«Старо-Ладожский Никольский мужской монастырь». Игумен Филарет (Пряшников) - Радио ВЕРА
Москва - 100,9 FM

«Старо-Ладожский Никольский мужской монастырь». Игумен Филарет (Пряшников)

* Поделиться

Нашим собеседником был настоятель Старо-Ладожского Никольского мужского монастыря, кандидат теологии игумен Филарет (Пряшников).

Мы говорили об истории и современности обители, основанной самим Александром Невским, о вышедшем про неё фильме «Старая Ладога. Колыбель жизни», а также о том, как каждый может помочь в благом деле возрождения монастыря, который находится в одном из древнейших русских городов. Отец Филарет рассказал, как и когда он впервые оказался в этой обители, и почему называет её памятником воинской доблести и славы.

Фильм «Старая Ладога. Колыбель жизни» можно посмотреть на YouTube канале радио Вера по следующей ссылке:

Ведущий: Алексей Пичугин


А. Пичугин

— Дорогие слушатели, здравствуйте. «Светлый вечер» на светлом радио. Меня зовут Алексей Пичугин. Я рад вас приветствовать. С удовольствием представляю своего собеседника. Ближайший час, эту часть «Светлого вечера», сегодня вместе с нами и с вами проводит игумен Филарет (Пряшников), игумен Староладожского Никольского мужского монастыря, кандидат теологии. Отец Филарет, здравствуйте.

Игум. Филарет (Пряшников)

— Здравствуйте.

А. Пичугин

— Вы игумен монастыря с очень интересной и очень давней историей. И, более того, в месте, которое, я думаю, многие наши слушатели хорошо себе представляют хотя бы по учебникам истории. Далеко не все бывали в Старой Ладоге, но город Старая Ладога (который уже, к сожалению, последние 300 лет не город) по учебникам истории, из курса истории или общего представления об истории России, думаю, почти все знают, что в Ленинградской области находится село Старая Ладога близ города Новая Ладога. Всё верно ведь?

Игум. Филарет (Пряшников)

— Да, всё верно. От Санкт-Петербурга мы находимся где-то 120 километров, буквально около двух часов езды по трассе. Вы правильно сказали, что Старая Ладога это уникальное по своей истории и значению место. Когда-то в ней было больше шести монастырей, поэтому, где бы ты здесь ни ступал, на какую тропку ни вставал, ты везде встретишься с преданиями, с различными рассказами, которые уходят глубоко в историю, потому что здесь пришел на царствование Рюрик, здесь и могила Вещего Олега. Здесь по преданию ступала нога и самого благоверного князя Александра Невского. То есть, конечно же, Старая Ладога это уникальное место, это уникальная история не только государства Российского, но и нашего православия, потому что Старая Ладога зародилась еще в языческие времена, не ниже 750-го года основание этого места. Поэтому, конечно же, нахождение здесь — это погружение в историю как православия, так и государства нашего Российского.

А. Пичугин

— Вы представляете, VIII век — это 400 лет до основания Москвы, почти тысяча лет до основания Петербурга, и это такой центр, куда и сейчас можно приехать и посмотреть. Понятно, что всё выглядит не так, как в VIII веке, не так, как в Х веке, не так, как в XII веке — это такие опорные точки существования Старой Ладоги, строительства крепости, нескольких крепостей. Но все равно можно приехать и почувствовать само это место, которое, конечно, важнейшую роль в нашей истории сыграло. А вы когда и как первый раз оказались в Старой Ладоге?

Игум. Филарет (Пряшников)

— Знаете, никогда бы не подумал, что мне придется ступить на эту землю, потому что до этого практически 4 года я нес послушание в Александро-Невской Лавре в Санкт-Петербурге. И так получилось, что Божьим проведением меня, после смерти моего предшественника отца Варфоломея, который, к слову сказать, здесь отслужил практически 20 лет. И на его долю выпало, наверное, самое сложное, потому что в 2002-м году монастырь был передан Церкви. Что-то было восстановлено, но в основном, конечно, это были руины, потому что в братских корпусах жили люди, это было совхозное общежитие. Поэтому, конечно, отцу Варфоломею низкий поклон, моему предшественнику. В прошлом году в октябре он отошел к Господу. И вот, мое пребывание здесь началось в начале ноября, когда 8 числа мне был дан указ и я потихоньку, постепенно начал вникать во все сложные моменты жизни обители. Обитель совершенно небольшая. Сегодня у нас, получается, кроме меня, четыре насельника, два послушника, несколько трудников. Община небольшая, но очень дружная. Мы понимаем, для чего мы здесь. Мы знаем, какое предназначение каждого из нас, потому что каждый из братьев выполняет не одно послушание, а несколько. Наверное, мое первое впечатление, когда я приехал сюда в прошлом году, это некая боязнь. Я, честно сказать, немножко испугался, потому что увидел объем — нам необходимо восстановить Никольский храм, это XIII век. Это тот храм, обязательно о нем поговорим сегодня, который был основан Александром Невским. И более того, если мы немножко коснемся истории Староладожского Никольского монастыря, то, по моему убеждению, он все-таки был построен как памятник воинской доблести и славы. Почему? Потому что Александр Невский рядом со стенами будущего монастыря, они появятся чуть позднее, потому что сначала, конечно, он был в дереве отстроен, XVIII-XIX века — конечно, уже появляются каменные постройки. Так вот, что интересно — Александр Невский похоронил возле стен монастыря ладожан, загибших ладожан, как пишется в летописи. То есть тех, которые сражались вместе с ним на Невском сражении против шведов. Поэтому я настолько потрясен историей этой обители, что до сих пор какое-то осознание приходит, что насколько ответственно здесь быть и насколько ты соприкасаешься с историей, погружаешься в прошлое. И, конечно же, чувствуешь вот это дыхание — дыхание духовности, дыхание наших предков, я бы так сказал.

А. Пичугин

— А когда вы получали указ, до того вы представляли, что есть такое место? Ну, естественно, не сама Старая Ладога, а монастырь?

Игум. Филарет (Пряшников)

— Вы знаете, я слышал. Потому что я видел наместника монастыря, отца Варфоломея еще живым, когда он приезжал в Александро-Невскую Лавру на какие-то торжества. Я понимал, что это далекое и непонятное...

А. Пичугин

— Или не очень далекое — 140 километров.

Игум. Филарет (Пряшников)

— А когда уже сам приехал, понял, насколько это удивительное место. Вы знаете, интересно — мы участвовали в одной из ярмарок в Санкт-Петербурге, и даже петербуржцы не знают, что совершенно рядом есть начало Руси, совершенно рядом с ними есть Ладога, о которой петербуржцы не слышали. То есть, наверное, где-то какой-то провал происходит, когда люди не знают своей истории. Потому что Старая Ладога это первое государство Руси, первая столица.

А. Пичугин

— Естественно. Если мы говорим о призвании варягов, то мы, в первую очередь, вспоминаем Старую Ладогу. Давайте об истории монастыря поговорим, коль скоро мы уже про нее говорим. Давайте начнем с каких-то начальных исторических...

Игум. Филарет (Пряшников)

— О ней, конечно, многое можно рассказывать, потому что сам монастырь это небольшая, обнесенная келейными корпусами территория. Посредине возвышается храм Иоанна Златоуста, в котором мы сегодня совершаем богослужения. Это XIX век. Мы видим, стоит 27-метровая колокольня, она была построена чуть пораньше. Вообще, на местах, где сейчас каменные здания, в древности были деревянные, храм Иоанна Златоуста это был трапезный деревянный храм, который со временем пришел в негодность. В середине XIX века знаменитый архитектор Горностаев практически 17 лет строит этот храм. Колокольня тоже уникальная, потому что она была построена строителями из Тихвинского монастыря. Вообще, этот клочок связан с некоторыми обителями, о которых я тоже скажу. Рядом с колокольней монастырской вот этот храм XIII века Николая Чудотворца. Конечно, в советское время он был немножко не то что обезображен, а урезан, потому что были приделы, с левой и с правой стороны была великолепная паперть, но так как не ухаживали за храмом, это пришло в...

А. Пичугин

— В запустение.

Игум. Филарет (Пряшников)

— Да, в запустение. Тем более что в Никольской церкви ремонтировали трактора, потому что это была территория совхоза или колхоза.

А. Пичугин

— И это очень частая судьба храмов. Если посмотреть на разрушенные храмы в разных регионах России, мы увидим, что это моторно-тракторные станции, какие-то колхозные подстанции, и там трактора, прорубленные проемы. Я нашим слушателям хочу сказать, что мы с вами на радио и не можем показать картинку. Но на нашем YouTube-канале радио «Вера», вы его можете найти в YouTube — мы разместили фильм, который называется «Старая Ладога. Колыбель жизни». И этот фильм как раз посвящен Никольскому монастырю. И отец Филарет ходит по территории монастыря с корреспондентом, рассказывает и показывает. И там совершенно замечательные виды сняты и камерой, и квадрокоптером с воздуха. Можно, открыв наш канал, открыв этот фильм, представить себе, как выглядит Никольский монастырь. Лучше, конечно, доехать до него, но я понимаю, что далеко не все могут приехать в Старую Ладогу. Хотя хорошо бы.

Игум. Филарет (Пряшников)

— Продолжая, отходя уже от Никольской церкви, мы увидим большой трехэтажный особняк, он был построен тоже в середине XIX столетия — это был, как он называется, новый игуменский корпус. Там на втором этаже жила братия. В монастыре, кстати говоря, никогда не было много братии, то есть в пределах 20 человек. Самый большой пик, расцвет, конечно, это конец XIX—начало ХХ века, где-то 25 человек было. Но говоря об истории, XIII век — начало, первоначально были деревянные постройки. Но здесь мы видим, что первый удар, который получает Никольский монастырь — это шведские завоевания, это XIV век, когда монастырь был разрушен. Далее, мы видим, что монастырь возрождается, начинает жить своей жизнью, появляются уже каменные постройки. Начало XVII века — это тоже шведские завоевания, когда шведы захватили уже не только Старую Ладогу, но и Валаам. И как писали историки, как писали летописцы, братия до последней капли крови защищала свой монастырь, они практически все были уничтожены, это начало XVII века. Более того, монастырь какое-то время был под заботой валаамских монахов, потому что Валаам тогда тоже был полностью занят шведами, и часть валаамской братии укрылись на территории Никольского монастыря. Удивительно, что в XVII–XVIII веке какое-то время монастырь стоял в запустении. Начало XVIII века — монастырь принадлежит Александро-Невской Лавре. И мы с вами, читая историю, видим, что в Никольский мужской монастырь назначались наместники, игумены из Александро-Невской Лавры. И я думаю, то, что я пришел сюда тоже из Александро-Невской Лавры, это тоже некий знак очень хороший.

А. Пичугин

— Видите, всё вокруг Александра Невского.

Игум. Филарет (Пряшников)

— Всё вокруг Александра Невского, мы о нем говорим постоянно. И без него этого монастыря бы не было. Понятно, что это древность, мы предполагаем, это некие летописи, это некое предание, в котором живет постоянно Ладога. Вот основание нашего монастыря, когда он возник — даже нет никаких письменных свидетельств. Обычно говорят, что в XIV–XV веке точно монастырь уже был, и достаточно зажиточный монастырь, потому что имел несколько деревень, несколько сот крестьян. Более того, XVIII век, XIX век — уже начинается строительство в камне. Мы видим, что монастырь имеет свой кирпичный завод, в монастыре располагалась школа для детей крестьянских. И, кстати говоря, 6-летним мальчиком пришел в нашу обитель великий знаменитый передвижник, художник XIX века Максимов. Его картины и в Русском музее и даже за границей огромное количество. Он крестьянин, получил великолепное образование. Вы знаете, он с 6 лет рисовал сюжеты там, где только мог увидеть. Никто не понимал его. Максимов, великий передвижник XIX века, и он, кстати, похоронен недалеко от нас, потому что он родился на этой староладожской земле.


А. Пичугин

— Я напомню, что игумен Филарет (Пряшников), игумен Староладожского Никольского мужского монастыря, кандидат теологии, сегодня в программе «Светлый вечер» на светлом радио. Если посмотреть в интернете, то на страничках и обители и в «Википедии» есть запись о том, что традиционно основание монастыря связывают с именем Александра Невского. Но вы говорите, что на самом деле исторически подтвержденных документальных сведений о том, что он был основан именно как монастырь в XIII веке при Александре Невском, нет. И это только какие-то...

Игум. Филарет (Пряшников)

— Мы находим более поздние свидетельства у историков. Но вот именно доподлинно что-то найти в летописи, конечно, до сих пор пока не удалось исследователям. Но мы верим в эту историю, мы верим в это предание, потому что, действительно, без Александра Невского многого бы здесь не было. Тем более, Старая Ладога, я еще раз хочу сказать, это настолько огромная древность, где из варягов в греки шел Шелковый путь, где была торговля. И до сих пор находят различные артефакты, связанные с этим периодом.

А. Пичугин

— В Старой Ладоге было множество разного производства, которым не могли похвастаться другие древнерусские города — это и стеклянное производство, и бусы делали, чего только не было, что находят археологи в других частях страны, в других местах. Я вот еще читал, что раньше монастыря появился Никольский храм, который и сейчас есть на территории обители. Но, видимо, не тот Никольский храм, который известен с XIII столетия, а более поздние постройки. Но что за Никольский храм, Никольский собор? Я так понимаю, это как раз то здание, которое на всех фотографиях и в фильме — это большой и не до конца отреставрированный храм.

Игум. Филарет (Пряшников)

— Это действительно так. Когда мы встречаем туристов, паломников, гостей, мы их ведем к этому зданию, потому что археологи доказали, что в основании этой Никольской церкви лежат огромные — если бы будете у нас, обязательно подойдите, потрогайте — огромные валуны. И предположительно именно на этом фундаменте была построена первоначальная деревянная Никольская церковь, которая, конечно, со временем пришла в негодность. И, как пишет летописец, это уже довольно поздняя постройка — был возведен этот двухуровневый кирпичный собор с пристройками. Сегодня это очень жалкое зрелище, потому что пристройки были утеряны в советское время, как я уже сказал...

А. Пичугин

— Но при реставрации. То есть все-таки они были утрачены при научной реставрации, как это часто бывало.

Игум. Филарет (Пряшников)

— Утрачены, да, потому что здесь была такая волна, и она присутствует, что более поздние пристройки убирать и приходить к изначальному, что было когда-то построено. Если вы здесь походите, посмотрите, и в женский Успенский монастырь и в крепость нашу зайдете, музей, вы увидите, что такие храмостроительства домонгольского периода, то есть это древнее новгородское храмостроительство здесь преобладало, и к этому шли. Сегодня, к сожалению, храм стоит закрытый, но благодаря поддержке в этом году планируем все-таки провести работы по консервации: закрыть эти дыры большие, которые зияют в храме, чтобы не поступала туда влага. Всё это будет в этом году.

А. Пичугин

— Как же так? — вот я читаю, что в 1958-м году было принято решение изучать Никольский собор, освободить его от позднейших перестроек, переделок, искажающих первоначальный образ храма. А потом через какое-то время начались реставрационные работы. Но неужели они в итоге ни к чему не привели?

Игум. Филарет (Пряшников)

— Нет, ни к чему не привели, потому что это очень огромные финансовые вложения. Тогда у специалистов не было достаточных средств. Поменяли крышу, заменили железо, заложили то, что можно было заложить, потому что один из углов храма уже практически теряет горизонт, он отходит. Но тогда удалось остановить это разрушение. Сегодня мы хотя бы его закроем от осадков и прекратим разрушение. А там уже будем стараться. Ведь существует два проекта. Один проект, который предполагает строительство всего того, что было убрано, а второй проект предполагает все-таки оставить его четырехстенным, выбеленным и прочее. То есть проекты есть — вопрос в том, что это очень огромные финансовые средства, которые пока для нас недосягаемы.

А. Пичугин

— Но я надеюсь, что когда-то эти средства будут досягаемы или появится какая-нибудь государственная программа. Потому что, честно говоря, я абсолютно уверен, что когда речь идет о таких знаковых постройках, что это не дело самого монастыря искать средства на эту постройку — дело государства найти квалифицированных реставраторов, которые смогли бы снова явить миру собор, который там был построен в начале XIII века или в середине XIII века, перестроен в XVII, но в итоге и те части, которые и XIII века и XVII века находятся в таком запустении, что даже стыдно кому-то это показывать и об этом говорить.

Игум. Филарет (Пряшников)

— Вы знаете, очень многие люди, которые приезжают к нам и уже не первый год, они сетуют и говорят: «Ну что же, вы, монахи, до сих пор не можете построить?» Если бы они только знали — чтобы изготовить проектно-сметную документацию, требуются десятки миллионов, десятки! Не один и не два, а десятки.

А. Пичугин

— И строительные материалы, которые дорожают из года в год, из месяца в месяц.

Игум. Филарет (Пряшников)

— А сколько нужно будет потратить на археологические изыскания и прочее, прочее. То есть это целый процесс. Целый процесс.

А. Пичугин

— Да, но это очень важно. Археологические изыскания в данном случае это необходимая и важная составляющая. Я хотел сказать, что есть сайт Никольского монастыря www.nikmonas.ru. Или просто в любом поисковике наберите «Никольский Староладожский мужской монастырь», и вы попадете на соответствующий сайт. И здесь с правой стороны есть кнопочка «пожертвовать», где все возможные способы помощи Староладожскому монастырю опубликованы. Итак, восстановление и реставрация.

Игум. Филарет (Пряшников)

— Вы знаете, в этом процессе, конечно же, с одной стороны, спешка нужна, потому что памятники приходят в ненадлежащий вид. И даже если мы возьмем, в этом фильме, о котором вы говорили, я очень благодарен редакции радио, что пошли навстречу, разместили наш фильм — это как боль, крик о том, что мы зачастую в одиночку стараемся отстаивать, несмотря на губительное время, отстаивать памятники. Потому что, допустим, тот же новый игуменский корпус — там совершается вывал стены и есть опасность обрушения целого крыла. Что мы только ни делали, куда мы ни писали, но, к сожалению, тоже пока нельзя найти понимание у различных структур, хотя я благодарю Комитет по культуре Ленинградской области, потому что люди стараются нам помогать, поддерживать. Нельзя сказать, что мы совсем брошены. Конечно, поддержка осуществляется, но не в том объеме, чтобы вовремя предотвратить — спасти то, что простояло столетия. Будет обидно, что исчезнет та же Никольская церковь, тот же настоятельский корпус. Монастырю принадлежит еще ряд других объектов. Это то же Чернавино, которое находится на той стороне реки Волхов, напротив монастыря; это бывший Васильевский погост старинный, где, кстати, похоронен великий художник Максимов. И там стоит церковь XVII века домонгольской постройки. Первоначально это тоже XII— XIII век...

А. Пичугин

— Перестроенная в XVII веке.

Игум. Филарет (Пряшников)

— Да, она перестроена. Но сама архитектура уникальна. В этом фильме мы говорим и об этой церкви — она крыта тесом, который пришел в негодность. К сожалению, мы тоже пока не можем... Но мы делаем что-то, чтобы хотя бы немножко что-то сохранить, где-то закрыть, где-то своими силами заменить какие-то сгнившие балки. Но, конечно, вы понимаете, что памятники архитектуры, нужно совершенно другое отношение к ним: бережное, внимательное — то, что мы стараемся делать.

А. Пичугин

— Я хочу еще раз напомнить нашим слушателям, что на YouTube-канале радио «Вера» — вы просто заходите в YouTube, набираете «радио «Вера», попадаете на наш канал — и там один из первых будет выложен фильм «Старая Ладога. Колыбель жизни», где мой сегодняшний собеседник, отец Филарет проводит такую видеоэкскурсию по монастырю, всё хорошо отснято, там в том числе съемки с воздуха. И вы можете познакомиться уже более близко с жизнью Никольского монастыря. И я думаю, что обязательно надо такие места посещать, тем более что мы очень много говорим про то, что юбилейный год, 800-летие святого благоверного князя Александра Невского, проводятся мероприятия, частицы мощей князя возят по епархиям, конференции проходят, рассуждают о жизни князя, о том времени. Но у нас в стране, видите, погибают памятники. В Москве рушат церковь Александра Невского в 2021-м году, в Старой Ладоге погибает Никольский собор, который относится ко времени Александра Невского. Никольский собор, который, пускай не в первоначальном, в перестроенном виде, но все равно остатки стен нынешнего храма помнят Александра Невского. Но всё это стоит в таком запустении, что становится стыдно и начинает казаться, что если мы хотим почтить память князя, если мы хотим почтить своей памятью то время, то, значит, и как-то надо в первую очередь обращать внимание на то материальное наследие, которое нам оставил XIII век.

Игум. Филарет (Пряшников)

— Да, безусловно. Мы с вами говорим о наследии, материальном наследии. Но все-таки монастырь сегодня, конечно же, это место притяжения, духовного притяжения многих людей, потому что все-таки мы, братия, работаем летом с большим количеством паломников и туристов, которые приезжают к нам, потому что рядом выстроена великолепная пристань, которая принимает трехпалубные круизные теплоходы.

А. Пичугин

— Вы не сказали, что на реке Волхов находится.

Игум. Филарет (Пряшников)

— Да, это река Волхов, судоходная. Получается, мы уже как последняя точка в путешествии, потому что люди едут к нам из Москвы, из Петербурга на теплоходах, заходят на Коневец, посещают Валаам. И конечная точка их путешествия в нашей стороне, конечно, это Старая Ладога. Поэтому братия сегодня не только сохраняет памятники, но также и трудится на духовной ниве, потому что люди приезжают зачастую уставшие, может быть, духовно опустошенные. И хочу сказать, что здесь у нас организовано дежурство по субботам и воскресеньям. Есть дежурный священник, монах, к нему можно подойти, поговорить, поисповедоваться. Поэтому в любом случае Никольский монастырь, несмотря на свою, знаете, непростую жизнь и судьбу вековую, он сохраняет предназначение быть обителью утешения для людей приезжающих. Вы знаете, что еще интересно — мы развиваем, как я сказал, направление «тур выходного дня», когда люди могут приехать, разместиться в нашей гостинице. У нас небольшая гостиничка монастырская, паломнический дом такой, но очень приятно, что из Петербурга, из Москвы, из Нижнего Новгорода приезжают паломники уже не первый год, которые селятся на какое-то время, кушают в монашеской трапезе, обязательно встречаются с игуменом, со мной, задают иногда очень сложные вопросы о жизни обители, о своей духовной жизни. То есть я к чему хочу сказать — да, действительно, мы сохраняем эти памятники, заботимся о них. Но еще огромная нагрузка на братии, небольшой по количеству, но любящих свое дело и обращающих свой взор к Господу для того, чтобы люди, приезжающие в Старую Ладогу, соприкасающиеся с этой историей, они все-таки отсюда увозили частичку чего-то такого, что бы им помогало дальше жить.

А. Пичугин

— Я напомню, что сегодня наш собеседник игумен Филарет (Пряшников), игумен Староладожского Никольского мужского монастыря, кандидат теологии. У нас небольшая пауза, буквально минута, и мы возвращаемся к нашей беседе.


А. Пичугин

— Возвращаемся к нашему разговору. Напомню, что сегодня мы говорим про Никольский Староладожский мужской монастырь, его игумен Филарет (Пряшников) сегодня мой собеседник. Меня зовут Алексей Пичугин. Мы с вами обсуждали, отец Филарет, такую действительность монастыря, его настоящее, мы к этому вернемся обязательно. Я напомню, что фильм про Староладожский монастырь вы можете найти на YouTube-канале радио «Вера», в YouTube находите наш канал, просто набираете «радио «Вера», и там выложен фильм, где отец Филарет ходит по монастырю, рассказывает, всё показывает. Можете посмотреть очень красивые кадры, потому что, конечно же, сколь интересным ни был бы рассказ отца Филарета в нашей программе, красивые картинки вы найдете на нашем канале в этом фильме. Давайте про... Только единственное, я хотел у вас спросить: вы говорите, к вам заходят большие теплоходы. А Волхов судоходен до какого места?

Игум. Филарет (Пряшников)

— История этого места также касается и советского периода, потому что выше от нас на реке Волхов была построена Волховская ГЭС, которая дала в 1926-м году первое электричество, поэтому вокруг Волховской ГЭС вырос современный Волхов, индустриальный городок небольшой. Был построен первый алюминиевый завод. Это всё в советское время. И, конечно, судоходная ниточка проходила выше, пока не была построена ГЭС. Раньше, как мне рассказывали, суда поменьше, чем современные, проходили выше на Новгород. Но сегодня так сложилось, что трехпалубные лайнеры большие, конечно, не могут проходить выше по течению, поэтому у нас их последняя стоянка, и разворот и уход, и дальше уже увозят людей по другим местам. Вот так бы я ответил на этот вопрос. А так, река, конечно, судоходна летом, зимой она замерзает. Поэтому зимой у нас тихо и спокойно, не считая, что приезжают, конечно, паломники на автобусных турах, используя транспорт автомобильный. А так, конечно, летом у нас много работы, много гостей. Зимой немножко поменьше. Но мы не скучаем.

А. Пичугин

— Давайте про советский период. Монастырь был закрыт в 20-е годы, так?

Игум. Филарет (Пряшников)

— Братия продержалась до конца 30-х годов, если я не ошибаюсь, организовав рыбную артель.

А. Пичугин

— Но это тоже частая история.

Игум. Филарет (Пряшников)

— Да, это часто тогда. Они хотели хотя бы немножко сохранить себя, поэтому открывали или колхозы на базе монастыря? или какие-то объединения, занимаясь земледелием. Наша братия, последний состав братии в конце 20-х годов, они организовали рыбную артель, потому что Волхов наполнен речной рыбой. И какое-то время им удалось продержаться, пока все-таки в конце концов монастырь не был отобран, и здесь поселили работников близлежащих предприятий. Вот это такая страничка. Ну, жили люди в корпусах, как я уже сказал, в Никольском храме ремонтировали трактора, в храме Иоанна Златоуста был склад смазочных материалов, горючих и прочих, то есть стояли стеллажи. И люди в монастырских подвалах разводили кроликов, складывали овощи и прочее и прочее. То есть здесь воцарилась жизнь без богослужений, о чем, конечно, тогда нельзя было и подумать. В военные времена рядышком находился военный аэродром, и здесь тоже много связано со временем войны, с прошлым, потому что здесь же, на территории монастыря, ремонтировали боевую технику. Если я не ошибаюсь, самолетные орудия. И даже у нас где-то хранится в запасниках, мы его пока не показываем, но вот как след прошлого, оставшегося у нас на складе, есть такое, да.

А. Пичугин

— При этом монастырь не был частью музейного комплекса, куда входила крепость...

Игум. Филарет (Пряшников)

— До конца ХХ века не был. Да и сама крепость первоначально не входила в процесс культурный, в процесс сохранения. А позднее, когда увидели, что это такое, что это за место, что памятники требуют сохранения. Ведь в середине 20-х годов только и наш Никольский монастырь был признан памятником архитектуры. 1959-й год, по-моему, или 1957-й год, что-то такое.

А. Пичугин

— Тогда его расчистили чуть-чуть и выяснили, что в основании него тот самый древний храм XIII века домонгольский.

Игум. Филарет (Пряшников)

— Да, это так. Наверное, дальше будем говорить, когда 2002-й год, недавно, буквально 20 лет, это период возрождения монашеской жизни — постепенно-постепенно передавали корпуса, храмы. Первоначально братии не было, даже служили в другом храме. Конечно, процесс воссоздания до сих пор не закончен, он до сих пор идет. И я в этом фильме, который мы расположили на YouTube-канале радио «Вера», мы и рассказываем, что, конечно, государство участвовало, выделяло небольшие средства. Но в основном это всё поднято руками жертвователей — прихожан, паломников и прочих.

А. Пичугин

— А восстановлению, вернее, передаче монастыря Церкви, предшествовал какой-то музейный период?

Игум. Филарет (Пряшников)

— Да, безусловно, какие-то работы велись, потому что необходимо было заменить гнилые балки колокольни, шатер колокольни начал наклоняться. В 90-е годы, в конце 80-х годов музейные работники проводили определенные работы по сохранению. Но они тоже делали то, что могли, потому что больших средств не было. Тем более, вы сами понимаете, что конец 80-х, начало 90-х это сложные времена вообще для жизни были в нашей стране. И тем более для музейных работников, для музеев вообще было очень тяжело сохранять всё то, что досталось в наследство.

А. Пичугин

— Я понимаю, что, конечно, это всецело было делом жизни вашего предшественника, отца Варфоломея, но я так понимаю, что он монашеский постриг принял позднее. А первое время он служил белым священником здесь же.

Игум. Филарет (Пряшников)

— Да, получается. Позднее, когда он уже стал... В его жизни что-то поменялось и Господь призвал его уже на степень служения в другом качестве — в качестве игумена монастыря. Еще раз хочу сказать, что им очень многое сделано. И братия собиралась благодаря ему, и всё восстанавливалось. И людей ведь он вокруг себя объединял небезразличных и к старой Ладоге, и к монастырю. Поэтому очень приятно, что многие, несмотря на то, что пережили потерю своего духовного руководителя, все-таки остались преданы Никольскому монастырю — приезжают, помогают, поддерживают, посещают и прочее, прочее. Я всегда придерживался такого мнения, что, конечно, мы не должны забывать своих предшественников, мы не должны забывать ту историю, которая была до нас, потому что она продолжает писаться. Не будет меня, придет другой настоятель. И мне бы, конечно, хотелось, чтобы после меня тоже была какая-то добрая память, поэтому трудимся, пытаемся делать всё возможное и невозможное, чтобы восстановить что-то порушенное, заменить то, что пришло в негодность.

А. Пичугин

— Мне кажется, верные слова сейчас вы говорите, потому что иногда приходится обратное видеть — когда заходишь на сайт какого-нибудь храма и там в разделе «История» написано, что храм тогда-то был построен, тогда-то закрыт, а в 1993-м году руины храма были переданы общине Русской Православной Церкви, а в 2010-м году настоятелем был назначен наш дорогой и любимый такой-то...

Игум. Филарет (Пряшников)

— Так бывает.

А. Пичугин

— А 17 лет кто-то там жил, служил, положил жизнь, здоровье и много чего еще для того, чтобы эти камни снова обрели очертания храма, чтобы там появились теплые полы, началась служба, чтобы там всё продолжалось... И этого человека забыли по какой-то причине...

Игум. Филарет (Пряшников)

— Вы знаете, я очень благодарю вас. Когда вы представляли меня нашим слушателям — кандидат теологии. Я защитил диссертацию о жизни и служении священников Русской Православной Церкви на острове Сахалин. Я сам дальневосточник, практически 20 лет отслужил на Сахалине. И темой моей диссертации была жизнь духовенства в каторжный период, начиная с 60-х годов XIX столетия. И почему мы не должны перечеркивать, вычеркивать то, что было до нас — потому что было крайне сложно, исследуя вопрос деятельности духовенства острова Сахалин, находить достоверную информацию, полную информацию. Допустим, меня очень расстроило то, что практически нет ни одной фотографии духовенства, которое служило тогда в столь непростых условиях. Да и у нашего монастыря есть какие-то фотографии панорамные, но крайне редко мы видим фотографии игуменов, настоятелей — вот это очень грустно. Почему мы не сохраняем нашу историю? Благо, сегодня XXI век, и у нас есть и фотофиксация и видеофиксация, и фильмы снимаем. Поэтому, конечно, это всё необходимо для истории. Всё необходимо для истории.

А. Пичугин

— А если уж говорить о Сахалине, то это вдвойне интересно. И я надеюсь, мы об этом поговорим когда-нибудь.

Игум. Филарет (Пряшников)

— Это очень интересная тема.

А. Пичугин

— Тема интересная. Люди там оказывались...

Игум. Филарет (Пряшников)

— Алексей, вот еще один момент, который я бы хотел, соотносясь с историей, — ведь на территории Никольского монастыря когда-то располагалось огромное монастырское кладбище. В советское время поступили с ним очень жестоко — все надгробные плиты были разбиты и в качестве мусора вывезены в лес. Удивительно, мы нашли это место. И если Бог даст нам эту возможность, мы хотим все эти разбитые плиты, исковерканные жизнью, может быть, потомкам тех людей, которые были здесь похоронены, мы хотим всё это вернуть назад. Конечно, может быть, не удастся восстановить надгробия, потому что уже много времени прошло...

А. Пичугин

— А как вы место искали, где они лежат?

Игум. Филарет (Пряшников)

— Старожилы указали, куда ЗИЛами, грузовыми машинами вывозили сломанные надгробия. И, кстати говоря, сохранились надписи и прочее... Моя очень большая мечта — вернуть эти надгробия назад, может быть, в качестве таких экспонатов, которые будут лежать недалеко, но чтобы люди, проходя мимо, задумывались о своих поступках, наверное. Потому что, унижая память наших предков, которые когда-то здесь служили, воспитывали детей, потому что монастырская школа была, учились дети крестьян и прочее... Монастырское кладбище хотелось бы возродить, вернуть назад все эти плиты, плиты униженных монахов. Это наша мечта и я думаю, по молитвам той же братии, которая похоронена на территории Никольского монастыря, это получится у нас.

А. Пичугин

— Я еще более чудовищную историю знаю и лично видел. В Тульской области, на границе с Калужской есть село под названием Доброе, а рядом с этим селом есть Добрый Покровский мужской монастырь, так и называется. Там когда-то было кладбище. Монастырь разорили, только сейчас идет его воссоздание. Кладбище разорили, а в самом селе построили коровник, большой-большой коровник. Когда я в первый раз туда приехал, коров там уже не было, он начинал разрушаться. И мы со знакомым лазили по его стенам, смотрели, что там есть. И вдруг в какой-то момент я понимаю, что бо́льшая часть стен этого коровника сложена именно из монастырских надгробий. И смотришь, там на уровне второго этажа коровника камень и на нем написано, что под камнем сим покоится тело монаха такого-то.

Игум. Филарет (Пряшников)

— Вы знаете, всегда задаешь себе вопрос: почему, насколько надо быть жестоким? Вот даже не могу подобрать эти эпитеты, которые необходимо соотнести к людям, чье поколение так поступало — почему так делали? Почему была такая ненависть? Даже эти напоминания, эти камни нужно было уничтожить, унизить, оскорбить память тех людей, которые были когда-то до тебя. Страшное время, конечно, пережил и наш монастырь, и вообще наше государство, то безбожное время. Хотя мне и говорят: не ругайте это время, там было много что хорошего, я думаю, что да, было много что хорошего, но вот эти вещи, вы знаете, историей не прощаются, потому что мы должны помнить и сохранять память о наших предках.


А. Пичугин

— Я напомню, что моим собеседником сегодня является игумен Филарет (Пряшников), игумен Староладожского Никольского мужского монастыря, кандидат теологии. И мы говорим о Староладожском Никольском мужском монастыре. Правда, отвлекаясь от темы Староладожского монастыря, сейчас я вспоминал историю со строительством коровника из монастырских надгробий в Тульской области. Это же не только Тульская область, мы это повсеместно встречаем, просто я, проезжая, это увидел. А я думаю, что таких коровников из надгробий по всей Руси-матушке построено немало. И вы справедливо задаетесь вопросом: почему так происходило? Что люди вроде заходили в эти храмы, другой вопрос, насколько им тогда в конце XIX века, в начале ХХ века как-то внутренне были нужны эти церкви, если так быстро монашеские надгробия стали основой для коровника. Но вот есть известная книжка Солоухина «Черные доски» — документальная книжка о том, как автор, писатель Солоухин, начинает коллекционировать иконы в своей родной Владимирской области. Он проезжает по разным селам, собирает эти иконы. И там очень разные примеры того, как крестьяне, те самые крестьяне-богомольцы, эти доски — недаром название «черные доски» — использовали в хозяйстве: свиные корыта, полы для коровников и свинарников, забивали иконами окна храмов. Причем прошло уже 30 лет, и он рассказывает, как он приезжает в руины очередной церкви и видит, что окна этой церкви заколочены иконами. Понятно, что за десятилетия красочный слой сошел, но видно, что это доска от иконы. И где только он эти иконы ни находил. Очень четкое возрастное разделение: старые крестьянки, которым было в 60-е годы по 80 лет, не отдавали ему эти иконы, а он старушек-монахинь встречал и простых крестьянок, потому что они понимали что это и для чего они нужны — эти иконы. А более молодые люди, которым в этот момент было лет по 40-50, были готовы за бутылку водки хоть весь иконостас продать.

Игум. Филарет (Пряшников)

— Да, было такое. Но, все-таки, знаете, я питаю надежду, что пройдет какое-то время и наш монастырь и то, что связано с памятью Александра Невского и то, что связано с памятью Старой Ладоги, потому что здесь было огромное количество храмов, здесь ходили наши предки, здесь возносили в древних храмах молитвы уникальные личности. Поэтому я думаю, что все-таки со временем всё должно поменяться, и монастырь станет центром притяжения, паломническим центром, когда он сможет принимать огромное количество людей, чтобы людям было комфортно, уютно, интересно и прочее. Для этого, наверное, мы сегодня и трудимся. Сколько Бог нам даст потрудиться, неизвестно. Но не забываем о духовной жизни. И, конечно, неслучайно каждый из нас оказался в Никольском монастыре и вообще в Старой Ладоге. Поэтому, конечно, и к нашим слушателям хотел бы обратиться: будет у вас возможность, запланируйте, приезжайте к нам. Действительно, это место, которое нужно посетить.

А. Пичугин

— А сколько человек братии у вас сейчас?

Игум. Филарет (Пряшников)

— У нас получается 5 священнослужителей вместе со мной, 6-й — диакон, два послушника. То есть нас человек 12, кто трудится, постоянно живет на территории монастыря. Хотя, конечно, мы ждем, что со временем братии немножко прибавится. Вопрос в настоятельском корпусе — к сожалению, у нас пока нет возможности всех расселить, то есть у нас не хватает помещений. Если бы восстановить тот же игуменский корпус, то и гостиница могла бы принимать больше людей, больше паломников. И конечно, и братия бы тогда разрасталась, потому что есть необходимость в грамотных монахах, которые бы совершали свое служение и в Чернавино на нашем подворье, и в храме на Малышевой горе, в древнем храме XVII века. Поэтому мы живем надеждой, что братия со временем чуть-чуть увеличится.

А. Пичугин

— А подворий у вас сколько?

Игум. Филарет (Пряшников)

— Подворье у нас одно, оно находится на другом берегу реки Волхов, на Васильевском погосте, о котором я уже говорил. Кстати говоря, в фильме мы говорим об этом подворье. Это небольшой двухэтажный дом, где у нас хозяйство. Мы, монахи, там возделываем землю, у нас там есть теплицы, мы выращиваем картофель и прочее, чтобы зимой кормить наших гостей и паломников.

А. Пичугин

— А в Петербурге нет возможности организовать подворье? Все-таки монастырь у вас с историей. И не было ли когда-нибудь в Петербурге подворья вашего монастыря?

Игум. Филарет (Пряшников)

— Что самое печальное, исторически наше подворье находилось в Санкт-Петербурге в центре, по-моему в районе Московского вокзала, если я не ошибаюсь. Сегодня это просто перестроенный жилой дом. И, конечно, никто нам это не отдаст. Вопрос о подворье встает, и мы обращаемся к нашему владыке митрополиту. Я думаю, что со временем как-то он решится, и храм построим. Или, может быть, еще какая-то будет возможность. Это тоже зависит от людей, от жертвователей, от тех, кто бы откликнулся и помог бы нам в строительстве небольшого храма в Петербурге. Это тоже как выход из положения, чтобы историческая справедливость восторжествовала.

А. Пичугин

— Я сейчас как раз в интернете открыл фотографию того здания, которое или на месте построено вашего подворья, или сильно перестроенное здание подворья...

Игум. Филарет (Пряшников)

— Перестроенное. Тогда ведь Санкт-Петербург был столицей Российской империи, понятно, что туда все стремились, было очень большое количество подворий различных монастырей. И сегодня и Валаамское подворье есть, и Оптинское подворье. Поэтому мы в этом направлении тоже думаем об этом. Вы знаете, иногда бывает необходимо поехать в Петербург и встретиться с людьми, поговорить, побеседовать, послужить какой-то молебен, и, конечно, хотелось бы, чтобы в Петербурге у нас что-то появилось. Но я надеюсь, что со временем, Бог даст, у нас что-то появится.

А. Пичугин

— Да, мы тоже очень надеемся, что всё будет. А какие у вас сейчас самые-самые необходимые нужды у монастыря? Нас слушает много людей, и люди занимаются совершенно разными вещами. Но вдруг, Бог даст, есть те люди, которые могут вам чем-то помочь?

Игум. Филарет (Пряшников)

— Мы всегда говорим, что на каждом объекте есть свои проблемы. Храм на Малышевой горе — это храм Рождества Иоанна Предтечи. Фасад пришел в негодность, мы сейчас ищем возможность, чтобы провести какие-то фасадные работы. Если есть возможность нам помочь с материалами, мы будем очень благодарны. В том же Чернавино храм Василия Кесарийского. Чтобы восстановить крышу купола деревянного, нам надо где-то миллион. То есть если люди помогут нам с пиломатериалом, допустим, это уже будет огромная помощь. А что касается монастыря, то мы стараемся — сейчас мы проводим работы по замене конструкции шатра, потому что он полностью сгнил, полностью пришел в негодность. Но здесь мы как-то пытаемся сами, потому что кто-то помогает: кто-то пиломатериал дает, кто-то приезжает и работает. Поэтому здесь надо смотреть на месте, чем можно помочь.

А. Пичугин

— Ну что же, я еще раз напомню нашим слушателям, что фильм про Никольский Староладожский мужской монастырь вы можете найти, фильм называется «Старая Ладога. Колыбель жизни», на нашем YouTube-канале радио «Вера». Мы его туда выложили специально, чтобы как можно больше людей могли посмотреть на то, как выглядит этот монастырь, который находится в удивительном месте, в удивительном месте не только для Ленинградской области. Отец Филарет говорит, что многие ленинградцы не знают, что есть монастырь, это ладно, у нас про многие монастыри не знают, но и про Старую Ладогу не знают, а ведь это настолько знаковое место для нашей истории. Знают про Владимир, про Суздаль, знают про Великий Новгород, знают про другие города, которые все время на слуху. А Старая Ладога, хотя, мне кажется, что про нее тоже много говорится, все-таки очень много лет ее исследовал легендарный археолог Кирпичников, которого, к сожалению, в прошлом году не стало, но он этим занимался с 70-х годов. Археолог Лапшин исследовал, и, я так понимаю, что периодически возвращается к этим исследованиям в Старую Ладогу. Про нее снимают фильмы. Там сохранился кусок уникальной крепости, там монастырь находится, река Волхов очень красивая, рядом Новая Ладога. Новая Ладога, соответственно, уже на Ладожском озере. И вот столько поводов, чтобы взять и выбрать какой-то день, время — если вы в Петербурге живете, если вы в Москве живете, ведь часто ездят люди в Петербург, чем не повод еще и приехать совсем рядом, в Старую Ладогу.

Игум. Филарет (Пряшников)

— Да, я хочу воспользоваться возможностью, Алексей, и пригласить людей. У нас есть, где остановиться, у нас созданы все условия. Просто позвоните по телефону монастыря, и приехать на пару дней, побыть, погостить, походить спокойно. Мы будем очень рады принимать наших гостей и делать, чтобы вам было здесь комфортно, уютно, окунуться в монастырскую жизнь. Еще раз хочу сказать: покушать вместе с братией в трапезной, поговорить с настоятелем, помолиться на богослужении — всё это, пожалуйста, мы всегда рады видеть наших гостей, всегда.

А. Пичугин

— Контакты монастыря мы можете найти на сайте обители www.nikmonas.ru или просто найти в любом поисковике «Никольский Староладожский мужской монастырь». Я напомню, друзья, что моим собеседником сегодня в программе «Светлый вечер» был игумен Филарет (Пряшников), игумен Староладожского Никольского мужского монастыря, кандидат теологии. Отец Филарет, спасибо вам большое за этот разговор.

Игум. Филарет (Пряшников)

— Спасибо вам большое. Надеюсь, до новых встреч и бесед в будущем.

А. Пичугин

— Всего доброго, до свидания. До новых встреч.

Мы в соцсетях
****

Также рекомендуем