Святитель Спиридон, епископ кипрского города Тримифунт, стал одним из «авторов» победы православной веры на Первом вселенском соборе в Никее в 325 году — во всяком случае есть основания так полагать, основываясь на полулегендарных сведениях. Но дело даже не в исторической достоверности. История участия святителя Спиридона в Соборе в том виде, в каком она до нас дошла, — это пример того, в чем разница между доказательством веры и свидетельством о ней.
Никея. Первый вселенский собор. К тому моменту в христианском мире главный спор разворачивается между православными и арианами — последователями учения епископа Ария, автора одной из самых распространенных ересей первых веков христианства, за которую епископа даже отлучили от Церкви. По утверждению Ария, Иисус Христос был не Богочеловеком, а просто человеком с особыми высшими качествами. Ересью это признано потому, что, если на кресте умер и через три дня воскрес не Бог, а просто один особый человек, значит все остальное человечество тут, в сущности, не при чем. А идея спасения — самое существо христианства — сводится как раз к тому, что через Деву Марию воплотился истинный Бог — Сын Божий, Он воспринял человеческую душу и человеческое тело, страдал на кресте, умер и воскрес — и тем самым дал надежду на воскресение всем людям. Учение Ария делало веру в спасение фактически бессмысленной.
И тем не менее у Ария было множество последователей — в том числе и потому, что рационально объяснить, кем был Христос, намного проще, если считать Его просто высшим существом. Поверить и объяснить православную веру в то, что Бог стал человеком, — намного труднее. Вероятно, поэтому ариане, если следовать полулегендарной версии, смотрелись на Первом вселенском соборе более убедительно, их слова были отточенными, а выступления — риторически безупречными. Православные епископы не могли им в публичных дискуссиях ничего противопоставить, несмотря на собственную уверенность в ложности арианства.
Тут-то и попросил слова епископ Спиридон Тримифунтский. Чем, надо сказать, немало напугал своих единомышленников. Не в пример им — сплошь богословам и философам с лучшим для своего времени образованием — Спиридон с малых лет пас овец. И позже, став священнослужителем, был любим прихожанами за добрый нрав и милосердную любовь — словом, он был в первую очередь пастырь, но едва ли оратор. А для победы на Соборе нужно было, как казалось его участникам, обрушить на ариан всю мощь интеллектуального Православия. Друзья даже попросили епископа Спиридона молчать. Но он все-таки заставил дать ему возможность высказаться.
Что конкретное он говорил? В разных источниках приводят разные слова. Но это не так уж важно. Судя по всему, главное в данном случае было не что, а — как. Потому что отвечал епископу Спиридону блестящий арианский философ Евлогий — и сказал примерно следующее: «Слушайте! Пока состязание со мною велось посредством доказательств, я выставлял против одних доказательств другие и своим искусством спорить отражал всё, что мне представляли. Но когда, вместо доказательства от разума, из уст этого старца начала исходить какая-то особая сила, доказательства стали бессильны против нее, так как человек не может противиться Богу. Если кто-нибудь из вас может мыслить так же, как я, то да уверует во Христа и вместе со мною да последует за этим старцем, устами которого говорил Сам Бог…»
Есть такой афоризм: «Никто никогда бы не стал монахом, если бы не увидел в глазах другого сияния вечной жизни». Это не только про монахов, это про всех верующих. В принципе, атеиста в существовании Бога можно убедить — и апологеты разных веков христианства с успехом это делали. Вот только убедить поверить, что Бог есть, — еще не значит, убедить обратиться к Нему сердцем. Для этого нужно что-то больше, чем доказательство. Нужно свидетельство. Приход к вере начинается с личного опыта человека — встреча с Богом не бывает умозрительной, и когда она происходит — ее уже ни с чем не спутаешь, и усомниться — не придет в голову. А где увидеть подтверждение, что такая встреча возможна, как не в том, кто ее уже пережил?
Не откладывайте. Наталья Сазонова
Недавно читала книгу о докторе Гаазе.
За бескорыстную помощь вся Москва 19 века называла его «святым доктором». Я задумалась над его призывом: «Спешите делать добро».
«Делать добро» — здесь всё понятно, но почему «спешите»? Разве можно не успеть?! Можно...
Живёт человек. И всю жизнь только для себя живёт, только о себе заботится. А к концу этой жизни понимает, что бесполезно прожил. Пустая она. Потому что ничего-то в ней для других сделать не успел.
Только не успеть, точнее, опоздать, можно не только к концу жизни, но и пока живёшь. Пока есть силы, и есть потребность и есть случай.
Как-то в интернете наткнулась на документальный фильм о пожизненно заключённых. Осуждённые рассказывали о себе; за что сидят, о чём сейчас думают, о чём сожалеют или... не сожалеют. Меня потрясло интервью с одним заключённым. Мужчина сорока лет, двадцать из них уже отсидел. На вопрос журналиста о чём он сожалеет, ответил: «Знаете, я в тюрьме Евангелие впервые прочёл. Переосмыслил многое в своей жизни. Столько бы мог людям пользы и добра сделать. И никто меня в этом не ограничивал, а не сделал ... А сейчас есть у меня на то и силы и желание, но ограничений много. Столько сделать нужного людям, как на свободе бы мог, в тюрьме не удаётся. Стараюсь, но знаю, что мог бы больше. Вот о чём сожалею».
Я услышала эти слова и вспомнила:
«Спишите делать добро!» Оказывается, такую возможность можно навсегда потерять. Я и не задумывалась над этим.
А недавно поняла ещё один смысл призыва «святого доктора».
Возвращаюсь с работы. Около моего подъезда, на лавочке — бездомный. Так вот сидя, и уснул. Грязный, одет в лохмотья. Рядом с ним — пакет, в нём пол батона хлеба. Сразу захотелось его накормить чем-нибудь горячим. Поднялась в квартиру, глянула в окно; человек не ушёл, лежит, спит. Ну и решила: перекушу быстро, успею. Не обедала, есть хочется. Разогрела еду, поела. А бездомный на лавке всё спит. Стала и ему поесть разогревать. Потом в кладовой одежду подходящую нашла. Всё собрала в сумку и спустилась на улицу. Вышла... а на лавке никого нет! Я туда-сюда; нигде бездомного не видно. Ведь только что был! Две ближайшие помойки обежала — нет нигде! Так и не нашла его. Поплелась со своей сумкой обратно. Ну как же так?! И тут, как ответ, снова вспомнила: «спешите делать добро».
Спешите — значит не откладывайте! Я уверена: Бог через других людей поможет этому человеку, а я свою возможность помочь потеряла. Спешите делать добро!
Автор: Наталья Сазонова
Все выпуски программы Частное мнение
Томас Эдисон и его мать
«Меня сделала моя мать. Она искренне верила в меня», — говорил американский изобретатель Томас Эдисон. Он называл мать своим добрым гением и всегда вспоминал о ней с любовью и нежностью.
11 февраля 1847 года в городке Майлан штата Огайо у торговца зерном Сэмюэля Эдисона и его жены Нэнси родился сын. Мальчика назвали Томасом. Он рос здоровым и жизнерадостным. Едва научившись ходить, малыш всюду следовал за матерью. Отец был в постоянных разъездах по торговым делам, и воспитанием ребёнка занималась Нэнси. Всё время мать и сын проводили вместе. Знакомые и соседи Эдисонов поражались тому, как сильно мальчик был похож на мать. У него были такие же глубокие, внимательные серые глаза. Да и характер точь-в точь материнский — общительный, добрый, открытый.
Стремлением к знаниям Томас тоже пошёл в мать. Нэнси с детства очень хотела стать учительницей, и её отец, приходской священник, дал дочери прекрасное воспитание и образование. До замужества она несколько лет работала в школе. Терпеливо и обстоятельно Нэнси отвечала на все вопросы любознательного сына. А их было множество. Почему птицы летают? Почему на небе облака? Почему горит огонь? Томас с радостью и упоением постигал окружающий мир.
Когда мальчику исполнилось семь лет, он пошёл в школу. Томас ждал этого дня с нетерпением. Но учителям не пришёлся по нраву его любознательный характер. Они называли Томаса неусидчивым и часто наказывали. Так прошло около двух месяцев, и однажды мальчик вернулся из школы с запиской от преподавателя. Нэнси развернула сложенный вдвое листок. На лицо её набежала тень, глаза наполнились слезами... Но она быстро взяла в себя в руки. С любовью глядя на сына, мать прочла записку вслух: «Миссис Эдисон! Ваш сын — гений. Эта школа слишком мала для него, здесь нет учителей, способных его чему-то научить. Пожалуйста, учите его сами».
И Томас стал учиться дома. Нэнси, у которой за плечами был богатый преподавательский опыт, удивительным образом удавалось совмещать хлопоты по хозяйству с ежедневными занятиями строго по расписанию. Под её терпеливым руководством сын очень быстро научился читать и писать. Мать учила его арифметике, истории, географии и физике и всем остальным основным дисциплинам. Когда Томасу исполнилось всего 9 лет, они вместе прочли «Начала» — знаменитый фундаментальный труд Исаака Ньютона.
Миссис Эдисон скончалась в 1871 году, когда её сыну было 24 — он твёрдо стоял на ногах и уже заявил о себе как о талантливом изобретателе и инженере. А через несколько лет о Томасе Эдисоне заговорил весь мир. Благодаря его идеям в дома людей пришло электрическое освещение. Эдисон усовершенствовал телеграф, он изобрёл микрофон и фонограф, открыв эру звукозаписи.
Однажды, будучи уже на вершине своей изобретательской славы, Томас Эдисон решил разобрать старый семейный архив. Среди писем и документов ему попался сложенный вдвое листок, который показался мужчине знакомым. Томас развернул его и ахнул. Это была та самая записка, с которой много лет назад учитель отправил его из школы. Только слова в ней почему-то были совсем не те, что когда-то вслух прочла ему мать. «Миссис Эдисон! — писал учитель. — Ваш сын — умственно отсталый. Мы не можем больше учить его в школе вместе со всеми. Учите его самостоятельно дома». Томас отложил записку в сторону и заплакал.
...Как-то раз Эдисон общался с репортёрами. «Что помогло вам стать изобретателем?», — спросил один из них. И он ответил: «Не будь у меня такой матери, из меня, пожалуй, не вышло бы ничего путного. Только её безграничная вера в мои способности, любовь, соединенная с упорством, нежностью и добротой смогли сделать меня тем, кто я есть».
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
26 апреля. О милосердии
В 31-й главе Книги притчей Соломоновых есть слова: «Открывай уста твои за безгласного и для защиты всех сирот».
О милосердии, — игумен Лука Степанов.