В середине 1970-х годов поэт фронтового поколения, автор знаменитых «Сороковых-роковых» и «Пестеля, поэта и Анны» – Давид Самойлов – написал лирическое посвящение собрату, так сказать, по цеху, «другу-стихотворцу», как сказали бы в пушкинские времена:

Стихи читаю Соколова —
Не часто, редко, иногда.
Там незаносчивое слово,
В котором тайная беда.

И хочется, как чару к чаре,
К его плечу подать плечо —
И от родства, и от печали,
Бог знает от чего еще!..

Поэт Владимир Соколов о котором говорится в этих стихах – не из «громких» поэтов, он из сокровенных. Известностью не награжденный, он знаменит, быть может, только одним своим текстом, написанным в конце 1988 года, когда, будучи в Болгарии, увидел по телевизору сообщение о землетрясении в Армении. А перед тем шли события в Карабахе… «И я почувствовал, рассказывал он позднее, как страшно устал от этих непрерывно развивающихся тяжелых событий…»
И Соколов начал писать стихотворение, которого поначалу даже испугался. «Но я тут же заметил про себя, что если страшно что-то написать, то это необходимо сделать…»
Если сегодня в поисковой системе набрать Владимир Соколов», и затем букву «я» – первая строчка выплывет сразу.
Оно посвящено артисту Валентину Никулину, это знаменитое стихотворение:

Я устал от двадцатого века,
От его окровавленных рек.
И не надо мне прав человека,
Я давно уже не человек.

Я давно уже ангел, наверно.
Потому что, печалью томим,
Не прошу, чтоб меня легковерно
От земли, что так выглядит скверно,
Шестикрылый унёс серафим.

Владимир Соколов, «Я устал от двадцатого века…», 1988-й год

А ведь оно совсем не устарело, это горькое признание, верно?
Он был пронзительным лириком, этот тихий, так похожий на свои стихи человек. В любовном этюде признался: «Всё у меня о России…»
Его жена, его верная Марианна, составитель посмертных Соколовских книг (поэта не стало в 1997-м) пишет, что «смолоду он вёл свою линию в поэзии, твёрдо зная, что “нет школ никаких, только совесть, да кем-то завещанный дар”. Этот Божественный дар он пронёс достойно, высоко, совершенствуя его до последнего дыхания. Потому и создал “стих как моленье”, в котором и красота, и тайна, и любовь-благодарение»

Заручиться любовью немногих,
Отвечать перед ними тайком –
В свете сумерек мягких и строгих
Над белеющим черновиком.

Отказаться, отстать, отлучиться,
Проворонить... И странным путем
То увидеть, чему научиться
Невозможно, – что будет потом.

Лишь на миг. И в смиренную строчку
Неожиданность запечатлеть.
Горьковато–зеленую почку
Между пальцев зимой растереть.

Владимир Соколов, 1975-й год