В 1903 году газета «Петербургский листок» в нескольких номерах подряд опубликовала иллюстрированный репортаж художника Сергея Животовского о путешествии вместе со «всероссийским батюшкой» — святым праведным Иоанном Кронштадтским — на его родину, в село Сура Архангельской губернии, тираж раскупили мгновенно. А те, кому газет не хватило, буквально осаждали редакцию с требованиями опубликовать репортаж повторно. Редакция, подумав, так и поступила, только на сей раз публикация Сергея Животовского вместе с его замечательными рисунками вышла отдельной брошюрой в качестве декабрьского приложения к «Петербургскому листку» под названием «На Север с отцом Иоанном Кронштадтским».
Под этим же самым заголовком серия очерков Животовского с тех пор неоднократно переиздавалась уже как полноценная книга, в том числе несколько раз — в последнее время, так что её без труда можно найти на полках книжных магазинов. Впрочем, и сегодня она подолгу не залёживается — интерес к личности отца Иоанна Кронштадтского по-прежнему велик, и эти детальные, с каким-то особенным вкусом написанные зарисовки с натуры — пожалуй, один из самых живых и ярких литературных портретов великого святого ХХ века.
«Мне доставляет большую радость ездить по всем городам дорогой мне России», — говорил отец Иоанн. А о том, какую радость во время этих поездок доставлял простым людям он сам, красочно и по-хорошему эмоционально пишет автор дорожного репортажа. Читаешь, и буквально в деталях представляешь себе эту картину, как по всему пути следования парохода с отцом Иоанном Кронштадтским стояли на берегу огромные толпы людей. Но никогда не были они для святого безликой массой. То и дело просил отец Иоанн капитана пристать к берегу, и благословлял народ, утешал, находя такие слова, которые проникали глубоко в сердце каждого в отдельности.
Тонко вплетает Сергей Животовский в свои очерки «На Север с отцом Иоанном Кронштадтским» потрясающие картины природы русского Севера. И, будучи художником и зарисовывая многое из увиденного, он и в тексте словно бы продолжает рисовать. Суровые таинственные леса, холодное течение северных рек, звёздные ночи и яркие всполохи рассветов — всё это передано настолько осязаемо, что порой ощущаешь, как качается палуба парохода и, кажется, своими глазами видишь, как стоит, опершись о борт, отец Иоанн и, устремив глаза в светлеющее предрассветное небо, неслышно молится...
Тотьма, Великий Устюг, Котлас, Пинега — мелькают названия городов, рек, сёл и деревень. Величественные монастыри и крытые соломой избы, вышитые полотенца, горячие караваи... И всюду люди, люди, люди... Вот к отцу Иоанну протиснулась старушка — она проехала всю страну с юга -из Екатеринодара! — сюда на север, только чтобы ещё раз увидеть того, по чьей молитве однажды исцелилась от паралича руки.
Надо отдать должное Сергею Животовскому — журналист и писатель из него получился не менее достойный, чем художник. Он сумел не только вдохновенно рассказать о великом святом недавнего времени, но и показать нам сегодняшним, живущим в эпоху, когда новости порой пишут интернет-роботы, что такое настоящий классический русский репортаж. И долго ещё кажется, закрыв последнюю страницу его зарисовок, что ты сам только что вернулся из захватывающего путешествия «На Север с отцом Иоанном Кронштадтским».
Все выпуски программы Литературный навигатор
Секрет стоп-кадра. Анастасия Коваленкова
Есть в кинематографе такое понятие «стоп-кадр». Когда изображение на экране замирает.
В моей жизни тоже было такое понятие. Я этот «стоп-кадр» сама придумала, для маленького сына, чтобы справляться с его капризами. Сейчас поясню.
В детстве Сашка был иногда невыносимо упрям. Затеит что-нибудь эдакое, и не разубедишь. Ну, например, решит есть свой суп из кошачей миски, с пола, вот никак иначе. Или зимним утром соберётся идти в детский сад в шортах, сандаликах, без колготок. А спорить бесполезно. Плачет, ногами топает. Время идёт, скоро в садик опоздаем. Ну что тут поделаешь?!
Вот тогда я и придумала свой «стоп-кадр». Не хотела я кричать,ругаться. А убедить сына нужно. И когда он вот так однажды «рогом упёрся» — замоллчала я, вышла из детской, заварила чай, и села за стол. Сашка минут через 10 заглядывает на кухню.
— Мама, а мы в садик пойдём?
— Нет, сынок, не пойдём.
— Почему?
— А у нас теперь стоп-кадр. Это, как с мультиками, Помнишь, когда ты в уборную сбегать хотел, просил мультик остановить, на стоп-кадр поставить. Вот и у нас теперь в жизни — стоп-кадр. Всё остановилось.
Сын недоумевал:
— А почему стоп-кадр?
— А потому что зимой на улицу в шортах не ходят. А штаны ты надевать отказываешься. Вот и застопорилось всё. Стоп-кадр теперь.
Он начал волноваться:
— Так мы так в садик опоздаем!
— Обязательно опоздаем. Ничего не поделаешь. стоп-кадр у нас.
Говорю, а сама чай прихлёбываю.
Сашка, нахмурив бровки, размышлял... А потом спросил:
— А если я штаны надену, стоп-кадр кончится?
— Конечно.
— И в садик пойдём?
— Ещё бы. Тут же и пойдём.
Он убежал. Через минуту вернулся в аккуратно застёгнутых штанишках.
— Вот. Уже надел. Ну?
Я рассмеялась, встала, обняла его.
— Слава Богу, — говорю, — стоп-кадр кончился. Бежим скорее в садик.
Подозреваю, он тогда не догадывался о том, что стоп-кадр устраиваю я сама. Он думал, что его устраивает тот, кто главнее меня. Кто-то таинственный, великий. О Боге он тогда уже знал.
Благодаря этим «стоп-кадрам» мне удалось понемногу справиться с его упрямством. Когда он, порой, снова начинал капризничать, мне стоило только сказать «ну что ж, будет стоп-кадр» и он приходил в себя.
Теперь Саша уже взрослый. Иногда мы вместе вспоминаем истории про стоп-кадр. «Сильный был ход», — говорит с улыбкой бородатый сын.
А знаете к чему я это рассказала? Я недавно поняла, что у всех у нас в жизни бывает «стоп-кадр». И придумала его совсем не я. Его Бог придумал, для нашего обучения. Вот посудите сами...
Когда мы никак не можем исправить в себе грех, мешающий нашей жизни, и всё упорно повторяем ошибку — тогда что бывает?
А тогда наша жизнь как бы застревает на этой проблеме. Мир снова и снова подкидывает эту самую задачу. Она появляется в разных вариантах, от разных людей, но она — всё та же. Так это ведь тот же самый стоп-кадр, только посланный Богом.
Вот есть у человека свойство дурное, например, гневается много. И раз за разом будут рушиться его отношения с миром из-за гнева. Работа не ладится, друзья отворачиваются, застревает жизнь на стоп-кадре. Потому что гнев — не годится для жизни. Как шорты зимой. И стоп-кадр будет до тех пор, пока не справится человек с гневом. А когда справится — вот тогда жизнь сдвинется со стоп-кадра, начнется новое, хорошее.
Эх, быть бы нам всем по-внимательнее. Научиться бы замечать, когда Бог говорит: «ну что ж, тогда — «стоп-кадр». Он ведь о нас же и заботится. Потому что все наши грехи — те же самые шорты, надетые зимой. Не годятся они для хорошей жизни.
Автор: Анастасия Коваленкова
Все выпуски программы Частное мнение
Александр Родченко и Варвара Степанова
Художников Александра Родченко и Варвару Степанову называли самой яркой парой русского авангарда. Основоположники искусства конструктиви́зма прожили в счастливом браке сорок лет. Они были вместе в творчестве и быте, в радостях и невзгодах. «Единый организм» — так говорили Александр Михайлович и Варвара Фёдоровна о своей семье.
Степанова и Родченко познакомились в Казани в 1914-м году. Им было чуть за двадцать; оба учились в знаменитой Казанской художественной школе. Увлекались новаторскими идеями: посещали поэтические вечера и художественные выставки футуристов, и мечтали творить новое искусство. Творческие единомышленники, Александр и Варвара много времени проводили вдвоём за разговорами о прекрасном. И очень скоро поняли, что испытывают любовь не только к современному искусству, но и друг к другу. Впоследствии в своих дневниках Родченко назвал знакомство с Варварой Фёдоровной встречей родственных душ.
Однако вскоре Варвара по семейным обстоятельствам уехала из Казани в Москву. Целый год Родченко и Степанова провели в разлуке, обмениваясь письмами. В них молодые художники мечтали о будущем — разумеется, совместном. О том, что встретятся, и останутся вместе навсегда. В 1916-м году Родченко вслед за любимой приехал в Москву. Довольно долго им пришлось скитаться по съёмным углам. Варвара Михайловна вспоминала, что одно время они жили в крошечной комнатушке: копоть от печки, духота, и если кто-то один ходит по комнате, то другой должен при этом влезать на кровать, иначе — не разойтись. Но ни фанерные перегородки, ни общие кухни не могли омрачить счастье супругов. Тогда Родченко и Степанова были ещё начинающими художниками, и не всегда удавалось зарабатывать на жизнь искусством. Но они не унывали. Купили подержанную швейную машинку и шили на заказ. У обоих это весьма неплохо получалось. Варвара Фёдоровна периодически подрабатывала библиотекарем, машинисткой, секретарём и прекрасно справлялась с хозяйством. Родченко называл её своей опорой в делах житейских. Параллельно оба работали над художественными проектами: вместе экспериментировали — придумывали, конструировали, рисовали. Своеобразным отражением их семейной жизни стало кубофутуристическое полотно «Композиция в красном». Мужчина и женщина у стола — на первый взгляд, это рабочее, творческое пространство, где оба они что-то обдумывают и творят вместе. Но если взглянуть на картину под другим углом, то стол из рабочего вдруг превращается в самый обыкновенный. И вот мы видим семью за трапезой — женщина подаёт мужу обед. Родченко и Степанова так и жили: по признанию коллег, они одновременно были и счастливой семьёй, и коллегами-единомышленниками. В 1925 году у супругов родилась дочь, которую назвали в честь матери — Варварой.
Александр Родченко не раз говорил о том, как высоко ценит творчество жены. Однажды Варвару Фёдоровну хотели исключить из Союза художников — мол, недостаточно работ, мало выставок. Тогда Родченко нашёл помещение, лично выбрал картины супруги, и создал из них экспозицию, которая не оставляла ни малейшего сомнения в большом таланте Степановой. Так членство Варвары в Союзе художников было сохранено. А в 1951-м году уже Варвара Фёдоровна хлопотала о муже в аналогичной ситуации. Она организовала его первую фотографическую выставку.
Александр Михайлович Родченко скончался в 1956-м. Варвара Фёдоровна пережила мужа на два года. Супруги нашли последний приют в одной могиле на Новом Донском кладбище в Москве. «Человек не может жить без чуда» — так называлась одна из юношеских работ Варвары Степановой. Главным чудом своей жизни она считала годы, прожитые рядом с любимым мужем. А Александр Михайлович в своих мемуарах называл жену нежной, заботливой, самой дорогой на свете.
Все выпуски программы Семейные истории с Туттой Ларсен
«Строящийся храм»
Мой путь на работу проходит мимо строящегося храма. Церковь возводится на моих глазах. Ещё совсем недавно на этом месте заливали фундамент, а теперь возвели стены, и на этой неделе будут устанавливать купола!
Несколько лет назад мы с женой брали ипотеку в новостройке и иногда приезжали смотреть, как строится наш будущий дом. Но я почему-то не испытывал тогда такой большой радости, как сейчас, при виде возводящегося храма.
Дом Божий — особое место на земле, здесь совершаются таинства — людей крестят, венчают, отпускают им грехи, отпевают. Наконец, в храме совершается божественная литургия и люди приобщаются Тела и Крови Христовой. И совсем скоро церковь рядом с моим домом откроется, а значит в храм можно будет ходить чаще! Воодушевлённый этой мыслью, я иду на работу.
Все выпуски программы Утро в прозе