31 Отозвав же двенадцать учеников Своих, сказал им: вот, мы восходим в Иерусалим, и совершится все, написанное через пророков о Сыне Человеческом,

32 ибо предадут Его язычникам, и поругаются над Ним, и оскорбят Его, и оплюют Его,

33 и будут бить, и убьют Его: и в третий день воскреснет.

34 Но они ничего из этого не поняли; слова сии были для них сокровенны, и они не разумели сказанного.

Читает и комментирует епископ Переславский и Угличский Феоктист.

Казалось бы, те слова, которые Господь Иисус Христос сказал Своим ученикам, очень просты. Как по языку, так и по смыслу. Но ученики, по свидетельству Евангелия от Луки, «не разумели сказанного». Это не может не побуждать нас задаться вопросом: почему они «не разумели»? А есть и еще один вопрос: что именно вкладывал апостол Лука в свою фразу? Ведь вполне очевидно, что слова Христа просты, ученики поняли каждое из этих слов, но при этом они не смогли уяснить смысла.

Здесь нам стоит поразмышлять о понимании как таковом. Особенно же о том непонимании, которое встречается у нас в те моменты, когда мы сталкиваемся с трагедиями. Например, с внезапной трагической смертью кого-то из наших близких. Да и не обязательно близких. Очень часто в социальных сетях под записями о чьей-то внезапной кончине можно увидеть комментарии приблизительно такого содержания: «как так?», «не могу поверить!», «не понимаю». В случае с евангельским сюжетом трагедия еще не произошла, она лишь грядет, поэтому понять слова о трагедии становится еще сложнее. Опять же, из собственного опыта мы знаем: поверить и понять, что кто-то из наших близких неизлечимо болен и в ближайшее время уйдет значительно сложнее, чем сделать то же самое в отношении тех, кто уже ушел. Мы до конца верим в то, что это какая-то ошибка, что все образуется. Возможно, что здесь — в этом евангельском эпизоде — мы имеем дело со схожим эффектом. Правда, эффект этот усиливается еще и тем, что перед апостолами был не простой человек, не такой, как каждый из нас, перед апостолами был Воплощенный Бог, они это знали, а в их представлении смерть ни при каких обстоятельствах не могла коснуться Бога. А еще в словах Христа есть упоминание Его воскресения на третий день, что, конечно же, сложно понять буквально. Хотя именно так — буквально — оно и произошло. В общем, простая фраза оказалась в тот момент недоступной пониманию учеников.

Но есть и еще один уровень непонимания. Тот, на котором пребывают большинство из нас. Мы знаем как некую богословскую аксиому, что Христос — Бог, что Он был предан, что Он пострадал, был убит и в третий день воскрес. Знаем, что Его Страдания и Смерть были необходимы. Что без них не было бы Воскресения и, как следствие, не было бы изменения нашей человеческой природы, которая искажена грехопадением прародителей. Мы это знаем. Но оказывает ли это знание на нас какое-либо практическое действие? Живем ли мы так, как можем, а потому и должны жить: как новое творение во Христе Иисусе? Или же наше понимание не простирается дальше повторения догматических христианских утверждений, и мы предпочитаем оставаться ветхими людьми со свойственными этому состоянию пороками и устремлениями? Общего ответа на эти вопросы не существует. Авторитетные толкователи Священного Писания видели в непонимании учеников отсутствие содействия Святого Духа. Это вполне справедливо: после дня Пятидесятницы апостолы перестали не понимать. Они изменились, но не внешне, изменился их подход к жизни. Все апостолы стали жить так, как должен жить каждый человек, созданный по образу и подобию Божию, а затем искупленный Христовой Кровью. Понимание слов Христа — не имеет отношения к интеллекту, оно — плод действия Святого Духа, о нисхождении Которого на нас мы молимся каждый день. Будем верить, что рано или поздно наши молитвы станут действенными, и мы в своей понятливости уподобимся апостолам и всем святым, от века угодившими Богу.