Поэзию харьковчанина Станислава Минакова, стихотворение которого я сегодня прочитаю, привечал наш великий композитор Георгий Свиридов, на поэтический путь его благословили классики нынешнего стихотворчества Борис Чичибабин и Александр Кушнер (оба, кстати, звучали в нашей программе).
Минаков для меня – боец и заступник, ревнивый хранитель нашего родного поэтического родника, открытого и сокровенного разом. Давайте наберемся терпения (а лучше сказать – нарастающего восхищения!) и попробуем послушать большое, «симфоническое» стихотворение Минакова – «Про Дионисия Щепу».

Память о преподобных Антониевой пещеры Киево-Печерской лавры

Дионисий Щепа, иеромонах печерский,
просветляся умом на Господню Пасху,
Великодня вместивши сердцем воскресным ласку,
ко пещере Антониевой с думой притек недерзкой,

по любве своей и, конечно, в долгу послушания (аще
ты поставлен смотреть за пещерой ближней),
осененный мыслию необлыжной –
покадить богоносных отцев усопших, в ларцах лежащих.

Бормоча Иоанново-златоустое словище, что об аде,
огорчися который, ибо упразднися,
и огорчися, ибо також умертвися и низложися,
Дионисий инок очутися в пещерском хладе,

где покоятся Авраамий трудолюбивый,
чудотворец Исаия да Пимен постник цвет благовонный,
да Сильвестр, да Нифон, епископом Новгородским бывый,
мученик Кукша, а также Макарий, – помнящи «времена оны», –

а подале – Феофил, Алексий, Сириг Мелетий,
Ефрем евнух умная голубица,
словом Божиим питашеся паче, нежели брашном,
Спиридон, незлобия крин, и Никодим победотезоименитый,
Илия Муромский, непреоборимый воин,
в руце имущий от оружия язву, и другие братья,

также Лука эконом, Элладий, Сисой, Онисим…
Поднял свой глас Дионисий: «Преподобнии отцы! Христос воскресе!»,
ко мощам святым помавая кадилом, поклоняясь подземным высям.
И внезапу услышал он отзыв должный,
как по чину: «Воистину-де воскресе!..»

Все, кто лежали вокруг в закромах укромных,
во пещерной пресветлой тьме, во гробех кипарисных,
сочетались в единстве гласном словес огромных,
жарким словом возстав из своих обиталищ присных.

И вновь тишина тишин разлилась в подземье – венцом молчанья.
Поклонился гробам живым Дионисий с волненьем в жилах
и затворил уста – аж до дней скончанья,
потому что прибавить ни слова он был не в силах.

Да и ведь поразмыслим, братие: впрямь, глаголать нелепо,
коль слуховым осязал ты славу Господню зреньем...
Вот таким, речет патерик, удостоен был умудреньем
во святой горе киевской отец Дионисий Щепа, –

что сокрылся затем в затвор, дабы впоследствии там умерети,
не перемолвясь боле ни с кем и словом.
Было то в лето тыща четыреста пятьдесят третье
по Рождестве Христовом.

Станислав Минаков, «Про Дионисия Щепу», 27 апреля 2008,
Пасха Господня

Ну, Слава Богу, сумели прочесть!
Станиславу Минакову присуща, как я чувствую, неистовая внутренняя свобода в своём творчестве и крепость в исповедании веры наших предков.
Он – и раскованный, и вместе с тем весьма строгий художник, благодарно черпающий словесность из бесконечного колодца нашего языка, прорытого сквозь все войны и времена.