«Социальная и духовная миссия в Таджикистане». Епископ Душанбинский и Таджикистанский Павел, монахиня Елизавета (Власова)

У нас в студии были епископ Душанбинский и Таджикистанский Павел и руководитель социального отдела Душанбинской епархии монахиня Елизавета (Власова).

Наши гости рассказали о социальной и духовной миссии в Таджикистане.

Ведущие программы: Тутта Ларсен и пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности Василий Рулинский.

---

Т. Ларсен

— Здравствуйте друзья, это «Делатели» на Радио ВЕРА. Я — Тутта Ларсен.

В. Рулинский.

— Я — пресс-секретарь Синодального отдела по благотворительности Василий Рулинский. И у нас в гостях два замечательных человека. Это владыка Душанбинский и Таджикистанский епископ Павел. Здравствуйте, владыка.

Еп. Душанбинский Павел

— Здравствуйте.

В. Рулинский

— И монахиня Елизавета (Власова), руководитель Социального отдела Душанбинской епархии. Здравствуйте, матушка.

Мон. Елизавета (Власова)

— Здравствуйте.

В. Рулинский

— Мы очень рады, что вы выбрались в Москву для записи этой программы, потому что, действительно, Душанбе не так близко от Москвы находится. И я думаю, что вряд ли кто-то из нас, большинство наверное, вряд ли были в Таджикистане, не очень знакома таджикская жизнь.

Т. Ларсен

— Более того, я думаю, что для многих сейчас вообще будет большим удивлением узнать, что есть такая епархия.

В. Рулинский

— Точно. И вот мы, собственно, давно помогаем тем людям, кто находится в Таджикистане, прежде всего нашим соотечественникам. Потому что там, конечно, большое такое море страданий тех людей, кто остался там, в своё время не выехал. Это, конечно, тяжело всё видеть, как страдают наши русские люди. Но не только русские люди, там не только наши соотечественники страдают. И вот в этом, можно сказать, море страданий при этом есть свет Христовой истины, который как-то просвещает и вдохновляет. Это, конечно, удивительно, как это происходит. Но, прежде всего, хочется спросить у вас, владыка: как это всё осуществляется у вас на замечательной таджикской земле? Вы совмещаете в себе две кафедры. Получается, вы одновременно Ейский и Тимашевский — это Краснодарский край. И там, можно сказать, на два фронта трудитесь. Как это вам удаётся?

Т. Ларсен

— И как вообще случилось, что вы там оказались?

Еп. Душанбинский Павел

— Христос Воскресе! Приветствую всех пасхальным приветствием.

Т. Ларсен и В. Рулинский

— Воистину Воскресе!

Еп. Душанбинский Павел

— Знаете, есть предыстория. Как-то я беседовал с нашим миссионером, в Краснодарском крае который, в нашей Ейской епархии. И выяснилось, что, собственно, миссионерских проектов не так много уже. Потому что Кубань, потому что просвещённые, в каждом населённом пункте практически есть храмы, деятельность ведётся. И я посчитал, что всё-таки миссия необходима. Тогда я предложил ему: давайте, может быть, обратимся к священноначалию, чтобы нам, может быть, дали на наше попечение один из храмов, в другом, может быть, даже полушарии, чтобы мы ездили туда, совершали... меня же в честь апостола Павла назвали...

В. Рулинский

— Надо оправдывать.

Еп. Душанбинский Павел

— Да. Чтобы миссионерские путешествия совершали, несли свет Христовой веры. Знаю также, что сами миссионерские труды оживляют человека. Если человек на одном месте, размеренная жизнь идёт, то что-то выпадает из его жизни, некий, быть может, подвиг, а здесь хотелось бы. И только я это произнёс, прошло, наверное, месяца 4-5, и я узнаю из новостей сайта Московской Патриархии, что меня назначили управляющим, в дополнение к несомому послушанию, ещё и управляющим Душанбинской епархии.

Т. Ларсен

— Как так — из новостей?

Еп. Душанбинский Павел

— Да, это вот буквально на сайте посмотрел. Мне дали ссылку, говорят, что поздравляют меня с новым послушанием.

В. Рулинский

— И что вы почувствовали?

Еп. Душанбинский Павел

— Вы знаете, в таких случаях — исполнение воли Божией. Какие-то были внутренние чаяния, внутренние стремления, и такое согласие, что вот Господь через Святейшего Патриарха, Священный Синод нам даёт такое послушание. И радость от того, что Господь рядышком, Господь всё подаёт нашему сердцу, к чему мы склонны. И я с радостью взялся за это послушание.

В. Рулинский

— А сколько времени прошло с тех пор, как вы задумались над тем, что надо бы потрудиться на миссионерской такой ниве, и вот этим назначением?

Еп. Душанбинский Павел

— Это буквально полгода.

В. Рулинский

— Полгода? Вот быстро Господь действует после ваших молитв.

Т. Ларсен

— Слушайте, а не ёкнуло что-нибудь, какой-нибудь страх небольшой в сердце? Всё-таки, даже если, например, представить себе поездку в Юго-Восточную Азию, в Таиланд или в Индонезию, это как-то более-менее представляешь себе, что это. А мне кажется, что Душанбе и вообще Таджикистан — это прям как на Марс полететь. Нет? Это что-то очень другое.

Еп. Душанбинский Павел

— Конечно, когда я стал узнавать, как там дела, и люди, которые знакомы с той ситуацией, обрисовали так, что, действительно, некое такое место на отшибе, место, где нет кадров, где нет финансов, где всё сложно и всё тяжело. Но это, в общем-то не пугает человека, который в монастыре вырос и привык ко всем трудностям. Кроме того, надо сказать, что я сам родился в Казахстане и мне близок этот менталитет, этот народ. Среди казахов было множество друзей и родное всё. И когда я приехал в Таджикистан, то увидел, что, да, тот менталитет есть. То есть это гостеприимство, это уважительное отношение к старшим, уважительное отношение к труду — это располагает очень сильно. И каких-то волнений и переживаний по этому поводу не было. Конечно, по поводу того, справлюсь ли с такой задачей, то тут, как всегда, уповаю на то, что Господь поможет, с Божией помощью.

В. Рулинский

— А сколько времени уже прошло с тех пор, как вас назначили?

Еп. Душанбинский Павел

— В 2019 году в августе я получил это известие — вот прошло уже три с половиной года.

В. Рулинский

— Матушка, а вы столько же, сразу же, да? Расскажите, как вы оказались там.

Мон. Елизавета (Власова)

— Я была на послушание в Краснодаре, в городе. И мне позвонила матушка Тавифа и спросила, есть ли у меня загранпаспорт. Я сказала, что есть. Она говорит: «Хорошо, я потом тебе ещё раз перезвоню». И дальше мы едем по нашим делам в городе Краснодаре. Потом она перезванивает и говорит: «Ты едешь в Таджикистан. Приедешь, я тебе расскажу подробнее». Я приезжаю, она мне сказала, что вот такая церковная необходимость, что нужно поехать в Таджикистан на помощь владыке. И буквально через три дня я уже была в Душанбе.

В. Рулинский

— Такая служба быстрого реагирования, называется: сказали, и через три дня ты уже там.

Т. Ларсен

— Ну, а был ли шанс вообще отказаться?

Мон. Елизавета (Власова)

— Я думаю, что нет. У нас же, как благословили: сказали надо в Таджикистан — значит, надо. Еп. Душанбинский Павел

— Обет послушания даётся при постриге в монашество. И, знаете, куда нас посылают, значит, там и с нами будет Бог. Если мы откажемся — вроде бы здесь всё уютно и хорошо, но благодати не будет.

В. Рулинский

— А вы это чувствуете? Особенно на такой сложной земле, где мы, можно сказать, не совсем хозяева, вы чувствуете это присутствие Божие?

Еп. Душанбинский Павел

— Да, конечно, оно ощущается. То есть когда мы по послушанию живём, действуем, то ощущаешь, что Господь помогает. Конечно, случаются трудности, недоумения различные, но чувство, что ты не сам сюда приехал, а по благословению священноначалия, что ты исполняешь послушание, это придаёт силы, конечно.

Т. Ларсен

— Матушка, я читала ваше интервью, и вы там говорили, что у вас год примерно ушёл на то, чтобы как-то адаптироваться к местному колориту, так скажем. Что было самым сложным?

Мон. Елизавета (Власова)

— Я не сразу могла привыкнуть к стране. Но самое сложное — это обстановка, другая природа, нет привычных наших православных церквей, другие люди, немножко другие обычаи. Мне первый год было тяжело адаптироваться к новой обстановке, не совсем могла принять этот образ жизни этой страны в целом. То, что у нас храм, мы там живём — это одно, а то, что страна в целом отличается кардинально от нашей — вот это, конечно, было тяжело принять внутри. Но сейчас я уже этого не чувствую, уже привыкла.

Т. Ларсен

— А чем так сильно отличается? Помимо, наверное, может быть, ну язык другой, культура, другой менталитет.

Мон. Елизавета (Власова)

— Природа другая.

В. Рулинский

— Просто жарко, что ли?

Т. Ларсен

— Это тоже действует, да?

Мон. Елизавета (Власова)

— Да, вот как-то обстановка общая действует. Это надо себе представлять примерно, что представляет из себя Таджикистан. Там свои традиции, по-другому одеваются люди, другая культура. И немножко перестроиться было тяжело в первое время.

Т. Ларсен

— К тому же это всё-таки в массе своей страна с другой религией. Я вот, знаете, сейчас вспомнила, что я когда-то побывала на острове Ольхон. И там, конечно, всё пронизано язычеством и шаманизмом. Это Байкал, это невероятной красоты природное место, но там очень, конечно, много людей, которые туда приезжают с какими-то духовными поисками в эзотерической плоскости. Я вот стояла, и там действительно чувствуешь себя такой песчинкой — этот безумный лес, это потрясающее озеро могучее. Я стояла и думала, что здесь, действительно, такой большой соблазн начать верить в то, что в каждом камне есть какой-то дух, что за каждым деревом кто-то прячется. Я стояла и думала: как мне здесь держаться за Христа в этом месте? Потому что здесь прямо всё тебя как бы как-то сбивает и провоцирует. Но здесь тоже, вот в этом месте, в этих пещерах, в этих лесах, и здесь Христос. А у вас не было?.. Я понимаю, что у вас совершенно другие ощущения, в силу вашего духовного опыта и служения. Но тем не менее, когда ты приезжаешь в страну, в которой не только менталитет другой, а вот именно духовная культура и духовная история совсем другая, там сложнее чувствовать то, что Бог рядом? Там сложнее молиться, или наоборот?

Еп. Душанбинский Павел

— Как старец Амвросий Оптинский говорил, что на все явления происходящие, на каждого человека, на себя лично надо смотреть с точки зрения вечности. И когда такой взгляд, то к людям отношение такое, что это создания Божьи, что, возможно, им Господь тоже откроется, и что в общении с каждым человеком мы должны всё предпринять, чтобы через нас Господь действовал в этом человеке. Сами люди, с кем я сталкивался — и прохожие, бывает, нам нужно с какими-то чиновниками общаться или просто в торговый центр пойти что-то приобрести, особенно это в аэропорту и с сотрудниками. Но везде видно очень доброжелательное отношение. То есть в России такого не встретишь.

В. Рулинский

— Они уважают как-то сан, да?

Еп. Душанбинский Павел

— Очень почтительно. Мне очень нравится этот библейский жест, когда правую руку на сердце прикладывают и с поклоном встречают. И практически все так вот приветствуют: и малыши, и старшее поколение. Это очень располагает. Вообще, когда туда прилетаешь, несколько таких ассоциаций: с одной стороны, как будто бы меняется не только география, но и время, как будто в советское время туда обращаешься на машине времени. То есть это когда общаешься с людьми 50+, которые помнят ещё советскую жизнь. И среди них бывают очень высокого уровня интеллигенты. Скажем, приходится общаться с инженерами, со строителями, проектировщиками различными. И у них довольно хорошая речь русская, довольно грамотно выражают свои мысли. И чувствуется, что не только мне ностальгично общаться с такими людьми, но и им тоже приятно, когда представитель России приехал, и представитель ещё того времени, той закалки. Это общение очень приятно. А иногда, когда мы уже где-то между городами, где-то в горах, на перевалах, где-то в кишлаках там, то там ощущение, что попадаешь в библейское время. Потому что есть предание, что в тех краях жил и Иов Многострадальный, и когда видишь это отношение, такую почтительность. Когда видишь, что люди едут на ослике, даже работают на ослике, то есть пашут землю на ослике. Мне самому удалось проехаться на ослике — хозяин предоставил такую возможность. И я понимаю, что он очень бедно живёт, и хотел через водителя помочь — небольшую сумму пожертвовать самому человеку, хозяину этого ослика, за то, что он позволил проехаться на ослике. А он воспринял то, что архиерей немножко проехал на ослике, как благословение на всю свою семью и для этого животного, и на всё хозяйство. И он отказывался — невозможно было ему никакие деньги дать, чтобы он их взял. Он это как благословение воспринимает.

А был такой случай: когда я встал в очередь на регистрацию на рейс, подошёл сотрудник и говорит: «Уважаемый, ну зачем вы в очередь встали?» И потом всем говорит на своём языке, чтобы они подвинулись. И все в сторону шаг сделали, меня провели к стойке, я зарегистрировался. Меня это, честно говоря, порадовало, удивило и немножко расслабило. Потому что, когда я прилетел в Россию и также встал в конце очереди, то видел, что меня тоже видят наши сотрудники, но последним дошёл, уже уставший такой. Поинтересовался, почему нет никакой реакции у них. Они говорят: ничего страшного, постоите. То есть вот такая разница.

Т. Ларсен

— Контраст серьёзный.

В. Рулинский

— Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА. Мы говорим с представителями Душанбинской епархии: с управляющим Душанбинской епархией владыкой Павлом и матушкой Елизаветой. Если у вас есть желание поддержать нуждающихся соотечественников, которые проживают в Таджикистане, то это можно сделать с помощью СМС, отправив на короткий номер 3434 слово «свои», поставить пробел, написать сумму. Например: «свои» 500.
Матушка, вот владыка сейчас рассказал замечательные истории про отношение к сану, к священнослужителям, хотя это мусульманская страна. Сталкиваетесь ли вы с этим? Вы же всё-таки женщина, хоть и в ангельском образе. Какое там отношение вообще к женщинам? И, может быть, там всё-таки прежде всего как к монашескому сану относятся? Или это как-то отличается у них?

Мон. Елизавета (Власова)

— К женщинам в целом в Таджикистане очень уважительное отношение. И меня тоже это, кстати, удивило, потому что обычно такой, может быть, стереотип, что в мусульманских странах женщина не пользуется таким, так сказать, статусом. Но в Таджикистане очень уважительно относятся к женщинам. И я много раз замечала и в аэропорту, когда я еду, и на улицах, и в общественном транспорте им всегда уступают место. И даже если я зашла в общественный транспорт и мне уступили место, то я даже не могу отказаться сесть. То есть мне уступили место, я говорю: «Ничего страшного, я подожду». Мне говорят: «Садитесь!»

В. Рулинский

— Настойчиво так, да?

Мон. Елизавета (Власова)

— Женщин вперёд пропускают всегда в любой очереди. То есть так же в аэропорту или если какая-то другая очередь — женщины всегда идут вперёд, их в первую очередь пропускают. Потом, младшие из семьи всегда помогают женщинам что-то поднести тяжёлое или достать. То есть такое отношение к женщинам очень уважительное и, можно сказать, их опекают — я бы так даже сказала. Возможно, в каких-то семьях есть свои особенности. Но в целом такое впечатление, что женщинам все стараются помочь: уступить место, что-то подать, как-то уступить в чём-то. Вот это тоже меня удивило. А ко мне, как к монахине, даже ещё больше уделяют внимания.

В. Рулинский

— Особое почтение такое, да?

Мон. Елизавета (Власова)

— Да, особое почтение оказывают. У меня был такой случай, когда у нас на двое суток задержали самолёт, и мы не могли в Таджикистан вылететь из Москвы. И там уже мы так измучились, сидели в аэропорту, потому что мы были в этом зале, нас пропустили и никуда мы оттуда не уходили и ждали всё это время, когда нас пустят на наш рейс. И потом, когда наконец-то регистрация открылась, вся эта толпа таджиков кинулась, чтобы уже заходить на борт. Но тут кто-то вспомнил про меня и закричал: «Подождите!» И я попыталась свой рюкзак откуда-то вытащить, но просто схватили у меня мой рюкзак, передали его туда, через все головы, уже на регистрацию. Мне тоже сделали такой коридор. И, в общем, пока меня вперёд туда не пропустили, никто не успокоился.

В. Рулинский

— Ничего себе! Особенно это, конечно, удивительно, потому что они же все тоже находились в ожидании и, можно сказать, все уже изнывали к этому моменту. Матушка, мы начали говорить о том, что очень страдают там люди, наши соотечественники. Расскажите, в какой ситуации находятся, собственно, русские люди. И сколько их там? И как вообще они живут там?

Мон. Елизавета (Власова)

— Сейчас точной статистики нет, потому что перепись давно не проводилась. Но мы так думаем, что примерно 20000 человек сейчас русских находится в Таджикистане. Почему их ситуация такая сложная? Дело в том, что таджики сами тоже, конечно, небогато живут, но всё-таки у них большие семьи. Вот владыка тоже заметил, когда он приезжает к нам, что у нас полная улица детворы. В каждой семье таджикской примерно восемь детей как минимум, то есть очень много детей, большие очень семьи. Поэтому, если они хоть и небогато живут, но по крайней мере друг друга поддерживают. И за счёт этого они ещё как-то существуют: кто-то кого-то отправит в Россию на заработки, потом этот мужчина присылает деньги оттуда. А русским тяжело в том плане, что в основном это одинокие пенсионеры, которые и потеряли связь с родственниками, либо вообще одинокие, нет у них никаких родственников. И вот им выживать сложнее.

Т. Ларсен.

— А пенсия, наверное, мизерная?

Мон. Елизавета (Власова)

— Да, пенсия очень маленькая. На русские рубли это 2000 рублей. Я поинтересовалась: как можно вообще в месяц прожить на 2000 рублей, как можно прожить на такую пенсию?

В. Рулинский

— Это практически невозможно. Я даже не могу в принципе представить это.

Мон. Елизавета (Власова)

— Но оказалось, что они себе могут позволить в течение месяца только хлеб покупать, и всё,

больше ничего.

В. Рулинский

— И это 2023 год. Это вот не то что там где-то, когда-то, это прямо сейчас.

Мон. Елизавета (Власова)

— Да. Они покупают только хлеб и платят какую-то коммунальную плату, и всё, и больше ничего. Та еда, которую они получают у нас в церкви каждое воскресенье, для них это роскошь просто считается.

В. Рулинский

— Расскажите, что это за помощь, что даёт епархия.

Мон. Елизавета (Власова)

— Каждое воскресенье мы проводим благотворительные обеды. И к нам в Душанбе приходят порядка 280 человек каждое воскресенье на горячие обеды. И у нас ещё стало возможным, благодаря частному жертвователю, ещё на севере страны, в Худжанте, Чкаловске, ещё сто человек такие же получают горячие обеды. И мы, конечно, там кормим всех, кто бы ни пришёл, мы не спрашиваем ни вероисповедания, ни национальности. Кто нуждается, все, конечно, могут прийти и покушать. Иногда я, когда там присутствую, слышу, как они говорят: ой, сосиски — это прямо такая у нас сегодня богатая трапеза, какие мы счастливые. В общем, такие комментарии.

В. Рулинский

— Ну да, это, конечно, наверное, не просто представить, особенно жителям Москвы и больших городов, что такая ситуация может быть. В 90-е всем жилось, наверное, не очень хорошо, но как-то 90-е остались давно в прошлом.
Т. Ларсен

— А как же?.. Вот у меня в голове сейчас немножечко это не укладывается — вот эти одинокие старики наши русские, которые там нуждаются. Ведь они же всю жизнь работали, работали на это государство, в котором они живут. И они не получают никакой поддержки, никаких социальных выплат — ничего этого не практикуется.

Мон. Елизавета (Власова)

— Они работали на Советских Союз. Понимаете, тогда была совсем другая обстановка. Когда они приехали, действительно, они строили ГЭС, они были ведущие специалисты во всех практически областях. Вот это ещё тоже было тяжело мне, особенно первое время, когда я вижу перед собой в абсолютно нищенском, можно так сказать, образе бабушку, которая пришла покушать, просит у тебя что-то вынести, и это оказывается врач высшей категория хирург? У нас в России, по-моему, это даже невозможно себе представить, чтобы такой человек, можно сказать, побирался. Или, допустим, один человек пришёл, попросил устроить его куда-то на зиму. И говорит: вы знаете, вы мне помогите, пожалуйста, куда-то устроиться, потому что я живу в подвале многоэтажного дома, сейчас зима и я переживаю, что я не проживу в этом подвале. Я говорю: хорошо, но вы принесите свои документы, потому что если мы будем вас куда-то устраивать, всё равно нам понадобятся какие-то ваши данные. Он принёс удостоверение майора-чернобыльца.

Т. Ларсен

— Ничего себе.

В. Рулинский

— Получается, епархия кормит этих людей. А для тех, кто не может сам добраться, есть ли какая-то помощь, они могут на что-то претендовать?

Мон. Елизавета (Власова)

— Да. У нас есть определённый список, мы их так называем «лежачие», и мы им развозим на, дом продуктовые наборы. И есть у нас несколько человек, которым даже воскресные эти обеды тоже отвозим.
В. Рулинский

— Расскажите, это люди, я так понимаю, прежде всего пожилого возраста, но есть ли среди них, например, мы одинокие с детьми, какие это истории? Почему они не уезжают в Россию? Я не совсем это могу понять.

Мон. Елизавета (Власова)

— Да, есть и многодетные матери у нас тоже. Почему они не уезжают в Россию? У них, во-первых, нет для этого средств, потому что, чтобы куда-то уехать, во-первых, нужно приобрести билеты, во-вторых жильё себе найти, особенно если ты с ребёнком, работу соответствующую. Образование у таких, хоть и молодых, людей, как правило, не соответствует современным стандартам. И тоже я хотела обратить внимание на то, что если такие какие-то молодые люди остаются в Таджикистане и относятся к категории нуждающихся, то всё-таки у них есть свои какие-то проблемы, и с психикой, и...

Т. Ларсен

— С веществами?

Мон. Елизавета (Власова)

— Нет, даже не с веществами, а просто вот со своей нервной системой.

Т. Ларсен

— То есть они не очень социально адаптированы.

В. Рулинский

— Да, не могут адаптироваться, получается.

Мон. Елизавета (Власова)

— Да, не могут адаптироваться, и ещё из-за этого они оказываются в такой ситуации.

В. Рулинский

— Получается, вы одна, матушка? Вот владыка, вы. А в епархии-то кто ещё?

Еп. Душанбинский Павел

— У нас самая монашеская епархия: три белых священника и четыре иеромонаха, и один диакон.

В. Рулинский

— И матушка Елизавета? И всё?

Еп. Душанбинский Павел

— Да, это весь наш клир.

В. Рулинский

— Конечно, таким составом сложно весь Таджикистан... не маленькая страна, да. Но я так понимаю, что и эти люди являются подвижниками. Потому что туда поехать служить — это очень непросто.
Еп. Душанбинский Павел
— Конечно. У нас те, кто белое священство, они местные — русские, но местные. А иеромонахи — один из Украины, а двое из России, трое уже.

В. Рулинский

— Вы их вахтами направляете, да?

Еп. Душанбинский Павел

— Нет, вот эти на местах, но вахтовым методом я всегда одного священника с Кубани направляю. Тоже это полезно для наших священников кубанских. На два месяца женатых священников туда направляем. Некоторые с матушками ездят, некоторые даже с ребёнком могут туда поехать. И там они помогают нашим священникам окормлять русских людей.

Т. Ларсен

— А вот интересно: впечатлениями делятся? И что говорят?

Еп. Душанбинский Павел

— Надо сказать, что такая поездка приносит пользу самому человеку. Во-первых, мы там ближе общаемся. Понимаете, да? Одно дело архиерей в России и какой-то священник отдалённого прихода, другое дело, когда мы все там компактно проживаем, то есть у нас общее утреннее правило. Я там установил, как в сибирском монастыре у нас было, то есть мы читаем утренние молитвы, полунощницу, три канона с акафистом, потом Священное Писание. И каждый день у нас с этого начинается. Соответственно, священники приезжие тоже в этом участвуют. И также вечером мы вместе молимся. Ну и богослужение там каждый день проходит. То есть интенсивно проходит богослужебная и такая духовная жизнь, интенсивное общение со мной или с местными иеромонахами. И такая нагрузка — то есть плотно всё. С другой стороны, он увидит бедность местного населения, он увидит, как люди страдают. Конечно, в России это уже не увидеть так, а здесь он обогащается этим опытом и становится более милосердным. Потом он приезжает на свой приход и уже может людям рассказать, что надо потерпеть, и приводит примеры тех, кто терпит здесь, в Таджикистане. То есть всегда есть духовная польза для этих командированных священников.

В. Рулинский

— Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА. Мы говорим про помощь людям в Таджикистане и про жизнь Душанбинской епархии. Если у вас есть желание поддержать наших нуждающихся соотечественников в этой стране, то это можно сделать с помощью СМС, отправив на короткий номер 3434 слово «свои», поставив пробел и написав сумму. Например: свои 300. Мы вернёмся после короткой паузы.

Т. Ларсен

— С вами «Делатели» на Радио ВЕРА. Я — Тутта Ларсен.

В. Рулинский

— Я — Василий Рулинский. У нас в гостях епископ Душанбинский и Таджикистанский Павел и монахиня Елизавета (Власова), руководитель Социального отдела Душанбинской епархии. Владыка, вы сказали о том, что батюшки приезжают в Таджикистан, некоторых именно вахтами направляете, а удаётся какую-то миссионерскую деятельность вести, или это запрещено законом?

Еп. Душанбинский Павел

— Сама миссионерская деятельность полноценная запрещена законом, то есть мы только в рамках нашей территории, в рамках территории храма. Но внутренняя миссия есть. То есть, допустим, мы узнаём, что есть общество геологов, ну или остатки этого общества, то есть люди, которые в своё время потрудились. А геологи — это люди, которые очень в своё время были романтичными, очень дружный коллектив, очень любящий свою профессию, любящий, соответственно, Таджикистан, живущие зачастую ностальгическими воспоминаниями по своей молодости, такой бурной деятельности. И мы тогда встречаемся с этим сообществом, мы общаемся с ними, мы говорим о Христе. То есть приезжаем туда, как я сказал уже, практически в советское общество. И, конечно, миссия среди них возможна вполне, и мы её проводим. У нас очень мощная там воскресная: десятки взрослых людей, десятки молодых людей, детей, подростков. И мы разработали, по системе «Вертоград» работаем, и полноценная, очень хорошая воскресная школа.
Т. Ларсен

— То есть люди приходят, понятно, за помощью, а приходят ли люди на богослужение?

Еп. Душанбинский Павел

— В этом я увидел задачу свою. Когда я приехал, я увидел, что в храме не все те, которые пришли за помощью. И я так настраиваю священников своих, чтобы им несли слово Божие, чтобы их привлекали и к богослужению. Но слава Богу, по мнению даже тех людей, которые иногда приезжают из России, то есть были знакомы с ситуацией, которая была там несколько лет назад, они говорят, что увеличивается. И мы сами тоже это видим. То есть, я так думаю, что если Сам наш Господь не только кормил пятью хлебами 5000 человек, но и учил, в первую очередь, поэтому мы так же, помня, что не хлебом единым жив будет человек, конечно, несём им и веру нашу.

Т. Ларсен

— Я знаю о том, что как такой, скажем, опосредованный формат миссионерской работы, вы, матушка, снимаете видео-истории про ваше служение в Таджикистане. И даже у вас настолько открылся этот дар Визуализации жизни вокруг, что вы окончили режиссёрские какие-то курсы или факультет? Расскажите подробнее, как вы стали профессиональным режиссёром.

Мон. Елизавета (Власова)

— Дело в том, что я обратила внимание на то, что видеоролики о нашей работе и вообще о жизни в Таджикистане находят больший отклик у аудитории, чем просто какой-то текст или даже фотография. Поэтому я увлеклась фотографией. Но о видео мне было ничего неизвестно. Я не знала правила построения видео — там же должно что-то происходить, в отличие от фотографии. И я решила просто пойти на курсы — конечно, с благословения владыки Павла. он мне разрешил, — чтобы узнать просто о видео, как оно снимается Я попала в тот момент, когда преподавателем был очень талантливый режиссер таджикский. И он, кроме теории, просто нам передал свою любовь к кино, к видео.

Т. Ларсен

— То есть вы на курсы там пошли?

Мон. Елизавета (Власова)

— Да, я ходила на курсы в Душанбе. Рустам Маилов, он член Союза кинематографистов Таджикистана. И вот, помимо этой теоретической части, он ещё нас заразил своей любовью к кино, к созданию фильмов. Потом, после того, как я закончила эти курсы по видеографии, я поняла, что этого недостаточно, что нужны дополнительные знания, чтобы знать, как правильно сюжет строить, чтобы рассказать свою историю. И дополнительно я закончила онлайн-киношколу здесь, в Москве, но дистанционно. И действительно, эти ролики помогают даже той светской публике Таджикистана, которые... они считают себя советскими гражданами. но они интересуются, что там у православных происходит, какие события, но стесняются, не знают: могут ли они вообще зайти в ворота храма, можно ли туда прийти, и вообще, что там происходит? Я обратила внимание, что они стали смотреть эти ролики, потом приходить и просить приглашать их на какие-то наши мероприятия культурные — пока, можно так сказать. И поэтому я считаю, что это, как такой опосредованный, метод миссионерской работы тоже очень хороший.

В. Рулинский

— Матушка, я помню очень яркое у вас видео, которое, по-моему, даже некоторые премии получило — про такие вот горные пейзажи и стан такой — я не знаю: там люди живут или это временное такое поселение? Расскажите, как это снималось. Там камера так, знаете, в стиле Тарковского двигается, там вода, погружение под воду, над водой — очень интересно. Расскажите, как это всё снималось и где это было.

Мон. Елизавета (Власова)

— Знаете в Таджикистане есть такое понятие «кишлак». Может быть, вы слышали — такое на слуху слово.

В. Рулинский

— Вы поясните всё равно, потому что, я думаю, не каждый житель Москвы знает, что такое кишлак.

Мон. Елизавета (Власова)

— Кишлак — это как у нас хутор или село в России, примерно такое значение имеет. Есть ещё такой «яйлак». И, оказывается, яйлак — это летняя стоянка животноводов в горах, а кишлак — это зимняя стоянка животноводов. Но со временем это значение утратилось уже, что именно это зимняя стоянка, просто как село или хутор — такое значение сейчас имеет. Но значение яйлак сохраняется в высокогорьях, там на высоте 2300 метров яйлаки — это летние стоянки животноводов, где женщины с детьми доят и перерабатывает это молоко, там же варят сыр и какие-то молочные продукты производят.

Т. Ларсен

— А мужчины пасут скот?

Мон. Елизавета (Власова)

— Да, мужчины пасут. И почему этот ролик именно вот такой этнографический получился? Мне хотелось передать эту обстановку, когда, если кто видел, там совершенно никаких условий нет.

В. Рулинский

— Первобытные немножко такие...

Т. Ларсен

— Библейские.

Мон. Елизавета (Власова)

— Да, первобытные условия, и в целом и страна бедная, но все смеются, все дети счастливы. И мне захотелось передать эту детскую такую радость, когда они ещё не знают о том, что какие-то в мире существуют проблемы. И вот эта жизнь без всякого зла и чего-то такого негативного — мне очень хотелось поделиться этим.

Т. Ларсен

— Этот ролик можно в YouTube увидеть?

Мон. Елизавета (Власова)

— Можно, да.

В. Рулинский

— А как его найти?

Мон. Елизавета (Власова)

— У меня на YouTube канал «Елизавета Власова» — там мои ролики, и этнографические, и наши работы...

В. Рулинский

— На «Яндекс-дзене», по-моему, тоже есть ваш канал. Как он называется? «Свои»?

Мон. Елизавета (Власова)

— Называется он «Свои», да — это помощь соотечественникам в Таджикистане. Это уже канал проекта помощи соотечественникам в Таджикистане.

В. Рулинский

— У нас здесь в гостях была Елена Иванова, руководитель Социального отдела Бишкекской епархии. Она сейчас координатор по Средней Азии от Синодального отдела по благотворительности. И она рассказывала о том, что там, когда они трудятся, у них тоже там активная такая деятельность, часто к ним приходят за помощью и мусульмане тоже. И даже не то что это какие-то редкие случаи, а практически как обычно, постоянно. У вас мусульмане обращаются за помощью? Или это всё-таки такие единичные случаи, и они боятся немножко ещё?

Мон. Елизавета (Власова)

— Нет, они обращаются, конечно, они обращаются за помощью. И вы знаете, как-то у нас был такой случай, что к нам обратился человек, он мусульманин. И у него такая необычная была просьба: он попросил для себя военный ремень такой широкий, потому что у него спина болит. И он говорит: нет ли у вас такого военного ремня? — Мне нужно для спины. Я говорю, что если у нас появится, мы обязательно вам позвоним, и вы придёте и получите. А сама про себя думаю: где мы сейчас возьмём этот военный времени, чтобы ему отдать? И вы знаете, буквально в тот же день или на следующий пришла женщина и принесла пакет, там штук пять этих военных ремней широких. И больше она ничего не принесла, только пакет с пятью широкими военными ремнями. Я ему позвонила и сказала приходить, что у нас появились для него ремни. Он пришёл и с таким счастьем это всё рассматривал, и сказал: «А можно я возьму два?» Мы сказали, что конечно.

Еп. Душанбинский Павел

— И про Джамилю тоже можете рассказать.

Мон. Елизавета (Власова)

— У нас ещё такая история: к нам стала приходить женщина, тоже местная жительница Джамиля. И у неё такая история: она многодетная мать, у неё восемь детей. И так получилось, что муж у неё потерял здоровье и не может обеспечивать большую семью. Даже элементарного пропитания у них нет на сегодняшний день — такая ситуация. И в этот день, перед тем, как она пришла, она проходила весь день в поисках какого-то подаяния или, может быть, какой-то небольшой подработки, чтобы она могла заработать на еду для своих детей, которые ждут её дома голодные. И она говорила, что её даже стали посещать плохие мысли. И она шла и плакала, и сказала: «Господи, если Ты есть, помоги мне, пожалуйста!» И она шла, плакала и увидела, как в наши ворота заходят люди. А это как раз было воскресенье, был воскресный благотворительный обед. Она увидела, что все куда-то идут, и она решила тоже пойти. Подошла, её записали, дали ей талончик, она получила порцию еды. И у неё было такое счастье, она потом сказала: «Можно я тут вас уберу после этого воскресного обеда?» Она осталась, убрала, и с тех пор она и детей стала своих приводить. Она у нас моет посуду и убирает после воскресных обедов. И потом владыка помог её мужу здоровье восстановить. Мы ездили, владыка, помните?

Еп. Душанбинский Павел

— Да, мы потом собрались, поехали к ним домой, чтобы познакомиться с супругом, посмотреть, как здоровье у него. Потому что совершенно понятно, что лучше помочь поправить здоровье, чтобы он сам уже смог свою семью содержать. Приехали в посёлок Шарора. Может быть, кто-то помнит: уже в конце советского периода была большая трагедия, когда весь этот посёлок накрыл сель, и спаслась только одна девочка, которой было несколько месяцев, а остальные все были погребены заживо. И эту девочку так и назвали Шарора. Сейчас посёлок восстановился. И мы приехали к ним домой, пообщались. По-русски разговаривал только сам Мирзо, хозяин, глава семейства, и его дочка Самира, остальные только по-таджикски. И Джамиля тоже только по-таджикски понимает, разговаривает. Я спросил, есть ли снимки МРТ у Мирзо. Он мне дал, я посмотрел. Я говорю, что у тебя проблем-то нет здесь со спиной, в чём-то другом проблема. И попросил снимки, чтобы показать специалистам. Специалисты тоже сказали, что надо проверить на бруцеллёз. И действительно, выяснилось, что у него бруцеллёз, он пролечился, и всё.

Т. Ларсен

— Это паразитарное какое-то заболевание, да?

Еп. Душанбинский Павел

— Бруцеллёз — это поражение нервной системы. Это связано с вирусом, но это лечится. И всё, он восстановился, стал уже сам заботиться о своей семье.

В. Рулинский

— Слава Богу, замечательно.

Мон. Елизавета (Власова)

— Это вот поэтому нельзя сырое молоко пить и мясо надо жарить — из-за этого.

Еп. Душанбинский Павел

— А он считал, что, трудясь в России, он надорвался просто с поясницей.

В. Рулинский

— Вы сказали, что вы увидели МРТ и сразу поняли... вы врач?

Еп. Душанбинский Павел

— Я не врач, а пациент больше со стажем с большим. Поэтому я вижу, что там проблем нет — по МРТ.

Т. Ларсен

— Вы сказали, что на территории епархии устраиваются какие-то культурные мероприятия. А что за мероприятия?

Еп. Душанбинский Павел

— Это детище, которое создал владыка Питирим, и нам он всё нежно передал — месяцы работы. Значит, это Славянский культурно-просветительский центр на территории храма, нашего собора. Это большое хорошее здание, почему нам и стало возможным такую большую школу воскресную развить. А второе направление — это культурная деятельность, которая тоже ступеньками является к духовности. И мы этим поддерживаем культурный уровень русского населения, русскоязычного, а также знакомим с русской культурой таджиков, местное население. Президент наш тоже говорил, что те мигранты, которые приезжают потрудиться в Россию или учиться, бывает, что они совершают преступления из-за того, что приезжают в чужую страну и не испытывают любви, собственно, к нашей культуре. Поэтому мы свою задачу видим в знакомстве местного населения с русской культурой, с литературой. И это удаётся, слава Богу, мы видим, что это всё востребовано. У нас есть хоровая студия, театральная студия, студия изобразительного искусства, литературный кружок. Проводим мероприятия не только на своей площадке, но и выездные. И мы поддерживаем таким образом культуру.

В. Рулинский

— Владыка, вы говорили о том, сколько человек трудится в епархии. А сейчас вы перечислили, но это прямо такой объём. Кто эти люди, кто это делает?

Еп. Душанбинский Павел

— Это уже наши помощники из числа прихожан, либо просто наёмные сотрудники, которых мы ищем. В этом плане ещё надо отметить, что нам помогает фонд «Русский мир». Помогает он и литературой, методикой, а также оплачивает труды вот этих сотрудников. Это очень-очень большая для нас помощь. И поэтому это здание наполнено сейчас жизнью, оно живёт и приносит свои плоды.

В. Рулинский

— Это программа «Делатели» на Радио ВЕРА. Если у вас есть желание поддержать нуждающихся соотечественников в Таджикистане, это можно сделать с помощью СМС, отправив на короткий номер 3434 слово «свои», поставить пробел и написать сумму. Например: свои 300. Владыка, часто мы слышим от людей церковных, во всяком случае, мне доводилось это слышать и, наверное, многие это тоже слышали, такое мнение, что вообще Церковь и духовная жизнь — это главное, собственно, зачем мы молимся Богу, зачем стремимся к Богу. А всё, что связано с социальной деятельностью, это некое такое дополнение, некая такая вещь вторичная. И вы, пройдя этот путь в Таджикистане за эти четыре года, с 2019 года, ваше отношение к такому мнению какое? Как бы вы ответили на вопрос: насколько социальная деятельность вторична для церковного свидетельства, церковной миссии?

Еп. Душанбинский Павел

— Вы знаете, должна существовать гармония между духовной жизнью и помощью ближнему. Собственно, и духовная жизнь без помощи ближним тоже невозможна, потому что это же исполнение заповедей евангельских. С другой стороны, вы озвучили мнение такое, оно, быть может, исходит из того, что западные монастыри большей частью оставили духовное делание и превратились в социальные институты. Ну, допустим, просветительские направления или социальные направления и прочее. А всё-таки в наших храмах, в наших монастырях первично, конечно, богослужение. А необходимое приложение к этому, конечно, это помощь людям. И на проповедях мы напоминаем людям, что в волонтёрской деятельности, в социальной деятельности должны участвовать все прихожане, очень разным способом — не может быть такого прихожанина, который не мог бы ничем совсем помогать. То есть обязательно нужно проявлять участие. Это и есть реализация нашей веры, потому что вера без дел мертва есть. Поэтому я вижу здесь симфонию, гармонию, и противоречий нет.

В. Рулинский

— Матушка, а вот вы, собственно, пришли в монастырь подвязаться. И тут вас назначили, можно сказать, на такой социальный блок. Как раз такое соединение не совсем простое.

Т. Ларсен

— Да, и ещё на другом конце географии.

В. Рулинский

— Мы часто слышим, что, да, добровольцы, миряне, люди, не облечённые саном, это их, как говорится, социальная деятельность, они члены Церкви, они должны это. А вы, получается, монахиня. И как вы это всё?..

Т. Ларсен

— Да. И не мешает ли это, кстати, вашему духовному деланию?

Мон. Елизавета (Власова)

— У монахов же основной обет послушания, поэтому, если есть такая церковная необходимость и благословение чиноначалия, то, конечно, как мы можем, можно сказать, сомневаться в том, что это как-то спасительно и что это может не приносить пользу? А именно про социальную работу я хотела добавить к тому, что сказал владыка Павел. Вы знаете, мы, когда отвозим эти продуктовые наборы бабушкам, владыка присылает же нам командировочных священников. И он это сказал нам, что вы не просто, им наборы возите, а ездите к ним с батюшкой, чтобы он с ними как-то разговаривал. В основном, вы понимаете, всё-таки это советские граждане ещё тех времён — все эти пожилые люди. Вначале они как-то просто: батюшка, здравствуйте, спасибо за помощь. Потом он пытается как-то втянуть их в разговор, о чём-то с ними переговорить. И даже у нас были случаи, как командировочные священники таких прямо бабушек-атеисток, с таким кремнем, стержнем: не надо мне ничего рассказывать, это я всё знаю, не надо меня учить, пожалуйста, не нужно, я всё знаю, спасибо. И даже удавалось, что вот такие женщины в первый раз исповедовались, причастились, и потом сами звонят и просят, чтобы к ним приехал батюшка.

В. Рулинский

— Слава Богу, да! На самом деле, во многом ради одной такой души всю эту деятельность нужно было развернуть.

Мон. Елизавета (Власова)

— То есть, получается, дело даже, можно сказать, и не в продуктах, а дело в том, что спасаются люди.

Т. Ларсен

— Владыка, вы в самом начале нашего разговора как раз говорили о том, что вы искали миссионерской деятельности для того, чтобы как-то обновить, что ли, свою собственную жизнь духовную и своё служение. Вот спустя четыре года, можно сказать, что это желание ваше реализовалось?

Еп. Душанбинский Павел

— Да. Но я говорю о том, что для всей епархии, для приходского священства вот это необходимо. Почему? Потому что я приехал в Ейскую епархию в тот момент, когда большинство храмов в станицах уже были построены. Не секрет, что когда строится храм, там напрягаются все силы приходской общины. Зачастую бабушки сами подтаскивают кирпичи, и такая идёт дружная работа, духовный подъём, в это время усиленно молятся. А потом, когда уже храм построили, бывает здесь некое расслабление присутствует. И подвиг всегда необходим — почему некоторые люди крестные ходы многодневные посещают или паломнические поездки совершают, чтобы вновь это благодатное чувство присутствия Бога было. Мне немножко проще, потому что я сам с монастыря. И там, где я живу, я всегда стараюсь также такое же молитвенное правило создать и вокруг себя собрать таких людей, и это всё время поддерживать. То есть я уехал из монастыря, но постарался, чтобы монастырь остался в моём сердце — так вот, чуть по-монашески. И для епархии я вижу в этом пользу. Для меня лично, в силу того, что я не сам за это взялся, а в силу того, что это мне поручили как послушание — в этом, конечно, польза однозначно всегда. А с моей стороны я уже послушания даю своим подчинённым. Вы знаете, вот есть Небесная иерархия, Ангельская, есть церковная иерархия, и благодать идёт только по иерархии. И когда есть благословение, то и даётся благодать на исполнение этого благословения. И это человек ощущает — люди послушные это ощущают. Если человек непослушный, допустим, не очень хочет трудиться, то такой человек будет нести скорби, а потом болезни.

В. Рулинский

— Так, действительно, часто бывает, что вроде как и таланты есть, и дело полезное, и человек пыжится, и всё вроде как должно же происходить, а ничего не выходит. Вот это я и по себе тоже замечал, когда нет воли Божией, как говорится, по своеволию что-то делаешь, когда понимаешь, что всё-таки, наверное, правильно было бы вот это или у тебя есть конкретное поручение, а ты... и всё это не складывается. Это вот красота смирения, наверное.

Еп. Душанбинский Павел

— Господь сказал: придите ко Мне все труждающиеся и обремененные. То есть сначала люди труждающиеся, в лучшем случае по послушанию. Если человек не хочет трудиться, он будет обременён сначала скорбями, а потом болезнями, если даже скорби уже не действуют.

В. Рулинский

— Вы прям угрожающе это говорите.

Т. Ларсен

— Скажите: а не было мысли или желания как-то две ваши кафедры подружить не только на уровне священства, но и на уровне приходов? Может быть, какие-то волонтёры из Ейска с удовольствием съездили и потрудились в Таджикистан?

Еп. Душанбинский Павел

— Такие уже есть поездки, и в этом духе будем тоже продолжать. Бывает, конечно, трудности, связанные с тем, что очень недёшево билеты стоят. Вот в данный момент улететь в Душанбе из Москвы, скажем, 13000, а из Душанбе вернуться сюда, поскольку сезон уже, 33000. Потом, добраться до Москвы — как вы знаете, у нас в Ростове закрыли аэропорт, и даже в Краснодаре. То есть я сейчас сюда на машине приехал — 15 часов из Ейска. То есть пока логистика тяжеловата в этом плане. Для нас ближайший аэропорт — это Минводы, но там расписание уже гораздо реже, чем из Москвы. В связи с этим есть трудности. Ата — подыскиваем людей, отправляем. Он чем-то там бывает полезен, и для себя тоже делает выводы, полезные и для самого человека. Более того, если самому человеку это не очень полезно, то я не буду отправлять, невзирая на то, какая бы от него там была польза.

В. Рулинский

— Это важно тоже, да. А если человек, например, не только СМС, о которой мы говорим в течение эфира, но как-то ещё хочет поддержать — может поехать как волонтёр. Такая помощь нужна? Может быть, из другого региона. Какая-то такая потребность есть? Куда ему идти?

Еп. Душанбинский Павел

— Только что я сказал, что если мы не можем человеку дать пользы, то я воздержусь от того, чтобы его приглашать. Но в данный момент мы там на месте хотим отладить так называемый социальный туризм, быть может, когда люди, студенты, скажем, в каникулярное время могут туда поехать, посмотреть на красоты Таджикистана. Можно там организовать такие посещения очень красивых мест. И в то же время принять участие в нашей социальной работе. Но я сейчас задумался над тем, что мы можем дать в ответ. Обязательно с нашей со стороны должно быть более глубокое воцерковление этого человека, духовная работа с этим человеком. И, скажем так, распорядок некий, чтобы человек не попал в вакуум — просто его использовали, и всё, а чтобы им заниматься. И, как мы это всё отладим, то будем обращаться, в том числе и через Россотрудничество — у них есть такие уже контакты, есть программы. Я считаю, что это очень будет полезно и очень хорошо. К тому же, у нас сейчас на последней стадии, мы заканчиваем отделку Дома милосердия. Поскольку желательно нам, чтобы лежачие люди всё-таки были поближе. Мы не можем по всему Душанбе или по всему Таджикистану ездить и помогать им настолько, насколько им это нужно — гораздо проще их собрать у нас. Здание уже есть, сейчас мы его отделаем, коммуникации, дальше оборудуем. И, соответственно, там у нас будут подопечные.

Т. Ларсен

— Там тоже нужно, чтобы кто-то служил, персонал какой-то.

Еп. Душанбинский Павел

— Да. Во-первых, должны быть профессионалы, несколько человек, а потом волонтёры. И тогда мы более уже обширно будем с этим работать.

Т. Ларсен

— Мне кажется, это очень заманчиво — съездить не просто в туристическую поездку, но и послужить, и ещё и что-то для себя открыть.

В. Рулинский

— Надо сказать, что Таджикистан очень красивая страна. Там такие горы, такие красоты, там просто замечательно.

Еп. Душанбинский Павел

— Это незабываемо и на всю жизнь это будет польза.

В. Рулинский

— Да, это хороший анонс, владыка, для тех, кто хотел бы присоединиться. Дай Бог, чтобы Дом милосердия удалось тоже построить. Я знаю, что в Бишкеке тоже очень сильно такой же проект сделать. И дай Бог. Это, конечно, ещё требует сестричества — милосердие, как правило.

Еп. Душанбинский Павел

— Да. Как раз у нас двухэтажное здание. На первом этаже мы хотим размещать подопечных, а на втором этаже сестёр милосердия распределить. И так все вместе будем молиться, так же участвовать в молитвенном правиле, в богослужебной жизни, в катехизации, и такая будет община.

В. Рулинский

— Ну, дай Бог, чтобы всё удалось. Это действительно очень важное свидетельство, действительно важное такое дело, которое вы сейчас совершаете там, на Таджикской земле. И я ещё раз хотел бы попросить всех, у кого есть такая возможность, поддержать нуждающихся наших людей, соотечественников. И не только соотечественников — мы знаем, как много помогает епархия всем, кто нуждается там. Это можно сделать с помощью СМС, отправив на короткий номер 3434 слово «свои», поставить пробел и написать сумму. Например: свои 300. Спасибо большое, дорогой владыка, спасибо, матушка Елизавета. Очень приятно было с вами пообщаться. И дай Бог, чтобы вам Господь дальше помогал в вашем очень непростом, но спасительном служении.

Еп. Душанбинский Павел

— Спаси, Господи, за пожелания.

Т. Ларсен

— Спасибо.

В. Рулинский

— До свидания.

Еп. Душанбинский Павел

— До свидания.

---

Все выпуски программы Делатели

• «Помощь страдающим разного рода зависимостями». Роман Прищенко
• «Фонд «Жизнь как Чудо». Наталья Дмитриевская, Анастасия Черепанова
• «Социальное служение в регионах боевых действий». Наталья Кульева