же — я уже говорила об этом — мы говорим не только о сохранении памятника, мы говорим о сохранении жизни вокруг этого памятника. Пример. Село Ошевенское, Каргопольского района. Почему так вот сразу мне это в голову пришло — потому что там, действительно, боль. По списку, на два года назад, 738 жителей, сейчас уже меньше. Постоянно проживает порядка 400-500 — это где-то 250 домов. Дома старые, конца ХIХ века — старые, рубленые, красивые дома. В селе Храм Богоявления, 1756 года постройки, объект федерального значения, с «расписными небесами» — ну, действительно, очень красивый Храм — шедевр.

А.Пичугин:

— Тут надо оговориться. Не все знают, что это за термин «расписные небеса». Это — своды Храма? Деревянные?

Е.Кутукова:

— Это — своды Храма с... ну, как... фрески, но только это фресками назвать нельзя — это иконы...

А.Пичугин:

— Ну, это специальная техника иконы, да...

Е.Кутукова:

— Иконопись по дереву, но это совершенно таких потрясающих масштабов, когда стоишь — над тобой святые, действительно, уникально прописанные, очень это впечатляет, и плюс акустика. Потому что деревянный иконостас, старое дерево — конечно, акустика там потрясающая. Рядом...

А.Пичугин:

— И те, кто был, знают, что в Храмах деревянных может быть какая-то акустика. Потому что в современных деревянных Храмах, к сожалению, её нет, потому что нет традиции. Не сохранились вообще даже мастера, которые могут это воспроизвести.

Е.Кутукова:

— Так вот, я хочу сказать, что не будет этого Храма — мы потеряем это село. Мы потеряем жителей, потому что этот Храм — он никогда не закрывался. Даже когда там нет священника, там жители служат мирским чином — там люди так живут. Я почему говорю о сохранении жизни именно — потому, что люди — они живут этим. Тут надо в первую очередь говорить о духовности. Там сохраняется эта духовность, сохраняется взаимоподдержка, там сохраняется молитва друг за друга, и там же — монастырь Александро-Ошевенский, 1460 года постройки. Это тоже четыре памятника федерального значения, но это белый камень. Монастырь сейчас действующий. Но, я бы сказала, этот монастырь — он изначально, исторически был при селе, и село — оно первично. В истории разные есть примеры, но, в основном, сначала — монастырь, а вокруг него — поселение. Это — уникальный такой случай, когда сначала было поселение, его отец... Никифор Ошевень, отец Александра Ошевенского основал, а преподобный Александр — он пришёл туда уже к своему отцу и построил там монастырь. Вот, такая история. Поэтому, конечно же, не будет Храма — может быть, монастырь останется, но села не будет.

А.Пичугин:

— Вот, я смотрю фотографии, я, к сожалению, там не был никогда — очень красивый монастырь, и очень необычные архитектурные формы. Есть такой термин хороший... когда ты его по отношению к людям... Андрей Битов, писатель, ввёл его — «человек в пейзаже» — и вот уже сейчас, как-то, укореняется термин «памятник в пейзаже» — вот то, о чём Вы говорите. Когда... ну, музеи деревянного зодчества — они же не от хорошей жизни возникают, оттого, что их приходится просто... чтобы как-то спасти, свезти... Вот, Малые Корелы, да, в Костроме большой музей, в Суздале... кстати, вот, даже в Суздале — не в музей деревянного зодчества, а многие... там... часто ездят в Суздаль, приходят в Суздальский Кремль — там стоит маленькая деревянная Церковка, и аннотация — «Никольская Церковь из села Глотова». Я пару лет назад побывал в селе Глотово. Это — распаханное поле. Вот, мы шли по этому распаханному полю с коллегами, мне говорят: «Ну, вот, познакомься — это село Глотово». Там не то, что признаков села — там даже невозможно понять, где ближайший населённый пункт. Просто чистое поле.

Е.Кутукова:

— Согласна. Если села нет, если жизни нет...

А.Пичугин:

— Да!

Е.Кутукова:

— ... может быть и, как форма сохранения памятника, она приемлема — перевезти памятник. У нас такое же есть в Архангельской области — Красная Ляга. Вокруг было село, сейчас, как свечечка, стоит Храм в центре. Его постепенно реставратор Бодэ Андрей Борисович — он туда ездит, под его руководством «Общее дело» проект...

А.Пичугин:

— Да-да-да, к нам приходят...

Е.Кутукова:

— ... ребята ездят, восстанавливают потихонечку её, там, как-то ремонтируют. Но глобально — там населённых пунктов вблизи нет, там остался только Храм. И в отношении таких Храмов, может быть, это и приемлемо — сохранение, и, как Вы говорите, что — «Храм из села Красная Ляга», да?

А.Пичугин:

— Ну, вот... я-то, к сожалению, считаю, что это неприемлемо... вернее, я считаю, что это, к сожалению, неприемлемо. Это уже такая, самая крайняя мера.

Е.Кутукова:

— Ну, я с Вами полностью согласна, что это — крайняя мера. Но, опять же, если рассматривать Каргополье, и если рассматривать маршруты по Каргополью — вот, к этому Храму приезжают люди, там бывают люди, они изучают историю этого Храма, едут паломники, едут туристы. Поэтому, в отношении вот этого Храма, если туда вообще никто не будет ездить...

А.Пичугин:

— Его и не будет.

Е.Кутукова:

— ... то — ну, да. Как вот крайняя мера — наверное, можно перевезти. А так, конечно, нужно оставлять так, как есть, вот с этими маршрутами — паломничества, туристскими маршрутами.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Пичугин:

— Заместитель Губернатора Архангельской области Елена Кутукова в гостях у светлого радио. Мы говорим о сохранении культурного наследия Русского Севера. А туризм в Архангельской области — вот такой, о котором Вы говорите — он как-то развит? Потому что в Интернете — огромное количество, конечно же, можно найти отчётов путешественников, которые на машинах ли, ещё как-то там пробираются по этим дорогам, о которых мы тоже начинали говорить. Понятно, что дорог там мало. Вообще, в тайге их немного. Но можно ли говорить о каком-то комплексном туризме, или, по крайней мере, может быть, сейчас у Правительства Архангельской области есть видение его развития?

Е.Кутукова:

— Ну, во-первых, в Архангельской области находятся Соловки...

А.Пичугин:

— Да! Но это, вообще, отдельная тема.

Е.Кутукова:

— Да. Поэтому, когда туристам говорят «Архангельская область», почему-то сразу возникает образ... что есть в Архангельской области — Соловки есть в Архангельской области. Потому что туда уже туристские маршруты и паломнические маршруты налажены, можно долететь самолётом от Москвы до Архангельска, дальше, из Архангельска до Соловков, тоже летают маленькие самолёты — малая авиация наша, и сейчас, в настоящее время, производится громадный комплекс работ по сохранению культурного наследия Соловков. Памятников.

А.Пичугин:

— А малая авиация... простите, пока Вы далеко от неё не ушли... я знаю, что в Архангельской области есть аэропорт... ну... Талаги — международный, куда все прилетают самолёты в Архангельск, а неподалёку есть... был, есть, я не знаю... аэропорт...

Е.Кутукова:

— Васьково.

А.Пичугин:

— Васьково, да, для малой авиации. И многие населённые пункты Архангельской области были с городом связаны именно вот такими рейсами. А это сейчас всё уже совсем ушло безвозвратно, или ещё есть какие-то...

Е.Кутукова:

— Мы сейчас разрабатываем программы поддержки малой авиации, и нас поддержало Министерство транспорта, мы вошли в число регионов, которые будут получать дотацию на развитие малой авиации. В настоящее время у нас, действительно, два аэропорта в городе Архангельск — это Васьково и Талаги. Из Васьково у нас летают в Котлас, у нас... ну... есть маленькие аэропорты, но основная проблема этих аэропортов то, что у нас там полосы с грунтовым покрытием. У нас могут летать либо АН-2, либо МИ-8 вертолёты. АН-2 — сейчас очень большая проблема то, что они не выпускаются, либо, если выпускаются, они выпускаются с американскими двигателями.

А.Пичугин:

— Это сейчас программа ремоторизации запускается...

Е.Кутукова:

— Да. Мы приобрели вертолёт МИ-8 за деньги региона, у нас есть такой санитарный вертолёт — медицинский вертолёт, полностью оборудованный, который в труднодоступные населённые пункты летает, именно для спасения людей, так скажем, и мы взяли в лизинг сейчас 2 самолёта — это Архангельский объединённый авиаотряд Л-410.

А.Пичугин:

— Чехословацкие.

Е.Кутукова:

— Да, у нас чешские 2 самолёта. Но тоже проблема, потому что... нужна, допустим, перепрошивка двигателя, нужны какие-то программы — мы под санкциями, поэтому у нас, порой, программ нет для перепрошивки.

А.Пичугин:

— Понятно.

Е.Кутукова:

— Поэтому... А так, конечно... ну, что сказать... не хватает денежных средств. Если это вешать на бюджет региона, конечно, у нас не хватит средств ни для восстановления взлётно-посадочных полос, ни для развития «подвижного состава», ни для покупки самолётов. Поэтому, конечно, нужна федеральная поддержка.

А.Пичугин:

— А аэропорты как-то поддерживаются, да? Ну, хотя бы в каком-то состоянии?

Е.Кутукова:

— Аэропорты поддерживаются...

А.Пичугин:

— Аэродромы! Не аэропорты...

Е.Кутукова:

— Аэродромы, да. Сейчас мы ведём работы — опять же вот, если в отношении Соловков — по передаче взлётно-посадочной полосы на Соловецком архипелаге, так скажем, из федеральной собственности в региональную, выделены деньги из федерального бюджета порядка 2 миллиардов, с софинансированием региональным, и будет производиться ремонт, потому что изношенность этой полосы порядка 80%.

А.Пичугин:

— Это только на Соловках, куда постоянно летают самолёты.

Е.Кутукова:

— Это — только на Соловках, да. Плюс — по программе «100-летие республики Карелия» тоже принято решение, что мы возобновляем транспортные авиаперевозки между городами Петрозаводск, Котлас и Архангельск — это ближайшее, и, конечно же, как я уже сказала, всё будет зависеть от поддержки Федерации. Будет поддержка на уровне Федерации — будет развиваться малая авиация. Пока у нас инвесторов... не заходят, к сожалению, в регион, которые поддерживали бы развитие малой авиации.

А.Пичугин:

— Ну, это, видимо, и невыгодно совсем.

Е.Кутукова:

— Ну... потому, что... опять же, делать билеты на вот эти воздушные перевозки очень дорогими — тогда нужно компенсировать каким-то образом жителям, которые будут перемещаться, летать...

А.Пичугин:

— Я вспоминаю историю. Нашей семьи друзья уехали жить в Архангельскую область из Москвы, в деревню Веркола — это тоже очень известное место, родина писателя Фёдора Абрамова, Артемиево-Веркольский монастырь. А ближайший большой населённый пункт — это город... да — он, по-моему, город... Карпогоры.

Е.Кутукова:

— Карпогоры.

А.Пичугин:

— Да. И там тоже был аэродром. У этих наших друзей дети — крестники моей мамы. И вот, как-то в очередной туда приезд, их сын, крестник моей мамы, моей маме говорит: «Вот, смотри, здесь у нас был аэродром. Я вырасту, восстановлю аэродром, и ты будешь ко мне прилетать на самолёте!» Ну, вот, все мы ждём!

Е.Кутукова:

— Очень хорошо! Все мы ждём, когда же он вырастет, и восстановит аэродром!

А.Пичугин:

— И давайте вернёмся, всё-таки, к памятникам к нашим. И к маршрутам — как туда попадать. Вот, Вы говорите, Александро-Ошевенский монастырь.

Е.Кутукова:

— Да, вот, про туризм мы с Вами начали, и как раз вот... ушли в малую авиацию...

А.Пичугин:

— Ну... это... к разговору о малой авиации, которая могла бы тоже тут каким-то образом способствовать развитию туризма, но пока... автобусные маршруты ли это, автомобильные, железная дорога — вот, что тут можно сказать? Я понимаю, что тут... всё сильно варьируется от районов области — куда-то есть железная дорога, там... в Карпогоры есть...

Е.Кутукова:

— Ну, во-первых, из-за вот этих транспортных проблем с доступностью именно к населённым пунктам... У нас же уникальные населённые пункты, вот, как мы уже с Вами сказали — это и Веркола, и Карпогоры, и Сура, и Мезень, в Мезенском районе, и наше достопримечательное место Кимжа, уникальное, но туда таких вот организованных туров — их очень мало. Потому что... ну, во-первых, это дорого, и турист наш — он предпочтёт, конечно же, поехать куда-нибудь за границу отдохнуть, чем напрягаться, ехать куда-то в холод, по зимникам, через эти ледяные переправы...

А.Пичугин:

— А стоить, зачастую, будет дешевле — туда поехать, за границу.

Е.Кутукова:

— Да, за границу поехать дешевле. Я вам могу, опять же, сказать вот по ближайшему... Вельск, допустим... Вельск, там у нас Устьяны и Каргополь — это ночь на поезде. Если Вельск — это поезд Москва-Воркута, ночь. Если Каргополь — это поезд Москва-Архангельск, Москва-Северодвинск, тоже ночь. В восемь вечера с Ярославского вокзала в Москве турист садится — утром, в десять утра, станция Няндома. Каргополь расположен в 80-ти километрах от Няндомы. Потом автобусы встречают, везут до Каргополя. В Каргополе есть 2 гостиницы — одна 3-х-звёздочная, вторая — немножечко попроще, с советских времён доставшаяся, которая сейчас тоже планируется к реконструкции, и есть инвесторы, которые готовы уже этим заняться. Базируется турист в Каргополе, и 3-4 дня — есть программа, работают в самом Каргополе 2 турагентства — «Лаче» и «Каргополь-Тур» — с которыми можно связаться, и они выстроят маршрут. Есть экскурсия обзорная по Каргополю, есть поездка в тот же Ошевенск — это если вот через турбюро. В Ошевенске можно посмотреть, посетить монастырь — там уже принимают, на территории монастыря, паломников. Можно посмотреть Богоявленский Храм, можно посмотреть сам Ошевенск — это 7 деревень. То есть, села Ошевенского на карте нет — это 7 деревень, которые объединены в одно название.

А.Пичугин:

— Такой Ошевенский край получается, да?

Е.Кутукова:

— Да, Ошевенская волость, так скажем. Это Ширяиха, Погост, Низ, Бор, Малый Халуй, Большой Халуй. Можно посмотреть курные избы, можно посмотреть вот эти легендарные святые места, которые почитают местные жители — это камни-следовики, которые связаны с легендами о преподобном Александре. И там, вообще, такой край — он наполнен вот этими легендами, и... ну, мы же знаем, что нам каждому даётся по вере нашей — я знаю исцеления, действительно, случаи исцеления на этих местах. Я знаю, что местная жительница, директор библиотеки местной, Ошевенской — она ведёт...

А.Пичугин:

— Учёт.

Е.Кутукова:

— ... учёт вот этим чудесам, которые происходят там. И, конечно же, соприкоснуться, и пообщаться с людьми... плюс там сейчас набирает оборот гастрономический туризм. То есть, можно приехать — можно поесть кашу из печи, щи из печи, рыбу — угостят местные жители, плюс обряды какие-то покажут. Допустим, традиционная Каргопольская свадьба — как это проходило, сколько перемен блюд было и как танцевали кадриль — вот это всё... можно научиться там.

А.Пичугин:

— А это всё — сохраняется, или это исключительно для туристов вот такая развлекалочка, а уже сами местные жители это не практикуют и не помнят?

Е.Кутукова:

— Это всё сохраняется. Потому что... я уже сказала, что если говорить о местных жителях в деревнях — те же Карпогоры, та же Веркола — то есть, люди... они живут этим. Может быть...

А.Пичугин:

— Вот, в Верколе — да, в Верколе — я сам свидетельствую — это есть. Местные бабушки...

Е.Кутукова:

— Да... «хожу я по травке...» Есть свой местный коллектив, они собираются. Причём, что отрадно, они передают свои вот эти знания девушкам молодым. У нас девушки — они умеют ткать на станках ткацких, они умеют кадриль танцевать и вам много чего могут рассказать, в том числе — частушек спеть.

А.Пичугин:

— Мы вернёмся в эту студию через минуту. Я напомню, что Елена Кутукова, заместитель Губернатора Архангельской области, руководитель представительства Архангельской области при Правительстве РФ здесь, в этой студии, в студии светлого радио. Через минуту — снова здесь.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Пичугин:

— Возвращаемся в студию светлого радио. Напомню, что Елена Сергеевна Кутукова, заместитель Губернатора Архангельской области здесь, у нас в гостях сегодня. Мы говорим про сохранение культурного наследия Русского Севера. Вот, все знают Соловки, все туда... я, кстати, не был ни разу, но, надеюсь, побываю...

Е.Кутукова:

— Приезжайте!

А.Пичугин:

— Да, спасибо! Но, в тени Соловков, остаётся ещё несколько уникальных совершенно, удивительных обителей Русского Севера, Архангельской области, в том числе островных. Кий-остров, в первую очередь — Кий-остров, про который уже... ну, сейчас чуть-чуть лучше стало известно...

Е.Кутукова:

— Каргопольский уезд.

А.Пичугин:

— Каргопольский уезд, кстати говоря, да. Хотя... если посмотреть на карту Архангельской области, то всё относительно недалеко получается. По крайней мере, если у меня, в моём представлении — это делится трассой М8. То, что по правую руку, если ехать в Архангельск, это одна часть Архангельской области — пускай она туда тянется бесконечно, а то, что по левую руку — пускай она там, вполне себе конечна и Карелия недалеко...

Е.Кутукова:

— Вы связывайте реками. Не М8, а реками. Раньше же сообщение речное было.

А.Пичугин:

— Раньше реками, конечно. Ну, сейчас-то... ну... я, по крайней мере, там последние разы на машине ездил. И... это всё по левую сторону от М8 — и Каргополь, и Онега, и вот, совсем рядом с Онегой, куда добраться... ну, всё-таки... в сравнении там с другими местами в Архангельской области, довольно несложно — на поезде можно приехать в Онегу. Можно на машине приехать в Онегу. Мы как-то раз на автобусе из Архангельска в Онегу ехали, правда, на заказном. И там до Кий-острова всего около 10 километров, даже меньше, если напрямую по морю. И это — обитель, основанная патриархом Никоном. Так, в двух словах, патриарх Никон попал в шторм, сильный шторм, молился, и его выбросило на этот остров с его судёнышком, в котором он путешествовал, и он основал на этом острове монастырь. Остров маленький, всего, там, 700м на 1200м. Какая-то там гряда целая островов. Сейчас там санаторий находится, профсоюзный, если я не ошибаюсь. Там, в основном, отдыхают жители Архангельской области, редко-редко кто-то из Москвы приезжает или из Петербурга. Но удивительно совершенно, как на этом маленьком островке возвышаются огромный белокаменный Собор и ещё несколько Храмов, ещё постройки монастырские, и уже теперь даже одна действующая Церковь есть. Но, в целом, я так понимаю, что сейчас очень сложно говорить о каком-то там возобновлении монашеской жизни на Кий-острове. О том, что эти Соборы будут не просто... вот, сейчас, к сожалению — я был несколько раз на Кий-острове — сейчас, к сожалению, это во многом элемент Дома отдыха такой, досуга. «А у нас есть шахматы большие, у нас есть лошадка покататься, и вот ещё два Храма стоят, от патриарха Никона остались, белокаменные...»

Е.Кутукова:

— Ну, да.

А.Пичугин:

— А вот с Кий-островом сейчас что?

Е.Кутукова:

— Ну, они тоже, вот эти два Храма, они уникальной архитектуры, и, опять же, если вспомним историю, опять же, обращаясь к трудам Гали Владимировны Алфёровой — у неё есть труды по Храмам Кий-острова, и доказательства — ну, по отдельным элементам, по изучению структуры этих элементов, наличников оконных — что эти Храмы строили каргопольские мастера. То есть, те же мастера, которые строили Александро-Ошевенский монастырь, Успенский Собор монастыря — там приблизительно те же даты...

А.Пичугин:

— Конец ХVII века.

Е.Кутукова:

— Конец ХVII века, да. Поэтому, те же каргопольские мастера работали и на Кий-острове. Что там сейчас? Но Вы уже сказали — там пансионат находится профсоюзный. Конечно же, это тоже памятник. Это тоже памятник, который нуждается в заботе, в уходе, в каких-то противоаварийных работах, может быть, первоначальных. Но, опять же, пока на территории этого памятника не будет жизни, духовной жизни, мы, наверное, не можем говорить о полноценном сохранении и этого памятника, и этого места. Поэтому, конечно...

А.Пичугин:

— А она может появиться?

Е.Кутукова:

— Ну, я думаю, что митрополит Даниил, владыка Александр, епископ Плесецкий и Каргопольский...

А.Пичугин:

— Это сейчас Архангельскую епархию разделили на несколько, и Кий-остров отошёл, как раз, к Плесецкой и Каргопольской?

Е.Кутукова:

— Плесецкая епархия, у нас активный молодой епископ, у него есть планы, поэтому я думаю, что обитель начнёт потихоньку возрождаться и как-то взаимоувязываться с памятниками, с объектами, которые находятся на территории епархии.

А.Пичугин:

— И, опять же, я говорю, что все знают о Соловках, а у Кий-острова тоже есть эта страница в истории. У Соловков она, конечно, несоизмеримо больше, на территории Кий-острова не было никогда лагеря, но туда привозили заключённых из нескольких окрестных — всё-таки, ну, там совсем недалеко от берега. Были лагпункты, откуда везли заключённых, и они там добывали камень. И, когда идёшь по берегу... тоже удивительно — первоначально, насколько я знаю, санаторий принадлежал НКВД. И вот тут, с одной стороны острова, который всего 600×1200 метров, и большей своей частью порос лесом... то есть, санаторий на совсем маленьком пятачке расположен, где был монастырь. А на берегу заключённые добывают камень, и огромное количество валунов на берегу — они все в следах от кайла, они все расписаны заключёнными — номера партии, номера лагерей...

Е.Кутукова:

— Ну, это — памятник такой, своеобразный, режиму лагерному...

А.Пичугин:

— Да! Это — настоящий памятник, причём, он в естественной среде, с ним вряд ли что-то может произойти, потому что никто эти камни оттуда не увезёт. И вот это, конечно, тоже ещё очень интересная страница в истории Кий-острова, ждущая музеефикации.

Е.Кутукова:

— Вы знаете, мы планируем экспедицию... ну, она пройдёт за грантовые деньги — уже получен этот грант — Высшей школы экономики и фонд «Хамовники» — ребята поедут... в количестве где-то человек 10-15... поедут в Каргопольский район, будут опрашивать жителей на предмет — что для них памятник. Это вот как раз то, о чём Вы говорите. И мы составим... в конце этой экспедиции мы составим реестр памятников, но памятников... то есть, которые... есть памятники, которые официально числятся как памятники — федеральные, региональные, местные, а есть памятники, которые в памяти народа — вот, это памятное место. И, в итоге, мы хотим дать, может быть, обоснование вот этим местам — как их можно использовать, как их можно сохранить, как их можно возродить, и на основании этого разработать методику, которую, может быть, потом применить на всю территорию региона. Потому что — мы уже начали об этом говорить — что, конечно, катастрофичная ситуация с памятниками, она неравнодушных людей не может оставить в покое в принципе. Но замахиваться на всю область — тяжело, нужно с чего-то начать.

А.Пичугин:

— А Вы не боитесь, что будет такая ситуация — я наблюдал похожее в отдалённых сёлах не Архангельской области, здесь, в Центральной России — когда... ну, вот люди живут в своём селе, например, у них там стоит очень красивый Храм, он — памятник архитектуры, но они его не воспринимают как памятник просто потому, что он всегда здесь стоял... ну... поверьте, что сейчас, в основном, люди, которые помнят его уже в закрытом состоянии — колхозным подсобным помещением. Но он для них — ничего такого... для них памятник — по телевизору Храм Василия Блаженного, или Пирамиды, или что-то такое вот... дворцы Петергофа. А вот эта вот руина, которая совершенно уникальна, и второй такой нет, или даже не совсем руина — она для них ценности не представляет, они из неё кирпичи вытаскивали всю жизнь.

Е.Кутукова:

— Ну, опять же, это наследие советских времён. Когда мы в Ошевенске том же перекладывали печки в некоторых домах, первое, что смотрел печник — он заходил и смотрел: «Ну, слава Богу, монастырских кирпичей в вашей печи нет! Потому что, если есть, их надо отдать обратно». Потому что стены монастыря тоже, в своё время, были разобраны жителями. И, Вы знаете, отношение жителей к памятникам... Вы, наверное, правы — для них это не памятник. Для них это объект, который стоит у них в деревне. Но вот это желание его сохранить — оно присутствует. Потому что они понимают, что — едут туристы. Как с Богоявленским Храмом — они его используют, жители. Они используют... опять же... у них, наверное, вот это понимание «памятник» — мы уже стали приезжать и говорить им, что: «Это памятник, вы там не можете ничего ремонтировать без нашего разрешения, вы не можете там одно делать, второе, третье...» Так же — Церковь. К местному батюшке когда приехали: «Вы можете использовать только по назначению — культовому, религиозному, но никак там не вставлять пластиковые окна». А батюшка говорит: «А мне жить-то надо как-то в этом монастыре — вот, я его и использую».

А.Пичугин:

— «Так — пластиковые окна... ну, не за 3 копейки, но по дешёвке вставлю. А ваша вся столярка, которая искусная... надо где-то ещё найти человека, который сделает такую же, как была...»

Е.Кутукова:

— И плюс ещё получить разрешение на эту столярку. «Ну, я — говорит, — тут замок амбарный повешу, пойду рядом в поле, выстрою себе с нуля Храм и келью, и буду там жить. Тогда мне зачем эти ваши 4 памятника федерального значения?» Поэтому, конечно же, мы сейчас говорим о том, чтобы упростить, во-первых, получение разрешения на какие-то противоаварийные работы, которые можно сделать именно силами жителей местных. Потому что, если мы всё это... вот, будем идти по этому сложному пути, который нам предписывает 73 Федеральный Закон, мы с вами потеряем памятники.

А.Пичугин:

— Но ещё есть организация «Общее дело», которая, там, больше 200 экспедиций в год на Север совершает...

Е.Кутукова:

— Деревянные памятники.

А.Пичугин:

— Да. В составе, я знаю, некоторых экспедиций есть профессиональные реставраторы, есть просто энтузиасты, которые вот такие работы проводят — ну, какие-то, там, самые простые противоаварийные. Всё равно — это уже много.

Е.Кутукова:

— В этом году Правительство Архангельской области уже на выходе подписания договора, соглашения о взаимодействии с «Общим делом». Тем более, мы знаем, что этот год — это «Год волонтёра», а «Общее дело» — оно славится своими волонтёрами. Но мы против, когда волонтёры без присмотра работают на памятниках. Конечно же... и вот Андрей Борисович Бодэ поддерживает эту идею, и при Кижах есть школа плотницкая, и у нас при Малых Корелах — мы тоже развиваем это движение, что сначала нужно обучиться, а потом, под руководством опытного реставратора, что-то делать. Потому что просто так, волонтёром, приезжать на памятник, особенно федерального значения — они, действительно, могут хуже сделать.

А.Пичугин:

— Ну, а там, всё-таки, помимо профессиональных реставраторов, люди, которые много лет ездят, и уже просто понимают — не как правильно реставрировать, но понимают, что — «нельзя».

Е.Кутукова:

— «Общее дело», знаете, очень делает правильно. Они сейчас уже на меня вышли, допустим, по Шенкурску. Шенкурский есть объект, который хотят поехать реставрировать, команда людей есть, и они пишут сами себе задание, которое, опять же, согласовывают с реставраторами опытными. И дальше — идут по этому заданию. Вот этот путь — он правильный, и дальше мы ещё постараемся их соединить с Инспекцией по охране памятников, чтобы, действительно, таких вот глобальных нарушений не было.

А.Пичугин:

— А как взаимодействие с митрополией происходит? У вас 3 епархии, я так понимаю... нет, больше трёх, да?

Е.Кутукова:

— Архангельская и Холмогорская митрополия включает в себя Котласскую епархию, Архангельскую...

А.Пичугин:

— Ну, вот, то, что мы сказали — Плесецкая и Каргопольская...

Е.Кутукова:

— ... Нарьян-Мар... и Плесецкая и Каргопольская. Четыре епархии.

А.Пичугин:

— Четыре епархии. Как происходит взаимодействие с епархиальными церковными властями? Ведь те памятники, о которых мы говорим, какие-то — переданы Церкви, какие-то — не переданы.

Е.Кутукова:

— Ну, сейчас, Вы знаете, всё больше набирает обороты процесс совместного пользования. Потому что... ну... не побоюсь, наверное, этой фразы, что когда мы передаём памятник Церкви, то очень большая угроза есть его потерять, и сами уже священники это понимают. Потому что, когда у нас на памятник выделяются деньги из федерального бюджета, если памятник не передан в пользование Церкви, он идёт как бы по федеральной программе какой-то, по Госпрограмме, и не связан с финансово-хозяйственным отделом Патриархии. То есть, нет ещё одного... может быть, сейчас, конечно, криминальное что-то скажу, но нет ещё одного вот этого бюрократического органа. Когда же у нас памятник передан Церкви, мы без Святейшего не можем никаких действий осуществлять. Конечно, это правильно, когда деньги, которые идут на памятники, которые переданы Церкви, они распределяются через финансово-хозяйственный отдел Патриархии, и финансово-хозяйственный отдел Патриархии — он, в связи со своими предпочтениями, со своим мироощущением и миропониманием куда эти средства нужно потратить — а они, конечно, ограничены — они уже сами дальше распределяют. И очень большая вероятность того, что вот этот объём, количество памятников, которые сейчас передаются Церкви — ну, на них просто нет средств финансовых. Поэтому, конечно, здесь выход такой, что, наверное, при передаче памятника — и вот митрополит Даниил это понимает, и епископ Александр это понимает, что — а смысл брать в пользование памятник, если нет понимания, откуда взять средства на его поддержку даже? На противоаварийные работы. Лучше тогда оформить договор совместного пользования с Росимуществом, допустим, оставить этот памятник в собственности Государства, и, время от времени, служить службу.

А.Пичугин:

— Совершать Богослужения, да.

«СВЕТЛЫЙ ВЕЧЕР» НА РАДИО «ВЕРА»

А.Пичугин:

— Елена Кутукова, вице-губернатор Архангельской области в гостях у светлого радио. Говорим о сохранении культурного наследия Русского Севера.

Но ещё есть такой момент немаловажный, что у Церкви не хватает специалистов, которые... если всё это передавать Церкви, могли бы достойно поддерживать это в нормальном состоянии — все эти памятники, и деревянные в первую очередь.

Е.Кутукова:

— Ну, опять же, специалистам нужно платить какие-то средства.

А.Пичугин:

— Конечно.

Е.Кутукова:

— А у нас, если, опять же, говорить о нашей Православной Церкви, то у нас нет такого, как у католиков — банка какого-то, да? И из этого банка выделялись бы средства на те или иные нужды. Церковь не может кредит взять вот в этом банке своём, там, ещё где-то. То есть, это всё на общественных началах... ну, на тех же условиях, что и для предпринимателей. Но Церковь же не предприниматель — ну, я, так, в общем смысле этого слова.

А.Пичугин:

— Ну, совместное использование — это, конечно, лучшее, что может быть. Вообще, в любой, не только в Архангельской области — в любом регионе России. Если памятник, действительно, федерального значения, то, наверное, совместное использование — это...

Е.Кутукова:

— Вы знаете — это выход, это, действительно, выход — когда и службы проходят, и люди приходят в этот памятник. Но, поскольку средств нет, опять же, Церковь на себя же, если она берёт себе в пользование, она же берёт обязательства следить за этим памятником: проводить ремонтные работы, консервационные работы, противоаварийные работы. А если средств нет, опять начинаются вот эти какие-товзаимные претензии с Государством, что памятник в пользование передан — и он разрушается.

А.Пичугин:

— Но это и священник должен тоже в любой момент пустить государственного специалиста.

Е.Кутукова:

— Конечно.

А.Пичугин:

— Сейчас, действительно, ситуация лучше гораздо стала. Но я помню, что ещё лет 5-7 назад для многих священнослужителей, которые как раз окормляют вот такие памятники, это была большая проблема — допустить к себе государственного специалиста. Всё время были какие-то подозрения, что «мало ли что... зачем они придут... а вдруг что-нибудь не так... что-то случится, а я отвечаю...»

Е.Кутукова:

— Нет, сейчас у нас понимание полное. У нас начальник инспекции по охране памятников, Анна Васильевна Ивченко, очень грамотный специалист, и она смогла выстроить вот эти, я считаю, очень правильные отношения и с одним Владыкой, и с другими Владыками, и понимание есть у нас полностью. Полное понимание, понятное дело. Нет, наверное, одного только понимания — откуда взять средства на сохранение и восстановление.

А.Пичугин:

— А туризм бы здесь помог?

Е.Кутукова:

— Ну, паломничество, в первую очередь.

А.Пичугин:

— Нет, ну... видите, я как бы даже, тут сейчас говорю...

Е.Кутукова:

— Да, да, в общем — туризм...

А.Пичугин:

— Да, туризм в целом. Потому что паломничество — оно всегда... я поэтому не очень люблю даже это слово... оно всегда очень узконаправленное, и многие в это вкладывают совершенно свои понятия. А мы говорим, в целом, о туризме — и светском, и церковном. И кто-то приехал помолиться, кто-то приехал сфотографировать, но каждый из них какие-то деньги оставил.

Е.Кутукова:

— Согласна. Помог бы. Но, опять же, для развития туризма нужно развитие инфраструктуры.

А.Пичугин:

— Вот — да. И здесь мы выходим... возвращаемся, вернее, к обсуждению наиважнейшей проблемы.

Е.Кутукова:

— Вы знаете, год назад в тот же Каргополь приезжала комиссия по импортозамещению при Министерстве Культуры. И у нас состоялся такой небольшой круглый стол на тему — ну, что же делать? Включать ли Каргополь в Серебряное Ожерелье вот этого, как раз, туристического потока? И основные претензии, которые были: «К вам же не привезёшь несколько автобусов туристов!» Действительно, в принципе, наверное, в любой город Архангельской области не привезёшь несколько автобусов туристов. Это такой... ну, как бы... не то, что штучный товар... Допустим, Каргополь могут одновременно посетить, допустим, заполнив 2 гостиницы, может быть, максимум, 50-60 человек.

А.Пичугин:

— Всего лишь.

Е.Кутукова:

— Всего лишь. Мы туда...

А.Пичугин:

— То есть, гостиницы настолько небольшой номерной фонд имеют.

Е.Кутукова:

— Да. И мы туда не можем привезти 1000 человек. А, с другой стороны, а надо ли в такие города привозить 1000 человек?

А.Пичугин:

— Тоже — вопрос!

Е.Кутукова:

— Тоже — вопрос. То же самое, как и отец Порфирий задавал... ну, давно мы с ним беседовали, на Соловках: «Может быть, уже квоты какие-то на туризм на Соловки?» Потому что, действительно, происходит нарушение экологии Соловков, когда туда очень большой туристский поток. А Вы знаете, очень показательно... в Каргополье я езжу давно, в Ошевенский монастырь — тоже давно, знаю жителей Ошевенска, и когда мы с ними, ещё лет 5 назад, сидели и мечтали о светлом будущем, они мне говорили: «Как бы хорошо дороги построить к нам! Там вот всего лишь 20 км дороги от Архангельской трассы к нам провести — асфальта, вот, ездить хорошо!» А когда я вступила в эту должность, я к ним приехала уже в новом статусе, они мне говорят: «Ты знаешь, а нам не нужно дорог. Вот, всё, что угодно, нужно: может быть, давай деньги на памятник подумаем, Храмы восстанавливать, как-то вот жизнь на селе поддерживать, но только кроме дорог». Я говорю: «А зачем?» — «А кому нужно, тот приедет».

А.Пичугин:

— Вот, я вспоминаю... недавно мне в Интернете попадались фотографии... честно говоря, я не знал о существовании этой узкоколейной дороги — как раз, там, неподалёку, между Каргополем и Онегой — которая соединяет несколько таких бывших лесозаготовительных пунктов, где продолжают жить люди. Дорог нет никаких, кроме маленькой узкоколейки, которая возит продукты и местных жителей до конечной станции — ну, Вы знаете прекрасно, да, эту узкоколейную дорогу.

Е.Кутукова:

— Да.

А.Пичугин:

— Им-то, наверное, дорога нужна какая-то?

Е.Кутукова:

— Однозначно, нужна. Но, опять же, у нас же сейчас лесопромышленность набирает свои обороты, и по этим узкоколейкам, как Вы сказали, ездят сейчас большие вот эти вот лесовозы. И, конечно же, для жителей...

А.Пичугин:

— Они на рельсах как-то... на рельсовом ходу, или просто они как по дороге едут?

Е.Кутукова:

— Нет, они просто по дороге едут. Там идёт сначала грейдер, ровняет дорогу, потом ездит вот этот транспорт. И, конечно же, вот эти дороги — они приходят очень быстро в негодность. А других дорог нет. Как ещё лес вывозить? А лес, зимний, вывозится — ну, вот, начинают там после Нового года вывозить, и пока дороги не растают. Как только они мягкими становятся уже...

А.Пичугин:

— А когда они тают... где-то посредине апреля, да?

Е.Кутукова:

— Ну, где-то апрель-май, да.

А.Пичугин:

— Ага, ну, вот, сейчас...

Е.Кутукова:

— Да, их уже развозит. И приостанавливается вывоз. То есть, те, кто не успел вывезти — дороги закрываются официально. Поэтому, знаете, ну... мы тут тоже дискутировали с геофизиками. Они мне говорят: «Знаете, почему в Архангельской области такие дороги плохие, даже где они есть?» Я говорю: «Ну, почему?» — «Потому, что есть глубина промерзания. И если на эту глубину промерзания вырыть ров, туда засыпать мелкодисперсный песок, не будет камней, которые будут морозом выталкиваться и портить дороги». Ну, Вы знаете, если тогда вот сделать, допустим, чисто теоретически, такое исследование, выкопать эти рвы, где-то достать мелкодисперсный песок, чтобы камни исключить — эти дороги будут золотыми.

А.Пичугин:

— А почему они тогда такие плохие в Ивановской области, в Курской на юге, в Орловской?

Е.Кутукова:

— Ну, вот, видимо...

А.Пичугин:

— Там тоже — глубина промерзания?

Е.Кутукова:

— Наверное! Технологиями...

А.Пичугин:

— Да! Вот, всё-таки, возвращаясь к тому, как попадать, как доезжать. Вот, недавно я был в Антониево-Сийском монастыре, например. Замечательное место! И от дороги недалеко, и туда прекрасная дорога ведёт, но... 180 км где-то от Архангельска, примерно...

Е.Кутукова:

— Да.

А.Пичугин:

— Это ближайший большой город. Холмогоры недалеко. Ну, и какие-то вот... там везде небольшие населённые пункты есть. Но если я туда — как турист или просто приехать — там инфраструктура даже есть для размещения, как паломник, как угодно туда приехал, как добраться — тоже непонятно. Или это только вот одно из...

Е.Кутукова:

— Ну, сложно, опять же, потому что дорого. Это, знаете... всё взаимозависимо. Нет дорог, значит, туристов особо не повезёшь, надо думать, как их везти от железнодорожных станций, или из того же Архангельска. То есть, если самолётом прилететь в Архангельск, то дальше тоже можно ехать — можно же и в Пинегу ехать, и в Мезень ехать. Но, опять же, либо в сушь, либо в зимники.

А.Пичугин:

— Паромные переправы были — их тоже уже меньше становится...

Е.Кутукова:

— Да. Мы сейчас, конечно... если дорогу регион передаёт в федеральную собственность — у нас сейчас некоторые участки дорог переданы — то дальше деньги из федерального бюджета выделяются, дорога строится. Но мы не можем все дороги передать в федеральную собственность. У нас есть наши, региональные дороги. А у региона просто на это нет средств в нашем бюджете. Если посмотреть прошлый год, то у нас бюджет региона 69 миллиардов, из них 51 миллиард — это государственный долг. Поэтому... что делать с этим долгом? А сейчас — опять же, возвращаясь к больной теме увеличения МРОТ до прожиточного минимума — нам просто в бюджете не хватает порядка двух с лишним миллиардов, чтобы выполнить майские указы Президента.

А.Пичугин:

— И что делать?

Е.Кутукова:

— И что делать? Ну, сейчас, как раз, всё-всё просчитываем, и готовим предложение Министерству Труда и Министерству Финансов. Пока мы в такой стадии, но к 1 мая мы должны обеспечить людям минимальный размер оплаты труда.

А.Пичугин:

— Да, это, конечно, тоже задача...

Е.Кутукова:

— Иначе, у нас пойдут забастовки.

А.Пичугин:

— Да, мы помним ещё забастовки по новостным сюжетам...

Е.Кутукова:

— Да, но... вот... но ничего! А то у нас какой-то такой с Вами, совсем печальный разговор получается.

А.Пичугин:

— Нет! Ну, последнее печальное, что можно сказать, это... вернее, не совсем печальное... вот, я сейчас сказал «печальное», а на самом-то деле — нет. Архангельская область, в отличие от регионов Центральной России — она, всё-таки, населена. Там меньше гораздо вымерших сёл и деревень. А вот печально то, что туда, конечно... дороги всюду не проложишь.

Е.Кутукова:

— Вы знаете, я считаю, что у Архангельской области масса точек роста. Это и проект «Белкомур», который вот сейчас...

А.Пичугин:

— А что это такое?

Е.Кутукова:

— Это железная дорога, которая соединит 4 региона, и найдёт выход в новом Архангельском порту, глубоководном. Это и наши комбинаты, которые... ну, вот... траловый флот, рыболовное предприятие. Это и добыча алмазов. У нас алмазы — они лучше якутских по качеству, и по размеру, так скажем. Поэтому, конечно, точек роста много. Но, если мы с вами вспомним, что на Север шли святые, а за ними шли и люди, то есть — колонизация шла. Святые шли в поиске уединённой молитвы, люди шли, вслед за ними, разрабатывать новые земли. И, вы понимаете, я считаю, что вот эти деревни, которые образовались, поселения в Архангельской области, их надо всячески сохранять. Надо подумать сейчас тоже в Государственной Думе — мы включились тоже в работу по северным надбавкам, работают ли эти северные надбавки, как же они должны работать, чтобы мы обеспечили людям, которые приезжают на Север жить, достойную жизнь. И как нам сохранить, всё-таки, жизнь на нашей территории, как нам сохранить деревни — вот это очень... главная задача. Потому что, я уже упоминала, конечно, есть там тенденция свести всех в агломерации, и зачем нам поддерживать деревни? Если говорить, опять же, про сельское хозяйство — о каком сельском хозяйстве можно говорить на Севере?

А.Пичугин:

— В Архангельской области, да. Фёдора Абрамова можно почитать на эту тему!

Е.Кутукова:

— Да, у нас картошка, по сравнению с Краснодарским краем, так она — просто золотая картошка. Но у нас есть другое. У нас всегда лён был, сейчас его нет. Опять же, такая вот точка роста.

А.Пичугин:

— Хорошая точка, кстати.

Е.Кутукова:

— Да. То есть, поэтому — можно посмотреть какие-то точки роста, но, опять же, нужны заинтересованные люди, нужны инвестиции, которые придут. Конечно, у нас сейчас лесопромышленный комплекс — он, я считаю, лучший, наверное, в Российской Федерации. Потому что лес архангельский — он, действительно, лучший. И мы не продаём спиленные деревья, кругляк. Мы уже продаём переработанное дерево. У нас работают комбинаты, которые, действительно, очень качественный продукт предлагают.

А.Пичугин:

— Ну, и малый бизнес, конечно же, о котором все сейчас говорят в России. А там, мне кажется, в Архангельской области, приложить руки можно очень во многих направлениях.

Е.Кутукова:

— Вы знаете, всё-таки, мне кажется, нужно законодательно обеспечить хорошую, достойную жизнь людям, которые приезжают на Север. Тогда у нас и молодёжь поедет. Мы уже...

А.Пичугин:

— И не будет уезжать ещё, к тому же.

Е.Кутукова:

— И не будет уезжать. Мы уже говорили — вот, я тут недавно была в Московском Энергетическом институте... у нас же есть наши предприятия — «Звёздочка», «Севмаш», потом, опять же, наши ледоколы, которые нам нужны — в том числе, мы же считаемся Арктическим регионом. И мне ректор МЭИ говорит: «Вот, давайте, мы подумаем, как, может быть, ваших студентов привозить к нам на практику». Я говорю: «Вы знаете, я, наверное, против. Потому что, если мы наших, допустим, студентов из Северного Арктического Университета привезём сюда на практику, они у вас потом и останутся. Давайте, лучше ваших — к нам! И мы покажем, что у нас там достойные условия жизни, мы покажем, что у нас достойные условия работы». Вот, если бы какое-то такое взаимодействие наладить, тогда бы мы могли говорить и о каких-то инвестициях в памятники, и вообще о развитии Севера. Но мне кажется, опять же, повторюсь: в первую очередь — это должно быть законодательно отрегулировано.

А.Пичугин:

— Спасибо большое! Наше время уже подошло к концу. Я напомню, что вице-губернатор Архангельской области Елена Кутукова — Елена Сергеевна Кутукова руководит представительством Архангельской области при Правительстве Российской Федерации — была гостем программы «Светлый вечер». Я — Алексей Пичугин. Мы прощаемся. До новых встреч! Всего хорошего!

Е.Кутукова:

— Спасибо!