10 два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь.

11 Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь:

12 пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю.

13 Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику!

14 Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится.

Читает и комментирует священник Стефан Домусчи

В сегодняшнем чтении мы слышим историю о двух людях, которые зашли в храм чтобы помолиться. Иногда в Евангелии встречаются образы явных грешников, тех, кто совершает грехи, но не имеет в себе сил исправиться. Вместе с тем, в Евангелии можно увидеть картину совершенно не характерную для религиозной литературы: в качестве грешников изображаются те, кто внешне выглядят как праведники.

Читая Евангелие нетрудно убедиться, что возмущение тем, что говорил и делал Христос часто возникало именно из-за того, что он вскрывал противоречия между формальной и реальной стороной дела. Мало просто соблюсти заповедь, важно то как именно ты это делаешь, по какой причине, с какой целью, как меняются твои отношения с людьми и твое отношение к людям.

Итак, мы видим фарисея и мытаря, которые каждый по-своему обращаются к Богу. Интересно, что с точки зрения аскетической благодарственная молитва нередко оценивается как более высокая, ведь человек в ней отрешается от своих интересов, не ставит себя в центр, но напротив возносит хвалу Богу. Только в случае с фарисеем оказывается, что хвала эта возносится Богу скорее внешне, в то время как внутренне внимание молитвы обращено на самого молящегося, который благодарен Богу за то, каков он. Казалось бы, странная молитва, но почему бы и нет? Что в ней плохого?

Конечно, не стоило упоминать в ней мытаря, но, в конце концов, может быть он действительно не делал ничего такого, что делал фарисей. Может быть, это была просто объективная оценка фактов и ничего плохого в ней не было...

Но дело не только в мытаре. Дело в том, что эта молитва говорит о совершенно искаженном образе Бога. Которого оказывается можно благодарить за то, что одни стали праведниками, а другие грешниками... Ведь если ты благодаришь Бога за что-то, значит ты считаешь, что именно Он оказывается причиной сложившегося порядка вещей. Как будто Бог любит тебя и не любит других, раз не привел их к такой же благочестивой жизни.

Может показаться, что самое плохое в молитве фарисея его похвальба. Конечно, в рамках нашей сегодняшней культуры для нас она действительно звучит дико. Но вообще традиция воспринимать себя как особенного, как того, кто приблизился к Богу благодаря исполнению закона, была вполне характерна для Ветхого Завета. В молитве фарисея особенно поражает не столько завышенная самооценка, которая для нас непривычна, сколько совершенное безразличие к грешнику. Фарисей не стал молиться о том, чтобы Бог исправил его собрата мытаря... Он не стал просить Бога о милости к грешнику... Он был совершенно спокоен, хотя видел рядом погибающего. Все это свидетельствует о том, что внутренне, фарисей выстраивает между собой и остальными людьми барьер. При этом он видит себя на стороне Бога, в то время как остальных по ту сторону этой стены. И вместо того, чтобы выйти из-за нее, снизойти к остальными и молиться о том, чтобы Бог привел их к праведности, фарисей внутренне спокоен. Люди грешные ему не интересны.

В этом и есть главное отличие настоящей праведности от ложной. Праведность истинная не может быть таковой без любви, без заботы о ближнем, без переживания о нем. Может показаться, что мытарь тоже ни о чем кроме себя не молится... И это действительно так. Но в признании своей внутренней нищеты он смиряется перед Богом, и оказывается открыт ближнему. Именно поэтому Бог, желающий спасти обоих, будет смирять гордеца фарисея, в то время как смиренный мытарь будет возвышен, чтобы стать примером для многих.