16 И пошел Каин от лица Господня и поселился в земле Нод, на восток от Едема.

17 И познал Каин жену свою; и она зачала и родила Еноха. И построил он город; и назвал город по имени сына своего: Енох.

18 У Еноха родился Ирад [Гаидад]; Ирад родил Мехиаеля [Малелеила]; Мехиаель родил Мафусала; Мафусал родил Ламеха.

19 И взял себе Ламех две жены: имя одной: Ада, и имя второй: Цилла [Селла].

20 Ада родила Иавала: он был отец живущих в шатрах со стадами.

21 Имя брату его Иувал: он был отец всех играющих на гуслях и свирели.

22 Цилла также родила Тувалкаина [Фовела], который был ковачом всех орудий из меди и железа. И сестра Тувалкаина Ноема.

23 И сказал Ламех женам своим: Ада и Цилла! послушайте голоса моего; жены Ламеховы! внимайте словам моим: я убил мужа в язву мне и отрока в рану мне;

24 если за Каина отмстится всемеро, то за Ламеха в семьдесят раз всемеро.

25 И познал Адам еще [Еву,] жену свою, и она родила сына, и нарекла ему имя: Сиф, потому что, [говорила она,] Бог положил мне другое семя, вместо Авеля, которого убил Каин.

26 У Сифа также родился сын, и он нарек ему имя: Енос; тогда начали призывать имя Господа [Бога].

Читает и комментирует священник Антоний Борисов.

В сегодняшнем отрывке из книги Бытия речь преимущественно идет о Каине и его ближайших потомках. Начинается повествование с того, что первый в истории убийца уходит в землю Нод, на восток от Эдема. Это указание не является случайным. Дело в том, что дом отца Каина, Адама, находился совсем рядом с Эдемом, местом, где располагался Райский сад. Созерцание утраченной святости, безусловно, расстраивало прародителя, но он не мог покинуть столь дорогого для себя места. Для Каина же близость Эдема, наоборот, являлась мукой. Потому и устремился он прочь от родительских мест и, более того, огородил свой новый дом стеной. Чтобы не только не подпускать иных людей к своему жилищу, но и Богу дать понять, что в Нем Каин не нуждается. Среди потомков Каина находится Ламех, которого книга Бытия выделяет из прочих каинитов. Ламех первым взял себе сразу двух жен — Аду и Циллу. Подобный поступок с точки зрения ветхозаветной морали не был предосудительным, но являлся, тем не менее, показательным. В лице Ламеха мы наблюдаем дальнейшую деградацию человечества под воздействием греха. Каин отгораживается от Бога стеной, его потомки за этой преградой отчужденности начинают всё больше погрязать в пороках. Ада и Цилла, жены Ламеха, не были каинитками. Потому они и привлекли, видимо, внимание своего будущего мужа. Ламех не просто находился в плену у сладострастия, но желал распространить его на чистые души — испортить других потомков Адама и Евы. Ада и Цилла родили мужу талантливых сыновей. Иавал стал начинателем кочевого скотоводства, Иувал славился игрой на гуслях и свирели. Тувалкаин первым стал ковать из меди и железа орудия труда и войны. Почему книга Бытия нам об этом сообщает? Потому что наследники Каина, хотя и поселились подальше от Рая, тем не менее, не отказались от самой идеи Рай себе вернуть. Только в приземленном, а не в духовном смысле. Да-да. Попытки строительства Царства Небесного на земле начались еще в те древние времена. Смотрите сами — каиниты обеспечили себя питательной мясной пищей, защитили себя при помощи металлического оружия и создали примитивную, но вполне рабочую индустрию развлечений. Греховность такого рая без Бога дает о себе знать довольно быстро. Ламех становится вторым в истории убийцей — причем двойным. От его рук погибают некие мужчина и юноша. В своем ужасном поступке Ламех признается женам. Ада и Цилла для него представительницы богоугодной части человечества, тех, кто, как говорит Библия, умеет призывать имя Господа Бога. Ламех надеется, что его жены смогут вымолить для него прощения, но Ада и Цилла оказываются немы. Возможность говорить с Господом у них была, но оказалась утрачена в результате соучастия в грехах мужа. Всё сказанное выше напоминает нам об одной важной вещи, что счастье действительно не купишь. Как бы ни стремились потомки Каина создать Рай на земле, ничего у них не получилось. Потому что настоящая радость жизни приобретается не через сытость, военную мощь или безудержное веселие, а через праведность перед лицом Божиим.