Светлый вечер с митрополитом Климентом и Олесей Николаевой (07.12.2015)

В гостях у программы "Светлый вечер" были Председатель Издательского совета Русской Православной Церкви митрополит Калужский и Боровский Климент и писательница Олеся Николаева.

Разговор шел о Церкви и литературе, о литературном конкурсе "Лето Господне"

А. Пичугин

— Уважаемые слушатели радио «Вера», здравствуйте! Это программа «Светлый вечер». Здесь, в этой студии, Лиза Горская...

Л. Горская

— ...и Алексей Пичугин.

А. Пичугин

— И приветствуем наших сегодняшних гостей. Этот час, этот «Светлый вечер» вместе с нами проведут митрополит Калужский и Боровский Климент — он председатель Издательского совета Русской Православной церкви, доктор исторических наук... Владыка, здравствуйте!

Митрополит Климент

— Добрый вечер!

А. Пичугин

— ...и Олеся Николаева, известный писатель и поэт. Здравствуйте!

О. Николаева

— Здравствуйте!

А. Пичугин

— Первым делом хотели бы, конечно, поговорить про литературный конкурс «Лето Господне», который проводит Издательский совет Русской церкви. Мы уже около года назад мы с Вами собирались и проводили итоги прошлого конкурса. Пришло время подвести, ну, хотя бы какие-то, может быть, промежуточные итоги того, который проходит сейчас, поговорить о том, что есть, о том, какие произведения приходят на конкурс. Расскажите, пожалуйста. Кто первый начнет?

Митрополит Климент

— Ну, сейчас мы, в сентябре, начали второй сезон Международного детского литературного конкурса «Лето Господне» имени Ивана Шмелева. Интерес большой, скажу. И больше можем мы сказать — вот как с матушкой Олесей, по работам прошлого года. Эти работы мы еще пока только собираем. Интерес большой, из разных регионов приходят детские литературные произведения — я не говорю, сочинения, а произведения. Это действительно творчество детское. И те работы, которые они нам присылают, отличаются от простого школьного сочинения — здесь есть и внутреннее переживание, видение. Молодые люди описывают даже жизненные свои ситуации, но с творческой позиции. Это вдохновляет, вот лично меня — радует. Потому что я смотрю — конкурс нашел отклик в сердцах детей, школьников, старших школьников. Я напомню, что, во-первых, на конкурс литературных произведений свое детское, может быть, первое произведение можно подать до 15 декабря. Там у нас есть три возрастные группы — это 12-13 лет, 14-15 лет и 16-17 лет. По классам это 6-7 классы, 8-9 классы, 10-11, и там уже есть школы, где 12 классов, или соответствующие им учебные заведения. Дети этого возраста могут подать. И по разным направлениям. Там есть четыре направления. Три постоянных направления — это «Священное Писание как основание русской литературы», потом есть блок тем исторический, отдельные темы «Русские писатели» и особенно писатели, которые стали лауреатами и номинантами Патриаршей литературной премии. И одна тема меняется. Если в прошлом сезоне тема была посвящена князю Владимиру и истории Русской церкви, то в этом году, в связи с тем, что мы отмечаем в 2016 году тысячелетие России и Афон, тысячелетие русского присутствия на Афоне, тема о монастырях и монашестве и о связи с Афоном. Вот я скажу то, что пока я еще не читал... В том году я читал почти всю ночь детские произведения, а в этом году я посмотрел по темам — очень много интересных тем. Я полистал — я каждый день просматриваю, какие поступают работы, — я просмотрел там список тем. Очень много пишут и о монашестве, и о монастырях, и ставят вопросы для взрослых, может быть, даже необычные — как они, дети, понимают значение монашества для Руси, для России. Вот это интересно. Я думаю, матушка будет в конкурсной комиссии, среди экспертов. Тоже будет интересоваться, читать и смотреть. Но меня поражает отклик, радует этот отклик и интерес к темам. Темы разные.

Л. Горская

— Я смотрю, на сайте даже написано, что по любому из направлений тема может быть самостоятельно сформулирована автором, да?

Митрополит Климент

— Да. Юный писатель сам составляет... сам придумывает, сам свои переживания составляет.

А. Пичугин

— А Вы ожидаете, что детей младшей группы, например, 6-го класса, может заинтересовать тема монастырей и монашества, роли монастырей в истории?

Митрополит Климент

— Конечно!

А. Пичугин

— Они же, наверное, еще не очень хорошо понимают, что это за место, какое оно влияние оказывает, кто эти люди в черных одеждах?

Митрополит Климент

— Я думаю, мы неправильно представляем детей этого возраста — они прекрасно все понимают. Но чем отличается их мышление от более старшего, даже скажу, детско-юношеского возраста, — их мышление еще не привязано так к материальному. Оно не заражено грехом. Даже если они в чем-то согрешают, в них глубоко это не проникнуто. И когда они встречаются с любой святыней, когда приходят помолиться в храм, посещают храм, они живо интересуются. И вопросы у них довольно глубокие. И они не боятся ставить, задавать вопросы. У них нету наслоения, которое потом появляется в результате их общества, в том числе, если оно формирует, как надо понимать. А здесь они все воспринимают со своей чистой душой еще. В 10-11-12 лет еще, знаете, ребенок ко греху не привык. Он может совершать грех, но он быстро его забывает.

А. Пичугин

— Ну, дети редко в 10-11 лет грешат так, чтобы прям вот уж.

Митрополит Климент

— Ну, (нрзб.).

О. Николаева

— Потом еще знаете что? Я могу свидетельствовать, что как раз это самый подходящий возраст для того, чтобы мальчиков, например, отдавать на лето в монастырь. Я просто это знаю по своему собственному опыту, потому что очень большой интерес. Во-первых, открывается вот эта красота богослужения. Потом, в этом возрасте очень хочется чего-то необыкновенного, чего-то героического, прекрасного, самим как-то тоже предположить, какой жизнью ты будешь потом жить. Например, вот мой сын сам каждое лето уходил в Псково-Печерский монастырь, при том, что вся семья наша жила у монастырских стен. Он уходил и там с послушниками как-то они там спали на каких-то нарах или на каком-то сеновале, он там работал, делал... толок... делал угли для кадила. А самая любимая игра такая вот у него была с его друзьями. Один был сыном Сергея Сергеевича Аверинцева — Ваня Аверинцев, а второй был сыном отца Валентина Асмуса, Миша Асмус, который сейчас стал священником. И вот они летом уединялись в какой-то такой маленькой сторожке. Ну, конечно, они литургии не служили, но молебен им разрешили. И вот они устраивали молебен. А сестры, которых у них невероятное количество... Если собрать всех сестер — и Асмусов, и Машу Аверинцеву, и моих двух дочерей, то их достаточное количество набиралось, они были прихожанки.

А. Пичугин

— Ну, я слышал такие истории, да...

О. Николаева

— Ему очень это нравилось. Это было совершенно... И невозможно было их от этого оторвать — именно в этом возрасте.

А. Пичугин

— Но это такая своеобразная романтика детей из воцерковленных семей...

Митрополит Климент

— Я скажу, не обязательно из воцерковленных семей.

О. Николаева

— Конечно, не обязательно.

Митрополит Климент

— В этом возрасте он же хочет быть как-то самостоятелен, как-то себя проявить. Потому что в возрасте 7-8 лет он очень привязан к родителям. А здесь, когда приезжает в монастырь, интересуясь, он хочет все познать. Вот это возрастное любопытство даже у него проявляется.

О. Николаева

— И жажда подвижничества. Жажда подвижничества, да.

Митрополит Климент

— Но что главное — сердце его не страстное еще. Грехи какие-то видел — видел, что курят, видел, что кто-то выпивает, это он знает и считает, что это плохо, а он хочет стать хорошим. Каждый ребенок в 10-12 лет еще говорит: «Я хочу стать хорошим». Вот это очень важно. И он ищет, где это хорошее. Его не пугает то, что... Даже вот когда ребенок в том возрасте приезжает в монастырь, его не заставляют ходить на все братские молебны, все службы выстаивать...

А. Пичугин

— Ну, еще бы!

Митрополит Климент

— Да. Он на праздники приходит и на службы — постоял, вышел... Ему нет такой жесткой дисциплины: «Ты стой, не пошевелись!» Но он чувствует вот этот особый мир. Сердце его чувствует. Ребенок в это время начинает определять в себе, как ему пойти. И, скажу: в том числе, как относиться к тем нравственным нормам. И он очень боится нарушить какую-то — я скажу, даже не то, что евангельскую заповедь, а вот законом предписано — он боится нарушить в этом возрасте. Уже больше, в 14-15-16 лет и старше он знает, что закон он может обойти. А в 12 лет законом запрещено — все. Он сразу переживает, как бы ему не нарушить. И, в том числе, это касается и духовных норм.

О. Николаева

— Кроме того, безусловно, вот в этом возрасте вот эта юная душа набежит всякой теплохладности. Хочется подвигов, хочется какой-то чрезмерности. И поэтому либо они выбирают себе какую-то дворовую компанию во главе с каким-нибудь хулиганом, или, если ребенок не растет таким беспризорным, то, конечно, ни какого-нибудь героя выбирают в качестве авторитета. Но таким героем может быть монах-подвижник. А я знаю вот этих ребят, которые на Святой Горке подвизались в Псково-Печерском монастыре. Как раз им было так лет по 10-12-13. И они — вот именно спанье на голой земле, пощение до полусмерти...

А. Пичугин

— Не страшно?

О. Николаева

— Нет, не страшно — почему-то никто не болел, никто не простужался. Вот эти подвиги — потом Великим Постом поклоны. И у них авторитетами были вот такие монахи-подвижники, которые жили в Псково-Печерском монастыре. Они больше всех уважали таких вот, которые там сидели в Страстную неделю на одной просфорке.

Л. Горская

— Ну, вот кто-то в рыцарей играет, а кто-то в монахов — так получается?

О. Николаева

— Ну, играет — ну, я не знаю... Но вот потом уже все-таки Миша Асмус стал священником, мой сын стал дьяконом — не знаю, насколько это игра.

Л. Горская

— Я имею  в виду, конечно...

О. Николаева

— Кто-то играет в войны, и потом становится каким-нибудь полковником.

Л. Горская

— ...о выборе героя.

О. Николаева

— Да, да.

Митрополит Климент

— Но ребенок выбирает героя всегда в этом возрасте. Он старается иметь перед собой какой-то пример. Я скажу, что очень важно сейчас, и для родителей — обратить внимание, что дети начали что-то упасть. Нам надо общество Пушкиных?

(Смеются.)

Митрополит Климент

— А чтобы написать, надо читать. Это связано.

А. Пичугин

— Друзья, напомним, что в гостях у радио «Вера» сегодня в программе «Светлый вечер» митрополит Калужский и Боровский Климент, председатель Издательского совета Русской Православной церкви, и писатель-поэт Олеся Николаева. Говорим, в том числе, и о литературе, и о воспитании детей. А вот о литературе. Вы говорите, что можно подвести итоги (хотя конкурс уже завершился достаточно давно), но, тем не менее, мы здесь, в студии радио «Вера», об этом еще не говорили). Предыдущее лето Господня было посвящено тысячелетию со дня кончины князя Владимира. Какие работы наиболее запомнились? Естественно, не имена авторов, а вот посвящения сами.

Л. Горская

— А почему не имена авторов?

А. Пичугин

— Ну, мы сейчас назовем их...

О. Николаева

— Я вот не помню сейчас какие-то имена победителей.

А. Пичугин

— Вот так же и слушатели не запомнят. Ну, Ваня Иванов победил. 10 лет, 12 лет.

Л. Горская

— Ну, не надо нивелировать все-таки значение победы на литературном комплексе «Лето Господне». Авторы старались, добивались, стремились к победе. Какие... Вот что запомнилось из предыдущего конкурса? Самое яркое впечатление?

О. Николаева

— Ну, были там три возрастные группы.

А. Пичугин

— Ну, те же самые, что владыка (нрзб.).

О. Николаева

— Да-да. Но мне достались старше — 16 лет, 10-11 классы. И я хочу сказать, что я даже не ожидала, что это будет такая живая идея — вот с этим конкурсом. Потому что некоторые работы были замечательные, просто замечательные. И, причем, они были очень разнообразные. Были какие-то такие глубокомысленные философские рассуждения о Боге, о своем личном опыте... не то, что богообщения, но встречи с Богом. И очень талантливые были написаны такие эссе. Потом были какие-то рассказы, где у авторов разыгрывалось воображение, они переносились в эпоху князя Владимира и там присутствовали. Как бы они свидетельствовали о том, как проходило это крещение, визионерствовали. Это тоже было интересно читать. Но были какие-то работы, которые были священны паломничествам по святым местам с описанием каких-то подробностей, характеров, что они видели. Это тоже было очень интересно и непосредственно написано. Но о чем я хочу сказать? То, что имеет отношение к предыдущему нашему разговору — что, конечно, дети нуждаются в неких больших идеях. Что они в этом возрасте бегут коротеньких мыслей и коротеньких забот, в которых погрязают взрослые. И вот это больше всего им, может быть, претит. Им хочется какого-то приближения к какому-то идеалу. Они должны понять, для чего они живут. У них появляется какой-то опыт самосознания. И этот конкурс, оказывается, помогает осмыслить какие-то очень важные вещи, он является инструментом этого осмысления. Потому что подростку необходимо дать какую-то мотивацию. Может быть, его нужно как-то мягко подтолкнуть в этом возрасте. Потому что он как буриданов осёл — он стоит перед множеством возможностей, и, собственно, почему он какую-то из них должен выбрать? А тут как-то есть некая определенность — что вот ты попробуй, поучаствуй в этом конкурсе, подумай, что тебе самому интересно. Очень хорошо.

А. Пичугин

— Вот да, как раз я бы хотел развить эту мысль. Наверное, к Вам, Олеся, этот вопрос. Дети — что их побуждает писать? Потому что, казалось бы, в современном обществе достаточно много различной литературы и достаточно много авторов, и появляется каждый год немало новых.

Л. Горская

— Авторов, по-моему, даже больше, чем читателей.

А. Пичугин

— Кстати говоря, да, может быть. И постоянные выставки, ярмарки и какие-то литературные конкурсы, которые проходят, это наглядно показывают. Но, с другой стороны, даже, наверное, к Вам вопрос как к профессору литературного института: те дети, которые прислали свои работы на конкурс, Вы видите в них потенциал, хотя бы в ком-то, для того, чтобы стать действительно литераторами нового времени?

Л. Горская

— Как владыка сказал, Пушкиным новым?

А. Пичугин

— Пушкиным — да, вряд ли...

О. Николаева

— Нет, ну, новым Пушкиным — слушайте, Вы так высоко берете...

Л. Горская

— Это владыка, это не я.

О. Николаева

— Но я хочу сказать, что там была, например, одна работа просто прекрасная, просто великолепная. Она даже была литературно оформлена. Видимо, это девочка написала.

А. Пичугин

— А литературно оформлена — это?..

О. Николаева

— Она нашла форму, в которой выразить вот эти свои какие-то мысли — и как расположить свои эти описания, как там... Есть внутренняя какая-то композиция, сюжет, какие-то рефрены вот в этой работе. Она даже как-то музыкально переливалась вся. И просто можно было бы сразу сказать, что она может, конечно... у нее есть, безусловно, какое-то литературное дарование. Но почему пишут — ну как же, ведь это же на самом деле родители мучаются со своими детьми, когда они входят вот в этот переходный возраст! Но и детям этот период очень мучительный, потому что ребенку нужно понять, кто воистину есть аз, кто я такой. Вот это «я» — что это такое? Вот другой человек — он тоже я. И вон он — это тоже я. И они, каждый из этих «они» — это тоже я. И поэтому, конечно, эти подростки очень часто пишут, гораздо, может быть, чаще, чем мы даже это замечаем. Они ведут какие-то потайные дневники. Вот я до сих пор нахожу в каких-то своих архивах какие-то дневники моих детей. Я даже не подозревала, что это было когда-то, что они вели эти записи в 12-13 лет. Конечно, это нужно осмыслить и понять. И самое страшное для человека в этом возрасте — что он существует, но как бы его и нету. Он должен обязательно как-то проявиться. И это такой очень важный период для жизни каждой человеческой души, потому что происходит вот там становление личности.

Митрополит Климент

— Матушка, там было одно сочинение, если Вы помните, очень оригинально написанное, в стиле Шмелева, но о современной ситуации.

А. Пичугин

— А ситуация какая?

Митрополит Климент

— Ну, я сейчас сюжет не могу вспомнить, потому что... Отзывы были — это вот как бы новый Шмелев. Описала жизнь своего небольшого поселка. И приводила обычаи и традиции, которые есть, около храма, в народе. Все вот это прописать, осмыслить, понять, почувствовать — это тоже, знаете, очень важно.

О. Николаева

— Не случайно в этом возрасте — это я уже говорю о своих студентах... У меня сейчас студенты первого курса, которым 17 лет...

А. Пичугин

— Это вот вчерашние Ваши конкурсанты.

О. Николаева

— Это вчерашние мои конкурсанты, да. Им 17 лет. И их, конечно, волнуют, прежде всего, вот эти вопросы вообще человеческого бытия. У кого-то очень популярен среди определенного круга, безусловно популярен Ницше. И как раз для вот этого подросткового возраста главный такой соблазнитель...

А. Пичугин

— А Шмелев популярен?

О. Николаева

— Нет, ну, Шмелев... Про Шмелева я не знаю, нет...

А. Пичугин

— Ну, я понимаю, что это два разных мира — Ницше и Шмелев.

О. Николаева

— Нет, нет, нет. И я бы тоже Шмелевым в этом возрасте не очень увлекалась, в подростковом.

А. Пичугин

— А кто-то из русских писателей для 17-летних студентов, первокурсников, вообще авторитет из классической литературы?

О. Николаева

— Из русских писателей?

А. Пичугин

— Да. Ну, Достоевский — вот мы даже опускаем Достоевского, потому что многие любят его вспоминать...

О. Николаева

— Ну, как — конечно, Достоевский, прежде всего. Конечно, конечно, конечно! Для русского человека это просто, безусловно, Достоевский. «Человек из подполья»...

А. Пичугин

— Я тут порой предлагаю просто в студии повесить небольшую табличку: «Упоминание Достоевского — табу!»

О. Николаева

— Почему?

А. Пичугин

— Ну, просто потому, что всегда все вспоминают Достоевского.

О. Николаева

— Конечно.

А. Пичугин

— И да, это целый мир, это космос, это понятно.

О. Николаева

— Нет, и мы не можем без него обойтись.

А. Пичугин

— Нет, нет, мы его никуда не выводим. А я к тому, что Достоевский — это самый распространенный пример. Вот не Пушкин даже, а именно Достоевский. А помимо Достоевского? Ведь русская классическая литература знает гигантское количество авторов!

О. Николаева

— Ну, конечно, помимо — конечно, конечно...

А. Пичугин

— А вот для студентов 17-летних?

О. Николаева

— Ну, Ходасевич, безусловно... Но там тоже — вот эти у него же есть такие ницшеанские стихи. Но есть и очень такие верующие студенты...

Митрополит Климент

— Но я бы знаете еще что добавил, что влияет на ребенка? Семья и учитель, конечно. Сейчас, к сожалению, в семье мало читают. Почти не читают. Обычно, если взять традиционную городскую семью, она собирается вечером в квартире, поужинали (дай Бог, чтобы вместе поужинали), и каждый — в свой угол со своим гаджетом и сидит. Семья разделенная. Дети не видят пример родителей, чтобы те брали книгу и читали. Либо телевизор смотрят, либо сидят в Интернете. И ребенок сразу просит...

А. Пичугин

— Ну, с гаджетом они тоже могут читать что-то в этом гаджете. Они же тоже могут какую-то книгу в гаджете читать.

Митрополит Климент

— Быстрее всего играют или ведут переписку ВКонтакте.

Л. Горская

— Чатятся.

Митрополит Климент

— В соцсетях сидят. И еще что-то. Фильмы смотрят.

А. Пичугин

— Владыка, а мы говорим про конкурс «Лето Господне», а Калужская митрополия проводит какие-то внутренние литературные конкурсы?

Митрополит Климент

— Ну. мы литературные пока не проводим, но в рамках «Лета Господня» общецерковного мы проводим конкурсы. И проводим конкурсы. У нас есть такой конкурс — тоже я бы не сказал, что он чисто литературный, но обязательно необходимо написать произведение. Но произведение касается своей истории: «Мой род, мой народ».

А. Пичугин

— А это интересно.

Митрополит Климент

— Это мы проводим конкурс, и обычно в осенние каникулы дети собираются. У нас есть православный молодежный центр «Златоуст», это бывший пионерский лагерь где-то на 400 мест детей.

А. Пичугин

— Это за городом, да?

Митрополит Климент

— За городом, да. Они на три дня туда приезжают, и там уже заочный конкурс. Они присылают свои сочинения по теме «Мой род, мой народ». Кто знает больше о своем родословии, о своем месте, о родных, о знакомых людях — вот такое чтобы было описано. И там подводим итоги.

А. Пичугин

— А до какого колена современные дети знают свой род?

Митрополит Климент

— Ну, я скажу, и прабабушек описывают даже.

А. Пичугин

— Кто-то просто говорил, что в современном таком атомизированном обществе, если лет 20-30 назад люди действительно знали до прабабушек, то сейчас порой даже и бабушек с дедушками, если они ушли из жизни, не могут вспомнить.

Митрополит Климент

— Ну, 20-30 лет назад — может быть, знали. Но 40-50 лет о своих бабушках боялись говорить.

О. Николаева

— Да, да! Не заглядывали так глубоко.

Митрополит Климент

— Да. Потому что тогда... Ребенок не должен знать, кто его дедушка и бабушка, особенно если происходили из интеллигенции...

А. Пичугин

— Да, конечно.

Митрополит Климент

— Если кто-то, не дай Бог, скажет где-то, что он из дворянского рода, то он...

А. Пичугин

— Но, справедливости ради...

Митрополит Климент

— Потом появился интерес — это уже где-то 90-е годы, это тоже мы. В начале 90-х годов, в конце 80-х годов, когда отметили Тысячелетие Крещения Руси, обратились к своей истории, стали интересоваться. Но в советское время это только на кухне взрослые говорили, чтобы дети не услышали.

А. Пичугин

— Митрополит Калужский и Боровский Климент, председатель Издательского совета Русской Православной церкви, и писатель, поэт Олеся Николаева сегодня у нас в гостях проводят вместе с нами «Светлый вечер». Лиза Горская, я — Алексей Пичугин. Через минуту — снова здесь.

А. Пичугин

— Итак, еще раз здравствуйте, друзья! Это программа «Светлый вечер». Здесь, на радио «Вера», Лиза Горская...

Л. Горская

— ...Алексей Пичугин...

А. Пичугин

— И у нас сегодня в гостях митрополит Калужский и Боровский Климент, председатель Издательского совета Русской Православной церкви, и писатель, поэт Олеся Николаева. Говорим о литературе.

Л. Горская

— Вот Вы знаете, что интересно — все эти замечательные произведения, которые так или иначе подбирались в течение прошлого конкурса «Лето Господне» и будут подбираться в течение этого, они как-то издаются? Какова дальнейшая судьба произведений и их авторов, в том числе? Может быть, Вы отслеживаете литературную судьбу Ваших «звездочек» внутри конкурса, или?..

Митрополит Климент

— Ну, у нас пока истории такого архива большого нету, но, наверное, более двух десятков работ было опубликовано в разных изданиях, притом, литературных изданиях — бумажных изданиях, Интернет-изданиях. И мы со всеми поддерживаем... направили им письма о судьбе их произведений, поздравили. Даже тех, которых не приняли, которые не попали в финальную часть, мы всех отблагодарили. Такая переписка у нас есть, и многие ответили. Дальнейшая судьба — ну, это дети... как если они пожелают дальше принимать участие. мы их приглашаем. Но я сейчас не анализировал еще, есть ли такие участники в этом году, кто подавал свою работу в прошлом году, но потом мы это все проанализируем. Вообще, все эти работы остались у нас. Я думаю, когда мы наберем таких приличных, достойных работ, мы выпустим сборник.

А. Пичугин

— А, только так? А я как раз хотел спросить, почему Вы каждый год не собираетесь издавать альманах для лучших работ?

О. Николаева

— Ну, а кто, для кого?..

А. Пичугин

— А как? Например, Калужская земля — и мне сразу вспоминается город Таруса. Тарусские страницы альманаха, который — я не знаю, выходит он сейчас или нет, — по крайней мере, до ближайшего, последнего времени, еще лет 15 назад, выходил на протяжении многих десятилетий. Это же все напрямую связано с Калужской землей. Кому, как не Вам, например, продолжить какую-то такую?..

О. Николаева

— Вот я больше склоняюсь к этой идее, которую владыка высказал, — что за несколько лет посмотреть и самое лучшее отобрать. Самое лучшее. Все-таки вот какую-то такую планку качества нужно держать, нельзя ее опускать. Не количеством брать.

Митрополит Климент

— Я объясню еще, почему. Почти все работы — они небольшие, 4-5-6 страниц печатного компьютерного текста. Это чтобы хороший большой журнал, солидный журнал издать, туда надо, наверное, сотни полторы работ. Таких достойных за один конкурс трудно набрать.

А. Пичугин

— Не набираются, да?

Митрополит Климент

— Да.

А. Пичугин

— А встречи какие-нибудь планируется проводить с участниками, собирать их где-то вместе? Ну, чтобы была такая зримая реальность действительно такого взрослого литературного процесса?

Митрополит Климент

— Но Вы поймите, что это же дети.

А. Пичугин

— Это дети, но...

Митрополит Климент

— Они сами не приедут, их надо везти с родителями.

А. Пичугин

— Но это все материально, конечно...

Митрополит Климент

— Да. И у них есть такое творческое — он побыл и написал, он сочинил. Вот такое, чтобы создать детский литературный клуб — ну, на перспективу, может быть... Я знаю, что у нас в Литературный институт несколько человек из участников конкурса поступило в этом году.

А. Пичугин

— Это конкурс, интересно, их подтолкнул? Ну, я думаю, что это сложно судить, конкурс ли их подтолкнул, или они сами собирались туда поступать.

Митрополит Климент

— Ну, я не знаю. Естественно, у них было желание и раньше. Потому что это не сразу — одно сочинение написали. Быстрее всего — эти дети, которые и раньше писали, и у них есть определенный интерес. Я, кстати, скажу: было одно сочинение, тоже из нашей группы, кажется. Она свои дневники, которые вела 5-6 лет назад, изложила в литературной форме, в художественной форме. Дневники о возрасте 10-12 лет. И очень интересно. Значит, ребенок с этого возраста уже вел какие-то свои дневниковые записи. Но тот факт, что несколько человек поступило в Литературный университет, это говорит о том, что у молодежи есть интерес, и конкурсы как бы подталкивают, поддерживают их в этом. Но скажу самое главное: задача конкурса — обратить внимание детей на русскую литературу, на русское творчество. Потому что у нас ведь есть отдельная тема — русские писатели, и номинанты, и лауреаты Патриаршей литературной премии. Обратить вот именно к этим писателям свое внимание, взять их книги, почитать, осмыслить и как бы принимать эстафету литературного творчества.

А. Пичугин

— То есть получается, что школьник должен как-то осмыслить произведение, ну, например, Юрия Бондарева, который получил Патриаршую премию в этом году, и попытаться все лучшее из его произведений как-то воплотить в своем творчестве, или это литературоведческий анализ какой-то?

Митрополит Климент

— Скорее всего, литературоведческий анализ. Он должен, во-первых, обязательно прочитать и найти интересные места — что произвело... Как бы ключ к пониманию его произведений, и все это изложить. Это может быть первая как бы литературная критика.

Л. Горская

— Ну, да, вот я как раз и хотела спросить — у Вас на сайте конкурса в числе жанров для конкурсных работ обозначена «литературно-критическая статья». Такой недетский жанр, если так можно сказать.

Митрополит Климент

— Ну, а почему... Видите, было бы для взрослых интересно услышать критику или, точнее, понимание... Критика — это не обязательно раскритиковать...

Л. Горская

— Ну, конечно.

Митрополит Климент

— Это сделать анализ — что они видят там хорошего, что они принимают.

Л. Горская

— А часто вообще дети именно это жанр выбирают?

Митрополит Климент

— Я скажу, в прошлом году было 1 тысяча 300 детских сочинений, произведений. Где-то десятка два-три было таких, на эту тему.

А. Пичугин

— Но это же большая проблема у взрослых... Мы с Вами, Олеся Александровна, когда-то обсуждали здесь, в этой студии, что литературная критика — это какой-то очень ушедший, к сожалению, жанр.

О. Николаева

— Да, увы. Увы.

А. Пичугин

— Ну, а если дети выбирают, то, может быть... Может быть, в литературный... А ведь в Литературном институте есть направление?..

О. Николаева

— Да, у нас есть отделение критики, и очень маленькая кучка людей там учится.

А. Пичугин

— Но ведь каждый год набираются новые?

О. Николаева

— Набираются, но очень мало — несколько человек.

А. Пичугин

— И они себя зачастую с литературой не связывают в дальнейшем?

О. Николаева

— Ну, в общем, я не знаю, чем они занимаются дальше. Я просто их не вижу и не понимаю.

А. Пичугин

— Значит, не связывают.

О. Николаева

— Мы занимаемся, наоборот, на семинаре поэзией. У меня вот сейчас какой-то очень большой, в этом году, набрался семинар, и у меня человек 30, наверное, сидит. И вот мы что делаем? Мы когда обсуждаем стихи какого-нибудь нашего семинариста, у него два оппонента, которые выступают с такими аналитическими докладами. Они дома готовятся, очень часто пишут, и когда пишут, замечательно получается, совершенно замечательные эссе — иногда даже лучше, чем собственные стихи. Вот это поразительно в некоторых случаях. А к концу очень многие начинают, к 4-му курсу, многие мои поэты начинают потихонечку писать прозу.

А. Пичугин

— Хотя обычно наоборот...

О. Николаева

— Как бы начинают со стихов... Нет, наоборот никогда не может быть. Не может быть прозаик, который начал бы писать стихи, и это было бы удачно. Я таких случаев не знаю. Или критик, который решил: чего я так тут сижу, напрягаюсь — я лучше стихи сочиню, и меньше труд... Не получается, никогда! А вот этот ход — он абсолютно ограничен: начинаешь со стихов, потом проза, потом какая-нибудь философско-литературоведческая работа.

А. Пичугин

— Но у нас же ведь есть писатели, которые, может быть, не одинаково успешно публикуются в разных жанрах, но всегда начинается с поэзии, да?

О. Николаева

— Всегда начинали со стихов, да.

А. Пичугин

— А в конкурсе «Лето Господне» есть поэтическое направление?

О. Николаева

— Есть. Очень плохие стихи.

А. Пичугин

— Да?

О. Николаева

— Да. Потому что задана какая-то тема, какой-то есть шаблон. Очень рационально... Стихи были все неудачные. Ну, во всяком случае, может быть, были хорошие и непосредственные среди более таких маленьких детей, но вот среди подростков были неудачные стихи все.

Митрополит Климент

— Там из Екатеринбурга один мальчик прислал свое сочинение — половина была проза, половина — стихотворение. И очень интересно. О князе Владимире — он посвятил ему, князю Владимиру.

Л. Горская

— Маленький мальчик?

Митрополит Климент

— Где-то ему 13 лет.

А. Пичугин

— Интересная форма. А вот с точки зрения литературы — тут Олеся Александровна говорит, что нет хороших...

Л. Горская

— А вот с точки зрения литературы, раз уж мы заговорили о жанрах, вот как бы так спросить корректно... Не наметилась ли — чуть не сказала «мутация» — эволюция литературных жанров вместе вообще с эволюцией восприятия информации в сторону малых форм, может быть, какой-то клиповости, визуализации?

О. Николаева

— Да, именно что, да.

Л. Горская

— Вот в сторону подписей к фотографиям, если совсем так утрировать? Потому что иногда кажется, что мы даже разучиваемся воспринимать информацию, если она сформулирована более чем в трех предложениях. Или это иллюзия, и литература, как прежде, осталась этим неприкосновенным запасом, и ее это не касается?

О. Николаева

— Нет, конечно, это повлияло, безусловно. Во-первых, романы... Знаете, как во французском — «roman» — это совершенно «il est nouveau»(?). То, что называется романом в современной англоязычной или франкоязычной, это то, что у нас называется «повесть». То есть совершенно... И роман русский — он тоже сдвинулся в эту сторону. Я не говорю, что абсолютно все, потому что какой-нибудь Иванов все равно такие свои огромные пишет... или Шаров, или Варламов. Но я говорю вообще о том, что такая тенденция есть. Потом, повестью называется просто большой рассказ. И все время, конечно, к такому... Знаете, какие формы сейчас очень популярны?..

А. Пичугин

— Востребованы.

О. Николаева

— Да, и востребованы. Дневниковых записей, такие какие-то, я не знаю, мозаики, арабески...

А. Пичугин

— Ну, это тоже определенное клиповое отношение.

О. Николаева

— Такая... Да, да, да...

А. Пичугин

— Но оно бывает очень талантливое.

Л. Горская

— «Взгляд и нечто»?

О. Николаева

— Ну, как Розанов, скажем, Розанов Василий Васильевич.

А. Пичугин

— Ну, это совсем старый пример, это пример еще из начала ХХ века.

О. Николаева

— Да, Василий Васильевич Розанов — это совершенно, конечно... Да...

А. Пичугин

— Митрополит Калужский и Боровский Климент, председатель Издательского совета Русской Православной церкви, и Олеся Николаева, писатель, поэт, сегодня у нас в гостях в программе «Светлый вечер». Продолжаем беседовать о литературе и о клиповости. Но ведь клиповость произведения — вот в этом... Клиповость — ну, как? Это же любая форма сюда может быть отнесена. Даже роман, написанный в жанре таких небольших зарисовочек, может... Тот же Шаров, которого Вы упомянули, — у него же совсем маленькие отрывочки, по крайней мере, в его последнем произведении, которое он публиковал и за которое получил «Большую книгу». Там же тоже совсем маленькие зарисовочки, которые в итоге выстраиваются в такую единую повествовательную линию. То есть это может быть очень талантливо и интересно.

Л. Горская

— Мы же говорим о тенденции.

А. Пичугин

— Ну, тенденции — они тоже бывают...

О. Николаева

— Нет, ну это просто переключение, как, вот знаете, кинематографическое видение, когда переключается внимание с одного сюжета на другой, так все это чередуется.

Л. Горская

— Монтаж такой.

О. Николаева

— Нет, ну, все-таки это не совсем такой подходящий пример. Потому что у Шарова все-таки есть нарратив какой-то такой явный. А вот это вот... Я говорю о клиповом сознании — это, скорее, какие-то мало имеющие друг к другу отношения какие-то кусочки, которые так перемежаются, потом складываются. Ну, сейчас даже не могу себе представить, кто это.

А. Пичугин

— Говорили о преподавании литературы, о том, что все зависит от родителей и от учителей. Мы начали об этом говорить, но как-то тему не развили. Владыка, Вы говорили, что...

Митрополит Климент

— ...да, от семьи многое зависит.

А. Пичугин

— ...от семьи многое зависит, мы об этом часто говорим, а вот от школы...

Митрополит Климент

— И от школы. Если преподаватель любит свой предмет, в частности, литературу, то он будет отдавать этому предмету всего себя и передавать вот именно свою любовь к детям. Тогда дети тоже полюбят. Если преподаватель просто пришел, выполнил, знаете, как товарная накладная — я провел, все это сдал...

А. Пичугин

— С литературой очень сложно. В школе произошел вот этот перелом, когда огромное количество учителей литературы не смогли перестроиться в новую систему, что ли, в начале 90-х годов. Они сами просто не были знакомы с огромным корпусом книг, которые не издавались в советское время, и не смогли это все преподнести своим школьникам. И отсюда, мне кажется, тоже идет незнание многими детьми огромного количества произведений. Они включались, какие-то произведения, в школьную литературу, а для самого учителя это было откровение, и он не знал, как детей знакомить с тем или иным... Солженицыным, например, (нрзб.).

Митрополит Климент

— Ну, это проблемы вообще школы, не только литературы. Это история...

А. Пичугин

— В меньшей степени, все равно...

Митрополит Климент

— И эта история преподавалась тоже под определенным таким наклоном в сторону понимания, как там...

Л. Горская

— ...правильного понимания, в кавычках правильного.

Митрополит Климент

— Да. Она была вычищена полностью. И даже я скажу, когда я учился в школе, во всем, что было до 1917 года, хотели показать: вот начало Русской революции 1917 года, вот протест крестьян, вот протест порабощенного народа, за освобождение. Во всем. Вплоть до Восстания декабристов, и Пугачева, и Разина — это все как бы буревестники революции были.

А. Пичугин

— Ну, простите, у меня на полке стояла и до сих пор где-то стоит книга Бориса Александровича Рыбакова «История СССР с древнейших времен до начала XVIII века».

Митрополит Климент

— Вот. История вычищала все, что хорошего было до 1917 года. История... Ну, это не сама история, я имею в виду, а были определенные службы, которые занимались этим, была цензура, которая — что можно, что нельзя. Вот я даже скажу такую вещь: работая над своей диссертацией, я держу архивный документ. Текст 1 этот документ напечатан где-то в 1956 году, в шестьдесят каком-нибудь году. Текст скорректирован. Все, что упоминается о Церкви, убрано.

А. Пичугин

— Сам исторический источник?

Митрополит Климент

— Да.

А. Пичугин

— То есть в оригинале это остается?

Митрополит Климент

— В архивном документе это есть, в напечатанном этого нет.

А. Пичугин

— Но это логично... вернее, это нелогично, но...

Митрополит Климент

— Да, даже названия кораблей было «Святой Константин и Елена», напечатано: «Корабль «Константин и Елена». Корабль «Николай», а не «Святитель Николай».

А. Пичугин

— Ну, это то, о чем знаем.

Митрополит Климент

— Нет, это мы знаем, но я о том говорю, что до какой степени все проверялось. И, естественно, история давалась совсем другая.

А. Пичугин

— Но это еще и подчеркивает скрупулезность советских исследователей, которые все проверяли...

О. Николаева

— Нет, Вы знаете, вот проблема с преподаванием литературы еще вот в чем: что тут даже бы не количеством брать, а именно глубиной и анализом произведений. Лучше меньше взять каких-то произведений, изучать в школе, но очень подробно. Это было бы очень полезно для детей, и, главное, это очень интересно — рассматривать психологию героев, мотивацию их поступков, вот это все. Потому что у нас очень многие люди просто даже не умеют читать. То есть они читают художественные произведения как газету. А какой-нибудь рассказ они читают как статью, не понимая подтекста. А ведь подтекст очень важен в литературе, это же художественный текст. Это самое, может быть, важное, да? Вот изучение текста и подтекста. И это было бы очень интересно самим школьникам. Вот этого не делается, к сожалению.

А. Пичугин

— Но это тоже, к сожалению...

О. Николаева

— А не просто вот так вот взять и, ну, знаете, как... Это даже, между прочим, когда была студенткой моя дочь, она тоже участвовала в этом проекте, когда пересказывали какие-то литературные произведения. В ее случае это были западноевропейские романы. Они там пересказывали «Гаргантюа и Пантагрюэль» на трех страницах, скажем. Такое краткое содержание.

А. Пичугин

— Ну, это было в 90-е очень распространено.

О. Николаева

— Да, это было, да.

А. Пичугин

— Но интересно, что сейчас ситуация меняется очень сильно, потому что из школ исчезают учителя русского и литературы. То есть люди остаются...

О. Николаева

— Ужасно, ужасно.

А. Пичугин

— Нет, наоборот, мне кажется, разделены предметы. То есть разные люди ведут русский язык и литературу.

О. Николаева

— А, русский язык и литературу? Угу.

А. Пичугин

— Разные люди ведут. И в этом, кстати говоря, возможно, большое благо для изучения литературы, потому что у учителя остается гораздо больше времени на раздумья над тем или иным произведением, над тем, как его правильно преподать, и на проверку диктантов и изложений.

Л. Горская

— Ну, кстати, спорный вопрос.

О. Николаева

— Ну, если преподают русский язык, то как раз примеры очень хорошо брать из литературы.

А. Пичугин

— Но люди-то образование получают от учителя русского и литературы, а уже в школе их разделяют. Вот я с этим постоянно сталкиваюсь в последнее время. Мне кажется, что...

Митрополит Климент

— Ну, это, наверное, в школах, где много параллельных классов.

А. Пичугин

— Не знаю. Я это то в одной, то в другой школе встречаю.

Митрополит Климент

— Потому что в провинциальных городах и даже в небольших городах мало школ, где, допустим, три параллельных класса, четыре параллельных класса, то там преподаватель русского языка и литературы один.

А. Пичугин

— Ну, все меняется. Сейчас, я думаю, эта тенденция из больших городов будет выходить куда-то в провинцию, потому что совсем недавно у нас были ребята, которые работают и проходят переподготовку по программе «Учитель для России». Есть такая программа, где люди, которые получили непрофильное педагогическое образование, но в результате своих каких-то размышлений решили пойти в школу, проходят переподготовку, и их отправляют по распределению в школы, которые работают по этой программе. Вот молодой человек, Игорь — он учитель как раз литературы. Не русского языка, а литературы. Его отправили в маленькую сельскую школу — подмосковную, правда, но в не самую ближайшую к Москве школу. Вот он, пожалуйста, в сельской школе учитель именно литературы. Так что...

О. Николаева

— Ну, это, вообще-то, интересно. Если это любитель, это невероятно интересно — с детьми говорить о литературе.

Митрополит Климент

— Ну, есть какой-то определенный смысл. Если человек будет вести только русский язык, он больше будет вникать в него. Русский язык непростой. И то же самое — литература.

А. Пичугин

— Ну, да, да!

Митрополит Климент

— Но этот преподаватель должен иметь полную нагрузку, сколько там положено. Сейчас вот эта проблема. Малокомплектные школы страдают из-за того, что преподаватель имеет неполную нагрузку по сетке своей. И тогда ему дают вообще не знаю какой предмет.

А. Пичугин

— Да я наблюдаю рядом с Калугой школу — она, правда, в Тульской области, но в 20-30 километрах от Калуги, в Суворовском районе. То ее откроют, то закроют, то наберут детей на несколько классов, то их не набирают, школу закрывают. И вот уже на моих глазах несколько раз это происходило туда-сюда.

Л. Горская

— А самим детям каково, вот интересно?

А. Пичугин

— Ну, не знаю.

Митрополит Климент

— Но это неправильно. Надо помогать таким школам.

Л. Горская

— Ну, это не только в Калужской области. И в Тверской области я знаю такие истории.

А. Пичугин

— Везде это — Россия-то матушка большая.

Л. Горская

— Может быть, к конкурсу вернемся? У Вас же еще идет прием работ, насколько я поняла, да?

Митрополит Климент

— Да. До 15 декабря принимаются работы.

Л. Горская

— А дальше что? Все, затаив дыхание?..

Митрополит Климент

— Дальше будет уже с 15 декабря первый этап проверки — это по формальному признаку.

Л. Горская

— Ошибки?

Митрополит Климент

— Проверяем, чтобы не было плагиата.

А. Пичугин

— А как Вы это сделаете?

Митрополит Климент

— Ну, есть программа «Антиплагиат».

Л. Горская

— Да-да.

Митрополит Климент

— Да. это сейчас не проблема. А потом экспертная группа — это преподаватели русского языка и литературы. Каждое сочинение проверяют три педагога, которые выставляют оценки по пятибалльной шкале, по пяти признакам оценивают — и самостоятельность, правильность изложения, грамотность, литературность и так далее. И лучшие работы — где-то в районе по 50 работ из каждой возрастной группы — потом даются уже экспертам-литераторам. Литературные эксперты проверяют и выносят свое решение. И 10-12 победителей каждой возрастной группы... Я почему говорю «10-12»? Потому что могут набрать одинаковые баллы, одинаковое количество, сумма будет у них итоговая баллов. Они приглашаются в Москву, это бывает в марте месяце, во время весенних каникул. Здесь бывает уже очный тур. Они вначале встретятся с писателями, посетят достопримечательности Москвы, и вот очный тур — там даются три темы, и пишут небольшое литературное произведение. И здесь уже опять проверяют их на уровень изложения, и выявляется победитель. Победитель — где-то в период летних, точнее, весенних каникул происходит чествование, торжественное вручение сертификата, и подарки даем памятные. Хотя я критикую гаджеты и все прочие увлечения, а подарили всем победителям, кто занял 1-2-3 места (там было у нас по два третьих места), где-то 12 человек получили планшеты, а остальные, даже те 35 человек, которые приехали на финальную часть, на очные соревнования, получили мобильные сенсорные телефоны.

Л. Горская

— Здорово!

Митрополит Климент

— Тоже утешение такое... (Смеется.)

Л. Горская

— А вообще, Олеся, вот к Вам вопрос: что в современном литературном процессе и, в частности, в этом конкурсе (как-то странно было бы его отделять от литературного процесса в целом) вселяет оптимизм?

О. Николаева

— Ну, оптимизм вселяет только то, что все-таки в России очень много талантливых людей. Знаете, как: «талант — единственная новость, которая всегда нова». Вот это, безусловно, очень всегда... С этим не поспоришь.

А. Пичугин

— Давайте в конце программы расскажем нашим слушателям, если кто-то заинтересовался, у кого-то дети хотят принять участие или взрослые хотят, чтобы их дети приняли участие в конкурсе, куда можно отправлять работы.

Митрополит Климент

— Ну, работы... Есть сайт http://letogospodne.ru?

А. Пичугин

— В одно слово — letogospodne.ru?

Митрополит Климент

— Да. И то же самое — можно выйти на сайт Издательского совета, там тоже есть ссылки на этот сайт. Там оформляется... такой обычной почтой ничего не пересылается, там электронной почтой... Заполняется форма и прикладывается файл с сочинением, больше ничего.

А. Пичугин

— Да, здесь очень просто все это с технической точки зрения выглядит. Я сейчас зашел на сайтhttp://letogospodne.ru, и здесь анкета участника и можно приложить файл с литературным произведением.

Л. Горская

— «Детям и молодым людям от 12 до 17 лет».

А. Пичугин

— Спасибо большое, что сегодня пришли и рассказали нам о конкурсе, поговорили о литературе. Напомню нашим слушателям, что в гостях у радио «Вера» сегодня в программе «Светлый вечер» принимали участие митрополит Калужский и Боровский Климент, председатель Издательского совета Русской Православной церкви, и писатель, поэт, профессор Литературного института имени Горького Олеся Николаева. Спасибо большое.

О. Николаева

— Спасибо! До свидания.

Митрополит Климент

— Всего доброго! Любите литературу, любите читать!

Л. Горская

— Спасибо!

А. Пичугин

— Лиза Горская, Алексей Пичугин. Будьте здоровы!

Л. Горская

— Всего доброго!