Поделиться
У нас в гостях был актер Виктор Сухоруков.
Наш гость рассказал об ощущении присутствия Бога в жизни, о восприятии смерти, ни как конца, а как перехода, о своих театральных и кино-работах, и о том, почему решил стать актером.
_____________________________________________________________
В.Емельянов
— Дорогие слушатели радио «Вера», здравствуйте! Это программа «Светлый вечер». Здесь в этой студии моя коллега – Алла Митрофанова
А.Митрофанова
— Алексей Пичугин.
А.Пичугин
— И с удовольствием приветствуем здесь замечательного артиста – Виктора Сухорукова, здравствуйте!
В.Сухоруков
— Здравствуйте, друзья! Здравствуйте, радиослушатели радиостанции «Вера».
Наше досье:
Виктор Сухоруков родился 10 ноября 1951 года в городе Орехово-Зуево Московской области. После службы в армии несколько лет проработал на Орехово-Зуевской ткацкой фабрике. В 1978 году окончил ГИТИС. По приглашению Петра Фоменко, уехал в Ленинград в Театр комедии имени Акимова, служил в различных театрах Ленинграда, включая Ленинградский государственный театр имени Ленинского комсомола. Сыграл более 80 ролей в кино. Занят в спектаклях в Московских театрах имени Моссовета, имени Вахтангова и других. Призер многих кинофестивалей, народный артист России, почетный житель города Орехово-Зуево.
А.Пичугин
— Очень рады, что Вы до нас доехали, спасибо!
А.Митрофанова
— Меня честно говоря очень удивило Виктор Иванович, что Вы ехали к нам на метро, наш продюсер Арсений ходил Вас туда встречать, мы с ним как раз созванивались накануне: «Да, да, я иду встречать», - я говорю: «Куда?» - «К метро», - и я представила себе эту картину. Прекрасный, всеми любимый актер – Виктор Сухоруков, едет в вагоне метро в час пик, и как на это реагируют люди? Что Вы видите в глазах?
В.Сухоруков
— Удивительно, а Вы сами в метро ездите?
А.Митрофанова
— Да.
В.Сухоруков
— Ну, так поехали, Вы все посмотрите. Не думаю, что Вы заметите что-то такое сверхъестественн
А.Митрофанова
— Как мне это приятно слышать!
В.Сухоруков
— Почему?
А.Митрофанова
— А я вспомнила слова Фаины Георгиевны Раневской, она однажды шла по улице, за ней бежала женщина: «Подождите, подождите, стойте», - она останавливается. «Скажите, простите, а это правда? Вы – это она?». На что Фаина Георгиевна так резонно, своим голосом сказала: «Да, это правда, я – это она». Я просто увидела Вас примерно в такой же мизансцене, мне просто это очень симпатично. Поэтому, собственно и вопрос был, да.
В.Сухоруков
— Такие ситуации у меня тоже бывали, и довольно часто, когда ко мне подходили, тыкали пальцем и говорили: «Это же ты?» И я часто говорю: «Не, не я».
А.Пичугин
— И всем все становится понятно.
В.Сухоруков
— Наблюдал даже, как ребята спорили между собой, он, или не он. И мне это было любопытно наблюдать, но это не важно.
А.Митрофанова
— Я когда заходила на Ваш сайт, нашла там замечательные строки, которые очень мне понравились, и я бы хотела, если можно, чтобы Вы как-то их прокомментировал
«Да, я костёр. Господь, прости!
Я был плохим жильцом.
Себя сжигал и не гасил –
Я мнил себя творцом...»
В.Сухоруков
— Это часть стихотворения, которое я когда-то во второй жизни сочинил. К сожалению, я мог бы Вам и последние стихи почитать, но я не знаю наизусть того, что сочиняю. А что тут комментировать? Это вторая жизнь, где я вылезал из тьмы.
А.Пичугин
— Она продолжается, вторая жизнь, нет?
В.Сухоруков
— Нет, уже третья – прекрасная, светлая, счастливая.
А.Пичугин
— А, я думал вторая – это параллельная, нет.
В.Сухоруков
— Нет, была первая жизнь… То есть, знаете, когда говорят кануны, периоды, этапы, эпохи. Я бы все-таки разделил свою жизнь, я уже давно живу, мне много лет и я как-то понял, что не было у меня никаких перевалов, не было никаких полустанков, не было продолжений, а были точки, жирные точки одного какого-то периода жизни. И поэтому эти периоды, я их обозвал жизнями. И, я сегодня в третьей жизни. Потому что первая жизнь – это когда я… знаете, как трилогия Максима Горького «Отрочество», «Юность» и так далее. Так и у меня. Когда-то я состоялся, как Витя Сухоруков, потом, как Виктор Сухоруков рухнул, исчез, растворился.
А.Пичугин
— Это в Ленинграде?
В.Сухоруков
— Да, конечно. И сегодня уже я Виктор Иванович – чистый, омоложенный, очищенный, одухотворенный, верующий, счастливый, благополучный, трудящийся, понимающий многие вещи, фаталист. То есть, мой сегодняшний Виктор Иванович, он не похож, ни на первого, ни на второго. Поэтому – это и есть третья жизнь. Я даже иногда позволяю себе назвать, что я реинкарнирован, оболочка осталась, а Сухорукова того уже нет .
А.Митрофанова
— Виктор Иванович, Вы сказали «верующий» и «фаталист», как это сочетается у Вас?
В.Сухоруков
— Вот и сочетается, что я смерти не боюсь, я живу бесстрашно, что же здесь такого противоречивого? Мне кажется, православный человек, верующий, он не должен бояться смерти, понимая, что это неизбежность, что это реальность, что это та правда, которая нас всех и роднит. Я часто эту мысль пропагандирую и озвучиваю. Чего уж бояться того, что нас объединяет? Мы без разрешения сюда приходим и уходим туда без разрешения. Мы иногда позволяем себе суициды какие-то, и там… или убийства, но это уже к смерти не имеет никакого отношения и в данном случае, я фаталист, потому что понимаю, что это неизбежно и я этого не боюсь. И что самое приятное и чем хочу с вами поделиться и нашими радиослушателями
А.Митрофанова
— Понимаете, когда говорят о смерти, даже верующие люди, христиане, которые казалось бы, смерть – это момент встречи со Христом для христианина. Все равно, у многих людей при этом возникает страх. У Вас этого нет, Вы могли бы поделиться, а как это? Может быть какой-то рецепт от Виктора Сухорукова? Как это случилось в Вашей жизни, почему Вы в таком сейчас состоянии. И действительно, Вы говорите об этом, Вы же улыбаетесь.
В.Сухоруков
— Конечно.
А.Митрофанова
— Вас слушатели не видят, а я вижу и могу об этом сказать.
В.Сухоруков
— Конечно, есть… у Позднера в его ночной программе он задает блиц-вопросы и там у него есть один общий вопрос – если вы встретили Бога, и я ради этого вопроса к нему бы пошел, потому что очень много хороших ответов, но я бы попросил Его об одном, так помоги человеку не бояться смерти, вот этого перехода в другую какую-то прострацию, в другой мир, как хотите, это назовите, в разных религиях, по-разному называется этот переход, но он существует. В данном случае люди боятся, первое – неизвестность, второе – конечно, дурные привычки, даже то, что желание покушать, пожрать и многие-многие, как мы обзываем их «страстишки», а это природные вещи, мы к ним привыкаем и мы не хотим расставаться с этими привычками. И поэтому нужно сильное понимание того, что это только привычки, это не суть жизни, не суть природы, не суть космоса – это все только привычки – очень временные, сиюминутные и обязательно мы там все встретимся, именно там. Вы только приходите на любое кладбище, в чем радость посещения странного места, потому что там люди остаются на камнях, на крестах, на песках, в этих табличках, в этих надписях, порой стершихся, особенно на старинных заброшенных деревенских кладбищах. Я однажды снимался в картине в 1990-х годах, «Хромые внидут первыми» - это тоже библейская фраза и снимали мы на древнем-древнем еврейском кладбище в горах, наверху в Крыму. У меня даже голова там заболела, но я когда увидел эти камни, конечно, там было не по-русски написано, но я словно понимал эти надписи, они были из глубины времени, из какого-то далека. Может быть это актерское во мне, может быть, я мечтатель, фантазер, изобретатель, только не физический, не конструктор, а изобретатель какой-то эмоции и я даже сегодня, служа в театре Моссовета, я тени вижу, я слышу шорох шагов, ушедших прекрасных актеров – Любовь Орловой, Веры Марецкой, Фаины Раневской, о которой Вы сегодня уже вспоминали, видите, мы уже дважды ее вспомнили. Георгий Жженов, Парфенов, Новиков, Абдулов, только не Саша, а другой Абдулов, из «Острова сокровищ», Бирман, то есть, я их чувствую. Но они же были, они остались здесь, просто поменяли место присутствия. Не место жительства, это опять человек изобрел это слово, а вот место присутствия, они поменяли, но они же здесь. И вот это понимание, что я только поменяю свое присутствие, свое местоположение, в другой субстанции, в других каких-то может быть формах, но я все равно здесь останусь. И о чем бы я попросил Бога при встрече – дай возможность людям, либо устать, либо созреть, либо пожить столько, чтобы он сказал: «Ну все, пора уходить». Мы не умеем уходить, нас к этому никто не готовит, нам никто… даже, хорошо ли живет человек, или плохо, богато, бедно, ярко, скудно, он все равно не готов к этому перемещению, не к уходу, а именно к перемещению. И это тяготит нас и стоя у иконы в храме, молясь, мы все равно порой плачем, как ни странно, жалея себя. А жалеть себя не надо – беречь себя надо, пока живой, беречь себя надо, чтобы быть здоровым, чтобы быть сильным, чтобы быть нужным, полезным. Для этого надо себя беречь, беречь для других, потому что сам для себя ты не очень-то нужен сам для себя. Вы только вдумайтесь, значит, опять мы приходим в нашем разговоре, как Вы меня завели о том, что самое главное – мы понимание в себе не развиваем, понимабельность в нас притуплена. А почему – потому что есть очень много соблазнов, много вкусностей, много искушений. Не зря же во всех религиях есть добро, зло, есть свет, есть тьма. И вот это противостояние… но никто не говорит о мостках, об этих приемных комнатах, об этих секретариатах, об этих помещениях и пространствах, которые сосуществуют эти промежуточки между темным и светлым. Вы знаете, как осень передает сейчас эстафету зиме – это самое омерзительное время, вообще, когда весна передает место, уступает место лету, лето осени – это всегда непонятное ощущение, так что, какая погода, что это за ощущение в котором присутствует твоя душа. Так и между жизнью и смертью есть некий переход, о котором… к которому мы не подготовлены. Мне кажется, Бог бы мог нам в этом помочь.
А.Пичугин
— Виктор Сухоруков сегодня в программе «Светлый вечер». Здесь Алла Митрофанова и я – Алексей Пичугин.
В.Сухоруков
— И тем не менее, не бойтесь смерти, она придет.
А.Митрофанова
— Также, как осени и весны.
А.Пичугин
— А Вы вот все, что Вы сейчас рассказывали, Вы сами пришли к этому уже в третий период жизни, да?
В.Сухоруков
— Нет, это созревало, как ни странно, в период тяжелый, в период отчаяния, в период потерянности. Все созревает там, где плохо, а не там, где хорошо. Есть же поговорка – человек познается в беде. Мне кажется, человек познается в радости и мне это ближе. Почему – потому что, как ни странно, когда я, как человек, физическая сущность, пребываю в удовольствии, в достатке, в благополучии – все хорошо, у меня все хорошо, у меня все нормально, мы начинаем заблуждаться и совершать ошибки, а самое главное, у нас притупляется чувство… инстинкт, и самосохранения, у нас притупляется чувство бережливости другого, мы утрачиваем сочувствие, мы не слышим шороха беды, скрипа трагедии, понимаете, потому что нам хорошо. А вот когда возникает напряжение в твоей жизни, какая-то экстремальная ситуация, напружинивается твоя жизнь, когда ты… тебе надо собрать свою волю в кулак, один ищет выход, да, создает для себя как бы возможность спасения, а другой погибает, накладывает на себя руки, спивается, заболевает и так далее. Не хватает у него, как ни странно опять ни силы физической, а именно понимания того, что надо просто сосредоточиться, сообразить, определиться и понять, вот, пришли к слову «жертвенность», и понять, наступил тот момент, когда с чем-то придется расставаться. А расставаться мы не умеем, потому что мы уже к этому привыкли и опять слово «привычка» возникает в нашем разговоре. И вот расставаться с привычками нам трудно, то есть избавляться и расставаться с тем, что имеем, или что-то разрушать, жертвуя чем-то, теряя. Есть же у меня поговорка: отдавая – не жди ничего взамен, теряя – не жалей об этом. И наоборот: теряя – не жалей об этом, отдавая – не жди… Это и есть жертвенность и как раз мы подходим к тому, по какому принципу я сегодня живу. Как ни странно, будучи на территории благополучия – терпение, жертвенность и не предательство. Это конечно может быть очень идеальная формула поведения, но я к этому стремлюсь, она мне помогает.
А.Митрофанова
— Терпение, жертвенность и верность фактически, да, не предательство.
В.Сухоруков
— Нет, верность – это верность. А не предательство – это как раз, я… такое сложное сочетание «не» и слова «предательство» не зря подчеркиваю, потому что оно все равно будет присутствовать предательство, мы иногда это совершаем, сами того не ведая. Но это не предательство, когда ты должен опять-таки понимать. Верность – это верность, вот я вам верен, или не верен, я ухожу. А предательство, когда я эту верность порчу. Когда верность, допустим к Вам, я верен Вам и вдруг я подтачиваю эту верность, я ее уродую, искореняю и причиняю тем самым вам какую-то коррозию.
А.Митрофанова
— Да, знаете, если бы всякий раз мы так, причиняя кому-то боль, анализировали наши действия, наверное, боли бы было гораздо меньше.
В.Сухоруков
— Ну, это не самый тяжелый труд, между прочим.
А.Митрофанова
— Я согласна, но кстати необходимый. Вы знаете, поделюсь в свою очередь своей поговоркой, по поводу которой люди очень часто, слушая меня, крутят у виска, я говорю, что радость – это естественное состояние человека. Имея в виду радость, конечно, не то, как в анекдоте про девочку, которая ходит в каске и всегда улыбается. Да, а радость, как внутреннее состояние, ну я не знаю, сияние что ли. И, я не отношусь к тем людям, которые умеют это состояние внутри себя всегда удерживать.
В.Сухоруков
— Ну, я Вас научу тогда.
А.Митрофанова
— Расскажите.
В.Сухоруков
— А Вы тогда говорите, что не радость, а благодарность, потому что это почти рядом. Ведь быть благодарным – это уже радость. Вот и все, и слово «благодарность» ближе и понятнее людям, чем слово «радость». Сразу у людей ассоциируется, если радость, значит улыбка, значит какие-то хи-хи, ха-ха, какая-то…
А.Митрофанова
— Кстати, да.
В.Сухоруков
— А благодарность – это поступок, радость – это эмоция, а благодарность – это поступок.
А.Митрофанова
— Благодарность…
В.Сухоруков
— Быть благодарным.
А.Митрофанова
— А мы тут знаете, в эфире однажды здесь был протоиерей Игорь Фомин и мы вывели эту формулу любви. Благодарность была одним из компонентов этого прекрасного состояния – состояния человека, состояния жизни. Там еще были жертвенность, ну и как раз-таки радость и получается, что все как-то один к одному.
В.Сухоруков
— Да, конечно. Уже не нами все это придумано, все уже зафиксировано, только мы в суете своей на это внимания не обращаем.
А.Митрофанова
— Очень у нас философский получается разговор.
В.Сухоруков
— Не знаю, это Вы сами меня натравили. Давайте Пугачеву поставим «Мадам Брошкину».
А.Митрофанова
— О, кстати философская тоже песня, между прочим.
А.Пичугин
— А потом и сами что-нибудь споем.
В.Сухоруков
— Да, с удовольствием.
А.Митрофанова
— Я ходила недавно на Ваш фильм, фильм, в котором Вы принимали участие – «Сохрани мою речь навсегда». Про Осипа Мандельштама, где Вы его озвучиваете. Это анимационный фильм, можно так сказать, наверное.
В.Сухоруков
— Ну, можно.
А.Митрофанова
— Мандельштам – человек с очень тяжелой судьбой. Гениальный, но с какими-то такими сложными перипетиями и Вы когда его озвучивали, у меня… Вам виднее, конечно, каким он был, мне бы хотелось у Вас спросить, а чем он Вам оказался близок? Что Вы в нем открыли для себя?
В.Сухоруков
— Ой, Вы же не договорили, а мне так хочется услышать и это будет полезно услышать нашим радиослушателям. "Сохрани мою речь навсегда» - это художественный, документальный, публицистический
А.Пичугин
— Что-то сродни радио-спектаклям по напряженности, нет?
В.Сухоруков
— Посильнее, даже помощнее, потому что есть изображение. И в чем уникальность этого фильма, там нет нарезки из Госфильмофонда, там нет компиляции времени, какой-то… не сочиняется история на старых каких-то материалах, а она вся придумана режиссером Либеровым. И если Вы говорите «мультипликация» - нет, он просто увидел жизнь и судьбу Осипа Мандельштама вот так, как он ее нарисовал, гвоздиками настучал, поджег, напилил, смонтировал.
А.Митрофанова
— Фантастический фильм.
В.Сухоруков
— И мне конечно хотелось бы услышать, какое у Вас то впечатление произвело именно исполнение Сухоруковым Осипа Мандельштама, потому что я никогда не читал стихов, тем более так публично, так много, да еще и в кино. А что касается моего отношения, Вы говорите, с драматической судьбой – это не драматическая судьба. Это судьбинная трагедия, потому что, говоря о финале этой жизни, можно испугавшись сказать, а была ли она – жизнь, у этого человека. Потому что то, что он прожил, как он прожил, и чем, и как закончил свою жизнь – это может быть и есть ад, ад, только мы когда говорим «рай», «ад» и придумываем себе, или художники разных времен и эпох нам помогают своими фантазиями видеть рай, или ад. Например, взять Леонардо да Винчи, или Босха и так далее, если вопрос о чем мы говорим, о рае, или об аде, или о чистилище. То мне кажется, что финал Осипа Мандельштама – это тот ад, когда человека загнали на край света, вытаскивали все зубы, повыбивали, или повытаскивали, я не знаю, но без зубов убили и выкинули вместе с другими жителями и рабами Божьими в канаву. И нет у него сегодня ни могилы, ни креста, ни шестиконечной звезды, ничего нет над этой душой. Он – ничто, он растворился в вечности, он растворился в этом воздухе, в этой пыли. Его нет, его даже в крематории не сжигали, он просто исчез. И только благодаря его поэзии, о нем помнят, знают и как бы посвящают ему фильмы. Удивительным образом в моей жизни я уже с ним сталкиваюсь третий раз, не знаю почему. Был такой цикл на канале Культура «Серебро и чернь», где Виталий Максимов с Анненским профессором делали целый цикл телевизионный передач о поэтах серебряного века, мне достался Осип Мандельштам, где я его изображал самого и как бы играл. И вот последняя работа «Сохрани мою речь навсегда», я испытал катарсис, я советую радиослушателям и вообще моим друзьям, гражданам – посмотреть эту картину, потому что она того заслушивает. Вроде бы об Осипе Мандельштаме разговор, а по сути – о нашей истории, о нашей жизни и вообще, что есмь человек, и в какую природу он может попасть, и какие испытания могут лечь на плечи каждого из нас. От многих это зависит обстоятельств, в данном случае, работая над этой ролью, я испытал какое-то… умылся слезами, можно так сказать. Больше об этом говорить не буду, потому что у меня есть более приятные события, как спектакль «Римская комедия» в театре Моссовета, у меня прекрасный спектакль идет в театре Вахтангова «Улыбнись нам, Господи», где я играю одну из главных ролей, тоже полусумасшедшего человека. У меня отличная история Мольера «Тартюф» в Театре на Малой Бронной, где можно меня живьем увидеть. Это я сразу, пользуясь случаем, как бы делюсь своим пространством.
А.Митрофанова
— Да, проходя по Арбату однажды увидела эту афишу, «Улыбнись нам, Господи». Причем мой спутник, он так: «Ой, смотри ка», - дергает меня за рукав и я смотрю, действительно, надо же, это настолько было неожиданно.
А.Пичугин
— Виктор Сухоруков?
А.Митрофанова
— Сама формулировка «Улыбнись нам, Господи». Потом мы уже пригляделись, увидели, там да, действительно, Виктор Сухоруков, это вдвойне стало интересно. Но спектакля я, например, не видела, прошу прощения.
В.Сухоруков
— В этом нет ничего страшного.
А.Пичугин
— Я как раз тоже, Вы опередили мой вопрос, где можно Вас увидеть вживую на каких сценах Москвы. А у Меньшикова уже не играете сейчас?
В.Сухоруков
— Да, уже пару лет назад я ушел из «Игроков», ну хватит, уже 11 лет я…
А.Пичугин
— Ну вот «Игроков» то я как раз смотрел как раз вживую, это конечно потрясающий спектакль совершенно.
В.Сухоруков
— 11 лет я его протрудил.
А.Пичугин
— Но, он долго очень продержался, при том, что в театральном товариществе, там обычно спектакли года три-четыре держатся.
В.Сухоруков
— Ну я похвастаюсь, и благодаря мне он столько продержался, потому что у меня ведь даже был конфликт с Олегом Евгеньевичем, который сегодня руководит Театром на Малой Бронной… ой, Театром Ермоловой, да, обратите внимание, Олег Меньшиков сегодня руководитель и как бы лидер коллектива Театра имени Ермоловой, там новые ветра дуют. И когда мы играли этот спектакль, вдруг два сезона проходят и под фанфары, с оркестром духовым, с тортом он вдруг объявляет – все, закрывает спектакль. Вот такая у него была манера, такой его принцип на взлете уходить, закрывать, исчерпываться на взлете. И я говорю, ты что делаешь, побойся Бога – это такой шедевр, такое дитя красивое, за ним очередь, люди хотят его видеть, хотят это лицезреть, а ты вдруг лишаешь их этой радости. Он меня ведь услышал, но сделал по-своему. Он спектакль то закрыл и через девять месяцев все-таки снова…
А.Пичугин
— Торжественно открыл.
В.Сухоруков
— Вернул его к жизни и до сих пор они его играют в Театре имени Ермоловой, приходите, посмотрите – не пожалеете. Он в этом спектакле перевел Гоголя на украинский язык – где это видано. Гоголь писал на русском языке, а один из моих персонажей Замухрыжкин, говорит на украинском языке.
А.Митрофанова
— Все надо идти, но про спектакль «Улыбнись мне, Господи» мне тоже хотелось бы у Вас спросить.
В.Сухоруков
— Давайте!
А.Митрофанова
— Вы же понимаете, название такое, что нам на радио «Вера» очень интересно понять, что это за материал, о чем там Ваша роль, в чем она состоит и что Вы пытаетесь донести?
В.Сухоруков
— Вот, в одном местечке живут люди и у каменотеса разбежались дети в разные стороны, и сын стрелял в губернатора, и он попал в полицию, и он должен ехать, если не спасти сына, то по крайней мере понять, что же будет с его сыном. И он едет в город, и с ним увязываются его друзья – это Шмуле-Сендер, который хозяин лошади и телеги, и полусумасшедший Авнер Розенталь – это мой герой. В чем прелесть моего персонажа – я несу в себе двух людей – состоятельного, зажиточного, богатого лавочника, высокомерного, мизантропа. Потом у него все сгорело и пожар опустил его на землю и лишил наполовину рассудка. И вот этот полусумасшедший нищий, бродяга, напрашивается и едет с друзьями в этот город, втроем. То есть, это спектакль путешествие. И вот они пока едут, и вся их жизнь, и жизнь, судьба целого народа прослеживается на сцене Театра Вахтангова в постановке Римаса Туминаса.
А.Пичугин
— «Улыбнись нам, Господи» он называется?
В.Сухоруков
— Да, «Улыбнись нам, Господи». Я вам скажу – это еврейская история, но почему я пытаюсь избежать еврейства в нашем разговоре, потому что как бы Бог у народов не назывался, он все равно там, наверху, за облаками. Вы заметили, что у всех религий боги – наверху, а все никчемное, все отвратительное - там, в огненной стихии под ногами. Вот это удивительно и в данном случае здесь эти еврейские мужики тоже просят Бога о счастье.
А.Пичугин
— Друзья, напоминаем, что в гостях сегодня у программы «Светлый вечер» здесь на радио «Вера» народный артист России – Виктор Иванович Сухоруков. Алла Митрофанова и я – Алексей Пичугин. Через минуту вернемся, не переключайтесь!
А.Митрофанова
— Еще раз добрый вечер, дорогие слушатели. Алексей Пичугин, я – Алла Митрофанова. «Светлый вечер» на радио «Вера» продолжается и в гостях у нас сегодня Виктор Сухоруков – народный артист России. Мы продолжаем наш разговор философский о сущности актерской профессии и о жизни на самом деле….
В.Сухоруков
— Я прошу только ради слушателей, может быть мы слишком скучно рассуждаем, вам хочется какого-нибудь…
А.Митрофанова
— Экшена?
В.Сухоруков
— Экшена… ну слово «экшен» я не понимаю, но чего-то такого разухабистного…
А.Пичугин
— Драматизма
В.Сухоруков
— Да, интриги какой-нибудь.
А.Митрофанова
— А почему Вы не понимаете слово «экшен»? Я читала, например, в одном из интервью Вы сказали, что для Вас принципиально, что Вы именно актер, а не артист, потому что актер от слова «действие», ну, то есть «action», а артист от слова художник.
В.Сухоруков
— Ну вот видите, Вы сами же и ответили и что тут удивляться. «Action» и «действие» - это одно и то же, «action» с английского действие, поступок. Хорошее слово «действие», а мы «action», «action» - действие!
А.Митрофанова
— Хорошо.
А.Пичугин
— У нас уже в этой студии теперь почти все были участники знаменитого фильма «Остров», кроме Лунгина, к сожалению, пока еще он до нас не доехал. Хотелось бы, ну естественно, на радио «Вера» задать этот вопрос, для Вас то эта работа была действительно важной?
В.Сухоруков
— Рассказываю, я об этом уже немножко где-то заикался. Фильм «Остров» - это очередное, но чудо в моей жизни, дорогие радиослушатели, чудеса случаются. Чудо в жизни человека бывает. Что касается истории фильма «Остров», вот тут вышла книга «Несвятые святые» и она очень популярна, я могу таких историй вам рассказать огромное количество и одна из них связана с фильмом «Остров». Но, прежде чем рассказать историю эту чудесную, я передаю привет всем моим коллегам, и Петру Мамонову, и Дмитрию Дюжеву, и Нине Усатовой и всем-всем-всем, Кузнецову актеру, всем, кто участвовал в этом фильме, огромный привет и низкий поклон. Потому что прошло столько времени, а картина до сих пор, как музыка, как симфония, очень, мне кажется, история богатая, история наша, человеческая, я имею в виду. так вот о чуде. Дело в том, Павел Лунгин готовился к съемкам фильма «Остров», Татьяна Максакова искала для него актеров, Петр Мамонов был уже утвержден на главную роль, и он вдруг сказал, что на роль Филарета позовите Сухорукова. Они этого не хотели делать, ни Татьяна, а Лунгин тем более сказал: «Петь, побойся Бога, какой Сухоруков – Филарет». И вдруг Петр говорит: «Вызывайте, вы его не знаете, ну что вам стоит то, пригласите, пообщайтесь». И меня пригласили. Павел Лунгин, величие его, как человека в том, уникальность – мощная интуиция, грамотный, толковый и очень интуитивный человек, он мне честно сказал: «Я не вижу тебя в этой роли, давай попробуем, но вот Петя сказал, что надо тебя пригласить». А Татьяну Максакову почему я вспомнил, потому что потом, забегая вперед, скажу, я к ней подошел после кинопроб и говорю: «А кто еще пробуется на эту роль», - и почему-то она сказала так немножко взволнованно: «Есть и другие кандидатуры, Вы у нас не один». Думаю, что же она так нервничает, мне просто хотелось понять, кто же еще претендует на роль Филарета. И были кинопробы, я настолько полюбил эту историю, она настолько мне глянулась, что я очень хотел сыграть эту роль. Но, желания желаниями, а там, как решит режиссер. Я отыграл эту сцену, которая мне была предложена, прямо в комнате у Лунгина, и я пошел по коридорам Мосфильма – снимать бороду, усы. И вдруг бежит гримерша и говорит: «Беги назад, там Лунгин тебя зовет, ждет обратно». Я говорю: «Ну, сейчас грим то сниму» - «Нет, иди прямо с бородой». И я возвращаюсь, и вдруг он мне говорит: «Вить, давай ка мы еще монолог запишем на всякий случай», - видимо для Шумакова, тогда продюсером был Шумаков, сейчас он главный на канале Культура. И Андрей Жигалов – оператор-постано
А.Митрофанова
— А Вы на Соловках тогда оказались впервые, нет?
В.Сухоруков
— Впервые, да.
А.Митрофанова
— А, расскажите о Ваших ощущениях.
В.Сухоруков
— Ощущения божественные, как ни странно, мало цвета, мало радуги, но небо низко, вода тяжела, колючая проволока еще не истлела, которая лежит по бруснике, прямо на мху вдоль берега до сих пор лежит колючая проволока. Видимо повалились эти столбы, или как это, опоры, и можно пройтись по этому… каким-то кочкам и видно, как колючая проволока там истлевает, из того времени она еще сохранилась. Эти места нам помогали, будем так говорить, помогали. Мы то ладно, мы исполнители, была интересная история, когда рано утром, в 4 утра нас подняли, грим тяжелый, нагримировали нас, наклеили все, оделись, идем мы полузаспанные на берег этой воды, которая в кино и стоит на мостках один одинешенек Павел Лунгин, а у него бороденка и видно, как иней уже покрыл эту бороду от влаги. Стоит куда-то смотрит, смотрит далеко туда за горизонт с каким-то остекленелым взглядом, мы так подошли и молча носами шмыгаем, шуршим валенками – ждем. А он вдруг поворачивается и говорит: «Сегодня съемки не будет», - он ее отменил, пройдут сутки, вдруг он нас собрал и сказал: «Я нашел кадр». Что тогда роилось в его голове… но именно после этого случая как-то закрутилось у нас все более лихо, более основательно, очень подробно, конкретно, ясно и я уверен в этом, сегодня мы как-то разбежались, расстались, растворились, не встречаемся, мало общаемся, но после этих съемок мы долго еще, можно сказать даже, дружили друг с другом. Я этих людей люблю, больше ничего сказать на это не могу.
А.Пичугин
— Но, кстати говоря, то, что Вы последнее сейчас рассказывали про то, что сегодня съемок не будет, наверное, далеко не каждый режиссер может себе позволить так сказать, Вот сейчас, из современных режиссеров.
В.Сухоруков
— Ну, сегодня много, что изменилось, сегодня, если это интересно, я удивлением своим поделюсь. Сегодня не ассистент по актерам тебе звонит, сегодня не режиссер с тобой встречается, а звонит продюсер и говорит: так и так, вот такая-то история, бе-бе-бе, гав-гав-гав и все… И у меня был случай даже недавно, когда я веду переговоры, уже договариваемся о пробах и я говорю: «А режиссер то где, вы меня с режиссером то познакомьте», - «Да, да, да, будет вам режиссер, будет». Удивительное время, но я в нем сейчас мало участвую, я в основном занимаюсь театром. Не из-за каприза, просто не зовут, видимо мое время ушло что ли…
А.Митрофанова
— Не факт, оно может быть еще в полной мере и не наступило.
А.Пичугин
— Такая спираль.
А.Митрофанова
— Да, Вы же настолько какой-то бездонный и безграничный человек.
В.Сухоруков
— Ой, спасибо!
А.Митрофанова
— Честно я Вам говорю, хотя, наверное, как-то… не знаю, но вот правда, это мое мнение.
В.Сухоруков
— Не буду спорить. Принимаю.
А.Митрофанова
— Хорошо, про фильм «Остров» когда речь идет, Вы знаете, я думала, в свое время, чем он так интересен, почему это такая пронзительная история. И у меня есть своя версия, я, если можно, с Вами поделюсь, а Вы скажите, так это, или нет.
В.Сухоруков
— Прокомментироват
А.Митрофанова
— Мне кажется, что такие фильмы получаются в том случае, когда режиссер, как художник и актеры, как художники, находятся в поиске, вот в живом поиске. Когда они не четко знают ответы на все вопросы, когда они не понимают, что в следующую минуту произойдет то-то и то-то, а когда это живой поиск, который рождается у них изнутри, от их внутреннего поиска. Если угодно, даже может быть и духовного поиска. И этот поиск, он виден всегда в кадре. И это очень какое-то живое внутреннее переживание, оно видно в лицах, оно видно в режиссуре, во всем. И когда я смотрела этот фильм, мне казалось, что и Лунгин, и Мамонов, и Вы находитесь в этом как раз поиске, поэтому это безумно интересно и сопереживательно – следить за тем, как внутри вас это происходит.
В.Сухоруков
— Я добавлю к этому, согласен, но я добавлю и более попроще, как бы эту тему разверну. Конечно, Лунгин искал, конечно Лунгин мучился, но все, что мы делаем – это продукт Лунгина. Именно он настроил нас на эту волну, именно он нас спровоцировал думать душой, а не мозгами. Есть…
А.Митрофанова
— Прекрасное определение.
В.Сухоруков
— Был один эпизод, который мне был очень дорог, потому что в нем есть сомнение, то есть я играл сомнение, но сомнение через чудо, когда я молюсь в церкви один и вбегает персонаж Дюжева, Дима вбегает и говорит: «Отец Анатолий умер». Я сажусь на скамейку и говорю: «Долго мучился?», - тот пожимает плечами. Я встаю и щупаю отопительные батареи в храме и говорю ему: «А батареи горячие», - мол, если он умер, то кто же топит эти батареи, откуда тепло в этих батареях, если котельный работник Анатолий умер, не может он умереть, потому что батареи горячие. Вот был такой у мен эпизод, его не вставил Лунгин, он его вырезал, ради масштаба какого-то, ради каких-то метафор, ради каких-то образов, ради общего символа, наверное. И вот эта маленькая конкретная подробность, которая мне была очень дорога. И в моей роли таких было несколько от которых он избавился. Переживал я, обижался даже на него, ругался, может быть поэтому он на меня обиделся и в черный список меня внес и не взял в фильм «Царь» - я к нему просился, но он меня не взял. Но в данном случае то, что был поиск – это однозначно, а самое главное, если говорить об актерах. Потому что Павел Лунгин – это все равно автор, он отец, он креститель этой истории, но если говорить об актерах, у нас было глубокое взаимопонимание и взаимоуважение друг друга. Мы очень и очень помогали друг другу терпением, уважением, ценностью друг друга. Мне кажется, это очень важно, тем более, мы люди честолюбивые, высокомерные, безнравственные, актеры вообще народ безнравственный.
А.Пичугин
— Виктор Сухоруков в программе «Светлый вечер» на радио «Вера».
А.Митрофанова
— Если говорить о каких-то вехах в Вашей жизни, ну для актера, наверное, они так, или иначе связаны с ролями. Когда Вы играли в «Острове» Лунгина – это была такая определенная веха, когда Вы, наверное, сыграли императора Павла – это тоже была такая веха. Какие сейчас для Вас такие очень важные события, связанные с Вашей профессиональной деятельностью. Вот именно то, что Вы оцениваете, как очередной шаг, ступенька?
В.Сухоруков
— Да, есть такая ступенька, мы уже упоминали фильм «Сохрани мою речь навсегда» об Осипе Мандельштаме, но и есть в моей жизни сегодня Андрей Прошкин, который выдал людям историю по имени «Орлеан», автор сценария Юрий Арабов, где я сыграл экзекутора, в скобках совесть, я посланник совести. Девушка совершила плохой поступок, так называемый плохой поступок и приходит к ней мужичок и говорит: «Дура, ты что наделала, ты будешь за это мучиться, страдать и в конце концов наказана». И она звонит друзьям и говорит: «Какой-то хмырь ко мне пристал, разберитесь с ним». И в результате история о том, что вместо того, чтобы понять и разобраться, кто это и чего ему от них надо, они его преследуют и пытаются изничтожить в своей жизни, или для своей жизни. Но получается, что погоня друг за другом – я гоняюсь за ними, они гоняются за мной и это все происходит в некоем символическом городе «Орлеан». Чем сердце успокоится, приходите, увидите. На мой взгляд, очень современная картина. Яркая, зрелищная. Хлеба и зрелищ сказал даже не Достоевский, он тоже это взял у старших…
А.Митрофанова
— Из античной культуры.
В.Сухоруков
— Да, у старших…
А.Пичугин
— Вы говорите: «Приходите, увидите», - а куда приходить, он же уже на экранах прошел, так я понимаю.
В.Сухоруков
— Ищите.
А.Митрофанова
— Да есть он, конечно.
А.Пичугин
— Найдем, «Орлеан» называется фильм.
В.Сухоруков
— И я почему об этом вспомнил, потому что это моя радость, это моя гордость и тоже я оказался в этой истории через сомнения других людей. У меня много ролей и много счастья было через… знаете, как это, есть слово чистилище, я проходил через какой-то… как это называется то, через баню сомнения.
А.Митрофанова
— Это знаете, как Достоевский говорил: «Через горнило сомнения моя осанна прошла», да, вот примерно то же самое?
В.Сухоруков
— Да, и так было часто, начиная в 1989 году с фильма «Бакенбарды» у Юрия Мамина.
А.Пичугин
— Да, конечно, знаменитый фильм. А что касается «Орлеана» я смотрю, здесь конечно звездный состав – Виктор Сухоруков, Елена Лядова, Тимофей Трибунцев тоже не так часто можно увидеть.
В.Сухоруков
— Прекрасный актер, Хаев Виталий
А.Пичугин
— И режиссер Андрей Прошкин.
В.Сухоруков
— Ягодин из Екатеринбургског
А.Пичугин
— А музыка, кстати, Алексей Айги и Tiger Lililies.
А.Митрофанова
— Нужно обязательно посмотреть.
В.Сухоруков
— Спасибо!
А.Митрофанова
— Виктор Иванович, в одном из Ваших интервью Вы отвечали на вопрос, почему Вы стали актером. И ответ у Вас там такой неожиданный для меня, журналист спрашивает, обычно для девочек – это понятное амплуа, девочки вертятся перед зеркалом и прочее, а мальчики то как до этого доходят. А Вы ответили про себя, что Вам всегда было тесно внутри Вас самого.
В.Сухоруков
— Ну, это часто бывает, понимаете, патология это, или отклонение, никто не знает, в чем заложена чистота природы, то есть чистота изобретения природного. Вот, это все равно люди придумали, есть какие-то нормативы, целые оранжереи цветов, роз и они все похожи друг на друга, и вдруг у одной розы кантик желтый, у другой спинка беленькая, пятнышко какое-нибудь появляется, все равно есть какая-то разность. Мы оказывается все равно друг на друга не похожи внешне и даже, если говорят, что что-то у нас есть одно общее, как например, деторождаемость – мужчина и женщина – рождается ребенок. Вот это природное явление и с этим не поспоришь. Но это только продолжение как бы этой природы, но по сути каждый из нас, он все равно индивидуален и в нем есть и совершенство, и уродство. И никуда нам от этого не деться. И опять-таки, сам человек в какие-то времена определили, что это совершенство, а это уродство. Это допустимо, а это противопоказано человеческому облику, человеческому обществу, человеческому порядку. Все это все равно придумывает не природа. От природы кушаем, от природы какаем, от природы плачем, от природы смеемся, но а зубы теряем не от природы, хотя они по природе выпадают, но иногда их можно выбить, простите. Так вот многое придумывается в человеке и для человека самим человеком и это уже ошибка природы. В данном случае и внутри природы, вот к чему я веду, вот есть природное создание, Божья тварь, Божье создание, но даже в нем заложены некие, чтобы было понятно, отклонения. Одни любят летать, другие мечтают летать, третьи умеют летать и так далее. Кто-то хочет плыть по воде, кто-то хочет сидеть на стуле и кушать кашу. Понимаете, ведрами, к примеру. И есть люди, которые, вы не поверите, откуда вдруг, вот откуда, вы обратите внимание, маленький грудной ребенок, вот их, вот маму, женщину встречают в родильном доме и несут комочек, дитя в этих пеленочках, в этих тряпочках. И вот он спит, поглядите на него и вдруг из него высекается улыбка, или какая-то морщинка между глаз, какая-то печаль. Что это за эмоции такие? Кто… что в нем происходит – он еще не сформировался и именно в этот момент в нем уже заложена любовь, либо к свету, либо к краскам, либо к еде, либо еще к чему-то. Так вот и здесь, нет ответа девочка, или мальчик – это опять люди придумали, что раз артист, значит в зеркало смотрятся только девочки, а мальчики берутся за ножи, пистолеты – есть такая частушка, или поговорка… нет, стишок: сегодня воскресенье – девочкам печенье, а мальчишкам дуракам – финку, ножик и наган. Понимаете, это опять придумали, что мужик – это охотник, а женщина – хранитель очага и так далее. Ну это… тогда зачем женщина носит сегодня брюки – чтобы не поддувало? Ну она все-таки одела эти брюки и не дай Бог, конечно, чтобы мужчина одел юбочку, хотя их носят в Шотландии. Понимаете, земной шар такое наизобретал, Господь такого нам навалял, накрутил – не разобраться и не узнать до конца. Видите, куда я далеко ушел, отвечая на простой вопрос, почему я вдруг сказал, что буду актером. Да, не было никаких предпосылок…
А.Митрофанова
— Почему Вы сказали, что Вам тесно внутри Вас. Как Вы это понимаете?
В.Сухоруков
— У многих, то есть, есть люди, которым действительно тесно во плоти. Чувства, эмоции, назовите это нервной системой, они наполнены… они внутри богаче, импульсивнее, чем сама плоть. И отсюда страсти, страстишки, отсюда и заблуждения, ошибки, отсюда поступки. Даже один может… знаете, есть такая теория пассионарная и субпассионарная. Откуда лидер – любой лидер – это тоже, он… в нем теснота внутренняя, управлять народами – это люди по природе с богатым внутренним наполнением, которым тоже тесно в грудной клетке. Также и творцы, очень много, они ведь и гибнут от того, что хотят раздвинуть эту грудную клетку и употребляют всякие допинги там и прочие какие-то препараты, чтобы, казалось бы, немножко освободить, чтобы с себя…
А.Митрофанова
— Снять напряжение какое-то?
В.Сухоруков
— Да, вот эту духоту, тесноту, расширить это телесное пространство. Но это же ошибка, надо с этим жить. А с этим жить иногда очень трудно и вдруг, я впервые сейчас вам признаюсь, вдруг, мне так показалось, и вот чтобы вот это свое широкое необузданное внутреннее содержание удержать в рамках тела, мы это внутреннее содержание и выплескиваем некой игрой, неким творчеством, сочинительством, мы выкидываем из себя, не себя, а некоего какого-то… третье я. Теория третьего я – есть у меня такая, мы выплевываем игрой, творением, изобретательство
А.Пичугин
— Очень интересное объяснение актерской игры, я такого еще не встречал, спасибо! Мы пойдем осмысливать это уже за пределы эфира. Алла Митрофанова, я – Алексей Пичугин. Напомним слушателям, что в гостях у нас сегодня был замечательный актер, народный артист России – Виктор Сухоруков.
В.Сухоруков
— Всего доброго!
А.Митрофанова
— Спасибо!
А.Пичугин
— Спасибо, до свидания!
Послание к Евреям святого апостола Павла
ПоделитьсяЕвр., 322 зач., IX, 24-28.
Комментирует священник Дмитрий Барицкий.
Христианская традиция существует уже около двух тысяч лет. Для её изучения созданы целые институты. Как же простому человеку, который хочет жить в согласии с правилами Православной веры, не потеряться в этом объёме информации? Ответ на этот вопрос находим в отрывке из 9-й главы послания апостола Павла к евреям, который звучит сегодня за богослужением в православных храмах. Давайте послушаем.
Глава 9.
24 Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие,
25 и не для того, чтобы многократно приносить Себя, как первосвященник входит во святилище каждогодно с чужою кровью;
26 иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира; Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею.
27 И как человекам положено однажды умереть, а потом суд,
28 так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение.
В только что прозвучавшем отрывке апостол Павел сравнивает Иисуса Христа с ветхозаветным первосвященником. Однако служение Спасителя качественно отличается от того, что делает при помощи религиозного ритуала человек. Если священник входит для совершения жертвоприношения в рукотворный храм, то Спаситель, по слову апостола Павла, вошёл в самое небо. То есть совершённые Христом действия имели мгновенный отклик от Бога-Отца. Хотя были совершены вне храмовой постройки. Всё, что сделал Господь, происходило в присутствии Небесного Родителя, с Которым у Иисуса Христа была теснейшая связь. Если священник приносил в жертву кровь животных, то Спаситель окропил жертвенник собственной кровью. Наконец, если священник по закону Моисееву был вынужден совершать жертвенный обряд каждый год, то жертва, принесённая Христом, совершилась один раз. И этого было достаточно, чтобы искупить грехи всех людей, которые когда-либо жили и будут жить на этом свете. На Голгофе Спаситель вновь открыл человеку путь к Богу. Открыл его раз и навсегда. Теперь дело только за нами. Мы призваны принять этот дар, чтобы благодать спасения и любви Божией поселилась в нашем сердце.
Весь вопрос — как это сделать? Казалось бы, ничего проще: вступи в церковную общину, посещай богослужения, принимай участие в таинствах Церкви, молись, держи пост, одним словом, соблюдай церковный устав, не отступай от благочестивых обычаев. Однако бывает, что даже самое дотошное исполнение этих очевидных предписаний, которые освящены временем и авторитетом православной традиции, не даёт сердцу удовлетворения. Будто что-то важное, чем обладали святые, ускользает от нас. Будто в общей картине нашей религиозной жизни постоянно не хватает какого-то важного пазла. Всё делаю, а покой на сердце не приходит. И бывает даже так, что традиция благочестия ложится на меня тяжким грузом, а порой и невыносимым бременем. Что же это за недостающая деталь?
Приглядимся к образу Спасителя. Он не просто Небесный Первосвященник, для Которого существует мир и Который правит Вселенной. Он вместе с этим и смиренный служитель, Который существует для мира и является нашим Вечным Слугой. Нам кажется это странным, парадоксальным. Но в этом-то и беда. Ведь это означает, что у нас просто нет опыта подобного служения. Если мы служим, то или по необходимости, словно тянем лямку, или преследуя свои собственные цели и увлечённые собственными идеями. Евангелие же говорит нам, что дар спасения усваивает тот, кто всю свою жизнь организует так, чтобы служить Богу и людям. Бескорыстно. Во всех своих делах. В любых ситуациях. На ежедневной основе. Это и есть та самая недостающая деталь. Именно сознательное и бескомпромиссное служение — тот ключ, который запускает весь сложный, формировавшийся столетиями комплекс, который мы именуем церковная традиция. Для того, кто служит, она оживает. Она становится лёгкой и прозрачной. Всё в ней оказывается на своём месте. Не важно, кто я и какой у меня опыт, она очень органично усваивается моим умом, моими чувствами и моими сердцем. Во мне словно открывается источник благодати. И душа обретает долгожданные мир и покой.
«Cохраните любовь, и этого будет достаточно для вашего спасения»
Поделиться
Апостол Иоанн Богослов дожил до ста лет. И когда у него уже не было сил посещать церковь и церковные собрания, его приносили туда на руках ученики. От старости апостол не мог много говорить и проповедовать. Все другие апостолы к тому времени уже погибли от руки гонителей. И только Иоанн Богослов ещё был жив. На него смотрели и слушали с особым вниманием. Апостол только повторял: «Детки, любите друг друга». И когда у него спрашивали: «Почему ты часто это повторяешь»? Иоанн Богослов отвечал:
«Cохраните любовь, и этого будет достаточно для вашего спасения».
Все выпуски программы Слова Святых
Прийти утром первым в храм или как православные болгары просят Бога о помощи?
Поделиться
Фото: Alexandr Bormotin / Unsplash
Русская Православная Церковь до сих пор находится в стадии восстановления после крайне непростых для нее семидесяти лет коммунистической власти в нашей стране. Схожая по сложности история имеется у Болгарской Православной Церкви. В Болгарии, хоть и не было столь жестоких гонений за веру, как в Советском Союзе, но и здесь последствия антирелигиозной пропаганды до сих пор видны.
Выражаются они, эти последствия, в том, что на современном этапе многие болгары, считая себя православными, тем не менее, по большей части являются людьми нецерковными. Они редко посещают богослужение, еще реже участвуют в церковных таинствах. Даже на богослужениях главы Церкви, Патриарха Болгарского, молящихся крайне немного.
Чаще всего, приход того или иного жителя Болгарии в храм обусловлен какими-то несчастьями, неприятностями, которые с ним приключились. Случилось подобное событие — человек идет просить Бога о помощи. В общем-то, картина привычная и для нашей страны. Но — в Болгарии на протяжении столетий существует обычай, который местные православные христиане стремятся исполнить, если хотят, как они верят, чтобы молитва их была Небом услышана.
Обычай этот состоит в том, что желающий получить от Бога помощи православный болгарин берет на себя обет — в течение какого-то времени исполнять обязанности церковного сторожа. Не в полной мере. Человек обещает приходить в храм раньше всех и отпирать церковные двери.
Данному человеку вручаются ключи от церкви. И он в течение нескольких дней рано утром отпирает храмовые двери, зажигает лампадки, свечи. Делает все необходимое, чтобы подготовить церковь к началу утреннего богослужения. Отпирая двери, зажигая лампады и свечи, взявший на себя обет человек в это время молится Богу и просит Его помочь в решении волнующего вопроса.
Естественно, что подобный обет может исполнять человек, священнику знакомый. Бывали случаи, что данной традицией пользовались люди бессовестные, которые под предлогом благочестия просто обворовывали тот или иной храм, получив от него ключи.
Кто-то может спросить — а что такого трудного в том, чтобы прийти в храм раньше других? В чем подвиг? Отвечать на этот вопрос нужно, зная особенности болгарского менталитета. Современные болгары, как и многие южане, люди неторопливые, живущие по принципу «один день — одно дело». Для них это действительно труд — понудить себя встать с утра пораньше и прийти в храм.
Здесь еще нужно учесть и такую вещь. Каким бы маленьким ни был труд, если он совершен во имя Бога, никогда он без ответа не останется. Господь потрудившегося ради Него человека без своей помощи не оставит.
Все выпуски программы Вселенная православия
