Ваш браузер не поддерживает HTML5 audio
Когда высоких звёзд трепещущее пламя
касается меня, как бережный костёр,
я снова их зову родными именами
и кличками моих покинутых сестер.
У мира нет сирот, а только отчужденье.
Мы все одна семья и помним имена.
Нам верить и любить, и праздновать рожденье,
и ласковых детей укачивать до сна.
И я не одинок – я сын большого дома.
И где-то надо мной – а где, не угадать! –
опять меня зовут так тихо, так знакомо,
что дай мне, Боже, сил навзрыд не зарыдать.
Геннадий Русаков, из книги «Время птицы», 1985-й год.
Об отчужденной «отдельности» поэта, когда-то беспризорника, детдомовца и выпускника суворовского училища, благодарного ученика Арсения Тарковского и многолетнего переводчика-синхрониста, – писал каждый, взявшийся размышлять о поэзии Русакова. Однажды в его стихах родились отчаянные вопрошания Иова (написалась целая книга), позже непримиримость личной потери соединилась с радостью спасительного обретения (сложился другой сборник), но глубинной русаковской болевой драме, тянущейся из далека, – уйти было некуда.
Его старинная боль навсегда растворена в родовой крови, гул и толчки которой он бесконечно соотносит с глухим гудением огромной страны, – которая есть, как кажется, главная героиня его поэзии.
Как мне родину помнить, рязаням за руки цепляться,
мягкотелых коломен из их скорлупы вынимать,
уезжать-возвращаться, повторной любовью влюбляться,
в каждой встречной старухе угадывать ро́дную мать?
Как мне сурик не тратить на ветхозаветные доски,
не топтаться по жести и воздух не схватывать ртом?
Ах, душа колобродит, Шопена гундит на расчёске...
Но об этом – не летом, об этом когда-то потом.
Время ярости зреет и меряет вдоль километры.
Расшивает понтоны, по насыпям гравий трясет.
Из Хазарий приводит свои уголовные ветры
за семьсот расстояний, а может, уже за пятьсот.
Время жалости, Боже, разлуки, прощаний и вскрика,
мокрых щек и акаций, седого качанья осок!
Как мне родину помнить от мала ее до велика,
до смещения сердца, до слёз на отвальный песок?
…Прощаясь, я решил заглянуть в самые последние строки давней русаковской книжки, о которой говорил в начале программы. Господи, как они хороши!
«…Дорогие мои, мы так мало любили и мало сказали друг другу! / Это тихие мыши в полях шелухой шелестят. / И опять над землей треугольник, нацеленный к югу. / И по ниточке памяти птицы на ощупь летят».
Артёму Казённых 9 лет, он не может нормально двигаться и очень плохо видит. Но благодаря любви и заботе близких, жизнь его…
У нас в гостях был настоятель московского храма Покрова Богородицы на Городне в Южном Чертанове протоиерей Павел Великанов. Мы размышляли…
У нас в гостях была медсестра детской реанимации Татьяна Семчишина. Мы говорили о том, как…
Фото: Pxhere Земля Израиля таит в себе множество загадок. На протяжении веков здесь происходили события,…
В 26-й главе Евангелия от Матфея есть слова Христа о женщине, возлившей на Него миро: «Истинно говорю вам: где ни будет…
В 12-й главе Евангелия от Иоанна есть слова Христа: «Душа Моя теперь возмутилась; и что Мне сказать? Отче! избавь…
This website uses cookies.