Афины. Греция. Тысяча девятьсот двадцатый год.
В приёмном покое больницы душно и нет свободных мест, но шума почти не слышно. Каждый здесь молча ожидает своей участи. Среди присутствующих три монахини и один маленький старичок в рясе. Лицо его светло и спокойно, и лишь иногда меняется от страшной боли, которую он терпит. Время ожидания длится медленно. Но вот очередь дошла и до них. И они идут к окошку регистратуры.
Служащий: А что, ваш больной тоже монах?
Монахиня: Нет, он епископ.
Служащий: Ну, хватит уже шутить! Назовите имя, и я заполню карточку на него.
Монахиня: Но я же говорю тебе, что он – епископ. Зовут его Нектарий митрополит Пентапольский из Александрийского Патриархата. Он давно уехал из Египта и жил здесь в Афинах, когда возглавлял Богословскую школу. Несколько лет назад он приехал к нам на остров Эгина, где основал небольшой монастырь во имя Святой Троицы. Там он тяжело заболел, и мы привезли его сюда против его воли.
Служащий: Впервые вижу епископа без панагии, золотого креста, а главное – без денег.
Этот страдающий старец на последней стадии рака действительно был митрополитом древней Пентапольской кафедры, что относится к греческой Александрийской Православной Церкви. В конце девятнадцатого века многие даже прочили его на патриарший престол в Александрии.
Он мог бы стать вторым по значимости патриархом православного мира, но вместо этого стал любимым святым греческого народа. Таким же, как преподобный Серафим Саровский для Православной Руси.
Святитель Нектарий Эгинский. Изгнанный из своей епархии и оклеветанный перед патриархом, он несколько десятилетий жил в разных местах Греции в неопределённом статусе «путешествующего епископа». Работал обычным проповедником, посещая сёла и провинциальные города. Был директором Богословской школы в Афинах. И, наконец, достигнув старости вместе со своими духовными дочерьми основал монастырь Святой Троицы на острове Эгина.
До седых волос Нектария отличало детское доверие Богу. Известна история как в четырнадцать лет, работая в Стамбуле на табачной фабрике и находясь в состоянии крайней нужды, он написал письмо Спасителю: «Христос мой, у меня нет фартука, нет обуви. Прошу Тебя послать их мне. Ты знаешь, как я люблю Тебя». Это письмо адресованное «Господу Иисусу Христу на Небеса» прочитал его сосед-торговец. Он настолько был умилён, что сам отправил будущему святителю деньги. Мальчик приобрёл всё необходимое, только вот хозяин фабрики заподозрил его в краже и начал жестоко избивать. С большим трудом сосед-благодетель доказал его невиновность. Но и годы спустя за святым Нектарием замечали, что в любой нужде он просто подходил к иконам и просил, что необходимо у Христа и Божией Матери.
Такие непосредственные отношения с Богом возможны только при наличии чистого сердца, а для христианина – это предмет работы над собой и борьбы с самим собой. Святые люди на этом пути предпринимают настоящие сверхусилия, не давая поблажек и не принимая от себя никаких оправданий. Однажды святой Нектарий сам оказался жестоким хозяином, и этот опыт поразил его до глубины души.
Когда он работал учителем на острове Хиос, его слуга-мальчишка забыл вовремя снять кастрюлю с огня. Обед пригорел и получился ужасно невкусным. Нектария охватил гнев, и он надавал провинившемуся тумаков. Но едва успокоившись, вспомнил себя четырнадцатилетнего на месте побитого служки. Каясь в этой бытовой жестокости, про которую другой и забыл бы через час, Нектарий просил у Бога, чтобы Он лишил его вкусовых ощущений. Бог внял молитве кающегося и с тех пор святитель не различал вкуса пищи.
Истребляя в себе даже малейшие поводы ко греху, святой Нектарий достиг состояния подобного тому, в каком пребывал преподобный Серафим Саровский. Непрестанная сердечная молитва, совершенная радость и постоянное общение со своим Создателем отражались даже во внешнем облике святителя, удивляя людей общавшихся с ним.
Была в нём черта и от другого русского святого – преподобного Сергия Радонежского. Как игумена Земли Русской часто принимали за обычного крестьянина на монастырском хозяйстве, так и святитель Нектарий не гнушался никакой работы.
Как-то раз в Богословской школе, где святой был директором, заболел уборщик. Больничные листы в то время еще не выдавали, поэтому потерять работу по болезни было проще простого. Вернувшись в школу, уборщик очень испугался, что на его место взяли другого, ведь повсюду была идеальная чистота. Как же удивился он, когда увидел, как его директор в пять утра работает метлой, тихонько разговаривая сам с собой.
Нектарий: Подметай, Нектарий! Подметай. Это единственное, что ты достоин делать.
Уборщик: Как же так! Вы владыка и директор, делаете мою работу. Неужели я уволен?
Нектарий: Не бойся, я не покушаюсь на твое место, наоборот, я делаю все, чтобы сохранить его за тобой. Ты только что выписался из больницы и не сможешь работать еще два месяца. Что же тебе делать? Если тебя уволят, как ты будешь жить?.. Поэтому я и пришел тебе на помощь. Но будь осторожен: пока я живу в этом мире, никто не должен знать о том, что ты видел...
Много удивительных историй рассказывают в Греции о том, как святой Нектарий с острова Эгина помог людям в их житейских трудностях и болезнях. Сам же он до последних дней так и остался епископом без кафедры и умер от онкологического заболевания в тысяча девятьсот двадцатом году. Говорят, что чудесные явления начались сразу после того, как его душа отошла к Богу. От прикосновения к его одежде исцелился парализованный, лежавший на соседней койке. Палата наполнилась благоуханием. А сам святой многократно являлся знакомым и незнакомым людям.
Непрерывный поток паломников и сегодня едет на остров Эгина, где покоятся мощи святителя. Особенно усердно ко святителю Нектарию обращаются те, кто страдает онкологией. Самый любимый греками святой двадцатого века почитается и в России, и по всему православному миру.
Священномученик Владимир и Валентина Амбарцумовы
Священномученик Владимир Амбарцумов, говоря о своей жене Валентине, повторял, что не знает, где кончается он и где начинается она. Любовь супругов была столь крепка, потому что черпала силы в Евангелии. И хотя совместная жизнь Владимира и Валентины была очень короткой, созданная ими и расцветшая в ΧΧ веке семья Амбарцумовых стала украшением Русской Церкви.
Незадолго до начала Первой Мировой Войны Владимир Амбарцумов вступил в московский кружок Всемирного Студенческого Христианского Союза. В кружках, подобных этому, рассказывала дочь Амбарцумова Лидия, «витал дух общежитейства: общий дом, общая трапеза, общие заботы. В них проходила вся жизнь: здесь дружили, влюблялись, женились, родили и воспитывали детей». Здесь Амбарцумов познакомился со своей будущей супругой Валентиной. Оба они были протестантами: Владимир по рождению, а Валентина, которую в детстве крестили в православии, сделала осознанный выбор в пользу баптизма.
Молодые люди поклялись посвятить жизнь проповеди Евангелия. Они поженились в 1916 году. Через несколько месяцев после торжества Владимир писал Валентине: «Я очень привык к тебе, но всё же то, что ты у меня есть, для меня так же ново, как в первый день. Я чувствую себя совершенно иначе, чем раньше, и всё ещё удивляюсь этому, вернее, радуюсь. Всё-таки как отлична эта радость от всех других земных радостей, которые, и даже лучшие, так скоро проходят, хотя бы уже и потому, что к ним привыкаешь».
После революции христианские кружки подвергались притеснениям со стороны властей, но первые годы они продолжали работать. Владимир и Валентина не оставляли евангельской проповеди. Вместе с друзьями они приобрели и отремонтировали старый дом в центре Москвы, в одной половине которого разместились сами Амбарцумовы, а в другой — проходили занятия и собрания кружка. Супруги организовывали лекции, приглашая известных богословов, раздавали евангелия в больницах и тюрьмах, создали детский приют для сирот. Один из подопечных этого приюта — мальчик Никита — стал приёмным сыном Амбарцумовых. Они приняли его в семью, хотя у Владимира и Валентины уже было двое маленьких детей.
В 1920 году Владимира Амбарцумова и многих других кружковцев арестовали. Причиной ареста была их миссионерская деятельность. В это же время Амбарцумовы потеряли одного из сыновей — Витя умер от скарлатины. Родители утешали друг друга напоминанием о Господе. Владимир в одном из писем к супруге писал: «Будем же послушными и терпеливыми Его учениками. Ведь все испытания имеют исключительной целью закалить и воспитать нашего внутреннего человека для вечной жизни. Чем больше мы здесь переживём Господа и силу Его, тем ближе и роднее Он нам будет там. Будем охотно приносить в жертву временное, чтобы приобресть вечное».
Страшным испытанием для Владимира стала потеря Валентины, которая скоропостижно скончалась от пищевого отравления в 1923 году. Перед смертью она сказала мужу: «Я умираю, но ты не очень скорби обо мне. Я только прошу тебя: будь для детей не только отцом, но и матерью. Времена будут трудные. Много скорби будет. Гонения будут. Но Бог даст сил вам, и всё выдержите». Во время похорон Валентины — они проходили по протестантскому обряду — царила возвышенная, просветлённая радость. Спустя несколько лет Валентину заочно отпел православным чином владыка Мануил Лемешевский. Владимир в середине 1920-х годов сблизился с протоиереем Валентином Свенцицким и стал его духовным сыном. Отец Валентин крестил Амбарцумова и двух его детей, а затем благословил Владимира стать священником...
Когда-то супруги Амбарцумовы мечтали о 12 детях — по числу апостолов. Их чаяние оправдалось во внуках и правнуках. У старшего сына Евгения, настоятеля Князь-Владимирского собора в Ленинграде, родилось восемь детей, у дочери Лидии — шесть. Среди потомков Амбарцумовых — множество, куда больше двенадцати, православных священников.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
Преподобные Сергий и Варвара Островские и их сын – преподобный Александр Свирский
В 1830 году в приладожском селе Мандеры построили часовню. В ней находились образа святых — преподобных Сергия и Варвары Островских и их сына — преподобного Александра Сварского. Часовня стояла на месте, где в пятнадцатом веке был дом, в котором жили Сергий и Варвара — в миру Стефан и Васса — и где у них родился сын Амос — будущий святой Александр Свирский.
Супруги считались зажиточными людьми. Они трудились, растили детей, ни в чём не нуждались и не собирались менять вполне счастливый образ жизни. Своего третьего и последнего ребёнка — Амоса они буквально вымолили у Бога. И относились к мальчику, как к дару небес и утешению в старости. Когда Амос вырос, родители стали искать ему невесту. Но юноша мечтал только об одном: он хотел уйти в монастырь. Амос строго соблюдал посты и посвящал ночи молитвам.
Однажды он познакомился с монахами из Валаамского монастыря, пришедшими в село по хозяйственным нуждам. Узнав про отдалённую обитель, расположенную на Ладожском озере, Амос был заворожён рассказами о подвижнической жизни иноков и решился уйти на Валаам. Понимая, что родители его не отпустят, юноша пошёл на хитрость: сказал отцу и матери, что идёт по делам в соседнюю деревню и просил не беспокоиться, если ему придётся задержаться. А сам преодолел 180 километров и, явившись в Валаамский монастырь, принял постриг с именем Александр.
Три года Стефан и Васса искали сына. Ходили по городам и сёлам, опрашивали людей, обещали щедрое вознаграждение тому, кто сообщит им о местонахождении Амоса. Всё было безуспешно. Но родители не теряли надежды. Никто не видел их сына живым, но ведь и мёртвым не видели тоже. Когда же до супругов дошла весть о том, где живёт Амос, Стефан собрался и отправился на Валаам. Александр не хотел выходить к отцу, понимая, что тот будет уговаривать его вернуться. И согласился поговорить только после того, как Стефан пригрозил, что убьёт себя. Сын выслушал отца, и хоть ему было нестерпимо видеть его слёзы, ответил: «Одно тебе хочу сказать: придя в монастырь Пресвятой Богородицы в Остров, постригись там, и спасение души своей получишь. А если этого не сотворишь, больше лица моего не увидишь». Стефан в гневе ушёл, но любовь к сыну заставила его вернуться и пообещать Александру сделать так, как он хочет.
Стефан сдержал слово. Он продал свой дом, раздал имущество бедным и вместе с женой ушёл в Введенский монастырь, где они приняли монашество. Стефан постригся с именем Сергий, а Васса с именем Варвара. К тому времени они были уже пожилыми людьми. И прожили совсем недолго, скончавшись в своей тихой обители. Александр, никогда не забывавший об отце с матерью и опекавший их монастырь, так и называл его: «монастырь моих родителей». И царь Фёдор Иоаннович говорил о нём: «Введенский монастырь, где лежат родители чудотворца Александра Свирскаго». Супруги были канонизированы Церковью и прославлены в чине преподобных.
Сам Александр покинул Валаам и построив хижину на берегу Рощинского озера, несколько лет жил там в одиночестве. Слух о том, что у озера живёт святой, распространился по окрестностям, к Александру стали приезжать паломники. Жить им было негде, и Александр основал на берегу монастырь Живоначальной Троицы, а чуть позже недалеко от него — Александро-Свирскую обитель, игуменом которой и стал. Он прожил 85 лет и умер в августе 1533 года. Церковь канонизировала его спустя 14 лет после кончины.
Сегодня великое множество людей молится Александру Свирскому о рождении ребёнка, как когда-то молились о том же святые Сергий и Варвара. За помощью к Преподобному обращаются и родители, чьи дети решили посвятить свою жизнь Богу. Сразу и безоговорочно принять это могут далеко не все. Но молясь Александру Свирскому матери и отцы, так же как Сергий и Варвара, учатся уважать жизненный выбор своих детей.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
Юрий Васильев и Нелли Корниенко
Курортный сезон 1959 года был в разгаре. Южное солнце стояло высоко в безмятежном голубом небе. Пляж с утра был полон желающих окунуться в прохладные морские волны. Худенькая темноволосая девушка озабоченно потрогала плечи — не обгорела ли? Девушку звали Нелли Корниенко. На отдых в Геленджик студентка Щепкинского театрального училища приехала из Москвы. Вдруг прямо перед нею из воды вышел молодой человек — высокий статный шатен. На несколько секунд их взгляды встретились. Осторожно ступая по нагретой солнцем гальке, парень прошёл мимо. И Нелли забыла про полуденный зной, про обгоревшие плечи... «Меня словно громом поразило», — вспоминала она спустя годы. Это была любовь с первого взгляда.
Оказалось, что незнакомец вместе с друзьями расположился неподалёку. Ребята шумно и весело играли в домино. Нелли то и дело поглядывала в их сторону. И вдруг услышала: «Девушка, давайте к нам!» Тот самый красавец махал ей рукой. Нелли смутилась, но приглашение приняла. Накинув на плечи полотенце, подсела к компании. Познакомились. Парень представился Юрием Васильевым. И как-то само собой получилось, что скоро они отсели в сторонку и стали увлечённо общаться вдвоём. Оказалось, что Юра тоже из Москвы. И — вот это совпадение! — тоже будущий актёр, студент ГИТИСа! Прощаясь, парень пригласил девушку на прогулку по вечернему городу, назначив свидание в центральном парке.
Две недели отдыха пролетели, как один миг. Каждый день молодые люди встречались. «Между нами очень быстро возникло настоящее глубокое чувство», — вспоминала Нелли Ивановна. Вернувшись в Москву, Нелли и Юрий поняли, что не могут жить друг без друга. В 1960-м году они поженились. Окончив учёбу, попали в труппу одного театра — Малого. Вместе уходили на работу, вместе возвращались. Вместе играли на сцене. И никогда не уставали друг от друга. Наоборот, помогали учить роли, советовались о том, как лучше сыграть того или иного персонажа. А однажды произошёл удивительный случай. Прямо на улице к Нелли подошёл пожилой человек. Он оказался кинорежиссёром и искал исполнительницу главной роли для своего нового фильма. Типаж Нелли показался ему идеальным. Он пригласил женщину на пробы. Мужу Нелли решила пока ничего не говорить — вдруг не утвердят? Каково же было её изумление, когда на «Мосфильме» она увидела... Юрия! Он пришёл пробоваться на роль в том же фильме! «Не хотел тебе говорить, пока не утвердят», — сказал Васильев. В итоге супруги получили роли в картине Маноса Захариоса «Ловцы губок». «Это просто невероятно! Мы с Юрой играли главных героев, любящих друг друга, и сами были любящей супружеской парой», — вспоминала Корниенко.
Роли в кино и театре приносили Юрию и Нелли много радости. Но главной радостью стало рождение дочери Екатерины в 1967 году. По воспоминаниям Нелли Ивановны, Юрий был образцовым отцом. Купал дочку, укладывал её спать. Примерно в то же время супруги решили обзавестись собственным домом за городом. «Построю сам», — решительно сказал Юрий. И как только выдавалась свободная минута, ехал в деревню — месил раствор, клал кирпичи.
В 1979 году Васильев сыграл одну из своих самых известных киноролей в знаменитой картине Владимира Меньшова «Москва слезам не верит» — телевизионщика Рудольфа, бросившего главную героиню с маленьким ребёнком. Корниенко вспоминала, что её мужу было очень непросто воплотить такого персонажа. Ведь в жизни Юрий был полной противоположностью! «Юра жил семьёй, бесконечно любил нас с дочкой», — говорила Нелли Ивановна.
...Жарким летним утром 1999 года Нелли и Юрий должны были поехать на дачу. Муж долго не вставал, и Нелли Ивановна пошла его будить. Наклонившись, поняла: Юрий Николаевич скончался. И вспомнила, как накануне он вдруг взял её за руку, долго смотрел в глаза и повторял: «Родная, любимая!» Пережив мужа на 20 лет, Нелли Ивановна больше не вышла замуж. Оставшиеся годы она прожила, вспоминая любимого супруга. А когда пришла пора воссоединиться с ним в вечности, коллеги по Малому театру написали в некрологе: «Там, на Небесах, Юра и Нелли теперь снова вместе».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен